Аннотация: Разговор будет идти не только о церковном прошлом и настоящем, но и о церковном будущем. Публикация в СМИ: www.kiev-orthodox.org www.religiopolis.ru
Андрей Дударев
Смена церковной нормы?
Попытка сравнительного анализа двух духовных движений, у истоков которых стояли священники Александр Мень и Георгий Кочетков.
Публикация в СМИ:
www.kiev-orthodox.org
www.religiopolis.ru
И будет в тот день: остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не будут более полагаться на того, кто поразил их, но возложат упование на Господа, Святаго Израилева, чистосердечно. Остаток обратится, остаток Иакова - к Богу сильному.
Ис. 10:20-21.
Норма - крайне редкий случай. Многие психиатры считают, что норма почти не встречается: это черта выдающейся личности. Она заложена в нас, но мы начинаем это понимать, когда встречаемся с выдающимися представителями нормы.
Вяч. Вс. Иванов.
Вместо введения.
На попытку сравнительного анализа меня вдохновил тот факт, что я недавно прочитал интересные небольшие воспоминания отца Георгия Кочеткова на его сайте об отце Александре Мене(1) . Читая их, я вот о чем подумал.
Отец Александр и отец Георгий - пожалуй, два самых заметных священника-"практика" последних 30-40-ка лет. Заметных в том смысле, что через них тысячи людей вошли в Церковь(2) . Поэтому их практику можно было бы сопоставить. Тем более что когда-то, в 90-е годы, против сторонников обоих священников была развернута мощная кампания по дискредитации и неприятию их основных идей. Сейчас, по прошествии примерно 20-25-ти лет, можно сказать, что эта кампания выдохлась. Хотя, конечно, "пламя вражды" осталось, но оно не горит уже так ярко, как раньше. Обе традиции (наверное, уже можно так говорить) теперь закрепились внутри русского православия и усиливают своё влияние (есть определенные видимые знаки этого: братчики уже второй год подряд на Преображение служат литургию в центральном богослужебном месте страны - храме Христа Спасителя, а Издательство Московской Патриархии издает пятнадцатитомное собрание сочинений протоиерея Александра Меня). Впрочем, доминируют, наверное, по-прежнему другие силы. Тем не менее, сейчас на деятельность обоих священников и их активных последователей можно посмотреть спокойно, почти без оглядки на негативный фон неприятия.
Надо отметить, что обе эти традиции вызывают определенную надежду. Это не только новые, свежие и яркие явления в Русской православной церкви, это явления в каком-то смысле исключительные. Они могли появиться только в 20-ом веке после того, как в стране произошли события, в результате которых большое число христиан было уничтожено, храмы разрушены, господствующей религией стал массовый атеизм и как итог сформировалось несколько поколений сознательно неверующих людей. В этих условиях после того, как атеизм во времени и пространстве явил некую "полноту" и "цельность" жизни, подлинное христианское возрождение вряд ли могло бы появиться на основе прежних доатеистических образцов, т.к. эти образцы при всей нарочитой религиозности страдали как раз отсутствием полноты и цельности жизни. Нужно было попытаться предпринять поиск новых, адекватных существующему историческому контексту постатеистических форм, в которых христианская жизнь могла бы воплотиться(3) . Это не значит, что надо было оборвать все связи с прежде существующим. Но это значит, что появилась возможность явить такое воплощение церковной жизни, которое раньше по каким-то причинам отсутствовало.
Специально хочу сказать, что в деятельности обоих священников меня и заинтересовал именно этот поиск новых возможных форм церковной жизни, а не богословские или культурологические труды двух личностей.
Конечно, не надо рассматривать обе сложившиеся традиции как нечто законченное и претендующее на совершенство. Обладая характерными особенностями, они, тем не менее, как всё, находящееся в развитии, подвержены изменениям.
Постановка проблемы.
В Священном Писании часто звучит тема святого остатка. Об этом можно прочитать и в пророческих книгах, и в посланиях апостола Павла. Святой остаток - это малая часть народа Божьего, которая сохраняет святость и верность Богу. Зачем вообще нужен Богу, если так правомерно поставить вопрос, святой остаток? Может быть, для того, чтобы в определенное время нашлись люди, которые понесли бы миру Божью правду, и из этого святого остатка, как из семени, выросли бы ростки чего-то нового, что свидетельствовало бы о пути жизни? Церковь Христова именно так и начиналась, как святой остаток, малое стадо, закваска, которая призвана заквасить всё тесто... - этот символический ряд хорошо описывает провиденциальный, мессианский смысл её существования. Мессианской задачи с Церкви никто не снимал. Церковь - мессианский народ Божий, ведомый воскресшим Мессией в Царство Божье... Однако сейчас, когда земная церковь разрослась и массово появилось такое явление как расцерковление, вполне корректно поставить вопрос о "закваске внутри закваски", т.е. о тех проявлениях духовной жизни, из которых народ Божий мог бы обновиться... Когда-то (если мы говорим о том, что находится в границах русского и русскоязычного православия) такой закваской можно было бы назвать монашеское движение... Можно вспомнить преподобных Сергия Радонежского, Нила Сорского, Серафима Саровского или старцев Оптиной пустыни...
Но что сейчас?
Сейчас непростое время. Время, когда началась эпоха постатеизма, но не закончилась эпоха секуляризма, время, когда очевиден многим кризис конфессионализма, но пробиться к глобальным макросинтезам пока не удается...
Современная церковная жизнь может восприниматься как набор малосвязанных друг с другом событий, за которыми ничего нет. Для многих нецерковных или малоцерковных людей церковная жизнь выглядит как нечто архаичное и застывшее... В такой ситуации ищущие Бога и Церковь часто не могут после каких-то первых шагов найти дальнейшую дорогу... А думающие люди сплошь и рядом занимаются только критикой, но ничего позитивного предложить не могут.
Конечно, и в последнее время (если брать рубеж минувших сорока лет) были и есть светильники, горящие ярко и освещающие путь многим... Вряд ли найдется кто-то в православном мире, кто не слышал имена митрополита Антония Сурожского, отца Александра Шмемана, архимандрита Софрония Сахарова, отца Павла Адельгейма... А сколько ещё тех, кто, может быть, не так известен, но чьё служение близко по духу к названным именам... Свет светит... Однако наша задача попытаться увидеть что-то сквозь свет, что свет своим свечением от нас скрывает. Для этого необходимо надеть "солнцезащитные очки" неуспокоенности...
И здесь хочется обратить внимание на один момент. Дело в том, что и отец Александр Мень, и отец Георгий Кочетков являются не просто яркими личностями, но, по сути, они стали родоначальниками (имеющими, конечно, и своих предшественников) целых духовных движений(4) . Причем таких движений, которые выдержали некоторое сопротивление и доказали жизнью своё право продолжать православную традицию в новых формах и новых смыслах. Важно сказать, что для многих тема продления православной традиции вообще звучит чуть ли не ересью. Православие - это то, что статично, думают они, зафиксировано, и всякое развитие лишь нарушает эту "незыблемость истины".
Можно сказать, что человек призван, прежде всего, к тому, чтобы обрести и выстроить личные отношения с Богом. И в этом смысле человек пред Богом предстоит одиноко. Однако ещё по книгам Ветхого Завета видно, что путь личного предстояния расширяется до пути семьи, рода, народа, народов... "Не хорошо быть человеку одному" (Быт. 1:18)... По сути, книги Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие, книга Иисуса Навина, пророческие книги... повествуют нам о том, как Бог создает Свой народ. Новый Завет открывает двери для вхождения в народ Божий язычников... Конечно, в известном смысле каждый человек одинок, но этому одинокому пути всё-таки противостоит или дополняет его путь народа Божьего, путь "общей жизни", и даже, если так можно выразиться, путь всех: Бог "хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1Тим.2:4). В таком расширительном действии явно прослеживается намерение Божье. Полнота духовной жизни немыслима без социального измерения спасения.
В качестве возможного христианского примера общей жизни можно было бы указать на монастыри общежительного типа. Однако стоит заметить, что монашество - особый христианский путь. Оно зарождалось в Церкви как компенсаторное явление, как реакция на обмирщение христиан. Монахи уходили от мира для того, чтобы в пустыне сохранить верность идеалам евангельской жизни. Это была, в каком-то смысле, вынужденная мера. В результате монашеского движения сформировалась монашеско-аскетическая экклезиология, которая не вводит в круг своего внимания, скажем, брачную жизнь, воспитание детей, активную коммерческую и политическую деятельность... Эта "экклезиология пустыни" по аналогии с талмудическим изводом иудаизма является как бы "теологией выживания": задача ухода от мира в монашеском мироощущении часто становится важнее задачи спасения мира. В противоположность ей может существовать "экклезиология полиса", "теология полной жизни"... Монашество, как правило, не претендует на полноту жизни. Сейчас, в т.н. постконстантиновскую эпоху недостаточно в качестве некоего релевантного примера общей жизни рассматривать только монашескую киновию... Конечно, монашеско-аскетическая традиция христианства бесценна, но при движении к полноте духовной жизни христианская аскетика должна дополняться христианской социологией. Сейчас часто люди идут в монастырь, как бы по религиозной инерции, просто потому, что не видят иной возможности жить по-христиански, а духовных и интеллектуальных сил для поиска новых путей у многих нет...(5)
Из вышесказанного следует, что особое внимание в истории Церкви 20-21-го веков нужно уделять тем явлениям церковной жизни, где происходит попытка двигаться к полноте духовной жизни и где эту "общую жизнь", среду духовного общения удалось создать. И здесь нужно обратить внимание на то, что, например, и отец Павел Адельгейм, и митрополит Антоний Сурожский приложили много усилий, чтобы создать эту общую жизнь, и многое им удалось сделать, но прямые гонения от правящего епископа в приходе храма святых Жен Мироносиц Псковской епархии в одном случае и известные разрушительные события в Сурожской епархии 2002-2003-го годов - в другом существенно воспрепятствовали этим начинаниям...
Между тем, напротив, выбранные нами духовные движения, у истоков которых стояли священники Александр Мень и Георгий Кочетков, при многих попытках блокировать их деятельность как самобытные социопространства всё-таки уцелели и сохранились в лоне русского православия. Иначе говоря, по этому критерию живучести (конечно, это далеко не единственный критерий) вполне можно рассматривать выбранные нами два духовных движения как некоторую успешную попытку предложить расширение сакрального пространства, в котором христианская жизнь получила качественно иное воплощение. Важно, что именно о критерии живучести мы читаем в Священном Писании: "И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело - от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его" (Деян.5:38-39). И, если к этим духовным движениям(6) мы будем пытаться применить библейскую категорию остатка, то, значит, именно в них мы будем искать для себя некий духовный "камертон", по которому можно будет "подправить" и остальные "музыкальные инструменты". Да, эти движения сравнительно малочисленны, но когда речь идет о качестве духовной жизни, количественные категории отходят на второй план. Поэтому норма церковной жизни - это не образ жизни большинства, это образ жизни того меньшинства, которое по каким-то причинам угодно Богу. И, если эта норма здесь, то, значит, эта здешняя норма должна сместить тамошнюю норму, предложив некий разворот вовне, без коего мессианское служение народа Божьего, нового Израиля вряд ли станет возможным.
Смена церковной нормы, появление новых духовных движений свидетельствует о том, что происходит попытка преодоления церковного кризиса 19-20-го веков, это некие "точки роста", которые вызывают определенную надежду. Многие считают, что на агрессивное богоборчество 20-го века церковь ответила сонмом новомученников, и эти новомученники своей жертвой на метафизических весах добра и зла как бы уравновешивают античеловеческие злодеяния. Никто не спорит, что новомученники достойны почтительного преклонения колен перед их подвигом и свидетельством, однако продолжать думать только так означало бы нежелание извлекать уроки из суда Божьего над церковью в 20-ом веке. Да, были мученики и исповедники веры, были святые, но были и огромные массы людей, с легкостью отрекшихся от веры. Как в личной жизни извлечение уроков проявляется в покаянии, изменении жизни, так и в жизни церкви как собрания верующих извлечение уроков означает изменение церковной нормы. Как говорил Иегуда Бэкон, узник Освенцима, "страдание имеет смысл, если ты сам становишься другим". Так же и в жизни социума страдания, если не оправданы, то, по крайней мере, осмыслены могут быть в том случае, если извлечены уроки из допущенных ошибок прошлого, произведены социальные изменения и идет поиск путей Божиих для дальнейшей жизни.
Конечно, такие размышления вряд ли понравятся людям с охранительным типом богословского сознания, но, отрицая динамику и развитие, решая конфликт пророчества и левитства (как об этом в своё время писал отец Александр Шмеман) в пользу левитства не обрекаем ли мы себя на хождение по кругу, на замкнутую жизнь без выхода к новым рубежам?
Об этом стоит подумать.
А пока продолжим.
Материалы и источники.
Наше небольшое исследование не будет иметь строго академического характера. Мы не будем претендовать на полноту охвата темы.
Наше исследование будет субъективным. Автор с 2001-го по 2015-ый год был внутри Преображенского Содружества малых братств (ПСМБ) и являлся (конечно, в доступных для него возможностях) свидетелем и участником той жизни, о которой пойдет речь. При этом в нашем распоряжении есть основная литература, которая издавалась ПСМБ, а также мы знакомились с теми публикациями, которые размещали в СМИ и блогосфере оппоненты отца Георгия Кочеткова. Что касается традиции отца Александра Меня, то здесь надо сказать, что с самим отцом Александром автор знаком не был, постоянным прихожанином храмов святых бессеребренников Космы и Дамиана в Шубине и Успения Пресвятой Богородицы на Успенском Вражке (основные приходы т.н. "меневской" традиции) он также не являлся. При этом автор часто бывал в обоих этих храмах, имеет среди прихожан многих друзей и знакомых и однажды ездил на выездную приходскую конференцию космодамианского прихода. Но всё же в основном изучать "меневскую" традицию приходилось опосредованно: по книгам и выступлениям отца Александра Меня, по воспоминаниям тех людей, кто был рядом с ним, по материалам различных публикаций на эту тему, многие из которых размещены в Интернете, по приходским доступным изданиям... Библиография вопроса получилась достаточно широкая.
