А ведь сон казался таким реальным. Дядя Натан учил юного племянника как правильно держаться в седле, как отбивать удары. А самое главное он был живой. Словно не было этого печального утра, когда капитан закрыл застывшие глаза мозолистой рукой.
Дядя умер день назад. Рана полученная в поединке загноилась. Приступы лихорадки один за другим обрушились на барона. В один из вечеров он потерял сознание, а на утро скончался.
Труп Норинга обернули в парусину, безмолвные волны приняли в теплые объятья мертвеца.
Череда трагических смертей помогла юному Норингу достойно встретить очередной удар судьбы. Собравшись в комок, он запрятал скорбь в самый дальний уголок сердца.
- Я найду его. Найду. Клянусь в этом перед богами и тобой дядя, - шептал Грем, вглядываясь в приближающийся город.
И вот огромный город открылся перед юным Норингом, едва он покинул пристань. Остроконечные шпили рвались в синеву безоблачного неба где-то в центре города. Одноэтажные дома из белого камня сменили высокие портовые склады из сосновых стволов.
Не смотря на ранний час, широкие улицы полны людьми. Кто-то спешил в ремесленную лавку, кто-то нес на шее лотки с яствами. Несколько раз Грем видел огромных темнокожих созданий с плоскими широколобыми мордами.
"Орки, какие же они мерзкие", - подумал Грем, когда очередная туша проковыляла мимо. Покрытая ржавчиной кольчуга жалобно звенела на орки, словно возмущалась состоянию, в которое ее привел хозяин. Он видел представителей этой расы, обитающей в южных горах впервые.
- Юноша, - раздался скрипучий голос за спиной.
Грем продолжал наблюдать за орком. Тот шел по улице, и казалось, не замечал людей. Каждый, кто попадался на его пути, отлетал в сторону, словно столкнулся со скалой.
- Молодой человек! - уже требовательнее позвал кто-то. А за тем Грем почувствовал, как кто-то дернул его за рукав камзола.
Вспыхнув от ярости, Норинг резко обернулся.
- Да как ты смеешь... - рука легла на эфес меча. Никто не имеет право хватать аэранского дворянина.
- Дворяне северной Аэрании такие редкие гости, что я сразу и не признал вас, аэ, - извинился старик.
Грем презрительным взглядом смерил незнакомца с головы до ног. Оставив извинения без ответа.
Тот спокойно выдержал взгляд и широко улыбнулся.
- Сегодня прибыли, аэ?
- Тебе, какое дело, старик, - высокомерно произнес Грем, не понимая, зачем вообще разговаривает с ним.
- Мне? Да так, просто интересуюсь, аэ. Может чем помочь смогу, вот и спрашиваю, - ответил старик и хитро улыбнулся.
- Помочь? Чем безродная развалина вроде тебя может помочь рыцарю!
- Рыцарю, хм рыцарю я, пожалуй, ничем помочь не могу..., - пожал плечами старик, - а вот аэранцу впервые приехавшему на остров очень даже могу.
- Да? И чем же?
- Меня зовут папаша Пьер, аэ. Я знаю всех в этом городе. Могу помочь выбрать постоялый двор. Знаю, где продают лучшие доспехи и клинки. Знаю короткую дорогу в аэранский квартал. Могу даже помочь с наймом дружины. Папашу Пьера все знают, аэ.
- Аэранский квартал?
- Да, мы бенольцы так называем место, где селятся выходцы из ваших краев.
- Дорого возьмешь?
- Нет, аэ. Всего пять медяков, но зато вам не придется искать дорогу и плутать по грязным вонючим улочкам, где ютится беднота.
- Тогда веди, но заплачу, только когда придем на место, - согласился Грем.
- Разумно. Я бы даже сказал очень разумно для столь юного возраста, аэ, - широко улыбнулся Пьер.
Он сделал невидимый жест рукой, откуда-то из подворотни выскочил розовощекий мальчишка лет восьми в грязной оборванной одежде.
- Проводи господина в аэранский квартал. И смотри, будь учтив к нему, это не простой торговец, а настоящий рыцарь, - назидательно объяснял старик.
- Меня поведет это немытое отродье? - возмутился Норинг.
- Боюсь, здесь нет ливрейных слуг, аэ. Но не смотрите так на его внешний вид. Франс очень смышленый мальчик, он превосходно знает дорогу, а в наших закоулках это очень важно. Столько разбойников шляется вокруг, просто жуть.
Грем вынужденно кивнул, в конце концов, другого выбора нет.
Грем побагровел, и уже собрался отвесить оборванцу оплеуху. Однако папаша Пьер оказался проворнее. Скрюченные пальцы ловко схватили ухо мальчишки. У Франца на глазах выступили слезы, ухо зажатое, словно в тисках, пылало.
