На мосту я встретил человека. Задумавшись, он смотрел на струящиеся внизу воды. Как только мы поравнялись с ним, он обернулся и сказал:
- Добрый путник приостановись и оцени красоты этого дивного места.
(Дневник заблудившегося пилигрима)
Ганс вскочил на кровати, обливаясь холодным потом. Во сне он увидел, наконец, причину своего беспокойства, которое не покидало его вот уже вторую неделю, или даже больше. Он увидел человека, который представляет для него опасность, причем вполне серьезную. Человек этот направлялся к башне. К старой, старой башне. Одет он был как-то странно. Стоп! На нем же были рыцарские доспехи. Чепуха какая-то. Ладно, пускай будут доспехи. Будем считать, что этот мужик собрался на карнавал. В руке он сжимал копье, явно не бутафорское. Оно блестело на солнце так, словно было изготовлено из золота. Ганс знал, что для полного счастья ему надо пройти в башню, но вот этот странный человек, по всей видимости, не собирается пропускать его туда. Более того, он здесь и поставлен для того, чтобы Ганс и ему подобные не могли проникнуть в башню. Что-то в облике стража Гансу показалось знакомым. Конечно, шлем сильно меняет черты лица, но Ганс был уверен на все сто процентов, что уже где-то видел этого человека раньше. Надо вспомнить где, это чрезвычайно важно. Потому как из них двоих кто-то должен умереть. Это неизбежно. Им предстоит битва и желательно ее выиграть еще здесь не во сне. Тут у Ганса численное превосходство.
Ганс встал, надел тапочки и прошел на кухню. Вчера он с Юрцом закончил оформление новой квартиры. Квартира была однокомнатная, но очень уютная и что важно ее окна выходили на большой виноградник, и по соседству не было ни одного высотного дома. Значит, здесь его не вычислит ни один снайпер. "Да с какой стати на тебя будут охотиться снайперы?!", подумал с сарказмом Ганс. И тут же сам себе возразил: "Береженного бог бережет. И, кроме того, предстоящая война с Гирским, по всей видимости, не последняя в моей жизни". Он заварил себе крепкий чай, сел на мягкий табурет и принялся отхлебывать мелкими глотками ароматный напиток. Последнее время он почти полностью отказался от спиртного, и как-то само собой получилось, что ему чертовски стал нравиться свежезаваренный чай. Он пил его медленно с расстановкой, добавляя сахара всего треть чайной ложечки и это скорее по привычке, нежели для вкуса.
Он осмотрел кухню, да ремонт обошелся в копеечку. Зато результат превзошел ожидания. И хоть это не родовой замок на берегу холодного моря, но все же очень милое жилище. А впрочем, все еще впереди, будут еще и замки, будут и ликующие толпы, все будет. Сейчас главное, чтобы все удачно разрешилось с Гирским. Завтра похороны Дедушки Базара, очень важное событие и вполне возможно именно там и будут расставленные все точки над "I".
Опять вспомнился человек в латах. Кто, кто же он? Ганс потер лоб, что было сил напрягая память. Но у него так и ничего не вышло. Он допил чай, досадно крякнул и опять пошел в комнату. Здесь ему нравилось все: и еще до конца не выветрившийся запах свежей краски и лака; и толстое бельгийское покрытие; и прекрасный широкий деван; и обои; и вообще все, все, все. Это был его тайный бункер, о котором не знали даже простые члены его организации. И хоть какой-то внутренний голос слегка посмеивался над его чрезмерной осторожностью и над страстью к дорогим вещам, он отвечал сам себе. "Теперь я несу ответственность не только за себя, но и за ту миссию, что мы оба на себя возложили, и я часто во многом себе отказывал, могу ли я позволить себе минимальную толику уюта. Прошли те времена, когда вожди вели свои отряды в бой, сидя на белом коне и ночевали в степи, лежа на земле, укрывшись попоной....". Как не странно, но он уже воспринимал, существо, в нем посилившееся как нечто вполне нормальное и вел с ним нескончаемые беседы.
"Ну, так кто же этот раздолбанный рыцарь? Ничего, когда я его встречу, он ответит за эту мою бессонную ночь. Я с него с живого шкуру сдеру. А когда поднимусь на самый верх его башни, я навалю там огромную кучу дерьма. Пускай потом другие охраняют мое священное дерьмо", подумал Ганс вновь ложась в постель. Но заснул он не сразу. Естественно беспокоило недавнее видение и предстоящие похороны. В принципе он был почти уверен, что все у него получится, но намечались события столь масштабные, что у любого самого холоднокровного человека пропал бы сон.