Утром в субботу Гриша Черенков по кличке "дохлый" вышел из своего дома и спокойно направился в отделение милиции, куда его почему-то вызвали повесткой - он нашел её ночью под дверью. Именно спокойно направился, потому что ничего противоправного, что было бы явно известно милиции, он пока не совершал, а богатств, за которые можно посадить в тюрьму, у него отродясь не водилось. Скорее всего, где-то опять напутали. За неделю до этого какой-то малец приносил повестку из мэрии - Гриша проторчал там в приёмной полный световой день, пока уборщица не объяснила, что по повесткам в мэрию не вызывают. Хорошо, с работы отпрашиваться не надо.
Проследовав мимо продуктового магазина, где всегда толпились Гришины закадычные друзья, и где обычно он всегда непременно задерживался, а на этот раз почему-то никого не встретил, он подошел к автобусной остановке, закурил и принялся высматривать автобус. Автобуса не было, и Гриша принялся рассматривать прохожих и тут внезапно увидел своего давнишнего знакомого, которого, кажется, звали Вадим, и которого Гриша не видел уже года два и почти забыл. Это, несомненно, был Вадим. Но, с другой стороны, и не Вадим совсем. Слишком уж непонятный на нем был наряд и слишком уж непонятно он вел себя - стоял, вытаращив остекленелые глаза, будто каменный, смотрел прямо перед собой и, что самое интересное, даже не пытался приветствовать Гришу, что раньше, когда они ещё постоянно встречались, всегда делал непременно. Если бы не вызов в милицию, Гриша, может быть, и занялся бы изучением странного поведения этого предполагаемого Вадима, но надо спешить, с милицией шутки плохи. Один раз вот так не пришёл по повестке - два месяца во всесоюзном розыске числился, и даже фотографию на стенд повесили, а только потом всё выяснилось. Оказалось, что совсем и не Гриша был им нужен, а другой человек, очень на него похожий. А фотография висела долго, и Гриша долго боялся ходить мимо, потому что милиции было легче поймать его и как потом докажешь, что это не он?
Притворившись на всякий случай хромым, Гриша прошёлся туда сюда мимо Вадима и даже попытался как-то обратить на себя внимание - бесполезно! Тот явно видел Гришу и даже, как показалось, внимательно следил за ним глазами, но ни один мускул не дрогнул на его лице, а тело осталось неподвижным, словно и впрямь изготовлено было из мрамора. "Чтоб ты сдох!" - подумал с досадой Гриша и захромал к подошедшему автобусу. А когда случайно оглянулся, то с удивлением обнаружил, что неопознанный Вадим будто бы грозит ему указательным пальцем! ... Словно он провинившийся ребёнок! Но Гриша сразу вспомнил, что даже в школе ему никто пальцем не грозил, хотя учеником он был невероятно бестолковым и, просто сказать, совершенно не пригодным ни к какому изучению и запоминанию знаний.
В милиции Гришу сначала долго не могли впустить во внутрь, потому что день был выходной, и никто не мог понять, зачем это в выходной кому-то понадобилось приходить на допрос. Наконец впустили, долго проверяли документы и, не выявив никаких нарушений, хотели выгнать, но потом передумали и, на всякий случай, временно задержали "для выяснения обстоятельств".
- Отпустите, гражданин товарищ! - вежливо просил Гриша, изображая на лице вселенскую скорбь, - Я не совершал ни одного преступления за последние тридцать лет!
- А что было раньше? - не унимался сержант.
- А раньше я еще говорить не умел!
- Немым что ли был?
- Раньше меня вообще не было!
- Скрывался что ли? Где скрывался?
- Я не помню, где, потому что ещё не родился! А раз не родился, значит отсутствовал! А раз отсутствовал, значит ответственности не несу...
Так они беседовали минут тридцать, пока, наконец, дежурному не надоело. Тогда он взял с Гриши "на словах" подписку о невыезде и, не без труда, выгнал, приказав явиться в понедельник.
Выходя на своей остановке из автобуса, Гриша споткнулся и чуть не упал, но, к счастью, рядом оказался расторопный пенсионер, который удержал его, сильно ухватив за ворот. Гриша несказанно удивился необыкновенной силе незнакомого старца, и ему непременно захотелось тут же с ним познакомиться. Он всегда уважал силу и всегда любил водить знакомство с сильными людьми, поэтому моментально притворился, будто вывихнул левую лодыжку и захромал ещё сильнее, чем хромал, когда ехал в милицию. Помогло. Пенсионеру его ухищрение понравилось, он сразу предложил свою помощь, и скоро они сидели уже, задушевно беседуя, в скверике на "пьяной точке", так называлась эта территория в определённых кругах местного населения. И конечно, сидели не просто так, а запивали свой разговор хорошим дорогим вином - старец, к счастью, оказался богатым человеком. А Гриша любил богатых людей, которые угощают дорогим вином, хотя пил его очень редко. Можно сказать, никогда не пил, а пил всегда вино дешёвое и плохое, потому что богатых друзей у него никогда не было, а в обществе, где он на данный момент обитал, другого вина никогда не видели и не употребляли, хотя, как люди цивилизованные, конечно догадывались о его существовании.
