Аннотация: поделил 4-5 место на ФД-6 (2013). Тема - последняя надежда, антураж - постапокалипсис.
Бомбоубежище напоминало московскую станцию метро - такой же большой продолговатый холл глубоко под землёй и туннели, расходящиеся в разные стороны. Разве что потолки ниже да освещение глуше. В случае ядерного конфликта в нём предполагалось спасти не только выпускаемые изделия оборонного назначения, но и всех сотрудников "Астона", крупнейшего предприятия Энска. А это более десяти тысяч человек. К несчастью, безумие, охватившее мир, случилось в одночасье вечером, когда основная масса народа разошлась по домам. Укрыться в убежище сумело всего около четырёхсот работников: вечерняя смена, охранники, дирекция в полном составе, удачно засевшая заседать, и сотрудники-спортсмены, тренировавшиеся в ФОКе (физкультурно-оздоровительном комплексе), развёрнутом в конструкции - не простаивать же площадям!
Пережившие скоротечную ядерную войну счастливчики, очухавшись и придя в себя, ринулись было наружу, но бронированные стальные двери не выпустили жаждущих воссоединиться с семьями. Директор отказался открывать: "Начнём сначала. Наша цель - выжить!"
С того страшного момента, опрокинувшего жизнь, прошло шесть лет.
Лариса, статная блондинка, увидела Петра Егоровича, выходящего из лазарета, и бросилась навстречу.
- Как он? - вцепилась в рукав доктора. Высокая грудь её учащённо вздымалась, влажные глаза напряжённо щурились.
- Нормально, жить будет! - хохотнул. - Ларочка, ну что вы так волнуетесь, право слово, мальчишка нос разбил, эка невидаль. Кровь я остановил, повязку наложил. Отлежится часок - и забирайте своё чадо.
Сама в его группе медицину изучала, но когда принесли истекающего кровью сына - тело ватным сделалось, ноги подкосились... её и выгнали, сидела под дверью как обычный посетитель.
- Да, насчёт крови. Провёл замеры, грех было не воспользоваться. В карте ошибка, группа не та проставлена, четвёртая на самом деле. Приходите сегодня вечерком, вместе исправим. В восемь. Хорошо, голубушка? - стрельнул в её переносицу пронзительным взглядом холодных серых глаз.
Пётр Егорович, бывший генеральный конструктор, отвечал ныне за науку. Поскольку ни у кого из спасшегося сообщества не оказалось медицинского образования, он засел за учебники и в короткие сроки освоил профессию врача. Привык работать на совесть, называется. Картотеку больных содержал в идеальном порядке.
- Конечно, как скажете... - просипела тихо. Сердце подпрыгнуло к горлу, пережало голосовые связки.
Она глядела ему вслед, пока сухопарая подтянутая фигура не скрылась в отсеке управления. Тряхнула головой, отгоняя оцепенение, взяла себя в руки и ринулась в лазарет, к своему мальчику.
В зоне номер пять отсека управления, покусывая фальшивые сигары, восседали главные лица службы безопасности: начальник Орлов и его молодой зам Мухин. Лязгнула дверь, впуская Петра Егоровича. Проигнорировав предложение присесть, вошедший остановился перед сидящими. Грубое, будто рубленое из камня неумелым скульптором лицо его покраснело, на виске билась жилка.
- Нельзя этого делать! - произнёс он напористо, чеканя слог.
- Почему? - насмешливо глянул снизу вверх Мухин, худощавый бойкий брюнет. - Боитесь власть потерять?
- Причём тут власть! - задохнулся Пётр Егорович. - Подумайте своими куриными мозгами: какие могут быть спасатели? откуда? Земля наверху разрушена, радиация зашкаливает.
- Так прямо вся и разрушена... ракеты били по целям, цели сгруппированы по странам... часть Земли осталась нетронутой! Прошло шесть лет - достаточный срок, чтобы люди пришли в себя и организовали спасение.
- Конечно... И облучённое больное население к себе домой возьмут, благодетели... Вот вы - пошли бы в Африку аборигенов выручать?
- У нас не Африка.
- Именно. Они ищут, чем поживиться. Как только выйдете на связь - считай, мы обречены. Что такое "Астон" - все знают... Оружие в цене, производить больше некому...
- Пётр, ты сам себе противоречишь! - вступил в беседу Орлов, рыхлый немолодой мужчина. - Захотят оружие - да ради бога, поделимся! Обменяем баш на баш - им оружие, нам экологически чистую землю. Не сидеть же здесь ещё сто лет!
