- Вставай, лежебока! Во сне славу не заработаешь! - раздался над ухом грозный рык, и ледяная родниковая вода водопадом обрушилась на темноволосую голову юного сквайра Грема Норинга.

Дядя, ну зачем? - спросил раздосадованный юноша, вытирая с заспанного лица холодные капли.

Затем, что мамки нет, а папка хочет, чтобы ты сегодня получил рыцарскую перевязь, а не отлеживал бока, подобно безродному крестьянину, - передразнил его дядя и наставник барон Натан Норинг.

Солнце уже встало, аэ? Мне кажется, я только уснул..., - юноша выгнул спину и, вскинув руки, потянулся. Ледяные капли противно текли по телу, покрывшемуся мурашками.

Кажется! Мне тоже кажется, что кто-то всю ночь пил паршивое вино с дружинниками отца, а не спал, как подобает оруженосцу.

Отец разрешил. К тому же, это был мой последний вечер в качестве сквайра, надо было отметить, - попытался оправдаться Грем.

Пока еще я твой наставник! Я решаю, что можно, а что нельзя! - резко бросил барон, - сколько раз вдалбливать в ваши пустые головы. Грем, ты же сегодня станешь рыцарем, а для рыцаря главное - долг перед сюзереном.

Утро начиналось так же, как и вчера, и месяц назад, и год назад - дядюшкиным ворчанием.

- Прошу простить, аэ, я вел себя недостойно нынче вечером. Впредь я всегда буду спрашивать разрешения напиться у сюзерена.

Мальчишка, ты все еще мальчишка, - произнес дядя уже тише, - как только оденешься приходи к шатру и жди меня там.

Будет исполнено, аэ.

Пойду, пожалуй, надо еще дружину поднять, а то битву проспят олухи. Ты же их вчера с Турфусом в усмерть упоил.

Битву? - Грем оживился. - Мы сегодня выступаем?

Пожилой шестидесятилетний барон со злостью на морщинистом лице плюнул в угол походного шатра и что-то пробурчал под крючковатый нос, изуродованный старым тонким шрамом.

Как же, выступаем!... Куда тут выступать, когда все Норинги - такие же сони и выпивохи, как и ты. Пока мы тут дружины собирали да вина распивали, Локрины сами подошли, чтоб их демоны сожрали!

Локрины?! Как?! Но ведь...

Похоже, что тебе перевязь прямо перед битвой наденут. Главное - помни, не надо искать славы во время боя. Просто сражайся и убивай. Слава сама найдет тебя, уж поверь старику...

Дядя Натан хотел сказать еще что-то своему любимому племяннику, которого учил рыцарским премудростям уже четвертый год, но лишь тихо вздохнул и покинул шатер. Безоблачная жизнь племянника сегодня кончится, война станет его повседневной заботой, если он, конечно, доживет до заката.

Аэ Грем Норинг! - торжественным тоном произнес юноша, прислушиваясь к звучанию своего будущего титула.

Скорей бы. Интересно, отец сразу даст мне оруженосца? Разрешат ли мне участвовать в битве?

Грем, словно загнанный заяц, заметался по шатру. Возбуждение охватило его с ног до головы. Он с трудом втиснулся в обтягивающие желтые штаны. Мятая желтая куртка с вертикальными зелеными мечами в последний раз легла на его отнюдь не юношеские плечи.

Ничего, сегодня я стану рыцарем, буду носить настоящие доспехи и меч, - подбадривал он себя. Узкий кожаный пояс с длинным прямым кинжалом для резки мяса сошелся на животе, медная пряжка негромко щелкнула. Натянув короткие, едва доходившие до колен зеленые сапожки, Грем подхватил высокую желтую шляпу. Смешно заломив ее на затылок, он выскочил из шатра.

В руках сквайр держал дядюшкины остроконечный шлем с личиной и пышным зеленым пером и треугольный щит с гербом - на золотом поле вертикальные зеленые клинки Норингов, а посередине огромный бурый медведь на задних лапах. Внизу герб обрамляла белая лента с девизом - Без пощады.

Первые солнечные лучи безжалостно впились в изумрудные глаза Грема. Лагерь походил на муравейник. Пока Грем добежал до невысокого холма, на котором раскинулся шатер барона Тангуса Норинга - главы их дома, он отметил, как множество воинов готовилось к предстоящей битве.