Скоро Гриша узнал, что пенсионер недавно вернулся с какой-то войны, где потерял много крови, друзей и здоровья, а теперь решил отдохнуть и поправиться, чтобы опять ехать на какую-то другую войну, потому что такая у него была судьба. И Гриша ему сразу поверил - людям, которые тебя поят и кормят, всегда надо верить, а если появляются сомнения, так зачем о них всем докладывать. А сомнения появились только благодаря татуировкам, которыми старик был обколот на всех видимых частях тела среди которых особенно понравились три звезды на запястье, как у полковника. Так он, кстати, поначалу старика и звал - полковник. А "полковник" почему-то этому поначалу не противился, может, действительно им был. А то, что был военным, это точно, потому что когда подходили к скамеечке какие-то незнакомые и даже знакомые Грише люди, "полковник" их быстро, по военному провожал прочь и никто не оспаривал его решения. И только когда неожиданно появился Вадим, то есть человек, которого Гриша сначала принял за Вадима, но который возможно им никогда и не был, то оказалось, что имя старика - Ротан, и оказалось, что они с Вадимом каким-то образом знакомы. Но Гриша этому не придал ни какого значения, он только спросил, почему такое странное имя, Ротан, не индийское ли? Ротан ответил, что след его предков был однажды замечен на Тибете и много столетий процветал на Цейлоне, а каким образом попал сюда, предстояло ещё выяснить. "Хотя, - заключил старик в задумчивости, - Все мы, по одной из версий, произошли из Тибета! Там - родина всего человечества!" "А я слышал, что человечество произошло из Африки" - попытался подискутировать Гриша, совершенно не соображая, при чём тут Африка и зачем ему далось человечество. "А я говорю, - зловеще сверкнув глазами, выкрикнул Ротан, (возможно такое поведение было для него нормой) - из Африки произошли только обезьяны и козлы!" Так, впервые, научный диспут между новыми друзьями закончился, почти не начавшись. И как-то сразу стало ясно, что Ротан - пенсионер не простой, а когда он вдруг заявил, что находится на Земле с определённой миссией, Гриша даже немного испугался. Он сразу вспомнил, как в прошлом году Петька из третьего подъезда вдруг объявил всем, что является пришельцем с девятой планеты и начал ни с того ни с сего на машины гавкать. Еле угомонили тогда Петьку, пришлось к телефонной будке привязывать. Как собаку, за шею...
Но больше всего пугало странное поведение Вадима, потому что тот не проявлял к Грише никакого интереса, словно вообще никогда не знал. Однако Гриша мог поклясться на чём угодно, что раньше пил с ним неоднократно, и даже дрался, правда, не по злобе. Так же мог поклясться Гриша, что человек этот всегда был алкоголиком и почему сейчас не пил, вызывало дополнительное подозрение. Он, как бы невзначай, поинтересовался у "полковника", почему тот не угощает Вадима. "Полковник" ответил просто: - Пока нельзя! Пусть немного пообвыкнется на Земле! Долго отсутствовал!
Где Вадим долго отсутствовал и почему до сих пор молчит, Гришу после четырнадцатой стопки уже не интересовало. Ну не хочет общаться и чёрт с ним, главное, драться не кидается, это уже большой плюс и ещё нравилось, что послушный очень - Ротан его пять раза посылал за закуской, и он пять раз безропотно подчинялся. Правда, был трезвый, а бывало, попробуй, скажи что против. А когда Гриша просто так, из уважения, всё же попытался заговорить с Вадимом по поводу его недавнего отсутствия, мол, где был, что делал, тот долго не мог понять, что от него требуется. Складывалось впечатление, что напрочь забыл свою прошлую жизнь. И когда Гриша прямо спросил: " Да ты что, вообще не помнишь, что было раньше?" Он ответил просто: " Не помню! А тебя точно раньше не встречал!" Гриша начал вспоминать некоторые интересные подробности совместной деятельности, но Вадим только невнятно мычал, а Ротан загадочно улыбался. Будь Гриша потрезвее, конечно, заметил бы некоторую странность их поведения, но Гриша изрядно опьянел, и, слава Богу, у него хватило ума понять, что пора собираться домой. И как только он изъявил такое желание, "полковник" тут же любезно согласился проводить до самого подъезда, мол, для безопасности. Поплёлся за ними и двойник Вадима. Как пришли к подъезду дома, Гриша ещё помнил, помнил, что посидели там немножко, а может и не немножко, а вот дальше случился провал...
