Аннотация: Бродя в поисках ночлега, рыцарь выходит к огромному поместью, в которое входит без приглашения, оказываясь в круговороте событий.
Глава вторая : Заклеймённый спаситель.
Ночь достигала апогея, переходя за одиннадцать часов. Люд на улице перестал существовать в принципе, отдав широкую дорогу рыцарю и его оруженосцу. Звуки трапез из домов начали потихоньку исчезать, помогая запаздывающим соседям понять примерное время и присоединиться к общему храпу.
Наездник устало крутил головой в попытке найти прибежище, однако, ни одно из зданий не пестрело вывесками или хоть как-нибудь выделялось на фоне других, от чего поиски затягивались. Не ведая куда идёт дорога, или что за улицы красуются на указателях, он решил довериться, вероятно от истощения, своей интуиции и зоркому глазу.
Так прошли полчаса поисков. Уйдя прочь от основной дороги, герои отдалились в отрезанную лесной тропой часть Уилбода. В силу общего единения нетронутых чащ и городской архитектуры, понять, что ты сбился с пути, возможно лишь местным жителям. Эти же заплутавшие души, не подметив собственной потери, шли выпавшим маршрутом до самого конца, пока глаз утомлённого воина не заметил вдалеке множество ярко горящих огней. Их было так много, что оно было принято это за продолжение города, и в чём-то это оказалась правдой. Прибавив ход лошади, в скорейшем времени рыцарь и оруженосец оказались перед крупным, даже в сравнении с увиденными сооружениями, поместьем.
Широкий сад встречал гостя своим множеством искусных форм постриженных деревьев и кустов. Разнообразными цветами, собранными в арки, под которыми, после аристократического завтрака, спокойно прогуливались дыша воздухом. Статуями нагих красивых мужей и дев, в которых привычно воплощали богов в человеческом виде.
Огромное сооружение, превышающее типичные для города дома, расходилось вширь прямоугольной формой. Вместе с тем о благосостоянии хозяина говорили огромные арочные стеклянные окна и каменный фундамент, с поднявшейся до первого этажа кладкой.
Яркий свет в окнах то и дело перекрывался фигурами танцующих людей. Кружась, мелькали пышные платья и элегантные фраки. Определённо был бал.
-Ох, достойное общество. Как же долго я в нём не был. Совсем одичал в этом лесу. Пора вернуть себе понимание достойной человеческой жизни. - Мысленно сказал себе рыцарь, глубоко вздохнув.
Он спешился, передал поводья в руки оруженосца и громко, с чувственной радостью, произнёс.
-Побудь пока здесь, а я пойду оповещу барона, о том, что к нему явился столь славный гость, и что он, то есть я, ищу кров после долгой поездки. Уверен, уважение и честь не позволят ему отказать мне в приёме, несмотря на отсутствующее приглашение и нежданный визит.
Произнеся данную речь, рыцарь направился вперёд уверенной походкой, пока угрюмые выражения лиц коня и оруженосца провожали его величественную особу.
Дорога к особняку была богато выложена камнем, привезённым из центральных, или, возможно, если позволял кошель, дальних северных государств гномов. Из-за этого издававшиеся шарканье и лязг металлических деталей на сапогах быстро привлекли внимание охранников у входа.
Двое бугаёв, одетые своим господином в несвойственные для их расы наряды, стояли у входа. Ливреи были расстёгнуты из-за несоответствия размера к телу, о чём свидетельствовали натянутые от мышц рубахи, готовые в любой момент порваться. Волосы уложены в спешке, а белый аллонж, доверенный одному из них, сидел не на голове, а торчащим из кармана. Общей несуразности способствовала и их нечеловекоподобная раса. Они были одни из коренных жителей лесов Табу - бернатынами.
Крупнее людей, походящие на мешанину животных существа, из которых ближе всего к ним внешне подобрались оборотни. Передвигаются в основном на четырёх конечностях, а для движения на двух ногах, используют хвост, чтобы хранить баланс. Имеют горб, из которого выходила толстенная шея, незаметно переходящая в голову. Она, в свою очередь, отдалённо походила на человеческую. Челюсти были вытянутыми, будто у гориллы, а на конце, вместо привычных губ, имелись лишь ряды острых зубов, расходящиеся по всему рту, от чего клыки виделись даже сбоку. Из затылка росли два массивных рога, разнящиеся от особи к особи, и символизирующие взрослость.
