Дубов Дмитрий Валерьевич : другие произведения.

Талисман

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всё оставлено, отравлено, вычищено; жизни нет. Кажется, что бесследно ушло всё то, чем до сей поры являлась действительность. Впрочем, планета, носившая гордое имя "Земля" осталась, но она окутана теплом ядерной зимы, потеряла большую часть своей атмосферы и напоминает кусок швейцарского сыра. Если что и могло уцелеть на этом исковерканном теле, то только простейшие микроорганизмы.

Дмитрий Дубов

Талисман

Повесть.

   ...Алкал я, и вы не дали мне есть,
   жаждал, и вы не напоили меня,
   был странником, и не приняли меня,
   был наг и не одели меня,
   болен и в темнице, и не посетили меня.
  
   (Матф. 25:42-43)
  
  

Пролог.

   Ничего.
   Пустота и тишина.
   Хотя нет, - пустота и тишина являются ещё определениями чего-то, а тут...
   Ничего.
   Всё оставлено, отравлено, вычищено; жизни нет. Кажется, что бесследно ушло всё то, чем до сей поры являлась действительность.
   Впрочем, планета, носившая гордое имя "Земля" осталась, но она окутана теплом ядерной зимы, потеряла большую часть своей атмосферы и напоминает кусок швейцарского сыра. Если что и могло уцелеть на этом исковерканном теле, то только простейшие микроорганизмы.
   Да ещё я.
   Самые ужасные мысли, которые приходят мне в голову в окружающем мраке, что в конце концов всему виной только я один и являюсь.
   Физически я нахожусь в глубоком земном бункере, который не сможет затронуть ни одна опасность в течение тысячи лет. Но это не важно. Я диктую свою историю, записывая её на "жёсткий диск" Земли энергетическими импульсами, в надежде на то, что когда-нибудь какая-нибудь цивилизация сможет считать эту информацию и употребить её себе во благо.
   Не осталось никого, кто мог бы укорить или утешить меня. До сих пор я задаю себе один и тот же вопрос: "Зачем же я явился в этот мир?" Я был призван охранять его, а в результате от него осталось только серое ничто.
   Впрочем, обо всём по порядку.
  

Глава I

-1-

   - Счастье! Я хочу подарить этому миру счастье и покой! - Вскричала девушка с измождённым лицом. - Покой от этой проклятой войны!
   Она стояла на холме, и ветер хлопал подолом её простенького платья, накинутого на голое тело. За её хрупкой фигуркой простиралось поле, засеянное злаками, а прямо перед ней полыхала деревня. Отблески хищного племени безумием отплясывали в её глазах. Глазах, давно разучившихся лить слёзы.
   Как только треск горящего дерева поглотил её голос, небо наполнилось новым звуком, гулом двигателя немецкого разведчика.
   Девушка даже не оглянулась. Там, в огне заживо сгорели её родители, братья и сёстры. Иногда ей казалось, что она слышит их крики. Потом всё смолкло, и мир наполнился шорохами и шёпотом.
   А следующий миг был оглушителен. Пулемёт сразил девушку. Сразу несколько пуль прошило её сверху вниз, и она упала на шелковистую траву в объятия родной земли.
   - Счастья... я прошу для этого мира счастья, - прошептала она и умерла в полной уверенности, что никто не услышал её мольбу.

-2-

   Но я услышал.
   Мир, где я обитал раньше, сильно отличается от мира этой девушки. В нём есть пространство, но оно свободно, а не сковано тремя плоскостями, совершенно не существует времени, зато мир наполнен впечатлениями. Поэтому я всегда знал, что происходит на Земле с самого её появления на свет.
   Знал, но никогда не вмешивался. Было предсказание, что если вмешаться в дела людей, то может произойти непоправимое. Я был настолько глуп, что не поверил этому.
   Любой всплеск злобы привносил в наш мир тяжёлые, вязкие впечатления, однако, Вторая Мировая Война побила в этом смысле все рекорды.
   Я понял, что не смогу больше сдерживаться.
   И я вмешался.
  

-3-

   Улицы Сталинграда. Остатки баррикад. Выщербленные пулями и полуразрушенные стены. Серое низкое небо. Зарницы пожаров. Оглушительный грохот и лязг металла. - Всё это мои первые впечатления. Когда я поднялся, то увидел обезображенные лица людей. Больше всего меня поразило то, что и у живых и у мёртвых они практически не отличались.
   Странное это, наверно, было зрелище: солдат, изрешеченный пулями во многих местах, вдруг открывает глаза, потом делает вдох, а после приподнимается на локтях.
   Почти сразу я чуть было не поплатился за это. Пуля просвистела совсем рядом так, что обожгла кожу на голове солдата. Надо было убираться отсюда, но прежде необходимо активировать тело, а для этого требуется время.
   Через некоторое время я полностью адаптировал тело и поднялся в полный рост. Поле, невидимое простому глазу окружало его со всех сторон, поэтому мне нечего было бояться пуль и подобной глупости, но вместе с тем я осознавал, что не стоит особенно выделяться.
   Пригнувшись, я побежал, но не к расположению русских, а в совершенно противоположную сторону.
  

-4-

   - Солдатик! Солдатик! - окликнул меня чей-то надтреснутый голос. - Что ж ты солдатик совсем себя не бережёшь? Под пули-то чего лезешь?
   Я оглянулся на звук голоса. Он принадлежал женщине, которая с интересом, казалось, с какой-то грустью смотрит на меня из узенькой щелки.
   - Иди скорей сюда! - Продолжала она. - А то убьют!
   Я повернул к ней. Через чёрный вход проник в подвал, и стал с интересом рассматривать её тщедушную фигурку.
   - Как звать-то тебя, солдатик? - Спросила она, выдержав мой взгляд.
   - Талисман, - ответил я, подумав.
   - Еврей что ли? - Прыснула она.
   Я не ответил, но, подождав пока она успокоится, сказал:
   - Талисман Игорь Сергеевич, если хотите.
   - Хочу! - Она вновь хохотнула своим энергичным, но словно уставшим голосом. - Нет, просто у меня у самой двое на фронте, уже полгода от них ничего нет, вот я и подумала, что твоя мать не обрадуется, если тебя убьют.
   Я уже знал, что и сын и муж её были убиты. Понял и то, что она сама догадывается об этом, но боится поверить.
   - Что ж ты стоишь? Проходи, садись, будь как дома.
   Странное пожелание, если учесть, что снаружи разворачивался Армагеддон.
   - Я спешу, - сказал я.
   - Да ты передохни хоть минутку.
   - Благодарю.
   Я сел на предложенный мне стул и стал мысленно расчищать себе дорогу к цели.
   - На, пей, из личных запасов.
   Оглянувшись на звук голоса, я увидел, что женщина протягивает мне стакан с мутной жидкостью и кусок чёрствого хлеба. Это было последнее, чем она могла бы пропитаться сама, но мысленно она уже вполне приготовилась к смерти.
   - Благодарю, - повторил я, приняв угощение.
   Выпив самогон и закусив его хлебом, я сказал:
   - Рядом с Вами находится подвал, в нём был продовольственный склад; Вам хватит.
   Её взгляд, перехваченный мной, говорил: "бедный безумный мальчик".
   Тогда я встал, взял из-за угла лом и ударил им по стене, которая, не смея противиться моей воле, тут же рассыпалась во прах. За ней уходили вдаль и терялись во мраке стеллажи с продовольствием.
   Теперь взгляд этой женщины выражал сомнение в здравости собственного рассудка.
   Ни слова не говоря, я вышел оттуда, оставив её стоять с открытым ртом.
  

***

   Спустя несколько лет домой вернулись её муж и сын. В нормальном достатке они прожили всю свою жизнь. Печали и горести обходили их дом стороной.
  

-5-

   Я не спешил, поскольку в любой момент времени мог оказаться, где заблагорассудится. Но были такие вопросы, в ответах на которые мне необходимо было увериться. Всё же древнее предсказание висело надо мной дамокловым мечём.
   - Почему? - спрашивал я себя. - Почему нельзя вмешиваться в их дела? Я же Талисман, а значит должен защищать их. - Тогда я ещё многого не знал, несмотря на то, что считался всезнающим.
   Меня просили дать счастье, и я пришёл, чтобы привнести его в мир. Жаль, что дорога, выстланная благими намерениями, ведёт совсем не туда, куда хочется.
   За этими мыслями я приблизился к сожжённой деревне. Она была подобна тысячам таких же, но в то же время было одно отличие: это было место, откуда пришёл зов.
   Взобравшись на памятный холм, я увидел распростёртое тело девушки, уставившееся невидящими глазами в безответное небо.
   - Бедное дитя, - ты обрела своё бессмертие, - прошептал я, смежая её веки. Вот этот холм. Отправная точка моего существования в этом мире. Иногда, мысленно возвращаясь к нему, мне хочется стереть его с лица земли.
   Не нужен я был этому миру!
  

-6-

   Задуманное не требовало значительных усилий, а только некоторой хитрости. Я - Талисман. Моё назначение: охранять людей, правда, это не осознанное стремление, а своеобразная плата за малейшую доброту по отношению ко мне. Но у меня есть и оборотная сторона: я нёс смерть каждому, кто затаит на меня злобу. Она стояла за моими плечами, готовая в любую секунду сразить угрозу на повал.
   Я шёл по "чёрной" территории нисколько не таясь, хотя и был одет в форму врага. Многие из тех, кто меня видел, так и замирали с открытыми ртами, не предпринимая ничего. Другие прятались, повинуясь древнему врождённому инстинкту.
   Но были и другие, те, которые чувствовали, что я несу смерть, не только им лично, но и всей их империи. Такие пытались меня остановить. Обычно их конец был ужасен.
   Один подорвался на собственной мине, другому выворотил все кишки его же товарищ, третий провалился под землю, и его там что-то съело, причём с большим аппетитом. На четвёртого упал самолёт, а в пятого при абсолютно безоблачной погоде ударила молния.
   Твёрдого убеждения у меня не было, но уже тогда я понял, что смерть - большая затейница, и мне придётся с ней хлебнуть ещё немало кошмаров. Правда, пока меня не трогало даже то, как один офицер сам себе выковыривал глаза. Во всём этом был какой-то мрачный гротеск и потаённый смысл.
   Всё во благо,- говорил я сам себе,- всё во благо!
  

