Вот уже неделя как Шиста по прозвищу Крепкая рука не в силах был пошевелить даже пальцем ноги. Бесчувственные и обездвиженные они лежали как деревянные обрубки. Когда его принесли в племя, шаман долго натирал их лекарственными травами, потом ткнул костяной иглой в мышцу и спросил, чувствует ли он что нибудь?
- Нет, - рыкнул сначала Шиста, а потом поняв смысл собственного ответа тихонько завыл.
Здоровенного буйвола, что искалечил его, принесли вслед за ним. Вернее принесли вырезки мяса, шкуру, способную накрыть собой сразу несколько шалашей, рога и кости.
Взглянув на массивный череп, Шиста снова как в живую увидел, как огромный зверь несется на него. Учуял ли он, или это была простая случайность, но бык, презрев страх перед загонщиками, бросился на вопящую и громыхающую камень о камень, кость о кость, цепь людей, выбрав самое тонкое место. Сосед Шисты справа, как раз ушел далеко в сторону, обходя заросли колючего кустарника. Сосед слева, молодой сопливый пацан, первый раз вышел в лов. Увидев несущегося на них гиганта, он сначала застыл как парализованный, а затем завизжав словно заяц бросился бежать.
Буйвол несся как горный обвал, что сметает все на своем пути.
У Шисты же перед глазами стояло, что если они упустят зверя, то на то, что бы снова его выследить уйдет день, не меньше. А в племени все это время будут голодать. На одних ягодах да кореньях долго не протянешь.
Воздев над головой бесполезную дубину он бросился на быка.
Перед глазами мелькнула бурая шерсть, острый рог, налитый кровью глаз. Затем удар, Земля стремительно ушла вниз. Еще удар. Треск. В руках осталась только короткая рукоятка топорщившаяся острым отщепом.
Массивная морда понеслась прямо на него. Удар в грудь. На руку густо плеснуло теплым, потом кисть резко вывернуло, вырывая обломок оружия.
Ветки кустов больно хлестнули в лицо, а потом в спину уперлось острое, тяжелое. Шиста - Крепкая рука взвыл от непереносимой боли. Перед глазами все исчезло и только по ногам разлился пронзительных холод.
Он открыл глаза, снова посмотрел на голову быка. В широкой, забитой запекшейся кровью глазнице до сих пор торчал обломок дубинки.
Х Х Х
- Ну что, как у вас?
Серыгин на секунду оторвался от парящего перед ним белого, полупрозрачного экрана, на котором, повинуясь его мысленным приказам, плясали цветные ленты диаграмм.
- Расчеты закончил. Критическая масса перейдет предел когда в квантовый поток...
Залпов дослушал отчет до конца. Кивнул. Зрачки у него чуть расширились и на призрачном экране поползли похожие на диковинных жуков, символы формул.
- Enter, - проговорил он.
Со всех сторон понеслось нарастающее гудение. Залпов развернулся на крутящемся кресле. Экран метнулся было за ним, но он махнул рукой и тот застыл с боку, а потом и вообще погас.
В центре лаборатории находилась небольшая, метр на метр, молибденовая платформа. На ней так, что бы стоящий человек мог на них опираться, расположились полукруглые поручни.
- Ну что, господа, поехали.
Залпов в несколько стремительных, размазанных в пространстве шагов, оказался на платформе. Руки легли на поручни. Он осторожно сжал пальцы, стараясь не смять металл как бумагу. С момента как он прошел операцию по замене костной массы на перестроенный титан прошло всего неделя и он еще не до конца себя контролировал.
Серыгин махнул рукой.
- Начали.
И тут же понеслось со всех сторон.
- Тест пройден.
- Энергия поступает по нарастающей.
- Нанороботы пошли. Меняют полярность электронов.
Платформа мерно завибрировала. В месте, где подошвы Залпова соприкасались с платформой разгорелся тусклый свет.
Под его ногами нанороботы увеличивали скорость бега электронов. Многие из них вырывали с их мест и вставляли в другие. Меняли полярность. Расщепляли атомы.
По сути атомная бомба, чья энергея сдерживалась только механизмами, что даже меньше чем пыль. Меньше чем сами атомы.