Народ бернатынов, среди других обитателей Табу, горько славился своими набегами и воинственным, мародёрским нравом, а также откровенной лудоманией, но то было в до имперские времена. Сейчас же, после стольких лет, их древняя слава сошла на нет, и злопамятно хранится лишь другими народами бескрайних лесов. А самим бернатынам нашли место на службах, требующих грубой силы.
Обернувшись в сторону рыцаря, сторожи, некогда занятые игрой в кости, резко убрали все игральные приспособления и приняли для подступающего гостя двуногий вид, возвысившись над ним на пару голов.
Умудрившись выписать поклон, один из них рычащим голосом, похожим на медвежий, обратился с вопросом. - Здравствуйте сэр, вы, наверно, охотник, нанятый многоуважаемым бароном Семиифом?
-Нет, господа,- опешил от подобного сравнения воин. - я - Сэр Пастурнариас, славный рыцарь и герой империи. Волею случая я оказался в этих диких краях, странствуя для свершения великих подвигов, и желаю, чтобы ваш барон принял меня подобающим образом. - вымолвил гордым басом мужчина.
-Сожалеем, однако у господина сегодня праздник, на который были приглашены только его ближайшие друзья и люди высочайшего общества. Вход строго по приглашениям.
Слегка пощурившись под шлемом, ответ не заставил себя ждать.
-Послушайте, я, быть может, не ясно выразился, в таком случае повторю. Моё имя Сэр Пастурнариас, герой империи, участвовавший в Битве за Аатрейны, защищая самого великого патриарха Филаарета, в том числе во времена Железной войны. Вам что-то говорит понятие "Золотая перчатка", или до этой глуши не доходят такие очевидные вещи? - спросил рыцарь постукивая по круглой фибуле формы человеческой руки.
Нахмуренные брови на животной морде охраны выдали растущее раздражение.
-Без понятия, что за перчатка такая, и я тоже тебе повторю, вход только по приглашениям. Нет приглашения - вали отсюда вместе со своей заколкой.
Непередаваемый гнев вспыхнул на оскорбление символа статуса владельца и всех его свершений в нём. Но что более важно, оно умудрилось задеть не только честь, но и самолюбие.
Прошла минута молчания, за которую мысли выстроились в чёткий ряд разумных, для их создателя, действий. Сделав шаг вперёд, рыцарь прошёл напролом, с такой скоростью, что оставленные сзади слуги ещё не успели осознать случившегося. Отворив размашистым движением единственной руки обе высокие двери, он прорычал во весь голос: Я должен высказать претензии вашему хозяину, за нанесённое мне вами оскорбление!
-Прочь с дороги безмозглая чернь! - грозно выкрикнул лазутчик, отмахнувшись от захватов.
Оставив все рамки приличия, опустившись в привычное четырёхногое положение, громилы решили преподать урок наглецу.
Замахнувшись массивным кулаком, первый навалился всем весом в ударе. Обхватив несущуюся мощь рукой, рыцарь будто отвёл нападающего в сторону, проскочив выставленным наколенником прямо в морду. Тут же произвёлся дополняющий удар, сливая вместе кастет с виском существа, оглушив того.
Товарищ по службе вклинился в драку, резко вмазав по железному шлему со всей силы, чтобы тут же отступить из-за неожиданной боли.
Небольшое сотрясение пошатнуло мужчину. Изображение в глаза помутнело, однако разглядеть обидчика позволило. Разбежавшись, воин прыгнул вперёд, ударив двумя ногами в голову, свалив бернатына на бок.
Раскрутившись на месте, рыцарь поднялся с прыжка, мгновенно встав в стойку.
Держась за голову, из которой пятью алыми точками шла кровь, первый нападавший до сих пор отходил от полученного сотрясения, из-за чего лишь жалобно выставил ладонь, ни то в попытке защититься, ни то соглашаясь с силой соперника.
Тёплый свет подсвечивал, будто выделяя, массивную деревянную лестницу светлых тонов, ведущую прямиком на верхние этажи. Помещение словно было оторвано от фасада. Вместо каменных частей и тёмного дерева, он весь был сотворён из белоснежных досок, расширяющих визуально и без того крупное поместье. По бокам от окон свисали прямиком до пола плотные бежевые шторы.