Отдельно стоит упомянуть о статье доктора исторических наук, религиоведа Александра Агаджаняна. Статья называется "Реформа и возрождение в двух московских православных субкультурах: два способа сделать Православие "современным""(7) . Это, пожалуй, единственное исследование, которое ставит себе задачу сравнить два упомянутых религиозных объединения. При этом исследователь, довольно точно подмечая местами те или иные особенности каждой "православной субкультуры" (как он об этом говорит), в основном, делает акцент на религиоведческой и социологической, а не богословской сторонах вопроса, не углубляясь в сугубо богословские особенности. Тем не менее, это исследование было для нас полезно...
Начало.
Отец Александр Мень, что вполне естественно (он старше отца Георгия Кочеткова на тринадцать лет), начинает свое церковное служение раньше. Можно сказать, что сразу после рукоположения в 1958-ом году во дьякона (а позже, в 1960-ом году во священника) к своему церковному поприщу отец Александр относится неформально, не в том смысле, что принятые формы церковной жизни им нарушаются, нет, а в том смысле, что отец Александр, будучи к тому времени уже довольно широко образованным и эрудированным человеком, ко всему подходит творчески и вдумчиво(8) . Перед крещением он старается проводить беседы с людьми, готовить их к принятию таинства. Дает читать книги. Постепенно вокруг священника складывается определенный круг общения.
При этом отец Александр ещё и самобытный религиозный писатель, мыслитель, исследователь... Он, заочно окончив в 1965-ом году Московскую духовную академию, явно в своих исследованиях тяготеет к рассмотрению древних религий как библейской, так и внебиблейской традиций, что нашло отражение в его семитомнике "История религии. В поисках Пути, Истины и Жизни". Предмет его интереса широк: это и древние культуры Индии и Китая, Месопотамии и Египта, Греции, Рима... и, конечно, пристальное внимание приковано к судьбе народа Божьего - Израиля. Характерно, что отцу Александру чужд релятивистский подход: в описании внебиблейских традиций он пытается уловить промысел Божий, который ведет к спасению все народы(9) . И это спасение он видит в христианстве. Владимир Леви приписывает Меню следующие слова: "человечество выживет (кажется, он сказал: "состоится" (В.Л.)) лишь в том случае, если между всеми путями к Истине будет налажено сообщение, связь"(10) .
Отец Александр также является автором книги "Исагогика" - учебника по Ветхому Завету для семинарий и религиоведческих факультетов ВУЗов. Вообще, тема Священного Писания, Библии для отца Александра - особая. Вряд ли кого-то в Советском Союзе 60-80-ых годов из церковных деятелей того времени можно было поставить рядом с Менем по степени понимания Писания, по умению определять жанры тех или иных книг Библии, по использованию критических методов в толковании священных текстов... Отец Александр, пожалуй, на тот момент являлся чуть ли не единственным в СССР серьезным библеистом. Он живет Писанием. Нередко можно слышать обвинение, что Мень ради Писания жертвует церковным преданием, святоотеческим наследием. Но это не так. Впрочем, здесь надо дать более тонкий комментарий.
Известно, что ещё в протестантской среде был провозглашён призыв возврата от предания к Писанию. И действительно, у протестантов во многом отношении к букве Писания вернуться удалось. Но вот получилось ли вернуться к духу и смыслу Писания? Можно ли сказать, что отец Александр Мень предпринял попытку вернуться к духу и смыслу Писания, при этом не оставляя предания?.. Отличие жизни по Писанию и жизни по преданию не просто в статусе текстов, языке и форме жизни, но в разности бытийных оснований в отношениях человека и Бога, в качестве богооткровения и богопознания...
Александр Агаджанян замечает, что одна из ключевых смыслообразующих характеристик рассматриваемых нами религиозных традиций (в терминах Агаджаняна "православных субкультур") состоит в том, что можно назвать христоцентризмом. Христоцентризм в понимании Агаджаняна - это четкая иерархия смыслов, в рамках которой некоторые аспекты церковности и благочестия, существенные для большинства других православных приходов и общин у "меневцев" и "кочетковцев" оказываются приглушенными. Здесь можно согласиться с Агаджаняном. И отец Александр Мень, и (как позже мы рассмотрим) отец Георгий Кочетков в своей практике обращаются, прежде всего, к раннему христианству, к Евангелиям и апостольскому веку в истории Церкви. Послебиблейские тексты и практики, каноны и обычаи, "предание во всей его совокупности", как пишет Агаджанян, "не отвергается, но именно приглушено". Действительно, при пристальном внимании к церковному наследию можно обратить внимание, что в церковном предании много наносного, связанного с потаканием тем или иным сугубо человеческим предпочтениям... Отсюда и пышный, чрезмерный церемониализм, и квазиаскетизм, и требоисполнительство, и каноническо-правовой "талмудизм", оторванный часто от реальных человеческих отношений и неспособный адекватно реагировать на современную ситуацию...
Поэтому неудивительно, что и стиль пастырского руководства у отца Александра Меня складывается особый, если так корректно сказать, не по преданию, а по Писанию. Он не требовал послушания и часто даже не давал советы, всегда оставляя возможность свободного выбора. Задача была воспитать зрелого и ответственного человека, способного на самораскрытие в труде и творчестве во имя Бога и Церкви. Христианская ответственность, по Меню, базируется на сознательной вере и на образованности. Кто-то не принимал такого стиля пастырства, а кто-то, наоборот, видел в этом что-то большее, чем пастырство и воспринимал отца Александра не как духовника, а как духовного друга, способного помочь, подсказать и дать адекватные ответы на сложные волнующие вопросы(11) . Поэтому неудивительно, что вокруг него было так много свободолюбивых интеллигентов, не терпящих и тени нажима.
Отец Георгий Кочетков (до рукоположения Юрий Серафимович Кочетков) начал свою церковную деятельность ещё до момента принятия им священного сана. В своих воспоминаниях(12) он пишет, что ещё когда он учился в 10-ом классе школы ему по-особенному открылась строчка из Евангелия "Жатвы много, а делателей мало". "Меня это пронзило, - пишет он, - словно стрелой в сердце. Эта строчка стала для меня как бы главенствующей, я очень ярко почувствовал, что это именно то в духовной жизни, что больше всего "болит"". В 1968-ом году он читает катехизис митрополита Филарета Московского, беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым и книги отца Александра Меня (Библию полностью Юрий Кочетков прочел ещё в старших классах школы). К первому причастию в 1971-ом году он подходит уже с первым крестником (и оглашаемым) Александром Копировским.
Юрий Кочетков продолжает помогать своим знакомым в индивидуальной подготовке к крещению и сознательной жизни по вере. С 1978-го года он начал проводить катехизацию взрослых людей в группах. Примерно в это же время архимандрит Иоанн Крестьянкин стал лично готовить его к принятию сана (дьяконская хиротония состоялась в 1983-ем году).
Надо сказать, что отец Александр Мень в качестве подготовки к крещению тоже проводил с людьми огласительные беседы, давал книги для чтения, определяя индивидуально для каждого степень готовности к вступлению в Церковь. При этом литургически, по-видимому, сопутствия оглашению не было (оглашаемые в отличие от практики отца Георгия после литургии оглашаемых храм не покидали). Как говорит Андрей Бессмертный-Анзимиров, "катехизация в Новой Деревне была обязательным условием к принятию таинства крещения. На очень ранних этапах беседы с катехуменами проводил сам отец Александр, но с середины 70-ых годов катехизацию было поручено вести воцерковленным ранее и богословски опытным мирянам. Вся катехизация могла длиться от десяти дней до трех месяцев. Методологии были разными: одни делали центром изучения и толкования Символ веры, другие использовали традиционные рамки, подобно нижеследующей программе: Что такое религия? Вера? 2) Сотворение мира и грехопадение. 3) Священная история до Авраама, Исаака и Иакова включительно. 4) Моисей и Декалог. 5) Давид и Соломон. 6) Пророки. 7) Матерь Божья. 8) Св. Иоанн Креститель. 9-12) Иисус Христос (несколько занятий о разных аспектах Его служения и учения). 13) Основные догматы православия (по Символу веры)-14-15) Краткая история мировой Церкви (обычно два занятия). 15-16) История Русской Церкви (давались общие понятия о крещении Руси, об исихазме, о Сергии Радонежском, о иосифлянах и заволжских старцах, о расколе XVII в., о гонениях в советское время и т.д.)"(13) .
Развитие.
В конце семидесятых годов приход в Новой Деревне непомерно разросся. По воспоминаниям Зои Масленниковой "прихожане висли на духовнике и невольно видели в остальных нежелательных соперников, отнимающих у батюшки драгоценное время; связи между его духовными чадами носили случайный и хаотический характер". Отец Александр начинает искать новые формы религиозной жизни. Он решает структурировать приходскую жизнь и приходское общение. Создаются малые приходские группы (отец Александр тогда называет их "общениями")(14) . Прихожане, человек по семь-двенадцать группируются вокруг инициативных людей, регулярно собираются вместе, изучают Священное Писание, оказывают друг другу взаимопомощь(15) . Собрания "общений" происходят конспиративно. Приходится часто менять место встреч, комуфлировать их под различные светские мероприятия (гражданские праздники, дни рождений). Состав таких групп был постоянным; новичков принимали по рекомендации священников или из числа близких друзей или родственников члена группы(16) . Трудностей хватало (напомним, что в советское время за участие в религиозных подпольных собраниях можно было получить тюремный срок). Тем не менее, эти духовные образования оказались жизнеспособными. Отец Александр сам принимал во встречах деятельное участие: подбирал руководителей, помогал в составлении учебных планов, советовал необходимые книги. По воспоминаниям Софии Руковой, отец Александр "не уставал напоминать: как стол прочно стоит на четырех ножках, так и христианская группа должна держаться на четырех принципах: 1) совместная молитва, 2) совместное чтение Священного Писания, в первую очередь Евангелий, с размышлениями и чтением толкований, 3) совместное посещение Божественной литургии и регулярное совместное причащение, 4) совместное посильное участие в делах милосердия, взаимопомощь"(17) . Людмила Улицкая свидетельствует, что в Новой Деревне "сохранялся тот самый дух общины, где все друг друга знают, поддерживают. Отец Александр был одним из первых священников, кто возродил это раннехристианское понимание общины как семьи. До сих пор десятки людей воспринимаются мной как родственники, хотя некоторых имен я не знаю"(18) .
По-видимому, эти малые группы, "общения" складывались из огласительных групп. Руководителем группы сначала был катехизатор. На встречах шло обучение, катехизация. Катехизация включала в себя "религиозный ликбез, заучивание молитв, личные беседы со священником, исправление жизни в соответствии с Евангелием"(19) . Потом группы отправлялись в самостоятельное плавание. При этом в шутку отец Александр делил прихожан на три категории: "пациенты", или "потребители", "бегущие по волнам" - те, кто не уверен в своем выборе, но мечется в погоне за духовными благами и, наконец, "соратники", те на кого можно опереться, кому можно поручить какое-либо ответственное дело(20) . Кроме того, при Новодеревенском приходе действовали постоянные группы и кружки по библеистике, церковному пению, изучению трудов Отцов Церкви, церковной истории. Зачастую занятия в таких кружках и семинарах проводили наиболее подготовленные и образованные прихожане. При приходе была большая библиотека. Также оказывалась помощь старым, больным и умирающим, велась работа с детьми, организовывались детские праздники. Новодеревенский приход жил необычайно активной и насыщенной жизнью. При этом, по воспоминаниям Нины Фортунатовой, в группах была строгая дисциплина(21) . Путь воцерковления для вновь пребывающих у отца Александра складывался примерно так: сначала человек приходит в храм, затем принимает участие в таинствах, после учится храмовой молитве, и, наконец, начинает участвовать в каком-либо общении, всё это должно быть свободно, по мере готовности человека перейти от ступеньки к ступеньке. Общение не становилось только клубом по интересам, но имело характер чего-то большего, т.к., по мнению отца Александра, "есть некая Тайна, которая должна связывать людей и в настоящей жизни, и в будущей. Эта духовная связь не может быть заменена ничем". В каком-то смысле, Мень был среди тех священников, кто фактом своего существования создавал как бы альтернативную реальность. Эта реальность была скрытой и для многих до конца неосознанной, рождался, как отмечает Яков Эйделькинд, "игровой контрмир", который был "преддверием иного будущего, пространством вечного поиска и ожидания. Это была игра, и в то же время трудно себе представить что-нибудь серьезнее этой игры..."(22)
Надо сказать, что остальной общецерковный фон того времени, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Приходское духовенство было бесправно и под пристальным наблюдением соответствующих органов, о духовном образовании, общении внутри прихода мало кто помышлял. Немногочисленные верующие друг с другом практически не общались. Поэтому инициативы Меня, конечно, были весьма своевременны и необходимы для хоть какого-то оживления приходской жизни. При этом, несмотря на явно удачный ход отца Александра с созданием малых групп, и из этих групп люди уходили. Через несколько лет от первого состава оставались считанные единицы. По этому поводу, как-то в минуту отчаяния отец Александр даже воскликнул: "Вся трагедия в проблеме решета: льешь, льешь воду, а что остается?.."(23) Были и такие, кого не устраивал пастырский стиль в приходе Новой Деревни, им хотелось переложить бремя свободы и ответственности на священника, уйти от риска ошибки, но отец Александр был непреклонен: он считал свободу высшим Божественным даром и терпеливо помогал созреванию полноценного духовного самосознания. Кстати, те, кто входил в круг общения отца Александра Меня не обязательно были привязаны именно к храму в Новой Деревне. Отец Александр благословлял им причащаться и в других местах.
Юрий Кочетков начинает собственное оглашение в группах позже. Систематически делает он это во время учебы в Ленинградской духовной академии (1980-1983-ий года). Тогда ещё в отличие от "общений" Меня не предполагается, что эти группы будут иметь дополнительный смысл, кроме временного, огласительного. К идее создания общин, отец Георгий приходит, вероятно, позже. Огласительные беседы отца Георгия состояли из цикла регулярных встреч длительностью около восьми недель. На встречах проходило чтение Библии (Нового и Ветхого Заветов). Предполагалось регулярное участие оглашаемых в вечерних и утренних богослужениях, им также прививался навык личной молитвы своими словами и исправление жизни в соответствии с библейскими десятью заповедями. Из этого опыта позже выросла система оглашения, которая в измененном и расширенном варианте сегодня используется в Преображенском Содружестве малых братств. Оглашаемые приводились студентом Кочетковым на богослужение в академический храм. Ректор академии архиепископ Кирилл (Гундяев) (ныне патриарх Московский и всея Руси), читал над ними специальные молитвы и проповедовал им. Завершивших оглашение архиепископ Кирилл крестил в храме ЛДА.