- Сто не сто, а двадцать - вполне. Хотя и сто можно, мощности позволяют. Будем сидеть и не высовываться - останемся чистыми.
- Вы что хотите сказать - там, наверху - мутанты? - возмутился Мухин.
- Я хочу сказать, что мы - не мутанты. А кто там наверху - неизвестно. И для каких целей мы им нужны - вопрос.
- А я хочу сказать, что ты лукавишь, Петя! - усмехнулся Орлов. - Без солнца мы точно мутантами заделаемся, и очень скоро. Мы, а не они. В любом случае, ты - единственный, кто против. Все остальные члены правления - за, в том числе шеф.
- Не гоните коней, господа. Завтра соберётся Совет - там обсудим. А пока - извините, у меня дела. Всего хорошего.
Когда за доктором захлопнулась дверь, молодой шакал глянул на предводителя и глухо произнёс:
- А ведь он единственный может войти в арсенал, только у него чип. Без чипа не получится, самоликвидируется всё нафиг.
- Займись вплотную, всё остальное побоку. Старому козлу нет резона менять жизнь, жирует как сыр в масле.
Отражаясь от бетонных стен, мелодия заполонила пространство. "На сопках Маньчжурии" - улыбнулся доктор. А хорошо придумали они, руководители, и достойно претворили задумку в жизнь. Чем метаться, страдать, сбиваться в стаи после апокалипсиса, слившего в унитаз прошлое - народ делом заняли, каждую минуту расписали. Кроме обязательного исполнения рабочих обязанностей, каждому члену сообщества предоставили шанс проявить себя и вовне - вести кружок, семинар, лабораторию. Не получилось, не смог заинтересовать народ, бесполезной для общества оказалась затея - будь любезен посещать других. Или взяться за работу из красного списка. На Доске вывешивали полную информацию: что сколько стоит и текущие оценки каждого. Передовикам полагалось лучшее питание и проживание. Отстающих переводили на грязные работы. Не пожелают тянуть и там - сочтут за вредоносный балласт. А балласт на балансирующем на острие выживания корабле - сбрасывают. Для верного понимания хватило пары конкретных сбросов.
Поздоровался с Татьяной - миловидной пышкой, ведущей кружок танцев. Взрослые пары старательно выписывали па. Отличное времяпровождение, лёгкое и приятное! Он скинул пиджак и подключился к танцующим. Больше любил в футбол попинать мячик, но иногда и повальсировать не грех... Площадки для тренировок "Астон" отгрохал отличные, для себя старался.
Оказавшись после размашистой перебежки нос к носу с директором, приветственно кивнул ему. Шеф галантно кружил новую пассию Полину. Светилась, шалава... Думает, раз самая молодая - так и самая привлекательная! Пусть думает. Всё равно Лариска останется главной в гареме шефа, потому как единственная сумела забеременеть и родить наследника. И раз-два-три, раз-два-три...
Лариса примостилась на краешке постели. Мальчишка, бледный до прозрачности, всхлипывал и метался в неровном сне. Надо же так навернуться, а всё папаша фиговый виноват: "В пять лет ребёнок должен активно развиваться"... Доразвивался! Не хватает силёнок тянуть контактные игры, обижают физически более развитые дети. Зато сын умный, в шахматы всех обыгрывает...
На соседней кровати, завернувшись в одеяло, сидела и раскачивалась Ломова Люба, когда-то коллега по лаборатории. Остальные койки стояли пустыми, доктор не любил держать зря больных.
- Они убили её! - повторяла и повторяла она, будто зацикленная. Два дня назад умерла её трёхмесячная дочь.
- Люб, кончай, а! Молчи! А то и тебя убьют, сумасшедших кормить не будут! - не выдержала Лариса.
- Тебе легко говорить, ты молодая да при директоре. А мне почти сорок. И моего первого ребёнка убили! Убили!
- Дура, заткнись, и вправду ведь накликаешь! Набирай силы и делай второго ребёночка. У тебя получится, потому что ты очень хочешь. Слышишь, Люба? - Лариса опустилась перед ней на корточки, взяла за руки. - Ради будущего ребёнка выполняй всё, что говорят. И не возникай.
- Они хотят, чтоб я кормила Сонькиного, у Соньки молока нет, грудь нарывает.
- Вот и корми, у кормящих паёк лучше. И думай о следующем ребёнке. Надо заранее думать, чтоб зародился сильным, слабого опять убьют.
- Ты и вправду так считаешь? - проскулила тоненько.
- Считаю. Молчи и корми.
- Да... И всё равно - я ненавижу его. Ненавижу.