- Я тебе что велел, а! Учтивость! Где твои манеры маленький мерзавец! - негодовал Пьер.
- Ай! Забыл! - оправдывался плачущий юнец.
- Забыл! Ах, ты забыл! А ну немедля проси прощенье у рыцаря, - потребовал старик.
- Простите меня, аэ. Впредь я буду учтивее, клянусь богами!
- Да уж постарайся, - ворчал Пьер, - прошу простить, аэ. Здесь так редко встречаются люди подобные вам.
- Я неохотно принимаю твои извинения старик, но мне пора идти.
- Да и мне тоже пора, аэ. Если вам будет угодно принять от меня еще какие-нибудь услуги, то вы найдете меня в харчевне "Бездонный кувшин", аэ. Я люблю коротать вечера у горячего очага с добрым пивом, - произнес он.
Почтенно склонив голову, папаша Пьер развернулся и пошел в сторону пристани. Трость звонко стучала о булыжники мостовой.
Прямые улицы с большими белокаменными домами сменяли друг друга. Ремесленные лавки с замысловатыми цеховыми гербами казались бесконечными.
Людей на улицах становилось все больше. Чаще стали попадаться ватаги орков. Грем даже стал свидетелем ссоры между двумя орками.
- Куда прешь! Свинья! - орал один из них, грозно сжав кулачища.
- Куда надо! Дубина! - вторил второй, угрожающе потрясая ручищами.
- Да кто тебя вообще из ущелья вашего паршивого выпустил! "Скалистый вепрь"! Свинья ты, а не вепрь! Надо было все ваше племя в Северных горах бросить!
- Что! Да ты...! Да наш клан...!
- Клан! Жалкая кучка бездельников, а не клан! Сидите на шее у всех остальных!
Ссора переросла в драку. Орки мутузили друг друга кулаками в грудь и в голову. Причем противники не задумывались о защите, и вскоре плоские морды покрылись кровоподтеками и ссадинами. Прохожие с опаской обходили дерущихся орков, и только Норинг с Франсом следили за сражением.
Наверное, они дрались бы до полной потери сил, если бы не появились четверо дружинников в длиннополых кольчугах с белыми султанами на остроконечных шлемах.
- Прекратить драку! - зычным голосом выкрикнул один из них.
Копейные жала красноречиво покачивались перед прекратившими драться орками. Взмыленных драчунов стражники увели в боковую улочку.
- Вот придурки! Как они там, в горах друг друга еще не перерезали. Вечно из-за пустяков дерутся, - усмехнулся Франс.
- Из-за пустяков? - поинтересовался Грем.
- Да, аэ. По любому поводу в драку лезут. Один другому дорогу не уступил и в морду. Или там клан облаял.
- Ладно, меньше языком мели. Веди дальше! - велел Норинг.
Дважды повторять не пришлось, и вскоре Грем не без удовольствия увидел червленые аэранские стяги с золотым орлом.
Боковая улочка вывела Норинга к высоким белокаменным стенам, увитым диким виноградом.
На стенах несли караул несколько дружинников в червленых плащах королевской стражи. Вдоль парапета закрепления аэранские флаги.
- Откуда здесь дружинники короля? - удивился Грем.
- Что, аэ? А эти... Ваши дворяне не доверяют бенольской дружине, поэтому квартал охраняют аэранцы.
Массивные створки ворот, обитые железными листами, оказались закрыты. Возле калитки откровенно скучали двое королевских дружинников. Круглые щиты с королевским орлом закинуты за спину, а копья служили им в качестве подпорок.
Однако, завидев Грема, а вернее рыцарскую цепь на его шее, дружинники подтянулись.
- Рады приветствовать истинного рыцаря в этом убогом городе, аэ - вторил второй.
"Убогий? Да с ним не сравниться даже столица Северной Аэрании с ее кривыми узкими улочками и нависающими над головой вторыми этажами."
- Я только что прибыл с материка и хотел бы остановиться в аэранском квартале, - произнес Грем.
- Да, аэ. Карл! Тащи сюда свой тощий зад лентяй! - зычно рявкнул стражник.
- Как насчет денег, аэ - виноватым голосом напомнил мальчишка.
Крепко зажав в тощий кулачок монеты, он побежал прочь, ловко уклоняясь от столкновения с прохожими.
Карл оказался юношей, едва ли на год-два моложе Грема. Заспанное вытянутое лицо выражало недовольство. Однако, завидев рыцаря, он сразу переменился в лице. Стряхнув с рубахи солому, он услужливо склонил гладковыбритую голову.
- Проводи господина, Карл и бегом назад, - велел стражник, освобождая Грему дорогу.
Аэранский квартал оказался ничем иным как десятком строений, опоясанным каменной стеной.
