Дубов Дмитрий Валерьевич : другие произведения.

Откровения Последнего Пророка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я не могу спать. Мне кажется, что они ползают по мне, выискивая место, в которое удобнее будет вонзить свой маленький огненный трезубец. Они везде: на ногах, на руках, на теле. Их ужасные физиономии ухмыляются во тьме. Я знаю, кто они такие, и откуда у них эти отвратительные рожки и трезубцы.

   Дмит­рий
   Дубов

От­кро­ве­ния По­след­не­го Про­ро­ка.

  
   Ро­ман­тик ка­нет в Ле­ту,
   а пес­си­мист в без­мол­вие.
  
   Я не мо­гу спать. Мне ка­жет­ся, что они пол­за­ют по мне, вы­ис­ки­вая ме­сто, в ко­то­рое удоб­нее бу­дет вон­зить свой ма­лень­кий ог­нен­ный тре­зу­бец. Они вез­де: на но­гах, на ру­ках, на те­ле. Их ужас­ные фи­зио­но­мии ух­мы­ля­ют­ся во тьме. Я знаю, кто они та­кие, и от­ку­да у них эти от­вра­ти­тель­ные рож­ки и тре­зуб­цы.
   Это на­ча­лось не так дав­но, ко­гда я ша­тал­ся по ули­цам и слу­шал то, что го­во­рят лю­ди. Празд­ность - ко­неч­но, не са­мое луч­шее со­стоя­ние, но, ви­ди­мо, уже то­гда я под­спуд­но знал, че­го на­до ждать.
   Ну вот, опять. Я за­би­ра­юсь под одея­ло, а им толь­ко это­го и на­до. Они не мо­гут жить, что­бы не му­чить. Но по­че­му ме­ня? Из-за че­го же они ре­ши­лись взять­ся имен­но за ме­ня?
   Я не мо­гу спать.
   Ка­ж­дую се­кун­ду я ожи­даю уда­ра ма­лень­ким тре­зуб­цем ку­да-ни­будь в бед­ро и бо­ли, ко­то­рая по­сле­ду­ет за этим уда­ром. Но они по­ка что не бьют, а про­сто пол­за­ют по мне, до­во­дя на­пря­же­ние нер­вов до пре­де­ла, как буд­то хо­тят све­сти ме­ня с ума. Ино­гда мне ка­жет­ся, что имен­но так они и му­ча­ют сво­их жертв. Я не спал уже сот­ни ча­сов и те­перь вряд ли ко­гда-ни­будь смо­гу это сде­лать.
   Од­на­ж­ды я пы­тал­ся стрях­нуть их с се­бя, но они все ку­да-то по­пря­та­лись и мои по­пыт­ки ос­та­лись без­ус­пеш­ны­ми. Я пред­ста­вил, как они зло­рад­ст­ву­ют по это­му по­во­ду, как ух­мы­ля­ют­ся. По всей ви­ди­мо­сти, им дос­тав­ля­ет не­здо­ро­вую ра­дость вот так из­де­вать­ся над не­сча­ст­ным че­ло­ве­ком.
   Я чув­ст­вую ко­жей, как один из них сей­час пол­зёт вверх по мо­ей но­ге. Но ес­ли я по­смот­рю ту­да, то ни­ко­го не уви­жу. Они пря­чут­ся.
   Но я от­влёк­ся. Воз­мож­но, это един­ст­вен­ное, что я смо­гу на­пи­сать, так как че­ло­век про­сто не мо­жет жить без сна. Воз­мож­но, слиш­ком час­то бу­ду от­вле­кать­ся, по­то­му что моя нерв­ная сис­те­ма на­пря­же­на до пре­де­ла, но, в лю­бом слу­чае, я по­ста­ра­юсь на­пи­сать о том, что уз­нал за по­след­ний ме­сяц. Ес­ли мне не из­ме­ня­ет па­мять, этот ме­сяц на­зы­вал­ся Ок­тяб­рём.

* * *

   - У нас но­вый па­ци­ент! - крик­ну­ла мед­се­ст­ра пси­хи­ат­ри­че­ской боль­ни­цы вра­чу, вхо­дя­ще­му в две­ри.
   - Ну и что? - спро­сил он.
   - Так-то, ко­неч­но, ни­че­го, про­сто он та­кую за­ме­ча­тель­ную чушь го­ро­дит, - сму­ти­лась мед­се­ст­ра.
   - У нас по­ло­ви­на па­ци­ен­тов чушь го­ро­дят, - от­ве­тил ей врач хму­рым го­ло­сом.
   Се­го­дняш­ний день у не­го оп­ре­де­лён­но не за­ла­дил­ся: с ут­ра по­ру­гал­ся с же­ной, по­том не смог най­ти гал­стук, кот нас­сал в бо­ти­нок, а ко­гда он уже вы­шел из подъ­ез­да и ду­мал, что не­при­ят­но­сти ми­но­ва­ли, то ка­кой-то ко­зёл-во­ди­ла об­дал его гря­зью из лу­жи, об­ра­зо­вав­шей­ся по­сле ноч­но­го до­ж­дя. Всё бы­ло пло­хо, а тут ещё эта вер­ти­хво­ст­ка при­ста­ла с но­вым па­ци­ен­том, чтоб её...
   - Но Иван Фё­до­ро­вич... - на­ча­ла бы­ло мед­се­ст­ра.
   - Я уже со­рок два го­да, как Иван Фё­до­ро­вич, - со­рвал­ся на неё врач.
   Это бы­ло ис­тин­ной прав­дой - он уже со­рок два го­да был Ива­ном Фё­до­ро­ви­чем. Ес­ли быть точ­ным, то со­рок два го­да, три ме­ся­ца и во­сем­на­дцать дней.
   Иван Фё­до­ро­вич Ак­та­ков боль­шую часть сво­ей жиз­ни от­дал пси­хи­ат­рии. Ему ка­за­лось, что он мо­жет вы­ле­чить лю­бо­го, да­же са­мо­го тя­жё­ло­го боль­но­го. Что, к со­жа­ле­нию, яв­ля­лось ил­лю­зи­ей. Он по­нял это со­всем не­дав­но, ко­гда яко­бы из­ле­чив­ший­ся па­ци­ент ни с то­го ни с се­го убил всю свою се­мью, вклю­чая ма­лень­кую со­бач­ку и хо­мяч­ка. Он по­том оп­рав­ды­вал­ся, что ви­дел вся­че­ских де­мо­нов, но на са­мом де­ле...
   На са­мом де­ле Иван Фё­до­ро­вич все­гда по­доз­ре­вал, что боль­шин­ст­во его па­ци­ен­тов не­из­ле­чи­мы. Вот и ещё один бед­ня­га свих­нул­ся. Мо­жет, так про­ще жить?
   - Я про­сто хо­те­ла ска­зать, что Вам на­до за­пол­нить не­об­хо­ди­мые до­ку­мен­ты, - по­хо­ло­дев­шим то­ном ска­за­ла мед­се­ст­ра.
   Их мож­но бы­ло со­пос­тав­лять и про­ти­во­пос­тав­лять друг дру­гу. Ак­та­ков - вы­со­кий брю­нет с пря­мы­ми во­ло­са­ми. С воз­рас­том у не­го на­ме­ти­лось брюш­ко, но в це­лом он дер­жал се­бя в фор­ме. Ка­рие гла­за бро­са­ли на всё ост­рый и цеп­кий взгляд, и ка­за­лось, что ни­что не мог­ло ус­кольз­нуть от не­го. Мед­се­ст­ра бы­ла не­вы­со­кой блон­дин­кой, склон­ной к пол­но­те, но си­дя­щей, на раз­лич­ных дие­тах, а по­то­му дер­жав­шую фор­му. У неё бы­ли вью­щие­ся во­ло­сы и прон­зи­тель­но го­лу­бые гла­за. Ак­та­ков по­доз­ре­вал, что ей уже за три­дцать, но на вид мож­но бы­ло дать не бо­лее два­дца­ти пя­ти. Мед­се­ст­ру зва­ли Ле­ной.
   - Ка­кие ещё до­ку­мен­ты? - вос­клик­нул Ак­та­ков, же­лая толь­ко од­но­го - из­ба­вить­ся от гряз­но­го свет­ло­го пла­ща, ко­то­рый он имел не­ос­то­рож­ность на­деть в та­кую сы­рую по­го­ду.
   - До­ку­мен­ты на при­ём боль­но­го, - от­ве­ти­ла Ле­на, а точ­нее Еле­на Пав­лов­на, со­хра­няя в го­ло­се всё те же ле­дя­ные нот­ки оби­ды, от­да­вав­шие ме­тал­лом.
   Ей нра­вил­ся этот не­до­тё­па - врач, но вре­ме­на­ми он ста­но­вил­ся не­вы­но­си­мым, что за­труд­ня­ло фор­ми­ро­ва­ние лю­бых по­ло­жи­тель­ных эмо­ций по от­но­ше­нию к не­му.
   - А что, дру­гих вра­чей нет? - воз­му­тил­ся Ак­та­ков. - У ме­ня и так уже от­де­ле­ние за­би­то!
   Иван Фё­до­ро­вич об­вёл гла­за­ми ко­ри­дор боль­ни­цы, в ко­то­рой про­вёл боль­ше два­дца­ти лет. Сте­ны ок­ра­ше­ны в мяг­кие пас­тель­ные то­на, но же­ла­ние вы­ма­те­рить­ся как сле­ду­ет всё рав­но воз­ни­ка­ло до­воль­но-та­ки час­то.
   - А что Вы на ме­ня-то орё­те? - уди­ви­лась мед­се­ст­ра. - Я здесь не рас­по­ря­жа­юсь! Мне ве­ле­но пе­ре­дать, что­бы Вы офор­ми­ли до­ку­мен­ты!
   "Да, вид у не­го жал­кий, - по­ду­ма­ла Ле­на, - но это не да­ёт ему пра­ва так орать".
   - Ну, хо­ро­шо, хо­ро­шо, - Ак­та­ков по­мор­щил­ся при мыс­ли, что ему при­дёт­ся вы­слу­ши­вать но­вую бре­до­вую ис­то­рию, но ра­бо­та - есть ра­бо­та, и здесь ни­че­го не по­пи­шешь. - Да­вай сю­да до­ку­мен­ты.
   - Так бы сра­зу, - го­лос мед­се­ст­ры по­те­п­лел.

* * *

   Иван Фё­до­ро­вич си­дел в сво­ей ма­лень­кой ком­на­тён­ке, ко­то­рую и ка­би­не­том-то на­звать нель­зя, так - ка­мор­ка, и чи­тал де­ло вновь при­быв­ше­го па­ци­ен­та.
   Тот, на пер­вый взгляд, пред­став­лял со­бой нор­маль­но­го сред­не­ста­ти­сти­че­ско­го че­ло­ве­ка, ка­ких мил­лио­ны: на учё­те в ми­ли­ции не со­сто­ял, вы­пи­вал толь­ко из­ред­ка, дос­та­точ­но мо­лод - 27 лет, хо­лост, де­тей нет, но в ко­неч­ном ито­ге свих­нул­ся. На са­мом де­ле так оно и бы­ва­ет, что имен­но вот та­кие не­за­мет­ные, "се­рые" лю­ди, в кон­це кон­цов, ока­зы­ва­ют­ся на боль­нич­ных кой­ках в спе­циа­ли­зи­ро­ван­ных кли­ни­ках.
   Ис­то­рия бо­лез­ни - от­сут­ст­ву­ет. Ино­гда и та­кое встре­ча­ет­ся, ведь не все же идут к су­ма­сше­ст­вию ме­ся­ца­ми и го­да­ми; не­ко­то­рые - раз,- и те­ря­ют ра­зум. То­гда их при­во­зят сю­да - в зда­ние с жёл­ты­ми сте­на­ми, и ему - вра­чу - на­до со­став­лять ис­то­рию бо­лез­ни.
   Три сло­ва в уг­лу кар­точ­ки за­став­ля­ют Ак­та­ко­ва за­ду­мать­ся. Они зву­чат так: "От­кро­ве­ния по­след­не­го про­ро­ка". Это к че­му? На­вер­ное, ре­ша­ет Ак­та­ков, это ма­ния, ко­то­рой одер­жим па­ци­ент.
   Как бы там не бы­ло, ему са­мо­му на­до встре­тить­ся с вновь при­быв­шим и по­го­во­рить с ним. Ещё од­на по­мет­ка: "Буй­ный" за­став­ля­ет по­ёжить­ся, хо­тя в ка­мор­ке те­п­ло и душ­но.
   - Буй­ный, - вслух про­го­во­рил Ак­та­ков.
   Ес­ли уж на то по­шло, то все мы не­мно­го буй­ные. Но ведь у все­го есть при­чи­на. Те­перь он не ле­ле­ял лож­ных на­дежд вы­ле­чить аб­со­лют­но всех, но, по край­ней ме­ре, из буй­но­го мож­но сде­лать спо­кой­но­го, да­же очень спо­кой­но­го. Это­му-то он за дол­гие го­ды сво­ей прак­ти­ки нау­чил­ся.
   Но для то­го, что­бы по­го­во­рить с боль­ным, осо­бен­но с "буй­ным", не­пло­хо бы­ло бы и са­мо­му ус­по­ко­ить­ся. Он за­ку­рил. Спо­кой­ст­вие, по­доб­но ды­му, про­ни­ка­ло че­рез аль­ве­о­лы его лёг­ких пря­мо в кровь, а за­тем раз­ли­ва­лось по те­лу.
   Имя па­ци­ен­та Ни­ко­лай. Ко­ля. Ни­ко­лай Ве­ниа­ми­но­вич Без­га­лов. Офи­ци­оз в тон­кой ра­бо­те вра­че­ва­те­ля ду­ши ни к че­му, по­это­му пусть бу­дет про­сто Ко­ля, так как-то те­п­лее.
   Всем нуж­на те­п­ло­та. Нуж­но, что­бы че­ло­век не чув­ст­во­вал се­бя оди­но­ким, хо­тя... (Опять вспом­нил­ся этот ко­зёл-во­ди­тель, ко­то­рый, кро­ме сво­ей тач­ки, ни­че­го во­круг не ви­дит) ино­гда хо­чет­ся по­быть од­но­му. Что­бы ни­кто не тро­гал.
   Вот ведь как ин­те­рес­но: не­ко­то­рые схо­дят с ума от оди­но­че­ст­ва, а дру­гие, на­обо­рот, от оби­лия вни­ма­ния. Впро­чем, пси­хи­ат­рия до сих пор так и не смог­ла от­ве­тить, от че­го же лю­ди те­ря­ют ра­зум; в чём, так ска­зать, пер­во­при­чи­на это­го яв­ле­ния.
   Ко­фе, ды­мя­щий­ся в круж­ке, на вкус на­по­ми­нал жжё­ный яч­мень. Скла­ды­ва­лось впе­чат­ле­ние, что в по­след­нее вре­мя его со­всем ра­зу­чи­лись де­лать. Ну, чем не по­вод сой­ти с ума?
   Ак­та­ков при­ло­жил­ся гу­ба­ми к тё­п­ло­му краю бо­ка­ла и вдох­нул за­пах это­го дрян­но­го ко­фе, в борь­бе за ко­то­рый лю­ди в рек­ла­ме пе­ре­во­ра­чи­ва­ли ларь­ки и ос­корб­ля­ли на­чаль­ст­во.
   Рек­ла­ма... Да, очень и очень мно­гие в по­след­нее вре­мя "за­дви­га­лись" имен­но на ней, но к дан­но­му па­ци­ен­ту, су­дя по все­му, она не име­ла ни ма­лей­ше­го от­но­ше­ния. "От­кро­ве­ния по­след­не­го про­ро­ка", - вот что бы­ло на­пи­са­но на кар­точ­ке, и эти три сло­ва бы­ли ка­ким-то об­ра­зом свя­за­ны с пси­хи­че­ским за­бо­ле­ва­ни­ем.
   Ак­та­ков за­ку­рил. Вот уже во­семь лет он пы­тал­ся бо­роть­ся с этой па­губ­ной при­выч­кой, но всё впус­тую. Ку­ре­ние - яд, но без не­го нель­зя ос­та­вать­ся спо­кой­ным в лю­бых си­туа­ци­ях и де­лать вид, буд­то ни­че­го не про­изош­ло.
   Сно­ва вспом­ни­лось ут­ро. Это хму­рое ут­ро втор­ни­ка, ко­то­рый был ни­чуть не лег­че по­не­дель­ни­ка, а в ка­ком-то смыс­ле да­же тя­же­лее. По край­ней ме­ре, на­чи­нал­ся день по-ад­ски. Он взгля­нул на не­бо, ища спра­вед­ли­во­сти, но уви­дел там лишь се­рость, рас­ко­ло­тую от го­ри­зон­та до го­ри­зон­та ещё боль­шей се­ро­стью. День не пред­ве­щал ни­че­го хо­ро­ше­го - и вот те на­те - оче­ред­ной боль­ной.
   Иван Фё­до­ро­вич стрях­нул пе­пел в хру­сталь­ную пе­пель­ни­цу - всё, что у не­го ос­та­лось от от­ца - и по­пы­тал­ся вспом­нить ка­кой-ни­будь ве­сё­лый мо­тив­чик, но на ум ни­че­го не при­хо­ди­ло.
   На ча­сах без де­ся­ти де­сять, и это оз­на­ча­ет, что по­ра за­кан­чи­вать пе­ре­ку­ры и ид­ти к па­ци­ен­там. В пер­вую оче­редь к это­му Ко­ле.
   От­кро­ве­ния по­след­не­го про­ро­ка.
   - Гм, - вслух хмык­нул Ак­та­ков, - по­смот­рим, что­бы это зна­чи­ло.
   На­ча­ло дня не пред­ве­ща­ло ни­че­го хо­ро­ше­го, и по­это­му на­до сми­рить­ся с тем, что, воз­мож­но, "буй­ный" и впрямь ока­жет­ся буй­ным, то­гда при­дёт­ся тя­же­лее, ну да ни­че­го.
   Толь­ко это ут­рен­нее рас­ко­ло­тое не­бо... Ка­за­лось, в са­мом воз­ду­хе что-то ви­та­ет... Гря­дут пе­ре­ме­ны? Мо­жет быть и так, но это не долж­но от­ра­жать­ся на воз­ду­хе или на не­бе.
   Оче­ред­ную пар­тию пе­п­ла он от­пра­вил в пе­пель­ни­цу, оку­рок - вслед за ней, а са­ма пе­пель­ни­ца пе­ре­ко­че­ва­ла в ящик сто­ла. Лиш­них пред­ме­тов в ка­би­не­те быть не долж­но. Что ж по­ра при­сту­пить к ра­бо­те.
   Иван Фё­до­ро­вич встал, взял кар­точ­ки сво­их па­ци­ен­тов, по­ло­жив на­верх кар­точ­ку но­вень­ко­го, и вы­шел из ка­би­не­та, за­пе­рев его.

