Ласковое летнее солнце грело палубу "Невидимки". Морские волны приветливо качали длинное узкое судно. Попутный ветер наполнял широкий пурпурный парус. Белые буруны разбегались в стороны от окованного железом носа корабля.
Грем Норинг с мрачным выражением лица следил за игрой в кости. Несколько гребцов расположились вокруг высокой пузатой бочки и поочередно трясли большой глиняный стакан, выбрасывая грубо вырезанные кости. За их спинами собралось несколько человек, увлеченно следящих за игрой.
Юный Норинг сокрушенно покачал головой, водоворот горестных мыслей вновь захватил его. Почти месяц прошел со времени печальной битвы у Зеленых Холмов. Битвы, в которой Грем потерял отца и честь.
Весть о смерти принес старший брат Дрейк. Ему удалось пережить кошмар рубки, в которую попала тяжелая кавалерия и рыцари Норингов. Правда, знахари советовали Дрейку некоторое время воздержаться от езды верхом, пока глубокая рана на бедре окончательно не заживет.
Грем с достоинством выслушал сухие слова брата, унаследовавшего баронский титул. И лишь когда дубовая дверь закрылась за спиной, дал волю чувствам. Горькие слезы обиды текли по бледным щекам. Отец, служивший опорой во всем, погиб, а Норинги потерпели позорное поражение от Локринов, да еще и ценой сотен жизней дружинников. Тангусу Норингу пришлось потратить кучу золота, чтобы выкупить у победителей пленных рыцарей.
Ядовитой змеей в сердце засела обида на самого себя. Поражение началось с его поединка. Он оказался первым Норингом, поверженным в той битве. Никто не напоминал об этом, но Грем то и дело замечал то презрительные, то сочувственные взгляды. Только Дрейк не скрывал презрения. Еще бы, он то бился до конца, даже пленил какого-то рыцаря.
И вот теперь, спустя месяц Грем плывет на "Невидимке". Его вместе с дядей Натаном отправили на остров Бенол. Цель поездки юный Норинг не знал, а потому считал ее позорной ссылкой. А как еще можно было воспринимать слова брата, сказанные сквозь зубы с плохо скрываемым презрением. Мало того, что их отправили без сквайров, да еще он, посвященный в рыцари, должен находиться при дяде в качестве простого оруженосца.
- Все убиваешься, племянник? - раздался за спиной голос Натана.
- Давай без этой напыщенности. Мы уже за границами королевства, - раздраженно произнес барон.
- Ну и что, аэ. Вы сами учили меня быть учтивым и вежливым к людям благородного происхождения.
- За границами нашего славного королевства многие не понимают наших обычаев. Мы можем нарваться на неприятности, так что прибереги свое аэ для дома.
- Хорошо, дядя.
- Не знаю, как тебе помочь пережить гибель отца, но ты должен с этим смериться. В конце концов, он умер достойной смертью, - пытался достучаться до Грема Натан Норинг.
Грем продолжал молча взирать на искрящиеся в солнечных лучах волны. Злость и обида наполнили его. Казалось, зубы сотрутся в мелкий порошок - такой силой он сжал их.
- Все молчишь? Молчанием ты себе не поможешь, - раздраженно бросил пожилой барон.
- Да? А чем, чем я могу себе помочь? Чем смогу стереть из памяти родственников свой позор на поле боя. Мой отец пал как герой, а я опозорил весь род Норингов! - резко выкрикнул Грем.
Моряки насторожились, несколько голов разом повернулись в сторону Норингов.
- Меньше эмоций, племянник, видишь, люди волнуются, - попытался утихомирить его Натан.
- Мне плевать на всякую чернь ..., - Грем хотел продолжить, но дядя зажал ему рот широкой ладонью.
- Заткнись, сопляк, - прошипел Натан в лицо, - это же бенольцы, за такие слова нас отправят на дно с камнем, привязанным к ногам.
И без того бледный Грем стал совсем белым. В своем негодовании он совсем забыл о нравах бенольских матросов. Испуганный взгляд остановился на мускулистых руках, сжатых от злости кулаках и пальцах на рукоятях абордажных кортиков и сабель. Тихий ропот пронесся по палубе, десятки озлобленных взглядов впились в одиноко стоявших у борта Норингов.
- Прошу простить моего юного племянника, - вежливым тоном начал Натан, - мне жаль, если его слова задели кого-нибудь из вас.
Видя, что матросы по-прежнему негодующе перешептывались, а капитан корабля укоризненно смотрел на происходящее, Натан попробовал найти с бенольцами общий язык.
- Возможно, несколько лишних золотых монет помогут вам забыть о нанесенном оскорблении, - предложил он капитану.