Весь первый этаж был до удивительности пустым, вся жизнь кипела выше. Громкие разговоры, живая музыка, топот каблуков - вели Пастурнариаса, как одурманенного, погрузив в фантазии о том, как почтенного встретят великого героя.
Подъём длился приличное время, рыцарь смаковал каждый шаг. Ожидания захватили мысли, заставляя выдумывать ответы на овации, комплименты и просьбы поведать о подвигах. По мере продвижения нашлось даже оправдание его внешнего состояния куда более драматичной историей, в смысле той же, просто с некоторыми художественными дополнениями.
Но ничего из этого не сбудется. Раздавшиеся крики выдернули мечтателя из собственных фантазий. Оглянувшись в суматохе, перед глазами предстали высокие столбы пламени, танцующие за окнами. Пройдя, будто призраки, сквозь стены, они оказались внутри. Охватив занавески, красные языки перепрыгнули на потолок, ещё больше распространившись по помещению.
Раздававшиеся выше вопли не прекращались. Рыцарь метнулся вперёд, прыжками преодолевая по несколько ступеней за раз.
Двери второго этажа распахнулись прямо перед лицом несущегося спасителя. Выбежавшая толпа отчаянно пыталась спасти свою жизнь, в процессе расталкивая и сметая с пути все.
Прикрыв искалеченную руку, воин молниеносно маневрировал и просачивался сквозь людей, будто вода или воздух.
Стадо осталось позади. Оказавшись перед разгромленным, охваченным пламенем помещением, глаза быстро пробежались по его углам и, удостоверившись, что здесь все спаслись, устремились на следующие этажи.
Встретив при подъёме лишь парочку человек, пришло тут же осознание, что большинство осталось в объятьях сжигающего тепла.
Обрушившаяся лестница стала первым препятствием. Пропасть третьего и первого этажа ведущая прямо в горящие угли на дне, отсеивала храбрых и ловких, от старых и трусливых. Скопище дворян на противоположном конце перепрыгивало через обрыв, оставляя вторую группу вжиматься в стены и отступать по мере обрушения ступеней. В отчаянной попытке один из трусливых без разбега бросился вперёд, по приземлению обломав ступени и устремившись вниз. Но ловкая мускулистая рука вцепилась в него мёртвой хваткой. Костяная маска с красным гребнем смотрел на перепуганного юношу не моргая.
-Держу тебя! Поднимайся быстрее! - выкрикнул железный череп, начиная подтягивать парня к спасению.
Тот, покорно послушав лик смерти, начал бороться за жизнь. Ухватившись за ещё целые ступени, вытягивал себя на твёрдую поверхность, и только оказавшись в безопасности ринулся к выходу, не произнеся ничего.
-Всегда пожалуйста! - цыкнул Пастурнариас вдогонку юноше, переведя после взгляд на оставшихся. -Прыгайте! Я подхвачу!
Убедившись в благих намереньях пугающего спасителя, лестничная очередь начала растворяться.
С последним пойманным человеком спасительный поход продолжил движение, хотя вера в то, что кто-то ещё жив наверху - отсутствовала полностью.
По мере подъёма, среди грохота рушащихся стен и треска огня, вновь получилось уловить признаки жизни - пронзительный крик, с третьего этажа.
В заваленном обрушившимися: люстрами, украшениями, потолком - помещении, в самой его середине, в окружении придавленных трупов, виднелся мальчик с гипсовой ногой в инвалидной коляске, отчаянно зовущий помощь.
Перепрыгивая костры и порушенные балки, рыцарь во мгновении оказался перед ребёнком. Перепуганное дитя, как и все остальные, вначале ужаснулось от вида своего ангела хранителя, даже предприняв попытку уехать от спасения, но человеческая речь подарила доверие человеку в маске.
-Какого ты здесь один? Где родители? Где хотя бы сопровождающий? - вопросил Пастурнариас, вынимая парня из коляски.
Ничего не сказав, ребёнок лишь указал на раздавленную огромным брусом пару котоподобных слуг.
И только совершён первый шаг к выходу, где-то сверху, из-за стен, донеслись многочисленные мольбы о помощи. Они были такими громкими и разноголосыми, что точно можно было определить сколько их и даже найти местоположение.