* * *

   Итак, этой осе­нью у ме­ня был впол­не нор­маль­ный сон, и я жил, как все нор­маль­ные лю­ди. В сен­тяб­ре я да­же и не по­мыш­лял, что мо­жет слу­чить­ся что-то из ря­да вон вы­хо­дя­щее.
   Есть! Од­но­го я при­бил, те­перь хоть смо­гу рас­смот­реть их как сле­ду­ет! Из­ви­ни­те, что от­влёк­ся, но это ока­зал­ся обыч­ный та­ра­кан. У не­го не бы­ло да­же тре­зуб­ца, толь­ко усы.
   Так вот, в на­ча­ле сен­тяб­ря я по­те­рял ра­бо­ту. Я ра­бо­тал на обыч­ном за­во­де обыч­ным кас­си­ром, но кто-то ре­шил, что я ра­бо­таю на его мес­те, и ме­ня под­ста­ви­ли. Впро­чем, речь сей­час не об этом. Я ли­шил­ся за­ра­бот­ка и встал на бир­жу тру­да. Нель­зя ска­зать, что мне при­хо­ди­лось жить впро­го­лодь,- кое-что мне ос­та­лось от ро­ди­те­лей, зем­ля им пу­хом, но по­зво­лить се­бе не ра­бо­тать я то­же не мог.
   Од­на­ко я не усерд­ст­во­вал в по­ис­ках ра­бо­ты и очень ра­до­вал­ся то­му, что у ме­ня, на­ко­нец, поя­ви­лось сво­бод­ное вре­мя, ко­то­рое я с лёг­ким серд­цем мо­гу по­тра­тить на то, что­бы по­ша­ра­хать­ся по ули­цам сво­его лю­би­мо­го го­ро­да.
   И вот то­гда я встре­тил Его. Это слу­чи­лось в пер­вых чис­лах ок­тяб­ря. Глу­бо­кой но­чью я шёл по ули­це и уви­дел бом­жа, рою­ще­го­ся в по­мой­ке. Ка­ким-то об­ра­зом я сра­зу по­нял, что это не бомж, а Он.
   Я по­до­шёл и по­ин­те­ре­со­вал­ся, чем мо­гу по­мочь, а Он мне от­ве­тил: "Как мне нуж­на пи­ща те­лес­ная, так те­бе нуж­на пи­ща ду­хов­ная". Я не стал вда­вать­ся в под­роб­но­сти этой фра­зы, но по­нял, что он хо­чет есть, по­это­му от­вёл Его к се­бе до­мой и на­кор­мил.
   По­ев, Он ска­зал мне: "Ты бу­дешь воз­на­гра­ж­дён!" - и ис­чез. Про­сто рас­тво­рил­ся в воз­ду­хе. С тех са­мых пор ме­ня и му­ча­ют эти адо­вы соз­да­ния.
   Ес­ли вам ка­жет­ся, что я ду­маю, это и есть воз­на­гра­ж­де­ние, то оши­бае­тесь. Я пре­крас­но осоз­наю, кто Он, и кто эти мел­кие де­мо­ны-па­ко­ст­ни­ки, ко­то­рые, тем не ме­нее, мо­гут уг­ро­бить че­ло­ве­ка.
   По­про­бую объ­яс­нить бо­лее внят­но: че­ло­ве­че­ст­во дош­ло до кри­ти­че­ской точ­ки. По­сле встре­чи с Ним я боль­ше не мог спать, и взял­ся за чте­ние Биб­лии. Там всё объ­яс­не­но, как и во всех свя­щен­ных кни­гах ми­ра; на­до толь­ко уметь про­честь. Да, че­ло­ве­че­ст­во дош­ло до то­го мо­мен­та, ко­гда пе­ред ним ос­та­лось все­го два пу­ти: ли­бо Путь Мра­ка, ли­бо Путь Тёр­на. Не­об­хо­ди­мо свер­нуть на вто­рой, хо­тя он тру­ден и ко­люч, а Путь Мра­ка оз­на­ча­ет не­ми­нуе­мую ги­бель.
   Дол­жен был поя­вить­ся Про­рок. По­след­ний Про­рок, ко­то­рый ука­жет че­ло­ве­че­ст­ву на то, ка­кой пе­ред ним сей­час сто­ит вы­бор, и что нуж­но сде­лать, что­бы спа­стись. Я точ­но знаю, что он дол­жен объ­я­вить­ся в са­мое бли­жай­шее вре­мя. И бу­дет боль­шим че­ло­ве­ком, что­бы его ус­лы­ша­ли, ина­че крах. Этот про­рок дол­жен быть, как Буд­да, что­бы к его сло­вам при­слу­ша­лись и ко­ро­ли, и ни­щие, и здра­вые, и ду­шев­но­боль­ные; од­ним сло­вом - все.
   Я знаю, что тот, кто при­хо­дил ко мне, не был тем, о ком я го­во­рю. Я по­ни­мал так: что моё воз­на­гра­ж­де­ние бу­дет за­клю­чать­ся в том, что я ус­лы­шу это­го По­след­не­го Про­ро­ка, о ко­то­ром го­во­рить­ся и в Биб­лии.
   С тех пор я стал его ис­кать. Дни и но­чи на­про­лёт я бро­дил по ули­цам, всмат­ри­ва­ясь то в тол­пу, то в тем­но­ту, и на­де­ял­ся, что вот-вот уви­жу По­след­не­го Про­ро­ка и ус­лы­шу его от­кро­ве­ния.
   Ино­гда по но­чам мне ка­за­лось, что я уже со­всем близ­ко, но он ус­коль­зал от ме­ня, как пе­сок, те­ку­щий сквозь паль­цы.
   Я смот­рел на звез­ды, и мои гла­за на­чи­на­ли сле­зить­ся. Нет, во мне не бы­ло гне­ва, мне бы­ло очень гру­ст­но от­то­го, что я ни­как не мог най­ти По­след­не­го Про­ро­ка, ко­то­рый по­ве­дал бы мне и всем ос­таль­ным о том, что же нам на­до сде­лать. Я смот­рел на звёз­ды и во­про­шал, где же тот че­ло­век, тот свя­той, ко­то­рый по­ве­дёт нас даль­ше. Но от­ве­та я не ус­лы­шал.
   Нет, звёз­дам не без­раз­лич­но, что с на­ми ста­нет, про­сто их го­ло­са те­ря­ют­ся в без­дон­ном мра­ке кос­мо­са, и они не в си­лах нам по­мочь. Быть мо­жет, они то­же пла­чут, ко­гда не мо­гут уви­деть нас сквозь се­рую пе­ле­ну, иной раз оку­ты­ваю­щую Зем­лю.
   Да, им не всё рав­но, как не всё рав­но тем, кто пол­за­ет по мне, имея в сво­их ро­га­тых го­ло­вён­ках од­ну-един­ст­вен­ную мысль - при­чи­нить мне му­чи­тель­ную боль.
   Но у этих дру­гие мо­ти­вы. Им не всё рав­но по­то­му, что им не хо­чет­ся те­рять то, что они уже счи­та­ют сво­им, - ап­пе­тит­ные, све­жие и мяг­кие че­ло­ве­че­ские ду­ши. Я до­га­ды­ва­юсь, по­че­му имен­но ме­ня они из­бра­ли це­лью сво­их из­де­ва­тельств - ведь ес­ли я най­ду По­след­не­го Про­ро­ка, то обя­за­тель­но сде­лаю так - на­сколь­ко это воз­мож­но, ко­неч­но, - что­бы он смог рас­ска­зать лю­дям всё, что зна­ет, ведь не ис­клю­че­но, что он мо­жет ро­дить­ся обыч­ным че­ло­ве­ком, прав­да, то­гда это серь­ёз­но всё ус­лож­нит. Ну, кто в на­ше вре­мя бу­дет при­слу­ши­вать­ся к обыч­но­му че­ло­ве­ку? Поч­ти ни­кто!
   По­на­ча­лу я ду­мал, что мне ка­жет­ся, но по­том я по­нял, что эти тва­ри с тре­зуб­ца­ми дей­ст­ви­тель­но су­ще­ст­ву­ют, бо­лее то­го, они пы­та­ют­ся све­сти ме­ня с ума и тем убить.
   Я знаю, что мне не дол­го ос­та­лось топ­тать эту брен­ную зем­лю, но до то­го, как ум­ру, я хо­тел бы по­слу­шать, о чём бу­дет го­во­рить По­след­ний Про­рок. Мо­жет стать­ся, что че­рез не­го я об­ре­ту своё спа­се­ние.
   А вдруг я про­сто не­дос­то­ин его, и по­это­му я не мо­гу най­ти это­го че­ло­ве­ка? Но нет, Тот, Кто был у ме­ня, обе­щал мне воз­на­гра­ж­де­ние, а что мо­жет быть луч­ше Жи­во­го Сло­ва?
   И вот я вновь на ули­це сво­его лю­би­мо­го, но не­сча­ст­но­го го­ро­да. Во­круг сгу­стил­ся су­мрак но­чи, ко­то­рый, ка­жет­ся, так и шеп­чет, что где-то ря­дом со­вер­ша­ет­ся ве­ли­кая тай­на, рав­ной ко­то­рой нет ни­где на све­те.
   Сколь­ко ки­ло­мет­ров ис­хо­же­но за по­след­ние дни и но­чи, слив­шие­ся в еди­ный от­ре­зок вре­ме­ни, так как нет сна и нет от­ды­ха? Сколь­ко про­шло с то­го мо­мен­та, ко­гда я при­вёл Его к се­бе, и Он по­обе­щал мне на­гра­ду?
   Я сно­ва воз­вра­ща­юсь до­мой, и опять ми­ну­ты ста­но­вят­ся по­хо­жи на ча­сы, а ожи­да­ние длит­ся веч­но. Мо­жет быть, это и к луч­ше­му? Ведь лю­бая ми­ну­та мо­жет стать по­след­ней, как в мо­ей жиз­ни, так и в жиз­ни все­го че­ло­ве­че­ст­ва.
   Они вер­ну­лись. Я знаю, что у них на уме толь­ко од­но - при­чи­нить мне боль, но по ка­кой-то при­чи­не они не де­ла­ют это­го. Я смер­тель­но ус­тал и хо­чу спать, но не мо­гу, по­то­му что знаю - сто­ит мне сомк­нуть ве­ки, и они вон­зят в ме­ня все свои пла­мен­ные тре­зуб­цы, ко­то­ры­ми так ки­чат­ся.
   Од­на­ко са­мую силь­ную боль мне при­чи­ня­ет бес­плод­ность всех мо­их по­ис­ков. Ка­ж­дую се­кун­ду я ожи­даю, что встре­чу По­след­не­го Про­ро­ка, и ка­ж­дую се­кун­ду я раз­оча­ро­вы­ва­юсь, по­то­му что это­го не про­ис­хо­дит.
   Рань­ше я жил, как ры­ба в во­де, но те­перь слов­но ока­зал­ся вне во­до­ёма. Я не за­би­вал го­ло­ву ерун­дой и не при­ду­мы­вал се­бе за­мо­роч­ки, я стре­мил­ся вер­нуть­ся в при­выч­ную сре­ду оби­та­ния.
   Од­на­ж­ды, ко­гда я со­вер­шал свои про­гул­ки-по­ис­ки, и све­ти­ло яр­кое сол­ныш­ко, мне по­ка­за­лось, что я на­шёл то­го, ко­го ис­кал.

* * *

   Но­ви­чок по име­ни Ко­ля был оп­ре­де­лён в тре­тью па­ла­ту. Оки­нув его бег­лым взгля­дом, Ак­та­ков ре­шил, что па­ци­ент не про­из­во­дит впе­чат­ле­ния буй­но­го боль­но­го. Он спо­кой­но ле­жал (хо­тя по­про­буй, по­ле­жи не спо­кой­но, ко­гда ру­ки и но­ги при­вя­за­ны к кро­ва­ти) и смот­рел пря­мо пе­ред со­бой, слов­но на­хо­дил­ся в ка­та­то­ни­че­ском сту­по­ре.
   Не­бо бы­ло та­ким же, ка­ким Иван Фё­до­ро­вич ос­та­вил его на ули­це - се­рым и без­жиз­нен­ным, по­это­му, не­смот­ря на боль­шие ок­на, в па­ла­те ца­рил мяг­кий по­лу­мрак. Врач от­ме­тил чёр­ные кру­ги под гла­за­ми, вы­да­вав­шие его край­нюю ус­та­лость.
   - Как Вы се­бя чув­ст­вуе­те, Ко­ля? - мяг­ким и за­бот­ли­вым го­ло­сом спро­сил Ак­та­ков.
   Боль­ной морг­нул. Соз­да­лось впе­чат­ле­ние, буд­то он воз­вра­ща­ет­ся из не­ве­ро­ят­но дол­го­го, но ин­те­рес­но­го, а мо­жет быть и страш­но­го пу­те­ше­ст­вия. Он морг­нул ещё раз, и те­перь взгляд его стал бо­лее ос­мыс­лен­ным.
   - Ко­ля, у Вас всё в по­ряд­ке? - Иван Фё­до­ро­вич про­фес­сио­наль­ным взгля­дом сле­дил за но­вень­ким, и за­ме­тил, что у то­го ме­ня­ет­ся цвет глаз. Врач го­тов был всё спи­сать на скуд­ное ос­ве­ще­ние па­ла­ты. В та­кое вре­мя свет в них вы­клю­ча­ли. Ко­гда он толь­ко во­шёл внутрь, то ро­го­ви­ца боль­но­го бы­ла туск­ло-се­ро­го цве­та, но те­перь эти гла­за оза­ри­лись го­лу­бым сия­ни­ем и за­тя­ги­ва­ли в се­бя.
   - Да, - от­ве­тил па­ци­ент.
   - А Вы не... - Ак­та­ков зап­нул­ся на по­луф­ра­зе.
   - Ну, раз­ве что ту­го­ва­то, - и Ко­ля по­ка­зал гла­за­ми на ткань, опу­ты­ваю­щую его, слов­но пау­ти­на му­ху. - Мож­но ос­ла­бить?
   - А Вы бу­де­те спо­кой­но се­бя вес­ти? - спро­сил Ак­та­ков. Па­ци­ент сра­зу чем-то при­гля­нул­ся вра­чу. Та­кое слу­ча­ет­ся ред­ко, так как па­ци­ен­ты - в ос­нов­ном, на­род ди­кий и не спо­кой­ный, а этот... Он сра­зу вну­шал до­ве­рие к се­бе.
   - Да. Я бу­ду вес­ти се­бя так, что­бы не ском­про­ме­ти­ро­вать ни се­бя, ни Вас.
   - Ме­ня зо­вут Ива­ном Фё­до­ро­ви­чем. Я по­про­бую по­мочь Вам, Ко­ля.
   Че­рез не­сколь­ко ми­нут па­ци­ен­та ос­во­бо­ди­ли от пут, и он при­нял­ся рас­ти­рать за­тёк­шие за­пя­стья. К ра­до­сти Ива­на Фё­до­ро­ви­ча па­ци­ент не про­ти­вил­ся то­му, что­бы его на­зы­ва­ли Ко­лей.
   В го­ло­ву Ак­та­ко­ва на­ча­ли при­хо­дить раз­ные во­про­сы. На­при­мер: по­че­му это­го че­ло­ве­ка по­мес­ти­ли в пси­хуш­ку? Что с ним слу­чи­лось? И не от­пус­тить ли его сей­час? Он уже не за­ме­чал ни­че­го не­обыч­но­го в гла­зах сво­его па­ци­ен­та, хо­тя те с ка­ж­дой ми­ну­той сия­ли всё яр­че и яр­че. Это бы­ло при­ят­но. Мяг­кий го­лу­бой свет от­бра­сы­вал та­кие за­ме­ча­тель­ные те­ни на сте­ны... Толь­ко чёр­ные кру­ги под гла­за­ми ста­ли ещё бо­лее оче­вид­ны.
   Иван Фё­до­ро­вич по­нял, что не толь­ко до­ве­ря­ет это­му че­ло­ве­ку, но за пят­на­дцать ми­нут уже ус­пел при­вя­зать­ся к не­му, как к род­но­му. Да, ме­ж­ду ни­ми оп­ре­де­лён­но ус­та­но­ви­лась связь, но это ещё не всё. Не­по­сти­жи­мым об­ра­зом но­вень­кий че­рез свои гла­за вли­вал энер­гию в Ак­та­ко­ва, за­став­ляя то­го за­быть обо всех пе­ри­пе­ти­ях: о гряз­ном пла­ще, о коз­ле-во­ди­те­ле, о зас­сыш­ке-ко­те и обо всех про­чих не­при­ят­но­стях. Там, где не­дав­но бы­ли по­мои, рас­цве­та­ли чуд­ной кра­со­ты цве­ты.
   - Спа­си­бо, Иван Фё­до­ро­вич, - про­из­нёс Ко­ля, ко­гда с пу­та­ми бы­ло по­кон­че­но, при этом его тон вы­ра­жал та­кую глу­бо­кую бла­го­дар­ность, что Ак­та­ко­ву ста­ло не­мно­го не по се­бе.
   - Что Вас бес­по­ко­ит, Ко­ля? - спро­сил он.
   - Ме­ня бес­по­ко­ит то, - от­ве­тил вновь при­быв­ший, - что ещё чуть-чуть и че­ло­ве­че­ст­во по­вер­нёт не ту­да. Ме­ня бес­по­ко­ит, что оно сде­ла­ет не­пра­виль­ный вы­бор, и ни­ко­го не бу­дет ря­дом, что­бы ука­зать вер­ный путь.
   Вне­зап­но Ак­та­ков по­чув­ст­во­вал не­что по­хо­жее на раз­двое­ние лич­но­сти. Од­на его по­ло­ви­на по­ни­ма­ла Ко­ли­ны сло­ва и бы­ла пол­но­стью со­глас­на с ни­ми. Она ки­ва­ла го­ло­вой в знак со­гла­сия. Дру­гая - то­же ки­ва­ла, но не по­ни­ма­ла, о чём идёт речь, да и по­ни­мать не хо­те­ла, по­то­му что для неё это всё яв­ля­лось ди­ким бе­зу­ми­ем.
   Ак­та­ков сдер­жал­ся от то­го, что­бы вы­плес­нуть свои эмо­ции на­ру­жу, хо­тя был уве­рен в том, что его со­бе­сед­ник зна­ет обо всём. Он про­дол­жил рас­спро­сы, не за­ме­тив, как пе­ре­шёл на "ты":
   - Как по­лу­чи­лось, что ты те­перь на­хо­дишь­ся здесь? И по­че­му у те­бя та­кой ус­тав­ший вид?
   - Я здесь по­то­му, что есть си­лы, ко­то­рые не мо­гут по­зво­лить мне на­хо­дить­ся сре­ди лю­дей. Эти си­лы бо­ят­ся, что я не до­пу­щу бес­цель­ную ги­бель душ. Они сде­ла­ли так, что­бы я был изо­ли­ро­ван от об­ще­ст­ва. А ус­тав­ший я по­то­му, что на мне ле­жит не­по­мер­ный груз, ко­то­рый я, воз­мож­но, не в си­лах бу­ду до­не­сти до мес­та на­зна­че­ния, - он за­мол­чал, а по­том вдруг рез­ко сме­нил те­му. - А Вы, Иван Фё­до­ро­вич, что-ни­будь знае­те о том, что Вас ждёт в бу­ду­щем?
   - Нет, - от­ве­тил Ак­та­ков.
   Во­ца­ри­лась ти­ши­на, и он по­нял, что Ко­ля не со­би­ра­ет­ся рас­ска­зы­вать ему о его бу­ду­щем. Од­на­ко эти гла­за... Мож­но по­ду­мать, по­смот­ришь в них, и всё твоё бу­ду­щее, как на ла­до­ни.
   - Ты хо­чешь уй­ти? - спро­сил врач.
   - При всём сво­ём же­ла­нии я не смо­гу это­го сде­лать, по­то­му что те - дру­гие - так­же от­час­ти кон­тро­ли­ру­ют ме­ня.
   - То­гда рас­ска­жи мне всё, - не сво­им го­ло­сом про­шеп­тал Ак­та­ков. - Я дол­жен знать всё, что­бы до­не­сти до мил­ли­ар­дов ушей.