В 1983-ем году также в храме духовной академии состоялась дьяконская хиротония Георгия Кочеткова. Её совершил ректор архиепископ Кирилл (Гундяев). Через несколько недель после дьяконской хиротонии, на Пасху Георгия должны были рукоположить во пресвитеры, но этому категорически воспротивился уполномоченный Совета по делам религий, и пресвитерскую хиротонию отменили. Отец Георгий на несколько лет оказался в неопределенном положении. Лишь в мае 1988-го года благодаря ходатайству протопресвитера Виталия Борового и митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия он получает возможность служить дьяконом в Христорождественском храме села Заозерье Московской области. А пресвитерская хиротония отца Георгия Кочеткова состоялась 24-го сентября 1989-го года.
Миссия.
С середины 80-ых годов отец Александр Мень активно выступает с публичными лекциями во многих залах перед разными, порой весьма многочисленными собраниями. Безусловно, эти выступления можно считать миссионерскими. Это не была миссия, рассчитанная на то, что люди из зала потом будут идти на оглашение и воцерковляться. Это, как бы мы сейчас сказали, была миссия сеяния. Люди слышали Слово Божье, уходили и были предоставлены сами себе.
Отец Георгий Кочетков сразу (с 1988-го года) к вопросу миссии относился более расчетливо. Сначала для тех, кто интересовался вопросами веры, специальные миссионерские встречи проводились раз в два месяца на квартирах. На таких встречах собиралось по 40-50 человек. А позже, уже в девяностые, арендовались специальные залы. И тогда количество пришедших на встречи могло достигать нескольких сот человек. Оглашение, как правило, начиналось как закономерное продолжение именно после таких встреч. Уже к началу 1990-ых годов одновременно могло набираться до десяти групп и более желающих оглашаться. Стали появляться другие катехизаторы, которые строго следовали в огласительной практике системе оглашения отца Георгия.
Малые группы, группы воцерковления, "общения", общины, братства...
9-го сентября 1990-го года отец Александр Мень принимает от рук убийцы мученическую смерть. Однако малые группы, "общения", созданные при его участии, остаются. Друзья и единомышленники священника продолжают его служение. В 1991-ом году отец Александр Борисов, друг и последователь Александра Меня был назначен настоятелем храма святых бессеребренников Космы и Дамиана(24) (Столешников переулок, 2). Этот храм и храм Успения Пресвятой Богородицы(25) (Газетный переулок, 15, настоятель Владимир Лапшин) сейчас являются главными географическими центрами, где была бы в большей мере представлена т.н. "меневская" традиция. Также сюда можно отнести приход при подмосковном храме Сретения Господня(26) (г. Пушкино, мкр. Новая Деревня, ул. Центральная, д. 17, настоятель Иоанн Пеньтковский, священник Владимир Архипов).
Существенно то, что при жизни отца Александра малые группы не составляли, кроме приходских, каких-то более крупных объединений(27) . Отчасти это было вызвано конспирацией, отчасти тем, что группы были слишком самостоятельны и, возможно, не приняли бы формы жизни в более крупной общности. В девяностые, двухтысячные годы и в настоящее время было и есть, наверное, более шести десятков формальных и неформальных групп в храмах Космы и Дамиана и Успения Пресвятой Богородицы(28) . В группах проводится молитвенное чтение Священного Писания, тематические встречи, служения помощи больным, бездомным и заключенным... В храме Космы и Дамиана время от времени проходят выездные приходские конференции, т.н. реколлекции, в которых малые группы принимают активное участие. Руководителей малых групп благословляет отец Александр Борисов. С ними и с активом прихода раз в месяц он проводит отдельные встречи, где обсуждаются планы на будущее, какие-то конкретные нужды, дела и служения. Есть дискуссионный клуб (встречи раз в месяц), служба взаимопомощи. С 2011-го года существует Дом трудолюбия "Ной" - уникальный проект, дающий кров бездомным и помогающий их социализации. Инициатор проекта Емелиан Сосинский. Прихожане активно, в том числе финансово поддерживают проект, поскольку на самоокупаемости он существовать не может(29) .
В общем, жизнь в приходе идет. Однако, например, Татьяна Рябинина сетует о том, что в приходе каждый знаком только с малой его частью(30) . В общении за пределы своей малой группы многие не выходят...
Отдельно стоит упомянуть общину "Осанна". Это инициативная группа христиан, собранная во многом благодаря просветительской и катехизаторской деятельности Андрея Черняка и его единомышленников. У общины "Осанна" есть Дом, который называется Христианский культурный центр "Встреча" (Дербеневская ул., 14 корпус 3 (123))(31) . Центр "Встреча" создан в 2006-ом году. Здесь находится христианская библиотека, аудио- и видеоархив, несколько уютных залов для различных мероприятий. В залах проходят лекции и семинары библейского колледжа "Наследие" (основатель И.Я. Гриц, ректор Владимир Стрелов). Также это место используется для катехизации, киноклуба, лектория, выставок, других различных встреч и событий. Община начала существовать с конца 80-ых, начала 90-ых годов, сначала как молодежный христианский клуб. Встречи происходили в разных помещениях, как правило, съемных(32) . По словам Карины Черняк, для общины "Осанна" "миссия - это не столько передача знаний о Христе, сколько передача опыта жизни во Христе. Важно помогать людям преодолевать их подспудные страхи и предрассудки, мешающие им приходить ко Христу, и показывать, что жизнь со Христом - это жизнь с избытком, что именно Он наполняет нашу жизнь смыслом"(33) . Недостаточно только говорить о Боге, важно приобщить людей к реальности жизни в богообщении... Силами общины выпускается журнал "Дорога вместе"(34) . В понимании Андрея Черняка община - это такое единение людей со Христом и ближними, в котором "всякий личный шаг учитывает существование других совершенно реальных людей, "братьев и сестер""(35) . При этом Андрей Черняк говорит: "Очевидно, что существующая приходская система по многим причинам не соответствует такой картине, и приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы восполнить недостаток в нашей повседневной церковной жизни этой необходимой составляющей полноценной жизни христианской"(36) .
Надо сказать, что общины, "общения", малые группы, молитвенные собрания "меневской" традиции представлены только в Москве и области. В других городах и областях России их нет. При этом есть большое число разрозненных людей, кто так или иначе через книги или Интернет об этой традиции наслышан. В этой связи можно вспомнить слова отца Якова Кротова, который упрекает "меневцев" за то, что они не взяли ответственности за церковный и общественный макроуровень: "немногочисленные люди, выступающие в качестве обладателей монопольного права толковать и представлять "дело" Меня в рамках Московской Патриархии, не создали какого-либо модернизированного православия, а породили ряд групп, остающихся внутри русского православия изолированными сообществами"(37) . С этим, пожалуй, можно согласиться. Ни движения в регионы, ни единого центра у "меневцев" нет. Влияние "меневцев" на события в жизни Русской православной церкви Московского Патриархата в широком смысле минимально.
Отец Георгий Кочетков и его ближайшее окружение всегда стремились к различным формам общения и собраний. В частности, первая агапа, совместная трапеза любви прошла ещё в 1975-ом году. Однако первая община как полноценная экклезиологическая единица родилась только в 1988-ом году. И довольно скоро после этого в окружении отца Георгия благодаря масштабной миссии и катехизации стали рождаться другие общины в основном из групп воцерковления. При этом все, кто был вовлечен в это непрекращающееся (и в каком-то смысле торжествующее) пространство общения и просвещения образовывали то, что впоследствии стало именоваться Преображенским братством. Первое собрание (собор) братства состоялось на праздник Преображения Господня в 1990-ом году. Вскоре Русской православной церкви по ходатайству братства были переданы четыре московских храма: Рождественский собор Рождественского монастыря, Владимирский собор Сретенского монастыря, храм преподобного Феодора Студита и храм Успения Богородицы в Печатниках.
В отличие от "меневского" движения Преображенское братство практически сразу стало расширяться за пределы Москвы и Московской области. Уже в 1992-ом-1993-ем годах появилось оглашение в Воронеже и некоторых других регионах Российской Федерации. Стали совершаться частые совместные паломнические поездки. При этом можно сказать, что оглашение по системе отца Георгия было (и есть) довольно строгое. Оно было разделено на этапы: первый, второй, третий. Чтобы перейти с этапа на этап, нужно было получить одобрение катехизатора, и отнюдь не всегда люди так просто переводились. Ведь для этого необходимо было существенным образом исправить свою жизнь: отказаться от смертных грехов и вредных привычек, выучить необходимые молитвы, выстроить отношения с катехизатором и братьями и сестрами из группы воцерковления, прочитать рекомендованную литературу.
Начиная с 1993-го года, братство пережило несколько "волн" гонений. Один за другим отбирали храмы. На конференции "Единство Церкви", организованной Свято-Тихоновским институтом при поддержке и по инициативе части высшей иерархии, руководители института во главе с ректором решили публично отказаться от своих бывших единомышленников из среды братства. Также на конференции был подвергнут обструкции и круг учеников отца Александра Меня. После конференции в церковной и околоцерковной прессе, находящейся под влиянием фундаменталистских кругов, была развернута мощная и достаточно успешная кампания по дискредитации основных идей обновления церкви. Начались открытые гонения и репрессии против сторонников церковного обновления во многих епархиях. Причем неприятие нового было связано не только с Преображенским братством и отцом Александром Менем, но и с именами отца Александра Шмемана и представителей "парижской богословской школы" в целом. В 1997-ом году началась новая волна гонений, преследовавших цель "выдавить в раскол" Преображенское движение. Отец Георгий Кочетков по ложному дисциплинарному обвинению без суда был запрещён в служении и вместе с двенадцатью членами братства де факто отлучен от причастия.
Меж тем в движении происходила своя эволюция. Летом 1997-го года состоялось крупное единое паломничество братства в город Великий Новгород. По воспоминаниям участницы тех событий, пять вагонов поезда были заняты полностью братством. К 1998-ому году количество общин и групп воцерковления превысило цифру сто пятьдесят. При этом каждая община имела свой номер. Было решено механически поделить все группы воцерковления на новые церковные образования - вертикали (по последнему номеру). Таким образом появилось десять вертикалей. Где-то на рубеже 2000-ых вертикали были преобразованы в самостоятельные, но связанные друг с другом братства. Движение ширилось. Уже в нескольких крупных регионах активно шло оглашение и воцерковление. Появились братства в Твери, Воронеже, Санкт-Петербурге, Архангельске, Екатеринбурге... Активно проходили паломничества.
Впоследствии Преображенское братство превратилось в целое Содружество братств (каждое из которых состоит из союза общин и групп) в нескольких городах России. В процессе этого родились новые формы жизни и деятельности: ежегодные встречи всех братств на праздники Преображения и Сретения, международные научно-богословские конференции, посвященные актуальным вопросам церковной жизни, паломничества внутри страны и за рубежом, направленные, прежде всего, на созидание связей внутри во многом разобщенной церкви и обмен многообразным опытом церковной жизни, разнообразные формы детской и молодежной работы, издательская деятельность.
Очень существенно, что в целом в ПСМБ действительно была создана единая среда общения и деятельности. Можно спорить о качестве этой среды или о том, принимает тот или иной человек её или нет, но для большинства братчиков она стала, как пишет Александр Агаджанян, особым "маленьким мирком уверенности", "социопространством, внутри которого работают мироотвергающие и мироадаптивные механизмы". Существенно, на наш взгляд, что отец Георгий создавал не просто общины и не просто братства, и даже не просто институт, а он создавал новую реальность церковной жизни. Братство не только, как магнит, притягивало к себе творческих людей, но и само становилось неким вызовом для творческого осмысления. Здесь стоит упомянуть о театре духовной драмы "Пилигрим" Людмилы и Владимира Мезенцевых, который, являясь частью проекта "Лаборатория христианского искусства", можно сказать, вышел из недр братства... Театр этот, будучи мал по размерам и не имея спонсорской поддержки, тем не менее, стал ярким театральным и духовным событием. Руководители театра удачно экспериментировали в пограничной области искусства как такового и "сферы Духа", создав серию запомнившихся спектаклей. Редкое сочетание таланта, профессионализма и духовного прозрения приводило к тому, что перед зрителем через приобщение к иным смыслам бытия ставились вопросы экзистенциального выбора и открывались новые умозрительные горизонты...
Условно жизнь Преображенского движения можно разделить на этапы, которые, возможно, помогут нам увидеть провиденциальную историю братства.
Первый этап: зарождение, первоначальный импульс, подполье. Заканчивается в 1993-ем году.
Второй этап: гонения. 1993-ий - 2000-ый годы. Антибратские силы развернули мощную компанию по дискредитации отца Георгия и его последователей.
Третий этап: укрепление, противостояние, рост. 2000-ый - 2013-ый годы. В это время сторонники отца Георгия расширяют огласительную и просвещенческую деятельность. Воцерковляются новые люди в разных городах страны. Активно функционирует Свято-Филаретовский институт. Регулярно проводятся конференции, в которых участвуют ученые и богословы мировой величины. Изучается движенческий опыт. В дополнение к помещениям института братство покупает и восстанавливает Братский Дом в Подмосковье. Однако у многих представителей т.н. церковной общественности к "кочетковцам" часто враждебное отношение. В январе 2013-го года происходит решающая "битва", духовное "Бородинское сражение". На этот раз "полем битвы" становится храм в селе Заостровье Архангельской епархии, а спорным вопросом - практика церковной жизни общин и братств. В т.н. Заостровское противостояние, которое, к счастью, в основном происходило в Интернете, оказались вовлечены многие силы как из числа противников братства, так и из числа сторонников. Противостояние кончилось тем, что храм оказался потерян, но в то же время стало понятно, что "арсенальный запас" антибратски настроенных сил истощился. Наверное, именно в эти дни происходит некий перелом. Братство продолжило свою активную деятельность. Всё увереннее стал поддерживать братство патриарх Кирилл. Идеи обновления церкви в общем-то уже не вызывают неприятия, более того, общинность, катехизация, евхаристическое возрождение, а где-то и богослужение на русском языке - становятся общецерковными трендами.