Но здание оказывалось на последних вдохах, уже готовясь к тому, чтобы окончательно обвалиться, похоронив в братской могиле не спасшихся и горе героя. Потолок и балки рушились массивными кусками, предварительно осыпая голову горящим углём и щепками.
Еле увернувшись от несущийся смерти, рыцарь оказался на небольшом островке, в окружении дыр в полу и гор горящих обломков, перегораживающих и мешающих свободному перемещению.
Раздумья сковали тело. Неудобство хвата единственной рукой и громоздкость ребёнка с гипсом - полностью исключали возможность добраться вместе с ним через горящую полосу препятствий до оставшихся людей. Находясь прямо посреди падающих древесных конструктов, под шум грохота и детский крик, логические цепочки составляли план на дальнейшие действия, фильтруясь и отбираясь только по их хозяину известной воле. Пока наконец не пришли к внешне простейшему выводу - Надо спасти тех, кого больше.
Однако и просто бросить человека на смерть - гнуснейший поступок. Бросить... Выход из положения был найден столь же безумный, сколь тяжела окружающая ситуация. Спустив мальчишку на пол, спаситель стянул остатки банкетной скатерти из-под обломков и, порвав в определённых местах, сунул юнцу.
- Завяжи эти два края вместе. Быстро!
Отдав приказ, рыцарь тут же схватил инвалидное кресло и раскрутившись на месте, метнул его в двухметровое окно, разбив стекло вдребезги.
-Завязал?
- Д-да. - промямлил парень.
- Отлично, слушай внимательно. Я не могу тащить тебя с собой, поэтому придётся полетать. Я тебя кину в окно так, чтобы ты мог зацепиться скатертью за ветки, а потом или сам или кто-то спустит. Хватайся за лямки и натяни ткань во всю силу, и как только окажешься снаружи, раскрой во всю ширь и держи. Ясно?
Круглые блюдца смотрели с ужасом на принятого за героя человека. Но сопротивляться было бессмысленно. Пламя вокруг подбиралось ближе и ближе, пока угли с потолка сыпались в волосы и шиворот обжигая.
Пастурнариас схватил мальчишку и поднял на ладони, будто метательный шар. Тот сжался до такой степени, что если б не нога, то смог уместиться на руке без особых проблем. Связанные узлы сжимались в потных кистях из-за всех сил, боясь, что развяжутся. Мужчина отступил пару шагов назад в процессе прицеливаясь. Затем, сделав два мощных напрыга, со всей силой кинул ребёнка в окно.
-Пошёл!
Через пару секунду заляпанная сажей скатерть раскрылась как парашют. Детский визг раздался с улицы, впоследствии дополнившись звуками хруста веток. Подойдя к краю, горе герой увидел застрявшую в ветвях высокого дерева скатерть, на которой повис юный парашютист.
-Сойдёт. Потом сниму.
Немного обрадовавшись наполовину исполненному плану, пришла очередь до оставшейся части. Необходимость в котором, доказывалась продолжающимися до сих пор криками помощи.
Пламя поглотило помещение. Красные языки перекрыли все входы и выходы. Очередная загадка. Покрутившись на месте, глаза оценили возможный путь, обратив препятствия в опоры.
Собравшись с силами, спаситель побежал по банкетному столу. Мощный топот сапог по обгорелому дереву обламывал в местах шага его остатки. Перепрыгнув на кучу пылающих обломков, он поскакал с одной горки на другую, пока не приблизился к упавшей вертикально деревянной опоре. Огонь нагревал все тело под бронёй, вызывая ожоги, боль которых тушил бушующий адреналин. Схватившись за край столба, ловко перескочил с него на стены, встав на торчащие узоры и вырезы, служившие аналогом лепнины. Рука прижимала туловище к стене, чтобы не упасть. Остановившись в такой позе, последующие движения делались с ускорением, по мере привыкания. Оттолкнувшись вперёд, стопы перескакивали с одного выпирающего края, на другой, пока пальцы впивались в доски, не давая упасть.
Приближаясь к середине помещения, глаза не отрывались от последней висящей люстры, такой крупной, что на неё можно было натурально встать нескольким людям. И только она оказалась в досягаемости, прыжком тигра, Пастурнариас ухватился за её край. Раскачиваясь, он продвигался на другой край, что был ближе к огромной дыре в потолке, оставшийся после опадения тамошнего канделябра.