***

   Да, мне по­ка­за­лось, что я на­шёл По­след­не­го Про­ро­ка. Свет­лый си­лу­эт воз­вы­шал­ся сре­ди тол­пы и пы­тал­ся что-то рас­ска­зать лю­дям. Но они не слу­ша­ли его, бо­лее то­го, они его про­сто не слы­ша­ли. Как буд­то все ра­зом ог­лох­ли или вста­ви­ли за­тыч­ки в свои мно­го­греш­ные уши.
   По­том этот свет­лый по­вер­нул­ся ко мне спи­ной, и я по­нял, что он не тот, ко­го я по­всю­ду ра­зы­ски­ваю, по­то­му что у это­го за спи­ной бы­ли сло­же­ны два кры­ла. Я не по­чув­ст­во­вал раз­оча­ро­ва­ния или от­чая­ния - как-ни­как, а пе­ре­до мной вест­ник Гос­по­день - Ан­гел, - но всё же я ощу­тил не­ко­то­рую пус­то­ту.
   В ка­кой-то мо­мент я убе­дил се­бя, что ес­ли встре­чу По­след­не­го Про­ро­ка, то в тот же мо­мент ис­чез­нут эти пол­заю­щие с тре­зуб­ца­ми, и я смо­гу спо­кой­но ус­нуть. Нель­зя точ­но ска­зать, что имен­но за­став­ля­ло ме­ня ка­ж­дый раз от­прав­лять­ся в по­ис­ки: то­ли жа­ж­да нау­чить­ся пра­вед­но­сти, то­ли меч­та об ус­по­кое­нии и за­бы­тьи.
   Я взи­рал на оди­но­ко­го и бес­по­мощ­но­го Ан­ге­ла, и в мо­ей ду­ше поя­ви­лась не­из­гла­ди­мая пе­чаль. Вот он хо­чет рас­ска­зать о чём-то пре­крас­ном и, не­со­мнен­но, нуж­ном, но его не ви­дят, не слы­шат, не за­ме­ча­ют. Во все­лен­ной этих лю­дей он ни­что, а они ещё удив­ля­ют­ся то­му, что не мо­гут по­знать Бо­га и всех тайн Все­лен­ной. Да они же не хо­тят ни­че­го по­зна­вать! Они же не ви­дят ни­че­го, кро­ме сво­его, и ни­ко­го, кро­ме се­бя! Вся их доб­ро­де­тель сво­дить­ся к то­му, что­бы не ви­деть, не слы­шать, не за­ме­чать.
   Вот взять бы эту тол­пу, да от­крыть им гла­за на Ан­ге­ла... Но то­гда они по­счи­та­ют, что это все­го лишь плод их во­об­ра­же­ния, или же иг­ра све­та и те­ней! Они ско­рее со­шлют­ся на мас­со­вую гал­лю­ци­на­цию, чем по­ве­рят, что ви­де­ли Ан­ге­ла Гос­под­ня! Так лег­че. Не за­ме­чать - зна­чит не брать на се­бя от­вет­ст­вен­ность, а вся их ве­ра - сплош­ное ли­це­ме­рие!
   Вы мо­же­те ска­зать, что я не имею пра­ва это­го ут­вер­ждать, но я имею. Во вре­мя сво­их про­гу­лок я час­тень­ко за­хо­жу в раз­лич­ные церк­ви. Я на­де­юсь, что хоть там По­след­ний Про­рок най­дёт сво­их слу­ша­те­лей, но по­том убе­ж­да­юсь, что цер­ковь и на пу­шеч­ный вы­стрел не под­пус­тит к се­бе тех, кто жжёт серд­ца и ду­ши лю­дей Гла­го­лом Гос­под­ним. Боль­шин­ст­во из тех, кто сле­по и глу­хо шёл то­гда ми­мо Ан­ге­ла, встре­ча­лись мне в церк­вях, и там они вро­де бы ис­крен­не мо­ли­лись и бла­го­го­вей­но смот­ре­ли на изо­бра­же­ние это­го са­мо­го Ан­ге­ла. И вот он к ним спус­тил­ся, и что?
   Я поч­ти фи­зи­че­ски чув­ст­во­вал ту боль, ко­то­рую лю­ди при­чи­ня­ли Ан­ге­лу сво­ей сле­по­той. Он сто­нал, буд­то они ре­за­ли его лез­вия­ми или бро­са­ли в не­го кам­ни, и го­тов был раз­ры­дать­ся от­то­го, что ни­че­го - аб­со­лют­но ни­че­го - не мо­жет сде­лать, а ведь он лишь хо­тел на­пом­нить, что на­до го­то­вить­ся, по­то­му что Час От­ве­та уже бли­зок. Он бли­же, чем мож­но се­бе пред­по­ло­жить.
   На­вер­ное, та­кую же боль ис­пы­ты­ва­ют и звёз­ды, и днём, ко­гда их не вид­но, они ти­хонь­ко пла­чут по на­шим ду­шам. Ес­ли бы мы мог­ли спо­кой­но взгля­нуть на Солн­це, то уви­де­ли бы и на нём тём­ные пят­на - слё­зы по тем, кто не хо­чет ис­кать спа­се­ния.
   Как мы лю­бим за­бы­вать обо всём на све­те, ко­гда де­ло ка­са­ет­ся нас са­мих! Мы ни­ко­гда не по­сту­пим­ся вре­мен­ны­ми и ви­ди­мы­ми удоб­ст­ва­ми ра­ди веч­но­го бла­га для ду­ши.
   Ко­гда я смот­рел на это­го не­сча­ст­но­го Ан­ге­ла, то по­чув­ст­во­вал, как ра­ду­ют­ся те - с тре­зуб­ца­ми и рож­ка­ми. Они, как бла­го­ст­ный аро­мат, вды­ха­ли в се­бя за­пах горь­кой не­уда­чи, ис­хо­дя­щий от Ан­ге­ла. Они пу­ще преж­не­го при­ня­лись пол­зать по мне. В тот мо­мент я, как ни­ко­гда, ис­пу­гал­ся, что ме­ня сей­час про­ткнут тре­зуб­ца­ми. Но они это­го не сде­ла­ли; толь­ко ак­тив­но упи­ва­лись сво­ей не­боль­шой по­бе­дой. Хо­тя, впол­не воз­мож­но, что это бы­ла очень и очень круп­ная по­бе­да, ведь лю­ди окон­ча­тель­но от­вер­ну­лись от То­го, Кто их соз­дал.
   Я по­шёл сквозь тол­пу к воз­вы­ше­нию, на ко­то­ром сто­ял Ан­гел. Я по­до­шёл к не­му вплот­ную и дол­го взи­рал на то, как его пре­крас­ные кры­лья тре­пе­щут в такт ры­да­ни­ям. Он сто­ял ко мне спи­ной и по­то­му не за­ме­чал, что кто-то всё-та­ки уви­дел его. Мне по­ка­за­лось чрез­вы­чай­но важ­ным то, что он мо­жет рас­ска­зать. Пус­кай он не по­след­ний про­рок, но, в лю­бом слу­чае, он мо­жет по­мочь.
   - Ан­гел, - по­звал его я.
   Кры­лья пе­ре­ста­ли тре­пе­тать, и ка­за­лось, что он не мо­жет по­ве­рить, что кто-то его, на­ко­нец, ус­лы­шал его. Он обер­нул­ся ко мне, и не­ко­то­рое вре­мя вни­ма­тель­но рас­смат­ри­вал мою скром­ную пер­со­ну. В этот мо­мент нам не тре­бо­ва­лись сло­ва, мы и так по­ня­ли друг дру­га. А по­том он ска­зал:
   - Я рас­ска­жу те­бе всё.

* * *

   - Я рас­ска­жу Вам всё,- со­гла­сил­ся Ко­ля, и Ак­та­ков при­го­то­вил­ся ус­лы­шать то, для че­го, воз­мож­но, и ро­дил­ся.
   - Я весь вни­ма­ние, - ска­зал он.
   - Сна­ча­ла был Вест­ник, - на­чал Ко­ля. - Он при­шёл для то­го, что­бы рас­ска­зать лю­дям о гря­ду­щем...
   На миг Ак­та­ко­ву по­ка­за­лось, что сия­ние Ко­ли­ных глаз уси­ли­лось, ко­гда он за­го­во­рил о Вест­ни­ке, но, в то же вре­мя, в них про­мельк­ну­ла не­из­ре­чён­ная грусть, буд­то Ко­ле бы­ло боль­но вспо­ми­нать (или вы­ду­мы­вать!) об этом.
   - ...о том, что на­до де­лать, что­бы прий­ти в кон­це сво­его пу­ти к Бо­гу. Он спус­тил­ся на зем­лю в на­де­ж­де на то, что его по­слу­ша­ют, но... его не уви­де­ли, не ус­лы­ша­ли, не за­ме­ти­ли... У Вест­ни­ка бы­ла од­на мис­сия. Он дол­жен был най­ти та­ко­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый смог бы док­ри­чать­ся до лю­дей. Он дол­жен был най­ти Гла­го­лю­ще­го, ко­то­рый про­ро­че­ст­во­вал бы до По­след­не­го Дня. И он на­шёл его... Я слы­шал По­след­не­го Про­ро­ка...
   Ко­ля на мгно­ве­ние за­мол­чал, слов­но по­дыс­ки­вая нуж­ные сло­ва. Это мгно­ве­ние по­ка­за­лось Ива­ну Фё­до­ро­ви­чу не­из­ме­ри­мо дол­гим.
   Свет глаз его со­бе­сед­ни­ка по­мерк. Так бы­ва­ет с те­ми людь­ми, ко­то­рые очень глу­бо­ко ухо­дят в своё под­соз­на­ние. Ак­та­ко­ву по­ка­за­лось, что в то же мгно­ве­ние на­ру­ши­лась связь, ко­то­рая про­лег­ла бы­ло ме­ж­ду ни­ми. На­ча­ла на­би­рать си­лу та по­ло­ви­на, ко­то­рая хо­те­ла от­ри­нуть бред­ни о По­след­нем Про­ро­ке. Она кри­ча­ла, что это очень за­раз­ный слу­чай и бо­лезнь пе­ре­да­ёт­ся от боль­но­го ко всем, кто с ним кон­так­ти­ру­ет. Ко­ля тем вре­ме­нем вёл борь­бу с са­мим со­бой. Бе­лые кры­лья ду­ши тя­ну­ли его вверх, а ка­мень, при­вя­зан­ный к шее, - вниз.
   На­ко­нец па­ци­ент за­го­во­рил, но на этот раз по-дру­го­му, не сво­им го­ло­сом и очень-очень бы­ст­ро, слов­но бо­ял­ся, что не ус­пе­ет ска­зать всё.
   - Пер­вый этап, - го­во­рил он, - это, го­во­ря на на­шем язы­ке, все­воз­мож­ные при­род­ные ка­так­лиз­мы. Это на­вод­не­ния, зем­ле­тря­се­ния, по­жа­ры, вой­ны, эпи­де­мии и т.д. Пер­вый этап прак­ти­че­ски за­вер­шён. Бог пы­тал­ся пре­ду­пре­дить род люд­ской, но Его уже ни­кто не слу­шал, по­то­му что Его пре­вра­ти­ли в дог­мы и за­пих­ну­ли в кни­ги. Сло­во пе­ре­ста­ло быть Жи­вым для лю­дей, и по­это­му они ото­шли от ис­тин­ной ве­ры.
   То­гда был по­слан Вест­ник. Он на­шёл Гла­го­лю­ще­го и воз­ло­жил на не­го мис­сию по­след­не­го про­ро­ка. Я слы­шал его.
   Вест­ник ушёл, а Гла­го­лю­щий ум­рёт пе­ред вто­рым эта­пом. Ко­гда он на­сту­пит, то уже ни­что не спа­сёт че­ло­ве­че­ст­во. Гла­го­лю­щий ум­рёт, по­ни­мае­те?
   Ко­ля за­пла­кал. В Ак­та­ко­ве на­ча­ла под­ни­мать­ся ярость. Да кто он та­кой, этот че­ло­век, что­бы уг­ро­жать ему и все­му че­ло­ве­че­ст­ву?
   Внут­ри Ива­на Фё­до­ро­ви­ча про­ис­хо­ди­ла борь­ба не на жизнь, а на смерть. По­ка и та сто­ро­на, что вни­ма­ла Ко­ли­ным сло­вам и бы­ла го­то­ва ид­ти хоть на край све­та, лишь бы спа­стись, и та, что от­ри­ца­ла всю эту ересь, бы­ли рав­ны­ми по си­ле, по­это­му он взгля­нул на сво­его со­бе­сед­ни­ка в по­ис­ках ис­ти­ны.
   Его гла­за... Мо­жет быть, по­ка­за­лось? Сия­ние Ко­ли­ных глаз по­шло на убыль. То­го яв­но что-то тер­за­ло из­нут­ри, но что? В го­лу­бой ла­зу­ри, та­кой мяг­кой и чис­той, поя­ви­лись крас­но­ва­тые про­жил­ки, на­ме­каю­щие на уг­ро­зу, же­лаю­щие ис­пе­пе­лить.
   - Го­во­ри же! - взмо­лил­ся Ак­та­ков.
   - Ес­ли Гла­го­лю­щий не бу­дет ус­лы­шан, - про­дол­жал Ко­ля, - а Сло­во не ста­нет сно­ва Сло­вом Жи­вым в умах лю­дей, то то­гда на­сту­пит вто­рой этап. Он бу­дет крат­ким, но дей­ст­вен­ным. Слу­чит­ся за­тме­ние. О, нет, не Лу­на скро­ет Солн­це от на­ших глаз, но за­кро­ет­ся Око Гос­под­не и ста­нет тем­но, как в же­луд­ке у дья­во­ла. Да­же звёзд вид­но не бу­дет, толь­ко... две ко­ме­ты рас­се­кут не­бо кре­сто­об­раз­но, и это бу­дет Знак...
   Ко­ля сно­ва за­мол­чал. Ка­ж­дое по­сле­дую­щее сло­во да­ва­лось ему тя­же­лее пре­ды­ду­ще­го, и ка­за­лось, что вско­ре он бу­дет спо­со­бен из­да­вать лишь не­чле­но­раз­дель­ные зву­ки. Раз­двое­ние лич­но­сти - это ещё не бе­да, а вот ко­гда эти лич­но­сти на­чи­на­ют вес­ти борь­бу ме­ж­ду со­бой... Но внут­ри Ко­ли за­клю­ча­лось не две, а как ми­ни­мум три лич­но­сти.
   Ак­та­ков мыс­лен­но ух­ва­тил­ся за вос­по­ми­на­ния о се­го­дняш­нем не­удач­ли­вом и се­ром ут­ре, и это не­сколь­ко по­мо­га­ло, хо­тя всё рав­но не мог­ло из­ба­вить от про­ти­во­стоя­ния, про­ис­хо­дя­ще­го внут­ри.
   Он знал, что Ко­ля мог бы рас­ска­зать на­мно­го боль­ше то­го, что он уже ска­зал, но кто-то или что-то не по­зво­ля­ет ему это­го сде­лать, ина­че бу­дет раз­ру­шен тот мир и тот по­ря­док, к ко­то­ро­му они при­вык­ли. Ак­та­ков уже ощу­щал се­бя на мес­те Ко­ли и всей той по­ло­ви­ной, ко­то­рая вос­при­ни­ма­ла го­лу­бое сия­ние его глаз, вос­тор­гал­ся им, со­чув­ст­во­вал ему и по­ра­жал­ся, как же тот смог всё это вы­не­сти.
   За до­ли се­кун­ды про­изош­ли стран­ные пе­ре­ме­ны во всём. Па­ла­та как буд­то на­пол­ни­лась чем-то ма­те­ри­аль­ным, и штор­ма сме­ня­ли шти­ли, а по­том всё шло по но­вой. Ко­ля и Ак­та­ков пре­вра­ти­лись в ма­рио­не­ток, ис­пол­няю­щих чу­жую во­лю.
   - И по­сле это­го на­сту­пит тре­тий этап, - Ко­ля уже не го­во­рил, а кри­чал, слов­но пы­тал­ся пе­ре­кри­чать за­вы­ва­ния обе­зу­мев­шей тол­пы, про­ти­во­стоя­щей ему. Крас­ные про­жил­ки в его гла­зах утол­ща­лись и уве­ли­чи­ва­лись в раз­ме­рах. - Это бу­дет за­клю­чи­тель­ный этап пе­ред при­хо­дом Гос­по­да Бо­га на­ше­го на зем­лю мно­го­стра­даль­ную! Все жи­ву­щие про­кля­нут тот день, ко­гда по­шли по пу­ти гре­ха, и дья­во­ла про­кля­нут то­же. Толь­ко прой­дёт уже вре­мя рас­кая­ний, и ка­ж­дый бу­дет в от­ве­те за все свои по­ступ­ки! Они бу­дут ры­дать, но это - пус­тяк в срав­не­нии с тем, как ры­дал Отец наш, ви­дя, что мы тут тво­рим!
   Они уз­на­ют, что не су­ще­ст­ву­ет ни­ка­ко­го дья­во­ла, кро­ме то­го, ко­то­рый пря­чет­ся в ка­ж­дом че­ло­ве­ке. Они бу­дут оп­рав­ды­вать­ся, но не смо­гут оп­рав­дать­ся, по­то­му что им в укор по­ста­вят те­ло Гла­го­лю­ще­го, ко­то­ро­го они убь­ют, и вы­не­сут на все­об­щее обо­зре­ние и ос­мея­ние. Так за­кон­чит­ся эра че­ло­ве­че­ст­ва.
   - Не­у­же­ли у нас нет ни­ка­ких шан­сов? - спро­сил по­дав­лен­ный Иван Фё­до­ро­вич.
   - Бо­юсь, что так. Ес­ли и есть ещё воз­мож­ность по­вер­нуть на тер­ни­стый путь рас­кая­ния и спа­се­ния, то это на­до де­лать не­мед­лен­но, ина­че бу­дет слиш­ком позд­но. Вы знае­те, Иван Фё­до­ро­вич, мне ка­жет­ся, что пред­при­ни­мать что-ли­бо уже бес­по­лез­но. Я слы­шал Гла­го­лю­ще­го и бо­юсь, что он уже умер.
   - Это­го не мо­жет быть! Где он?! Кто он?! Как его зо­вут?! - Ак­та­ков ли­хо­ра­доч­но при­нял­ся со­об­ра­жать, но ни­че­го не по­лу­ча­лось, так как ос­та­ва­лась ещё та часть, ко­то­рая тре­бо­ва­ла не­мед­лен­но по­ста­вить ди­аг­ноз это­му че­ло­ве­ку, про­пи­сать ле­кар­ст­ва и ос­та­вить в по­кое.
   - Я не знаю, - от­ве­тил Ко­ля.
   - Но ты же го­во­рил... - Ак­та­ков зап­нул­ся, под­би­рая сло­ва, а по­том про­дол­жил. - Но ты же го­во­рил, что ви­дел и слы­шал его! Ты же не хо­чешь об­ма­нуть ме­ня?! Где он?!
   - Я не об­ма­ны­ваю Вас, - ска­зал Ко­ля, пе­рей­дя на по­лу­шё­пот. - Я его слы­шал, ко­гда не слы­ша­ли ос­таль­ные, я ви­дел его, но толь­ко здесь, - при этом он при­ло­жил ру­ку к сво­ей го­ло­ве.
   Вне­зап­но связь, дер­жав­шая Ко­лю и Ак­та­ко­ва в еди­ном по­то­ке, обор­ва­лась. Ак­та­ко­ва обуя­ла сле­пая ярость, и он по­нял, что до сих пор его про­сто-на­про­сто во­ди­ли за нос. Но он был вра­чом-пси­хи­ат­ром, а по­то­му умел дер­жать се­бя в ру­ках.
   Он хо­тел за­дать Ко­ле очень важ­ный во­прос, с ко­то­ро­го, по боль­шо­му счё­ту, и на­до бы­ло на­чи­нать, но он не на­хо­дил в се­бе мо­раль­ных сил сде­лать это. Он по­ни­мал, что ес­ли сей­час от­кро­ет рот, то об­ру­шит­ся на не­сча­ст­но­го бе­зум­ца всей сво­ей "тя­жё­лой ар­тил­ле­ри­ей", и то­гда уж то­му не­сдоб­ро­вать. Но он не мог сде­лать это­го. Ду­ша и серд­це вос­ста­ва­ли про­тив.
   В это же вре­мя с Ко­лей про­ис­хо­ди­ли стран­ные ве­щи. Он весь ску­ко­жил­ся и пе­ре­стал по­ни­мать, что про­ис­хо­дит во­круг, а, мо­жет быть, по­те­рял ин­те­рес ко все­му про­ис­хо­дя­ще­му. Его гла­за, на­чав­шие бы­ло ту­ск­неть, раз­го­ре­лись с но­вой си­лой, но не при­ят­ным го­лу­бым, а уст­ра­шаю­щим баг­ро­во-крас­ным све­том.
   Это бы­ло уже что-то из об­лас­ти мис­ти­ки и фан­та­сти­ки, и Ак­та­ков по­пы­тал­ся со­сре­до­то­чить­ся на чём-то бо­лее ре­аль­ном, чем эти гла­за.
   За ок­ном па­ла­ты бы­ло всё то же рас­ко­ло­тое се­рое не­бо, ко­то­рое ни­ко­му не пред­ве­ща­ло ни­че­го хо­ро­ше­го. Не­смот­ря на это, оно всё же не­сколь­ко по­мог­ло Ива­ну Фё­до­ро­ви­чу прий­ти в се­бя и взгля­нуть на всё с дру­гой точ­ки зре­ния. Что ни го­во­ри, но этот че­ло­век - су­ма­сшед­ший. Бо­лее то­го, бо­лезнь его очень за­раз­на. И не зря его по­ло­жи­ли на вяз­ки, воз­мож­но, он вла­де­ет гип­но­зом. Чушь, ко­то­рую он не­сёт, мо­жет быть, и за­ме­ча­тель­ная, но, тем не ме­нее, не­сус­вет­ная и ни­че­го не зна­ча­щая. Ему не­об­хо­ди­мо на­зна­чить курс ле­че­ния, из­бав­ляю­щий от на­вяз­чи­вых идей...
   Его раз­мыш­ле­ния пре­рвал по­лу­стон-по­лу­всхлип, ко­то­рый из­дал боль­ной. Ко­ля уже пол­но­стью пе­ре­во­пло­тил­ся и те­перь со­от­вет­ст­во­вал по­мет­ке "буй­ный", по­став­лен­ной на его кар­точ­ке. Гла­за па­ци­ен­та те­перь по­хо­ди­ли на на­ли­тые кро­вью ис­кры, го­то­вые ис­пе­пе­лить всё, что по­па­дёт под их взор.
   - Ко­ля? - во­про­си­тель­ная ин­то­на­ция вы­да­ва­ла ско­рее не­по­ни­ма­ние си­туа­ции, не­же­ли страх, за­ро­див­ший­ся в ду­ше у Ак­та­ко­ва.
   - Да? - та­ким го­ло­сом мож­но бы­ло бы по­ин­те­ре­со­вать­ся, не хо­чет ли че­ло­век про­дать свою ду­шу за два­дцать - три­дцать се­реб­ря­ни­ков.
   И сно­ва гла­за Ак­та­ко­ва и гла­за Ко­ли встре­ти­лись, и сно­ва ме­ж­ду ни­ми воз­ник­ла сверхъ­ес­те­ст­вен­ная связь, но ес­ли рань­ше эта связь бы­ла ме­ж­ду те­ми их по­ло­ви­на­ми, ко­то­рые бы­ли го­то­вы к взаи­мо­по­ни­ма­нию и со­стра­да­нию, то те­перь она свя­зы­ва­ла са­мые тём­ные, глу­хие и гряз­ные за­ко­ул­ки двух по­те­рян­ных душ. Это бы­ло по­хо­же на ма­гию. Ма­гию, от ко­то­рой не сто­ит ожи­дать ни­че­го хо­ро­ше­го.
   "Вот мы и встре­ти­лись. Кто бы мог пред­по­ло­жить, что прой­дёт все­го па­ра ты­сяч лет".
   "Ты аб­со­лют­но прав. То­гда я то­же был про­ро­ком, и во мне то­же про­ис­хо­ди­ла борь­ба, но ты по­мог мне. Имен­но мне, а не Про­ро­ку".
   Оба ус­мех­ну­лись. Слов­но встре­ти­лись два ста­рин­ных при­яте­ля, уже нау­чен­ные опы­том, как по­мо­гать друг дру­гу. Они сно­ва бы­ли вме­сте.
   Но про­ти­во­ре­чие на этом не за­кон­чи­лось. Внут­ри Ак­та­ко­ва что-то за­ше­ве­ли­лось, и по­дав­лен­ная часть по­пы­та­лась ос­во­бо­дить­ся и вы­лез­ти на­ру­жу. Под­дав­шись вне­зап­но­му по­ры­ву, Иван Фё­до­ро­вич спро­сил:
   - Ко­ля, а как Вы сю­да по­па­ли?