Теория Эйнштейна отрицала путешествия во времени в прошлое, но оказалось, что законы микромира во многом отвергают навязанные им учеными рамки. Если изменить заряд электронов, то простая материя превращается в антиматерию. Сдерживаемая лишь силовыми полями, что одновременно отделяют от нее материю простую комок антиматерии создает вокруг себя то, что без долгих заумных объяснений проще назвать антизаконами. Например привычная нам гравитация в поле антиматерии уже не притягивает, а отталкивает. А закон Энщтейна уже запрещает путешествия в будущее, а в прошлое разрешает. Дело остается за малым. Открыть окно во времени.
Залпов, внутренне напряженный, старался на лицо волнение не допускать. Осознание, что вокруг него столько энергии, что с лихвой хватило бы, на обеспечение всех нужд крупного города начала двадцать первого века в течении года, не могли оставить равнодушным. Если что-то пойдет не так, от него и пепла не останется, несмотря на все модификации, чипы и улучшения тела, что позволяли ему спокойно прогуливаться в кратере действующего вулкана.
Не останется и лаборатории. Даже планетоида, на котором эта лаборатория располагалась. Да что там планетоид. Сама звездная система ALF Tel рванет так, что мало не покажется. И пусть Залпов знал, что безопасность стопроцентная, и ни чего из того, что придумало его разбушевавшееся сознание не случится, все равно, что-то в душе трепетало и скулило. Негромко так.
Свечение у ног все разгоралось и если бы его глаза не были модифицированы, он бы уже ослеп.
Мгновенно наступила тьма. Он словно провалился в некое пространство, где не было даже одного кванта света. Вокруг простирались километры, световые годы, парсеки непроницаемой мглы. Однако самого себя Залпов видел отчетливо.
Через минуту перед ним словно открылось небольшое, размером с тарелку, окно. На ладони Залпова словно из ниоткуда сформировался небольшой, блестящий шарик с красным камешком в центре. Шарик взлетел и устремился в окно. Пролетев между невысоких, корявых шалашей, кое-как прикрытых шкурами, между волокуш, он разлетелся шлейфом пыли и невесомые части медленно осели на готовящийся к ночевке первобытный поселок.
Залпов коротко кивнул.
Это была последняя проверка перед началом глобальной операции "Зона предков". Если взаимодействие среды прошлого времени и нанороботов будет положительным, то следующим шагом будет полное исследование человеческой истории с целью выявления и регистрации всех людей достойных воскрешения.
Х Х Х
Шиста - Крепкая рука мрачно пережевывал кусок бычьего мяса. От мяса уже потихоньку тянуло душком, но он не собирался его выкидывать. Это было последнее, что он добыл собственными руками и Шиста хотел до последнего оттянуть момент, когда окончательно превратится в нахлебника.
От толчка кусок чуть не вылетел у него из рук. Следовавшие за племенем дикие собаки дернулись было подхватить на лету, но тут же разочарованно взвыли. Он подхватил мясо другой рукой. Шиста обернулся.
Жена и старший сын не оглядываясь продолжали тащить волокушу. Еще один камень попал под дно, но в этот раз не подбросил. Округлый камень прокатился под дном и даже, казалось, придал волокуше скорости.
Рядом, стараясь не обгонять, тащили вторую волокушу средний сын и маленькая дочка. Волокуша была наполнена немногими вещами скитальцев. Куски недошитых шкур, несколько кремневых камней для изготовки ножей, оленьи жилы. Припасы на голодные дни. Шиста вздохнул сквозь зубы. Раньше старший сын помогал младшим, и им не приходилось так надрываться. Дочь даже бывало бегала беззаботная как козленок, играла. А он шел с милой его сердцу.
Шиста доел мясо и приподнялся на руках. Крепкие, жилистые, в огромных буграх мышц. Ни у кого в племени не было таких рук. Не было в племени человека, что мог бы нанести такой же сильный удар дубиной как он. Ни кто в племени не мог так далеко бросить камень, как он. Ловчее да, были, но сильнее ни кого.
"Раньше".
Острая мысль резанула как лист осоки. Раньше, не было сильнее его. Пора привыкать, что дни его, как лучшего добытчика в племени, ушли в пепел. Привыкай, что отныне крепкие руки твои будут протянуты не для того, что бы дать, а для того, что бы просить. А если нагрянет голодное время, то хорошо если его просто забьют камнями. А то ведь могут и бросить живым на съедение зверям.
Он стиснул зубы и зарычал. Изо рта пахнуло тухлым мясом.
Собаки, как же их много развелось в последнее время, рыкнули ему в ответ. Они уже давно перестали дичиться людей. Следовали за племенем подбирая скудные подачки. Несколько раз громким рычанием и лаем предупреждали племя о приближении хищника. Вождь, по наущению шамана, запретил трогать собак, объявив что мясо их нечисто.