Сначала он проследовал мимо шатров пикенеров, всю ночь горланивших похабные песни. Злой сотник, слегка качавшийся от утреннего похмелья, пинками и тычками пытался построить не выспавшуюся полупьяную толпу. Острые наконечники пик болтались в воздухе, словно здесь дул штормовой ветер. Судя по удивленным небритым физиономиям, не многие понимали, что происходит.

Конечно, никто в лагере не думал о том, что Локрины выступят сами. Какие-то пилигримы, шедшие из земель Локринов, два дня назад уверяли, что войско еще не собралось, а уже пришедшие к месту сбора дружины Локринов пьют от рассвета до заката. Весть разнеслась по всем дружинам, и вот результат. Локрины свалились как снег на голову, на болеющую с похмелья голову.

Далее стояли шатры панцирной пехоты. Здесь, как всегда, порядок. Суровые широкоплечие гиганты без суеты и спешки облачались в стальные панцири. Множество вмятин и залатанных кузнецами трещин на проверенной не в одном сражении броне говорили об опыте воинов. Их хозяин здесь же. Сорокатрехлетний барон Тирс Норинг. Лысеющий мужчина невысокого роста, крепко сбитый, с рваным шрамом на испещренном морщинами лбу. В богатом расшитом золотом зеленом камзоле, он наблюдал за подготовкой воинов. Левая рука привязана к груди. Тирс, приходившийся Грему двоюродным дядей, сломал ее недавно на охоте. Хотя по лагерю ходили слухи, что рука была сломана уже после охоты, когда опустел последний бочонок с вином.

Приветствую вас, аэ Грем! - крикнул барон, завидев сквайра.

- Прошу простить, аэ Тирс, но я простой оруженосец. Я еще не заслужил право называться отмеченным богами, - произнес юноша. Щеки пылали красным, ему было приятно - к нему впервые обратились как к равному в семье.

Да ладно тебе, Грем. Спорю на бочонок доброго бенольского вина, что не успеет солнце зависнуть у нас над головами, а на тебя уже возденут рыцарскую перевязь!

Тяжелая ладонь врезалась в спину Грема. Он едва не свалился на землю от удара. Веселый взгляд Тирса Норинга пробежал по одежде Грема.

Доспехи будут на тебе смотреться лучше этой куртки оруженосца. Ты уже знаешь, какие доспехи приготовили для тебя? - спросил барон, переведя взгляд на дружинников.

Нет. Но сегодня я буду рад любым доспехам, даже простой кожаной куртке лучника и выщербленному клинку, - ответил Грем.

Он не врал. Он мечтал об этом долгих четыре года, казавшихся бесконечными. Сегодня его мечта сбудется. Ему наденут рыцарскую перевязь и цепь с гербом Норингов.

Понимаю... Я, когда был сквайром, только и мечтал стать рыцарем. Только в первый бой лучше идти в крепкой броне и с острым мечом, - добавил барон погрустневшим голосом.

Грем заметил, как на суровом лице отпечаталось беспокойство и разочарование.

Что-то не так, аэ? - спросил Грем, заметивший резкую перемену.

Все не так, - печально выдохнул барон, - Локрины! Демоны их сожри! Мы не думали, что они подойдут так рано. Половина дружинников умирает с похмелья. Им сейчас чарку да крестьянку, а не меч да щит.

Но наши воины лучшие в королевстве! Мы все равно сметем Локринов!

Грем не понимал, почему барон так беспокоится за исход сражения.

Лучшие-то они лучшие, - тяжело выдохнул Тирс, - только в бою с девками да кружками или с трусливыми наемниками. А у Локринов в дружинах бойцов не меньше, да и вкус побед им знаком.

Но ведь...Никто и никогда не мог победить нас, аэ.

Это верно, никто. Но пойми, Греем, - у каждого начала есть конец. Когда-то придет конец пути Норингов.

Как? Не может быть!?. Наш род не погибнет, аэ.

Мне бы твою уверенность, мальчик. Вон на моих посмотри. Ветераны, за плечом у каждого не одно сражение. Одним ударом перерубают окованный наконечник пики, а как узнали, что я их в бой не поведу, все.

Вы не поведете их, аэ? Из-за руки, да?

Из-за ноги... Дурацкий случай, угораздило же меня напи... упасть с лошади. Тебя кузен Натан не заждался, кстати? - спросил барон, многозначительно кивнув на шлем и щит в руках оруженосца.