Лицо обожгло ледяной водой, один взмах руками, второй и быстро вынырнул. Жадно вдохнул морозный воздух и снова нырнул. "А говорил, сильным быть не обязательно!"
Гриша отогнал дурные мысли - думать нельзя вообще - и с трудом открыл глаза. Вовремя - впереди острый угол льдины. Резко взял влево и заскользил вдоль бесконечно уходящей вниз ледяной стены. Когда кончился воздух, вынырнул, но тут же опять ушёл под воду - черное полотно опускалось на поверхность, ещё чуть-чуть и шлемофон пришлось бы потерять, хорошо, что успел открыть рот, вдохнуть воздух. Это, должно быть, злополучное "покрывало", всё, что к нему прилипает - навеки! Переплетает своими ячейками как живая, а, возможно, даже и разумная. Сколько можно не дышать, минут десять - двадцать, а дальше работать в аварийном режиме и любым способом выходить из ситуации - мертвым ты Ротану не нужен, у мертвых другие задачи. Гриша перевернулся на спину, чтобы лучше видеть площадь покрывала и когда переворачивался, боковым зрением заметил просвет в стене, или показалось. Резко повернул к просвету и тут же пожалел об этом - моментально почувствовал вдвое возросшее давление - покрывало применило один из излюбленных приёмов, Гриша слышал о нём - создало повышенное давление, как на глубине, и давление будет расти до тех пор, пока противник не выскочит из воды как пробка. Однако Гриша совершенно непонятным образом все же успел ухватиться за выступ узкой расщелины и в следующее мгновение протиснуть туда всё тело - жизнь на данном отрезке пути была временно спасена. Но только временно, теперь надо нацепить эти дурацкие очки и осторожно осмотреть всё небо. Плохо, что противника увидишь не сразу, сразу увидишь только своих, но их здесь как раз и нет. Небо голубое и чистое, хорошо, что полярный день, а как здесь воевать ночью? Надо переменить цвет на светло-голубой и быстро-быстро ползти до ближайшего буйка. Если он не уничтожен, там должна быть инструкция. Если её не успели подменить на фальшивую, значит, на сегодня повезло.
Буй оказался уничтоженным, он не отвечал на проверочный сигнал. Не поднимая головы, Гриша осторожно покатился назад, в воду. Нырнул и сразу ушёл метров на десять, там затаился, вытянувшись в струнку, стараясь оставаться на одной глубине. Главное, не бояться! Если покажешь хоть капельку страха - пропал! В том-то и проблема - мертвые ничего не боятся! И если противник вдруг определит, что ты не мертвый, не "дух", как здесь шутливо обзывают уже не живущих на этом свете, пиши, пропало, мгновенно бросят все силы на нейтрализацию.
Прошло какое-то время и Гриша, подавив невероятное желание выскочить быстро, начал всплывать медленно, не создавая никакого движения воды. Пришлось в таком же положении - лицо вниз, руки и ноги широко расставлены, ещё какое-то время находиться на поверхности и только потом так же медленно развернуться и вдохнуть первую порцию воздуха. Небо чистое. Стараясь особо не плескаться, выполз на лёд. Хотелось есть, прошло, как минимум десять часов с тех пор как они с Вадимом перекусили в "стеклянной избушке". Господи! Как давно это было! Да и было ли? Сразу вспомнил, что только вчера утром ходил в милицию. Или не вчера? Потому что здесь он очень-очень давно и весь мир давно перевернулся. И никогда уже он не будет тем беспечным юношей, которого однажды, теплым летним утром, выходя из автобуса, встретил удивительный старик.
И времени здесь нет, как нет его вообще. Есть только движение материи и пространство. И есть вечное противостояние между разными формами материи. Вот всё что он знал, и больше знать ему было не нужно. Какая высшая цель этого противостояния, когда оно началось и может ли вообще закончиться, по большому счёту, его совершенно не интересовало. Он лишь точно знал своё место и чётко, что называется, не за страх, а за совесть, выполнял приказ. Потому что выбора не было - он мог служить только одной, с детства знакомой ему, форме материи.