Одна собака вильнула хвостом и побежала рядом с волокушей. Мохнатый, мощный зверь, он сверху вниз посмотрел на лежащего человека.
Рука Шисты сама собой вытянулась за борт, зацепила булыжник потяжелее. Так ему наверное теперь и придется жрать тухлятину и собачатину. Как презренным Голоногим, что до сих пор ходили как дикие, с открытыми ступнями, а не в кожаных чунях, как положено человеку.
Но лучше так, чем просить.
Собака видно что-то почуяла, потому что неожиданно показала клыки и отпрыгнула далеко в сторону. Вот так, даже собаку подбить у него не вышло.
Не хватало только что бы дети-крохотульки его кормили. Это его дело кормить и учить их. Учить... А ведь он обещал среднему сыну повести его на первую охоту. Не успел. И теперь даже такое, самое необходимое для мужчины дело, он не может сделать.
Решено. У него есть еще один кусок мяса. Как только его не станет, ночью он уползет из стойбища.
Х Х Х
Прошла неделя после начала эксперимента. Первый этап прошел на отлично. Будем надеяться, что второй тоже не подведет. Не зря только шестнадцать лет ушло на строительство лаборатории, подготовку, доведения аппаратуры до стопроцентной безопасности. После стольких трудов ну не могло все пойти не так. Не имело права. Да и шансов не имело.
Залпов снова встал на платформу. Вспышка света, преображенный поток антиматерии, и окошко в прошлое открылось. В этот раз уже никаких настроек не потребовалось. Роботы-наблюдатели, переброшенные в прошлое в шарике капсуле, создали жесткий луч позволявший выходить на цель в доли секунд.
По ту сторону времени открылось первобытное стойбище. Снова сгущались вечерние сумерки и люди готовились к ночевке.
Кругом стояли ветхие шалаши-однодневки. Пожитки на волокушах не разобраны. Между шалашей протрусила, настороженно осматриваясь, собака. В стойбище очень мало мужчин. Остались только дети, женщины и старики. Куда все делись?
Залпов дал запрос и нанороботы, рассеянные по вещам древних людей, тут же передали, что большая группа мужчин удаляется на северо-восток, вооруженная. Впереди них несколько неразумных крупных живых существа. Все ясно, пошли на охоту.
Мимо прошла женщина.
- Дитя, мхы ваха, - позвала она.
- Мака, мака, ха тры вга, - к ней подбежал малец лет восьми, обнял за ноги.
Запрос. Ответ. Принятый пакет информации.
Следующие фразы он уже понял. Нанороботы за неделю хорошо поработали собирая и перерабатывая информацию.
- Иди кушать.
- Мама, я не хочу. Можно я с Вистом пойду охотиться на ящериц?
- Можно, но только далеко не уходите.
Повинуясь приказу Залпова временное окно двинулось по стойбищу. Оно было односторонней проницаемости и ни кто из этих людей не видел его. Незаметный для всех он наблюдал за жизнью первобытного племени. Конечно нанороботы-наблюдатели собрали всю возможную информацию, разложили по полочкам и классифицировали. Но иногда так хочется увидеть все своими глазами.
Его внимание привлекло рычание собак. Две из них недовольно отбежали в сторону, а по нехоженой траве, между кустов уползал человек. Полз он странно, одними руками. Цеплялся за ветки. Опирался на локти, подтягивался. Ноги тянулись за ним как две негнувшиеся жерди.
Залпов повел окно за ним.
Х Х Х
Старший сын ушел со всеми на охоту и взял с собой среднего.
Шиста сурово улыбался. Вручил сыну самолично сделанную к этому торжественному моменту дубинку. Хорошо успел сделать до того, как потерял способность двигаться. Но как только сыновья растаяли в предрассветной степи, он взвыл чуть ли не в голос. Он, не старший сын, он должен был вести своего среднего сына на его первую охоту. Он должен был быть его наставником. Он, он. А средний сын только холодно кивнул отцу принимая подарок.
Лишь жена и дочь не изменили к нему отношения, но от этого было только хуже. Каждое утро он находил в волокуше то съедобный гриб, то горсть ягод. И есть не мог, и выбросить - оскорбить сделавшего добро. Оскорбить духа наставника. Лучше бы прокляли. Да нет, тащит жена его и сына старшего заставляет. Тот косится презрительно. Зло бурчит сквозь зубы.