Прошу простить, аэ.

Кивнув барону, Грем побежал дальше. Уже у самого холма он увидел тяжелую кавалерию Норингов. Заспанные люди медленно облачали мощных боевых коней в кольчужные попоны. Воины помогали друг другу надеть сверкающие под утренними лучами панцири поверх длинных кольчуг. Где-то далеко запела труба. Протяжный звук подхватили еще две трубы, и вот уже десятки труб ревели на востоке, возвещая о подходе войска баронов Локринов.

Чья-то рука легла на плечо Грема.

Уже здесь? Сегодня позвеним настоящими мечами.

Юный Норинг сразу узнал говорившего - Турфус Норинг Третий. Двоюродный брат примчался к холму в измятой куртке сквайра, покрытой грязью, видимо, грохнулся в лужу по дороге. От Турфуса несло дешевым вином. Спутанные темные как ночь волосы выбивались из-под шапки оруженосца.

Оруженосцу не пристало ходить грязным, подобно всякой деревенщине, - произнес Грем, стараясь передразнить Натана Норинга.

Да ноги плохо держат после вчерашнего, а ты, я смотрю, бодрячком сегодня? - ответил раздосадованный Турфус. Его ладонь несколько раз прошлась по куртке, размазывая грязь еще больше.

Меня дядька так разбудил, что весь хмель разом прошел, - пояснил Грем.

- Пойдем на холм, а то достанется нам с тобой напоследок от старого ворчуна, - предложил Турфус.

Пойдем, заодно на Локринов посмотрим.

Подняться на холм не составило труда. Молодые Норинги легко преодолели склон. На вершине поросшего высокой сочной травой холма раскинул своды огромный шатер золотого цвета с искусно вышитыми гербами всех Норингов.

Перед шатром колыхался на легком летнем ветру стяг Норингов - восемь вертикальных зеленых мечей на золотом поле и штандарт главы семейства - барона Тангуса Норинга. На золотом поле стальная перчатка сжимала зеленые клинки. Девиз в ленте гласил: Сила в единении. Золотые полотнища колыхались на теплом летнем ветерке.

Четверо дружинников в кольчугах и желтых туниках, словно изваяния в храме, охраняли вход.

Кто и по какому делу?

Две пары копий скрестились перед юношами.

Оруженосцы и воспитанники барона аэ Натана Норинга, - ответил Турфус.

Аэ Натан еще не прибыл, вам придется подождать снаружи, - ответил один из стражников.

Юноши, не сговариваясь, развернулись и, прикрыв ладонями глаза, стали всматриваться в раскинувшееся перед ними место предстоящей битвы.

Обрамленное с двух сторон невысокими холмами поле пестрило теплыми летними красками. Сотни бабочек всевозможных цветов и оттенков порхали между бесчисленными цветами клевера и луговой гвоздики. Сквозь скрежет метала и ржание лошадей то и дело пробивалось жужжание пчел и шмелей, перелетавших с цветка на цветок. Легкий ветерок колыхал невысокую сочную траву ярко зеленого цвета.

Грем, смотри! - Турфус ткнул пальцем в лежавшие на противоположном краю поля пару холмов.

Грему пришлось прикрыть глаза ладонью, так как утреннее солнце слепило глаза.

Дружины баронов Локринов подходили к полю тремя колоннами.

Слева, обогнув один из холмов, шли пешие воины. Солнце играло бликами на широких наконечниках копий и шлемах, на стальных пластинках, нашитых поверх стеганых курток и кожаных панцирей. Над ратниками развивались три небесных стяга с гербами Локринов, не узнаваемых из-за большого расстояния. Слабый ветер доносил обрывки фраз походной песни.

Справа выдвигалась колонна всадников в голубых, словно небо, туниках поверх кольчуг, на белогривых конях. Тонкие кавалерийские пики украшали голубые флажки, которые колыхались на легком летнем ветерке.

Смотри, Грем, это, наверняка, всадники Гюнтера Локрина! - восторженно воскликнул Турфус, - а вот он и сам! Видишь, впереди! В латах под знаменем!

Воин ехавший во главе всадников, ярко выделялся на их фоне. Матовая броня закрывала его с ног до головы. Кольчужная попона искрилась на солнце, а над его головой развивалось небесное знамя с гербом.

Точно! А вон тяжелая кавалерия Локринов! Видишь? Вон они выезжают из-за холма! - вторил ему возбужденный Грем.