2015-ый год. Начало четвертого этапа. Рецепция братского опыта? 23 августа 2015-го года в храме Христа Спасителя состоялась литургия, в которой приняло участие около двух тысяч членов Преображенского Содружества малых братств. Впервые столь масштабная литургия проходила в символическом месте, которое многими воспринимается как главный храм российского православия, сакральный центр не только Русской православной церкви, но и российского государства(38) . Но, если храм Христа Спасителя - это некая гора, некая взятая высота, выражаясь военными терминами, то с этой горы всё-таки что-то можно увидеть, подобно тому, как соглядатаи, отправленные библейским Моисеем после странствия от Синая до пустыни Фаран, поднялись на гору и увидели Землю Обетованную...
Сейчас Преображенское содружество состоит из более чем двух десятков небольших братств, проживающих в Москве и более чем десяти городах бывшего СССР. Каждое малое братство, как правило, само состоит из союза духовных семей-общин и групп. В общинах методом прямого голосования избирается старший - глава общины. Он назначает себе помощника - заместителя главы общины. Главы общин избирают главу братства. Все вместе: главы общин и глава братства - составляют совет братства. Главы братств составляют Большой совет. Есть еще председатель содружества малых братств (тоже выборная должность), и есть духовный попечитель содружества - основатель движения отец Георгий Кочетков. Главы братств напрямую не выбираются. Все этапы выборов благословляются отцом Георгием, что обеспечивает их церковную легитимность, т.к. отец Георгий - клирик РПЦ МП. Заседания совета братства и Большого совета закрытые. Как видим, структура управления достаточно жесткая с высокой степенью централизации. Она призвана держать границы собрания и знать, кто вне, кто внутри общины и братства.
У Преображенского братства есть Свято-Филатетовский Институт(39) (Москва, ул. Покровка, 29), Братский Дом с гостиницей в Подмосковье (КПЦ "Преображение"), другие помещения в Москве и некоторых других городах. Всё чаще звучит почерпнутая в размышлениях Н.Н. Неплюева идея всероссийского братства.
Братство выпускает газету "Кифа"(40) , до этого выпускался журнал "Православная община". Также к ПСМБ относится ряд сайтов(41) .
Образование.
И отец Александр, и отец Георгий осознавали важность получения мирянами духовного образования. Более того, каждый из них осознавал важность получения качественного духовного образования, которое в советское время не могли дать ни духовные семинарии, ни академии. Надо сказать, что мысли о каких-то образовательных центрах, по-видимому, у отца Александра Меня были ещё давно. Известно, что ещё в 1965-66-ом годах он пытался создать кружок по изучению Евангелия. Он назначил руководить кружком Феликса Карелина. Учеников было немного, среди них Лев Регельсон, Евгений Барабанов, Михаил Меерсон-Аксенов, Виктор Капитанчук... Полушутя, этот кружок называли "подпольная духовная академия"(42) . Однако вскоре у отца Александра в отношениях с Феликсом Карелиным случился разрыв. Мень отдалился от "академии". При этом занятия в ней продолжались ещё несколько лет. Полноценное учебное заведение - Общедоступный Православный Университет удалось создать только в 1990-ом году. Он открылся уже после смерти отца Александра и получил его имя(43) . В Университете ведется двухгодичное очное обучение. Посещать занятия могут все желающие. Сейчас ректором Университета является отец Владимир Лапшин.
В основу обучения положены следующие принципы, сформулированные отцом Александром: 1) центральность Христа - и при этом путь к Нему через предание и Библию; 2) автономия образования и интеллектуального труда от надзора и ограничений - и при этом верность Вселенской Церкви; 3) противостояние позитивизму - и при этом абсолютная научная добросовестность и интеллектуальная честность; 4) терпимость и открытость - и при этом честный разговор о конфессиональных различиях.
В дополнение к образовательной проводится активная издательская деятельность.
Впоследствии из Общедоступного Православного Университета выделился Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея. Институт этот известен, прежде всего, своей переводческой и издательской деятельностью.
Свято-Филаретовский институт открывается в 1988-ом году и поначалу работает неофициально. Регистрацию институт получил в 1992-ом году (тогда он назывался Московская высшая православно-христианская школа). В те годы преподавателей было немного. Сам отец Георгий и, как правило, те, кого он учил(44) . Но постепенно число учителей и учеников увеличивалось. Стали привлекать известных специалистов из других образовательных центров.
Учеба в институте явилась логичным продолжением для нововоцерковившихся. Складывалась прямая линия роста: миссия, катехизация, духовное образование. Важно, что в СФИ сразу стали учиться, в основном, те, кто разделяет общую общинно-братскую жизнь. Это давало возможность при изучении разных дисциплин как бы опытно, практически чувствовать реалии и плоды духовного общения, о которых многим студентам, обучающимся в других ВУЗах, приходилось догадываться лишь теоретически. Единая духовная среда, общая жизнь делали учебу яркой и увлекательной. И нередко ученики становились преподавателями, а преподаватели сидели за одной партой с учениками. С момента открытия института "три столпа" системы отца Георгия, поддерживая друг друга, заработали в полную силу. "Три столпа" - это катехизация, общинная жизнь, духовное образование. Без какого-то одного элемента вряд ли церковную жизнь можно назвать полноценной. Без катехизации не будет достаточного количества студентов, либо они будут неподготовленными, без духовного образования тем, кто прошел оглашение, не будет куда расти (а без должной интеллектуальной и духовной высоты неизбежно снизится и качество церковной жизни). Без общинно-братской жизни не будет необходимой братской среды общения, которая опытно являет Церковь. И образование тогда будет оторванным от этого опыта и неизбежно выродится в отвлеченное теоретизирование. Общинно-братская среда является тем "местом", куда воцерковляются люди в результате катехизации. Без среды общения катехизация может привести людей не в народ Божий, а в пустоту. Также общины и братства поддерживают институт (в том числе финансово, делая его независимым от патриархийных и государственных структур), а общинно-братская среда позволяет преодолеть отчуждение друг от друга (не только учеников от учеников, но и учеников от преподавателей). Все эти элементы, соединенные вместе, усиливают друг друга.
В 1994-ом году открылось заочное отделение богословского факультета. И к учебе удаленно подключились братья и сестры из других городов. Целая комната в СФИ была отведена под звукостудию. И студенты-заочники слушали записи лекций на кассетах и дисках.
Образование постепенно стало многоступенчатым. Появился богословский колледж (ступенька перед институтом), а бакалавриат дополнился магистратурой (вершина образовательной лестницы). В 2005-ом году начал работу факультет религиоведения.
В 1996-ом году был создан Попечительский совет СФИ. В него вошли известные ученые и богословы, почетные профессора российских и зарубежных научных и образовательных учреждений.
С первых лет своей деятельности институт проводит разнообразные международные богословские конференции и ведет издательскую деятельность. При желании сделать СФИ островком свободы, противостоящим окружающей серости, в целом, можно сказать, это сделать удалось. Однако при всех начальных возможностях можно ли говорить, что институт создал самостоятельную богословскую школу? В какой-то момент, вероятно, из конформистских соображений был взят вполне сознательный курс на то, что выпускные работы в СФИ должны быть не столько творческими (и рискованными) сколько чисто квалификационными (и предсказуемыми). Это не означает, что выпускниками института не будут сделаны какие-то новаторские исследования, предложены новые методологии или открыты новые богословские пути, но все эти открытия, вряд ли, будут сделаны именно в СФИ. При замечательных и восококвалифицированных преподавателях администрация института иногда поступает со странной недоверчивостью к ним, искусственно блокируя те или иные темы и написанные работы, из-за чего пир учебы в результате "процесса выпуска" для некоторых студентов сопровождается горьким послевкусием... Можно сказать, что образование в СФИ прикладное, а не фундаментальное, оно центрировано вокруг миссии и катехизации и не нацелено на углубленное изучение отдельных дисциплин.
В 2003-ем году открылся библейский колледж "Наследие"(45) . Его основателем стал бывший зав. кафедрой библеистики СФИ И.Я. Гриц. Сейчас ректором является Владимир Стрелов. Колледж ориентирован на подготовку "квалифицированных читателей Библии". Некоторые из проектов (семинары, миссионерские и педагогические курсы) осуществляются совместно с Миссионерской комиссией при Епархиальном совете города Москвы и порталом Предание.ру. Также колледж предлагает желающим пройти катехизацию и неготовых к получению полноценного образования приглашает на молитвенные чтения Священного Писания. Несмотря на значительно малое время существования, колледж уже успел себя зарекомендовать в качестве яркого учебного заведения, сочетающего в себе серьезный научно-богословский подход с демократическим стилем общения. Очные формы обучения дополняются возможностью дистанционного онлайн обучения через Интернет. Однако можно сказать, что колледж испытывает дефицит студентов, возможно, по причине того, что нет такой жесткой сцепки, как в СФИ (миссия - катехизация - общинная жизнь - образование). За годы своего существования колледж располагался в разных помещениях. Сейчас его приютил в своих стенах центр "Встреча", о котором мы уже говорили ранее. Таким образом "меневская" традиция в результате объединения усилий общины "Осанна" и колледжа "Наследие" получила возможность для нового витка развития.
Богослужение и таинства.
Для отца Александра Меня (да и его последователей) был характерен гибкий подход к богослужению, сочетающий в себе разные стили. Мень не был новатором в богослужебной сфере, хотя и являлся автором многих молитв, получивших всеобщее признание. Можно сказать, что он был сторонником русификации богослужения, в частности, его прихожане вспоминают, что отец Александр ещё в конце семидесятых годов перевел на русский язык текст анафоры, текст этот раздавался во время литургии(46) . Сейчас, в основном, последователи отца Александра используют обычный приходской стиль богослужения, правда, с чтением Священного Писания на русском языке, яркими проповедями, целованием мира и служением анафоры с открытыми царскими вратами. При этом, например, отец Георгий Чистяков говорил, что богослужение не должно собой заслонить Бога, имея в виду, вероятно, сугубо священническое искушение. Евхаристическое возрождение, конечно, в храмах "меневской" традиции имеет место быть. Но оно, пожалуй, не идет вширь, не развивается вглубь. Политика гибкого подхода обратной своей стороной имеет тот факт, что время от времени оживают не до конца изжитые демоны клерикализма, обессмысливания богослужения и обрядоверия. Например, может произойти служение молебна после Евхаристии. В целом же, конечно, мало где есть такая свободная и органичная литургия, как в храмах Космы и Дамиана и Успения.
Отец Александр Мень, а позже отец Александр Борисов, отец Георгий Чистяков и отец Владимир Лапшин проводили общие исповеди, сопровождая их специальным покаянным словом. Отец Александр Мень, вероятно, почерпнул этот опыт у святого праведного Иоанна Кронштадского. Отец Георгий Кочетков и другие братские священники также активно используют эту практику.
Община "Осанна", к сожалению, в Христианском культурном центре "Встреча" не практикует общие богослужения мирянским чином, хотя это могло бы помочь удержать единое духовное пространство общения и включить в него людей из разных общин...
Важным моментом в опыте отца Георгия Кочеткова является то, что можно было бы назвать теологическим экспериментом в области сакраментологии. Отец Георгий, пожалуй, первый, кто попытался предложить воплощенное расширение школьного богословия таинств. Конечно, о расширении "пространства таинств" говорили ещё задолго до него. Например, отец Сергий Булгаков в своей книге "Невеста Агнца" писал, что жизнь Церкви не исчерпывается "семью таинствами", но имеет в себе несакраментальные пути. А отец Александр Шмеман в своей книге "Евхаристия. Таинство Царства", по сути, дробит всё, казалось бы, неделимое пространство литургии на малые, как бы самостоятельные таинства: таинство Собрания, таинство Царства, таинство Входа, таинство Слова и т.д. В каком-то смысле вся жизнь христианина призвана быть единым большим таинством - таинством жизни человека с Богом. Но сказать легко, а явить это на практике, да ещё не в своей жизни, а в жизни церкви, со всеми её проблемами, грехами и т.д. - совсем другое дело.
Новаторским в деятельности отца Георгия можно считать тот момент, что он попытался придать характер таинства в дополнение к таинству Крещения - таинству Просвещения, делая духовное обучение необходимым условием полноценного воцерковления. Причем в качестве обучения оглашаемым предлагается не просто знакомство с основополагающими текстами предания и Писания, но также изменение жизненного пути, научение жизни по заповедям и мистагогия - собственно, введение в таинственную жизнь Церкви. Отдельно нужно сказать о "таинстве общения". Отец Георгий не использует это словосочетание, но в его т.н. "богдановской" статье есть размышления о том, что освящение в среде верных христиан возможно не только через участие в Евхаристии, но и в духовном общении - т.н. освящение через вхождение в тайну Преображения(47) . Действительно, мы все хорошо помним евангельский рассказ о том, как апостолам воссиял свет, когда они вместе с Иисусом Христом поднялись на гору Фавор. Явление света, свидетельствующее о присутствии Духа Святого, знаменует собой освящение (не в смысле ветхозаветного отделения, а в смысле своего причастия Богу). По признанию многих подобное событие случилось, например, и при общении преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым. Тогда, в 19-ом веке, такая духовная встреча-общение вряд ли была случайной. В массовом мирянском движении беседников, основанном преподобным Серафимом, именно акцент на духовном общении, "беседках" имел существенное значение. Важно сказать, что во время Евхаристии освящение народа Божьего - также один из ключевых моментов. "Ниспошли Духа Твоего Святого на нас..." (русский перевод) - молитва евхаристического канона, значение которой трудно переоценить. Ещё со времен Ветхого Завета тема освящения народа Божьего была одной из центральных. Освятиться могло только чистое, отсюда законы о чистом и нечистом. Освящение народа происходило при посредстве ветхозаветного священства. В Новом Завете при исчезновении темы чистого-нечистого тема освящения никуда не ушла, хотя кому-то, может быть, кажется обратное. Народ Божий по-прежнему освящается, но уже не через священство по чину Аарона, а через Первосвященника по чину Мелхиседека Иисуса Христа (Евр. 6:20). Таким образом, и новозаветный народ Божий - это, по сути, община освященных, в которой действие Духа Святого возможно не только на личностном уровне, но и на общинном. Освящение происходит не только во время Евхаристии, но и в общении. Поэтому вне духовного общения, сакральной общины ставится под сомнение сама возможность полноценной духовной жизни.