-7-

   Одиночество.
   Жуткое чувство. Никогда я не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас, когда для человечества всё уже кончено. Поначалу я пытался утешиться и уверить себя, что всё это не так, и где-нибудь да остались люди, которые смогут возобновить род человеческий. Но никто не желает счастья, и я почти наверняка уверен, что никто не выжил.
   Это ужасно.
   Даже там, в своём мире Впечатлений, я не был настолько одиноким, ведь люди тогда жили. И любили. И благодарили. Испытывали массу положительных эмоций, благодаря которым я никогда не чувствовал себя одиноким.
   Жаль, что всё это я понял только теперь, когда... слишком поздно.
   От такого чувства люди сходят с ума и накладывают на себя руки. Я не могу этого сделать.
  

-8-

   В Берлин я вошёл, как простой человек (в смысле пешком). Я вспарывал "черноту" словно нож масло. Думаю, что фюреру донесли о моём появлении уже давно, но он был неглупым человеком и понимал, что раз меня не остановили все кордоны, то и ядерная бомба не поможет, поэтому ожесточённого сопротивления я не встретил.
   Меня ждали.
   Даже вход в здание рейхстага был открыт. Здесь никто не пытался меня остановить, но люди шарахались, как от зачумленного. Твёрдым шагом я проследовал в кабинет фюрера, открыл дверь и прошёл внутрь.
   Он сидел за столом, а перед ним по стойке смирно стояли три офицера.
   - Выйдите! - рявкнул он им.
   Для меня что немецкий, что русский звучали набором оттенков чувств.
   Военные высшего звена выскочили из кабинета, как нашкодившие щенки.
   Когда дверь за ними захлопнулась, я сказал:
   - Вы должны умереть!
   - Я знаю! - выплюнул он. - Но если ты думаешь, что всё сойдёт тебе с рук, то ошибаешься.
   - Сейчас Вы должны причинить мне зло,- сказал я совершенно спокойно, не взирая на его угрозы.
   - Заткнись! - Вскричал он, выхватывая из ящика стола пистолет. - Я знаю всё, что я должен! Я знаю не меньше тебя! Я знаю, кто ты, и ждал тебя!
   - В таком случае выполните всё, как надо.
   - Молчи, щенок! Я проклинаю тебя! Моя ещё не построенная империя рухнет, но вместе с этим она станет твоим проклятием! Вот увидишь!
   - Меня не интересуют ВАШИ эмоции, - отрезал я.
   - А должны были бы!
   Тут фюрер выпрямился во весь рост, и как будто какой-то электрический разряд прошёл сквозь моё тело. В этот момент я понял, что за ним стоят силы, неизмеримо большие чем я думал.
   Но страха не было. Была необходимость выполнить обещание.
   Грянул выстрел.
   Внешне ничего не изменилось. Но и он, и я уже знали, что война эта будет для него проиграна. Но фюрер даже вида не показал, что удручён. Уже тогда он твёрдо знал и то, что реванш взят.
   Как я был глуп! Колесо запустили, и теперь ничто на свете не могло остановить его. Это колесо называлось - необходимость.
   Оставив неустрашимого фюрера в его кабинете, я переместился в иную плоскость, коих неизмеримое количество находится совсем рядом.
  

-9-

   Мог ли я тогда всё изменить? До момента выстрела, несомненно. Но меня тянуло вперёд обещание, данное одной мёртвой девочке. Самое ужасное, что это обещание не было выполнено.
   Никакого счастья. Несколько лет человечество сотрясали ужасы войны, потом голод, другие страхи. Это стало моим проклятием. Я добровольно связал себя, и теперь, не выполнив обещания, не мог покинуть мир.
   Но как? Как это сделать? Тогда же я подумал, что может быть это вообще невозможно, но сразу же загнал эту мысль поглубже, ведь нет ничего страшнее, если не можешь сдержать своё слово.
  

-10-

   Вернулся я спустя лет двадцать после того случая. Надел маску пилигрима и смог беспрепятственно бродить по миру, отыскивая среди рутины и неожиданностей человеческой жизни, ответ на вопрос: каким образом можно дать беспредельное и безграничное счастье?
   Это был век прогресса. Я всегда сопутствовал талантливым людям, но теперь я всеми силами старался помочь им. Но удивительное дело: чем больше творили гении, тем несчастнее становился остальной народ.
   Я придумывал чудесную музыку, но её извращали, и под неё колбасились пьяные подонки. Всё, что было направлено на достижение моей цели, почти сразу превращалось в свою противоположность.
   От этого было непереносимо горько, но я, не отчаиваясь, шёл дальше, надеясь, что впереди меня ждёт разгадка и долгожданная радость от выполненного обещания.
  

Глава II

-1-

   В скитаниях по миру кануло ещё лет двадцать, за которые я не добился ровным счётом ничего. Счастье приходило только к отдельным людям, которые подходили ко мне с добротой. Но на каждого такого приходилось десять, страдающих за злобу, источаемую их сердцами.
   Только раз за всё это время со мной произошёл случай, тронувший моё сердце. Я проходил по какой-то русской деревне и вдруг услышал громкий голос:
   - Сынок! Сынок!
   По эмоциональной окраске было понятно, что эти слова обращены ко мне. Я остановился и огляделся. По грязной дороге, размытой недавними дождями, ко мне, забыв обо всём на свете, бежала пожилая женщина.
   - Господи! - Она остановилась в нескольких шагах и принялась внимательно разглядывать моё лицо.
   - Простите, - сказал я, - но верно Вы ошиблись, я не Ваш сын.
   Слёзы лились из её глаз, и столько всего смешалось в них: обманутые надежды, радость от встречи, горечь разочарования, стыд за свой порыв.
   - Я... Я знаю... просто я надеялась до сих пор, что он... что он живой, понимаете?
   Она ещё сильнее расплакалась, а я стоял и просчитывал, чем смогу помочь ей.
   - Успокойтесь, - сказав это, я вздрогнул сам, поскольку мой тон совсем не подходил к создавшейся ситуации, - и расскажите о Вашем сыне.
   Она посмотрела на меня настороженно, и вроде как-то недоверчиво, но, увидев в моих глазах только сочувствие, смягчилась.
   - Хорошо, - сказала она, - всё дело в том, что десятилетия назад я проводила на войну своего единственного сына; он так и не вернулся.
   Слёзы вновь затуманили её взор, но она продолжала:
   - Когда я увидела Вас, то решила, что это сынок мой вернулся, потому что... Вы... Вы так похожи на него! А сердце матери надеется до последнего!
   Она испытующе заглянула в мои глаза, но ответа на незаданный вопрос так и не нашла.
   - Простите меня.
   - Вам незачем просить у меня прощения. Я понимаю Ваши чувства.
   Конечно, я сразу должна была догадаться, ведь он был таким многие годы назад, - продолжала она совершенно отчаявшимся тоном.
   Потом она опустила голову, повернулась и собралась уходить, но тут я придержал её за руку.
   - Не печальтесь, - тихо проговорил я, стараясь в это же время передать ей свои спокойствие и уверенность.
   Она обернулась и уже в третий раз глянула в глаза. Я уловил в её взоре слабую, мутную, но не умершую ещё надежду.
   Я продолжил:
   - Былого не вернёшь, но в городском детском доме (что в нескольких километрах от Вас) Вас ждёт человек, который станет Вам сыном.
   С этими словами я отпустил её руку и пошёл прочь. Я слышал, как она расплакалась за моей спиной.
   - Вы будете счастливы, - бросил я, не оборачиваясь.
   - Никто не заменит мне сына! - прокричала она вслед мне сквозь слёзы.
  

***

   Она всё же съездила туда, куда я указал, забрала приглянувшегося мальчика и стала растить его. Ни болезни, ни старческая немощь не коснулись её. Она была счастлива в своих заботах о вновь обретённом сыне. Тот вскоре вырос и стал большим (как говорится) человеком, но никогда ни на одну секунду он не забывал про свою мать. Она была счастлива до конца своих дней.
  

-2-

   Но, действуя таким образом, можно было бродить миллионы лет и никогда не добиться результата. А тут ещё случай, заставивший меня вообще по-иному взглянуть на всё происходящее.
   Это произошло через несколько лет после начала войны в Афганистане, причиной которой тоже явился я, как ни странно, но это была особенная история. По меркам людей я никогда бы не мог считаться святым, но в то же время не искал я и контакта с ними, а особенно физической близости. Однако, случалось и такое.
   Однажды меня прямо на улице остановила какая-то девушка. Она была пьяна и, как я понял, испытывала гамму очень сильных отрицательных эмоций, направленных, впрочем, не только против меня, но и против каких-то "козлов" вообще.
   - Слышь, - окликнула она меня заплетающимся языком, - как ты смотришь на то, чтобы переспать со мной?
   Мне было чрезвычайно интересно, но если бы я знал, к чему это приведёт, то побежал бы от неё, как от существ, сжирающих душу.
   - Но Вы же совсем не знаете меня, - сказал я, оставаясь учтивым.
   - Это неважно, - сказала она, но в то же время я услышал то, что она произнесла внутренним голосом: "Все вы козлы одинаковы".
   Здесь проявилось моё любопытство:
   - И что Вы предлагаете?
  

