Каждую ночь одно и то же. Не слышать твоё сопение, не чувствовать твою руку на своём животе - не спать. Темнота становится почти осязаемой, тишина - слышимой. Мой слух так обострился, что я уже почти различал дыхание растений на подоконнике. И стоило одному из них неосторожно обронить лист, вся комната (и я вместе с ней), содрогалась, словно от землетрясения.
Я положил свою руку на свой живот. Несмело, как подросток, страшащийся быть пойманным. Темнота будто рассмеялась надо мной, сгустилась сильнее, нависла угрожающе. Но я заупрямился и не стал отступать. Тогда, будто сжалившись, отступила она. И я уснул.
У меня родилась мысль выбросить или спрятать все чашки, кроме своей, чтобы по утрам не наливать тебе чай, но решил, что это слишком. Пусть они будут: каждый раз доставать чашки для гостей из чулана - словно каждый раз напрашиваться на жалость. Тем более ведь не важно, есть чашка или нет, руки то всё равно тянутся к ней. И, надеюсь, что со временем я научусь готовить на одного. Оказывается, это не так просто.
В моём доме больше нет твоих вещей. С тех пор, как ты ушла, ничего твоего здесь не осталось. Только... Я не снимаю обручальное кольцо. Выходит, единственное, что всё ещё принадлежит тебе - это я. Если бы только я был нужен тебе...
Сегодня я слышал песню с твоим именем. Меня будто парализовало. Пришлось съехать на обочину и остановиться. Я был ошарашен, меня словно вдруг ударили по лицу. Дрожали руки. Хотелось кричать.
Я не мог произнести твоё имя. Не мог его выговорить. А теперь осознал, что и слышать его не могу. Но радио не выключил.
Сестра облегчила мои муки, когда она приехала, вторая чашка перестала быть нелепой гостьей на моём столе.
- Найди другую девушку, - сказала она.
- Существуют другие девушки? Нет, серьёзно. Я об этом не думал.
- Ну, так подумай.
- Позже. Может быть, - ответил я, но сам, конечно же, не очень верил в возможность этого.
В следующий визит сестры я уже снял кольцо и был в отношениях. Она похвалила меня. Отзывчивая и душевная - только ей я могу рассказать, как скучаю о тебе. Как необратима и бесповоротна моя печаль. Она сказала, что моя новая любовь ничем не хуже той... Но она не права и сама это прекрасно знает. Просто не могла говорить иначе.
Я не схватился за первую встречную. Я искал и нашёл. Она - чудо. Добрая и нежная. У нас скоро будет малыш. Её любовь окутывает меня, обволакивает, заживляет мои душевные раны.
Я сказал сестре, что рояль молчит с тех самых пор, как ты ушла. И признался, что скучаю по игре в четыре руки. По волшебной песне душ, настроенных на один лад. По угадыванию следующего шага партнёра. Она могла бы поднять крышку рояля и спросить, какую пьесу я хотел бы сыграть. Ведь первые дуэты ты играла с ней. Но она не сделала этого. Она оставила эту мою надежду несбыточной, словно далёкий затерянный райский островок посреди океана обыденности. Твоя сестра оставила мне мечту о тебе...