- Вот, аэ. Здесь у нас постоялый двор и харчевня, - пояснил Карл. Его палец указал на большое двухэтажное здание в центре. Дом больше походил на укрепление. Узкие бойницы вместо окон на втором этаже смотрели прямо на ворота, а первый этаж вообще не имел окон. В узкую дубовую дверь, притаившуюся сбоку можно протиснуться только пригнувшись.
- А это казарма для дружинников, прибывающих с благородными господами, аэ - продолжал юноша объяснения.
Это здание ничем ни отличалось от предыдущего, разве что размеры его несколько больше.
- Это дома торговых гильдий и городских цехов. Правда, они обычно пусты, наши горожане не жалуют бенольцев, аэ.
- Да? А почему?
Карл немного замялся, казалось, он решает, как лучше ответить.
- Здесь на Беноле нет короля, нет графов, баронов и рыцарей. Горожане сами управляют городом, а это здорово портит настроение аэранцам, аэ.
- А, это что за здание - молельный дом? - спросил Грем, сделав вид, что ему безразличен ответ слуги.
"Да странно. Они сам управляют городом... Хотя они толком-то и ни воевали ни разу, в первой же войне их разобьют в пух и прах. Дворянское сословие - единственный щит от врага в любом государстве".
- Да, аэ. Здесь мы молим богов.
- Ладно, Карл. Я пойду в постоялый двор, а ты ступай. Дальше я справлюсь без тебя.
- Слушаюсь, аэ. Приятно было помочь представителю благородного рода Норингов, - произнес слуга, низко поклонившись.
Грем удивленно посмотрел в спину возвращавшегося к воротам Карла.
"Откуда ему знаком наш греб, ведь Норинги не были здесь уже лет двадцать".
Однако недовольно загудевший от голода желудок вырвал его из размышлений. Решительным шагом Грем направился к дверце постоялого двора.
Запах жаренного на вертеле барашка и душистый аромат ячменного пива окутали Грема, едва он приоткрыл тяжелую дверь.
Несмотря на масляные фонари, помещение утопало в сумерках. Потолок подпирали высокие резные колонны, ладные столы с дубовыми табуретами и широкие скамьи ожидали посетителей.
В дальнем углу горел выложенный из камней очаг. Баранья туша сочно шипела над огнем, а мальчишка в белом переднике медленно крутил вертел.
Так же здесь находились две лестницы. Одна оканчивалась плотно закрытой дубовой дверью. Вторая вела к галерее протянувшейся под потолком.
"Они тут к осаде что ли готовятся?" - подумал Грем.
Галерея тянулась вдоль ряда бойниц обращенных к воротам квартала. Возле каждой бойницы в специальном углублении стоял тяжелый арбалет с запасом болтов.
- Приветствую, аэ. Проходите сюда, мне кажется, я раньше вас здесь не видел? - пригласил пожилой мужчина из-за стойки.
Грем не заставил себя долго ждать. Однако, когда он приблизился, его рот раскрылся от удивления.
- Откуда...Вы...Что здесь делает этот герб? - удивлению рыцаря не было предела.
Над рядами пузатых бочек возвышался треугольный щит. Яркая краска говорила о том, что ее недавно подновили. На ярком золотом поле зеленел сломанный меч. Над гербом висел двуручный флабмерт. Волнистое лезвие покрыто множеством выбоин, к рукояти был приделана зеленная кисточка.
- Это герб моего прежнего господина, аэ, - объяснил мужчина за стойкой, - О! Прошу простить, аэ. На вашей рыцарской цепи герб Норингов, если не ошибаюсь?
- Да, я Грем Норинг. Но постой... Ведь это старый герб Норингов, когда же ты служил нашему дому?
- Рад! Несказанно рад приветствовать под этой крышей отпрыска самого благородного дома Северной Аэрании! - торжественно воскликнул мужчина.
- Меня зовут Филипп, аэ. Почти три десятка лет назад я был гвардейцем аэ Тристана Норинга.
- Ты служил у самого Тристана? - не веря ушам, переспросил Норинг. Легенды и предания детства оживали в его воображении.
- Да, аэ. И вместе с ним покинул материк, когда он отрекся от права на престол.
Грем хотел задать еще один вопрос, когда желудок самым бесцеремонным образом прервал его.
- О! Про прошения, аэ. Вы голодны, а я старый дурак вам тут сказки про былые деньки рассказываю. Присаживайтесь поближе к очагу, аэ. А я пойду подниму из погребка бутылочку доброго аэранского. Жиль! Жиль! Жиль, неси чистую скатерть для аэ Норинга!
Пока Грем усаживался по удобнее, пузатый мальчишка лет 14 проворно застелил стол белой скатертью.
- Какой кусок барана желаете, аэ Норинг? - поинтересовался он.
