Аннотация: А что происходит с нами после пройденного жизненного пути?
автор: Довгополый Никита Александрович
Яркий свет. Мрак. Свет. Мрак. Свет.
Ход моих замёрзших мыслей прервала, возникшая из ниоткуда, станция. Она точь-в-точь такая же, как предыдущая, и это утомило мои нервы. Я закрыл глаза. Однако это мне не помогло, так как веки мои прозрачны. Уже в который раз я забыл об этом. Просто я ещё не полностью привык к тому, что я - призрак.
Придурок..., - вынырнуло из роя моих пустых размышлений. В конце вагона уже две станции сидит ангел с отвратительным пятном от чёрного кофе на белых одеждах и глупым выражением миловидного лица. Отпечаток большого пальца на сильно запылившемся нимбе был отчётливо виден даже из моего дальнего угла. Мне стало нехорошо, и я отвёл взгляд, который тут же принялся блуждать по вагону метро. Куда я еду и зачем?.... Залапанные стёкла. Окурок Marlboro в мокром углу. Поцарапанная перочинным ножом обшивка сидений отвратительного землистого цвета....
Сосредоточил своё пустое сознание на маршрутном листе: из Ада в Рай... из Рая в Ад...восточная ветвь - преисподняя, средний ярус - чистилище.... Осторожно в дверях! Следующая станция Булгаковская!...
...There's the place where lovers go..., - радио залило блюзом вагон мои внутренности, не исключая ящичек, который при жизни назывался, кажется, сердцем.
Что меня действительно волнует, так это то, что я помню почти всё о своей живой жизни. Однако в Справочнике для недавно умерших сказано, что призраки забывают всё, что было до того, как они стали новичками в мире мёртвых.... Свет. Мрак. Свет. Мрак.
--
Эй, святоша! Который час?
Ангел томно взглянул на свои пятидолларовые Rollex и презрительно бросил:
--
Шесть минут шестого...
Мне подумалось, что это странное совпадение, ведь сегодня шестое число. Потом мне ни о чём не думалось. Свет. Мрак. Свет. Ангел сошёл на Elvis Palace, видно на его же концерт.
Я не заметил, на какой станции она вошла, так как думал о том, что я слишком редко вспоминаю своего бассета Попса, и всё чаще меня посещает чувство потерянности.... Естественно, я первым делом посмотрел на её ноги, и меня озадачило их полное отсутствие. Неправда ли это иронично.... Мне в тот же момент стало скучно, и я вышел на следующей станции.
Самое обидное в моём положении - это полное неведение в том незаконченном деле, которое держит меня здесь, Метрополитене
Потусторонней Жизни. Я потерял счёт времени. Единственное, что я знаю наверняка, - это что-то очень важное для моей души (то есть для меня в целом, ведь я бестелесен); и это что-то осталось там внизу...или вверху...а, чёрт, неважно!
Ну вот, чёрта помянешь он тут как тут. Я скользнул по нему вязким взглядом снизу вверх и обратно...копыта - рога - копыта. По моей спине пробежал холодок - его улыбка, пожалуй, слишком милая для дьявольской рожи, была как сладкая и ароматная, но вся прогнившая терпкой приторной горькотой груша. Мне на мгновение показалось, что он не желает мне ничего плохого. Но так же быстро это мгновение сменилось другим...чувство спокойной безразличности трансформировалось в едко ироничную настороженность.
--
Что будете заказывать, сэр? - он улыбнулся ещё шире и милее, и в его глазах, круглых бесцветных пуговках, заискрился лукавый интерес.
--
Да, пупсик! - у меня на лице образовалась та же мина.
--
Извините, сэр, зелёного чая не имеется, однако есть мятный..., - было заметно, что я его порядком утомил (взаимно).
--
А, чёрт...! - выразил я своё недовольство.
--
Что, сэр? - отозвался официант и устало воззрился на меня.
--
Ничего, рогатенький, тащи свой чай...да тосты не забудь!
Мысли путались и ломали все, и без того неудачные, логические конструкции. С невероятным усилием я оторвал свой зад, вернее то, что от него осталось после моей смерти, от табурета. Большинство из этих предметов стояло в этой забегаловке там, где они только мешали.
Остановившись в дверном проёме чёрного хода я вспомнил врата из моей прежней жизни в настоящее существование. Достал пачку Lucky Strike и свою гордость - антикварную Zippo. Мне хорошо...кажется.... Странно, но некоторые, даже самые незаметные, привычки сфотографировались в моей памяти. Я любил стряхивать пепел в ладонь. Хрупкий сгусток серого пепла обдаёт кожу жаркой волной, и щемящий горячий ток растекается по жилкам и нервам, принося какое-то непонятное сладостное оцепенение. Словно умирающая звезда упала на твою ладонь и тихо догорает, превращаясь в прах, который унесёт прохладный молодой ветер. Так догорим и мы. Тьма.... Звёзды.... Тьма....
За моей спиной повар орёт на официантов, но всё это словно где-то вдалеке, а я - один в прозрачном вакууме своей фантазии. Здесь любой из
нас может увидеть то, что он только что себе представил. Тьма.... Звёзды....
Сдутые в темноту пылинки пепла засверкали на грани душного яркого света, льющегося из дверного проёма, и освежающей тьмы, дарующей безграничный потенциал свободы. Вдруг я вспомнил, что до смерти очень хотел быть неисправимым романтиком, сила стремления к возвышенному в котором пульсирует по венам и артериям вместе с кровью и бьётся вместе с сердцем. После того, как во мне не стало кровеносных сосудов и органа кровообращения, - это желание, похоже, воплотилось в реальность.
Обнаружил сходство пылинок с окружающими меня звёздами, которые казались столь далёкими в то время, когда я беспрепятственно мог нащупать свой пульс. Я дал импульс воспоминаниям. Меня окатило горячим светом и понесло...в моей душе, из которой я сейчас состою целиком, стали возникать похожие на вспышки те воспоминания о моей живой жизни, которых я более всего боялся и избегал. От них мне было больно.... Мне иногда снится сияние в конце туннеля, по которому я бегу в полной темноте. Но сияние лишь отдаляется.... Раньше я думал, что это Рай, которого никак не могу достичь.
Вспоминая Её силуэт у окна, я теперь ясно понимаю, что сияние в конце туннеля - это Она. И Её мне теперь никогда не достичь.
Мне кажется, я вижу Её образ в динамике, - Она всё время изменяется. Она как солнце...утром нежная, свежая, воздушная...в полуденный зной - жаркая, обжигающая своим великолепием...на закате - чарующая, спокойная, ослепительная.... А ночью она спит тихо как ребёнок и улыбается чему-то одной ей известному.
Главное, о чём я жалею, что не говорил всего этого вслух, когда Она могла услышать, и даже не думал об этом, когда Она была рядом.
Увлекая за собой, череда моих мыслей незаметно вела меня по пустому перрону метро, от станции к станции, от фантазии к реальности, от жизни к ....