Высокорослые всадники в сверкающих на солнце панцирях, в закрытых конических шлемах с ярко голубым плюмажем выезжали на черных боевых конях, чьи тела покрывали попоны небесного цвета. Тяжелые копейные древки выкрашены в голубые кольца. Над ними, так же развивалось небесное знамя.

Смотри! Смотри! - крикнул Турфус.

Его взгляд прикован к дороге, лежавшей меж холмов. Грем услышал, как удивленные возгласы пронеслись среди дружин Норингов. Да, там было, на что посмотреть и чему удивляться.

Один за другим меж холмов появились два пеших отряда. Впереди каждого рядом с голубым штандартом Локринов шагал барабанщик и бил в огромный барабан. Дружинники шли мерным шагом в ритм барабану. Не многие бароны могли похвастаться дружинами, умевшими маршировать в ногу. Сотни голос пели песню. Нет, не песню... Молитва за упокой павших воинов неслась над летним полем.

Грем! Они поют молитву, ты слышишь?

- Точно! Заупокойная по павшим! Но как они идут!...

Жаль, отсюда не разобрать герб на знаменах, - раздосадовано произнес Турфус, - интересно у кого из Локринов такие набожные дружинники.

Надо же! Впервые вижу, чтобы солдаты в походе пели молитву, а не какую-нибудь похабщину, - раздался за спинами сквайров голос наставника.

Аэ, ваш щит и шлем, - торжественно произнес Грем.

Турфус молча стоял рядом, в его обязанности входило ухаживать за конем дяди, в котором сейчас надобности не было.

Ну, хоть сюда не опоздали, бездельники, - для порядка проворчал барон, - ладно, пойдемте в шатер, я слышал, на рассвете прибыл гонец с посланием от графа.

Гонец? От графа? Он запретит битву? Он сам разрешит спор с Локринами? Кому достанутся замок и земли? - перебивая друг друга, сквайры засыпали дядю вопросами.

Рыцарям не пристало себя так вести, - укоризненно ответил барон, - Грем, обратитесь так, как подобает рыцарю и Норингу.

Прошу простить, аэ. Известно ли вам, аэ, с какими вестями прибыл гонец графа?

- Нет, - коротко бросил дядя.

Не говоря больше ни слова, Натан Норинг пошел к шатру.

Старый ворчун, - прошептал Турфус.

Пошли уже, - добавил Грем, - а то он опять нравоучения читать начнет.

Просторный шатер был полон. За широким столом на простых скамьях сидели все прибывшие на битву бароны Норинги.

Здесь был глава дома - барон Тангунс Норинг в неизменном расшитом золотом черном камзоле. Угрюмый он сидел во главе стола, задумчиво теребя свернутый пергамент с надломленной печатью графа Питера Винтерхорса.

Его сын и отец Турфуса - барон Турфус Норинг второй, несмотря на теплую погоду, укрывался в ярко-желтый плащ. Взгляд карих глаз настороженно гулял по пергаменту в руках отца.

Здесь же находились сыновья его павшего кузена Дональда - близнецы бароны Клод и Хаммонт Норинги, оба в одинаковых позолоченных панцирях. Их можно различить только по волосам. Клод носил окладистую бородку, а доходившие до плеч густые черные волосы были стянуты в две косы. Хаммонт лыс. Под носом пышные черные усы. Братья о чем-то шептались.

Родной брат Тангуса - барон Тирс Норинг тоже сидел за столом. Сломанная рука спрятана под темно-зеленым плащом. Его сын барон Курт Норинг в позолоченной кольчуге расположился рядом. Длинные темные волосы стянуты в хвост. Левый глаз, потерянный еще в бытность сквайра перетянут золотым шелком.

Отец Грема - барон Клаус Норинг, младший брат Тангуса сидел у края стола. Завидев сына, Клаус кивнул. Мускулистые руки в черных, доходивших до локтей, перчатках скрещены на гербе, украшавшем зеленый панцирь.

Натан Норинг уселся на свободное место, жестом отправив Грема с Турфусом к остальным сквайрам. Те стояли в дальнем углу шатра. Юные глаза искрились неподдельной завистью и уважением. Еще бы. Мало того, что двое из них сегодня станут рыцарями, так еще и перед битвой. А о таком молодой оруженосец мог только мечтать.

Все бароны в сборе, - тяжелым хриплым басом проговорил Тангус, - не будем терять времени, аэ Норинги.