- Я так голоден, что съел бы даже сырого мяса. Так что режь на свое усмотрение.
Жиль убежал куда-то, смешно семеня коротенькими пухлыми ногами. Но почти сразу же вернулся с большим подносом.
Парнишка поставил перед Норингом миски с тушеными овощами, зеленью и свежими фруктами.
- Отец сейчас принесет вина, аэ, - сказал он, держа глубокую миску с чистой водой.
Грем омыл руки в воде и протер их предложенной тряпицей. После чего Жиль извлек из под передника огромный мясной нож, больше похожий на тесак и стал деловито изучать тушу барана.
Когда, наконец, появился Филипп с глиняной бутылью и высокими кружками, Грем уже уплетал дивное мясо. Вкус оказался изумительный, Норингу никогда не доводилось пробовать ничего подобного. Специи, которыми славился Бенол, усиливали вкус, делая мясо барашка бесподобным.
- Отведайте, аэ. Это вино я привез с собой много лет назад. Я дал обет, что открою ее только тогда, когда порог моего постоялого двора переступит Норинг.
Он разлил вино в кружки.
- За Норингов! - торжественно выкрикнул он, после чего пригубил вино.
- За Норингов! - вторил ему Грем.
Вино казалось даром богов, таким мягким оказался вкус.
- Да вы ешьте, ешьте, аэ.
- Присаживайся Филипп, у меня есть вопросы, - попросил Грем.
- Благодарю, аэ, - ответил тот и уселся за стол, - готов ответить на все ваши вопросы.
- Я ищу дворянина. Он Локрин, живет здесь несколько месяцев, вроде прибыл сюда для того, чтобы нанять наемников для битвы с нами.
- Слышал, слышал. Как только я узнал, за чем он прибыл, я отказал ему в комнате, и он переселился куда-то в город, аэ.
Грем с досадой стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнули наполовину опустошенные миски.
- Битва с Локринами уже была, аэ? Вы разбили этих подлецов прибегнувших к помощи наймитов?- не скрывая волнения поинтересовался Филипп.
- Была! Демоны меня забери! Нас разбили Филипп, понимаешь...- Грем несколько мгновений молчал, - трубы впервые пели песню позорной сдачи. Мы сдались Локринам.
- Но как же, аэ... А как же прославленные дружины Норингов. Неужели за все эти годы мужчины разучились сражаться. А аэ Тирс? Как он, наверное, переживает поражение...
Грем сглотнул. Руки предательски задрожали.
- Его убили. Его, малолетних сквайров и многих, знатных Норингов и простых дружинников. Мы не смогли сломить их, понимаешь. Эти зинкорские наймиты воевали как-то не так. Ни кавалерия, ни пехота не смогли сломить их.
- Какой ужас. Недобрые вести принесли вы, аэ под мою крышу. Боги! Зачем дали дожить до этого скорбного дня! - взмолился Филипп. Глаза предательски заблестели, и ему пришлось утирать скупые слезы.
- Я приехал сюда, чтобы найти Локрина нанявшего этих убийц. Ты поможешь мне?
- Нет, аэ. Боюсь, я мало чем могу помочь... - еще больше опечалился Филипп, - но я знаю того, кто точно поможет!
- Да? Кто это?
- Папаша Пьер, местных пройдоха. Он точно поможет, аэ.
- Папаша Пьер? Такой старик с тростью?
- Во, во, аэ. С тростью, вы его знаете?
- Да утром у пристани беседовали. Превосходно. Он сказал, что будет ужинать в "Бездонном кувшине". Проводишь меня?
- Боюсь, что вечером не получиться, аэ. Это сейчас здесь никого, а к ужину будет полный зал народ, - виновато развел руками Филипп.
- .Ладно, найду как-нибудь, - расстроился Грем.
- А вы сходите к капитану стражи, аэ. Король обязал их оказывать аэранским дворянам помощь. У них там при казарме несколько слуг есть.
- Спасибо, Филипп, пойду к капитану прямо сейчас. Сколько с меня за еду? - поинтересовался Грем.
- Нет, аэ. С Норинга я не возьму ни медяка. И вы можете остановиться в любой из моих комнат. Где к стати ваши вещи?
- Демоны! Я и забыл о них. На корабле остались, надо забрать их до заката. Капитан сказал, что дольше не сможет хранить их в неприкосновенности.
- Тогда быстрее в казарму стражи. Слуги живо доставят ваши вещи. Вот вам ключ. Комната в конце второго этажа. Лучшая в моем постоялом дворе, аэ.
Через некоторое время Грем уже лежал на широкой постели. После жестких досок корабельной палубы, она показалась Норингу мягче перышка.
Закрыв глаза на мгновение, Грем провалился в глубокий сон.