-3-

   Ничего особенного она из себя не представляла. Даже в постели. Несмотря на то, что предложила она сама, секс явно не приносил ей никакого удовольствия, скорее, наоборот. Притом, она едва не кричала от ненависти ко мне. Всё это было бы довольно забавным, если бы не было настолько странным.
   Едва только мне надоело всё это представления, и я ослабил темп, как она совершенно будничным тоном спросила:
   - Ты кончил?
   Я предпочёл ответить согласием, и тут же был отброшен на дальний край кровати.
   - Все вы мужики одинаковы! - Внезапно прошипела она.
   Ненависть, таившаяся всё это время внутри, прорвалась во всей своей ярости наружу.
   - Вас от силы на пару минут хватает, а всё гордитесь своей тыкалкой. Так и норовите запихнуть её в первую подвернувшуюся дырку!
   Я слушал молча. Тирады подобного плана говорились мне и раньше, но такой ненависти не было никогда.
   - Всем вам надо только одного! А в итоге заражаетесь сами, заражаете ни в чём не повинных девушек всяким дерьмом только из-за того, что вам хочется тыкнуть пару раз!
   По-моему так сильно меня ещё никто не ненавидел. Даже фюрер.
   - Ты даже не представляешь себе, что я пережила из-за таких козлов, как ты! Я потеряла ребёнка!
   Теперь её слова прерывались истерическими стонами.
   - Но ты ещё даже представить себе не можешь, как я отомщу! Всем вам! - На слове "вам" её голос сорвался на поросячий визг.
   Я знал.
   - Я постаралась (казалось, что она уже немного успокоилась), я стала носителем всех возможных половых инфекций. Так что теперь, друг мой, можешь отрубить свою штуку и заспиртовать, потому что у тебя там букет!
   Ни один мускул не дрогнул на моём лице.
   - Букет! Букет! Целый букет! - верещала она с видом помешанной.
   - Успокойся, - сказал я ей. - Во-первых, - мне не повредит ни один из твоих "цветочков", а во-вторых, я могу вылечить тебя; для этого ты должна сделать какое-нибудь доброе дело.
   - Доброе дело? - Казалось, мысли её разбежались в разные стороны, - кому? Тебе, козлу, доброе дело? Так ведь я уже сделала доброе дело, дала тебе трахнуть себя, это ли не доброе дело?! И потом: я не дам тебе добраться до моего оружия! И вот увидишь, из моих "цветочков" пойдут такие "ягодки"!
   - Как знаешь, - молвил я, поднялся, оделся и ушёл.
   Без последствий, как мне показалось тогда.
  

***

   Меня её "цветочки" не затронули, но смерть, охранявшая меня была большой шутницей. Эта женщина стала первой, заболевшей страшнейшей болезнью, названной впоследствии чумой XX века или СПИДом.
   Она получила новейшее "оружие", а человечество новый повод для беспокойства.
  

-4-

   Когда я понял это, то стал понемногу осознавать, что для очень многих никакой я не талисман, а, наоборот, - машина смерти. С тех пор как пришёл на землю, я стал причиной гибели миллионов, а счастье дал едва ли тысячам. То же в своё время произошло с беднягой Христом. Когда он это понял, то предпочёл уйти. Я уйти не мог.
   Нельзя сказать, что я совсем не пытался это сделать, но между этим и моим миром возникла какая-то мембрана, которую невозможно преодолеть. Я знал, что это моё собственное слово, которое в некоторых мирах становится материальным.
   Оставался ещё один выход: убраться в какую-нибудь подпространственную формацию и тихо-смирно дожидаться там, пока человечество само будет готово к счастью, пустив всё на самотёк, но такое положение дел меня не устраивало.
   Покрутившись в этом мире подольше, я видел всё больше и больше способов влияния на людей. Можно было бы дать им новую религию; подкрепить её чудесами для меня было проще простого. Можно было организовать государственный переворот (революцию) и тем самым тоже получить власть над человеческими созданиями. Но всё это было опробовано уже не раз на деле, да и противно существу моему.
   Ответ дал XXI век со всей его противоречивостью и последующей трагичностью.
  

-5-

   Я сплёл себе информационную паутину и засел в ней, как паук. Поняв почти за семь десятилетий, что сами люди за счастьем не пойдут, я начал предлагать его. Не диктатуру одну на всех, не религию (тоже), а счастье, каждому своё.
   Поначалу народ не верил, но средства массовой информации того времени творили чудеса, неподвластные даже мне.
   Постепенно меня сделали скандальной личностью и подняли вокруг меня такую шумиху, что любой уважающий себя человек просто обязан был хотя бы взглянуть на чудака, предлагающего лучшую жизнь. Взамен я просил немного. Всего лишь доброе дело. Одно.
   Я сам даже не видел многих своих клиентов, а просто пустил древнюю, но чуть изменённую формулу: "Поверь в меня, сделай доброе дело и будь счастлив".
   Сработало. Какое-то время я был вполне уверен, что наконец-то нашёл выход. Но не тут-то оно было. Нет, с виду всё было красиво. Я подключился к энергетической оболочке земли и стал контролировать все дела человеческие. Любое доброе дело порождало собой счастье, причём такое, о каком мечтал человек.
   Но ведь люди разные, и для некоторых счастье может заключаться и во зле. А вот этого я уже не учёл. К тому же я никак не контролировал, о чём мечтает простой человек в XXI веке, и что он кардинальным образом отличается от человека прежних веков. В конце концов, и крайне положительные люди насыщались приторно-светлым счастьем, и им нужно было что-нибудь поострей, что тоже можно было отнести в категорию "счастья".
   А я был для них чем-то вроде Джинна.
  

-6-

   Кончилось всё тем, что ко мне зашёл один человек. Ярость горела в его взоре! Ни слова не говоря, он подскочил к моему столу (из-за которого я не вылезал уже несколько месяцев) и скинул компьютер, за которым я работал, на пол. Тот разбился вдребезги. Глаза мужчины были ещё долго прикованы к слегка дымящимся деталям. Я же спокойно взирал на него.
   - Что Вы с нами делаете? - Прошептал он наконец, а потом добавил, почти крича:
   - Что Вы сделали с этим миром?!
   - Я пытаюсь сделать вас счастливыми, - ответил я.
   - Счастливыми? Вы издеваетесь? - Голос его заметно дрожал. - Да Вы посмотрите на ЭТО! (Говоря так, он подошёл к окну и отдёрнул штору. Мириады частичек пыли поднялись в воздух при этом. Я НИКОГДА не смотрел в окно)
   Поднявшись, я подошёл к окну и встал рядом со своим посетителем. На улице уже смеркалось, но темнота и близко не смогла бы подобраться к тому светопредставлению, что творилось за окном. Я отворил балконную дверь, и в квартиру ворвались звуки, приличествующие, наверно, только концу света. Вот так счастье!
   Сразу в нескольких местах полыхали пожары. По улицам ходили светящиеся создания, созданные чьим-то больным воображением, или вышедшие из кошмарных снов. Тут и там валялись жуткого вида лохмотья (я не хотел признаваться себе в том, что это останки людей), дома рушились, оставшиеся люди с озверевшими лицами бесцельно бегали туда-сюда и стреляли в первого встречного. И ещё очень многого я не смог рассмотреть, но ЗНАЛ, что это есть. А ещё на пределе видимости я разглядел гигантскую волну, на бешеной скорости мчащуюся к городу.
   Человек, стоящий рядом, казалось, был удивлён не меньше, а, скорее всего, даже больше, чем я.
   - Когда я заходил к Вам, всего этого не было, - прошептал он еле слышно.
   Но мне не надо было ничего объяснять, всё было понятно и так.
   Я переместился в мир вне времени и стал внимательно разглядывать творение рук своих. То, что я увидел, поразило меня ещё больше, чем вид из окна. Всё на свете застыло, и я оказался посетителем музея восковых фигур. Музея ужасов.
  

-7-

   Совсем не такими я видел представления человечества о счастье. Вместо того чтобы приходить к полной гармонии с сами собой и с природой, всякий стремился удовлетворить свои скрытые страсти, чудовищнейшие похоти и запретные желания. Для многих счастье свелось к таким вещам, о которых и помыслить было нельзя.
   Я бродил между фигурами обезумевших людей и внимательно рассматривал воплощённые в жизнь их представления о счастье.
   Для кого-то это был пёс, пожирающий врагов, для кого-то возможность испепелить взглядом. Машины, могущие раздавить всё и вся, всевозможное оружие, в том числе и невиданные монстры, наркотики, армии для захвата власти, просто примеры "кары Божьей" ради осуществления личной мести, - вот что представилось моим глазам. Но самое большое распространение имели всяческие сексуальные извращения. О том, что я увидел, не могли помыслить даже эциклопедисты этого дела.
   Пришлось "прокрутить плёнку назад", благо тогда я ещё мог это сделать, но полностью отказаться от своей идеи я так и не смог, уж очень она привлекала меня своей кажущейся простотой и эффективностью.
   Я стал внимательно контролировать все желания людей, но столкнулся с новой проблемой.
  