Невольно мысли потекли к волокуше. Вспомнилось как на последнем переходе его так растрясло, что чуть не стошнило. Еле удержал пищу, не дал пропасть зря.
А еще эти волокуши, как же они тормозят племя. Конечно без них они бы потеряли весь запас, вещи, но как было бы хорошо, если бы тащились они чуть быстрее. Стада все дальше уходили в степь. С каждым днем все труднее находить следы. Если племя отстанет, то зимой начнется голод.
И он. Шиста - Крепкая рука. Не лежал бы он в волокуше, не шли бы жена и старший сын последними. Не тормозили бы племя.
Он порылся в ворохе шкур и выгреб на свет недоеденную половину последнего куска мяса могучего гиганта, что искалечил его. Швырнул мясо собачьей своре.
Пора держать слово.
Ближе к вечеру, когда жена и дочь ушли копать коренья, он вывалился из волокуше и пополз. Трава больно скребла по лицу. Ветки кустов цеплялись и то и дело норовили выбить изо рта сжатый между зубов кремневый нож. Полз он не долго. Добравшись до ближайших валунов он спрятался за ними.
И все таки Шиста испугался. Что там, за светлым кругом жизни? И как боги примут человека самолично отвергнувшего их дар? Дар жить. Швырнувшего дар их ногам. На лбу выступила холодная испарина. Живот судорожно скрутило. Страх, первый враг которого следовало победить мужчине. Он приходил из тьмы за кругом костра, в первой встрече с хищником и первой встрече с человеком - врагом. Он приходил из мыслей, что - не выйдет, не получится, не осилишь. Страх - враг, что будет сопровождать тебя всю жизнь. И всю жизнь ты будешь с ним биться.
Боги поймут. Иногда надо уйти.
Зубы холодно скрипнули по каменному лезвию. Шиста - Крепкая рука перевернулся на спину, подтянулся на руках и сел опираясь на камень. Он распахнул на груди шкуру. Сердце учащенно застучало. Нож вышел изо рта чуть порезав губу. Во рту стало солоно. Шиста сжал обвязанную кожаным ремешком рукоять. Острие уперлось в грудь.
Х Х Х
Залпов дернулся. Естественная человеческая реакция когда видишь рядом беду. Помочь.
В доли секунд временное окно из одностороннего стало двусторонним. Разлетелось в стороны открывая его в полный рост.
- Стой, - крикнул ученый. Мозг в доли секунды пропустил сквозь себя массив набранной нано-роботами информации. - Крахт.
Шиста - Крепкая рука дернулся на звук. Прокрутив нож между пальцев он ткнул не глядя. Залпов даже не отдернулся. Модифицированная кожа только скрипнула, когда вынырнувший из прошлого клинок ударил наотмашь по горлу. Ударил, и рассыпался пеплом.
Шиста замер пораженный.
- Ты кто? - еле выговорил он.
- Я, - Залпов на долю секунды задумался. Прокрутил в уме всю полученную от нанороботов информацию. - Хуса, - наконец вычленил он нужное из информационного файла. - Твой дух наставник.
- Хуса? - Шиста уронил рукоять ножа в траву. - Дух наставник? - Лицо его помрачнело. - И зачем же ты Хуса допустил все это. Ты...
- Знаю. На охоте ты бросился на быка, что бы твое племя могло наесться досыта. - Залпов немного помолчал, и решил играть роль до конца. - Бык сломал тебе позвоночник.
- Зачем?
Шиста смотрел на назвавшегося духом. Дух был одет в странную переливающуюся серебряными бликами одежду, словно состоящую из воды. Волосы у него короткие. Отсутствие бороды и усов говорит о том, что он юн, но в глазах его читается такая бездна лет и зим, что Шиста почувствовал как его руки покрываются мурашками.
Дух выглядел почти как человек. Почти - выражалось в еле уловимой смазанности движения. Он словно мог двигаться во много, много, много раз быстрее, но сдерживал себя. Казалось, что и понимает он все даже раньше, чем слова слетают с его губ.
- Шиста, по прозвищу Крепкая рука. Ты самый сильный в племени и когда сила ушла, решил, что ты ничего не стоишь.
- А разве не так?
- Нет. Скажи. Убил бы ты того быка, если бы руки твои не были вооружены дубиной? Всей силы твоей не хватило бы. Молчи! - дух резанул воздух ладонью останавливая его слова. - Если бы не было волокуш, племя твое не успевало бы за стадами, и почти целиком вымерло с голода. Не сила тут все решала.