Отсюда вполне логичным видится и экклезиологический сдвиг в сторону того, что отец Георгий называет общинно-братской экклезиологией. Именно общинное, а затем и общинно-братское общение начинает в общинах и братствах играть ключевую роль. Литургическое пространство не предполагает общения, поэтому церковная жизнь за пределами храма становится незаменимой. Встречи в общинах, соборы, образование, различные просветительские и культурологические проекты - всё это пример расширения сакрального пространства за пределы храмовых богослужений. Кстати, и отношение к богослужению (как внутри храма, так и снаружи) в ПСМБ становится более свободным. Русификация богослужения, а также формулирование новых молитвенных правил делают участие в богослужении творческим процессом. Активно мирянским чином служится утреня, вечерня и "литургия Слова" (литургия, не включающая в себя анафору). "Литургия Слова" вполне может служиться мирянским чином, однако при попытке служить полную литургию мирянским чином служащие столкнутся с каноническими препятствиями. Теоретически этих препятствий можно было бы избежать, если бы епископы больше доверяли общинникам и рукополагали бы, скажем, глав общин или братств, благословляя их служить вне храма (допустим, по квартирам или в других помещениях) и предоставляя для этой цели антиминс. Тогда бы Евхаристия, к слову, могла бы вернуть себе образ домашней трапезы, какой она была, например, судя по евангельским описаниям, в Сионской горнице (Лук. 22:7-22:23)(48) . Такое "литургическое обновление" не так невероятно, как кажется на первый взгляд, однако оно в очень большой степени зависит от щедрости епископов, а ждать этой щедрости от епископов в настоящее время не приходится. Сейчас только что озвученной идее, которую можно назвать попыткой внести в пространство клира демократический элемент, противостоит идея выборности священников на приходе. Однако идея выборности священников, которая, пожалуй, господствует в умах либеральной церковной общественности, страдает тем недостатком, что прихожане, как правило, не могут представлять собой полноценное церковное собрание. Они за редким исключением недостаточно воцерковлены и образованы, между ними нет устойчивых личных отношений. В среднестатистическом приходе, как правило, больше захожан, чем прихожан. Поэтому говорить о необходимой духовной среде не приходится. А без наличия этой среды неоткуда будет взяться и легитимным предстоятелям. Максимум, на что сейчас может рассчитывать приход, это на то, что рукоположение священника в приход будет происходить по рекомендации настоятеля, а не спускаться как директива от правящего архиерея.
Важно ещё отметить, что братство отца Георгия, будучи преимущественно мирянским духовным движением в РПЦ, не есть движение антиклерикальное или не признающее иерархию, но оно также не есть движение и зависимое от иерархии. Т.е., уникальность положения братства в том, что оно может существовать канонически внутри РПЦ МП, а административно и финансово быть совершенно свободным от епископских административных структур. Это в какой-то мере гарантирует, что тот крах возрождения церковной жизни, который произошёл в своё время в кругах митрополита Антония Сурожского и священника Павла Адельгейма из-за прямого вмешательства иерархии, в случае с братством вряд ли повторится. В каком-то смысле этот крах уже был и он был преодолён тем, что братчики экклезиологически перешли в другое смысловое поле. Сейчас, наверное, можно сказать, что Преображенское Содружество малых братств - по сути, единственная церковная среда общения, где такое явление, как клерикализм, практически полностью отсутствует (надо ли говорить, что традиционный клерикализм, иногда вынужденно, рассматривает мирянина не как друга, а как подчиненного?). Присоединение к ПСМБ ближе к концу своего земного пути отца Павла Адельгейма - рецепция братского опыта исповедником Церкви с одной стороны, но и, с другой стороны, признание неудачи собственных попыток создания среды общения на базе только евхаристической экклезиологии. Отец Павел в одном из интервью говорил, что он всю жизнь пытался создать примерно то же, что отец Георгий Кочетков, но у него не получилось.
Обычаи, принципы и правила жизни.
Итак, в практике жизни последователей отца Александра Меня и отца Георгия Кочеткова есть много общего. Это миссия, катехизация, акцент на образовании, на углубленном, осмысленном вхождении в церковную традицию, содействие общей жизни. И в общинах ПСМБ, и в малых группах новодеревенского прихода встречи на квартирах были центром жизни. Малые группы, общины и братства стали важными экклезиологическими образованиями. Для обоих духовных сообществ характерны христоцентризм, ориентация на общение с текстом Священного Писания, содействие литургической реформе, принципиальная аполитичность(49) , умеренность, нежелание отделяться от РПЦ МП... У обоих духовных движений общие корни. Это "мечевцы", "катакомбники", репрессированные и гонимые в советское время, ищущие духовного обновления неравнодушные священники и миряне 60-80-ых годов. В философско-богословской сфере - представители "парижской богословской школы" и русской религиозной философии. Оба движения привлекательны для научной и творческой интеллигенции. В обоих социопространствах существенен принцип атерриториальности: люди собираются не вокруг мест, а вокруг лидеров, готовых обеспечить надлежащее качество среды общения.
Но есть и отличия.
Обратимся сначала к тому, что принято называть "меневской" традицией. В каком-то смысле, кстати, и отец Георгий Кочетков есть выразитель "меневской" традиции, т.к. он входил в круг тех представителей клира, кого отец Александр приглашал к себе для разговоров и обсуждений. Но, конечно, под "меневской" традицией можно понимать и совсем другое, т.к. практика отца Георгия довольно существенно продвинулась и выделилась в некое самостоятельное явление. Строго говоря, разделение произвести необходимо.
Наверное, можно сказать, отец Александр Мень и его последователи делают акцент на личной и общинной открытости, на честном самостоятельном поиске. Отсюда смелость и готовность идти на риск в отношении исследования искусства, науки, других религий или духовных практик, диалогизм. Свобода мысли в данном случае становится важнее соборности и общей жизни. Изучение Писания также важнее общей жизни. Открытость как в сфере мысли, так и в человеческом плане. Отец Александр Мень был мастером личного общения. Он был совместим со всеми. И при этом границы общин и круга общения были размытые. Отсюда много ярких личностей-последователей, но зачастую эти личности разрознены, у них нет видимого общего дела и единства. Отцы Александр Борисов, Георгий Чистяков, Владимир Лапшин,.. но и Глеб Якунин, Николай Эшлиман, а также Яков Кротов; Лев Регельсон, Владимир Леви, Александр Галич, Лион Измайлов, Надежда Мандельштам, Фазиль Искандер, Тамара Жирмунская, Александр Зорин, Владимир Файнберг, Людмила Улицкая и проч. интеллигенты-одиночки - все эти и многие другие люди так или иначе попали под влияние отца Александра. Его последователи и ученики очень непохожи друг на друга. Опыт отца Александра доказал, что большое многообразие форм церковной жизни может осуществляться не только в границах единой Церкви, но и в границах одного прихода, одного духовного движения... По воспоминаниям Михаила Завалова, общины и группы были очень разные, это "всегда был поиск, эксперимент... никакой попытки создать единый устав и тиражировать общинки не было"(50) . Владимир Илюшенко говорит, что отец Александр не раз напоминал: "Отцы Церкви, как и русские религиозные мыслители, подчеркивали, что существуют две формы религиозности: "открытая", свободная, человечная, и "закрытая", мертвящая, унижающая человека. Вечным примером столкновения между ними является антитеза Евангелия и фарисейства". Открытое христианство основано на вере, любви и свободе, на Божественном откровении, учении пророков, оно ведет диалог с миром и человеком и способно к гибкой, адекватной реакции на всё, что в мире происходит. Оно терпимо и восприимчиво к иным традициям, уважительно к человеческой личности. В противовес этому существует т.н. закрытая модель христианства, которая основана на изоляционизме, конфронтации, идеализации прошлого, ксенофобии, обскурантизме, унижении личности. Такое христианство не принимает ничего нового, подозрительно относится к науке, искусству, общественной жизни... Возможно, экклезиологические основания открытого христианства отец Александр почерпнул в трудах отца Сергия Булгакова, который видел Церковь, Невесту Агнца как живое многоединство, возглавляемое Христом и оживляемое Духом Святым. "После боговоплощения и Пятидесятницы Христос есть глава всего человечества и, следовательно, живет в нем. То же справедливо и по отношению к Духу Святому"(51) . Во всяком случае, в письме Юлии Николаевне Рейтлингер отец Александр писал: "Он (отец Сергий (А.Д.)) был одинок среди обскурантов. И, наверно, мечтал о тех временах, когда его научатся понимать, когда будет складываться "модель открытого православия". Увы, это время ещё не пришло. Но первые ласточки есть"(52) . Закрытое христианство (причем могут быть разные формы закрытости, в том числе вполне благовидные) охраняет своё, оно боится потерять устойчивость, открытая система более уязвима, но зато здесь легко дышится, т.к. во главу угла поставлена любовь.
Открытое христианство подразумевает в том числе открытость к разным формам благочестия и разным типам верующих. Стилистическая терпимость, определенная гибкость, конечно, содействуют выживанию (два храма в центре Москвы в любой момент могли бы отобрать), но, с другой стороны, вынужденный компромисс (в частности, отец Александр Борисов вынужден был принять назначение двух священников, не принадлежащих к "меневскому кругу") часто опасен тем, что может привести к потере идентичности, к потере чистоты, честности и самостоятельности собственного голоса.
В практике отца Георгия и его последователей другие акценты. Например, акцент на примате общей жизни. Духовное движение, общая жизнь, плотная среда общения важнее изучения Писания и традиции, хотя качественное образование - один из основных приоритетов братской жизни. Успешная совместная деятельность. Отец Георгий - уникальное явление в новейшей истории российской Церкви, человек с выдающимися организаторскими способностями. В ПСМБ успешно сочетаются сетевой и иерархический принципы. Однако при акценте на общей жизни с попыткой унификации единство становится важнее свободы, а единомыслие важнее разномыслия и конкуренции идей, соборность важнее личностности. Организованное братство, способное горы свернуть, но яркие личности почему-то во многом рядом с братством, а не в братстве (например, О.А. Седакова и А.И. Шмаина-Великанова не входят в ПСМБ)(53) . Жесткие границы общин и братств (статуса полного члена братства легко лишиться из-за пропусков встреч или несоблюдения ещё каких-либо правил). Во главу угла поставлены миссия и служение. Совместное дело важнее любви, готовой оставить "сто овец ради одной". Можно прийти практически в любую братскую общину и там будет то же, что в других общинах, те же темы обсуждения, те же нормы и правила жизни, те же приоритеты... При этом держание границ - важный принцип общинно-братской жизни. Отец Георгий любит повторять: "нет границ, нет ответственности". Открытость возможна на конференциях или каких-то общих мероприятиях на высоком уровне, но редко можно увидеть небратского гостя на простой общинной встрече или агапе. Братья и сестры в общинах в этом вопросе очень зажаты, они оглядываются на старших. А старшие больше озабочены трансляцией решений, принятых где-нибудь на Большом совете, а не рискованными самостоятельными инициативами. Конечно, есть ещё круги служений - возможность активным людям проявить себя, но руководят этими кругами всё те же старшие, часто не по дару личной харизмы, а по принципу личной лояльности к основателю движения.
Кстати, контрастом с назначением двух "неменевских" священников в храм Космы и Дамиана выглядит ситуация с историей назначения священника Михаила Дубовицкого в храм Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. Конечно, это очень разные ситуации, как разные и сами назначенные священники. Но в первом случае, можно сказать, была некая интеграция двух священников в приходскую жизнь, во втором же случае, отец Михаил Дубовицкий не смог преодолеть резкое отторжение, а братчики не помогли ему сделать это, и точки соприкосновения не были найдены. Естественно, "казус Дубовицкого" заслуживает отдельного рассмотрения и остается за рамками нашего исследования.
Александр Агаджанян замечает, что отец Александр Мень и его последователи более "инклюзивны" и менее "селективны" в своей пастырской и огласительной практике. Принимают всех, кто приходит. Тогда как подход отца Георгия Кочеткова более "эксклюзивен" и более "селективен", он нацелен на "создание гомогенной церковной субкультуры". Кто не соответствует стилю и нормам жизни (или не хочет измениться соответствующим образом), вынужден уйти. При этом резкий поворот жизни, конверсию (обращение) и транзит (быстрое дальнейшее движение "вперед и вверх") для человека, желающего всё резко поменять или "начать с нуля" способно совершить именно ПСМБ. Автору известно много случаев, когда люди за сравнительно короткое время восстанавливали в себе человеческий образ, искаженный грехами и страстями, собирали свою разбитую жизнь (например, после развода или карьерного краха) и обретали новые смыслы бытия. В пастырском плане можно сказать, что отец Георгий как бы предлагает включиться в строительство братской жизни, т.е. уже начатого, не своего (предполагается, конечно, что братская жизнь станет своей). У отца Александра это своё остается и имеет неотчуждаемое значение. Например, Марианна Вехова говорит: "он искал нам не только друзей, невест и женихов, но и врачей, репетиторов, редакторов, издателей, юристов, консультантов, и не перечесть всех, - искал, как любящий отец, встревоженный проблемами и болезнями детей... Как только успевал?"(54) Т.е. обретение себя и своего, личное движение, духовный и интеллектуальный рост - всё это было очень существенно для отца Александра как пастыря.
Характерно, кстати, некоторое несовпадение отца Александра и отца Георгия по отношению к т.н. семейному вопросу, это видно и по личному выбору, и по словам, и по действиям. Отец Александр женат, отец Георгий - нет. Отмечают, что у отца Александра была "фантастическая семья"(55) в том смысле, что мало где в семье удавалось наблюдать такие любовь, доверие, простоту отношений и взаимопонимание. При этом отец Александр часто содействовал созданию и укреплению других семей. Отец Георгий вдохновляет людей, прежде всего, на служение. Конечно, он не гнушается браком, но при этом говорит, что "семья не может быть до конца воцерковлена", явно отдавая предпочтение безбрачному пути (кстати, в Содружестве некоторые братчики принимают обеты безбрачия).
