Собрались, как это часто бывало, у Людмилы Ивановны. Людмила Ивановна, уже довольно пожилая сестра, жила недалеко от метро, поэтому проводить встречи у неё было многим удобно. Сначала отслужили вечерню кратким мирянским чином, без проповеди. Затем, чтобы братья, пришедшие с работы, могли поесть перед основной частью, спешно накрыли на стол. Часам к восьми подошли все, кто хотел прийти.
Община существовала уже четыре года и насчитывала пятнадцать полных членов, не считая гостей. Во время трапезы, как правило, решались сначала организационные вопросы, а уже потом разговор шёл сам собой: обменивались новостями, шутили, философствовали...
Вот и теперь, когда глава общины Денис Пантелеев, серьезный и строгий мужчина сорока двух лет, благословленный о. Григорием на главенство, сообщил собранию всё, что хотел, он обвёл глазами присутствующих и подытожил:
- Ну, у меня всё. Если кто хочет чем-нибудь поделиться, пожалуйста.
- Можно я? - раздался голос Алексея Реброва, сравнительно молодого человека. Ему было двадцать восемь лет. Он воцерковился недавно и, как всякий неофит, имел повышенную жажду ко всему "духовному". - Я вот тут одну статью недавно прочитал в журнале, - продолжал он. - Ну, вы знаете, я вам этот журнал показывал...
- Что за журнал? Почему я не знаю? - перебил Илья Лившиц, ровесник Алексея.
Алексей и Илья вместе учились в институте и также вместе, воцерковившись, приняли общинный путь. Они, оба будучи пылкими и любознательными, часто пикировались по разным вопросам, но это пикирование никогда не переходило границы взаимоуважения, а лишь порождало здоровую состязательность.
- Да вот, пожалуйста! Разве это секрет какой? "Archaeological Review from Cambridge". Я и раньше его приносил, тебя просто не было. Тут иногда интересные статьи бывают...
Алексей вытащил из сумки довольно толстый иллюстрированный цветной журнал на английском языке. Где-то он ухитрялся доставать иностранные журналы, то и дело, приходя то с одним, то с другим.
- И что там, в журнале? - настороженно спросила Зинаида Михайловна, женщина лет пятидесяти со сложным жизненным опытом. Она отличалась довольно суровым аскетическим складом и была требовательна как к себе, так и к другим, могла в пост не есть несколько дней подряд и больше часа молиться с коленопреклонениями.
- Да вот. Интересные вещи пишут. Page forty five. Статья о том, что где-то в Греции на месте древнего христианского храма производились раскопки и обнаружили, что под этим храмом есть ещё один, более древний, не то храм, не то просто дом, который сгорел, т.к. есть следы пожара... Каким-то чудом уцелело несколько рукописей, и среди них одна очень похожая на апокриф, её датируют вторым веком нашей эры. Сейчас специалисты над ней работают, но текст уже перевели, и, что характерно, ничего похожего ранее не было...
- Когда ты, Лёшка, перестанешь охотиться за сенсациями?! - задорно вступила в разговор Вера Клевцова, сверстница Алексея, также как и он, учащаяся богословского колледжа. Ведь сказано же, что мы Христа по плоти уже не знаем. Стало быть, какой интерес может быть в разных раскопках и апокрифах? Что это добавит нашей вере?
- И точно! - поддержала её Зинаида Михайловна. - Читал бы лучше святых отцов!
- Нет, вы не правы! - заступился за Лёшку его вечный оппонент Илья Лившиц. У науки свой путь, у Духа - свой. И оба они важны для Церкви.
- Так что же там пишут всё-таки? - нетерпеливо, и с чуть уловимой усмешкой спросил Денис Пантелеев. Начал говорить, так уж доканчивай!
- Да, странное дело, непонятная какая-то история! Пишут, что в этом апокрифе будто бы рассказывается о том, что был человек именем Клеопа. Этот Клеопа два раза встретился с Иисусом ещё до Его воскресения, т.е. при жизни встретился, не как апостол Павел... Так вот, первый раз при встрече он никак на Иисуса не отреагировал, а при второй встрече - принял Его проповедь и вошёл в собрание учеников. Есть даже версия, что он один из семидесяти. Ну, вы знаете, конечно, это второй круг учеников Христовых: первый - двенадцать, второй - семьдесят.