Кривая ухмылка застыла на небритом лице, изуродованном косым сабельным шрамом.
- Возможно, возможно, - нарочито медленно ответил тот.
- Десяти золотых монет хватит?
- Да, вполне, - кивнул капитан, - а ну чего зенки вылупили, человек принес извинения. Так что, давайте занимайтесь своими делами, а то враз занятие найду.
Слова подействовали на команду, словно заговор шамана. Все знали суровый нрав капитана, а быть наказанным никто не хотел.
- Пойдем-ка в трюм, Грем, нам надо поговорить, - бросил Натан через плечо, направляясь к открытому люку.
Сырое душное помещение, насквозь пропавшее тухлыми продуктами и вонючими шкурами, едва освещалось солнечным светом, пробивавшимся через открытый люк. Почти все пространство трюма заполнено большими бочками. Корабль вез на Бенол аэранское пиво.
- Не хотел я говорить тебе цель нашего плавания, но вижу иначе тебя не ободрить, - начал пожилой Натан, оглядываясь на люк.
- Интересно, зачем же нас сосла... отправили на этот чертов остров, - с сарказмом в голосе произнес Грем.
- Сейчас расскажу, наберись терпения, - произнес барон и продолжил.
- Как ты знаешь, племянник, глава нашего рода Тангус сдался после того, как из-за холмов выскочили две скрытые там конные дружины Локринов.
- И что?
- А то, что это были дружины Марона и Ронарда Локринов, - ответил барон и замолчал.
- Да? Но как? Дядя, ведь они же в поле стояли, на дороге. Отец пал в бою с ними, - не понимал Грем.
- Совершенно верно. Там, на поле боя некогда было думать о таких вещах, но вот после..., - Натан замолчал, облизывая пересохшие губы, - эти дружинники были какие-то странные, все время молитвы распевали, бой вели не по-нашему, да еще эти топоры зинкорские, доспехов опять же никаких не носят. Кое-кто из выживших дружинников заявил, что большая часть отряда были зинкорцами.
- Зинкорцы встали на сторону Локринов? - непонимающе спросил Грем.
- В том-то и вопрос. Прежде чем за выкуп вернуть пленных рыцарей Локринам, мы хорошенько поспрашивали их о Черном Моране и этих двух отрядах.
- Что, что они сказали?
- Немного, но информация весьма и весьма интересная, - ответил дядя, склонив голову и задумавшись.
- Дядя? - Грему показалось, что Натан забыл о нем, предавшись размышлениям.
- Что? А, ну так вот, племянник, эти дружины нанял один из Локринов на Беноле. Да, они простые наемники, хотя я никогда не видел, чтобы наемники распевали молитвы в бою и так стойко отражали атаки кавалерии.
- Не может быть! Наемники! Локрины опустились так низко, что привели на битву грязных зинкорских наймитов! - возмутился юный Норинг.
- Тише, Грем, - пытался успокоить племянника барон.
- Но как я слышал, они опрокинули кавалерию, а потом разгромили панцерников покойного Тирса. Как простые наемники могут так биться?
- Да дело не обычное, еще этот Моран...
- Моран? Убийца отца? - возбужденно спросил Грем.
- Да, мы подняли на уши все окрестности, ни о каких Моранах в Северной Аэрании никогда не слышали.
- Как?
- Вот так! Нет, и не было барона Морана. Он вымысел. Ловушка с благородным именем.
- Боги! Неужели Локрины опустились до бесчестия!
- Нет, бароны Локрины прислали гонца с письмом. В письме были извинения. Они думали, Черный Моран благородных кровей.
Грем зло пнул бочку.
- Они схватили его?
- Нет, они сожги тела павших и на рассвете ушли под бой барабанов, забрав раненых. В этом наша с тобой задача, мы должны узнать, кто этот Моран, - пояснил пожилой барон.
- Не понимаю, а почему мы плывем на Бенол?
- Локрин, нанявший этого мясника, так и не вернулся. Вроде, он что-то подхватил, какую-то заразу и остался лечиться на острове.
- Думаете он знает о Моране? - недоверчиво спросил Грем.
- Нет, не думаю, но он несомненно может помочь в поисках, - спокойно рассуждал пожилой барон.
- А почему меня отправили с тобой, дядя, я не достоин такой чести? - спросил Грем, не поверив Натану.
- Ну, тут все просто, - пожал плечами Натан, - мне нужен был помощник, и я попросил Тангуса послать тебя вместе со мной.
Грем не находил слов. Дядя, этот вечно ворчащий барон дал ему шанс смыть позор. На мгновение для юного Норинга исчезло все вокруг. Он даже перестал чувствовать трюмную вонь.