Он поднял вверх руку со свитком.

- Грегор! Прочти послание графа!

Да, аэ! - сквайр чересчур быстро бросился к барону. Похоже, ему, как и всем в шатре, не терпелось узнать, что там в послании.

Руки юноши в желтых перчатках с зелеными клинками на пальцах и кистях предательски задрожали, когда он принял свиток. Пергамент тихо зашуршал в наступившей тишине.

Барону аэ Тангусу Норингу! Главе дома Норингов! - начал он читать дрожащим от волнения голосом. Его щеки покрыл румянец, глаза блестели. Что и говорить, момент для оруженосца волнующий.

Я, граф Питер Винтерхорс, правом, данным мне королем Северной Аэрании, повелеваю! Оспариваемые домами Норингов и Локринов земли вокруг замка Черная Башня были дарованы мною рыцарю Дорнгу Локрину и его супруге Диане Норинг. Оная супружеская пара трагически погибла при нападении на их корабль Волков Севера, - сквайр облизнул губы.

Да это была печальная история. Брак, который должен был породнить два могущественных рода, в итоге их рассорил и привел на это поле.

Ввиду того, что дом Локринов заявил свое право на земли и замок, а дом Норингов оспорил данное право, земли и замок получит сильнейший дом. Единственным доказательством силы и права на земли является победа на ратном поле!

По шатру пронесся гул одобрения. Многие боялись, что граф в последний момент отменит сражение и сам решит судьбу спорных земель.

Я бы не радовался раньше времени, аэ, - прошептал Тангус, однако его слова услышали все находившиеся в шатре.

Продолжай, Грегор.

Да, аэ, - ответил сквайр, ища глазами место, на котором он остановился читать, - битве быть в шестой день второй семницы первого месяца лета. На поле, что лежит меж холмов у деревни Зеленые холмы.

Как! - воскликнул Натан Норинг. - Они, получается, узнали о месте битвы раньше нас! Как это может быть?

- А значит, им был известен и день битвы! Локрины могли подготовиться к битве, пока мы тут животы вином набивали! - негодовал отец Грема.

Совершенно верно, аэ. Но дела это не меняет. В том, что мы не готовы к сражению, виноваты мы сами, а не граф или Локрины, - перебил всех Тангус.

- Да, если бы мы знали..., - начал негодующий Тирс Норинг.

Брат мой. Аэ Тирс, а вы что, не знали о предстоящей битве? Вы привели своих воинов цветочки нюхать, да? - зло спросил Тангус.

Нет, но..., - Тирс явно не знал, что ответить старшему брату.

Что но, аэ? Не стали бы охотиться тогда, да?

Желваки заиграли на скулах, но Тирс не находил ответа. Пьянка, в результате которой он сломал руку, могла обратиться в большие неприятности для всех Норингов.

Я поведу своих людей в бой, несмотря на руку, - твердо сказал он.

От ваших панцирников слишком многое зависит, вам не остается ничего другого, аэ, - подытожил Тангус.

Барон махнул сквайру, и тот продолжил читать.

Также зная, что некоторым сквайрам домов Локринов и Норингов предстоит перед битвой принять рыцарские перевязи, я лично проведу ритуал на поле у Зеленых Холмов в полуденный час, - юноша свернул свиток и положил на стол.

Я что, не смогу сам посвятить в рыцари своего сына?! - возмутился отец Турфуса.

Граф имеет на это право. Да и получить перевязь от графа - большой почет, - задумчиво произнес отец Грема.

Вы ли это говорите, аэ? Клаус, это же наши с тобой сыновья, их должны посвящать в рыцари Норинги, а не граф Винтерхорс.

Хватит спорить. Времени до полудня осталось мало. Где фигурки?

Сквайр молнией метнулся к небольшому ларцу. Бережно прижимая к груди несколько вырезанных из кости фигурок, он вернулся к столу.

Значит, так. Локринам достались два холма. Позиции для обороны лучше не сыскать.

Да уж. Если бы мы знали, что биться придется здесь, наши шатры стояли там, а не у этого бугорка, - проворчал Натан.

Вот именно, но им придется разделить силы, чтобы занять оба холма. Мы же, наоборот, ударим не по холмам, а между ними, - произнес Тангус.

Отец, но это же ловушка. Они задавят нас с боков, аэ, - непонимающим тоном произнес Турфус Норинг второй.