- И что тут удивительного? - спросила Зинаида Михайловна. - Со многими так бывает. Есть же известная притча Спасителя о зерне, которое падает на разную почву. Первый раз он не принял Слово, а потом Дух Святой открыл ему уши...
- И действительно, что тут нового? - добавил Лившиц. - Как минимум, требуется пояснение. У многих внешних часто складывается объективированное мнение о Христе, и о Церкви, но мнение этих людей меняется, когда они входят в реальность духовного общения...
- А Клеопа? Это не тот Клеопа, о котором в Евангелии от Луки говорится? - задал свой вопрос Денис.
- Нет, не тот. Другой какой-то... Так вот, - продолжал Алексей, - удивительно в этой истории то, что не Клеопа изменил своё мнение, а как раз наоборот: изменил своё мнение Иисус!
- То есть как это? - в один голос вскричали Пантелеев, Зинаида Михайловна и Вера Клевцова.
- А вот так! Рассказывается, что во время первой встречи Клеопы с Иисусом Иисус будто бы сказал Клеопе оставить жену, родителей и следовать за Ним. Клеопа не согласился. И не пошёл за Мессией. Более того, это ему очень не понравилось. Там приводятся слова Клеопы, где он говорит, что любит своих домашних и не принимает спасения без них. Поэтому и Иисуса как Мессию тоже отвергает. Не нужно мне такое спасение, дескать!
- Вот нахал! - не удержалась Зинаида Михайловна.
Пантелеев насторожился и вместе с ним несколько молчащих, но внимательно следивших за разговором сестер тоже.
- А во время второй встречи Христос будто бы извинился перед Клеопой, сказал, что в прошлый раз был слишком резок. Это слово Христа понравилось Клеопе, и он решил войти в общину учеников...
- Этот текст, если даже и подтвердят его историческую достоверность, никак не может быть преданием Церкви, - перебила Вера. - В лучшем случае апокриф, небылица, каких много насочиняли в то время. Нам-то что с того? Для нас Христос - Бог, а Бог не может ошибаться и извиняться, иначе какой Он Бог? Это человек может колебаться и меняться... Вспомните, как Христос без колебаний сказал богатому юноше оставить имение! Он что, не знал, что делается в душе у этого юноши? Знал и любил его! Но для его спасения это было необходимо! А тут что получается? Христос говорит: "оставь имение", а юноша: "нет, не оставлю"! Христос: "ну и не надо, итак спасешься"! Ерунда какая-то! "Царство Небесное усилием берется, и употребляющие усилие восхищают его"!
- Послушайте! - вмешался в разговор Илья, - это всё отголоски древних догматических споров о двух природах во Христе. Все эти вопросы уже давным-давно разрешены. По крайней мере, на рациональном уровне. Сложнее на уровне поступка. Поступил бы так Христос или нет? Не думаю. Тут уж слишком явно человеческое противоречит Божественному. Если бы человеческое восходило вслед за Божественным - один разворот, а когда Божественное идёт за человеческим - весьма странно. Так что мой вердикт такой же, как у Веры. Небылицы всё это! Вот так-то, Алёша! Любопытно, конечно, для интеллектуального упражнения, но не более.
- А я-то что? - развёл руками Ребров. - Я только текст пересказал, да и всё.
Людмила Ивановна стала разливать чай, а к чаю помимо конфет и обычных сладостей предлагался ещё только что испеченный пирог.
Возникла небольшая пауза.