Скрип, из последних возможностей держащегося хрустального светила, не внушал уверенности в реальности трюка. И в последний момент, когда прыжок обещал быть исполнен, цепи, держащие люстру вместе с железным акробатом, сдались помчавшись вниз. Но предшествующий хруст треснувших досок успел подсказать грядущую катастрофу, что дало шанс все исправить. Рыцарь прыгнул на пол пути, вцепившись перчаткой в остатки крыши, как волк в шею добычи. Хрустал с грустным дребезгом разбился на тысячи осколков.
Пальцы ныли от удерживаемого веса, и все же дотянули до момента, пока хозяин не забросит ногу на пол четвёртого этажа, уже точно без возможности полететь вниз.
Перевернувшись на спину, перед лицом оказались все те же виды горящего здания, однако вместо банкетного зала, здесь располагались спальни хозяев.
Не теряя времени, поднявшись, герой вновь помчался на прозвучавшие крики, приправленные очередным грохотом рушащегося дома. Пробежал по всему коридору, в его самом конце была группа подростков, из парня, придавленного брусом, и двумя девушками. Увидев пришедшую помощь, они в сумбуре начали кричать.
- Прошу помогите, тут бревном придавило...- и прежде, чем фраза была окончена, разогнавшийся, прорычал во весь голос, и одной ногой переломил со всей силы упавшую опору. Отшатнувшись после удара, он сразу перетащил остатки препятствия, освободив заложника.
Пока юнцы приходили в себя и отряхивались от свежих ран, глаза спасителя бегали в поисках выхода с последнего этажа.
На пустом матрасе валялась длинная верёвка, связанная из занавесок, покрывала и тому подобных вещей.
- Давно придавило?
- Н-нет, только что. - ответил юноша.
- Тогда почему не спустились сразу, раз додумались связать канат?
- Не хватило длинны и привязать не к чему.
Рыцарь окинул взглядом пышно одетых, хоть и испачканных, ребят.
- Живо раздевайтесь и добавляйте к канату, я буду держать.
На секунду показалось, что парнишка хотел поспорить со своим спасателем, но резкий приказ, - Живо я сказал! - быстро приструнил любые потуги сопротивляться.
Вскоре, полуголые аристократики стояли у края окна, держась за самодельную верёвку. Пастурнариас придерживая конец, обвязанный вокруг тонкой ножки кровати, и скомандовал.
- Пошла!
Первая девушка, оставшаяся в нижнем белье и гольфах, уже свисала на противоположной стороне. Трос натянулся, но держался, кровать поскрипывала, рука готовилась вцепиться, если ножка обломается. Мысленно отсчитав до десяти, опять послышалось.
- Пошла!
Вторая девушка, в том же виде, принялась спускаться. Канат натянулся по струнке, а кровать начала потягиваться вперёд. Пробирающийся в комнату огонь давил своим треском на нервы.
Испугавшись, парень метнулся в окно, без команды начиная ускоренно спускаться, от чего ножка тут же оторвалась, не выдержав.
- Куда пошёл твою мать?! - выругался рыцарь, ухватившись за выскальзывающую верёвку. Обернув ту вокруг руки в несколько оборотов, она впилась в руку, сдавливая до синевы.
Пытаясь удержать всех, их вес начал утягивать героя за собой. Но бы он ни сопротивлялся, упираясь или двигаясь назад, сапоги предательски скользили по полу, приближая к краю. И даже вжавшись в остатки стены всем телом, он продолжал держать верёвку, пока хоть немного не почувствует на ней облегчения.
Однако время вышло. В этот раз слышимый грохот оказался ничем иным, как последним хрипом особняка. Башня, оканчивающая четвёртый этаж, где и находился оставшийся спаситель, не имея более опоры, начала медленно крениться, обваливаясь на крышу.
Неожиданная тряска и потеря равновесия вынудили отпустить канат, вернув конечности доступ к кислороду. Вывалившись наружу, герой покатился по скосу прямиком в самый низ, пока перед глазами пламенный маяк падая рушил все сооружение, выбрасывая в воздух клубы дыма и искры, напоминая извергающийся вулкан. Рука инстинктивно пыталась остановиться, схватившись за что-то, но разогревшиеся доски обжигали кожу даже при лёгком касании. Набиралась все большая скорость.