Настал вечер, глухо отзвучали семь ударов гонга.
Пётр Егорович потел в банной капсуле, имитирующей парную. Одной рукой теребил брелок, прицепленный к запястью другой руки, волосатая грудь вздымалась и опускалась. Обдумывая предстоящее свидание, ухмылялся и непроизвольно подёргивал ляжками. А что? Женщина Лариска свободная, одна из немногих ухитрилась сохранить собственное пространство, отвергая всех подряд мужиков. Лишь директор и сумел в самый первый день - провидение швырнуло их в объятия друг друга; люди массово помешались, не понимали, на каком свете... времечко было... жуть. Спустя месяц она объявила себя беременной от директора - и вошла под его покровительство. Жить вместе - не жили, но ребёнка - первого народившегося под землёй малыша - папаша признал. С тех пор и дрейфовала дама на особом статусе, чисто собака на сене. Перед ним не устоит, поднимет лапки, ещё и на колени опустится...
Зойка надоела, сволочная ревнивая баба, как любовница - хороша, но по истинно женской части - нуль: не желала вынашивать. А он мечтал оставить после себя человечка. Со многими пытался - не беременели от него, швабры. А Лариска имела показатели, наиболее совместимые с его, он просчитал, вероятность плодотворного соития максимальна. Лариска предназначена природой для материнства. И он окучит её - сегодня вечером. Через час. А с шефом как-нибудь договорится, имеется один такой ма-аленький аргументик... он любовно огладил брелок.
Выбрался, покряхтывая, из капсулы, облился водой, надел чистое исподнее. В предбаннике его ожидал накрытый ужином стол. На круглом подносе красовался запотевший стопарик московской белой - дефицит, полагающийся лишь избранным. Вожделённо провёл нектаром перед носом, вкушая благородный запах. Выдохнул - и опрокинул в себя. Жмурясь от удовольствия, закусил маринованным огурчиком, украшавшим собой отдельно взятое блюдце, и открыл горшочек с кашей, обильно сдобренной тушёнкой.
- Иди уже! - махнул банщику, выглянувшему из буфетной.
Тот кивнул и исчез так же незаметно, как появился.
В это время народ в зале рассаживался на полу, подкладывая под седалища самодельные сидушки. Северную стену покрыло белое полотно экрана. Мертвенно жёлтый свет, заливавший главный холл, погас. Сегодня показывали "Бриллиантовую руку", любимый народом хит, хоть и выученный наизусть от частого просмотра, но, тем не менее, продолжавший оставаться желанным.
В напряжённый момент, когда экранный Семён Семёныч трясся от вида собственной тени и вместе с ним дружно тряслись зрители, тишину пронзил хриплый крик. Белугой ревел Авдотьев, ответственный за банный блок. Вернувшись убрать помещение, он нашёл посиневший скрюченный труп высокопоставленного клиента.
Расследование взяла в свои руки служба безопасности.
Назавтра в полдень директор вызвал Ивана, худощавого, бритого наголо молодого человека с пытливым насмешливым взглядом.
- Садись!
Иван в предвкушении напрягся. Он видел, как службисты ворошили места обитания покойного, допрашивали свидетелей. Неужели и его подключат? Было бы здорово!
- Я вас внимательно слушаю! - прямо-таки ел глазами шефа.
- Бросай все дела и сосредоточься на убийстве. Кто, почему? А главное, мне нужен чип. Храниться он может в чём угодно - пластиковой карте, часах... покойный регулярно менял оболочку. Страховался... И этот чип пропал. Служба безопасности ищет, но не может найти. Будешь работать независимо от них, докладывать только мне. Полномочия даю тебе самые широкие. Вопросы есть?
- Раз независимо... скажите, вы подозреваете их? рыть мне в том направлении?
- Рой везде, где потребуется. Иди.
Окрылённый, Иван вылетел из отсека директора. Он - из плеяды самых молодых здешних обитателей, не считая рождавшихся словно грибы детей, и, однако, именно его удостоили честью... приятно, чёрт возьми. Не за красивые глаза, конечно, выделили - он вёл клуб Шерлока Холмса и раскрыл несколько краж с любезно-ленивого позволения службистов.
Тормознул, огладил скользкий затылок. С чего начёт? С осмотра места происшествия, конечно! Следы, небось, уже затоптали, упыри... Эх, почему не сразу, а!
