Зажгутся свечи в Робинзоновской дыре,
И одиночество остынет на чуть чуть,
Ведь на огромном корабле,
Вся памятью волной колышет грудь,
В которой сердце изнывает от надежды,
О встрече только с ним одним,
Из шкур пошитые одежды,
И всё заветное за ним.