-8-

   Из-за произошедшего я принял решение наблюдать за ходом своего эксперимента визуально. Каждые несколько часов я выходил на прогулку и рассматривал различные уголки этого странного мира. Но всё было спокойно. До поры.
   Один раз я шёл по тёмной и узенькой улочке, когда навстречу мне вдруг вышел огромный мужик с топором наперевес.
   - Я ждал тебя, - заявил он мне сходу.
   Я уже не удивлялся тому, что меня узнают на улицах, ведь я был популярнее всех президентов вместе взятых, но обычно меня просили поставить каракулю на чём-нибудь, а отнюдь не выходили навстречу с топором.
   - Что Вам угодно? - Поинтересовался я.
   - Что мне угодно? - Со злым сарказмом переспросил мужик. - А ведь ты должен знать это не хуже меня!
   Я знал. Его жена, статная красавица, видела своё счастье в руках другого человека. Она получила желаемое. А вот этот человек и дня не мог прожить без неё.
   - Чем я могу помочь Вам? - Я старался, чтобы голос мой выражал только сочувствие.
   - Помочь?! - Раздался хохот, но такая ненависть сквозила в нём, что он вполне был достоин сатаны. - Это я могу помочь тебе! - Прорычал он, замахнувшись топором. - Убраться подальше с нашей грешной земли! А ещё я могу помочь этому миру избавиться от тебя!
   С этими словами он огромными шагами пошёл на меня, потрясая в воздухе своим орудием. Странно, - думал я, - на дворе век компьютерных технологий, а они по-прежнему доверяют железу. Что-то в этом есть.
   - Не стоит этого делать, предостерёг я, ни на шаг не сходя со своего места.
   Но куча тупых мускулов ничего не ответила, неотвратимо двигаясь на меня. Взмах. Удар. С оглушительным звоном топор рассыпался, как фарфоровая чашка. Ещё секунд пять мужику понадобилось, чтобы осознать, что произошло, после чего пришла расплата. Кровь хлынула из его горла и носа, кожа лица покрылась волдырями, из которых начал вытекать отвратительный гной. Что-то невнятно прохрипев, он рухнул возле моих ног, забрызгивая одежду этой гадостью.
   Я смотрел на него и мысль, словно пойманная в клетку птица, билась в моём мозгу: не может быть общего счастья! Что для одного является счастьем, то другому встаёт поперёк горла. Права старинная пословица на эту тему.
  

-9-

   После этого случая я нашёл в себе силы отменить всю эту акцию, показавшуюся мне вдруг чрезвычайно глупой. Что может быть ужаснее счастья, построенного на горе других? Раз и навсегда я уяснил для себя, что нельзя лезть в личную жизнь людей и навязывать им что-либо. Однако этого урока мне оказалось мало для того, чтобы полностью отказаться от своей затеи. Я стал искать новые методы выполнения своего обещания.
   Однажды я дошёл даже до того, что взял гитару, вышел на оживлённую площадь и стал бренчать, мурлыкая что-то себе под нос. Передо мной лежал чехол из-под гитары, и каждый, бросающий туда мелкую денежку, должен был становиться счастливее.
   Но недолго я наблюдал просветляющиеся лица (да и немного их было). Ко мне подошла группка подвыпивших подростков, имеющих явно нехорошие намерения.
   - Это наша территория, - нехотя обронил один из них, - убирайся!
   В это время другой наклонился к чехлу и стал выгребать из него блестящие монетки и мелкие купюры. Остальные сгрудились вокруг меня.
   - Не стоит, ребята, - невозмутимо сказал я.
   Один было рыпнулся ударить меня, выдыхая: "Ах, ты!" винным перегаром, но вожак остановил его.
   - Как тебя зовут? - Спросил он.
   - Талисман.
   - Бей жидов, - крикнул кто-то из группы.
   - Ты знаешь, тебе лучше убраться отсюда подобру-поздорову, - сказал он, напуская покровительной властности в голос.
   - Почему? Я же никому не мешаю!
   - Ты мешаешь нам! - Крикнул кто-то, и эмоции этих юнцов поколебались в сторону открытой угрозы.
   Однако авторитет вожака пока что сдерживал.
   - Просто уходи, - сказал он.
   В этот миг перед моими глазами пронеслись лица всех тех, кто пытался причинить мне зло. Я уже заранее знал, что предстоит этим юнцам, только-только начинавшим жить на свете, поэтому молча поднял опустевший уже чехол, убрал в него гитару и пошёл восвояси.
   На ходу я думал: ну и что же для этих является счастьем? Море пива и голые девочки? Но разве это может быть пределом мечтаний? Тут я остро ощутил, насколько сильно отличаюсь от тех, кому решил помочь.
   - Бессилен. Тут я бессилен, - бормотал я себе под нос.
   В это время за моей спиной послышались спешащие шаги. Не оглядываясь, я знал, что это трое отделились от всей компании и пытаются настичь меня. Не замедляя шага, поскольку надеялся, что они отвяжутся, я завернул в ближайшую подворотню. Но они и не думали отставать, размахивая для устрашения битами для одной игры, они отчаянно догоняли меня.
   Я остановился. Повернулся лицом.
   - Что вам нужно? - Мой голос был твёрд как всегда.
   - Нам? - откликнулся один из них.
   - Нам ничего не нужно, - подхватил второй.
   - Просто мы ненавидим жидов! - пропел им в унисон третий.
   - За что?
   На мгновение они смешались, но наследственная привычка ненависти взяла своё.
   - Да за то, что вы всю страну продали! - Закричали они почти хором.
   - Мы? Кому?
   Нет, разговаривать они не были намерены, потому как знали, что не выдержат и двух минут разговора. И неудивительно: чем меньше оснований верить, тем сильнее эта вера.
   Они окружили меня и стали по очереди наносить удары. С таким же успехом они могли бы молотить по столетнему дубу. Я же в свою очередь молился только о том, чтобы смерть не была уж слишком жестока с ними. Но мои молитвы не были услышаны.
   Повезло только одному. На него с крыши упал лист железа и отрезал ему полголовы. У второго вылез пупок, а вслед за ним в образовавшееся отверстие стали вылезать кишки и остальные внутренности. Он пытался затолкнуть их обратно руками, но у него ничего не получалось. Крик застрял в его горле, и только какие-то жалкие всхлипы сочились оттуда. Наконец до него дошло, что с ним случилось, и он побежал, не оглядываясь, держа в охапке всё содержимое своего живота. Крик всё же вырвался на свободу и, оглашая собой окрестности, поднялся в небо.
   Третий смотрел на всё это расширенными от ужаса зрачками. Сначала он понял, что лишился сразу двух друзей, а потом, что следующая очередь его. Тут пальцы его разжались, но бита не выпала из них. Она повисла, прилипнув к шмоткам гниющей плоти.
   - А-а-а-а! - Заверещал он, как резаный поросёнок. - Что ты сделал с нами?! - А-а!
   Я молча взирал на его смерть. Думаю, никто не захотел бы сгнить заживо. Через полчаса он затих в последней агонии. Он был мёртв. Смерть вдоволь позабавилась с ним.
  

***

   Я раскрыл чехол. Несколько ударов биты пришлось прямо по гитаре. Теперь вместо неё в чехле лежала груда щепок. Мне было жаль гитару, всё же она отзывчивей, чем люди. Что-то тёплое было под моими глазами, я провёл рукой по лицу. Она была мокрая. В первый раз за многие десятилетия, что я был человеком, у меня из глаз бежали слёзы.
  

Глава III

-1-

   Ещё на несколько лет я ушёл в другое пространство. Находясь в нём, я мог видеть всё, что происходит на земле, вот только меня никто не видел. Я не хотел людям зла, хотя, конечно, и не я виноват в том, что они его на себя навлекают.
   Эти бесконечные странствия по миру, когда ты не принадлежишь ему в полной мере, чем-то напоминают то, что происходит сейчас. Но сегодняшнее - это мрачная карикатура на вчерашнее.
   Я выбрался из бункера и пошёл, куда глаза глядят. Первое, что я увидел, это было чёрно-серое небо. Хотя солнце (где-то там, далеко за облаками) стоит прямо над моей головой. Очень холодно. Вокруг меня зубчато поднимаются ввысь грандиозные руины. Это почти всё, что осталось от человечества. Ландшафт вокруг присыпан толстым слоем радиоактивного снега. Только простейшие могли приспособиться к таким условиям. А более сложные виды, уверен, вымерли поголовно. И всему этому виной только я! Как ужасно! Впрочем, я смог бы всё это изменить, но зачем? Если нет больше людей, то зачем всё это нужно? Для нового вида? А кто станет этим новым подопытным видом?
   А ведь меня предупреждали!
   Но что это я? Я обойду всю землю в поисках человека, и если найду, то сделаю всё, чтобы не повторить своих ошибок, а если нет... что ж, я буду наказан вечностью.
  

-2-

   К концу моего добровольного заточения на земле произошли большие перемены. Не буду вдаваться в подробности, но общество вновь изменилось, оно вплотную подошло к тому моменту, когда способно породить настоящего гения.
   Я ждал этого и дождался. Незримо находился с ним с самого его рождения, защищая от всех напастей. Я стал для него настоящим талисманом и ангелом-хранителем в одном лице. Я практически подсовывал ему нужные книжки и другими подобными путями внушал ему некоторые мысли.
   Он рос и взрослел. Начал выдавать свой потенциал, а я смотрел на него, как на своё спасение, как на человека, могущего помочь решить мою проблему.
   Наконец настало время знакомства.
  

-3-

   Я вышел в мир. На первый взгляд здесь всё оставалось по-прежнему ещё с момента моего самого первого появления в этом мире: так же суетились люди, так же спешили удовлетворить свои мелкие потребности. Но я-то знал, что, возможно, близок час избавления от всяческих напастей, от нищеты, от зла...
   Я шёл по улице, на которой стоял дом моего подопечного, и широко улыбался каждому, кто попадался на моём пути. Они все считали меня идиотом. Ну и пусть. Я действительно не от мира сего. Продолжая улыбаться (по большей части деревьям и зданиям), я завернул в нужный мне двор. Перед подъездом сидели неистребимые старушки. Я от всей души поздоровался с ними, они ответили, однако за моей спиной подняли такое кудахтание, что куры на насесте. Для них я был хорошим идиотом, но опасным.
   Правда, всё это меня уже мало тревожило. Лифт был сломан, поэтому подниматься пришлось по лестнице, по которой, буквально взлетая, нёсся я навстречу своему предполагаемому счастью. А вот и нужная дверь. Звонок. Сколько же раз я проделывал всё это в своих мечтах.
   Послышались шаги. Дверь отворилась.
   - Привет, - сказал я, с надеждой заглядывая в небесно-голубые глаза.
   - Привет, - ответил мне самый прекрасный голос в мире.
  

