-Sir,please correct this sentence,- сказала учительница курсов ESL.
И к доске пошёл уже немолодой мужчина.Он уверенно взял мел и стал исправлять написанное предложение.
Сколько языков ему пришлось постигать. Дома у них говорили на русском. Когда бабушка воспитывала маму, звучал идыш. Когда тётя разговаривала с соседкой, раздавалась помесь украинского с русским. В школе говорили на русском, но читали и заучивали Шевченко только на украинском. Так он звучал сочнее.
Як би ви знали паничи
Де люди плачуть жiвучi...
Скольких людей коснулись эти слова, хотя они и не знали украинского.
Отца перевели в Грузию. Сейчас ему надо изучать другой язык. И хотя школа, так принято, называется русской, изучение "картули эна"(грузинский язык), обязательно.
Школа большая и шумливая.В классе до двадцати национальностей. Но всех объединяет грузинское слово, звучащее в коридорах и классах.
И к этому надо было привыкнуть как к пури, цхали, мацони и прочим, необходимым для поддержания жизни вещам.
Новичка встречают настороженно и с любопытством, как везде встречают незнакомца, с которым надо будет встречаться каждый день и делить двойки, пятёрки и прочие приятности и неприятности.
Учебный год в разгаре и некоторые знакомы между собой, по крайней мере, с прошлого года. Редко кто больше. Первые послевоенные годы основательно перетасовали все народы, населявшие страну-кто возвращался из армии, не доехав до прежнего места жительства, кто возвращался из эвакуации, но, увидев развалины родного дома, подался в другие районы, чтобы горечь потерянного не стояла перед глазами. А кого просто переместили. И школы были отражением затухающего вихря войны.
-Грузинский знаешь? - спрашивает переросток с пробивающимися усами.
-Не знаю, - застенчиво отвечает новичок.
-Я тебя научу, - уверенно говорит объявившийся доброволец-учитель.
-Скажи "Бак"ак"и цх"алши к"ик"инэбс".
-А что это такое?
-Не бойся, это не ругательство. Ругательствам я тебя потом научу. Ну, говори, - настаивает он строго.
Новичок произнёс, спотыкаясь на каждом звуке.
-Не так, дорогой. Лягушка прыгает в воду. Понимаэшь? Повтори.
-Бакх...,-начинает новичок,но тут в класс заходит высокий худой старик.
Черные, пристально смотрящие на класс глаза под густыми бровями, будто просвечивают каждого ученика.
"Ах вы, бездельники и лоботрясы", - говорят его глаза, пробегая по последнему ряду парт, где сидят его старые знакомые второгодники.
"Не берите с них пример", - говорят глаза, перебегая на хорошистов и отличников.
Он подходит к столу, ложит на него свой, когда-то чёрный портфель, и торжественно произносит:
-Гамарджоба, - и открывает школьный журнал. Он не делает перекличку, а, пробежав взглядом по партам, сразу выявляет отсутствующих.
-Опять этот бездельник прогуливает,- в сердцах произносит Георгий Илиянович. И все знают, о ком он говорит.
-А Мегрелишвили ещё болеет? - вопрошает он, не ожидая ответа. Значит, знает, что болеет. - Начинаем урок. Кто не сделал домашнее задание? - спрашивает Церетели, подозрительно посмотрев на класс.
-Я не сделал, - вызывающе вскакивает представитель заднего ряда.
Класс замирает от страха и восторга-начинается спектакль.
Учитель как кошка высоко и медленно поднимает свои громоздкие ботинки, про которые говорят, что он их носил еще, когда в революцию служил на флоте, крадучись перемещается по направлению к великовозрастному детине, который еле помещается между сиденьем и откинутой доской парты. Учитель делает ещё шаг.
-Так почему ты не сделал домашнее задание, бездельник?
-Я был занят,- произносит Анзор, и неискушенный слушатель действительно может поверить в его чрезмерную занятость.
-Чем же ты был занят? Маме в футбол помогал играть? - любопытствует учитель, всматриваясь в свежий синяк на лбу. - Тоже мне, Пайчадзе нашёлся. Модиа (иди) к доске, - и как футбольный судья, не оборачиваясь, показывает в сторону доски.
-Нэ пойду, - отвечает Анзор.
-Пачему?
-Ар минда(не хочу)!
-Может, ты учиться нэ хочешь?
-Хачу,но нэ пойду.
-Шэхэдэ (посмотрите) на нэго, -провозглашает в пространство Церетели,направив руку в верхний угол комнаты.Рука как будто призывает в свидетели весь мир,и внезапно замирает на ухе Анзори.
-Вай мэ,мосцавлэбэло(учитель), -взвизгивает он.Но рука неумолимо ведёт его к доске как щенка на ошейнике.
Новичок замер от ужаса и посмотрел на класс.К его удивлению, у всех лица были весёлыми.
-Пиши, дорогой, - и Церетели начинает диктовать пример.