* * *

   Я вни­ма­тель­но вы­слу­шал Ан­ге­ла. Ка­ж­дое его сло­во ло­жи­лось, как баль­зам на ра­ну, и я уже на­чал те­шить се­бя на­де­ж­дой, что все мои му­че­ния за­кон­че­ны, но не тут-то бы­ло.
   Он рас­ска­зал мне обо всём: о том, что бы­ло, о том, что есть, о том, что гря­дёт. О мно­гом я уже и сам до­га­ды­вал­ся, но не был уве­рен на­вер­ня­ка, а тут всё яс­но и по­нят­но. Я, в свою оче­редь, спро­сил Ан­ге­ла толь­ко о двух ве­щах: пер­вая - где мне най­ти по­след­не­го про­ро­ка, а вто­рая - как мне из­ба­вить­ся от этих, с тре­зуб­ца­ми.
   "Это еди­но, - от­ве­тил он мне. - Од­но от дру­го­го не­от­де­ли­мо, и, к со­жа­ле­нию, друг мой, те­бе не су­ж­де­но от них из­ба­вить­ся, так как ты до кон­ца сво­их дней об­ре­чен ис­кать По­след­не­го Про­ро­ка".
   Я дол­го ду­мал над эти­ми сло­ва­ми, но всё ни­как не мог взять в толк: по­че­му? Мо­жет быть я не дос­то­ин? Но нет, Ан­гел го­во­рил так­же и о том, что я дей­ст­ви­тель­но бу­ду воз­на­гра­ж­дён, и, в кон­це кон­цов, всё пой­му.
   Так я рас­стал­ся с Ан­ге­лом. Он уле­тел, а я про­дол­жил свои по­ис­ки, хо­тя мог это­го и не де­лать. Про­сто я не там ис­кал, но по­нял это слиш­ком позд­но, что­бы ус­петь что-ни­будь пред­при­нять. Мне бы то­гда уже со­об­ра­зить, что к че­му и ис­кать в ином на­прав­ле­нии, но я это­го не сде­лал.
   Вме­сто это­го я про­дол­жал ша­тать­ся по ули­цам, с ка­ж­дым ча­сом те­ряя всё боль­ше и боль­ше сил. По­на­ча­лу мне ка­за­лось, что я ка­ким-то чу­дес­ным об­ра­зом смог из­ба­вить­ся от этих мел­ких па­ко­ст­ни­ков, ко­то­рые ме­ня одо­ле­ва­ли, но они со­би­ра­ли все свои си­лы пе­ред но­вой ата­кой, ко­то­рая, на­до ска­зать, за­кон­чи­лась для них оп­ре­де­лён­ным ус­пе­хом.
   Да, ещё я ус­лы­шал Гла­го­лю­ще­го, но для на­ча­ла я рас­ска­жу, что пред­при­ня­ли эти мерз­кие тва­ри, что­бы не дать мне вме­шать­ся.
   Я как раз ле­жал в сво­ей кро­ва­ти, на­де­ясь, что хоть на этот раз мне уда­ст­ся ус­по­ко­ить­ся и ус­нуть. В ка­кой-то мо­мент мне по­ка­за­лось, что впер­вые за мно­го дней мне уда­ст­ся это сде­лать. Я не по­ту­шил на­столь­ную лам­пу, по­сколь­ку уже дав­но при­вык к её мир­но­му и туск­ло­му све­ту. К то­му же я стал бо­ять­ся тем­но­ты.
   Сна­ча­ла я не чув­ст­во­вал ни­ка­ких не­удобств. Эти ро­га­тые тва­ри вро­де бы не бес­по­кои­ли, и я уж бы­ло со­всем ус­нул, но тут они за­пол­за­ли по мне с но­вой си­лой. Во вто­рой или в тре­тий раз в жиз­ни мне ста­ло по-на­стоя­ще­му страш­но. Воз­мож­но, ду­мал я, это как раз са­мый под­хо­дя­щий мо­мент, что­бы за­гнать мне под ко­жу свои тре­зуб­цы. Но они про­сто пол­за­ли...
   Сна­ча­ла...
   Я хо­тел от­ки­нуть одея­ло и дать им на­стоя­щий от­пор. На­до при­знать­ся, что сил у ме­ня на тот мо­мент бы­ло толь­ко-толь­ко, что­бы под­нять одея­ло. Я как за­во­ро­жён­ный ждал, что же бу­дет даль­ше.
   Про­дол­же­ние спек­так­ля не за­ста­ви­ло се­бя дол­го ждать. Они по­лез­ли на­ру­жу. Ес­ли вы ду­мае­те, что та­ким об­ра­зом я от них из­ба­вил­ся, то вы оши­бае­тесь. Да, на ка­кой-то мо­мент они ос­та­ви­ли моё те­ло в по­кое. Они по­вы­лез­ли на­ру­жу и тут вы­яс­ни­лось, что эти тва­ри мо­гут ещё и ле­тать. Это ста­ло очень не­при­ят­ным от­кры­ти­ем для ме­ня, но, по край­ней ме­ре, я хоть смог раз­гля­деть их, как сле­ду­ет.
   Они со­всем ма­лень­кие: раз­мах крыль­ев не бо­лее па­ры мил­ли­мет­ров, рож­ки по пол­мил­ли­мет­ра в дли­ну, са­ми по два с по­ло­ви­ной - по три, - ка­за­лось бы, че­го опа­сать­ся? Но ока­зы­ва­ет­ся, что я это де­лал не зря. Страх на­во­ди­ли их пла­мен­ные тре­зуб­цы, ко­то­рые рас­кла­ды­ва­лись в дли­ну и мог­ли дос­тать до серд­ца.
   Впро­чем, я от­влёк­ся. Они вы­ле­те­ли из-под одея­ла и ста­ли вить­ся воз­ле ноч­ни­ка, что твои мо­тыль­ки. Эда­кие тём­ные ба­боч­ки с крас­ны­ми по­ло­са­ми и уг­ро­жаю­щим ору­жи­ем. И без то­го туск­лый свет прак­ти­че­ски ис­чез. Их ста­но­ви­лось всё боль­ше и боль­ше, по­ка, на­ко­нец, во­круг ноч­ни­ка не сфор­ми­ро­вал­ся жи­вой аба­жур.
   На­сту­пи­ла тем­но­та.
   Я ле­жал, за­та­ив ды­ха­ние, и ждал, что же бу­дет даль­ше. На мне не ос­та­лось ни еди­но­го су­ще­ст­ва, и, вро­де бы, я мог спать спо­кой­но, но мне не да­вал по­коя во­прос: что на­ме­ре­ны де­лать эти ис­ча­дья ада? Я так и не смог сомк­нуть глаз, хо­тя этим ни­чуть не по­мог сво­ему пла­чев­но­му по­ло­же­нию.
   Но вот они пе­ре­ста­ли кру­жить и на­ча­ли пе­ре­фор­ми­ро­вы­вать­ся во что-то иное, чем про­стой аба­жур. Они ос­во­бо­ди­ли лам­поч­ку, и туск­лый свет сно­ва упал на моё из­не­мо­ж­дён­ное ли­цо. За­чем? За­чем им всё это на­до?!
   Ко­гда я по­нял, что же они на­ме­рен­ны со мной сде­лать, то бы­ло уже слиш­ком позд­но. Ме­ня про­шил элек­три­че­ский оз­ноб при ви­де то­го, во что они сфор­ми­ро­ва­лись.
   Тре­зу­бец.
   Ги­гант­ский тём­ный с крас­ны­ми пе­ре­ли­ва­ми тре­зу­бец, на­це­лен­ный пря­мо мне в го­ло­ву. То, че­го я опа­сал­ся боль­ше все­го на све­те, те­перь ока­за­лось не­из­беж­ным, но толь­ко в ты­ся­чи крат ху­же, чем я мог пред­по­ла­гать.
   На од­ну - един­ст­вен­ную се­кун­ду этот тре­зу­бец за­вис в воз­ду­хе, дав мо­ей жиз­ни дос­та­точ­но вре­ме­ни, что­бы пол­но­стью про­мельк­нуть у ме­ня пе­ред гла­за­ми. По­сле это­го он сдви­нул­ся с мес­та, и мой мозг оза­ри­ла яр­ко-крас­ная вспыш­ка, ко­то­рая, как лан­голь­е­ры по­жи­ра­ют про­шлое, по­жи­ра­ла моё соз­на­ние. Те­перь они бы­ли внут­ри ме­ня и мог­ли пол­но­стью ру­ко­во­дить все­ми мои­ми дей­ст­вия­ми.
   Это бы­ло очень страш­но, но сло­ва Ан­ге­ла, по­сто­ян­но зву­ча­щие у ме­ня в моз­гу, из­бав­ля­ли от со­блаз­на сой­ти с ума. Ху­же все­го бы­ло то, что я по-преж­не­му не мог ус­нуть, по­то­му что эти мерз­кие соз­да­ния про­дол­жа­ли де­лать вид, что они пол­за­ют по мне.
   Ес­ли го­ло­са, не­уто­ми­мо зву­ча­щие в го­ло­ве, счи­тать при­зна­ком бе­зу­мия, то я был сто­про­цент­ным бе­зум­цем. Крот­кий го­лос Ан­ге­ла в мо­ей го­ло­ве пе­ре­ме­жал­ся с ты­ся­ча­ми ре­п­лик этих мер­зо­па­ко­ст­ных тва­рей, ко­то­рые ни­как не хо­те­ли рас­ста­вать­ся со сво­ей вла­стью над людь­ми и не мог­ли по­зво­лить мне встать у них на пу­ти.
   Но ко всем этим го­ло­сам при­ме­шал­ся ещё один. То был го­лос По­след­не­го Про­ро­ка, или Гла­го­лю­ще­го, как его на­зы­вал Ан­гел, ко­то­рый про­ро­чил и про­ро­чил. На­сколь­ко я по­ни­маю, де­лал он это для од­но­го ме­ня.
   Я стал при­слу­ши­вать­ся к это­му го­ло­су и к то­му, что он из­ре­кал, и на­чал на­хо­дить в этом оп­ре­де­лён­ное ус­по­кое­ние. О, нет, я так и не смог за­снуть, но, по край­ней ме­ре, я пе­ре­стал опа­сать­ся, что мною за­вла­де­ют ро­га­тые соз­да­ния тьмы с тре­зуб­ца­ми.
   Они всё же дов­ле­ли на­до мной и ме­ша­ли, как мог­ли. Иной раз я хо­тел ко­му-ни­будь рас­ска­зать о том, что ус­лы­шал от По­след­не­го Про­ро­ка, но мог толь­ко от­кры­вать рот, как это де­ла­ет не­ра­зум­ная ры­бё­ха, ока­зав­шись на бе­ре­гу, а ска­зать ни­че­го не мог. Они не да­ва­ли мне го­во­рить, ина­че лю­ди уже дав­но обо всём уз­на­ли бы. Од­на­ко я дол­жен был до­не­сти Сло­во... но как? Я ре­шил, что моя за­да­ча за­клю­ча­ет­ся в том, что­бы рас­ска­зать всё хо­тя бы од­но­му че­ло­ве­ку, ко­то­рый, в свою оче­редь, по­де­лить­ся этим со все­ми ос­таль­ны­ми.
   "При­дёт боль­шая бе­да, - го­во­рил мне По­след­ний Про­рок. - Она слу­чит­ся для то­го, что­бы ка­ж­дый мог осоз­нать, для че­го она, и по­че­му эта бе­да за­тро­ну­ла имен­но его. Она кос­нёт­ся всех, и то­гда ещё мож­но бу­дет по­вер­нуть на пра­виль­ный путь и най­ти спа­се­ние. Не­об­хо­ди­мо толь­ко осоз­нать. Уй­дёт Вест­ник, убь­ют Гла­го­лю­ще­го, и вот то­гда уже позд­но бу­дет что-ли­бо пред­при­ни­мать. Ес­ли это слу­чит­ся, то Ве­ли­кая Тьма на­кро­ет зем­лю на ко­рот­кий срок, и явит­ся лю­дям Зна­ме­ние в ви­де двух ко­мет, сле­ды ко­то­рых кре­сто­об­раз­но пе­ре­се­кут­ся в не­бе. Это бу­дет ко­нец. Знай, что, ко­ли это про­изой­дёт, то хо­лод и го­лод об­ру­шат­ся на че­ло­ве­че­ст­во до са­мо­го Суд­но­го дня. Все взмо­лят­ся о про­ще­нии, но гроз­но бу­дут смот­реть на них пус­тые глаз­ни­цы Гла­го­лю­ще­го, под­чёр­ки­вая их ви­нов­ность. Сей­час за­вер­ша­ет­ся пер­вый этап - ещё не позд­но всем об­ра­зу­мить­ся. Ес­ли че­ло­ве­че­ст­во упус­тит этот шанс, то му­ки адо­вы для не­го не­из­беж­ны, как не­из­беж­на смерть без во­ды".
   Я слу­шал и слу­шал, не зная да­же, сколь­ко вре­ме­ни про­во­жу за этим за­ня­ти­ем. Вре­мя ста­ло не столь важ­ным фак­то­ром, ведь я в ка­кой-то ме­ре на­шёл, что ис­кал. Од­на­ко, не­смот­ря на это, я всё ещё про­дол­жал по­ис­ки По­след­не­го Про­ро­ка, за­быв да­же о пла­мен­ном тре­зуб­це, разъ­е­даю­щем ме­ня из­нут­ри.
   Всё шло сво­им че­ре­дом, по­ка я не об­на­ру­жил, что го­ло­са тём­ных соз­да­ний за­тих­ли. Бо­лее то­го, они и са­ми ста­ли ис­че­зать. Вме­сто них и на их мес­те ста­ло фор­ми­ро­вать­ся что-то иное, бо­лее страш­ное, чем все эти соз­да­ния вме­сте взя­тые.