-4-

   Во взгляде молодого человека, открывшего мне дверь, не было ни удивления, ни беспокойства, ни тем более тревоги, а только бесконечное любопытство. Затем оно сменилось неловким замешательством:
   - Да что ж это я? - молвил он, словно выводя какую-то замысловатую, но в то же время захватывающую мелодию, - Проходите... проходи, будь как дома.
   - Спасибо, - ответил я и зашёл внутрь.
   Обстановка квартиры была мне знакома, словно родная, ещё бы: сколько месяцев и лет я провёл здесь, зато теперь я мог ко всему прикоснуться, а самое главное: поговорить с хозяином обычными словами, а не впечатлениями. Он прошёл вперёд (я воровато следил за его гибкими и грациозными движениями), зашёл в комнату и жестом пригласил меня последовать за ним. Я повиновался беспрекословно.
   - Меня зовут Женя, - сказал он, усадив меня и усевшись сам, - хотя ты это знаешь.
   Я кивнул, попутно в тысячный раз поражаясь вкусу, с которым была обставлена комната. Это выражалось, начиная с книг, аккуратно расставленных на полках, и, заканчивая неброской, но стильной мебелью. Последним штрихом являлся портрет Ницше в искусно резной рамке.
   - А меня зовут Талисман. Игорь Сергеевич. - Обведя комнату ещё одни взглядом, я добавил: - Можно просто Игорь.
   - Ведь ты же не отсюда? - Спросил меня Женя.
   Не смотря на странность вопроса, я понял, о чём речь.
   - Нет.
   - Я видел тебя во сне... много раз.
   - Я был рядом с тобой всё это время, - ответил я на невысказанный вопрос.
   - Это потому, что я... ну... особенный что ли? - Голос его сорвался в первый раз, выдавая давние волнения.
   - Да.
   Я видел, как зрачки его расширились. Он весь сиял, словно человек, решивший сложную головоломку.
   - Но почему?
   Наш разговор начал приобретать вид полувысказанных вопросов и недосказанных ответов.
   - Этого я не знаю, но так надо.
   - Кому? - И без того огромные Женины глаза стали ещё больше.
   - Даже если я смогу объяснить тебе это, то вряд ли ты сможешь понять. Не обижайся, тем более что я здесь совсем не поэтому.
   - А какой же тогда твой интерес?
   Прежде чем ответить, я основательно задумался. За одно мгновение перед моим мысленным взором пронеслись все картины, увиденные мной на земле, от девушки, расстрелянной на холме возле сожжённой деревни, до трёх мальчишек, наказанных собственной злобой. Я вновь переживал все эти минуты.
   - Понимаешь, - начал я, пристально глядя в его небесные глаза, - давным-давно (по вашим меркам) я дал обещание одной девушке. Она просила счастья для этого мира, и я обязался сделать этого.
   - И что же? - Парнишка был явно заинтригован.
   - Я пытался. Я применил все свои знания для того, чтобы достичь нужного результата, но все мои усилия оказались тщетны. Почти каждая моя задумка оборачивалась своей противоположностью, а то, что удавалось, было просто незначительными единичными случаями. Подумав, что потерпел поражение, я удалился в альтернативное пространство, где и существовал долгое время. Но совсем недавно я увидел тебя и подумал... в общем...
   - Ты решил, что я смогу помочь тебе? - Выстрелил Женя в самую точку.
   - Да.
   - Но каким образом?
   Повисла пауза.
   - Хочешь кофе? - Спросил Женя, внезапно приободрившись.
   - Возьми в кофейнике. Он только что приготовлен. Пожалуй, я составлю тебе компанию. - Тихо проговорил я.
   Не удивление, но восхищение читалось в его глазах. Он быстро выскочил из своего кресла, сбегал за кофейником, разлил обжигающе-горячую жидкость по чашечкам и вновь уставился на меня.
   - Ты знаешь, я хотел бы помочь тебе, - вымолвил он, взяв свою чашку двумя пальцами, - и не потому что ты - существо из другого мира, - он отхлебнул и уставился в точку, находящуюся где-то за моим плечом. - А просто потому, что идея эта очень хорошая.
   - Так ты согласен помочь?
   - Да. Я постараюсь... чем смогу. Но ты должен рассказать мне обо всех своих попытках, чтобы не повторять неудач.
   - Хорошо.
   И я рассказал ему всё, начиная с того самого момента, когда услышал просьбу одной несчастной девушки, обращённую неизвестно к кому.
  

-5-

   Конечно же, сразу он не мог ничего придумать, да это и неудивительно: сколько над этим бился я сам? А потом: тут ещё дело вдохновения. Однако он с полной самоотдачей трудился над поставленной задачей. Он обложился книгами и программами по интересующим вопросам. Он думал. Я тоже, но мог только подсказывать какие-то детали. Мы запатентовали пару общих изобретений, и он мог без оглядки отдаваться работе.
   Я смотрел на него и думал: "У него получится. У меня не получалось потому, что я - не человек и не могу понять скрытое в их душе. А у него обязательно получится".
   Он что-то прикидывал, высчитывал, чертил схемы и планы, советовался со мной. Он был истинным гением, но иногда и его лицо затуманивалось. Я знал, что это моменты отчаяния, но за ними обязательно приходило просветление.
   Так прошло несколько лет. Мне было всё равно, но, увидев в какой-то момент, как он повзрослел и возмужал, я ужаснулся: "а вдруг ему не хватит времени, вдруг он не успеет?", но с другой стороны и приятно было смотреть на этого статного мужчину. Теперь это уже был не Женька, а Евгений Станиславович - солидный человек. "А что ж, - думал я тогда, - да, я не смогу продлить его жизнь до бесконечности, но могу значительно увеличить.
   Наконец настал момент, когда он откинулся на спинку кресла и сказал:
   - Готово!
   Общую суть принципа я знал, но попросил:
   - Объясни мне теперь сначала до конца: КАК мы это сделаем.
   - Хорошо, - отозвался он и потянулся привычным жестом к кофейнику с только что приготовленным кофе. - Мы заразим каждого человека на планете. Мы внедрим им разработанный мною вирус, который подавляет негативные эмоции, мысли. Все станут добрыми и умными. Это первая ступень.
   Вторая ступень: мы устроим нечто вроде революции и начнём строить идеальное государство для идеального народа. Постепенно оно разрастётся по всему миру, и все будут счастливы и жить в своё удовольствие: без войн, без кровопролитий, без ненависти. Но чтобы всё это закрепить и сделать постоянным, нужна будет третья ступень.
   Он на минутку замолчал.
   - Что за третья ступень? - поинтересовался я, поскольку слышал о ней впервые.
   - Дело в том, - откликнулся Женя, что здесь очень большую роль играет так сказать необходимая случайность, или, говоря словами моего любимого Ницше: нам нужен сверхчеловек, который сможет всё это держать в своих руках.
   Не могу сказать, что был поражён, но мысль свежая. Я как-то не думал о том, что если и достигну всеобщего счастья, то его придётся ещё и удерживать.
   - И кого же ты просишь на роль сверхчеловека? - Спросил я.
   - Говорю же: тут дело случая, - ответил он мне и лукаво подмигнул.
   - Прежде чем приступить к реализации твоего (нашего) плана, хочу тебя спросить вот о чём: а не будет ли такое принудительное счастье насилием против свободы воли?
   - Не более чем законы, каждый день выпускаемые любым государством. Да и потом, никто не задумается об этом, когда будет счастлив. Представляешь: у всех будут исполнять все их самые заветные мечты, причём только добрые! О каком же насилии тут можно говорить.
   Я чувствовал, что где-то заложен подвох, но прекословить мне не хотелось.
   - Как ты собираешься начать воплощать это в жизнь?
   Его взгляд выражал полное недоумение. Что же это! Столько лет работы, и всё псу под хвост только из-за того, что мы не задумались о самом простом? О том, как подготовить к этому правительство? Ну, уж нет!
  