Решительно отбросив всякие мысли, Гриша медленно поднялся, проверил исправность снаряжения и начал внимательно изучать местность. Среагировав на проверочный сигнал, противник мог поставить сразу несколько ловушек, Гриша знал об этом и почти сразу заметил вход в так называемый "коридор". Вокруг белая пустыня, ориентиров почти никаких, будешь долго ходить кругами, натыкаясь на трещины и торосы, но раз "коридор" один, значит и выход один, как раз там, где ловушка. Делается это так, выставляются с двух сторон вёшки и связной думает, что это выставили какие-нибудь люди для прохода, но стоит войти в этот проход и пересечь определённую черту, открывается поразительное зрелище. Отсюда, видимо, древние легенды о чудесных островах, на которых обитали сирены, и мимо которых не мог пройти ни один корабль. По замыслу противника, ни один человек не может пройти этот коридор, потому что с обеих сторон он будет видеть какие-то невероятные вещи, так привлекающие внимание, что оторваться будет просто невозможно. И чем больше человек будет любоваться ими, тем больше попадать под их влияние и, в конце концов, останется с ними навеки, что, во всяком случае, равносильно смерти. Связному требуется самая малость - не смотреть по сторонам. Понятно, что только живой человек может пройти "коридор", всякая душа страдает любопытством, но у "неживущей" на этом свете нет глаз, и потому она видит всё и не может отвернуться. Сколько бедных душ пропало, пока там, "наверху" не придумали брать для связи живых. А Гриша уже проходил такие "коридоры", не смотреть по сторонам, когда очень хочется, не такая уж трудная задача, смотри себе под ноги и иди - у живого человека разум может возобладать над желанием. Главное, чтобы не засекли, что ты живой! Как только противник это поймёт, а он рано или поздно поймёт, так сразу "коридоры" заменит. А понять он может в одном случае, когда в ловушку попадётся живой человек. Но Гриша прошёл и на этот раз, хотя, несомненно, очень интересовался, чем это его там хотели заманить и могли ли. Ему почему-то казалось, что ничего там интересного для него придумать они не способны. На самом деле, откуда они знают, что его интересует. И вообще, иногда он поражался, до какой степени невероятно изощрённый противник, может быть так невероятно глуп. Вот сейчас, например, ему хотелось только есть. После червей, которыми в "ледяной избушке" кормил Вадим, хочется есть сразу и постоянно. Ведь надо же до такого додуматься - пища не должна быть мёртвой! Мясо убитого животного, то есть, мертвое, есть категорически запрещено! И это не вера новая какая-нибудь, а научная рекомендация! В мёртвом мясе, оказывается, обнаруживается недопустимый для потребления элемент! И, главное, он на здоровье отрицательно не действует, он действует отрицательно на что-то другое. Ротан долго объяснял, как это действие происходит, но Гриша ничего не понял, может быть потому, что Ротан такие научные вещи всегда объясняет на другом языке, на санскрите, например. Ему так понятнее, а разве тут поймёшь? Мёртвое есть нельзя, а как от живого барашка или курицы ногу отрывать? Целиком есть не будешь! Вот и приходится довольствоваться чем-нибудь маленьким - таракашками там всякими, бабочками, червячками и мухами. Вадим говорил, что самой вкусной пищей являются клопы, потому что они чистой кровью питаются. Но тут другая проблема - кровь может быть заражена СПИДом! Основная масса вампиров, говорят, вымерла только благодаря этой заразе... Вот ведь куда наука ушла!
Теперь долгая дорога в бухту "Светлая", которая затерялась между ледяных скал где-то далеко на севере материка. Идти придется дней десять, транспортом здесь воспользоваться нельзя, потому что любой механический транспорт моментально обнаруживается, и собаки не помогут - они не способны прыгать через глубокие трещины с водой. "Мёртвые" добираются мгновенно до любой точки через любые препятствия, а вот живым приходится по старинке, потому-то противник боится только "мёртвых". Потому-то на Земле ничего и не знают про эту войну. Теперь ловушек не будет, так показывает теория, а что там будет на практике, никто не знает. Поэтому к концу дня, то есть часам к двадцати, Гриша с удовольствием принялся готовиться к ночлегу, а в двадцать часов тридцать минут, наскоро поужинав (хлеб и сушёные фрукты), уже крепко спал, растянувшись прямо на льду, и видел сон про тёплый летний вечер в так невероятно далёком и почти несуществующем родном городе.
Проснулся внезапно от прикосновения руки. Незнакомый мужчина быстро отстранил руку и улыбнулся доброй улыбкой старого приятеля. Гриша приподнял голову и осмотрелся. Ерунда какая-то! Откуда этот человек? Здесь не должно быть людей!
Незнакомец поднялся с колен и, продолжая улыбаться, протянул лист бумаги.
"Уверен на 99% что ты прошёл. Этот человек проводит до самолёта. На месте в 12. 00. Дом с белой крышей. После следовать в Ежевечевск. Там мальчик плачет. Успокоить".
Написано по-русски. Гриша протянул записку назад и осмотрел незнакомца. Одет в тёплый комбинезон, теплые унты, на голове меховой капюшон, на руках меховые рукавицы, всё, что положено полярнику, только цвет лица выдаёт человека со средних широт. И улыбается странно, слишком уж по доброму, так незнакомому человеку улыбаться как-то не принято.
- На месте в 12, это где?
- На побережье. Туда прилетишь.
- И дом с белой крышей там один на весь город? И искать самому?
Незнакомец быстро закивал, продолжая улыбаться.