* * *

   Ко­ля за­дум­чи­во раз­гля­ды­вал по­то­лок треть­ей па­ла­ты. Во­прос Ак­та­ко­ва встал у не­го по­пе­рёк гор­ла. Та­ко­го по­во­ро­та со­бы­тий он не ожи­дал, а по­то­му удар при­шёл­ся в не­за­щи­щён­ное ме­сто.
   Иван Фё­до­ро­вич не по­нял при­ро­ды всех этих со­бы­тий, и ему пре­ти­ла мысль, что он глу­бо­ко ра­нил сво­его па­ци­ен­та. Впро­чем, он уже дав­но пе­ре­стал от­но­сить­ся к Ко­ле, как к па­ци­ен­ту или же, как к боль­но­му, но те­шил се­бя мыс­лью, что это не так. Его уже не удив­ля­ли те рез­кие пе­ре­ме­ны, про­изо­шед­шие с но­вич­ком за по­след­ние де­сять ми­нут.
   Его уже во­об­ще ни­че­го не удив­ля­ло, хо­тя, по идее, долж­но бы­ло, ведь он сам слов­но по­гру­зил­ся в ту­ман не­ре­аль­но­сти. Он уже не тя­нул­ся к се­ро­му и на­пря­жён­но­му ут­ру, а рас­слаб­лял­ся в при­ли­ве стран­но­го со­стоя­ния, на­ка­ты­вав­ше­го на не­го ка­ж­дый миг всё бо­лее мощ­ны­ми вол­на­ми.
   На­ко­нец, Ко­ля ото­рвал­ся от со­зер­ца­ния по­тол­ка и, в ко­то­рый раз, по­смот­рел Ак­та­ко­ву в гла­за. Те­перь его взгляд был изу­чаю­щим, слов­но он оце­ни­вал пред­по­ла­гае­мо­го про­тив­ни­ка.
   - Я по­пал сю­да из-за них, - сдер­жан­но от­ве­тил Ко­ля.
   - Из-за ко­го из-за "них"? - по­ин­те­ре­со­вал­ся Ак­та­ков, ста­ра­ясь за­ста­вить свой го­лос не дро­жать, что у не­го поч­ти по­лу­ча­лось. А вот под­жил­ки так и не ус­по­каи­ва­лись и дро­жа­ли, что осен­ние ли­стья на про­мозг­лом вет­ру.
   Сно­ва пау­за. Ак­та­ков знал, что за­да­ёт Ко­ле очень не­удоб­ные во­про­сы, но, в кон­це кон­цов, ему же на­до со­ста­вить ис­то­рию бо­лез­ни, что­бы от­чи­тать­ся пе­ред глав­вра­чом.
   "Буй­ный". Ес­ли б он по­ни­мал, в ка­кой ме­ре, то вы­звал бы бы­ков-са­ни­та­ров, да­бы ути­хо­ми­ри­ли раз­бу­ше­вав­шее­ся чу­до­ви­ще. Но Ак­та­ков не по­ни­мал и ока­зал­ся не го­тов к то­му, что стул, на ко­то­ром он си­дел, под­нял­ся в воз­дух и по­нёс­ся к про­ти­во­по­лож­ной сте­не. В то вре­мя он про­дол­жал си­деть на этом сту­ле, поч­ти не ус­пев ис­пу­гать­ся.
   Страх при­нёс со­кру­ши­тель­ный удар об сте­ну, от ко­то­ро­го в го­ло­ве Ак­та­ко­ва что-то хру­ст­ну­ло.
   - Я слы­шал его! - кри­ча­ло раз­гне­ван­ное су­ще­ст­во, стоя­щее те­перь там, где толь­ко что на­хо­дил­ся ти­хий и спо­кой­ный Ко­ля. - Вест­ник уй­дёт, Гла­го­лю­ще­го убь­ют...
   Ак­та­ков очень во­вре­мя за­ме­тил, что монстр ра­бо­та­ет не толь­ко язы­ком. Сквозь тём­ную пе­ле­ну, за­сти­лаю­щую его гла­за, он уви­дел, как тот с не­ожи­дан­ной лёг­ко­стью под­хва­тил кро­вать, на ко­то­рой толь­ко что ле­жал, и за­пус­тил ею в не­го.
   Иван Фё­до­ро­вич увер­нул­ся. Он так и не по­нял, как ему это уда­лось, но не стал те­рять вре­ме­ни, что­бы ра­до­вать­ся по это­му по­во­ду. Он мо­мен­таль­но вско­чил на но­ги и в ужа­се ки­нул­ся к спа­си­тель­ной две­ри.
   - И бу­дет за­тме­ние, - кри­ча­ло раз­гне­ван­ное ис­ча­дье ада, - а по­сле крест ог­нен­ный, ко­то­рый бу­дет тор­чать по­том из на­ших мо­гил!
   Ак­та­ков ре­ти­ро­вал­ся из па­ла­ты и дер­жал дверь обо­и­ми ру­ка­ми, что­бы не дать Ко­ле вы­ско­чить из замк­ну­то­го про­стран­ст­ва.
   - Са­ни­та­ры! - крик­нул он, что бы­ло сил.
   Ми­нут че­рез де­сять всё бы­ло кон­че­но: кой­ка бы­ла во­дво­ре­на на ме­сто, спе­лё­на­тый, как мла­де­нец, Ко­ля был креп­ко-на­креп­ко к ней при­вя­зан.
   - Фу-уф-ф,- вы­дох­нул Ак­та­ков, вы­ти­рая тыль­ной сто­ро­ной ла­до­ни ис­па­ри­ну со лба.- Ну и де­нёк! Буй­ный,- он кив­нул в сто­ро­ну па­ла­ты.
   - Да уж,- со­гла­си­лась Ле­на.- Кста­ти, Иван Фё­до­ро­вич, он, ко­гда по­сту­пил, то­же так...
   - Что "то­же"?- по­ин­те­ре­со­вал­ся врач.- Кри­чал, что про­рок, и всё та­кое?
   - Ну да. Про­рок, че­ло­ве­че­ст­во в опас­но­сти, спа­се­ние...
   - Пред­став­ляю,- и Ак­та­ков по­ша­гал по ко­ри­до­ру, на­прав­ля­ясь к сво­ему ка­би­не­ту.
   Два раз­лич­ных оза­ре­ния при­шли к не­му од­но­вре­мен­но. Во-пер­вых,- он по­нял, что Ле­на ещё не всё ска­за­ла, и по­вер­нул­ся к ней ли­цом. Вто­рое бы­ло го­раз­до бо­лее глу­бо­кое и мно­го­пла­но­вое. Эта кон­крет­ная те­ма, ка­саю­щая­ся По­след­не­го Про­ро­ка, буд­то бы бу­ди­ла скры­тые воз­мож­но­сти ду­ши.
   Ме­ж­ду ним и Ле­ной на мгно­ве­ние ус­та­но­ви­лась связь, как про­изош­ло при на­ча­ле раз­го­во­ра с Ко­лей. Они мог­ли бы по­нять друг дру­га без слов, но что-то ме­ша­ло это сде­лать.
   Ле­на смот­ре­ла на Ива­на Фё­до­ро­ви­ча ши­ро­ко рас­кры­ты­ми гла­за­ми. Она чув­ст­во­ва­ла всё то же са­мое, что и он, а, мо­жет, да­же и боль­ше, так как рань­ше по­зна­ко­ми­лась с Ко­лей. Те­перь ей бы­ло нуж­но хоть ка­кое-ни­будь под­твер­жде­ние, что он её по­ни­ма­ет.
   - Так всё и есть, прав­да?- про­го­во­ри­ла она, за­гля­ды­вая ему в гла­за.
   Но за миг до это­го Иван Фё­до­ро­вич стал преж­ним Ак­та­ко­вым, чу­ж­дым вся­кой воз­вы­шен­но­сти.
   - Па­ра­нои­даль­ная ши­зоф­ре­ния,- вы­нес он ди­аг­ноз.
   Мед­се­ст­ра по­чув­ст­во­ва­ла, что её во­прос, как буд­то на­толк­нул­ся на не­пре­одо­ли­мое пре­пят­ст­вие, ко­им яв­ля­лось обыч­ное со­стоя­ние вра­ча Ак­та­ко­ва. Ей нуж­но бы­ло как-то оп­рав­дать­ся. Мо­жет, ска­зать, ду­ма­ла она, что не ве­рит в этот бред; или не­что по­доб­ное, но на ум ни­че­го не при­хо­ди­ло.
   Связь ме­ж­ду ней и Ак­та­ко­вым пре­рва­лась рань­ше, чем она ис­пы­та­ла шок, по­это­му он ни­че­го не за­ме­тил, а от­вер­нул­ся и, не спе­ша, уда­лил­ся к се­бе в ка­би­нет.
   Си­дя на сту­ле у сво­его ра­бо­че­го сто­ла, Иван Фё­до­ро­вич пы­тал­ся при­ми­рить в се­бе две вра­ж­дую­щие сто­ро­ны. Од­на из них твёр­до уве­ри­лась в вы­не­сен­ном толь­ко что ди­аг­но­зе. Она бы­ла силь­на и не со­мне­ва­лась в сво­ей пра­во­те. Дру­гая по­пис­ки­ва­ла ти­хим мы­ши­ным го­ло­ском. Она вто­ри­ла кри­кам Ко­ли, до­но­сив­шим­ся да­же сю­да, и убе­ж­да­ла Ак­та­ко­ва по­мочь то­му спа­сти че­ло­ве­че­ст­во, по­ка не позд­но.
   "Спа­сти че­ло­ве­че­ст­во? По­ве­рить во всю эту ахи­нею?!- ух­мыль­ну­лась пер­вая по­ло­ви­на.
   - Э, не-ет,- вслух про­тя­нул Ак­та­ков,- так де­ло не пой­дёт.
   Де­ло и не шло, по­то­му что Иван Фё­до­ро­вич, как ни ста­рал­ся, так и не смог со­сре­до­то­чить­ся ни на чём дру­гом, кро­ме трёх стран­ных слов: "От­кро­ве­ния по­след­не­го про­ро­ка".
   Вы­хо­да не бы­ло; на­до ид­ти к Ко­ле и за­кон­чить раз­го­вор с ним, ина­че он так и не смо­жет най­ти се­бе мес­та. Вре­мя шло; од­на си­га­ре­та при­хо­ди­ла на сме­ну дру­гой, так же, как и преж­няя, не при­но­ся об­лег­че­ния, за­став­ляя сле­зит­ся гла­за, а мыс­ли кру­ти­лись во­круг это­го Ко­ли, ко­то­ро­го Ак­та­ков уже го­тов был убить.
   На­ко­нец, Иван Фё­до­ро­вич встал, по­смот­рел ещё раз в ок­но, буд­то бро­сил про­щаль­ный взгляд, и вы­шел вон, на встре­чу сво­ей судь­бе.
   В ко­ри­до­ре он встре­тил мед­се­ст­ру.
   - Пой­ду ещё раз на­ве­да­юсь в тре­тью, - ска­зал он ей ми­мо­хо­дом и, по­ду­мав, до­ба­вил. - Будь на­го­то­ве, что­бы, в слу­чае че­го, сра­зу же вы­звать са­ни­та­ров. По­ня­ла?
   - Иван Фё­до­ро­вич, он же страш­ный, мо­жет, не сто­ит? - спро­си­ла Ле­на.
   - Сто­ит - сто­ит, - бро­сил на хо­ду Ак­та­ков, и лишь ус­ко­рил шаг.
   И рас­ка­ял­ся в этом сра­зу же по­сле то­го, как во­шёл в па­ла­ту. Нет, Ко­ля ле­жал на сво­ём мес­те и был спе­лё­нат по всем пра­ви­лам, но жут­ко­ва­тая ат­мо­сфе­ра по­вис­ла в по­ме­ще­нии.
   Его гла­за... Сколь­ко раз за по­след­ние ча­сы он ду­мал о его гла­зах? Сот­ни? Ты­ся­чи? Мо­жет быть и так. Взгляд этих глаз втя­ги­вал его, по­гру­жая в тре­вож­ную эй­фо­рию. Имен­но в них... в них со­кры­та ос­нов­ная тай­на, ко­то­рую он тщет­но си­лил­ся раз­га­дать на про­тя­же­нии се­го­дняш­не­го дня.
   Ак­та­ков взгля­нул в Ко­ли­ны гла­за и ужас­нул­ся...