- А что? - Шиста уперся на руки и приподнялся.
- То, чего нет ни у одного зверя, а есть только у человека. Разум, - дух резко, как бросок змеи выбросил руку вперед. Твердый как камень палец уперся в лоб ошарашенного его скоростью Шисте. - Я лишил тебя простой силы, что бы ты применил силу истинную. Ну и что, что ты не можешь загнать быка в ловушку. Что бы делали люди, если бы кто-то не применил истинную силу человека и не придумал эту ловушку.
- Это...
- Хватит! - неожиданно крикнул дух. - Не оправдывай свою слабость. Крепкая рука, ты слаб. Ибо только слабый человек уходит не по своему времени. Сильный, по настоящему сильный, найдет, как быть полезным племени. Всегда, в любом положении. И в любой силе. Подумай, подумай впервые не о том, как загнать быка для племени, этим могут заниматься и простые охотники. Подумай, что ты можешь сделать для племени сейчас. Сейчас ты можешь сделать гораздо больше. Если бы ты знал, насколько больше.
- Но... - Шиста подпрыгнул на руках. Он ожидал, что дух-наставник снова прервет его, но тот только заинтересованно смотрел на него. - Вот такой, что я сделаю?
- А ты подумай.
- Я...
- Подумай.
Хуса посмотрел ему в глаза и исчез.
Шиста застыл на месте. Глаза его все смотрели туда, где только что был его дух-наставник. Что он там говорил об истинной силе? Неужели с мертвыми ногами, лежащий в волокуше, он сможет что-то сделать для племени? Да нет, врядли. Он перевел взгляд на огрызок ножа. Доделать и все.
И тут же одернул себя.
Есть возможность. Если есть возможность хоть что-то сделать, мужчина ухватиться за него зубами. Иначе он не мужчина.
Назад Шиста - Крепкая рука не полз. Он оперся на руки и пошел, волоча за собой ноги. Дойдя до волокуши он одним резким движением забросил себя на нее, как на место власти, где обычно сидел вождь, и задумался. Значит применить истинную силу? Попробуем. Думай, думай, думай.
Перед глазами возникла картина как под волокушу попадает круглый камень, но не подбрасывает как обычно, а прокатывается и этим словно прибавляет ей скорости. Круглый!
Шиста спрыгнул с волокуши и переставляя руки быстро побежал в шалашу Суты - Искусника. Лучшего мастера по дубинам, ножам. Лучшего резчика по дереву. Несмотря на то что все мужчины ушли на охоту Шиста был уверен, что найдет его здесь. Кроме шамана только ему еще вождь не позволял ходить на охоту. Слишком ценен был для племени Сута-Искусник что бы потерять его из-за досадной случайности.
- Сута, - крикнул он встав перед дверью. - Выходи.
- Что? - Искусник выглянул из шалаша.
- Бегом сюда.
Сута застыл не веря своим глазам. Перед ним стоял не тот Шиста, что валялся в волокуше совсем не давно. Того можно уже было за ноги в яму тащить. Этот же был словно исцелен от смертельной болезни. Словно чья-то исцеляющая длань коснулась его и вернула прежние силы. Или даже дала гораздо больше.
- Так, - между тем командовал возрожденный Шиста. - Иди сюда. Берешь вот эти бревна, режешь так и так. И... вот, берешь длинную жердь. Понял?
Сута - Искусник только кивнул и молча пошел за инструментом.
Х Х Х
Залпов взмахом руки закрыл окно.
Серыгин стоял уже рядом с платформой.
- Значит дух наставник Хуса? Ты что сделал? Это же запрещено. Только минимальное вмешательство.
- Знаешь, - Залпов улыбнулся. - Почему-то мне кажется, что я сделал нечто очень важное. Важное для всей цивилизации.
Х Х Х
Все племя собралось смотреть на преображенную волокушу. Волокуша стояла на двух широких круглых деревянных обрубках, которые в свою очередь были одеты на толстую жердь.
- Что это? Пака. - Старший сын презрительно уставился на отца. Во взгляде его читалось: - "Отец сошел с ума".
- Это дитя, - Шиста усмехнулся и сделал несколько шагов руками к сыну. Тот побледнел. Ему показалось, что отец шагнул к нему на здоровых ногах. - Назовем это колесо.