- Ладно, племянник, пойдем на палубу, а то я сейчас задохнусь, - тон дяди переменился, - и хватит разглагольствовать, иди займись чем-нибудь!
Едва Натан исчез в проеме люка, невеселая усмешка мелькнула на лице Грема.
- И все-таки ты старый ворчун, дядя!
Понурив голову, Грем поднялся на палубу. Солнце пекло вовсю, и юноше пришлось стянуть с себя просторную льняную рубаху. Взгляд остановился на лежавшем под скамьей копье. Необычно короткое древко обтянуто железом, широкий наконечник больше походил на короткий меч.
Здоровой рукой юноша взял странное копье. Солнце отразилось в идеально оточенной стали. Широкий обоюдоострый наконечник мог как колоть так рубить, состояние рубящих кромок превосходное, юный рыцарь не нашел ни одной выбоины. Древко едва доставало до горла Грема. Оружие приятно оттягивало руку, идеальный баланс дополнял картину.
- Что, парень, нравится? - раздался скрипучий голос за спиной.
Грем подавив негодование, развернулся. Глаза сверкнули гневом, щеки яростно запылали. Он хотел поставить на место невежду, посмевшего разговаривать в таком тоне с дворянином, но вовремя спохватился.
- А взгляд-то, ну прям сейчас спалишь меня на месте, дворянчик, - рассмеялся невысокий худой мужчина с козлиной бородкой и торчащими из-под матросского платка седыми волосами.
- Ха-ха-ха, - несколько матросов, находившихся поблизости, громко смеялись, тыча пальцами в Грема.
Кровь закипела в юных жилах, Грем часто задышал, пытаясь унять вспыхнувшую ненависть.
- Да ладно тебе злиться, я же только спросить хотел, - попробовал примириться матрос.
Грем продолжал сверлить нахала взглядом, крепко стиснув древко копья.
- Ты не правильно держишь бородоруб, - пояснил он, кивнув на копье.
- Какой дурень так назвал оружие? - выдавил сквозь зубы Грем и сплюнул за борт.
- Дурень? Хм, хорошо, что он не слышит твоих слов, дворянчик. Такое имя ему дал один орк с Южных гор, ходивший с нами по морям некоторое время.
Громко зазвенев копье упало на теплые доски палубы. Грем с отвращением смотрел на оружие орка.
- Он убил им много подгорных коротышек, поэтому и назвал бородорубом, - продолжал матрос как ни в чем не бывало.
- Как можно убить кого-то этим убожеством, - выдавил юный Норинг с презрением.
- Как? А ты, Ольф, покажи этому дворянчику, как, - раздалось предложение одного из матросов.
Разговаривавший с Гремом пожилой матрос, который судя по всему и был Ольфом, не по-доброму улыбнулся.
- Что, малец, хочешь посмотреть, как им кишки на наконечник наматывают?
Но Грем так и не успел ничего ответить, он уже сжал эфес меча, когда широкая дядина ладонь легла на здоровое правое плечо.
- Потише с пареньком, у него кости только-только срослись. Посмеялись, и будет.
- Кости, стало быть... Жаль, а то бы я ему показал..., - Ольф не скрывая презрения шагнул вперед и подхватил с палубы бородоруб.
- А ты мне, мне покажи, - Натан выступил вперед, обнажив клинок. Сталь сверкнула под солнечными лучами.
- Что в заклад ставишь? - поинтересовался Ольф, перекидывая копье из одной руки в другую.
- В заклад? Ты в своем уме матрос!? Я дворянин, я не бьюсь за деньги! - негодующий крик дяди разнесся над морской гладью.
- Ну да, ну да... Хм, но я-то не благородных кровей, так что придется тебе что-нибудь поставить... Или суй свой ножик в ножны и сиди помалкивай, - не скрывая улыбки предложил матрос.
- Ах ты! Да я! Ладно! Ставлю три бенольских золотых, а ты, грязная свинья, ставь бородоруб! - возбужденно прокричал Натан под одобрительные крики команды.
- Отлично. Что же, я ставлю копье, все равно я выиграю, - ответил Ольф, после недолгих раздумий.
- Как только он достанется мне, я выброшу его в море, - зло пообещал дядя.
Натан Норинг обнажился до пояса. Ирония на лицах матросов сменилась уважением, еще бы, множество шрамов полученных в схватках покрывали тело Норинга.
Его противник не стал скидывать грязную просторную рубаху с закатанными широкими рукавами. Он нарочито медленно перебирал руками древко копья. Прищурив глаза, матрос следил за дядей Натаном. Тот обнажил клинок и, сделав пару взмахов, положил лезвие на плечо.
- Ну, подходи, сейчас я тебе покажу, как сражаются благородные люди! - прокричал Натан.