***

   Да, во мне, в мо­ей го­ло­ве на­ча­ло за­ро­ж­дать­ся что-то со­всем иное. Поя­вил­ся ещё один, но­вый го­лос, сво­дя­щий с ума, и, ес­ли бы не бы­ло го­ло­са Гла­го­лю­ще­го, ко­то­рый пусть и го­во­рил страш­ные ве­щи, но за­то и ус­по­каи­вал, то я точ­но рех­нул­ся бы. Так во мне поя­ви­лись два про­ти­во­бор­ст­вую­щих го­ло­са, ко­то­рые ино­гда да­же уст­раи­ва­ли пе­ре­бран­ки ме­ж­ду со­бой, но ча­ще ста­ра­лись про­сто не за­ме­чать при­сут­ст­вия дру­го­го. Они бы­ли во мне, они бы­ли мной, я был ими.
   От это­го я не стал луч­ше спать, я был уве­рен, что те, с рож­ка­ми и тре­зуб­ца­ми, всё ещё жа­ж­дут мо­ей кро­ви. Но, по край­ней ме­ре, у ме­ня поя­ви­лась - а по­том и ок­ре­п­ла - на­де­ж­да, что я ещё не­ко­то­рое вре­мя не ум­ру, ина­че бы, за­чем на­до бы­ло по­яв­лять­ся это­му вто­ро­му? Нет, я не соз­да­вал ил­лю­зий, что про­тя­ну дос­та­точ­но дол­го, и осоз­на­вал, что об­ре­чён, но у ме­ня есть не­сколь­ко дней для то­го, что­бы ус­петь по­ве­дать ми­ру сло­ва По­след­не­го Про­ро­ка о вы­бо­ре пу­ти и о том, что мо­жет слу­чить­ся, ес­ли че­ло­ве­че­ст­во ос­та­нет­ся глу­хо.
   Ко­неч­но же, мне ме­ша­ли. Ес­ли рань­ше я про­сто не мог рас­крыть рта, то те­перь го­лос вто­ро­го, ко­то­рый я на­звал дра­конь­им, про­сил, умо­лял, при­ка­зы­вал, что­бы я от­ка­зал­ся от сво­ей за­теи, и уг­ро­жал в про­тив­ном слу­чае сде­лать так, что­бы я ещё очень дол­го му­чил­ся. Я ему объ­яс­нил, что с ра­до­стью бы от­ка­зал­ся от этой за­теи, да вот есть та­кое об­стоя­тель­ст­во, ко­то­рое я ни­ко­гда не смо­гу пре­одо­леть. Ес­ли я от­ка­жусь от сво­их по­ис­ков, то не смо­гу боль­ше на­хо­дить ус­по­кое­ние, а эти, с тре­зуб­ца­ми, ме­ня до­ко­на­ют. Дра­кон, прав­да, по­обе­щал мне, что, ес­ли я от­ка­жусь от по­ис­ков, то он от­зо­вёт сво­их слуг и даст мне жить спо­кой­но.
   Это бы­ло до­воль­но-та­ки за­ман­чи­вое пред­ло­же­ние, но, тща­тель­но об­ду­мав его, взве­сив все "за" и "про­тив", я был вы­ну­ж­ден от­ка­зать­ся, по­то­му, как ме­ня со­всем не гре­ла мысль про­спать не­сколь­ко но­чей, а по­сле это­го уви­деть Зна­ме­ние Бо­жье о кон­це све­та и го­реть в ге­ен­не ог­нен­ной.
   Дра­кон был вне се­бя от яро­сти, и чуть бы­ло не по­гу­бил ме­ня. Од­на­ко вме­шал­ся по­след­ний про­рок, и на не­ко­то­рое вре­мя я ещё ос­тал­ся жить. Это бы­ло плю­сом, пе­ре­оце­нить ко­то­рый не­воз­мож­но, но был и оп­ре­де­лён­ный ми­нус. Он за­клю­чал­ся в том, что во мне впол­не серь­ёз­но на­зре­ва­ло кон­крет­ное про­ти­во­ре­чие. Я скло­нял­ся то в од­ну, то в дру­гую сто­ро­ну, не имея воз­мож­но­сти ос­та­но­вить­ся где-ни­будь по­се­ре­ди­не и не вме­ши­вать­ся во всё это.
   К то­му вре­ме­ни я ещё ни­ко­му не ус­пел рас­ска­зать о том, что слы­шал от Гла­го­лю­ще­го. По­няв, что фи­зи­че­ски не смо­гу это­го сде­лать, я при­бёг к хит­ро­сти. Я взял бу­ма­гу и про­стую ша­ри­ко­вую руч­ку и при­нял­ся пи­сать всё то, что вы сей­час чи­тае­те. У ме­ня нет ни ма­лей­шей на­де­ж­ды на то, что кто-ни­будь уви­дит этот текст, к то­му же я не уве­рен, что ес­ли его и про­чи­та­ют, то по­ве­рят мне на сло­во. Как бы там ни бы­ло, но я ре­шил­ся сде­лать это, что­бы до­не­сти до лю­дей ис­ти­ну.
   По­на­ча­лу мне бы­ло очень тя­же­ло. Я со­мне­вал­ся, по­лу­чит­ся у ме­ня или нет. Ока­за­лось, Дра­кон име­ет власть и над мо­им те­лом. Он де­лал так, что я не мог свя­зать од­но пред­ло­же­ние с дру­гим или же все нуж­ные сло­ва про­сто вы­ска­ки­ва­ли у ме­ня из го­ло­вы, но по­сте­пен­но я при­спо­со­бил­ся и при­нял­ся за ру­ко­пись.
   Де­ло шло очень мед­лен­но, и я вы­дав­ли­вал из се­бя все­го лишь по не­сколь­ку стро­чек в день. И вот, на­стал мо­мент, ко­гда я удов­ле­тво­рил­ся на­пи­сан­ным.
   Ну, ко­го я хо­тел об­ма­нуть?
   Ес­ли бы я хоть на мгно­ве­ние за­ду­мал­ся о по­след­ст­ви­ях, то не на­хо­дил­ся бы сей­час там, где на­хо­жусь. Я тря­сусь в ма­лень­ком фур­гон­чи­ке, на ко­то­ром сна­ру­жи на­ри­со­ван крест. Я ещё не знаю, смо­гу ли я до­пи­сать всё, что со­би­ра­юсь, но, по край­ней ме­ре, по­про­бую.
   При­шёл день, ко­гда я ре­шил, что смо­гу убе­дить лю­дей пой­ти тер­ни­стым пу­тём ис­прав­ле­ния при по­мо­щи не­сколь­ких об­рыв­ков бу­ма­ги, ко­то­рые впол­не мог­ли по­ка­зать­ся обыч­ным бре­дом су­ма­сшед­ше­го, а не от­кро­ве­ния­ми по­след­не­го про­ро­ка, но ведь мог­ло слу­чить­ся и так, что мне по­ве­ри­ли бы.
   Ещё раз пе­ре­чи­тав всё от на­ча­ла и до кон­ца, я ак­ку­рат­но уб­рал ру­ко­пись в порт­фель и про­щаль­ным взо­ром оки­нул свою квар­ти­ру. Уже то­гда я пред­чув­ст­во­вал, что боль­ше ни­ко­гда не вер­нусь сю­да. По­том я вы­шел и по­шёл впе­рёд, не ог­ля­ды­ва­ясь, по­то­му как знал, что, ес­ли я ог­ля­нусь и по­смот­рю на свой дом, то мне тя­же­ло бу­дет ид­ти даль­ше и, ско­рее все­го, я про­сто не смо­гу это­го сде­лать.
   Пер­вым де­лом я ре­шил на­пра­вить­ся к сво­им ста­рым зна­ко­мым, ко­то­рых хо­ро­шо знал и ко­то­рым до­ве­рял. Нель­зя ска­зать, что они встре­ти­ли ме­ня с рас­про­стёр­ты­ми объ­ять­я­ми, но всё-та­ки от­не­слись с по­ни­ма­ни­ем, по­ка я не сглу­пил.
   Я бол­тал на вся­че­ские от­вле­чён­ные те­мы, пил не­слад­кий чай и пы­тал­ся мо­раль­но под­го­то­вить се­бя к то­му мо­мен­ту, ко­гда мне на­до бу­дет дос­тать свою ру­ко­пись и по­ка­зать её сво­им зна­ко­мым. Од­на фра­за: "А не хо­ти­те ли взгля­нуть на мою пи­са­ни­ну?" - стои­ла мне про­сто не­че­ло­ве­че­ских уси­лий. Я об­ли­вал­ся по­том, ко­гда про­из­но­сил семь не­слож­ных слов.
   Но вот пер­вая по­пыт­ка по­за­ди, и мне от­ве­ти­ли со­гла­си­ем. Оз­на­ко­мив­шись с тек­стом, гла­ва се­мей­ст­ва взгля­нул на ме­ня с уд­ру­чён­но-оза­да­чен­ным ви­дом, слов­но не зная, что ещё мож­но ожи­дать от та­ко­го че­ло­ве­ка, как я. По­том он с же­ной о чём-то дол­го шеп­тал­ся на кух­не, по­сле че­го вер­нул­ся ко мне.
   Мы сно­ва за­го­во­ри­ли на от­вле­чён­ные те­мы, об­су­ж­дая по­го­ду и ме­ж­ду­на­род­ное по­ло­же­ние, и я по­те­рял бди­тель­ность. Же­на его вер­ну­лась чуть поз­же - она с кем-то раз­го­ва­ри­ва­ла по те­ле­фо­ну, - и вро­де бы ни­че­го не пред­ве­ща­ло бе­ды. Лишь раз я на­пряг­ся, ко­гда ме­ня спро­си­ли, с ка­ких это пор при­ня­то хо­дить в гос­ти в пять ут­ра, но по­том я сно­ва рас­сла­бил­ся, объ­яс­нив это тем, что у ме­ня нет ча­сов, и во­об­ще я в по­след­нее вре­мя по­те­рял ощу­ще­ние дня и но­чи.
   Ду­мае­те, они по­да­ри­ли мне ча­сы? Как бы ни так! Че­рез пол­ча­са в дверь по­сту­ча­ли, а за­тем я ока­зал­ся в фур­гон­чи­ке с крас­ным кре­стом, на­ма­лё­ван­ным с внеш­ней сто­ро­ны.
   Обе­ща­ли ото­брать ру­ко­пись. Они это сде­ла­ют, уж будь­те уве­ре­ны, но по­ка у ме­ня ос­та­лось не­сколь­ко ми­ну­ток и я со­би­ра­юсь ис­поль­зо­вать их с тол­ком.
   В по­след­ние не­сколь­ко ча­сов я ощу­щаю, что си­лы, за­клю­чён­ные во мне, при­хо­дят в дви­же­ние. Уже па­ру раз у ме­ня руч­ка вы­па­да­ла из рук, но ско­рей все­го это не из-за ус­та­ло­сти, хо­тя и из-за неё то­же, но, вме­сте с тем, я те­рял соз­на­ние, и со­вер­шен­но не пом­ню, что со мной про­ис­хо­ди­ло за это вре­мя. Ко­гда я при­хо­дил в се­бя, то у ме­ня очень бо­ле­ли все ко­неч­но­сти, а го­ло­ва про­сто рас­ка­лы­ва­лась.
   Я чув­ст­вую, что всё глуб­же и глуб­же по­гру­жа­юсь в мир ви­де­ний, и это пу­га­ет ме­ня не мень­ше чем всё ос­таль­ное. Оба го­ло­са - и Дра­ко­на, и По­след­не­го Про­ро­ка - мне уже из­ряд­но на­дое­ли, и я мо­люсь, что­бы это всё по­ско­рее за­кон­чи­лось. Ни­кто не мо­жет знать, как тя­же­ло на­хо­дить­ся в той си­туа­ции, в ко­то­рой ока­зал­ся я.
   Уже в тре­тий раз я по­те­рял соз­на­ние, а ко­гда при­шёл в се­бя, то об­на­ру­жил, что моя пра­вая ру­ка раз­би­та в кровь, а на внут­рен­ней об­шив­ке ав­то­мо­би­ля вид­ны чёт­кие от­пе­чат­ки мо­их ку­ла­ков. Те­перь уж со­вер­шен­но точ­но у ме­ня от­бе­рут мою пи­са­ни­ну, и я не смо­гу, не ус­пею...
   Ма­ши­на ос­та­но­ви­лась. Сей­час при­дут те креп­кие пар­ни в бе­лых ха­ла­тах, ко­то­рые ме­ня сю­да гру­зи­ли, и пре­про­во­дят на но­вое ме­сто жи­тель­ст­ва. Но боль­ше все­го ме­ня пу­га­ет не это, а то, что мне в го­ло­ву, ко все­му вдо­ба­вок, за­пих­ну­ли ку­сок льда, и те­перь он там пла­вит­ся...
   Ну, вот и всё. Ес­ли кто-то ко­гда-то это бу­дет чи­тать, пусть зна­ет, что я ни о чём в сво­ей жиз­ни ни жа­лею. Ка­ж­дая се­кун­да, про­жи­тая мною, про­жи­та не зря. Быть мо­жет, че­ло­ве­че­ст­во смо­жет ещё по­вер­нуть на дру­гой путь и об­рес­ти спа­се­ние. Я...

***

   Те­перь Ко­ли­ны гла­за не бы­ли на­пол­не­ны ни крас­ным, ни го­лу­бым сия­ни­ем, но так­же они не бы­ли и туск­ло-се­ры­ми, а ста­ли се­реб­ря­но-сталь­но­го цве­та, при­чём, без зрач­ков. В по­ру бы­ло и уди­вить­ся, и ужас­нуть­ся.
   - Что с Ва­ми тво­рить­ся, Ко­ля? - спро­сил Ак­та­ков.
   Но­вый па­ци­ент, в ко­то­рый раз, с ин­те­ре­сом рас­смат­ри­вал сво­его ле­ча­ще­го вра­ча. Толь­ко те­перь в его взгля­де не бы­ло ни­че­го че­ло­ве­че­ско­го. Так мог­ла бы смот­реть змея на свою жерт­ву пе­ред тем, как по­ла­ко­мить­ся ею. В гла­зах пле­ска­лась ртуть, изо рта то ли още­рен­но­го, то ли ис­крив­лён­но­го су­до­ро­гой не до­но­си­лось ни зву­ка, ес­ли не счи­тать по­лу­всхли­пы-по­лу­вздо­хи, ко­то­рые при же­ла­нии мож­но бы­ло при­нять за уча­щён­ное ды­ха­ние.
   Иван Фё­до­ро­вич об­ра­тил вни­ма­ние на то, что пу­ты Ко­ли в не­ко­то­рых мес­тах бы­ли про­пи­та­ны кро­вью. От­ку­да это?
   - Стиг­ма­ты, - под­ска­зал Ко­ля, слов­но он слы­шал то, о чём ду­мал Ак­та­ков. Его го­лос не был по­хож на обыч­ный че­ло­ве­че­ский го­лос. Ско­рее, это бы­ло ды­ха­ние, оформ­лен­ное в бу­к­во­обо­зна­чаю­щие зву­ки.
   - Что? То есть это по­лу­ча­ет­ся... - Ак­та­ков не в си­лах был про­дол­жать. Им в ко­то­рый раз за этот день обу­ре­ва­ли про­ти­во­ре­чи­вые чув­ст­ва. Он хо­тел по­мочь это­му не­сча­ст­но­му, но, в то же вре­мя, он его не­на­ви­дел, хо­тя да­же под уг­ро­зой убий­ст­ва он не мог бы ска­зать, по­че­му это про­ис­хо­дит.
   Сно­ва по­вис­ла гус­тая ти­ши­на, ко­то­рую впол­не мож­но бы­ло по­тро­гать ру­ка­ми, вдох­нуть... Она тя­го­ти­ла и не да­ва­ла со­сре­до­то­чить­ся на ка­ких-то кон­крет­ных мыс­лях. Что-то про­ис­хо­ди­ло.
   Ак­та­ков чуть бы­ло не вы­бе­жал из па­ла­ты, что­бы вдох­нуть све­же­го воз­ду­ха, но удер­жал­ся. Тут яв­но что-то про­ис­хо­ди­ло, но он ни­как не мог по­нять, что имен­но. Мис­ти­че­ская пе­ле­на оку­ты­ва­ла его соз­на­ние, и Иван Фё­до­ро­вич то на­хо­дил­ся на по­ро­ге ве­ли­ко­го от­кры­тия, то по­гру­жал­ся в не­про­гляд­ный мрак не­по­ни­ма­ния.
   Ко­ля ле­жал спо­кой­но, как буд­то ждал че­го-то.
   - Кто ты? - спро­сил Ак­та­ков.
   - Я - па­ра­докс, - от­ве­тил Ко­ля. - Я по­ле бра­ни. Я во­пло­ще­ние всех сра­жаю­щих­ся сил. Я и Дра­кон, и тот, кто ему про­ти­во­сто­ит, а так­же я тот, кто вы­сту­па­ет бес­при­стра­ст­ным судь­ёй в этом веч­ном спо­ре.
   - Я не по­ни­маю, - ска­зал Ак­та­ков.
   - Это не­уди­ви­тель­но, - спо­кой­но про­го­во­рил Ко­ля. - Ты в выс­шей сте­пе­ни нев­ни­ма­те­лен. Я рас­ска­зал те­бе уже обо всём, а ты до сих пор не мо­жешь по­нять, что к че­му, а, мо­жет быть, ты про­сто не хо­чешь ни­че­го по­ни­мать, ведь так жить го­раз­до про­ще.
   - Ты бо­лен! - про­из­нёс Ак­та­ков, те­ряя са­мо­об­ла­да­ние. Он уже был го­тов взо­рвать­ся.
   - Нет, это ты бо­лен, - всё тем же бес­при­стра­ст­ным то­ном кон­ста­ти­ро­вал Ко­ля. - Вы все боль­ны, но да­же не осоз­наё­те это­го. Вы не хо­ти­те при­знать­ся в сво­ей бо­лез­ни да­же са­мим се­бе, а, ме­ж­ду тем, ва­ша бо­лезнь бы­ст­ро про­грес­си­ру­ет, и уже со­всем ско­ро при­дёт вре­мя горь­кой рас­пла­ты. Эта бо­лезнь на­зы­ва­ет­ся грех, и она смер­то­нос­нее чу­мы и за­раз­нее хо­ле­ры. Вы уже по­до­шли к сво­ему кон­цу. Вы стои­те на краю про­пас­ти и смот­ри­те вниз, но по ка­кой-то при­чи­не ду­мае­те, что вни­зу рас­ки­ну­лись пло­до­род­ные до­ли­ны, ко­то­рые вы ещё не ус­пе­ли ис­по­га­нить. На са­мом де­ле в ка­ж­дом из вас есть и Дра­кон, и Про­рок, но вы пред­по­чи­тае­те слу­шать пер­во­го, а не то­го, кто хо­чет по­мочь вам спа­стись. Вы спе­ци­аль­но да­ви­те в се­бе Гла­го­лю­ще­го, что­бы не за­ду­мы­вать­ся ни о чём, что вам не­удоб­но. Вы да­ви­те в се­бе Про­ро­ка и вскарм­ли­вае­те Дра­ко­на. Так удоб­ней, Дра­кон да­рит вам ми­ну­ты лож­ной ра­до­сти, а Про­рок го­ды, а то и де­ся­ти­ле­тия ис­тин­но­го стра­да­ния. Су­дья без­мол­вен, и лишь из­ред­ка вы чув­ст­вуе­те уг­ры­зе­ния со­вес­ти, но вы пред­по­чи­тае­те не за­ме­чать это­го, так лег­че. Вы под­ку­пае­те сво­их су­дей, что­бы они не ви­де­ли, не слы­ша­ли, не за­ме­ча­ли. Ва­ша бо­лезнь смер­тель­на, при­чём, не толь­ко для те­ла и не столь­ко для не­го, как для ду­ши. Про­рок на­чи­на­ет про­ро­чить с са­мо­го ва­ше­го ро­ж­де­ния, но вы не слу­шае­те, ина­че бы все лю­ди уже дав­ным-дав­но спас­лись бы. Он му­ча­ет­ся, не в си­лах про­бу­дить в вас же­ла­ние жить так, как на­до. Вы са­ми ли­шае­те его го­ло­са. Вы за­ра­жае­те его сво­ею бо­лез­нью и с удо­воль­ст­ви­ем смот­ри­те, как он уми­ра­ет. Мо­жет быть, вы не по­ни­мае­те, что, ко­гда в вас уми­ра­ет Гла­го­лю­щий, то на­сту­па­ет за­тме­ние и Веч­ная Тьма. Вам всё рав­но, ведь вы при­вык­ли по­кло­нять­ся Дра­ко­ну, ко­то­рый ба­лу­ет ва­ши те­ла, но, вме­сте с тем, по­жи­ра­ет ва­ши ду­ши. Для че­ло­ве­че­ст­ва бы­ла од­на-един­ст­вен­ная воз­мож­ность. Дол­жен был поя­вить­ся тот, кто смог бы про­бу­дить в ка­ж­дом че­ло­ве­ке Про­ро­ка. Но ва­ша бо­лезнь бы­ла уже слиш­ком за­пу­ще­на, а Гла­го­лю­щие ли­бо мерт­вы, ли­бо уже би­лись в пред­смерт­ных аго­ни­ях, и по­это­му ко­гда Вест­ник со­шёл на зем­лю, то не смог най­ти Гла­го­лю­ще­го в лю­дях, кро­ме од­но­го. Был один че­ло­век, ко­то­рый не так силь­но был под­вер­жен ва­шей бо­лез­ни. Он ус­лы­шал. Но вы, а точ­нее ва­ши Дра­ко­ны, сде­ла­ли всё воз­мож­ное, что­бы изо­ли­ро­вать это­го че­ло­ве­ка, да­бы он не смог вме­шать­ся в уже ус­та­нов­лен­ный по­ря­док. Они ужас­но боя­лись, что кто-то смо­жет про­бу­дить Гла­го­лю­щих и спа­сти че­ло­ве­че­ст­во. Спа­сти ду­ши - зна­чит, вы­рвать их из ког­тей этих Дра­ко­нов. Вы все боль­ны. Вы боль­ны Дра­ко­на­ми, и эта ва­ша бо­лезнь бу­дет спо­соб­ст­во­вать ва­шим веч­ным му­че­ни­ям. Но здесь с ва­шей бо­лез­нью лег­че, по­то­му что, ес­ли вы вдруг смо­же­те спра­вить­ся с Дра­ко­ном, то у вас поя­вят­ся стиг­ма­ты, и вы бу­де­те ис­пы­ты­вать фи­зи­че­скую боль. Ду­хов­ная бо­лезнь яв­ля­ет­ся обез­бо­ли­ваю­щим для фи­зи­че­ско­го те­ла.
   - Вы бре­ди­те, - ска­зал Ак­та­ков, уве­рен­ный, что этот че­ло­век тро­нул­ся рас­суд­ком. - Вас на­до ле­чить.
   Нель­зя ска­зать, что Ак­та­ко­ва не за­де­ла за жи­вое эта речь, но те­перь он пы­тал­ся не до­пус­тить чув­ст­ва род­ст­ва с этим че­ло­ве­ком. Иван Фё­до­ро­вич по­ни­мал, что, ес­ли он вновь до­пус­тит ус­та­нов­ле­ние свя­зи с ним, то не смо­жет най­ти се­бе мес­та. Тем бо­лее, в Ко­ле не ос­та­лось ни­че­го, что мог­ло бы при­тя­ги­вать. Ос­тал­ся толь­ко хо­лод­ный от­тал­ки­ваю­щий свет, от ко­то­ро­го сты­ла кровь в жи­лах. Се­реб­ри­сто-сталь­ной цвет глаз, буд­то в них раз­ли­лась ртуть.
   Не­об­хо­ди­мо бы­ло что-то де­лать. Но в это­го че­ло­ве­ка уже вко­ло­ли из­ряд­ное ко­ли­че­ст­во ле­карств, хо­тя по не­му нель­зя бы­ло ска­зать, что они по­дей­ст­во­ва­ли. Яс­но од­но: на­до из­ба­вить­ся от но­вень­ко­го лю­бы­ми пу­тя­ми.
   - Нет, это вас на­до ле­чить, - не­гром­ко про­го­во­рил Ко­ля. - Я пы­тал­ся из­ле­чить Вас, ведь Гла­го­лю­щий в Вас ещё не умер, но и Дра­кон ока­зал­ся слиш­ком си­лён. Он не толь­ко смог за­ткнуть Про­ро­ка, но и убить его. Вас на­до ле­чить, но, по всей ви­ди­мо­сти, не ос­та­лось ни­ко­го, кто смог бы это сде­лать.
   Ак­та­ков ви­дел, что па­ци­ент сам ско­ро ум­рёт. Тот су­до­рож­но втя­ги­вал в се­бя воз­дух и, не ми­гая, смот­рел в по­то­лок. Ива­ну Фё­до­ро­ви­чу вдруг не­удер­жи­мо за­хо­те­лось ещё раз за­гля­нуть ему в гла­за. Он под­нял­ся со сту­ла (ус­та­нов­лен­но­го вза­мен сло­ман­но­го) и по­до­шёл к кро­ва­ти.
   Ко­ля уже не пред­став­лял со­бой ни­че­го сверхъ­ес­те­ст­вен­но­го. У не­го бы­ли обыч­ные туск­лые гла­за, а на ли­це за­сты­ла му­че­ни­че­ская гри­ма­са. По все­му бы­ло вид­но, что ему очень боль­но, но ле­кар­ст­ва не по­мо­га­ли. Он вы­зы­вал толь­ко жа­лость. В ка­кое-то мгно­ве­ние Ак­та­ко­ву дей­ст­ви­тель­но ста­ло жал­ко его.
   - Всё бу­дет хо­ро­шо, - по­пы­тал­ся он за­го­во­рить с Ко­лей. - Всё бу­дет хо­ро­шо.
   - Да, - от­ве­тил Ко­ля, толь­ко в его ин­то­на­ции не бы­ло ни­че­го от со­гла­сия.
   - Мо­гу я Вам чем-ни­будь по­мочь? - спро­сил Ак­та­ков. - Как-ни­будь об­лег­чить Ва­ши стра­да­ния?
   Ко­ля мол­чал. Док­тор и сам не по­ни­мал, что за­ста­ви­ло его за­дать этот во­прос, но, как ни стран­но, в нём до сих пор шла ка­кая-то борь­ба. Прав­да, те­перь она ста­ла по­хо­жа на без­на­дёж­ное со­про­тив­ле­ние, но это от­ра­жа­лось на Ива­не Фё­до­ро­ви­че.
   Мо­жет быть, он зря сно­ва за­го­во­рил с этим че­ло­ве­ком? Но что-то на­до бы­ло сроч­но де­лать. По­треб­ность в этом бу­к­валь­но жгла Ак­та­ко­ва из­нут­ри.
   - Да, - на­ко­нец, от­ве­тил Ко­ля.
   - Чем же? - спро­сил Ак­та­ков.
   - Ко­гда ме­ня сю­да при­вез­ли, то у ме­ня бы­ла ру­ко­пись и руч­ка. Я был бы Вам очень бла­го­да­рен, ес­ли бы Вы мне их при­нес­ли и да­ли бы воз­мож­ность ещё не­мно­го по­пи­сать.
   - Ко­ля, я бы с удо­воль­ст­ви­ем ис­пол­нил твою прось­бу, но ты уже ском­про­ме­ти­ро­вал се­бя.
   - Это­го боль­ше не по­вто­рить­ся.
   - А мо­гу ли я Вам до­ве­рять?- ска­зал Ак­та­ков.- Ведь в про­шлый раз Вы то­же го­во­ри­ли, что бу­де­те вес­ти се­бя спо­кой­но, а за­тем чуть не уби­ли ме­ня. Я ду­маю, что мне не сто­ит во вто­рой раз по­вто­рять свою ошиб­ку.
   - Я ско­ро ум­ру, - про­го­во­рил Ко­ля, при­крыв гла­за. - Мне про­сто не­об­хо­ди­мо за­кон­чить ру­ко­пись. Ес­ли Вы хо­ти­те быть спо­кой­ны­ми, то по­ставь­те в две­рях са­ни­та­ров. Но будь­те уве­ре­ны, что я боль­ше не бу­ду буй­ст­во­вать. Во мне да­же нет боль­ше той час­ти, ко­то­рая мог­ла бы убить Вас.
   Ак­та­ков вни­ма­тель­но рас­смат­ри­вал сво­его па­ци­ен­та. Хо­лод­ное спо­кой­ст­вие раз­ли­ва­лось по внут­рен­но­стям вра­ча. Он ре­шил, что ни­че­го пло­хо­го не вый­дет из то­го, что он даст это­му не­сча­ст­но­му не­мно­го по­за­ни­мать­ся его лю­би­мым де­лом.
   Че­рез пол­ча­са пе­ред па­ци­ен­том Ко­лей сто­ял жур­наль­ный сто­лик с ко­рич­не­вой по­верх­но­стью, на ко­то­ром ле­жа­ла ру­ко­пись и руч­ка. В две­рях стоя­ли двое здо­ро­вен­ных са­ни­та­ров, ко­то­рые долж­ны бы­ли обес­пе­чить безо­пас­ность Ко­ли от са­мо­го се­бя. Боль­но­го ос­во­бо­ди­ли от пут, и он за­дум­чи­во скло­нил­ся над сво­ей пи­са­ни­ной, пе­ре­чи­ты­вая всё, что на­пи­сал ра­нее.
   Ак­та­ко­ва ин­те­ре­со­ва­ло, о чём идёт речь в тех стро­ках, на­пи­сан­ных от ру­ки не­ров­ным и дро­жа­щим по­чер­ком, но он да­же не взгля­нул на текст, ко­гда нёс ру­ко­пись Ко­ле, а толь­ко про­чи­тал три сло­ва, зна­ча­щие­ся на пе­ред­нем лис­те. Впро­чем, те пол­но­стью со­от­вет­ст­во­ва­ли сло­вам, на­пи­сан­ным на кар­точ­ке боль­но­го: "От­кро­ве­ния По­след­не­го Про­ро­ка".
   Те­перь по­нят­но, что это оз­на­ча­ет. Это и ди­аг­ноз, и на­зва­ние ра­бот это­го не­сча­ст­но­го. От­дав ру­ко­пись Ко­ле, и вы­пол­нив тем са­мым же­ла­ние боль­но­го, врач Ак­та­ков уда­лил­ся в свою ка­мор­ку, что­бы пе­ре­дох­нуть, по­ку­рить, по­пить ко­фе и вер­нуть­ся к сво­им обя­зан­но­стям.