- Он ещё улыбается! - возмутился Гриша. - Как я найду дом с белой крышей в незнакомом городе? А этот, Нежечеве...реск, тьфу ты! Этот город где?
- Россия.
- Это шутка? Или совсем с ума посходили!
Незнакомец продолжал кивать.
- Как я найду какого-то мальчика в России? Там, знаешь, сколько мальчиков в каждом городе?!
- Армагеддон!
- Какой ещё Армагеддон? Тоже город? Вы что, действительно все там, - Гриша показал рукой куда-то в сторону Америки, - С ума посходили?
- Астероид! Изменил траекторию... - незнакомец показал рукой куда-то вверх и улыбнулся. - Потому что ребёнок злой. Успокоить надо!
- Какой ещё ребёнок? Ничего не понял!
- Потому что мама не купила маску в бассейн. А он упал и стукнулся головой... И разозлился так, что астероид повернул... Три дня осталось!
- Три дня осталось... Чего?
- На Землю упадёт!
- Кто упадёт? ...Извините! Я тут с какого бока? У меня другое задание! Почему я должен успокаивать какого-то мальчика? Пусть мама успокаивает!
- Мама в больнице.
- Помирает? Мальчик довёл?
- Рожает... Роддом. Третий ребёнок!
- Во как! А папа? Папа есть?
- I"m sorry? Нет ясности... Зачем папа?
- Ну хорошо, хорошо, - Гриша понял, что разговаривать с иностранцем бесполезно, - Столько данных! Теперь любой дурак найдёт! Только как я пойду, прямо так? - он развел руки, показывая, что в одном трико.
- Yes, yes... I"m sorry! - незнакомец быстро распаковал большой рюкзак, и Гриша увидел комбинезон, тёплые унты на меху, тёплые рукавицы.
- Это другое дело! А то засмеют! - Гриша сбросил снаряжение и, не спеша, стал натягивать комбинезон прямо на трико. - А ты что ж, немец что ли?
- Yes, yes! Be quick, please! - предполагаемый немец, продолжая улыбаться, протянул красную продолговатую таблетку.
- И как я должен его успокоить? - Гриша взял таблетку, повертел в руках, - Голову оторвать, что ли? Не иначе, Ротан опять прикалывается!
- Надо! - делая ударение на последний слог, еле выговорил "немец" и показал пальцем себе в рот. - Be quick, please! Надо!
- Это ещё зачем? - Гриша брезгливо посмотрел на таблетку, ухмыльнулся, но всё же проглотил. - А потом скажет - какой такой Армагеддон? Опять тебя, дурака, кто-то разыграл!
- Ты.... Болел! ...Now!
- Болел? - Гриша немного подумал, и вдруг до него дошло. - Притвориться больным?
Незнакомец ничего не ответил.
Километра через два показалась ровная площадка на ней несколько аккуратных строений, а рядом вертолёт. Какие-то люди суетились там. Гриша подумал, что немцы - слишком уж чисто было вокруг, но когда подошли ближе, сразу услышал знакомую речь и заметно повеселел. Если бы в тот момент он мог видеть себя со стороны. Лицо до такой степени переменилось, должно быть, после таблетки, что он сам бы себя не узнал - губы резко распухли, вокруг глаз образовались чёрные тени, на лбу выступил пот, а "немец" поглядывал на него и улыбался: "Хорошо! Хорошо!"
Оказалось, что это русская экспедиция, человек десять, и у них есть врач, а вместо обещанного в записке самолёта - вертолёт. Многие понимали английский, и сопровождающий им что-то долго объяснял, показывая на Гришу, а тот стоял в сторонке и старался выглядеть как можно несчастнее. Помогло. Когда врач осмотрел его, то немедленно распорядился готовить вертолёт и, чуть ли не силой потащил в домик, где уложил на диван и немедленно сделал сначала укол, а затем приказал выпить несколько таблеток. Гриша подчинился, не говоря ни слова.
- Ну, американцы! - с удивлением сокрушался доктор, сочувственно глядя на Гришу. - Это же надо удосужиться, такой болезнью заболеть! Уму не постижимо!
Грише, конечно, было интересно, какой такой болезнью он заболел, потому что чувствовал себя хорошо, только губами шевелить не мог, однако опять сдержался и промолчал. "Немец" тем временем подошёл попрощаться. Улыбаясь пожал руку и незаметно для врача сунул в неё какую-то бумажку. Гриша так и не узнал его имени, тоже, должно быть, засекреченный агент. Бумажка была исписана мелким почерком и на каком-то непонятном русском языке. От нечего делать, потому что летел уже в страшно громыхающем вертолёте, готовом, как постоянно казалось, вот- вот рухнуть на лёд и рассыпаться на мелкие кусочки, Гриша принялся читать. Примерно через пол часа понял, что читает стихи...