-6-

   Женя ушёл на организованную мной встречу с государственными мужами. Мы немножко приукрасили наше детище и очень надеялись на то, что нам дадут зелёный свет в реализации проекта. Не может же всё рухнуть вот так, - думал я.
   Тело, служившее мне чем-то вроде одежды, растянулось на диване, в то время как я взвешивал все "за" и "против". Я знал, что уже очень устал от всего этого, а поэтому не мог смотреть на вещи беспристрастно, тем более что мне надо было завершить всё поскорее, да и идти на заслуженный отдых.
   - Здравствуй, Талисман!
   Этот незнакомый голос абсолютно вывел меня из колеи. Я огляделся, но никого не увидел. Только спустя мгновения я до конца осознал, что со мной разговаривают из другого мира. Из главного мира. Меня взяла такая дрожь, какой я не чувствовал с самого момента моего создания.
   - Здравствуйте, - ответил я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал, не срывался.
   - Талисман, ты слишком далеко зашёл, и наш долг предупредить тебя об этом!
   - Слишком далеко зашёл?.. Но в чём? - Неуверенность сквозила в каждом моём слове.
   - В своих действиях, - ответил мне голос. - И ты прекрасно знаешь об этом.
   - И что же мне делать?
   - Мы освобождаем тебя от твоего обещания и сделаем так, что у тебя ничего не получится. Но дело в том, что сейчас очень велико значение случайного фактора.
   - Это значит, что... - я побоялся продолжить это сам.
   - Это значит, что события могут принять неуправляемую форму. Нам очень жаль, но ты вляпался, Талисман, по самый мозжечок.
   - Меня покарают?
   - Да, - последовало минутное молчание, в течение которого я подумал, что остался один. Но вот голос, вернувшись, как будто посоветовавшись с кем-то, продолжал:
   - Ты не сможешь вернуться в свой мир до тех пор, пока здесь не приведёшь всё в порядок.
   - Но как? - Взмолился я.
   - Нас это не касается. Пока.
   Я остался один. На этот раз совершенно точно. В моей голове всё смешалось, приняв вид экзотического рагу из мыслей, приправленного острейшим соусом из страха.
   Было жутко.
   Посмотрев на часы, я понял, что с минуты на минуту вернётся Женя, и надо будет срочно что-то предпринимать. Но что? Если у него всё выйдет, то эту машину будет уже сложно остановить. А если нет? Тогда проще: уговорить его принять своё поражение, и всё пойдёт по-старому, а значит, я смогу вернуться к себе и забыть обо всём, что здесь произошло.
   Я взял сигарету и, против своего обыкновения, закурил. Дверь открылась. По одному её скрипу я понял, что ничего не получилось. Я готов был возликовать и подняться на седьмое небо, но мне ещё предстояло самое трудное, убедить этого возмужавшего мальчугана, что так всё и должно быть.
  

-7-

   - Сволочи! - Впервые я видел слёзы на его правильно вырезанном лице.
   - Ну что случилось? - Со всем возможным участием я подошёл к нему.
   - Они считают, что обо всём, что я им принёс, ещё очень долго думать, а один прямо так и сказал, что всё это бред сумасшедшего.
   - Не убивайся ты так. Не стоит.
   - Не убиваться? Что ты такое говоришь?! Я полжизни угробил на это изобретение, я приготовил новый путь развития человечества, а они называют меня сумасшедшим!
   - Но ты же не сумасшедший, - возразил я.
   - Талисман, ты похоже и, правда, дурак!
   - Что такое?
   - Ты думаешь, что я и в самом деле смогу отступиться от того, чему посвятил все свои молодые годы?
   - А разве нет? - Я не совсем рассчитывал на такой поворот событий, но внутренне был готов ко всему.
   - Конечно же, нет! - Вскричал он. - Недаром за эти годы я почти сросся с компьютерной сетью. Я предполагал, что эти ослы будут носиться со своей мнимой свободой, как дурак с писаной торбой, я подготовил запасной вариант.
   - Что за вариант? - Я чувствовал, как волны неизъяснимой боли подкатывают изнутри.
   - Переворот!
   - Что?
   - Ты не знал? У меня же куча соратников по всему миру, в том числе и шишки из силовых ведомств. Локальная революция уже давно стала невозможной, но вот для мирового переворота место всегда есть.
   Я знал. Я знал, что он искал себе союзников, но всегда думал, что для мирного решения нашего дела, потому как от него всегда исходило такое умиротворение.
   - Этого делать нельзя, - тихо сказал я.
   - Что? - Теперь пришла его очередь удивляться.
   - Я сказал, что этого делать нельзя. Самое разумное, что мы можем сейчас сделать - это свернуть свои планы и забыть обо всём.
   - Забыть? - Тебе это хорошо говорить, ведь у тебя впереди вечность или вроде того, а я? - Кто вернёт мне все годы, что я потратил на эту идею?! - На твою идею, кстати!
   - Я смогу вернуть их тебе.
   - Вернуть? - Нет уж, довольно с меня твоей шизофрении! - Давай-ка займёмся делом.
   - Нет, - внешне я оставался спокоен.
   - Нет? Что значит, нет?! Ты не со мной?!
   - Мы не можем больше продолжать это.
   - Почему?! - Женя срывался на откровенный крик.
   - Я не могу тебе этого сказать.
   - Ах, не можешь?! Тогда убирайся прочь! Забудь меня! Я сам всё сделаю.
   Ощущение было примерно такое же, как когда я вошёл в простреленное тело солдата. Это было ощущение смерти, только в тысячи раз сильнее.
   - Хорошо, - сказал я, поднимаясь, - я ухожу. Но помни о том, что я всегда рядом, и что я вернусь, как только в этом возникнет потребность. В твоих же интересах, чтобы она проходила не по разные стороны баррикад.
   С этими словами я переместился в мир Иллюзий или возможного будущего.
  

-8-

   Тут царил такой хаос, что даже у меня волосы вставали дыбом. За всю историю я не видел ничего подобного. Наиболее возможным вариантом была тысячелетняя война народов с последующей деградацией и возвращением в пещеры.
   "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день", - подумалось мне с грустной иронией. Вот и всё, что вышло из моей глупой затеи.
   Я переместился в мир альтернативный Земле, где провёл долгие годы добровольного заключения.
   Отсюда довольно хорошо было видно, какую бурную деятельность развил мой давешний подопечный. Он тайно выкупил лабораторию, завёз туда всё необходимое, набрал специалистов, объяснил им, что от них требуется, и процесс изготовления "вируса счастья" начался.
   Параллельно с этим он развил кипучую деятельность в отношении силовых ведомств своей страны и её соседей. По сути дела он просто купил себе несколько государств, чтобы иметь возможность беспрепятственно заниматься своим делом.
   То, что у него всё так гладко выходило, а любая промашка сходила с рук, можно было объяснить только его необычным происхождением (назначением). Размах дела был поистине велик. Я уже не раз пожалел, что направил его деятельность в это русло.
   Грянули выборы. Действительно грянули, потому что никто не ожидал, что победит на них нигде не "засвеченный" до этого человек. Женя победил. Он нравился народу. И не только претенциозным внешним видом, но и нестандартностью мышления. Он обещал людям именно то, чего они хотели, при этом он сразу показывал пути, какими будет добиваться нужного.
   Как в своё время он был моим любимчиком, так теперь он стал любимчиком народа. Это существенно осложняло дело.
   Пока он готовился дать миру насильственное счастье, я готовился помешать ему. "Вот ситуация, - думал я, - мне приходится бороться против того, чего я сам добивался в этом мире". Но делать было нечего. Надо было, во что бы то ни стало, помешать Жене, осуществить его план.
   Наконец, у него всё было готово. Не знаю как, но на практике его "вирус счастья" получился не хуже, чем в расчетах. Испытания дали отличные результаты. Его производство получило производственные масштабы, и вот настал день, который должен был войти в историю, как "день всемирного счастья".
   Я понял, что пора действовать.
  

-9-

   - Привет, - сказал я.
   - Привет. - Человек, смотревший на меня сейчас, мало чем напоминал того Женю, которого я оставил в его квартире, и уж тем более, того, с которым я познакомился много лет назад. Вот только эти небесно-голубые глаза...
   - Ты знаешь, зачем я пришёл? - Это был полувопрос - полуутверждение.
   Человек, стоящий возле пульта управления полётами, упёрся глазами в пол, после чего сделал несколько шагов мне навстречу.
   - Догадываюсь, - тихо произнёс он, не спеша, поднял голову и сверкнул глазами: - но почему? Ведь это была твоя мечта! Твой долг, наконец!
   - Мне запретили.
   - Кто?!
   - Сейчас это неважно. Лучше бы тебе было сразу отбросить эту мысль. Тогда я избавился бы от этой гнусной обязанности останавливать тебя, как однажды я уже остановил одного мыслящего грандиозными категориями.
   - Для того чтобы остановить всё это, - человек обеими руками обвёл вокруг себя, - тебе придётся убить меня.
   - Нет.
   - Тогда у тебя ничего не получится.
   - Ты ошибаешься.
   Наш пинг-понг ничего не значащими фразами был прерван звонким звуковым сигналом.
   - Пора, - произнёс Евгений Станиславович.
   Им задумано было вот что: на стандартных ракетоносителях он собирался отправить цистерны со своим вирусом. Эти цистерны должны были взорваться в десяти тысячах метров над землёй, и каждый человек получал свою дозу. Секрет был в том, что ракетоносители разлетались в одно и то же время над всеми континентами.
   Ошибка была видна невооружённым глазом. Но было уже поздно.
   - Не смей нажимать "запуск"! - Чуть не крикнул я.
   Человек, стоящий напротив меня неприятно ощерился:
   - А я тут тебе сюрприз приготовил, - пропел он фальшиво-сладким голосом и полез под пиджак.
   Оттуда был извлечён предмет, стилизованный под пистолет. Я знал, что это такое.
   - Это конечно не уничтожит тебя, но надолго отвадит от мира.
   - Не делай этого! - Теперь я уже кричал.
   Поднимая в защитном жесте руки, я уже знал, что жестоко просчитался... и проиграл. В то же время меня терзало жестокое чувство дежа вю. Была когда-то сходная ситуация, но тогда мне казалось, что хозяин положения - я.
   Раздался выстрел. Меня подхватило и понесло по разным мирам. По бесчисленному множеству их. Никогда я не думал, что найдётся на земле, сила, способная противостоять мне. Но ещё больше меня занимала судьба человечества.
   Я смог узнать её, но лучше бы я никогда не возвращался.
  