***

   К сча­стью, у ме­ня поя­ви­лась воз­мож­ность за­вер­шить свою ру­ко­пись. Я по­про­бую вы­ло­жить всё, что знаю до то­го мо­мен­та, ко­гда ум­ру. Жить мне ос­та­лось не­дол­го, я это чув­ст­вую, впро­чем, хва­тит об этом.
   Итак, я на­шёл Гла­го­лю­ще­го. Я не мо­гу опи­сать, как это по­лу­чи­лось, но я по­ста­ра­юсь опи­сать, что слу­чи­лось со мной по­сле то­го, как я по­пал в пси­хи­ат­ри­че­скую боль­ни­цу, и, мо­жет быть, вы са­ми пой­ме­те, что к че­му.
   Ко­гда от­кры­ли две­ри фур­гон­чи­ка, в ко­то­ром ме­ня при­вез­ли, то я сно­ва по­те­рял соз­на­ние, ес­ли мож­но так вы­ра­зить­ся. Я про­дол­жил свои по­ис­ки по­след­не­го про­ро­ка, но те­перь уже внут­ри се­бя са­мо­го.
   Мо­жет быть, вам это по­ка­жет­ся глу­пым, но имен­но так я и по­сту­пил. Я блу­ж­дал по сво­им соб­ст­вен­ным ви­де­ни­ям и ис­кал там ис­ти­ну. Я уви­дел всё, о чём ду­мал за свою жизнь. Я на­шёл тех су­ществ, ко­то­рые про­дол­жа­ли ме­ня из­во­дить. Я да­же ви­дел то­го ог­не­ды­ша­ще­го Дра­ко­на, о ко­то­ром уже рас­ска­зы­вал. Как ни стран­но, но он был ско­ван це­пя­ми, из ко­то­рых тщет­но пы­тал­ся вы­рвать­ся. Но всё это бы­ло не­зна­чи­мым по срав­не­нию с тем, что в са­мом ук­ром­ном угол­ке се­бя я на­шёл по­след­не­го про­ро­ка.
   Оч­нул­ся я уже в па­ла­те, при­вя­зан­ным к кой­ке, но это не дос­тав­ля­ло ни­ка­ко­го не­удоб­ст­ва, ведь те­перь я был прак­ти­че­ски сво­бо­ден, ес­ли не счи­тать тех тва­рей с тре­зуб­ца­ми. Но что они мог­ли мне сде­лать? Ведь я на­шёл Гла­го­лю­ще­го и раз­го­ва­ри­вал с ним! Те­перь ни­кто мне не мог при­чи­нить ни­ка­ко­го вре­да, хо­тя я по-преж­не­му не мог ус­нуть.
   По­том при­шёл врач, и Гла­го­лю­щий на­чал раз­го­ва­ри­вать с ним че­рез ме­ня. Ка­кое же это бы­ло сча­стье! Са­мое глав­ное, что врач вни­мал Гла­го­лю­ще­му, но не то­му, ко­то­рый был во мне. Он вни­мал Про­ро­ку, ко­то­рый на­хо­дил­ся в нём. Я лишь спо­соб­ст­во­вал то­му, что­бы этот че­ло­век су­мел ус­лы­шать са­мо­го се­бя. Моя ду­ша пе­ла, но так не мог­ло про­дол­жать­ся веч­но, а жаль...
   Дра­кон, су­ще­ст­во­вав­ший внут­ри это­го че­ло­ве­ка, не си­дел на при­вя­зи, как у ме­ня, и по­то­му был очень си­лён. Ко­неч­но же, он вос­про­ти­вил­ся та­ко­му по­во­ро­ту со­бы­тий и на­чал дей­ст­во­вать.
   Он не толь­ко за­ду­шил Гла­го­лю­ще­го внут­ри са­мо­го вра­ча, но и ос­во­бо­дил мое­го Дра­ко­на. Для ме­ня до сих пор ос­та­лось сек­ре­том, как та­кое ста­ло воз­мож­ным, но факт ос­та­ёт­ся фак­том, и я сно­ва впал в бес­па­мят­ст­во.
   На этот раз я уча­ст­во­вал в бит­ве. Мой Дра­кон пы­тал­ся одо­леть мое­го Гла­го­лю­ще­го. Он вы­ды­хал огонь из сво­его зло­вон­но­го нут­ра, но по­след­не­го про­ро­ка за­щи­ща­ло Клей­мо Вест­ни­ка, ко­то­рое ос­та­вил на нём Ан­гел, бе­се­до­вав­ший то­гда со мной. Си­лы бы­ли при­мер­но рав­ные, и по­это­му я по­спе­шил вме­шать­ся.
   То­гда от­ку­да-то из пе­ле­ны ту­ма­на на по­ле бра­ни вы­сту­пи­ло чет­вёр­тое ли­цо. Это был не­ви­ди­мый Су­дья, ко­то­ро­го мы при­вык­ли звать со­ве­стью. Он зна­ком по­ка­зал мне, что я не дол­жен вме­ши­вать­ся, а по­том от­сту­пил об­рат­но в тень. Я по­спе­шил по­сле­до­вать его при­ме­ру.
   И вот я стал оче­вид­цем борь­бы, ко­то­рая сви­де­тель­ст­ву­ет о том, что че­ло­век жив. По­ка Гла­го­лю­щий в нём про­ти­во­сто­ит Дра­ко­ну, че­ло­век жив, но, ес­ли один из них одер­жи­ва­ет по­бе­ду, то...
   Я ска­зал, что ум­ру, и это дей­ст­ви­тель­но так, по­то­му что ес­ли по­бе­ду одер­жи­ва­ет Дра­кон, то че­ло­век по­ги­ба­ет ду­шой, а ес­ли Гла­го­лю­щий - то те­лом.
   По­след­ний Про­рок во мне по­бе­дил, и те­перь я об­ре­чён на не­ми­нуе­мую смерть, ко­то­рая бу­дет ве­ли­чай­шим по­дар­ком, по­сколь­ку я из­бав­люсь от сво­их му­че­ний.
   Я не бу­ду в крас­ках опи­сы­вать эту са­мую бит­ву, по­то­му как она про­ис­хо­дит в ка­ж­дом, и на­до все­го лишь при­слу­шать­ся и при­смот­реть­ся, что­бы всё уви­деть и уз­нать, но я опи­шу, что бы­ло даль­ше.
   Су­дья за­фик­си­ро­вал по­бе­ду Гла­го­лю­ще­го, и в этот же мо­мент я уз­нал всю прав­ду. Что на са­мом-то де­ле Про­рок на­хо­дит­ся внут­ри ка­ж­до­го из нас, и не на­до ис­кать его по ули­цам, а на­до все­го-на­все­го по­смот­реть внутрь се­бя, и мы сра­зу же уви­дим и ус­лы­шим его.
   Я хо­тел до­не­сти про­ро­че­ст­ва Гла­го­лю­ще­го, но, в кон­це кон­цов, от­ка­зал­ся от этой за­теи, по­сколь­ку те, в ком Гла­го­лю­щий ещё жив, са­ми смо­гут ус­лы­шать их безо вся­ких ис­ка­же­ний, вы­зван­ных вар­вар­ским спо­со­бом пе­ре­пи­сы­ва­ния, а тем, в ком Про­рок уже умер, они всё рав­но не по­мо­гут. Бы­ло же ска­за­но: "Имею­щий уши, да ус­лы­шит, имею­щий гла­за, да уви­дит..." Мо­гу по­со­ве­то­вать од­но: при­слу­шай­тесь к се­бе и к ок­ру­жаю­щим.
   Ко­гда я оч­нул­ся в этот раз, то сно­ва ока­зал­ся при­вя­зан­ным, и сно­ва это бы­ло су­щим пус­тя­ком. В осо­бен­но­сти по­то­му, что по мне боль­ше ни­кто не пол­зал.
   Ус­нуть же я всё рав­но не мог, по­сколь­ку ост­рая боль прон­за­ла мои кис­ти и ступ­ни. По­на­ча­лу я очень ис­пу­гал­ся, по­то­му как по­ду­мал, что мерз­кие тва­ри с тре­зуб­ца­ми дор­ва­лись до ме­ня, но на са­мом-то де­ле это бы­ли все­го лишь по­след­ст­вия по­бе­ды Гла­го­лю­ще­го - стиг­ма­ты. Они рас­кры­лись на мо­их ла­до­нях и ступ­нях и ста­ли пред­вест­ни­ка­ми мо­ей ско­рой ги­бе­ли, ко­то­рая ста­нет обе­щан­ным воз­на­гра­ж­де­ни­ем и из­ба­вит от мук, на ко­то­рые об­рёк ме­ня мой соб­ст­вен­ный Дра­кон, пав­ший всё же рань­ше, чем я, что не мог­ло не по­ра­до­вать.
   За­тем сно­ва при­шёл мой ле­ча­щий врач, и на этот раз я по­чув­ст­во­вал в нём пре­об­ла­да­ние Дра­ко­на. По всей ви­ди­мо­сти, в нём то­же про­ис­хо­ди­ла бит­ва, но ис­ход ока­зал­ся не та­ким удач­ным, как у ме­ня. Те­перь он об­ре­чён на по­ги­бель ду­ши.
   Од­на­ко вско­ре я убе­дил­ся, что оши­бал­ся на его счёт, и Гла­го­лю­щий в нём ещё жив, и борь­ба про­дол­жа­ет­ся, ведь дал же он мне до­пи­сать ру­ко­пись. Но пе­ред тем как мне от­кры­лось это, с ним за­го­во­рил Су­дья, на­хо­дя­щий­ся во мне. Он вы­ска­зал то, что я сам осоз­на­вал, но не при ка­ких об­стоя­тель­ст­вах не смог бы во­пло­тить в сло­вах. Врач всё вы­слу­шал, и по­сле это­го я по­про­сил его при­нес­ти мне мою ру­ко­пись. Он при­нёс.
   Не знаю уж, что бу­дет с этим вра­чом даль­ше, но я ему же­лаю по­бе­ды про­ро­ка, ко­то­ро­го я смог про­бу­дить к жиз­ни, или, по край­ней ме­ре, про­дол­же­ния борь­бы. Он это­го за­слу­жи­ва­ет.
   Те­перь я си­жу в сво­ей па­ла­те и за­пи­сы­ваю по­след­ние стро­ки. Мои ру­ки пе­ре­бин­то­ва­ны, что­бы кровь не по­па­да­ла на бу­ма­гу, они с ка­ж­дой ми­ну­той сла­бе­ют, и мне всё тя­же­лее удер­жи­вать в них руч­ку, но я про­сто обя­зан на­пи­сать за­клю­че­ние.
   Это ка­са­ет­ся кон­ца све­та. По­ка хоть в од­ном че­ло­ве­ке бу­дет жив Гла­го­лю­щий, и бу­дет про­дол­жать­ся борь­ба ме­ж­ду ним и Дра­ко­ном, ко­нец све­та не на­сту­пит, но как толь­ко все Дра­ко­ны одер­жат по­бе­ду и объ­е­ди­нять­ся в од­но­го боль­шо­го Дра­ко­на, то Зем­лю тот час про­гло­тит тьма.
   Бе­ре­ги­тесь! Это я го­во­рю тем, кто слы­шит в се­бе го­лос Про­ро­ка, по­то­му что Дра­ко­ны бу­дут охо­тить­ся за ва­ми. Вы долж­ны опа­сать­ся про­ис­ков Дра­ко­нов, но, в то же вре­мя, вы долж­ны про­бу­ж­дать Гла­го­лю­щих в тех, в ком они не по­тер­пе­ли окон­ча­тель­но­го по­ра­же­ния, но спят.
   Я не ут­вер­ждаю, что у вас всё бу­дет про­ис­хо­дить точ­но так­же, но мно­гое бу­дет по­хо­же. Мо­жет быть...
   Мои сло­ва оп­ти­ми­стич­ны, но внут­рен­не я чув­ст­вую не­кую об­ре­чён­ность, ко­то­рая сво­дит ме­ня с ума. По­че­му-то мне ка­жет­ся, что из­ме­нить уже ни­че­го не­воз­мож­но. Пе­ред гла­за­ми по­сто­ян­но вста­ёт об­раз Ан­ге­ла, ми­мо ко­то­ро­го про­хо­ди­ли все без ис­клю­че­ния, не за­ме­чая его. Ино­гда я да­же уве­рен, что Про­рок, ко­то­рый жи­вёт во мне, дей­ст­ви­тель­но по­след­ний, и нет боль­ше ни­ка­ких Гла­го­лю­щих.
   Мне ста­но­вить­ся не­вы­но­си­мо горь­ко от та­ких мыс­лей. У ме­ня да­же бы­ли по­ры­вы по­рвать всё, что на­пи­сал, од­на­ко я не сде­лал это­го. А вдруг най­дёт­ся че­ло­век, ко­то­ро­му по­мо­жет эта ру­ко­пись? А вдруг не во мне, а в ком-то дру­гом жи­вёт на­стоя­щий по­след­ний про­рок?
   Ну вот, вро­де бы и всё. Си­лы уже со­всем по­ки­да­ют ме­ня, а бин­ты про­мок­ли на­столь­ко, что я бо­юсь за­пач­кать бу­ма­гу, на ко­то­рой пи­шу. Те­перь я точ­но знаю, что не уви­жу все­по­гло­щаю­щую тьму, и от это­го мне ста­но­вить­ся ра­до­ст­но на ду­ше, но я не хо­чу, что­бы кто-ни­будь из вас или ва­ших де­тей ви­дел это.
   Пом­ни­те все­гда о том, что по­ка Гла­го­лю­щий жив, тьма не на­сту­пит, и ста­рай­тесь под­дер­жи­вать его в борь­бе с Дра­ко­ном. И ещё од­но: не за­бы­вай­те о ва­шем внут­рен­нем Су­дье, ко­то­рый все­гда смо­жет от­ли­чить для вас сло­ва Гла­го­лю­ще­го от слов Дра­ко­на. Су­дья от­ли­чит ис­тин­ное от лож­но­го.
   Все­го вам доб­ро­го, и да хра­нит вас Бог!