- Вы знаете, а я, наверное, поступил бы, как Клеопа - немного прокашлявшись, неуверенно заговорил доселе молчавший Иван Терентьев, преподаватель, работающий в одном из московских ВУЗов, в общине он был с самого момента её основания. Иван отличался пытливым умом и довольно широкой эрудицией. - Нет, серьезно, если представить этот случай в нашей жизни! Мне позиция Клеопы ближе. Я бы лично, вот за таким Христом, если отбросить все чудеса и провиденциальные аспекты мессианства, скорее пошёл. Это то, что связано с темой философии диалога, её активно в двадцатом веке разрабатывали Мартин Бубер и Эмманюэль Левинас, довольно оригинальные, правда, не христианские, а иудейские мыслители. Это то, что называется гуманистической струёй в богословии. Можно ещё имя Михаила Бахтина вспомнить... Смысл такой, что не только человек должен восходить до Бога и следовать за Богом, но и наоборот, Бог должен быть человечен! А такой Христос в этом апокрифе более человечен! С таким Христом уже можно нормально общаться! Он уже в известном смысле не старший! Помните, в одном месте Иисус говорит ученикам: "уже не называю вас рабами, а называю вас друзьями"? В дружбе нет и не может быть старшинства в нашем падшем понимании... Нет дружбы без равенства, я имею в виду нормальной дружбы, а не "дружбы" между учеником и учителем... Что-то в этом роде и о. Павел Флоренский писал в своём "Столпе". На мой взгляд, здесь очень глубокая мысль и очень большая высота духа, на которой многим тяжело устоять. Куда легче Христа в идола превратить...
- По поводу дружбы ты, Иван, пожалуй, прав, - заметил Лившиц, - ещё Пифагор в свое время говорил, что дружба - это равенство.
- Причём тут Пифагор?! - вскрикнула Вера, он был математик, а не христианин...
- Да, Пифагор тут не причём, - добавил Денис.
- В данном случае это не важно, - попытался продолжить Иван, - суть дела от этого не меняется...
- Что до меня, - вновь дал о себе знать Алексей, - то я вообще не понимаю, как человек может быть одновременно и человеком, и Богом. Если Христос сразу и Бог и человек, значит, и мы тоже можем быть и богами и человеками, и тогда разницы между нами и Ним в Царстве Небесном уже не будет! Я имею в виду онтологию, это, если в корень смотреть...
- Именно! - подхватил Иван. - Молодец, Лёшка! Человек становится богом, как только познает благодать, которая выносит его за пределы мира. А если уж вышел за пределы мира, осознал мир, как всеединство, то и бог. Но это процесс. Мы пока только в начальной точке. Нам дальше нельзя смотреть. Рано... Важно, что здесь слово "бог" имеет значение по отношению к миру, а не по отношению к тому, как бог "устроен" внутри себя. Главное, действительно, что человек может быть одновременно и богом! Я думаю, именно в этом смысле богом. Т.е. бог как преодоление человека (помните, ещё Ницше говорил: "человек - то, что нужно преодолеть"?) или бог как продолжение человеческой природы. Но, как только стал богом, то опять становись человеком! Вот мой закон духовной жизни, потому что нельзя человеку перестать быть человеком! Иначе появляются такие искажения духовного пути, как прелесть (что хорошо описывает аскетика) и дуализм (критика дуализма достаточно подробно разработана в теологии). Бог-человек должен два мира объединить: духовный и материальный! И там, и там он царь. Бог и царь, я хотел сказать...
- Если так, то и я, наверное, приму Христа Клеопы... - сказал Алексей, - я, кажется, понял...
- Что-то в этом роде и у Фёдора Михайловича Достоевского было, - добавил Илья. Там в "Легенде о Великом Инквизиторе" примерно такой Христос и показан. Кстати, этот Христос никак не противоречит православному взгляду, хоть я и не люблю это словосочетание - "православный взгляд". Наши богословы очень любят на "Инквизитора" ссылаться. Если так, то и я не против Клеопы...
- А я всё равно против! - непримиримо вскричала Вера. - Развели тут "апологию неправомыслия"! Давайте лучше поговорим о духовном. И вообще, кто у нас ведёт собрание?
- И действительно! - оживился, вдруг, Денис Пантелеев, видимо, вспомнив, что именно он глава общины. - Уже и до Достоевского договорились! Пора переходить к встрече! Зинаида Михайловна, какая встреча у нас сегодня по плану?
- Евангельская.
- Вот и давайте всё-таки начнём встречу. Братья и сёстры, помолимся...