Кабина вертолёта находилась вверху, Гриша мог видеть только подошвы унт на ногах пилотов, кажется три человека. Здесь, внизу, никого. Гриша расположился поудобнее и выглянул в иллюминатор. Яркое солнце, отразившись от ослепительно белого снега, ударило в глаза, без очков смотреть нельзя. Гриша достал очки, протёр толстые чёрные стекла и неспеша одел. Но, повернув голову к иллюминатору, невольно вздрогнул - два огромных золотого цвета диска, один чуть меньше другого, медленно плыли по курсу вертолёта метрах в ста ниже. Зрелище в первую секунду показалось ужасным, ещё чуть-чуть и Гриша выдал бы себя с потрохами, но, должно быть, сдержался, потому что уже через секунду что есть мочи напевал какую-то странную песню, в которой не было слов, и мотив которой напоминал скорее рёв дикого зверя. И всё это время старался смотреть на диски совершенно спокойно, будто их вовсе не было. А вертолёт тем временем продолжал всё так же тарахтеть, и лётчики разговаривали между собой так же громко и беспечно, словно ничего не случилось, только солнце уже не отражалось от снега в том месте, где были корабли, а ещё ярче отражалось от них. Какое-то движение там всё же произошло - диски как бы замерли на мгновение, а потом сократили дистанцию между собой и чуть приблизились к вертолёту. Гриша продолжал петь, не обращая внимания на появившуюся в люке удивлённую голову одного пилота, сейчас главное не показать, что ты видишь что-то необычное в этих очках, а летчики пусть думают, что больной иностранец свихнулся. Летчики, кажется, так и подумали, когда голова пилота исчезла, в кабине послышался смех. Ещё через какое-то время успокоились и на кораблях, они постепенно заняли прежнее положение и следовали за вертолётом, будто почётный эскорт. Так летели минут десять и вдруг ситуация резко изменилась. Гриша скорее почувствовал это, чем увидел, диски будто бы мгновенно уменьшились в размере, а потом увеличились и так несколько раз и вдруг буквально рухнули вниз и там, у самого льда стали быстро менять цвет с золотого на бледно-голубой, так что скоро их уже трудно было отличить от ледяной поверхности. Гриша кинулся к другому иллюминатору - ничего, вернулся на место, что за чёрт, что их напугало? И вдруг заметил несколько точек на горизонте, там, куда летел вертолёт. Точки двигались сначала хаотично, или так казалось, потому что не успел Гриша, что называется, и глазом моргнуть, две точки, преобразившись в две огромные бочки почему-то чёрного цвета, уже висели под самым брюхом вертолёта, как бы взяв его под охрану, а остальные скопились над местом, где исчезли бледно-голубые диски.
Вертолёт заметно тряхнуло, точно он попал в воздушную яму. Бочки повисели немного над местом, где теперь образовались два больших кратера, потом поднялись вверх до уровня вертолёта, подождали, когда к ним присоединятся две недостающие и вдруг мгновенно исчезли. А над кратерами Гриша ещё долго мог наблюдать сизую дымку - диски, получается, буквально растаяли, как льдинки. Бой был закончен. Грише ничего не оставалось, как продолжить свою песню, но уже только ради собственного удовольствия, потому что и в очках и без очков он наблюдал теперь лишь синее безоблачное небо.
В бухту прилетели ночью, и хотя солнце светило вовсю, персонал больницы пришлось будить, все спали, даже дежурная сестра, но когда услышали, с каким диагнозом поступил больной, сразу забегали, засуетились и, в конце концов, определили Гришу в отдельную палату и объяснили, что врач будет только завтра. Гришу это вполне устраивало, потому что больничные часы показывали уже 23.30 и, хотя в бумажке было 12,00, он решил, на всякий случай, подстраховаться, проверить и полночь. Хорошо, что не всю одежду забрали, оставили трико и пояс с походной сумкой. Поэтому, как только медсестра закрыла за собой дверь, приказав лежать и не вставать, он натянул пояс, открыл окно и выпрыгнул на улицу.
Городок небольшой, строений двести, не разбежишься, однако пришлось обойти его два раза, пока, наконец, не нашелся дом с крышей, более-менее соответствующей белому цвету. Дом двухэтажный, деревянный, два подъезда. В первом подъезде заперто, подошёл ко второму, навстречу вышла пожилая женщина и шарахнулась в сторону, испугалась. Гриша вошел в этот подъезд и оказался в длинном коридоре, освещенном одинокой тусклой лампочкой. Начал рассматривать таблички, переходя от одной двери к другой, но все надписи были на иностранном языке. Наконец нашёл не запертую дверь и открыл её. В глубине так же плохо освещённой комнаты за широким столом сидел, как сначала показалось, подросток, но когда Гриша присмотрелся, то обнаружил, что это старик и до того старый, что вряд ли сам помнил, когда родился. Хотел извиниться и выйти, но старик остановил его.