***

   - Да это же бред ду­шев­но­боль­но­го! - вскри­чал Ак­та­ков, про­чи­тав то, что на­пи­сал его па­ци­ент.
   Иван Фё­до­ро­вич си­дел в сво­ей ка­мор­ке и при­ку­ри­вал од­ну си­га­ре­ту от дру­гой. Ко­гда Ко­ля за­кон­чил пи­сать, то раз­ре­шил ему про­чи­тать ру­ко­пись. На это уш­ло пол­ча­са, и вот те­перь он был в бе­шен­ст­ве.
   Ко­ля так и не по­нял од­но­го: что Дра­ко­ны ино­гда то­же спо­соб­ны на бла­го­склон­ность. Борь­ба в нём бы­ла уже за­кон­че­на, ко­гда Ак­та­ков раз­ре­шил Ко­ле за­вер­шить пи­са­ни­ну. Сей­час Иван Фё­до­ро­вич про­кли­нал се­бя за то, что раз­ре­шил это­му на­прочь по­вре­див­ше­му­ся рас­суд­ком че­ло­ве­ку ма­рать бу­ма­гу, счи­тая, что она всё вы­тер­пит. Чи­тать этот бред бы­ло ещё ху­же, чем слу­шать его из уст Ко­ли.
   Ак­та­ков го­тов был уже по­рвать эти не­сколь­ко ли­ст­ков, ис­пещ­рён­ных мел­ким и не­ров­ным по­чер­ком, но в по­след­ний мо­мент ос­та­но­вил­ся и ре­шил не де­лать это­го, по край­ней ме­ре, в бли­жай­шее вре­мя. Ему в го­ло­ву при­шла мысль, что на ос­но­ве этой ру­ко­пи­си бу­дет про­ще по­ста­вить ди­аг­ноз не­сча­ст­но­му.
   Не­сча­ст­но­му?
   Да ведь он чуть бы­ло не убил его - Ак­та­ко­ва, - а он на­зы­ва­ет это­го ши­зоф­ре­ни­ка не­сча­ст­ным! Нет, этот Ко­ля мо­жет при­нес­ти ещё мно­го не­при­ят­но­стей! Дра­ко­ны! Гла­го­лю­щие! - Тьфу! Чушь ка­кая! На­до что-то де­лать!
   Ак­та­ков уро­нил взгляд на за­гла­вие са­мо­го бре­до­во­го рас­ска­за, ко­то­рый он толь­ко чи­тал в сво­ей жиз­ни. "От­кро­ве­ние По­след­не­го Про­ро­ка", - кри­ча­ло оно.
   - К чер­тям! - вскри­чал Ак­та­ков.
   По­след­няя ка­п­ля пе­ре­пол­ни­ла ча­шу, и не­скре­п­лён­ные ли­ст­ки ру­ко­пи­си раз­ле­те­лись по всей ка­мор­ке. По­том по­слы­шал­ся жа­лоб­ный звон раз­бив­ше­го­ся окон­но­го стек­ла - это тя­жё­лая пе­пель­ни­ца всту­пи­ла с ним в кон­такт, раз­бро­сав пе­ред этим де­ся­ток окур­ков, хра­нив­ших­ся в ней до по­ры.
   Иван Фё­до­ро­вич впал в то со­стоя­ние, ко­то­рое, ему бы­ло очень хо­ро­шо зна­ко­мо по его по­сто­ян­ным па­ци­ен­там. Он рвал и ме­тал, те­ряя связь с ре­аль­но­стью. Ес­ли бы в его ка­мор­ке сей­час на­хо­дил­ся Ко­ля, то он уви­дел бы ог­ром­но­го ог­не­ды­ша­ще­го Дра­ко­на, при­шед­ше­го в не­ис­тов­ст­во. Ко­ля не за­кри­чал бы, но ему ста­ло бы страш­но. Он по­нял бы го­раз­до боль­ше, чем по­ни­мал в тот мо­мент, ко­гда до­пи­сал свою ру­ко­пись.
   Дра­кон уже знал, что на­до де­лать. Врач - нет. Он не по­те­рял соз­на­ние, как это слу­ча­лось с Ко­лей, ко­гда над ним по­лу­ча­ли власть раз­лич­ные си­лы, но, не­смот­ря на это, ут­ра­тил связь с тем се­рым рас­ко­ло­тым не­бом, ко­то­рое не­удер­жи­мо впол­за­ло те­перь в его ка­мор­ку сквозь раз­би­тое стек­ло. Это бы­ло по­хо­же на вре­мен­ное по­ме­ша­тель­ст­во, но не бы­ло им. Это бы­ло тор­же­ст­во Дра­ко­на.
   Ко­гда Ак­та­ков при­шёл в се­бя, он уви­дел раз­би­тое стек­ло и раз­бро­сан­ные ли­ст­ки на по­лу и по­чув­ст­во­вал страш­ное опус­то­ше­ние. Он по­доб­рал все ис­пи­сан­ные лис­точ­ки и сло­жил их один к од­но­му. По­сле это­го он сел на стул и за­ку­рил.
   Ни од­на мысль не по­се­ща­ла его ра­зум в это вре­мя. Опус­то­шён­ность да­ви­ла. Ак­та­ков да­же не за­ме­тил, ко­гда обуг­лен­ный фильтр ос­та­вил ожёг на паль­цах.
   Ти­ши­на. Не­про­би­вае­мая сте­на пус­то­ты и ти­ши­ны. В гла­зах ни од­но­го про­блес­ка.
   Ак­та­ков (точ­нее, его обо­лоч­ка) встал и от­крыл верх­ний ящик сво­его сто­ла. Он вы­та­щил от­ту­да ве­рёв­ку, про­ве­рил её на проч­ность и ос­тал­ся до­во­лен.
   В то же вре­мя Ко­ля ле­жал на кой­ке. Его сно­ва при­вя­за­ли, как толь­ко он до­пи­сал свою ра­бо­ту. Он ды­шал час­то и не­глу­бо­ко. Мыс­лен­но он был на пол­пу­ти в мир иной и пред­став­лял, что ска­жет, ко­гда пред­ста­нет пред Бо­гом.
   Он ус­лы­шал шо­рох сот­ни лап воз­ле сво­ей кой­ки и от­крыл гла­за. На не­го в упор смот­рел Дра­кон.
   - Я ждал те­бя, - ска­зал Ко­ля.
   - Не­у­же­ли? - вы­дох­нул Дра­кон, и верх­ние слои тка­ни, опу­ты­ваю­щей Ко­лю, опа­ли­лись.
   - Ты дол­жен был прий­ти, - Ко­ля ос­та­вал­ся спо­кой­ным. - По­то­му что хо­тел взгля­нуть на то­го, кто бро­сил вы­зов ва­ше­му пле­ме­ни.
   - Ты жал­кий прыщ на те­ле си­лы, о ко­то­рой не име­ешь ни ма­лей­ше­го по­ня­тия. Не жди, что я об­лег­чу или уси­лю твои му­че­ния, но я дей­ст­ви­тель­но при­шёл по­смот­реть на то­го, кто ре­шил по­ма­хать ку­ла­ка­ми, ко­гда дра­ка уже за­вер­ше­на.
   - Ты жал­кий не­удач­ник! - ска­зал Ко­ля. Он не был рад. Хо­ро­шее на­строе­ние ис­па­ри­лось вме­сте с по­яв­ле­ни­ем Дра­ко­на.
   - Нет, - за­ши­пел Дра­кон. - Не­удач­ник - это ты. Мы вы­иг­ра­ем!
   - Нет, - от­ре­зал Ко­ля.
   То, что про­изош­ло даль­ше, так на­все­гда и ос­та­нет­ся не­из­вест­ным, по­то­му что па­ла­ту за­во­лок­ло не­ес­те­ст­вен­ным ту­ма­ном, в ко­то­ром, по­доб­но мол­ни­ям, свер­ка­ли крас­ные и го­лу­бые вспыш­ки и слы­ша­лись не­раз­бор­чи­вые го­ло­са.
   В тот са­мый мо­мент дверь от­кры­лась. На по­ро­ге сто­ял Ак­та­ков с ве­рёв­кою в ру­ках... Ко­гда он во­шёл, то его гла­зам пред­стал Дра­кон, ле­жа­щий на кой­ке вме­сто Ко­ли.
   В ко­ри­до­ре, воз­ле не­боль­шо­го сто­ли­ка си­де­ла мед­се­ст­ра Ле­на с вя­за­ни­ем на ру­ках. Что-то в со­стоя­нии Ива­на Фё­до­ро­ви­ча по­ка­за­лось ей стран­ным и не­обыч­ным, хо­тя она и не мог­ла по­нять, что имен­но. Она вновь по­пы­та­лась со­сре­до­то­чить­ся на сво­ём за­ня­тии, но не смог­ла. Воз­ник­шее из ни­от­ку­да чув­ст­во тре­во­ги не по­ки­да­ло её. Вле­ко­мая вне­зап­ным по­ры­вом, она от­ло­жи­ла спи­цы и про­сле­до­ва­ла за вра­чом.
   Ак­та­ков же всё де­лал, слов­но со­мнам­бу­ла, не от­да­вая се­бе от­чё­та в сво­их дей­ст­ви­ях. Он на­ки­нул ве­рёв­ку на шею спе­лё­на­то­го Дра­ко­на и при­нял­ся тя­нуть её на се­бя. Дра­кон пых­тел и за­ды­хал­ся, но ни­че­го не мог сде­лать. Ве­рёв­ка на­дёж­но пе­ре­кры­ла дос­туп воз­ду­ха, и вско­ре су­ще­ст­во пе­ре­ста­ло по­да­вать при­зна­ки жиз­ни, и толь­ко пред­смерт­ные кон­вуль­сии со­тря­са­ли его те­ло.
   Иван Фё­до­ро­вич от­пус­тил ве­рёв­ку и, гля­дя пря­мо пе­ред со­бою, по­шёл прочь от де­ла рук сво­их. В две­рях он столк­нул­ся с мед­се­ст­рой Ле­ной, но, не об­ра­тив на неё ни­ка­ко­го вни­ма­ния, от­толк­нул её и по­шёл даль­ше.
   Мед­се­ст­ра уди­ви­лась, но внеш­не ни­как не от­реа­ги­ро­ва­ла на это, так как уже уви­де­ла, что про­изош­ло в па­ла­те. На кой­ке без вся­ких при­зна­ков жиз­ни ле­жал по­сту­пив­ший се­го­дня па­ци­ент. Он был за­ду­шен; а ткань, в ко­то­рую он был уку­тан, про­пи­та­лась кро­вью
   - А-а-а! - за­го­ло­си­ла мед­се­ст­ра. В по­след­ний мо­мент ей в гла­за бро­си­лась ве­рёв­ка, сви­сав­шая с шеи боль­но­го, по­доб­ная змее, удов­ле­тво­рён­но ле­жа­щей на те­ле толь­ко что уби­той жерт­вы. - Иван Фё­до­ро­вич! Да что же это с Ва­ми?! Что же Вы на­де­ла­ли?!
   Не раз­ду­мы­вая, мед­се­ст­ра ки­ну­лась вслед за вра­чом, что­бы ос­та­но­вить то­го. По всей ви­ди­мо­сти, он со­шёл с ума. И вот те­перь, ес­ли он толь­ко вый­дет из зда­ния, то бу­дет ещё очень мно­го жертв.
   Она не­слась по ко­ри­до­ру со всей воз­мож­ной для се­бя ско­ро­стью. Спи­на вра­ча бы­ла всё бли­же и бли­же. На­стиг­нув его, она вце­пи­лась в пра­вое пле­чо Ак­та­ко­ва мёрт­вой хват­кой, но лишь по­вис­ла на нём, как иг­ри­вый ко­тё­нок на паль­то.
   Иван Фё­до­ро­вич по­вёл пле­чом, и мед­се­ст­ра от­ле­те­ла да­ле­ко на­зад. Она мог­ла бы при­зем­лить­ся удач­но, но ко­гда па­да­ла, то го­ло­вой уда­ри­лась об угол сто­ла. Ко­гда её те­ло за­вер­ши­ло па­де­ние, то она са­ма уже бы­ла мерт­ва, а изо рта и но­са ви­лись кро­ва­вые ру­чей­ки.
   Врач да­же не за­ме­тил это­го про­ис­ше­ст­вия и про­дол­жал ид­ти даль­ше, а в от­кры­тых гла­зах мед­се­ст­ры по име­ни Ле­на, об­ра­щён­ных к об­лу­пив­ше­му­ся по­тол­ку, за­сты­ла не­изъ­яс­ни­мая моль­ба.
   Иван Фё­до­ро­вич оч­нул­ся уже на ули­це. Он не пом­нил, как по­пал в центр го­ро­да, ведь пси­хи­ат­ри­че­ская боль­ни­ца на­хо­ди­лась в при­го­ро­де. Он сто­ял на цен­траль­ной пло­ща­ди, и на его пле­чи и го­ло­ву па­дал ко­сой дождь.
   Ря­дом с ним пле­чо к пле­чу стоя­ли ты­ся­чи и ты­ся­чи че­ло­век, ко­то­рые, как и он сам, смот­ре­ли в се­рое рас­ко­ло­тое не­бо.
   "Как я здесь ока­зал­ся? Что я здесь де­лаю? - по­ду­мал Ак­та­ков. - Что здесь про­ис­хо­дит?"
   Он ог­ля­нул­ся по сто­ро­нам и бу­к­валь­но ос­тол­бе­нел. В гла­зах ок­ру­жаю­щих за­сты­ла ужа­саю­щая пус­то­та. Это бы­ло ди­кое сбо­ри­ще зом­би, ко­то­рые ни­че­го не ви­де­ли, не слы­ша­ли, не за­ме­ча­ли...
   Но вот дождь пре­кра­тил­ся. По­след­няя ка­п­ля на мгно­ве­ние за­вис­ла в воз­ду­хе, и упа­ла на­земь. Тре­щи­на, рас­ка­лы­ваю­щая не­бо с са­мо­го ут­ра, рас­ши­ри­лась, и Ак­та­ко­ва ос­ле­пил яр­кий свет да­лё­ко­го солн­ца.
   Иван Фё­до­ро­вич за­жму­рил­ся, но свет ис­чез так­же вне­зап­но, как и поя­вил­ся. На­сту­пи­ла пол­ная тем­но­та.
   - За­тме­ние... За­тме­ние... За­тме­ние, - про­нес­лось по не­строй­ным ря­дам со­брав­ших­ся.
   - Вто­рой этап на­чал­ся, - про­шеп­тал Ак­та­ков.
   Сра­зу же в моз­гах про­нес­лось всё то, что бы­ло на­пи­са­но в ру­ко­пи­си по­кой­но­го па­ци­ен­та Ко­ли. Зна­чит, он всё-та­ки был прав?
   Док­то­ру так и не при­шло в го­ло­ву, что его па­ци­ент мог вла­деть не­кон­тро­ли­руе­мым гип­но­зом.
   Те­перь опус­то­шён­ность бы­ла не толь­ко внут­ри, но и сна­ру­жи. Ак­та­ков не ви­дел да­же то­го, кто сто­ял ря­дом с ним.
   Мрак сгу­стил­ся и стал ося­за­ем. Не­по­сти­жи­мым об­ра­зом он па­ра­ли­зо­вы­вал мыс­ли, оку­ты­вая их, и об­ла­дал за­па­хом, в ко­то­ром не­ко­то­рые уз­на­ва­ли за­пах сво­ей не­ми­нуе­мой ги­бе­ли. В тол­пе на­ча­лось бес­по­ря­доч­ное дви­же­ние. Лю­ди за­бес­по­кои­лись и впа­ли в по­лу­об­мо­роч­ное со­стоя­ние. Не­ви­дан­ное до­се­ле яв­ле­ние, вы­зы­вав­шее удив­ле­ние и без­от­чёт­ную тре­во­гу, при­ко­вы­ва­ло всё их вни­ма­ние.
   Го­ри­зонт ос­ве­тил­ся на юге и на вос­то­ке. Ак­та­ко­ву по­ка­за­лось, что ок­ру­жаю­щие его лю­ди об­ла­да­ли лишь уголь­но-чёр­ны­ми гла­за­ми на блед­ных ли­цах. Гла­за­ми, уст­рем­лён­ны­ми в не­бо.
   О, Гос­по­ди,- про­нес­лось у не­го в го­ло­ве,- они же ни­че­го не зна­ют. Эта мысль бы­ла на­столь­ко тя­жё­лой, что он упал на ко­ле­ни и, воз­дев­ши ру­ки к не­бу, за­кри­чал:
   - Не-е-ет!!!- В мгно­ве­ние ока пе­ред его мыс­лен­ным взо­ром про­нес­лись со­бы­тия се­го­дняш­не­го дня. По­ни­ма­ние все­го ужа­са си­туа­ции гро­зи­ло раз­да­вить. Ну по­че­му он не при­слу­шал­ся к от­кро­ве­ни­ям По­след­не­го Про­ро­ка? По­че­му не стал тем пе­ре­да­точ­ным зве­ном ме­ж­ду Ко­лей и ос­таль­ны­ми людь­ми, в ко­то­ром тот так ну­ж­дал­ся?
   - Да-а!- По­ток мыс­лей Ак­та­ко­ва был пре­рван го­ло­сом, ко­то­рый тот уже при­вык счи­тать сво­им. На по­вер­ку это ока­зал­ся ли­кую­щий го­лос Дра­ко­на.- Те­перь вы все мои!
   Все ус­лы­ша­ли этот ужа­саю­щий рёв, но лишь Ак­та­ков пы­тал­ся воз­ра­жать ему.
   - Ещё не всё по­те­ря­но!- про­кри­чал он в от­вет.
   - Вы по­те­ря­ли са­мое глав­ное - свои ду­ши,- вы­дох­нул Дра­кон и рас­сме­ял­ся.
   - Не-е-ет!!!- за­кри­чал Иван Фё­до­ро­вич во вто­рой раз, мо­ля Не­бо о по­ща­де.
   Свет ко­мет ос­ве­тил всех со­брав­ших­ся и се­дые во­ло­сы Ак­та­ко­ва, ко­то­рые ещё ут­ром бы­ли чёр­ны­ми, как смоль.
  

КО­НЕЦ

15-17.10.2002.

Дмитрий Дубов - Откровения Последнего Пророка.

  
  
  
  
   - 22 -
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"