Анзори начинает писать, стирая написанные цифры по несколько раз. Наконец пример написан, и ученик глубоко задумывается. Проходит минута, другая...
-Долго стоять будем?-спрашивает учитель. В ответ молчание.Анзори смотрит на учеников. Его дружок Гиви показывает на часы. Анзори немножко завидует Гиви. У него трофейные часы, которые отец привёз с фронта. Значит надо заканчивать. Больше учитель никого не успеет вызвать к доске. А будет давать новый материал. И Анзори бойко начинает решать. Ведь этот пример он ёщё с прошлого года запомнил.
Церетели ошарашено смотрит на бойко пишущего.
-Маладец, генанцвали! - восторженно восклицает учитель. - Голова у тебя хорошая. Две беды только- лентяй и футболист. Но хорошие футболисты нам тоже нужны. Даю новый материал.
Следующий урок был по физике.
Учитель физики, он же завуч, в ученической среде фигуририрует только под именем, переросшим в кличку, Теймураз. Он ходит по школе с длинной линейкой.
Линейка нежно ложится на стол. Из кармана пиджака достаётся мешочек, из которого на пюпитр доски высыпаются маленькие мелки, хотя дежурный по классу положил на перемене большой кусок мела. Учитель заглядывает в журнал, а затем бросает взгляд на склонённые и смотрящие на него вихрастые и приглаженные, чёрные, белёсые и рыжие головы.
-Хорошо,- удовлетворенно заключает учитель. - Попов к доске.
Невысокий, плотный мальчик уверенно идёт к доске.
-Расскажи нам, генанцвали, о чём говорит первый закон Ньютона.
С первыми словами ученика из рук учителя вырывается кусочек мела и летит в класс. Меловая пуля неумолимо приближается к лицу ученика и отскакивает от его лба.
-Ворошиловский стрелок. На фронте снайпером был,- шепчет сосед по парте новичку. И тут же вторая пуля разбивается о его лоб, обдав новичка белёсой пылью.
В классе ни шевеления. До учеников, отвлечённых обстрелом, доходит голос Попика:
-На всякое действие есть противодействие.
-Правильно, дорогой. Садись на место. Все поняли?
Молчание.
-Анзори, ты понял?
-Ничего не понял, мосцавлебело, - патетически восклицает Анзори, и, вскакивая с парты, поднимает правую руку.
-Почему? - вопрошает учитель и берет линейку со стола.
Глаза Анзори сопровождают каждое движение учителя.
-Потому что в окопе сидел. Обстрел был.
-Я это задавал на прошлом занятии. Что у тебя дома тоже обстрел был?
Обстановка накаляется. Учитель и ученик переходят на грузинский язык.
Идёт перечисление ближайших родственников, и упоминаются их заслуги в деле воспитания неблагодарного сына.
Анзори готовится к прыжку. Учитель усиленно рассчитывает его виртуальную траекторию, и ставит ногу на край сиденья соседней парты. Ученики теснятся к противоположному краю.
Линейка учителя тянется к голове Анзори. Он прыгает на парту. Учитель прыгает на соседнюю парту.
Несколько проходов по трём рядам оставляют отпечатки подошв на листах тетрадей.
Лица учеников сияют.
Анзори делает маневр и вылетает в дверь. Теймураз за ним. Оставшиеся в классе ученики бросаются к окнам.
Анзори подбежал к краю дороги и остановился, пропуская проезжающую машину. Расстояние между ним и Теймуразом сокращается. Но вот ещё одна машина и Анзори решается. Рывок перед самым носом у испуганного водителя, скрежет тормозов, гудки напирающих сзади машин. Шофёр выходит и плюётся.Анзори уже на другой стороне дороги, и бежит по спускающейся вниз перпендикулярной улице. Теймураз навёрстывает упущенное время. Расстояние между бегущими уже измеряется тенью телеграфного столба, стоящего у забора, сложенного из валунов. Анзори как кошка взлетает на забор, приседет и, исчезает из вида. Теймураз становится ногой на выступ валуна, подтягивается и заглядывает. Видно как он грозит рукой и открывает рот. Опускается вниз и шагом прогуливающегося идёт к школе, небрежно похлопывая линейкой по ноге.
Класс гудит от восторга. Открывается дверь.
Тишина.
-Хорошо, - как ни в чём не бывало, произносит учитель. - Мы закрепили старый материал. Переходим к новому.
Учебный год переваливает через зиму. Новичок уже потерял свой знак новизны и лапаракает(лапараки-говорить) по-грузински. После уроков, набегавшись по улицам и дворам, к приходу родителей садится за уроки. Тянет в сон, но отчёт надо держать по всей форме.
-Так. Покажи математику, - говорит мама. Она бухгалтер.
-Что задавали по истории Грузии? - спрашивает папа. Он излазил эту землю вдоль и поперёк.
И, наконец, коронной вопрос:
-Что вам задали по литературе?
-Подготовиться к сочинению о лишних людях.