-10-

   Отправив меня на "прогулку", Евгений Станиславович нажал кнопку "запуск". Не учёл он только одного: того, что смерть, стоявшая за моими плечами, получила теперь полный карт-бланш. Чувствуя это, она не торопилась, а терпеливо ждала, пока все ракеты с вирусом лягут на проложенный компьютером курс.
   Я смог вернуться в сопутствующий земле мир почти в то самое мгновение, когда всё это началось.
   Теперь мне было действительно страшно. Ужас захватил меня в свои цепкие и липкие объятия, не желая выпускать из них ни на миг.
   Государства, не имевшие своего ядерного оружия, казалось, сразу смирились с неизбежным, но крупнейшие ядерные державы ответили залпом "со всех стволов". Они все подумали, что их хотят уничтожить без объявления войны. Отчасти это так и было, но отнюдь не в смысле физического устранения с карты мира.
   Человек, стоящий у пульта управления и получающий отчёты со всех станций слежения, моментально всё понял, но было слишком поздно. Он раздвинул губы в горькой улыбке, и я понял, что она обращена только ко мне. Ею он полностью признавал свою ошибку и просил у меня прощения. Передо мною снова тот Женька, что встретил меня в дверях своей квартиры.
   Я кричал в пустоту, чувствуя полную невозможность изменить что-либо.
   Запаниковали люди, столпившиеся вокруг пульта управления полётами. Нажимали на все кнопки подряд. Ядерную катастрофу остановить было невозможно. Последнее, что услышал мир перед "Долгой Ночью", был сигнал: "Всем в убежище".
   Фантастический вихрь пронёсся по всей земле. Своими масштабами он превзошёл самые пессимистические прогнозы специалистов. На несколько секунд земля превратилась в уменьшенную копию Солнца: океаны закипали, горы стирались в прах, атмосфера выгорала: что значили для разыгравшейся стихии такие жалкие существа типа людей или муравьёв? Жестокая рука смерти сгребла их всех в одну кучу. Я рыдал.
   Один человек стоял, гордо выпрямившись, до самого конца. Его последними словами стали:
   - Прощай, Талисман.
   - Прощай, - откликнулся я.
   В следующий миг он перестал существовать.
  

Глава IV

-1-

   Но люди - такие существа, что их совсем непросто уничтожить. В этом они чем-то сродни тараканам или вирусу. По крайней мере, так я думал тогда, когда бродил по выжженной земле и видел, как то тут, то там на поверхность в разведку выбираются люди, которых даже такая стихия не смогла выжечь насовсем.
   Очень немного людей успело укрыться в убежищах, но даже этого количества с лихвой хватило бы, чтобы восстановить род людской. Я же со своей стороны был готов по первому желанию устранить все последствия ядерной катастрофы. Не ведал я тогда, что представление ещё не закончено. Остался последний акт.
   А я ходил и тупо - совсем по-человечески - соображал: что же мне делать? Наконец, я придумал такую схему: я соединяю все убежища, собираю весь народ в какую-нибудь огромную пещеру, обрисовываю им ситуацию, а позже прошу пожелать им самим счастья, которое должно бы у них ассоциироваться с голубым небом и ласковым солнышком. Я даже улыбнулся своим собственным мыслям. Тогда мне вновь всё показалось простым до смешного, и мне было плевать на то, как я выгляжу один, без средств защиты посреди ядерной зимы, да ещё и улыбающийся.
   - Вот закончу с этим и домой.
   Я вновь улыбался: вот ведь нахватался человеческих привычек, уже и разговариваю сам с собой.
   - У меня всё получится.
  

-2-

   - У тебя ничего не получится.
   Я вопросительно посмотрел на говорившего. Это был седой старик в грубом рубище, и тоже без средств защиты от холода и радиации, хотя я и без этого уже знал, что он никакого отношения не имеет к этому миру.
   - Почему?
   - Потому что твоё назначение - это твоё же проклятие.
   - Так что мне делать?
   - А что делает капитан тонущего судна?
   Я понимал его. И от этого становилось ещё страшнее.
   - В чём я провинился?
   Старик лукаво улыбнулся и сделал жест рукой, как будто отмахивался от меня.
   - Ты знаешь.
   - Нет... хотя...
   - Вот именно, старик смотрел куда-то вдаль, - когда-то, много лет назад ты воспрепятствовал Большому Эксперименту и нарушил естественный ход истории. С тех пор этот мир больше не в нашей власти, и его жизнь сравнима с теорией случайных чисел. За это ты и был проклят.
   - Но я не знал.
   - Нет. Но ты не должен был вмешиваться, ведь ты же чувствовал?
   - Я почувствовал что-то, но уже в тот момент, когда не мог ничего изменить.
   - Как бы там ни было, ты виноват и будешь покаран за это.
   - На мне и так лежит кара... За человека.
   - Я знаю. Но теперь на тебе ещё лежит кара и за человечество.
   - Я же только хотел дать счастье этому миру... Что я должен делать?
   - Все мы склонны к тому, чтобы переоценивать свои возможности, тем более, если речь идёт о таких существах, как люди. Иногда мне кажется, что в каждом из них заключена чёрная дыра. А на твой вопрос я не могу ответить. Думаю, что и никто не сможет.
   - Как же мне быть?! - Я был в полном отчаянии. - Неужели всё должно закончиться ВОТ ТАК?
   - Я же говорю тебе: этого НИКТО не знает. Как только поймёшь, что больше ничего не сможешь сделать во благо этого мира, приходи на суд, там тебе подыщут достойное наказание, если... если только ты не избавишь этот мир от случайного фактора. А сделаешь это, - получишь искупление.
   - Что может грозить мне? Спросил я совсем упавшим голосом.
   - Скорее всего тебя сделают одним из простейших, типа человека.
   Последнее слово было произнесено уже из воздуха. Старик истаял. Я вновь остался один. Как бы не были велики запасы у людей, скоро они обязательно кончатся, поэтому надо спешить.
   Я занялся делом, но слова старика набатным колоколом звучали у меня в мозгу:
   У тебя ничего не получится.
   У тебя ничего не получится.
   У тебя ничего не получится.
  

-3-

   Много ли нужно времени, чтобы прорыть тысячеметровые тоннели на глубине от трёх до пяти километров? Людям, наверно, много, но такому существу, как я, которому нипочём почти всё материальное, на это понадобилось всего несколько часов. Причём больше всего времени ушло на устройство оранжереи, куда я складывал выбранную здоровую почву, и огромной пещеры, куда я планировал собрать всех оставшихся.
   Всех... м-да. Всех в любом случае не получилось бы, потому что я не знал местонахождения большинства убежищ, и на многие из них я натыкался совершенно случайно. Я просто соединял тоннелями большие города.
   Следующим моим шагом были передвигающиеся платформы. С этим пришлось повозиться несколько подольше. Конечно, я бы мог просто-напросто переместить всех в эту пещеру, да и дело с концом, но я понятия не имел, как отнесутся к этому люди, и придётся ли им по душе подобная затея.
   Я почти не разговаривал с теми, кого видел, просто говорил, что им необходимо перебраться в Большую Пещеру, и что это вопрос жизни и смерти всего оставшегося человечества. Все, в основном, соглашались прибыть, хотя находились и такие, которые отказывались, но их было очень мало.
   Наконец, все желавшие собрались в Большой Пещере. Их собралось всего несколько тысяч человек. Жалкие осколки былого величия. Тогда я устранил то, что по легенде возникло при строительстве одной великой башни: все стали понимать друг друга.
   После этого я попросил всеобщего внимания.
  

-4-

   - Люди, - сказал я, - сейчас вы испытываете последствия кошмарного бедствия, обрушившегося на вашу голову. Но вы должны знать одно: не всё ещё потеряно, у вас ещё есть шанс зажить так, как прежде.
   Тишина в пещере была мёртвая. Все стояли и слушали, как один.
   - От вас требуется немного: во-первых, никогда не повторять ошибок своих предшественников, а, во-вторых... вам надо учиться жить счастливо.
   По залу прошёлся ропот.
   - Я слушаю вас, - сказал я громко, так, что мой голос эхом прокатился по пещере, и приготовился слушать.
   - Как же мы сможем жить, когда вся поверхность заражена? - спросил голос откуда-то издалека.
   Все согласно закивали и загудели
   - Это не слишком серьёзная проблемы, мы сможем решить её сообща.
   Они не поверили.
   - Вот ты говорил о том, чтобы мы жили счастливо, но что ты сам знаешь о счастье? - Этот голос раздался гораздо ближе.
   - Я? Я считаю, что счастье - это то, к чему вы стремитесь всю свою историю.
   На мгновение всё смолкло. Затем волнами стал расходиться гул неодобрения. Разговор получился совсем не таким, каким я его себе представлял.
   - Да кто ты вообще такой?! - Это уже прозвучало, как угроза, и раздалось рядом с возвышением, на котором стоял я.
   Пришлось немного переждать, пока уляжется гул, прежде чем ответить.
   - Вы действительно хотите это знать?
   - Да!!! - Хором ответила многотысячная толпа.
  