Ольф ничего не ответил, он лишь выставил вперед широкий наконечник. Шаг, другой. Противник медленно приближался к барону.
Удар. Длинное мечеобразное лезвие стрелой метнулось в грудь Натана. Тот успел увернуться, меч голодным коршуном опустился на древко, намереваясь перерубить копье. Но то, что без труда получалось на полях сражений, на этот раз не вышло. Натужно зазвенев, меч отскочил, словно зверь от огня.
- Так его! Молодец Ольф! Давай! Давай! - закричали матросы, когда тот опрокинул не успевшего опомниться барона на палубу ловким ударом по ногам концом копья.
Но, несмотря на преклонный возраст, дядя Натан весьма проворно перекатился по теплым доскам и вскочил на ноги.
Не дожидаясь очередной атаки, барон сам бросился на противника. Рубящие удары сыпались один за другим. Матрос отразил их все, ловко подставляя окованное железом древко. Однако самодовольная улыбка сползла с лица Ольфа. Пот градом катил по лицу и груди Натана, дыхание участилось. Руки налились свинцом, меч тянул вниз. А Ольф казался все таким же полным сил, хотя по виду он годился в ровесники Натану.
- Ну что, аэ, - с усмешкой произнес Ольф, - может хватит, а то задену тебя ненароком.
Однако барон явно придерживался другого мнения. Он вновь атаковал. Грем затаив дыхание, следил за казавшимися беспорядочными ударами. Натан готовил тот единственный, неотразимый удар, который повергнет наглеца на теплую палубу.
Ободряющие крики матросов стихли, лицо капитана побелело. Грем затаил дыхание вместе с остальными. Предчувствие кровавой развязки нависло над кораблем. Пурпурный парус тревожно трепетал на ветру.
- Молодец, Ольф! - выкрикнул не выдержавший матрос, возбужденно хлопнув другого по плечу, когда широкий наконечник распорол левую штанину барона. Бедро сразу же окрасилось багровым.
Однако Натан, казалось, не заметил ранения. Еще бы, ему всю жизнь проведшему в бесчисленных поединках и схватках не когда было обращать внимание на какой-то порез. А вот Ольф думал иначе.
Матрос стал заходить со стороны раненной ноги, и это была его последняя ошибка в жизни.
Грем навсегда запомнил выражение лица дяди, когда тот резко оперся на раненую ногу, укорачиваясь от губительного укола, столько боли и страдания отразилось в нем. В следующее мгновение барон оказался за спиной противника и с громким выдохом вонзил меч сзади в сердце.
Под всеобщий гул негодования капитан приблизился к Натану. Барон стоял оперевшись об окровавленный меч. Левая штанина вся бурая от крови, лицо же барона наоборот было белее снега.
- Ольф был хорошим матросом, но старым, таким же старым, как и ты, - начал капитан с плохо скрываемым негодованием.
- Что, хочешь пойти вслед за ним? - хрипя при каждом слове, выдавил барон.
- Нет, и если сегодня кто и отправится следом, так это ты! - выкрикнул капитан.
- Это всех касается, больше никаких драк! Каждый, кто затеет ссору на моем корабле, отправится за борт на судилище морского бога!
Грем бросился к дяде и помог дохромать до ближайшей скамьи.
- Принеси мне копье, Грем, - попросил Натан, тяжело дыша, пот градом катился по бледному лицу.
- Но, дядя, вам надо перевязать рану, - попытался протестовать Грем.
- Копье! Копье демоны тебя забери! Неси копье! А не то я сам встану и возьму его, даже если это будут мои последние шаги!
Грем лишь кивнул и бросился к трупу Ольфа. Щеки юного рыцаря горели от стыда, как он мог спорить с дядей. Забрать оружие побежденного в поединке - право каждого благородного человека.
- Мне нужно забрать копье, - произнес он, увидев вопросительный взгляд капитана.
- Бери, мы все равно собирались выбросить его за борт вместе с телом, - ответил капитан, картинно пожав плечами.
Грем склонился над густо покрытым кровью телом. Острый запах впился в ноздри, дурманя голову. Юный рыцарь тут же вспомнил его, именно такой запах висел над полем у Зеленых Холмов по окончании битвы. Еще теплые пальцы крепко сжимали древко копья, и Грему пришлось потрудиться, отгибая их один за другим под злые взгляды матросов.
А вечером, когда барон уснул, юный Норинг долго всматривался в темную бездну, притаившуюся под днищем корабля. В почерневших волнах ему чудился старый Ольф, преследовавший Натана. Но ночь брала свое, и Грем провалился в пучину сна. Во сне он видел матросов, которые раскачав, бросили труп Ольфа за борт. И там, уже уходя ко дну, Ольф открыл газа и зло улыбнулся рыцарю.