Снежная каша под ногами, лужи, серое небо над головой. Соседского кота Сему носило в близлежащий двор. Туда как-то занесло, а обратно... Дорога разъезженная, раскисшая, покрытая ледяными кочками и предательскими снежно-водяными трясинами. А посреди всего этого - Сема. Выбирает куда лапу поставить. Медленно, вдумчиво. Машины едут, нервно притормаживают перед ним, раздраженно сигналят. Сема что-то сердито бормочет - я вижу, как шевелятся его усы и нос: "Мня-мня-мня". Но скорости не прибавляет. Слабое весеннее солнышко ободряет вороний народец до чрезвычайности. Зима прожита и пережита. Впереди свадебные хлопоты, сооружение гнезд, родительские заботы. А пока можно развлечься. Ворона облюбовала ветку каштана, протянувшуюся низко над тротуаром. Эх, люди-люди, как редко вы отрываете взгляд из-под ног, как редко смотрите на небо! Иначе вы бы не пугались так ... собачьего лая над головой. Не приседали бы в ужасе, а посмеялись вместе с вороной. Денек-то какой!
За воронами занятно понаблюдать. Вот, найден на помойке твердокаменный сухарь. Отвоеванный в жесткой борьбе за существование, кусок хлеба насущного размачивается в ближайшей луже, и поедается с аппетитом. Толпа сородичей, исходящие слюной и завистью, не оставляет попыток изменить статус-кво. Безуспешно. Корка доедена, клюв тщательно вычищен о снег. Разочарованные зрители разлетаются.
Сквер у кинотеатра. Деревья в снегу. Вороны собирают для гнезд редкие, случайные веточки. Одной вороне крупно повезло. Точнее: очень кучно. Соседки оценили ее находку, собрались вокруг, надеясь отхватить и себе кусочек домашнего счастья. Где там! Счастливица растопырила крылья, широко раскрыла клюв, чтоб побольше поместилось, сказала "Ааааррр!" и, как тяжело груженый бомбардировщик, разбежавшись по полосе, взлетела.
Ледяной покров большой реки. Весь изрисован волнами ветра, истоптан и исчерчен лапами, хвостами, кое-где человеческими следами. Главный закон здешней жизни - нейтралитет. Без особой надобности ты никого не трогаешь, тебя не трогают. Но держи нос по ветру и ухо востро - чужие соображения могут, перемениться.
Заяц перебегает реку в поисках съестного. Ворон, кружащий в вышине, изнывающий от скуки, решается разнообразить монотонность полета. Он плавно спускается к зайцу, воздух посвистывает между огромными маховыми перьями.
Наверное, так звучат голоса охотничьих собак, изредка появляющихся в здешних краях.
Косой вовсе поджимает уши и несется, не озираясь. Страх вытеснил все, кроме одного: скорей-скорей, туда, в спасительные колючие кусты! Мысль о том, что лаять умеют не только собаки, прийти на заячий ум не может. Мысль ведь идет, а заяц мчится пулей.
Ворон отстает, теряя интерес к переполошенному зверьку.