-5-

   - Меня зовут Талисман. Я пришёл из другого мира по просьбе одной девушки. Она от всей души хотела, чтобы этот мир был счастлив...
   Далее я рассказал им всё изложенное выше, не упустив ни одной детали. Я видел, как мрачнели их лица всё больше и больше, когда я рассказывал про неудачные эксперименты над их предками. Особенно их задел тот момент, когда я сделал так, что начали сбываться самые потаённые желания людей.
   - ... И вот я собрал всех вас здесь, чтобы исполнить последнее желание. По всей вероятности оно будет общее.
   Ни одного слишком громкого вздоха не вырвалось за то время, пока я говорил, но только я закончил, как поднялся такой невообразимый гвалт, что мне едва ли не пришлось затыкать уши руками, чтобы не оглохнуть.
   Добрых полчаса шли обсуждения по группам, но вот. Наконец, один голос прорвался из самой гущи событий.
   - А почему ты не можешь просто повернуть время вспять, как тогда, когда по улицам бродили разные чудовища?
   - Во-первых, я не такой уж всемогущий теперь, особенно, когда надо мной тяготеет проклятие, а, во-вторых, то было абсолютно случайное завихрение, а это (я обвёл пещеру рукой) естественный ход вашей истории.
   Послышались разрозненные возгласы, и вдруг снова перед самым возвышением кто-то завопил не своим голосом:
   - Ребята! Да чего вы его слушаете?! Он же сумасшедший! Он вам всем голову морочит!
   По толпе опять пронёсся гул одобрения. На этот раз кровожадного.
   - Убить его и дело с концом! - Заорал тот же голос.
   В голове моей всё смешалось. Где-то кричали: " Убить! Убить! Смерть!", им вторили другие: "Распни его! Распни его!". А тихий и вкрадчивый голос совсем рядом говорил: " У тебя ничего не получится"
   Словно во сне я видел, как самые воинственные представители оставшегося человечества пробираются сквозь толпу и взбираются на возвышение. Некоторые из них повытаскивали мечи, как будто где-то уже успели ограбить магазин с антикварным оружием. Скорее всего, так оно и было.
   Я молча смотрел на то, как первый, подбежавший ко мне, замахнулся двуручным мечом-гигантом. Внезапно он побледнел и выронил свой меч, так и не доведя лезвия до моей головы. Глаза его с расширившимися от ужаса зрачками смотрели на что-то, находившееся за моим плечом.
   - Пригнись! - Услышал я сзади и тут же повиновался.
  

-6-

   Казалось, что это воздух издал протяжный вздох с широким спектром нот. Пространство надо мной было разрезано громаднейшей секирой с топорищем, сделанным, наверное, из целого ствола дерева. Голова ближайшего из нападавших была начисто сметена, а из того места, где она находилась, в воздух била тугая струя крови. Остальные нападавшие сразу же поостыли и остановились.
   Выпрямившись, я обернулся. За моей спиной стояла Смерть собственной персоной. Она одна не отворачивалась от меня, что бы ни случилось. Но теперь это была не доходяга-старушка с какой-то иззубренной косой, а почти трёхметрового роста великан с колоссальной секирой, которую он уже успел испытать на деле.
   - Теперь слушайте меня, - проревел он громовым басом. - Миллионы лет вы пытались провести меня и издевались надо мной. Но я всегда приходил в срок и слишком не отыгрывался на вас. Я терпел. Я терпел даже тогда, когда вы попытались избавиться от меня, но не мне вам рассказывать, что произошло тогда. Потом вы решили, что можете пренебречь вообще всем на свете, и за это большинство из вас оказались расщеплены на атомы. Вроде бы урок ясен. Но нет! Вы так ничего и не поняли! За это вы будете уничтожены! Все!
   - Не надо! - Я не узнал своего собственного голоса.
   - Не мешай мне! - Прорычала смерть, словно хищник. - Они заслужили! - И, обращаясь к перепуганной толпе: - Да, да! Вы заслужили! Причём самого мучительного, что у меня есть! Сейчас я пущу сюда радиацию, а сверху дело довершит метеоритный дождь!
   Кто-то закричал, кто-то упал в обморок: даже пережив атомную катастрофу, люди не перестали бояться Смерти. До смерти.
  

-7-

   Радиацию не видно и не слышно. Она подступает незаметно, не то, что животные, или какая другая стихия. Она не вызывает приступа страха, пока подкрадывается, поэтому она, возможно, одна из самых страшных вещей, что существуют на нашей планете.
   Три километра. Она начала неспешно просачиваться внутрь и тихо опускаться, распространяясь одинаково во всех направлениях. И это была не та радиация, от которой появляется лучевая болезнь, а жёсткое, убивающее максимум за полчаса излучение.
   Оставшиеся на ногах стояли молча, задрав лица к потолку, как будто надеясь там что-нибудь увидеть. Некоторые побежали к тоннелям в поисках спасения, но большинство понимало, что это бесполезно.
   Наступила минута, когда можно было подумать, что опасность миновала, а слова великана, стоявшего на возвышении, пустые, ничего не стоящие угрозы. Но вдох облегчения вот-вот готовый уже вырваться у людей, был задушен ужасным кашлем. Первое, за что взялась радиация, было: кожа и лёгкие.
   Люди кашляли. В области грудной клетки всё горело адским пламенем. Ни плакать, ни кричать не было никакой возможности, так что похоронным гимном человечества стал кашель. Потом радиация принялась за глаза. Она, словно истинный гурман, слой за слоем съедала их.
   По толпе прошёл кашель отчаяния. Только так это можно было назвать. С людей начала слезать кожа. Сначала, как после сильного перегрева на солнце, а потом... потом от тел начали отваливаться целые ошмётки кожи с приставшими к ним кусками мяса. Кровь шипела и тут же запекалась. Стали крошиться кости. Один человек без губы уже хотел стиснуть зубы от немыслимой боли, но они уходили в дёсны и крошились.
   Пещера с извивающимися в агонии людьми на полу напоминала какой-то кошмарный террариум с гадами, подвергшимися химическому воздействию. Человечество кончалось в корчах. Это было всё, к чему пришли за миллионы лет...
  

-8-

   Только два существа стояли спокойно, не чувствуя на себе воздействия окружающей среды. Это был я и мой давний спутник в земной жизни. Во второй раз за всё время существования моего в этом теле, из моих глаз лились тёплые слёзы. Это был тот момент, когда мне показалось, что я смог понять людей до конца. Но было слишком поздно.
   Внезапно внутренности пещеры содрогнулись, как в спазме. Это прилетели заказанные Смертью метеориты. Хотя я прибывал в полной уверенности, что они уже совершенно ни к чему. Дождь из метеоритов особой прочности атаковал землю по всей поверхности, "выбивая" из неё остатки жизни. Что не сделает радиация, - довершат метеориты. Всё очень просто.
   Я пошёл, шатаясь. Не то от дикой тряски, не то от внутреннего переутомления. Свод треснул и прямо передо мной пронёсся один из "небесных камней". Он пробил пол и продолжил свой путь вглубь земли, а я свой: куда глаза глядят.
   Я шёл и думал: "Вот и всё, чего ты смог добиться, самонадеянный глупец. Всего один раз в жизни ты решил помочь, и вот какую беду сотворил. Это даже не беда, это шаг против... Против всего Живого. Лучше бы сидел ты в своём мире, не показывая сюда свой длинный нос, глядишь, и люди сами разобрались бы со своими проблемами. А ты заладил: счастье, счастье! А может быть, они были счастливы, по-своему, а? Но нет, ты пришёл, и не успокоился до тех пор, пока не превратил землю в швейцарский сыр, а людей в воспоминания".
   За этими и подобными мыслями я подошёл к какому-то бункеру. Открыл его, и моим глазам вновь предстали трупы, обожжённые радиацией. Казалось, не было схрона от неё.
   Я прошёл в бункер глубже и плюхнулся в первое попавшееся кресло. Тогда у меня была ещё надежда, что кто-то выжил.
   Слабая, но была.
  

-9-

   Я подключился к эмоциональному полю земли, и вот именно тогда меня в первый раз охватило чувство полного одиночества. Пустота и тишина. Это были первые слова, что пришли мне на ум, но как я сказал ранее: пустота и тишина обозначают хоть что-то, а тут... НИ-ЧЕ-ГО.
   Внутренне я готовился к суду, но в то же время во мне до сих пор теплилась надежда, что хоть кто-то, да жив, но шли часы, а за ними дни, и ничего не менялось.
   Обнаружить живых я мог только одним способом: кто-то должен был сильно пожелать что-либо. Тогда я уловлю всплеск в эмоциональном поле и смогу прийти на помощь.
   Но никто ничего не желал.
   Отчаявшись, я собрался на суд, но перед тем решил записать свою историю, чтобы все знали, чем могут заканчиваться самые благие намерения.
   Вот и всё. Моя история закончена. Но вдруг... Нет, я подожду ещё некоторое время, вдруг я ошибаюсь, и остался-таки кто-нибудь в живых? Тогда я обязан прийти к ним на помощь.
  

***

Эпилог

   В то же время.
   Где-то в Тихом океане
   Вулканический остров.
   На глубине трёх с
   половиной километров
   расположена всемирная
   колония для несовершеннолетних
   преступников.
  
   Темнота. Аварийный генератор отрубился несколько дней назад.
   Духота. Запасов воздуха хватит максимум на двое суток.
   Слышны всхлипы и потрескивание крошащегося бетона, когда кто-то двигается. Комплекс внутри вулканического образования значительно пострадал от бомбардировки метеоритов, но выстоял. Тройной запас прочности (от этих подонков всего можно ожидать).
   В углу на матрасе лежат обнажённые парень и девушка. Парень весь скукожился и принял "позу эмбриона". Его голова покоится на груди у девушки.
   - Я не хочу умирать ТАК, - шепчет он в давно не знавшую воды кожу, - я не хочу умирать по-скотски.
   - Всё образуется, - шепчет девушка, но глаза её заливают хрусталики слёз, она сама не верит своим словам.
   Парень поднял голову, чтобы поймать её взгляд, но глаз не увидел. Тогда он положил голову обратно, и слёзы его оросили грудь девушки.
   Она почувствовала это.
   - Счастье, - прошептала она, как будто бы в бреду, - я хотела бы дать этому миру счастье. Пускай даже ценой собственной жизни...
  
  
  

Конец.

  
  
  
  
  

20-23. 12. 2004.

   No Copyright: Дмитрий Дубов, 2009
   Свидетельство о публикации N1911130809
  
   No Copyright: Дмитрий Дубов, 2009
   Свидетельство о публикации N1911280421
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"