Совершенно верно, вот тогда мы и ударим по обоим холмам сразу.

Отличный план, аэ, - оживился Натан.

Но кто пойдет в центре, а кто по флангам, аэ? - Клод и Хаммонт задали вопрос почти одновременно.

Барон Тангус бережно брал фигурки воинов двумя пальцами.

Аэ Клаус, - при этих словах у Грема защемило сердце, - вы с аэ Куртом возьмете ваших всадников и встанете двумя колоннами в центре.

Два всадника, выкрашенные золотой краской заняли место в центре стола.

Как будет угодно, аэ, - с поклоном ответил отец Грема.

Мои воины сметут всех на своем пути, аэ! - воинственно выкрикнул Курт, совсем недавно сменивший рыцарскую перевязь на баронскую цепь.

Аэ Тирс, вы со своими латниками встанете за кавалерией. А фланги займут пешие дружины аэ Клода и аэ Хаммонта. Как только ваши дружины достигнут холмов, вы развернете фланги, - пояснил Тангус, ставя за всадниками золотистые фигурки трех пеших воинов.

Боюсь, как бы после кавалерии нам не пришлось просто прогуляться по полю, - с кислым выражением на лице произнес Тирс Норинг.

Локринов нельзя недооценивать. Их дружины не меньше наших, да и всадников у них достаточно, - усомнился Клод.

Его брат кивнул в знак согласия.

Если они начнут разворачивать против нас кавалерию с флангов, то дорогу им закроют пикинеры аэ Турфуса слева и копейщики аэ Натана справа, - немного подумав, добавил Тангус, выставив по одной фигурке по флангам построения.

А рыцари с тяжелой кавалерией, аэ? - поинтересовался Натан Норинг.

Тяжелая кавалерия останется на холме со мной, отсюда хватит места для разбега. Да и ударить можно будет в любое место.

Очередная золоченая фигурка заняла место позади построения.

Рыцарям не понравится, если их оставят про запас, - высказал свое мнение Курт.

Это точно, такая возможность покрыть себя славой, да еще и пленника познатнее захватить, - вторил ему Клаус.

Грем понимал отца: конечно, кто из знатных воинов согласится отсиживаться за спинами простых воинов.

Не нравится мне вся эта история с графом. Нет! Рыцари останутся за холмом, не видимые для неприятеля, - подытожил Тангус тоном, не терпящим возражений.

Грем чуть не бросил щит и шлем дяди наземь от досады. Его оставят за холмом, в его первом же бою. Какая несправедливость. Остальные сквайры сочувственно смотрели на него и Турфуса.

Каждому бароны разрешаю взять с собой не более двух рыцарей, а остальные пусть собираются за холмом.

А что с церемонией, аэ? - поинтересовался Натан.

- В положенное время всем баронам и сквайрам, Турфусу и Грему быть у моего шатра. А теперь, аэ, идите готовьте людей к битве. Аэ Тирс, думаю, будет лучше, если вы спрячете свою сломанную руку от глаз врага подальше, - посоветовал Тангус, вставая из-за стола.

Оставшееся до полудня время пролетело для Грема, словно одного мгновение.

Первым делом они с кузеном побежали к шатрам, где сбросили ставшую ненавистной одежду сквайров. Их место заняли парадные камзолы Норингов из темно-зеленого бархата расшитого золотыми нитями. Герб Норингов нашит на груди - золотое поле и вертикальные зеленые мечи.

Дядя Натан освободил их от всех обязанностей и, Грем вместе с Турфусом, не отрываясь, следил за тем, как разворачиваются на дальнем конце поля дружины Локринов.

Два довольно больших отряда пеших воинов заняли вершины холмов, как и предположил Тангус. Отряды кавалерии заняли позиции по флангам. Два умело маршировавших отряда перекрыли дорогу в центре, встав как раз напротив кавалерии Норингов.

И вот наступил столь долгожданный полдень. К этому времени уже прибыл граф в сопровождении нескольких приближенных рыцарей, пары священников в белых сутанах и сотни конных воинов. Оставив за пределами поля воинов, граф в компании рыцарей и священников направился в центр поля. Один из рыцарей привстал в стременах и трижды протрубил в рог. Громкая протяжная мелодия разлилась по полю, призывая баронов и сквайров.