Раздался звон. Сталь клинка сверкала, отражая ужасно прекрасную картину пожара. Прокрутив рукоять в пальцах, остриё вонзилось в древесину, не прекратив, но сильно затормозив движение. По мере скольжения, почти у края открылся вид на собравшуюся толпу. В ней проглянулись поздно подоспевшие пожарные, уже тушащие пламя. Однако итог спуска был очевиден. Придётся прыгать.
Перед самым концом, под оркестр обваливающегося поместья, Пастурнариас прыгнул. Устремив свой гладиус в землю, из уст на всю округу донеслась фраза, понятная лишь знающим церковный язык людям.
- Любуйся мной!
Приземлившись в размякшую, от воды при тушении, землю, рыцарь кувыркнулся, завалившись в кусты. Боль во всем теле: в мышцах, костях, коже - взвыла, как только опасность ушла. Поднявшись, он предстал перед толпы, разглядывающую его с ужасом и интересом. Перепачканный в саже и грязи, с приклеившимися листьями, наполовину обгоревший, в маске черепа, из-за которой некоторые зеваки посчитали, что его лицо сгорело в пламени.
Несколько секунд царила тишина. Но вышедший вперёд, слегка испачканный, полуседой мужчина, указав пальцем на приземлившегося, оборвал молчание. - Стража, держите поджигателя!
Передаваемая лишь матом смесь ужаса и шока сковала обвинённого, оставив ему во власть лишь мышцы лица под маской, что сократились, вытаращив глаза и открыв рот.
Вперёд вышли несколько мужей, выглядящих в точь как охотники, одно лишь разницей в виде накидки с символикой города. Выставив оружие, они начали подходить, окружая.
Паралич выветрился по мере осознания происходящего. Встав в гордую стойку, из шлема донеслось с ненавистью.
-Как вы смеете обвинять меня?! Вы идиот, или слепой? Я из огня людей спасал, или все поджигатели лезут в собственноручно подожжённое здание из акта раскаянья?
- Спасали?! Вы выкинули моего сына из окна в дерево! Вы опозорили отцов и матерей раздев их детей, вдобавок заставив в таком виде спускаться по горящей стене, чтобы они ещё и чуть не разбились. Вы никого не спасали, а лишь имитировали это, чтобы отвести внимание! Было донесено, что незадолго до пожара вас видели на территории моего поместья, в которое вы после вломились, избив охрану.
Разъярённый отец продолжал тычить пальцем, крича на окружённого стражей преступника.
Не найдя аргументов на последние обвинения, а также осознавая все серьёзность намерений хранителей порядка, рыцарь, убрав клинок в ножны, снял фибулу, держащую сгоревшую повязку из шкуру волка, подняв её высоко, чтобы каждый мог отчётливо увидеть.
- Придержите язык за зубами, вы говорите с одним из пяти, участник ордена "Золотая перчатка", потому знай свой тон, баронишка.
Толпа разделилась на две части. Первая, знающая чуть больше других, затихла только лицезрев эмблему ордена. Вторая, непросвещённая, начала активно шептаться, пытаясь выведать у собеседника знание, почему другие смолкли.
Барон Семииф был в числе первой группы, продолжая с ненавистью слушать монолог Пастурнариаса.
- Я требую, чтобы вперёд вышли те, чьи жизни были спасены моими руками.
Голова хозяина поместья повернулась на толпу. Седые брови будто приказывали всем стоять на месте. Ни у кого ни нашлось духу сделать хоть шаг.
Грозные фигуры аристократа и рыцаря хмуро смотрели на людей, заставляя подчиниться одному из них. Однако авторитет барона оказался больше перепачканного незнакомца, и тот прошипел со всем презрением.
- Вот так да. Неблагодарные псы.
Рука опустила фибулу. И в тот же момент из сброда вышел человек в коричневато-зелёной мантии. Курносый старик, постриженный под монаха, тихим и уверенным голосом произнёс.
- Стойте. Произошедшая катастрофа ужасна, но это не оправдание заниматься богохульным самосудом. Подобным действием вы оскорбляете самого Талоса.
Узнав, какой грех они совершили, самые верующие упали на колени, вымаливать прощения.
- Я услышал достаточно от вас. - указал он разведёнными ладонями на спорящих. - и, как слуга отца правосудия, приговор будет справедливым и честным.
Шёпот донёсся до рыцаря.
-Как ваше имя, хранитель веры?
-Сэр Пастурнариас. - Без привычного огонька произнёс он.