Андрей Еремин пишет, что у отца Александра можно наблюдать некий синтез, соединение двух оппонирующих традиций, двух типов духовности, которые "разошлись в Православной Церкви, что привело её к катастрофе. Это линия евангельского нестяжания и линия социального служения, узурпированная Иосифом Волоцким"(56) . То же можно отнести и к духовному движению, у истоков которого стоял отец Георгий Кочетков. В обоих движениях синтез активности, присущей западному христианству, и созерцания, характерного для христианства Востока. Но есть и некоторые детали, в которых Мень и Кочетков расходятся.
Отец Александр говорил, что христианство - это не профессия, очень важно христианам сохранять своё светское место, нужно понять христианский смысл профессий. Если этого смысла нет, возможна и смена профессии(57) . Можно сказать, что такое отношение к профессиональной деятельности вполне укладывается в парадигму открытого христианства. Отец Александр по воспоминаниям Андрея Еремина считал, что все сферы жизни могут и должны стать христианскими(58) . Для отца Георгия и его последователей акцент делается на служении. Христианское служение первично, а светская работа вторична, это то, что должно прикладываться, что не требует такой же степени духовного внимания. Например, Владимир Якунцев, один из ближайших помощников отца Георгия, катехизатор со стажем, говорил, что христианин должен не работать, а подрабатывать. Конечно, работы и профессии бывают разные. И духовное понимание отношения к работе восходит к первым главам книги Бытия. С одной стороны, это благословение, может быть, даже заповедь: "И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его" (Быт.2:15) . А с другой - проклятие: "в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься" (Быт.3:19). Возможно, точка зрения отца Александра была такой, что мы ответственны за эту землю, и отношение с землей (и с работой) - это отношения, в которых произошло прощение, освобождение от проклятия грехопадения. Христос открыл нам путь в потерянный рай, а, значит, открыл путь к творческому преображению профессиональной жизни. У отца Георгия, вероятно, такое же понимание, творческое преображение профессиональной жизни возможно, но для братчиков, как правило, только в границах братства. Поэтому профессиональный рост братчиков, а также служения на стороне (вне братства) находятся без пристального внимания и поддержки.
Можно заметить, что в ПСМБ всё четко централизовано. Общины, братства, институт, катехизация и т.д. как бы выступают единым фронтом. Любая инициатива должна быть встроена в общий формат, подогнанной под заданные рамки, должна "стать братской". Всё соединено со всем, но только внутри братства. Пространство вне братства часто отчуждено от духовного интереса. Братское хозяйство в чем-то напоминает монастырское хозяйство, где ничто никому не принадлежит, но все через послушания (что не исключает и оплат отдельных должностей) поддерживают это хозяйство в рабочем состоянии. Экономически ПСМБ сейчас представляет собой крупную корпорацию со своей корпоративной культурой, корпоративными нормами и внутрикорпоративными связями, своими бухгалтерами, юристами, завхозами, шоферами, поварами, уборщицами... Активно практикуются добровольные неоплачиваемые дежурства, которые вполне уместно сравнить с монастырскими послушаниями.
У последователей отца Александра Меня, словно наоборот, возникают различные, часто вполне обособленные проекты (такие, как Общедоступный Православный университет Александра Меня, центр "Встреча", колледж "Наследие", сайт www.predanie.ru (президент прихожанин храма Космы и Дамиана Владимир Берхин), дом трудолюбия "Ной", другие каретативные и просвещенческие инициативы). Однако из этих проектов складывается и нечто единое... Мы можем наблюдать как бы текучий процесс взаимного сближения индивидуальных интересов отдельных людей.
В Cодружестве существуют так называемые принципы жизни Преображенского братства. К ним относятся:
- участие в евхаристическом возрождении и литургическом служении;
- созидание общинности и стремление к полноте церковной жизни;
- участие в миссии, катехизации и духовном просвещении;
- открытость и стремление к христианскому единству;
- противодействие искажениям церковной традиции.
ПСМБ смело идет в регионы. Братства возникают в разных городах. Этого нельзя сказать о "меневцах". Да, издаются и много где продаются книги отца Александра, но о возникновении в регионах малых групп, как-то причастных к другим малым группам, ничего неизвестно. "Меневцы" будто бы избрали тактику "иудеохристианства", неспешной жизни, где миссия идет постольку поскольку. В противоположность этому ПСМБ смело берет на себя широкий павлов размах "языкохристианства": масштабная миссия, организация братств и общин в регионах, широкие общественные инициативы...
При этом для Содружества характерна некая линейность во внутрибратских и внутриобщинных отношениях. Есть старший и есть другие (попытка ввести в широкое употребление термин "больший" не имела жизненных последствий). Для "меневцев" же характерна более сложная структура взаимодействий. Связано это, наверное, с тем, что членство в братстве определяется тем, как братчик выполняет братские правила. В случае невыполнения их он перестает быть членом общины, братства и т.д. Активно применяется практика "оставления в стороне" тех, кто выбирает небратский путь. Правила жизни в общинах и братствах не имеют статуса устава. Устава в ПСМБ нет. Это, с одной стороны, создает ощущение неформальности отношений, с другой - дает возможность для манипуляций старших по отношению к младшим. Устав мог бы защитить младших в спорных случаях. В отсутствие его законообразующим становится мнение отца Георгия и других старших по тем или иным вопросам, в частности, по одному из ключевых вопросов - вопросу членства в общине и братстве.
У последователей отца Александра никого не выгоняют. Поэтому, хочешь, не хочешь, а надо как-то уживаться и учитывать интересы друг друга. Отсюда часто в общинах устанавливаются сложные и порой противоречивые отношения, не исчерпывающиеся линейностью "старший-младший". Это похоже на то, как было внутри семьи ветхозаветного патриарха Иакова... Семья Иакова - до сих пор некий прообраз общинных и общественных отношений и взаимодействий, когда братья вынуждены учиться жить вместе, не заслоняя собой друг друга, а наоборот - дополняя и помогая в раскрытии духовных даров каждого. В Ветхом Завете это были братья по крови, в Новом - родство по причастности к Духу Божьему. Кстати, сама роль старшего в общине в ПСМБ, как это ни странно, меньше, чем роль руководителя малой группы в движении последователей отца Александра. Во-первых, от старшего в общине (и братстве), как правило, зависит намного меньше. Уже создан некий институт отношений и формат жизни, который никто из старших изменить не может, во-вторых, каждый год проводятся выборы. Сегодня ты старший, а завтра такой же, как все. Поэтому старшинство в ПСМБ часто техническое. У "меневцев" фигура старшего, как правило, неизменна, но в этом есть и свои проблемы: хуже происходит внутреннее обновление, нет института сменяемости старших, есть повод для превозношения, зацикленности на одном человеке...
Наверное, можно сказать, что для отца Александра и его последователей внеконфессиональное единство христиан, чаемая неразделенная Церковь важнее только восточной, греко-православной её части. А отец Георгий всегда подчеркивает православность Преображенского братства (у которого могут быть друзья из иных конфессий и деноминаций). Жизнь по Писанию логично внеконфессиональна, жизнь по преданию и изнутри предания логично внутриконфессиональна, хотя и со стремлением к межконфессиональному и межрелигиозному диалогу.
Отдельно нужно сказать о финансовых вопросах.
В ПСМБ, и это ни для кого не секрет (сам отец Георгий об этом пишет на своём сайте)(59) , все братчики в обязательном порядке сдают десятину и дополнительные взносы, которые идут на содержание института и братских помещений. Да, есть ещё гранты и спонсорские деньги, но можно сказать, что обязательная десятина - четвертый "столп" в системе отца Георгия. Без неё вряд ли деятельность братства была бы столь широкой. Да, ещё в Ветхом Завете в народе Божьем отделялась десятая часть дохода (семян земли и плодов деревьев)(60) . Однако при этом согласно иудейским комментариям каждый человек сам выбирал, какому левиту эту десятину отдать (левиты ходили и учили народ Торе). В этом была некая свобода и некий выбор. Важно, что десятина шла, как бы мы сейчас сказали, на духовное образование. Также важно, чтобы в современной жизни у человека была свобода финансово содействовать тем проектам, в которых он лично видит осуществление воли Божьей. Если братчик не сдает десятину или сдает её вне братства, он автоматически вынужден покинуть братство. В этом финансовом отношении братство по зависимости членства в братстве от выплаты десятины скорее напоминает монашеский орден, чем ветхозаветный народ Божий.
Пожертвования и десятины в советское время в кругу "меневцев" не практиковались, поскольку это было подсудным делом. Сейчас пожертвования приветствуются, однако в виду более аморфной структуры и финансовый контроль менее строгий. При этом широко практикуются частные разовые пожертвования и взаимопомощь. Впрочем, в связи с т.н. "законами Яровой" не исключено, что неформальным общинам и братствам вновь придется уходить в подполье, и тогда опыт жизни в нелегальных условиях будет востребован.
Возрождение церкви. Предмессианизм.
Отец Александр Мень цитировал Клайва С. Льюиса: "Если и впрямь начнется христианское возрождение, то оно будет развиваться медленно, тихо, в очень маленьких группах людей"(61) . Конечно, отец Александр думал о возрождении церкви, для этого он и создавал среду духовного общения, из которой уже, может быть, станет возможно и что-то большее. Без создания среды, где царствовали бы любовь и свобода, вряд ли принесет плоды оторванный от духовных корней активизм. По воспоминаниям Андрея Еремина, для отца Александра было небезразлично, в каком направлении - соборном или индивидуальном - развиваются интересы его учеников. Он стремился к тому, чтобы ученики осознавали свою ответственность за церковь, считали эту ответственность главным своим приоритетом(62) . После многих попыток и долгих размышлений, несмотря на постоянные проблемы, возникающие с малыми группами, отец Александр считал, что будущее Церкви всё равно за ними(63) .
Преображенское движение является до сих пор действующей инициативой, открыто ставящей задачу целостного возрождения и обновления церковной жизни, прежде всего, на путях миссии, катехизации, духовного просвещения, евхаристической жизни, созидания общинности, открытости и стремления к христианскому единству. Отец Георгий Кочетков основной харизмой Содружества называет духовное обновление церкви. Тем, что у движения только одна харизма, подчеркивается, что Содружество - только часть Церкви. Это обновление церкви является центральным служением движения. Все остальное должно, по мысли отца Георгия, прикладываться к нему. По сути, под этим можно понимать то, что движенцы призваны во всех областях церковной жизни исправлять те отношения, которые сложились за долгие года и века.
За несколько десятилетий в братстве отца Георгия огласилось, наверное, около пятнадцати тысяч человек. Однако осталось в братстве всего около двух тысяч. С чем может быть связана такая текучка? Менее двадцати процентов - это всё-таки довольно низкий показатель. С одной стороны, духовная жизнь сама по себе - процесс штучный, и надеяться на то, что все будут в одинаковой мере откликаться на призыв Божий, было бы наивно. Но с другой стороны, не заложена ли в братской практике жизни некая "системная проблема", из-за которой многие огласившиеся покидают Содружество братств?
На наш взгляд, эта "системная проблема" может быть связана вот с чем. Евангельское и апостольское благовестие было универсально в том смысле, что предназначалось каждому человеку. Кроме духовного обращения, научения вере и следующего за этим личного поиска своего места в Церкви, попытки выйти на служение и т.д. дополнительных скреп жизни практически не требовалось. Жизнь учеников Христовых в раннее время представляла собой жизнь народа Божьего близ Мессии (сначала проповедующего, затем распятого и воскресшего). Все стороны жизни должны были обрести известную связанность и полноту, которая ожидаема от мессианских времен. В братской жизни при декларировании того, что полнота духовной жизни возможна именно в братстве, всё-таки де факто наблюдаются разрывы между братской и небратской жизнью отдельно взятого братчика, отчего полнота жизни неизбежно уходит. Братство вряд ли может всерьёз претендовать на явление мессианского измерения духовной жизни. Скорее, оно напоминает католический орден, имеющий строгое членство, правила жизни, границы, обеты, финансовые обязательства и т.д. Требовать от ордена, чтобы он был универсальным, не приходится. Далеко не все, кто откликаются на евангельское благовестие, хотят затем вступить в орден и вести образ жизни с довольно существенным перечнем (иногда, искусственных) ограничений. Отсюда и миссионерские усилия натыкаются на неизбежное препятствие. Выясняется, что миссия была избирательна. Вместо проповеди Царства Божьего, оказывается, проповедовался братский путь, встать на который хотят и могут далеко не все. Кто-то не хочет быть на положении статиста в братстве, кто-то не получает поддержки на собственные проекты, кого-то сковывают строгие правила и придирки старших из-за их невыполнения, кого-то не устраивает обязательное единогласие при выборе старшего в общине или увеличивающиеся денежные сборы... При этом, конечно, есть и то, что вдохновляет: образование, конференции, детская работа, творческие проекты, живое общение и т.д.
За всю историю Содружества было несколько волн уходящих из братства. Для многих из ушедших характерен т.н. постбратский синдром. Он заключается в том, что, с одной стороны, возникает "аллергия" к любым формам организованного духовного общения, а, с другой, ушедшие иногда с трудом адаптируются к жизни без такой плотности среды общения, какая была в ПСМБ. Это напоминает чем-то кессонную болезнь(64) . Нередко люди замыкаются сами в себе, живут сугубо частной жизнью, расцерковляются... При этом некоторые собираются в общины или ведут катехизацию, или участвуют в образовательной деятельности, или даже рукополагаются, но в отрыве от всего остального неизбежно складывается ощущение частичности, оторванности от целого, которую, конечно, никакой персонализм(65) восполнить не может... Иногда практику отца Георгия пытаются критиковать с позиции т.н. евхаристической экклезиологии, опираясь на известную статью отца Иоанна Мейендорфа(66) . Однако, на наш взгляд, сама эта критика не выдерживает критики(67) .
В схожей тональности можно говорить и о "меневцах". Ещё при жизни отца Александра многие уходили или не понимали того духовного пути, который он предлагал. Но, если говорить ответственно, есть ли в настоящее время принципиально другой духовный путь? Как вспоминает Олег Степурко(68) , без общин, которые организовывал отец Александр Мень, "вхождение в церковь было очень трудным или даже невозможным". И это очень важно. Вера как сознательный выбор, как путь, как пребывание в среде верных может не актуализироваться, не состояться без этого. Подлинное духовное самопознание и подлинная свобода вряд ли могут быть обретены человеком вне принадлежности к социопространству свободы.