Граф разменял уже шестой десяток лет, но годы не согнули его широкую спину. На бледном покрытом множеством морщин лице белели несколько старых шрамов. Под белоснежной накидной виднелся роскошный камзол из белого бархата, украшенный крупными черными жемчужинами. На шее графа покачивалась массивная золотая цепь из широких медальонов с гербом графа - разрушенной башней. На украшенной рубинами перевязи покоился меч с большим черным камнем в рукояти. Толстые пальцы графа унизаны множеством перстей. Драгоценные камни переливались на солнце.

Приветствую вас, аэ! Жаль, что два столь знатных дома собрались не для пира, а для битвы! - начал он торжественным, слега хриплым голосом, когда с двух концов поля к нему приблизились Локрины и Норинги.

Думаю, не стоит терять времени на долгие речи, ваши воины застоялись. Давайте проведем церемонию и покончим с этим.

Вперед вышел Тангус Норинг. Грудной панцирь и кольчуга под ним сверкали золотом.

От лица всех Норингов приветствую, аэ Винтерхорс! - прохрипел он, - два сквайра нашего дома Грем Норинг и Турфус Норинг Третий готовы преклонить колени!

Я с удовольствием надену рыцарские перевязи на этих без сомнения достойных членов Вашего дома, аэ Тангус.

Бароны Локрины, стоявшие напротив Норингов, расступились. Из-за их спин вышел глава их дома - барон Стэнфорд Локрин. Он был старше Тангуса на добрый десяток лет. Но, несмотря на возраст, носил полные доспехи, окрашенные в голубые цвета Локринов. На сверкающей золотом перевязи висел широкий меч в серебряных ножнах.

Рад видеть вас, аэ, на этом ратном поле! Мой младший сын Коуэн Локрин приклонит перед вами колено! - выкрикнул он сильным громким голосом.

Ну что же, тогда не будем терять времени, - произнес граф, делая жест священникам.

Белые сутаны медленно покачивались в такт неторопливым шагам. Впереди, склонив голову, шел высокий пожилой священник. Он был широк в плечах, а под церковными одеяниями бугрились жгуты мышц. При ходьбе он припадал на левую ногу. Лицо была скрыто капюшоном. За ним следовал священник пониже, в тонких руках горел очищающий факел.

Где наставники сквайров? - раздался мелодичный голос из-под капюшона.

Здесь! - выкрикнул Натан Норинг, выступив вперед.

Здесь! - раздалось со стороны Локринов.

Громадный рост, простой панцирь и кольчуга, обрубленный нос - это мог быть только барон Грубер Локрин.

Преклоните колени перед очищающим огнем, аэ.

Натан Норинг с видимым усилием опустился на одно колено, гремя доспехами. Локрин легко опустился рядом с ним.

Священник с факелом подошел к ним.

Готовы ли ваши воспитанники, аэ, принять рыцарские перевязи и право называться аэ - отмеченными богами?

Факел приблизился к лицу Натана, огненные блики играли на лице.

Готовы, - тихо прохрипел он, его взгляд при этом направлен прямо на танцующие языки пламени.

Священник кивнул и поднес факел к лицу Локрина.

Готов! - раздался громкий выкрик, от которого заколыхалось пламя факела.

Сквайры! Выйдите и преклоните колени.

Юный Локрин, не скрывая улыбки, вышел вперед. Небесно голубой плащ закрывал его от шеи до кончиков сапог. Откинув его, он опустился на колено перед священником. Камзол из белого бархата блеснул синевой сапфиров.

Турфус с Гремом выступили вперед и приклонили колени. Юному сквайру казалось, что колено сейчас продавит землю. Все тело налилось тяжестью и тянулось к земле. Острый запах травы и цветов ударил в ноздри. Щеки предательски горели румянцем.

Будете ли вы блюсти законы рыцарства и законы короля?

- Да! - услышал Грем возглас Локрина, а за тем и шепот Турфуса.

Жар обдал лицо, когда священник поднес факел.

Да, - с трудом выдавил Норинг.

Будете ли вы чтить и повиноваться сюзерену.

И в этот раз слова с трудом дались Грему. Липкий пот пропитал одежду, соленые капли выступили на лице.

Хромой священник медленно опустил капюшон. Обладатель мускулистой фигуры и мелодичного голоса оказался стариком. Худое морщинистое лицо с впалыми потерявшими цвет глазами и с синими мешками под ними.

