Весной Гюльнаре исполнилось шестнадцать. Раньше считалась бы перестаркой - но времена менялись. Да и проживала девушка не в глухом ауле, а в крупном и почти индустриальном райцентре. Её отец был уважаемым человеком, а старший брат женился на дочери третьего секретаря райкома партии. Гюльнара на одни пятерки окончила восемь классов, поступила в медучилище и считалась завидной невестой. Её отец имел возможность выбирать.
Но в июне Гюльнара проходила практику в районной больнице. В детском отделении, как и полагалось, но и это не помогло. Заезжий геолог Степан лишь раз взглянул синими, словно небо, глазами - и древняя песнь о Лейле и Меджнуне зазвенела сумасшедшей струною, заглушив голос разума. Девушка из приличного дома не должна была даже взгляд поднимать от пола, но Гюльнара верила в сказки и чуть ли не наизусть помнила "Войну и мир" и "Павку Корчагина". Гюльнара ходила, высоко вскинув голову, косы вились черными змеями, а в сияющем взгляде не было и тени сомнения.
Когда Степан Кузьмин пришел свататься в богатый загородный дом, его встретили отец и четверо братьев. Вам наверняка представилась печальная картина? Но перед этим к родственникам заглянул третий секретарь райкома, который вовсе не собирался всю жизнь оставаться третьим. Вскоре сыграли комсомольскую свадьбу, невесту в белом платье и с открытым лицом бойко фотографировали у Вечного Огня.
Чужая жизнь и полупустая квартира, муж в вечных экспедициях - мелочи для истинной женщины, умеющий поддерживать огонь в очаге. Но пустой угол для колыбели глухой тоскою давил на грудь, и год от года всё упрямее пробивались светлые паутинные нити в смоляной косе. "Аллах наказал. Молчи и терпи",- повелела мать. Отец так и не написал ни разу.
Когда лодка Степана перевернулась на далёкой сибирской реке, Гюльнара упала посреди улицы и уже в больнице узнала, что беременна. Вот тогда она вновь поверила в Аллаха и в Пресвятую Богородицу, что смотрела с иконы смурными глазами свекрови, учившей когда-то варить борщ и звавшей её Галинкой.
Разрушенная страна, кризисы и дефолты - мелочь для истинной женщины, умеющей поддерживать огонь в очаге. Черноглазый сын смотрел на мир ясным взглядом Степана и точно таким же упрямым росчерком вскидывал голову.
Однажды в соседнем районе представители нового поколения гордо обкурившихся джигитов затянули в кусты двух девочек-школьниц. На волне всеобщего возмущения накачанные парни разгромили торговые палатки, нагло выросшие не в том месте. Разворошенный город гудел.
Когда за спиной раздалось: "Эй ты, чурка!" - Тимур Кузьмин не вздрогнул и даже не обернулся.
Ровно через сорок дней жена геолога Гюльнара Кузьмина обернула вокруг талии пояс с плотно уложенными продолговатыми брусками и умело закрепила бикфордов шнур. Она шла к Кривоколенной Горе, где собирались бритоголовые парни, едва ли на пару лет старше её Тимура, хором скандирующие: "Хайль, Гитлер!"
А где-то высоко-высоко, над сияющими облаками тоненький темноволосый паренёк стоял перед огромными захлопнувшимися воротами, смотрел вниз и плакал.