Можно ли признать проект отца Александра по созданию среды духовного общения удачным? Священник Яков Кротов по этому поводу вот что пишет: "Мень формулировал в 1960-е годы свою задачу как создание "слоя", в котором бы разворачивалась церковная жизнь. В последние годы он уже мог видеть "слой" и ужаснуться тому, как совместимы вера, дружба, творчество с бездушием, подловатостью, эгоизмом, ужаснуться всему тому, что расцвело в 2000-е годы в "православизме", когда сформировался уже довольно толстый слой "церковных людей", для которых Церковь всего лишь точка опоры. Он оказался даже хуже коммунистического "слоя", потому что среди коммунистов много было откровенных циников и карьеристов, а тут даже циники и карьеристы лгут самим себе"(69) . Возможно, отец Яков здесь всё-таки сознательно делает упор именно на пессимистическую часть ответа на вопрос или он имеет в виду не "меневский круг", а более широкий "слой" церковного общения... Мы не станем с ним ни спорить, ни соглашаться в его оценке, но заметим, что проект отца Александра всё-таки представляет собой нечто живое, а в живом - возможно всякое, вплоть до описанного отцом Яковом. Проект Меня вряд ли можно считать завершенным. Он должен продолжаться, развиваться, как должна развиваться и расти вглубь и вширь сама христианская община - Церковь. Как говорил отец Александр, "христианство только начинается".
Александр Агаджанян отмечает, что оба рассмотренных нами духовных движения "структурно центральны".
Что это значит?
Они находятся в самой гуще общества. "Модернистская" и "либеральная" окраины церкви (в его терминах) означают активное взаимодействие с обществом в целом. В этом смысле "обе субкультуры, так сказать, находятся в авангарде диалога Церкви и общества, на переднем крае своего рода эксперимента, в котором проверяется прочность всевозможных границ: границы Традиции и пределов ее трансформаций; границы между православием и христианством вообще; границы между Церковью и обществом; наконец, границы между сакральным и секулярным в самом общем смысле". Да, существенно, что положение этих двух движений таково, что они могут разнонаправлено влиять на различные социальные группы.
Россия 21-го века может попробовать сыграть свою роль в общемировом интеграционном процессе, став страной синтезов, включенной в эпоху общемировых макросинтезов: синтезов Востока и Запада, иудаизма, ислама и христианства, внутрихристианского синтеза, синтеза личного и коллективного, сакрального и секулярного, веры и знания... Интернет, мобильная связь, высокие технологии способствуют единой планетарной взаимосвязанности. При этом русская церковь и российское общество в целом после антропологической катастрофы 20-го века нуждаются в обновлении, в восстановлении образа Божьего и образа человеческого... Хорошо, что многие и в церкви, и в обществе понимают это.
С некоторой долей условности братство отца Георгия можно воспринимать как некий первый шаг в смысле качества духовной жизни и восстановления образа человека, а общины "меневского" типа - это некое движение дальше, в сторону углубления отношений с привнесением большей диалогичности. Но и наоборот: для общин "меневского" типа возможно также движение вперед, по пути поиска полноты жизни, расширения сакрального пространства за пределы малых групп. Характерно, что и отец Александр не исключал, а, скорее, даже был сторонником последующего соединения малых групп в некую единую общность(70) . В этом смысле общеприходские конференции прихода храма Космы и Дамиана можно считать зачатком такого соединения.
Разговор о возрождении церкви иногда связывают с разговором о пределе этого возрождения - с темой мессианизма (или близкой к этой теме - темой хилиазма). Если мы заговорили о мессианизме, стоит заметить, что вообще планка мессианизма очень высока, чтобы всерьез ожидать от какого-либо духовного движения взятия её. Даже когда ученики Христовы (Церковь в апостольское время своей истории) представляли собой духовное движение внутри иудаизма, это движение не стало по-настоящему мессианским движением, в основном, по той причине, что оно не смогло вовлечь в свой круг широкие массы иудейского общества того времени. Понятно, что это произошло, во многом, по причине того, что раввины блокировали христианскую миссию. Надо ли говорить о том, что были и другие, не только христианские лжемессианские и псевдоапокалиптические движения? И все они приносили с собой разочарования по причине несоответствия мессианских ожиданий конкретным воплощениям этих ожиданий (при этом часто жизнь в таких движениях сопровождалась эмоциональным подъемом, подлинным духовным вдохновением, расцветом творчества). Можно предположить, что сейчас и в Израиле поменялось отношение к мессианской теме: теперь, после двухтысячелетнего изгнания и жизни вне Земли Обетованной, иудеи, как думается, близки к пониманию того, что спасение Израиля невозможно без спасения народов мира, которое провозглашает христианство. Естественно, спасение в данном контексте уместно воспринимать как спасение "здесь и теперь", а не относить его куда-то в потустороннее измерение.
Надо сказать, что библейские мессианские отрывки говорят о будущем "золотом веке" в истории человечества. Этот "золотой век" характеризуется прекращением войн, всеобщим благоденствием, насыщенной жизнью и "познанием Господа" (Ис. 11:9). Причем мессианские чаяния должны реализоваться в реально-исторической перспективе, а не в каком-то потустороннем бытии. В дополнение к тому, что должен явиться помазанник Божий, Мессия как личность, мессианская идея имеет ещё спроецированное на социум общечеловеческое измерение. Мессианские проекты, по сути, никогда не прекращались в истории человечества, но из-за большого количества неудач к самому мессианизму стали относиться с большим подозрением. К тому же мессианизм как таковой в последнее время стал рядиться в различные социально-экономические утопические концепции. И само слово мессианство часто звучит именно в негативном ключе. Основная проблема мессианских движений в том, что они не становятся мессианскими в полном смысле слова.
О мессианских движениях говорить всерьез почти невозможно, но можно говорить о предмессианских движениях. К этим духовным движениям будет уместно отнести те движения, которые ставят себе в качестве приоритетной задачу двигаться к полноте духовной жизни (даже, если они этой полноты реально не достигают, поскольку полнота духовной жизни возможна только в мессианском народе Божьем). И тогда по этому параметру и Преображенское братство, которое в качестве своей харизмы заявляет возрождение церкви, и "меневцы" с акцентом на открытом христианстве, внеконфессионализме и медленном продвижении вперед вполне соответствуют статусу предмессианского движения. Чем ближе предмессианское движение подходит к мессианскому, тем сложнее говорить о границах. Предмессианских движений может быть много, причем они могут быть в разных конфессиях и даже в разных религиях (например, религиозный сионизм как духовное движение вполне может претендовать на статус предмессианского движения). А мессианское движение, характеризуемое внеконфессиональностью и тотальным охватом всех сторон жизни (причем не только жизни, но и "жизни и смерти") может быть только одно. Оно - без потери уникальности каждого человека и каждой судьбы - одно и едино, как един Бог и едина Церковь.
Что дальше?
Для ветхозаветного Израиля Вавилонское пленение ознаменовалось тем, что в народе Божьем появились синагоги как устойчивая форма религиозной жизни. В этом был положительный плод изгнания, способствовавший духовному возрождению. Синагоги сохранились и после того, как в Земле Израиля был восстановлен Храм, существуют они и по сей день. Может быть, неким плодом советского атеистического "Вавилонского пленения" церкви будет появление новых устойчивых форм церковной жизни? Во всяком случае, предпосылки к этому есть.
Конечно, ещё рано подводить даже промежуточные итоги в деятельности двух движений. Развитие этих двух традиций и их диалог с Богом и друг с другом не закончены. Необходим не только диалог и здоровая конкуренция "меневцев" и "кочетковцев", но и их согласное действие, и даже синтез. Уже сейчас можно заметить, как движения в каких-то своих проявлениях застывают, становятся памятниками самим себе, члены движений естественным образом стареют... Причем, "меневцы" переживают как бы вторую ступень жизни: после смерти отца Александра, движение существует без своего основателя. Однако можно ли говорить, что произошло развитие и углубление традиции отца Александра? В основном, это, скорее, трансляция его взглядов, его идей и фиксация уже усвоенного, "канонизация" форм жизни, например, тех же малых групп, более крупных образований так и не возникло. Характерно, что, например, священник Яков Кротов замечает: "И если есть о чем молить отца Александра Меня - так это о том, чтобы те, для кого он был трамплином, катились дальше, а не прыгали с трамплина вновь и вновь"(71) .
Важно сказать, что множество инициативных людей в РПЦ, не будучи вовлеченными в сами движения, как бы со стороны наблюдают за ними. И здесь для желающих созидать духовную жизнь вполне логичным было бы признание успешной деятельности других и благодарное заимствование опыта. Кто бы что ни говорил, но "меневцы" и "кочетковцы" как полноценные духовные движения состоялись. Всё-таки, если не норма, то некое приближение к норме церковной жизни было явлено. И, к счастью, есть примеры того, как инициативные люди (священники и миряне), опираясь на этот опыт, небезуспешно сами пытаются создавать общинную жизнь, библейские кружки, ведут катехизацию и образовательные проекты... Конечно, отец Александр и отец Георгий - уникальные личности. Невозможно копированием форм скопировать содержание церковной жизни. Но теми, кто приобщен к Духу Божьему и содержанию церковной жизни, опыт по созданию форм может быть востребован. Дело Божье должно продолжаться, Тело Христово воплощается на земле через присоединение к Нему новых членов... Необходимо миссию вести в универсальном ключе, т.е предлагать воцерковляющимся такой вариант церковной жизни, который напоминал бы жизнь по Писанию в том смысле и в той мере, как это было бы целесообразно сегодня.
Если оба движения не откажутся взять ответственность за церковный и общественный макроуровень - как брал её, например, отец Глеб Якунин или отец Павел Адельгейм, или А.И. Солженицын - хотя бы в форме критики, неангажированного мнения и отказа от конформизма, то движение в сторону расширения сакрального пространства может быть продолжено. Иначе неизбежен обратный откат к тем или иным формам застоя, как в церковной жизни, так и в общественной(72) ...
В нашем небольшом исследовании мы вынуждено затронули серьезные вопросы, связанные с пониманием смысла существования христианства в мире. Конечно, эти вопросы заслуживают более систематического рассмотрения. Наверное, простые ответы искать не нужно. Как не нужно упрощать и само христианство, ведь тайна его в полной мере ещё не раскрылась...
_________________________________________________
1. Личный сайт отца Георгия Кочеткова http://www.ogkochetkov.ru/blog/detail/konchina-otca-aleksandra-tragichna-i-slavna-odnovremenno-2/#.V9J7mMUaJ-I
2. Под церковью (с маленькой буквы) мы будем понимать земную церковь, не лишенную обычных человеческих проблем, грехов и т.д., под Церковью (с большой буквы) будем иметь в виду единую Святую Церковь, включающую в себя Церковь небесную. Такое словоупотребление для лучшего различения, о чем, собственно, идет речь, вполне допустимо в церковной среде.
3. Надо ли говорить, что христианская жизнь возможна и не в воплощенном виде в качестве мыслей, слов, образов?
4. Заметим, что хотя отец Александр и его последователи в таких категориях не мыслят, но, термин "духовное движение" вполне можно применить и к "меневцам", т.к. налицо присутствует совокупность признаков, характерных для духовного движения. См. Семен Зайденберг, Виктор Котт. Духовные движения в истории русского православия. М.: "Свято-Сергиевское Братство", с. 3.
5. Стоит заметить, что совсем недавно случились два события, которые нанесли очень сильный удар по имиджу современной монастырской жизни в России. Это публикация "Исповеди бывшей послушницы" Марии Кикоть и освящение старцем Оптиной пустыни схиархимандритом Илием (Ноздриным) памятника Ивану Грозному.
6. Кто-то, кстати, может быть, захочет предложить какие-то другие духовные движения для подобного рассмотрения, но мы за неимением, по нашему мнению, реальной альтернативы останавливаемся именно на них.
7. Статья вышла в сборнике "Приход и община в современном православии: Корневая система российской религиозности". / Под ред. А. С. Агаджанян, К. Русселе. - М.: Весь мир, 2011. - С. 155.
8. Конечно, существенно то, что ещё в детские годы отец Александр был приобщен к церковному общению. Основы веры были заложены в семье: матерью, теткой, их друзьями - духовными детьми архимандрита Серафима (Батюкова). В 40-е годы Мень посещает уроки Закона Божия для детей и семинары по Новому Завету для взрослых в кругу "маросейских" - духовных детей отца Алексея Мечева.
9. Идея сделать такое описание принадлежит ещё философу Владимиру Соловьеву. Вот, в трудах отца Александра Меня, можно сказать, эта идея осуществилась.
11. Зоя Масленникова отмечает: "Многие желали и даже требовали от него точного детального руководства, пытались вручить ему свою свободу, потому что проникались полным доверием к своему пастырю. Он никогда на это не шел. Терпеливо ждал созревания, приучал к самостоятельности и ответственности, готовил к творческому поиску индивидуального, неповторимого христианского пути". Зоя Масленикова. "Жизнь отца Александра Меня". http://krotov.info/library/13_m/as/lennikova_00.htm
12. Личный сайт отца Георгия Кочеткова. Биография. http://www.ogkochetkov.ru/biografija/
14. По воспоминаниям Владимира Илюшенко, это происходит в конце 1977-го года. Владимир Илюшенко. Отец Александр Мень: жизнь и смерть во Христе. М., издательство "Пик", 2000г., с. 229.