Вставая на путь рыцарства, помните о богах, которые следят за поступками и делами вашими. Проявляйте милосердие к побежденным. Помните о праве божьего суда, - произнес священник все тем же мелодичным голосом.

Склонив головы, священники отошли назад.

Граф вышел вперед, обнажив клинок. Солнце сверкнуло на остром как бритва лезвии. Натан и наставник Локрина поднялись и отошли за спины воспитанников. Граф Винтерхорс встал напротив Турфуса. Постучав задумчиво по кончику сапога мечом, он сделал шаг к юному Локрину.

Грем не мог поднять голову и повернуться, но знал, даже не знал, а ощущал всем телом, как побагровели лица баронов Норингов и сжались пальцы на рукоятях мечей. Еще бы, граф в открытую показывал, что симпатизирует Локринам.

Готова ли перевязь, меч и цепь для юного Локрина? - спросил он. На его лице расползлась самодовольная улыбка.

Да, аэ! - воскликнул наставник. Тут же выскочил сквайр, державший на вытянутых руках украшенную голубыми самоцветами перевязь с мечом и золотую рыцарскую цепь.

Один из сопровождавших Винтерхорса рыцарей трижды протрубил в рог.

Граф опустил клинок на левое плечо Локрина.

Пусть этот удар будет последним, который вы примите без оружия в руках! - торжественно произнес он громким голосом. Слова разносились над полем.

Лезвие чиркнуло по гладкой щеке, из неглубокого пореза выступили первые капли крови.

Пусть эта рана будет последней, полученной вами не в бою! Встаньте, аэ!

Локрин поднялся. Кровь из пореза капала на дорогой камзол, но лицо юноши светилось от счастья.

Где перевязь с мечом, достойная рыцаря? - спросил граф.

Вот, аэ! - выкрикнул наставник, подтолкнув в спину сквайра.

Граф принял перевязь. Едва заметный кивок, и он медленно застегнул золотую пряжку перевязи на Локрине. Затем он принял рыцарскую цепь из рук оруженосца.

Дарую вам этот знак рыцарства, аэ Локрин, с гордостью носите сию цепь!

Едва она оплела шею Локрина, как все Локрины громко заревели. Испуганные птицы заметались над полем, когда сотни глоток подхватили боевой клич...

Локрины! Локрины!

Затем Винтерхорс подошел к Турфусу. Грем думал, что граф дождется пока смолкнет клич Локринов... Но нет, над полем продолжали метаться крики воинов, когда он опустил клинок на плече Турфуса.

Перевязь оказалось с серебряными медальонами с мечом в позолоченных ножнах.

Норинги! Норинги! - наконец-то раздался громкий рык Натана, тут же подхваченный остальными баронами и дружинниками.

Грем считал себя обделенным, когда граф опустил клинок на его плечо. Еще бы, он станет рыцарем последним. Скосив взгляд, он увидел, с каким презрением глядел на него новоиспеченный рыцарь Локринов. Тот шептал какие-то слова наставнику на ухо, зло посмеивавшемуся, глядя на Грема.

Обрывки фраз донеслись до него. Локрин что-то говорил о потном мальце и перевязи из свиньи.

Острая боль ворвалась в сознание, когда клинок графа рассек щеку. Горячая кровь капля за каплей побежала по ней.

- Норинги! Норинги! - вновь пронеслось над полем у Зеленых Холмов.

Грем стер пот со лба, влажная ладонь размазала кровь по лицу.

Аэ Коуэн! Вы оскорбили меня и дом Норингов своим поведением на церемонии. Я вызываю Вас, аэ, на суд чести перед битвой! - выпалил он дрожащим от волнения голосом. Новоиспеченному рыцарю было из-за чего волноваться, первый вызов мог стать и последним. Он также заметил, как недобро ухмыльнулся хромой священник, перед тем, как вновь надвинуть капюшон.

Охотно принимаю вызов, аэ, - спокойным тоном ответил Локрин, - перед битвой мне не мешает поупражняться, хотя бы на Вас.

М-да. Что за битва без поединка... - сказал, пожав плечами граф. Он уже был на коне и дал рыцарям знак покинуть поле предстоящей битвы.

Бароны! - громко выкрикнул Винтерхорс, - пусть боги будут благосклонны к победителям и милосердны к побежденным. Чтите на поле боя законы рыцарства, бейтесь честно, не прибегая к богомерзкому колдовству. И пусть ни одна стрела безродного не осквернит сегодня это небо!