Глава Академии. Архимаг. Один из виднейших светочей магии этого мира сейчас абсолютно не величественно прятался под одеялом от своего заместителя и главного помощника, а также совершенно незаменимой личности, которого сам заискивающе величал Солнышком, а вся Академия за спиной звала ходячей сволочью, аспидом и редкостной мразью. Настоящее имя этого крайне интересного субъекта было Ласс Вегас. Где он обучался магии, где родился и рос, оставалось тайной за семью печатями даже для ректора. И сейчас ректор усилено прятался от этой вредной, сволочной, но незаменимой личности, без которой этой академии, наверное, и не существовало бы. Солнышко же не оценил усилий благопочтенного ректора и сейчас со всей силой долбился в окованную на подобный случай дверь.
- Ректор, мать вашу через колено и об плинтус!!! Если Вы не откроете на счет три, я Вам дверь вынесу, и хрен Вы от меня отделаетесь!!! Раз!!!
- Нет, Солнце!!! Только не дверь!!! - Ректор еще помнил, как унизительно он потом убегал по всем этажам от Солнышка, швыряющегося от злости молниями.
Многие бы сказали, что нефиг держать такого человека, и что незаменимых не бывает... Но Солнышко был незаменим. Именно он занимался расписанием занятий более чем для полумиллиона учеников. Именно он отвечал за ремонт помещений и постановку защитных линий... Он совмещал в себе все. И бухгалтера, и экономку, и секретаря, и завхоза, и завуча, и иногда даже брал на себя задачи ректора. Сам ректор, Альфани, не видел ничего плохого в том, что спихнул на старого друга все эти дела. Хотя Солнышко и не был его другом. Он был собутыльником и тяговой лошадью в одном лице.
Секретарь отличался незаурядной внешностью. Высокий, выше двух метров, стройный, с царственно гордой осанкой и благородной сухой головой на гибкой длинной шее, с длинными, до пола, волосами холодного белого цвета со слепяще-голубыми прядками. Он носил два высоких боевых хвоста прямо над острыми ушами. При этом умудрялся каким-то образом покорять чужие сердца своим внешним видом и оставаться удивительно строгим в собственном стиле.
К нему сватались самые знатные семьи империи. Ему даже предлагали свою руку и сердце несколько королевских семей серафимов, демонов, вампиров, а эльфийские принцы чуть ли не каждый год приезжали с дарами, надеясь получить положительный ответ. Но Солнышко лишь мило улыбался и выдавал ухажерам очередную порцию гадостей, после которых эльфы бросались к суициду, демоны восхищенно провожали глазами, серафимы скрипели зубами от злости, а вампиры вообще только провожали улыбками.
Вот и сейчас, в низко-сидящих, плотно облегающих его длинные стройные ноги кожаных штанах с металлическими вставками, высоких, до середины бедра, сапогах на каблуке, легкомысленной, почти прозрачной белой рубашке и в черном длинном приталенном кожаном плаще с высоким воротником, он нервно постукивал плетью о сапог. Солнышко умел ждать, но вот такие ранние подъемы главы всегда встречались им как-то по-особенному радостно. С той стороны двери послышалось жалостливое кряхтение вовсе не старого ректора, когда тот отодвигал многочисленные засовы, а на лице у его помощника с каждым отодвигаемым засовом все шире расползалась клыкастая кровожадная улыбка маньяка.
Ректор же тем временем спешно пытался привести в порядок комнату после знатной попойки, причесаться, одеться и застелить постель, при этом то и дело отвлекался на очередной засов, когда Солнышко, выходя из терпения, шибал окованным железом сапогом в дверь.
- Два, - мурлыкнув протянул этот маньяк.
Ректор начал паниковать и, понимая, что прибраться все же не успевает, спешно задвигал засовами. Лучше выслушать двухчасовую лекцию о здоровом образе жизни и выговор о том, какой он неряха, чем после этого все время получать в самый неподходящий момент молнию в зад.
- Я все...
- Три, - рявкнули за дверью и распахнули ее характерным пинком, от которого ректор отлетел в противоположную стену, получив по лбу.
Утро начиналось просто замечательно. Блондин, привычно пригнувшись, дабы не стукнуться о низкую протолку, зашел в ставшую уже родной небольшую комнату. Если кто-то думает, что личные покои ректора академии магии должны быть огромными апартаментами, то это не так. Ректор умудрился вместиться в две небольших комнатки. Первая - личная библиотека, гостиная и кабинет, была отделана панелями из темного дерева. Мебель также из темного дерева с обивкой цвета кофе с молоком. Перед большим камином два кресла, а за книжным шкафом спрятавшаяся учебная парта, заменявшая ректору рабочий стол. Вторая комната - спальня с двуспальной продавленной кроватью, небольшим шифоньерчиком и множественными полочками, на которых хранились милые сердцу ректора безделушки.
Солнышко, брезгливо скривившись, обвел комнату придирчивым взглядом, и с каждым мгновением выражение его лица становилось все более предвкушающим, а брезгливость проявлялась все сильнее. Он с непередаваемой гримаской поддел ногой гору пустых бутылок из-под вина, и она со звоном рассыпалась, засыпав ковер осколками.
- А Вы, я смотрю, неплохо погуляли вчера вечером... - Он двумя пальцами сбросил с кресла растянутые, непонятно в чем испачканные панталоны, и развалился в нем в самой непринужденной позе: забросив ноги на подлокотник.
- Может, просветите меня, что у Вас случилось вчера такое, отчего сегодня Ваша комната больше напоминает свинарник? - Мягкий ласковый голос и лукаво-веселая улыбка никак не вязались с холодными бесцветными глазами, полуприкрытыми длинными пушистыми ресницами. Ректор передернулся под этим взглядом.
- Прошу Вас, присядьте. Что ж Вы как не родной... - Глупость какая, но ректор, в самом деле, получал разрешение присесть у себя в комнате.
Сесть без разрешения Солнышка в такие моменты он просто не решался.
Немного помявшись, он сел на краешек кресла и тяжело вздохнув, честно попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Но в голову, как назло, лезли только какие-то танцующие стриптиз химеры. Передернувшись от таких мыслей, он страдальчески воззрился на своего помощника, болтающего ногами, попивающего вино из тончайшего граненого алмазного бокала и весело покачивающего головой в такт одному ему известному мотивчику. Рядом притулилась крохотная сжавшаяся в комочек горгулья, принесшая ему этот бокал и с трепетом ожидающая приказа наполнить тот.
Ректор иногда задумывался над тем, что, может, он на самом деле подставное лицо, а в реальности именно Солнышко правит Академией? Но, глядя в наслаждающееся лицо своего помощника, когда тот окатывал хамством и эгоизмом очередного посетителя, он понимал: Солнцу глубоко плевать на власть. Здесь он только из-за возможности безнаказанно издеваться и подшучивать над окружающими. Лиши его этой возможности, и парень без сожаления покинет Академию, которую строил и поднимал вместе с Альфани.
Ректор с тоской обвел помещение глазами, но так и не смог вспомнить, что было вчера вечером, а голову заполонили воспоминания из прошлого о своем очень наглом помощнике, которые из головы вытряхивались очень нелегко.