- По решению суда. - громогласно обратился ко всем присутствующим священник. - Сэр Пастурнариас, обвиняемый бароном Семиифом Тамилийским в: намеренном поджоге, проникновении на частную территорию, причинении вреда членам семьи и собственности - приговорён к условному осуждению, а также лишению части имущества, пока вина, в озвученных выше преступлениях, не будет доказана.
-Что?! - Синхронно выкрикнули участники процесса.
- Приговор вынесен. Все свободны.
Прошло время. Здание тлело. Потоки воды выливались из вёдер и заклинаний пожарных, предостерегая повторное возгорание. Толпа принудительно рассасывалась, под угрозами стражников. Рыцарь остался наедине с судьёй обговаривая случившееся.
-Вы ведь понимаете, что я не поджигал это здание? Зачем мне его поджигать, а затем вбегать в него, ещё и спасая этих трусливых псов?
-Сэр, приговор вынесен. Мне не ведома ваша мотивация, быть может, вы действительно решили подобным образом отвести от себя подозрения. Схемы обмана становятся все изощреннее и безумнее день ото дня. - добавил он.
-Приговор неверен! Да, я вошёл без приглашения, однако...
-Чистосердечное признание принято. -перебил священник.
- Ах, да, вы истинно служитель Талоса. Все одинаково безэмоционально говорите, не обращая внимание на логику сказанного. Где человеческое общение? Я член ордена и требую его, ибо стою выше в иерархии!
-Ваши высказывания беспочвенны, оскорбительны и лживы. Желаете увидеть эмоции, хорошо. Во-первых, не считайте, что Уилбод совсем глушь, и сюда не доходят вести с гладкой земли. Мне ведомо, что орден упразднили. - Ком встал в горле рыцаря.
-Во-вторых, вы правы, приговор неверен, так как обращая внимание на выше сказанное, вы ныне просто человек, вне защиты церкви, и обвинения со стороны барона выше и правдивее ваших оправданий. А значит, по истинному приговору я должен вас поставить под стражу и обязать выплачивать штраф.
И в заключении, причина почему я так поступил, более, чем человечна, как вы выразились. Моё уважение к святому патриарху Филаарету глубоко. Он был прекрасным человеком, мудрым и, если бы не его решения, не представляю, как нам далась бы Железную война. Храните боги его светлую душу. -окончил паузой служитель, сложив ладони в мольбе. -Поэтому, моё отношение к вам - положительно предвзято. Ведь не будь ордена, не известно, как долго он смог бы прожить.
Искренне верю, что, даже распавшись, вы продолжаете нести, так или иначе, добро в мир. Но вместе с тем, я продолжаю служить Талосу и не могу закрыть глаза на беззаконие.
-И что вы предлагаете мне делать в таком случае? Ждать и смотреть пока этот баронишка подкупает и запугивает следствие, чтобы засадить меня за решётку? - Не выдержал собеседник произнеся.
-Нет, предлагаю принять участие и внести свой вклад в поиск правды. Стража будет оповещена и окажет, как помощь, так и слежку, чтобы вы не порушили моё доверие.
-Сколько мне выделено времени?
-Неделя. Это стандартное время, выделяемое для поисков улик служителям правосудия.
-Хорошо, если я найду того, кто вызвал пожар, то с меня все снимется?
-Это не единственное в чём вы обвиняетесь, потому нет. Об остальном вы должны сами договориться с бароном.
-А если нет?
-В таком случае, вам придётся заплатить штраф и провести некоторое время на принудительных работах.
-Тц. Ясно. -Вздохнул рыцарь.-Что ж, тогда я услышал достаточно. Принимаю предложение и начинаю собственное расследование. Ах, и ещё кое-что, по дороге я не встретил ни одной, даже самой захудалой таверны, а сил после всего этого стало лишь меньше. Мне бы хотелось переночевать в вашем монастыре. Надеюсь, комната для гостей найдётся? -театрально наклонившись над стариком, поинтересовался Пастурнариас.
-Вы пользуетесь моей благодарностью за сохранение одного из святейших, и все же место для гостя всегда найдётся здесь. Прошу за мной.
Прихватив с собой лошадь и оруженосца, герой следовал за судьёй почти в самый центр Уилбода, попутно интересуясь возможными подозреваемыми и местными новостями, для решения очередной проблемы.