- Ты Гриша? - спросил хриплым голосом с каким-то, явно кавказским, акцентом.
- Да! А что?
- Вали сюда! - старик показал на небольшой диван, стоящий у стены.
Гриша сел и начал рассматривать картину, висящую напротив, там была изображена красивая молодая женщина в старинной одежде.
- Было написано в 12.00, а ты пришёл... Во сколько?
- Я думал...
- Чё ты там ещё думал! ... Думал он.... Разве так можно?
Гриша понял, что без нотации не обойтись, закрыл глаза и приготовился слушать. Старик говорил монотонно, но с удовольствием, было видно, что давно не общался на русском и рад случаю попрактиковаться. Рассказал про особую миссию, выпавшею на долю неразумного "мальчика", о задачах, стоящих перед человечеством, о каких-то дальних и, наверное, давно умерших родственниках и вообще, чёрт знает, о чём рассказывал этот старик, а Гриша смотрел на него с тоской и думал. "Господи! Неужели и я когда-то, лет через сто, буду вот так же сидеть в какой-нибудь конуре, где-нибудь на северном полюсе, знать все языки и вот так же читать кому-нибудь нотации. Ведь помереть не дадут, сволочи! Какая тоска!" Но старик вдруг резко прервал его размышления.
- Размечтался! Чтобы занять моё место надо ещё о-о-о... долго как! Это тебе не...Короче, выкладывай документ!
Гриша вынул из пояса пластиковую карточку, протянул старику. Тот отодвинулся от стола, открыл нижний ящик и наклонился так, что какое-то время его не было видно.
- А что на словах? Небось, забыл? - старик ядовито захихикал. - Пойдешь назад! Будет тебе наука!
- Нет, не забыл! - Гриша явно обиделся. - Записывайте! Там много!
- Ладно, ладно, не обижайся! Работа такая!
Старик вынул из стола большую тетрадь в замусоленном переплёте, старательно записал ряд цифр, которые продиктовал Гриша, спрятал тетрадь и, немного покопавшись, торжественно выложил на стол пачку денег.
- Какие тебе? Небось, доллары?
- А куда я еду?
- Домой, Гриша, домой! Отпуск у тебя! Так что выбирай! И проси побольше! Сейчас вернёшься в палату, ляжешь спать, а утром тебя первым самолетом отправят в Кейптаун.
- Я живу не в Кейптауне!
- Это ваши проблемы, молодой человек! Вот вам сто долларов, больше я вам всё равно не дам!
- А этот, Ежевиченск? Мне ещё туда...
- Какой Ежевикин? Вы куда хотите, езжайте, я вам сказал, это ваши проблемы!
- Да нет, не мои! Там мальчик злой! Его надо успокоить!
- Какой ещё мальчик? - старик нервно задёргался, давая понять, что аудиенция закончилась. - Это точно, не ко мне!
- Ну там же этот, Армагеддон летит... На Землю упадёт, если мальчика не успокоить.
- Какой ещё Армагеддон? Что вы мне голову морочите? Это вам Отдел Спасения поручил?
- Наверно. Я не знаю... Какой-то немец записку передал, там и про вас было. Я думал, вы в курсе...
- Этот, как вы говорите, немец, ещё стихи случайно не пишет?
- Во! Пишет! - Гриша вздохнул с облегчением. - Только почему-то на русском языке.
- Он на всех языках пишет... Полиглот... - старик откинул голову на спинку кресла и мечтательно уставился в потолок.
Гриша подождал минуты две, но старик молчал.
- А как же я доберусь до России, да ещё найду там этого мальчика за такие деньги? Я ведь не Гарик какой-нибудь, на палочке летать не умею! Далеко! А там ещё пустыня...
- Пустыня у тебя останется слева! - очнулся старик, - Летать он не умеет! Кто у тебя наставник, Ротан? Почему не научил? Лень ему! А меня это не касается! Дойдёшь до реки, Нил называется, а там на попутных, водичкой, водичкой и - Одесса... Эх, давненько не был... - он опять уставился в потолок.
- Погодите, гражданин товарищ, я за три дня должен Нил проплыть, Средиземное море, Черное и ещё в Одессу. Во первых, там не Россия уже давно, во вторых, туда мне не надо, а, в третьих, вам не всё равно, погибнет Земля или нет?
- Молодой человек, если бы вы знали, что этот ваш Отдел Спасения каждый день кого-то постоянно спасает, вы бы, наверное, так не возмущались! И разве Ротан не учил вас приспособиться к этому миру, прежде чем уйти в другой? Что главное в жизни? Надо научиться выделить главное и не заостряться на мелочах! Вот, мне вас учить приходиться! Так что, идите, идите! Свободны!