15. По рассказу Елены Кочетковой Андрею Бессмертному-Анзимирову, отец Александр, когда его спросили, что он думает о христианском общении, ответил: "Христианское общение должно быть целенаправлено и структурировано. Совместная молитва, каноническая и свободная, доклад, обсуждение и в конце общий чай. Для дополнительного обсуждения и обмена новостями. Люди должны понимать, что участвовать в христианских приходских группах значит не болтологией заниматься, а служить друг другу, Церкви и Христу. Для углубления собственной веры и помощи новопришедшим. Просто разговоры могут позволить себе разве что студенты. Если же человек окончил институт или университет и получил образование, он должен реализовать себя в обществе, ответственно трудиться на избранном поприще, служа Богу и ближним. А всякие посиделки - пустая трата времени". Сайт "Библиотека Якова Кротова" http://krotov.info/library/13_m/myen/de_bessmert.htm
16. Воспоминания Андрея Бессмертного-Анзимирова. Сайт "Библиотека Якова Кротова" http://krotov.info/library/13_m/myen/de_bessmert.htm
17. София Рукова. Отец Александр Мень, Рига: Международный Благотворительный Фонд имени Александра Меня (Рига, Латвия), 2000, Сайт "Библиотека Якова Кротова" http://krotov.info/library/13_m/myen/de_rukova.htm
19. Воспоминания Лиона Измайлова. Он, в частности, ещё пишет: "И вот стал я в Москве по направлению Александра Владимировича ездить домой к Андрею Бессмертному, где нас человек десять проходили катехизацию, то есть религиозный ликбез. Там, на этих занятиях я тоже засыпал, поскольку Андрей, по кличке Иммортель, говорил слишком умные для меня слова. Красивый, высокий, удивительно умный и обаятельный Андрюша-киновед всегда в курсе всех новостей и событий, но как начинал что-нибудь эзотерически-экуменическое - так я сразу и отключался. Однако молитвы я учил и в Новую деревню ездил регулярно, поскольку отец Александр мне в душу запал, и у него можно было всегда выяснить все, что было мне непонятно... Ездили мы по воскресеньям в Новую Деревню на службу в Сретенскую церковь и были, можно сказать, оглашенными. Но после возгласа: "Оглашенные, выйдите" - никуда из церкви не выходили. После службы либо в кабинетике у отца общались с ним с глазу на глаз, либо у Зои Афанасьевны собирались все вместе. Зоя Афанасьевна - скульптор, специально снимала избу по соседству. Время было, напоминаю, 1981 год. И за такое собрание можно было запросто вылететь не только с работы, но и из Москвы. Андрея Черняка потом таскали и вынуждали уйти с работы. А самого отца Александра могли за такие собрания просто посадить, поскольку подобное было запрещено. И нет сомнения, что сюда просачивались стукачи. Никакого вина на этих посиделках не было. Приносили кто что мог: пироги, конфеты, сыр. Готовился чай, сидели, говорили, но в основном слушали о. Александра. Потом после общего чаепития отец разговаривал с каждым в отдельности, уединяясь в соседней комнатке. У каждого были свои личные вопросы, А. В. во всех этих вопросах заинтересованно и терпеливо разбирался. Наслушавшись "катехизатора", садились потом за чай, и начинались разговоры про все. И споры про все. Ну, например, действительно ли это тело и кровь Господня во время причащения или символы". Сайт "Библиотека Якова Кротова" http://krotov.info/library/13_m/myen/de_izmaylov.html
20. Из воспоминаний Зои Масленниковой. http://krotov.info/library/13_m/as/lennikova_00.htm
21. Нина Фортунатова. Мой огненный ангел. М., издательство "Дом Надежды", 2009 г., с. 85.
22. Яков Эйделькинд. Будущее старое и будущее новое. Журнал "Неприкосновенный запас", 1999 г., ?5 (?3). http://krotov.info/libr_min/26_ae/de/lknd.htm
23. Из воспоминаний Зои Масленниковой. http://krotov.info/library/13_m/as/lennikova_00.htm
24. Сайт храма www.damian.ru
25. Сайт храма www.uspenie.ru
26. Сайт храма www.sretenskiyhram.ru
27. Характерно размышление с попыткой обобщения о жизни малых групп в советский период Андрея Бессмертного-Анзимирова: "Малая группа есть более современная и действенная единица внутриприходской структуры, замечательная тем, что она неформальна и, в отличие от братств и сестричеств, не имеет устава, официальной общей кассы и т.д. При Новой Деревне такие малые группы возникли поначалу в целях изучения Священного Писания и богословских трудов. Новая форма оказалась настолько действенной, а приход разрастался так быстро, что вскоре всем членам таких групп пришлось самим возглавить новые группы. В одних группах была только общая молитва, в других читали Евангелие с комментариями и т.д. "Малые группы" оказались удивительно действенным инструментом в деле сплочения верующих, созидания христианского круга общения, взаимопомощи, возрастания в вере. Малая группа должна состоять из семи-десяти человек. При ее росте (а это обязательно) рано или поздно группа разделяется на две. Увеличение групп путем такого членения может быть бесконечным. Появление "элитарных" тенденций у некоторых членов группы - мы, дескать, уже не неофиты, нам друге другом хорошо и интересно, зачем еще кого-то приглашать? - не должны поддерживаться. Группы существуют для людей и для Церкви, а не для дружеских посиделок "среди своих". Должен признаться, что в группах, которые вел лично я, такое случалось дважды. Оба раза я в конечном счете оставлял неофитов и прощался с впавшими в "элитарность", пусть даже и многолетними друзьями. Православие и без того в высшей степени элитарно по своей тонкости, глубине и удивительной духовности. Зачем же плодить дух "элитарности" искусственно? Все группы собираются не реже, чем раз в неделю (не считая совместного посещения храма по воскресеньям). Это правило должно соблюдаться неукоснительно. В период андроповских гонений на "религиозных экстремистов", и в частности на Новодеревенский приход, группы из осторожности собирались раз в две недели. Но никогда не реже. Группам не следует выступать открыто, даже когда нет гонений. Не стоит заявлять о себе: цель группы - сообща возрастать в Духе и работать для Церкви во имя Иисуса Христа. Если группа приглашает к себе человека со стороны, не надо говорить ему, как бы он ни был хорош, что пригласившие его "собираются регулярно". Не надо и стремиться знать о других группах - меньше знаешь, меньше скажешь. Что касается тоталитарных периодов в истории страны - разгром "Христианского семинара" А. Огородникова и В. Пореша в конце 70-ых годов - лучшая иллюстрация ошибочности открытых действий в такие времена. Собрание группы продолжается примерно три часа. Час - совместная молитва. Мы обыкновенно прочитывали один из покаянных канонов и ряд других молитв, в том числе апостольскую молитву из Дидахе, молитву св. Иоанна Кронштадтского ("Господи! Имя Тебе Любовь") и последних оптинских старцев ("Господи, дай нам с душевным спокойствием..."). Второй час - занятия (изучение Священного Писания, доклад по богословию, истории Церкви и др.). Последний час - чаепитие и общие разговоры. В разговорах желательно не касаться политики или, скажем, спорта - об этом можно поговорить в другом месте и в другой раз. Эмоциональных споров избегать вообще, даже вне группы. Вести такую группу должен не один человек, а три. Один человек - формальный "неформальный" ведущий. В его обязанности входит подготовка и разработка планов изучения чего бы то ни было, регулярное чтение сообщений и докладов, распределение тем для докладов среди других членов группы и т.д. Другой - как бы администратор: он извещает членов группы о перемене места или времени встреч, владеет (во всяком случае при отсутствии свободы) телефонами и адресами членов группы, имеет информацию о необходимости помощи тому или иному члену (в болезни, унынии, при переезде, в сложных обстоятельствах и т.д.). Роль третьего более тонкая. Если о первом и втором ведущих члены группы знают, то о третьем они могут и не знать. Третий ведущий (в этой роли особенно хорошо выступают женщины) следит за тем, все ли получали слово, все ли высказывались, все ли чувствуют себя хорошо, нет ли в ком обид или неудовольствия и т.д. Роль третьего особенно важна при наличии разногласий: в этом случае третий ведущий активно старается их смягчить - вместе с двумя первыми. Группы, в которых вышеизложенные принципы реализовывались неукоснительно, достигали блестящих результатов. Они росли, множились, увеличивались и делились; их члены приобретали молитвенный опыт и знания, так что довольно быстро (примерно через год) уже сами могли становиться ведущими. Многие из членов таких групп, чувствуя за собой поддержку и любовь братьев и сестер, оказывались способны на более энергичные и творческие действия на работе или в семье. Иногда в таких группах встречались будущие муж и жена. Бывали внутри группы и ссоры. Но после них неизбежно наступал мир". http://krotov.info/library/13_m/myen/de_bessmert.htm
28. Отец Александр Борисов называет цифру пятьдесят (малых групп в храме Космы и Дамиана).
29. Вот интересная статья о "Ное": http://www.pravmir.ru/noy-ne-dolzhen-zatonut/
38. В советское время таким "сакральным центром" можно было считать мавзолей В.И. Ленина. Сейчас этот центр сместился.
39. Сайт института www.sfi.ru
40. Сайт www.gazetakifa.ru
41. Сайт ПСМБ www.psmb.ru, сайт Братства "Трезвение" www.nepsis.ru, личный сайт священника Георгия Кочеткова www.ogkochetkov.ru, Интернет магазин христианской литературы www.predanie.org
42. Виктор Капитанчук вспоминает: "В этом же году и была создана наша "подпольная духовная академия". Итак, в начале октября 1966-го года на квартире, которую снимал Лев Регельсон неподалёку от храма святителя Николая в Хамовниках, собрались о. Александр Мень, о. Николай Эшлиман, Феликс Карелин и мы, не так давно пришедшие в Церковь молодые тогда христиане. Отец Александр отслужил молебен, представил нам Феликса как нашего преподавателя, а отец Николай напутствовал нас, сказав, что мы все, вероятно, ещё и не сознаём значение того дела, которое начато в этот день. Полушутя, мы называли этот кружок подпольной духовной академией. В неё входило немного человек. Женя Барабанов, ставший впоследствии искусствоведом и философом, Миша Меерсон-Аксёнов, служащий теперь священником в Нью-Йорке, Лев Регельсон, впоследствии автор известной книги: "Трагедия Русской Церкви" и диссидент, и я. Это был, так сказать, основной состав. Кроме нас время от времени приходили иногда и другие люди. Бывал, например, на наших занятиях Шурик Борисов, теперь - отец Александр, настоятель одного из московских храмов. Впоследствии пути наши очень разошлись, между нами возникли большие разногласия. Но тогда... Тогда все мы были с благословения отца Александра учениками Феликса Карелина. На наших занятиях мы изучали в основном Священное Писание, попутно касаясь многих основных догматических и эклезиологических вопросов. Феликс обладал феноменальной памятью и поражал нас своей эрудицией. Он старался быть строго церковным, богословствовать "по отцам" и избегать всяческого либерализма и модернизма в церковных вопросах. В этом, в частности, как я уже говорил, было его отличие от отца Александра Меня. Так, например, если Мень по отношению к религиозным мыслителям "серебряного века" говорил: "Это наши учителя", то Феликс относился к ним очень критически, показывая имеющиеся у них расхождения с церковным учением". Сайт Л.Л. Регельсона http://www.regels.org/Felix-Karelin.htm
43. Характерно, что отец Александр Мень дважды пытался получить степень доктора богословия, первый раз в МДА в 1983-ем году, представив в качестве диссертации работу "Опыт изложения основ ветхозаветной исагогики", второй раз в ЛДА в 1988-ом году, на этот раз на соискание степени был представлен семитомный труд "Словарь по библиологии". Оба раза в попытках соискания степени было отказано. Это очень хорошо показывает, что отца Александра ведущие представители т.н. академических богословских кругов не принимали. Богословский стиль Меня, по-видимому, слишком отличался от общепринятого. Поэтому иного выхода, кроме как создать свою богословскую школу, своё духовное учебное заведение у отца Александра не было.
44. Отец Георгий также, как и отец Александр Мень, не был своим в академических богословских кругах на родине, ему не дали защититься в ЛДА, он вынужден был получить степень кандидата богословия уже в Париже, в Свято-Сергиевском православном богословском институте. Тема диссертации: "Та́инственное введение в православную катехетику".
45. Сайт www.nasledie-college.ru
46 Андрей Еремин. Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков. М., "Carte Blanche", 2001, с.78.
47 "Богдановская" статья: Богданов С.Т. Священство православных и баптистов // Вестник РХД. 1983. ? 140.
48. Это было бы удобно и в практическом отношении: общинникам по воскресениям не нужно было бы идти сначала на литургию, потом на трапезу и затем на встречу, трача на всё вместе по 6-8 часов. Вполне достаточно было бы пребывания в общем едином пространстве литургии-встречи-трапезы...
49. Хотя в последнее время некоторые прихожане храмов Космы и Дамиана и Успения стали активно высказывать свою политическую и церковнополитическую позицию не только в личных блогах, но также в статьях и выступлениях.
50. Михаил Завалов. Крошки со стола. http://krotov.info/library/13_m/myen/de_zavalov.html
51. Булгаков Сергий, протоиерей. Невеста Агнца. Париж 1945. М. 280-283.
52. УМНОЕ НЕБО. Переписка протоиерея Александра Меня с монахиней Иоанной (Ю.Н. Рейтлингер). М., "ЖИЗНЬ С БОГОМ", 2009 г., с. 273.
53. Уникальна в этом смысле фигура С.С. Аверинцева, который говорил, что братство привлекает его в том числе и тем, что это не кружок по интересам. Впрочем, С.С. Аверинцев, как и отец Павел Адельгейм, никогда и не был братчиком в полном смысле этого слова.
55. В частности, Владимир Юликов так говорит. Владимир Юликов. Из его рук. Сайт "Библиотека Якова Кротова". http://krotov.info/library/13_m/myen/00168.htm
56. Андрей Еремин, с. 177.
57. Владимир Илюшенко, с. 265.
58. Андрей Еремин, с. 176.
59. http://www.ogkochetkov.ru/biografija/
60. "И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит Господу: это святыня Господня" (Лев. 27:30).
61. Андрей Еремин, с. 376.
62. Там же, с. 387.
63. Там же, с. 397.
64. Болезнь, иногда возникающая у водолазов при подъеме с глубины на поверхность из-за быстрого понижения давления.
65. Философское учение, рассматривающее человеческую личность в качестве высшей духовной ценности
66. См. Вестник РХД, ? 141. http://www.kiev-orthodox.org/?p=449
67. Мы пытались обсуждать эту тему, например, здесь: "Споры вокруг "богдановской" статьи. Статья "Священство православных и баптистов" продолжает вызывать экклезиологические споры".
![[]](/img/d/dudarew_a_n/smenatserkovnoinormi/1990-09-11_pohorony_3.jpg)