-С лишними людьми всё ясно, - смеётся папа. - Их общество не понимает и убирает. Я спрашиваю по грузинской литературе.
-Выучить стихотворение.
-Выучил?
-Почти.
-Рассказывай своё почти.
-Нафтис лампа элетроно...
Приходится заглядывать в хрестоматию. Ох, как хочется спать.
-Садись, учи, - твёрдо говорит отец. Ему тоже хочется спать, а комната одна.
-Учу. Нафтис лампа электрона...,-голова склоняется и натыкается на палец, подставленный отцом к носу. Глаза открываются от вздрагивания головы.
Пробегает мысль, как хорошо, наверно, жили в старой Грузии при керосиновой лампе. Рано ложились спать и не знали, что при электричестве жить лучше.
-Ложись спать. Завтра утром пораньше разбужу. Как миленький выучишь, - говорит отец.
Мама наставляет:
-Книгу положи под подушку. Спокойной ночи.
"Всё хорошо. Книга под подушкой. Голова на подушке."
-Давай вставай!
-Я не выспался. Ещё рано.
-Вставай, вставай. Стих учить надо.
-Я его знаю.
-Знаешь? Тогда рассказывай.
Звучит грузинская речь.
-Ну, чудеса! - восклицает отец.
-Я же говорила.Проверенный способ- книга под подушку,-говорит мама.
-Ладно, досыпай,-и голова падает на подушку в беспамятстве.
Второе просыпание.Умывание. Завтрак на столе.
Папа уже ушёл на работу. Мама собирается.
-Сколько у тебя сегодня уроков?
-Четыре.
-Чего так мало?
-Да пятый пение.
Уроки пения вёдёт добрый пожилой старик. Говорят, до революции он был очень красивым, пел в церкви и руководил церковным хором. А после революции он стал учителем пения. И фамилия его Кения.
-Начинаем с песни "Чемо читуния", - объявляет он.
Вступает аккордеон. Кения даёт отмашку.
Класс поёт.
Чемо читуния, шэнтвис твалебия,
Чемо читуния, эс гули...
После окончания первого куплета Кения останавливает хор.
-Анзори, почему не поёшь?
-Надоело, - отвечает Анзори. - Я эту песню уже во сне пою.
-Во сне поёшь, говоришь? Выходи к доске и пой, чтобы все видели какой ты умный.
-Я не маленький. Мне и здесь хорошо, - говорит здоровый детина.
-А я говорю,модиа(иди),-и Кения подходит к Анзори, вытягивая его из парты.Он тянет его за плечо.Но силы не хватает. Тогда он берёт стул, обхватывает грудь Анзора ножками и, упираясь, как извозчик, выталкивающий из грязи застрявшую телегу, прижимает Анзори к доске, и начинает убеждать:
-Весь народ поёт, готовится к олимпиаде.
-А я не хочу петь со всем народом.
-Как это ты не хочешь петь со всем народом? Солистом хочешь быть? - спрашивает Кения. - Думать надо, что говоришь, - и отвешивает по лбу Анзори увесистые щелобаны.
-За что? - визгливо спрашивает Анзори.
-За пэсню, - уверенно отвечает Кения.
В класс заходит директор. Он лично следит за подготовкой к олимпиаде.
Увидев прижатого к доске Анзори, спрашивает:
-В чём дело?
-Петь не хочет, - возмущённо отвечает Кения, не опуская стула.
-Как это петь нэ хочешь? - обращается к Анзори директор. - Иди на место и пой.
Анзори идёт к парте. Директор подходит к нему.
-Ты понимаешь что делаешь?
-Понимаю. Я не хочу сегодня петь.
-Ты будешь пэть.
-Сегодня нэ буду.
Кения накаляет атмосферу:
-Всё, ухожу. Подаю заявление и ухожу.
Для учеников это не новость. Они давно поют песню
Наш учитель Кения,
Вышел из терпения,
Подал заявление,
Что не будет пения.
Исполнение песни переходило в пляску.
Кения старый добрый друг директора. Глаза директора рассеянно бегают. В поле его зрения попадает спинка сиденья парты, оторванная могучей спиной Анзори. Он отрывает доску, висящую на одном гвозде, и обрушивает её на спину Анзори. Класс замирает. Анзори меняется в лице и, кажется, на глазах растёт и становится выше директора. Директор становится пунцово красным, резко поворачивается и идёт к двери. У дверей останавливается и, оборачиваясь к Анзори, произносит:
-Ты будешь пэть.
Он угадал, Анзори впоследствии стал артистом филармонии.
Ай да Кения, всё-таки продолжил свою песню голосом ученика.
Самолёт пересекает границу бывшего Союза.
Самшобло, самшобло чемо ламазо
Зурмухто, зурмухто, ану алмасо...
вертится в голове долгоиграющая пластинка.
Внизу что-то блеснуло как алмаз, отдающий часть света, пробежавшего по нему солнечного луча. И этот свет впитали глаза улетающих.