К трапу самолёта подкатила карета скорой помощи. Сопротивляющегося Гришу два дюжих санитара вытащили из самолёта, уложили на передвижные носилки, крепко привязали и машина понеслась в сторону города с такой бешеной скоростью, точно Гришу везли на пожар. Болтало сильнее чем в вертолёте. Санитары были в резиновых перчатках, белых масках, но всё равно походили скорее на охранников. Смотрели на больного как на опасного преступника. Гриша сначала удивился такому своему положению, потом плюнул на всё и постарался уснуть. Спать не пришлось. Машина вдруг резко остановилась. Гриша поднял голову и увидел, что оба охранника лежат на полу. Задние двери открылись, два человека уже в чёрных масках и чёрных очках вытащили Гришу из машины и вместе с носилками поволокли в ближайший лесок. Машина осталась на дороге с открытыми дверями. Гриша не испугался, не удивился и вообще не предпринял ни каких действий - зачем возмущаться, если ты привязан. В лесочке его быстренько засунули в какую-то разноцветную коробку где он моментально уснул, даже не успев осмотреться.
Очнулся в пустой светлой комнате всё так же лежащим на носилках, только ремни были развязаны. Гриша встал, потянулся, осмотрелся. Из соседней комнаты послышался голос Ротана: - Проснулся? Заходи, чай пить.
- А Ежечепуринск?
- Это что такое?
- Армагеддон!
- А это что такое? - Ротан по-турецки сидел на полу на подушечке. Перед ним стоял низкий столик с самоваром.
- Так это... Там какой-то метеорит летит. Мальчик разозлился на маму и он повернул к Земле. - Гриша наполнил чашку кипятком, неспеша добавил заварки, положил три кусочка сахара и, прищурившись, внимательно посмотрел на Ротана. - Мальчика надо успокоить... Или опять хохма? Опять шутки шутишь?
- Не переживай! - Ротан старался говорить серьёзно, но глаза отвёл. - Успокоили уже, видимо! Они всем такое поручение дали, кто ближе был, тот и успокоил, а ты вон где...
- А вот мне интересно, а если бы не успокоили, тогда что?
- Такого ещё не было! Обычно успокаивают... Навеки...
- А вот ещё мне интересно, - Гриша наполнил вторую чашку и положил туда пять кусочков сахара. - Почему я до сих пор на палочке летать не умею, как бы мне это пригодилось.
- Потому что не готов ещё! - закричал Ротан. - Сладкое очень любишь! А надо сначала приспособиться к этому миру, чтобы потом перейти в другой!
- Во! Я такие слова уже слышал! Тот старичок, в бараке!
- Абрам Иваныч?! Всё ещё живой? Эх и вздорный старик! Потому и живёт вечно, ни чем его не прошибёшь! Поэтому и ты должен сначала научиться видеть только главное, а на второстепенное вообще не обращать внимания!
- А что главное?
- А сам подумай, что возьмёшь с собой в другой мир? - на этот раз лицо Ротана сделалось серьёзным. - Имя доброе и любовь! Больше нет ничего в этом мире, что пригодилось бы в том!
- Имя доброе, ясно, а вот любовь...- Гриша задумчиво почесал затылок. - Почему я должен её любить, если она меня не любит?
- Какая ещё, она? - возмутился Ротан, - Ты это, друг, забудь! Какие-то у тебя частнособственнические мысли! Я имею ввиду любовь вообще... В мировом масштабе! Понял?
- А, в мировом... Ну, тогда конечно...- Гриша наполнил третью чашку, но сахар не бросал, чего-то ждал, - А вот мне ещё интересно было бы знать, а что за донесение я принёс... Ну так, хотя бы в общих чертах...
- А я откуда знаю! - Ротан не отрывал взгляда от Гришиных рук, - Может план какой, а может любовное послание. Всё может быть! Откуда мы знаем? Это ведь у простых людей всё ясно и всё им понятно. А у нас...Сам видишь...
Тихое летнее утро. Солнышко только что взошло и светит не ярко. Людей мало, несколько человек на автобусной остановке да три алкаша на скамейке - выходной. Молодой человек вышел из автобуса, равнодушно посмотрел на солнце, на людей, сидящих на скамейке и замер, устремив взгляд остекленелых глаз куда-то вдаль.
- Гриша!! Ты что ли? - весело закричал один из алкашей. - Вот это явление! Откуда ты взялся?
Молодой человек ни как не отреагировал на возгласы кинувшихся к нему людей, словно его вообще здесь не было.
- Да ты что, "дохлый", зазнался? - продолжали удивляться алкаши, - Где ты пропадал, Гриш? Говорили, помер! Генка-то помер! Помнишь Генку? ... Ты ему ещё куртку придарил...
Молодой человек, явно не замечая окружающих, медленно проследовал мимо. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице, словно изготовлено оно было из красного каленого кирпича. Видимо, это был всё же не Гриша, а совсем другой человек...