Место происшествия, и вправду, оказалось убранным и вымытым. Вот незадача, расстроился Иван. Дежуривший на входе охранник сказал, что остатки пищи отправили на экспертизу, а личные вещи собрали в пакет и отнесли в кубрик погибшего. Иван походил по предбаннику, проникаясь атмосферой. Вся обстановка - стол, стул да массивный диван. Небогато. Опустился на колени и внимательно прощупал взглядом пол. Диван возвышался над полом сантиметров на пять, что под ним - не видно. Провёл по щели рукой, насколько влезла, - чисто. Встал и отодвинул мебель - ничего. Показалось? Вроде скрипнуло! Лёг на пол и выковырял сбоку небольшой пластиковый бутылёк, прилепившийся к окаймлявшей стойке. "Перекись водорода" - извещала наклейка. Незаметно от охранника сунул его в карман.
Уединившись у себя, разглядел находку. Обычный пузырёк для лекарств, только без пробки. На дне сохранилось немного жидкости, пахнущей спиртом. Вложил бутылёк в пакетик и вернул в карман. На экспертизу к химикам!
Химики встретили Ивана неприветливо.
- Задрали своими анализами.
Угу, задрали. Ребят заставили проверять склады с питанием, работы навалили выше головы.
- А результат? Причина смерти? - спросил Иван.
Химики развели руками.
- Не знаем. Пища чистая. Скобы с посуды тоже чистые. Нам сказали, он что-то ещё из консервов ел - возможно, этим и траванулся. Образцов, однако, не предоставили.
Отдать улику незнакомым химикам Иван не решился. Дождётся Сидорова, своего одногруппника, убывшего с ревизией на склад.
В жилище погибшего шёл обыск, служивые перетряхивали книгу за книгой. Иван восхитился огромному их количеству, несколько стеллажей от пола до потолка набиты под завязку! И всё сплошь наука, учебники да энциклопедии. Библиотекари, вопреки руководящим директивам избавляться от бумажных носителей, тайком перемещали книжки в бомбоубежище. И пригодилось, вон оно как... Вся цифровая информация гикнулась, а эти - стояли себе, родники познания.
На письменном столе лежали три медицинские карты - шефа, его первой дамы Ларисы и их сына. Иван сделал стойку - зачем они здесь? Пролистнул - ничего особенного. На обложке крупным почерком выведено ФИО, помельче - год рождения. Сверху справа - римские цифры, небрежно обведённые в кружок: на шефской - единица, у женщины и её сына - двойки. Группа крови и резус-фактор! - сообразил Иван, углядев плюсики после цифр. Отложил карты - подумает над ними после.
Пора приступать к главному, за чем, собственно, и пришёл. Кивнул охраннику. Тот вынул из сейфа пакет и вывалил на стол личные вещи погибшего. Иван едва сдержал вопль радостного удивления. Среди ключей, бумаг, носовых платков и прочих мелочей взгляд выхватил пробку. Простую пластмассовую пробочку. Улучив момент, зажал её в кулаке и потихоньку опустил в карман.
И едва не заурчал от удовольствия потом, придя к себе, когда пробка как влитая села на бутылёк с перекисью.
Надо будет поспрашивать коллег и близких, не прикладывался ли Пётр Егорович к бутылочке.
На территории предприятия в прошлой жизни функционировал филиал бауманки - таким образом "Астон" привлекал кадры. В тот страшный вторник 30.06.2020 молодая англичанка Елена задержала студентов после консультации: назавтра ожидался экзамен, и она надеялась воткнуть в глупые головы хоть что-то. И тем самым спасла тридцать душ.
Леночку любили. Бывшие студенты сплотились вокруг неё - стеной стали, через разбитые в кровь морды прошли, но не позволили работягам прикоснуться и пальцем. Жила как хотела, а это дорогого стоило, для женщины-то её лет и красоты - неброской, но такой притягательной. Слишком притягательной...
- Елена Владимировна, я слышал, вы поменяли амплуа?
- А что так официально - зазнался? Ну да, сменила английский на медицину, и что?
- Помоги мне, расскажи про доктора!
- Я обо всём уже рассказала службе безопасности! - протянула недовольно.
- И мне повтори! - глянул на неё просительно-ласково. Надо знать, чего именно она им нарассказывала.
Выслушав сбивчивый доклад, выдохнул - ничего интересного. Можно переходить к сути. Пошлёт или не пошлёт?
- Хочу определить причину смерти Петра Егоровича. Подозреваю отравление.
- Чего подозревать-то, и так все знают - ботулизм.
- Вот и проверим. Лена, извлеки мне содержимое желудка, очень прошу.
- Чего? - испугалась она. - Обалдел!? Я не умею! Ни разу не вскрывала!
- Это твоя работа. Или ты отказываешься выполнять работу? - подпустил металла в голос.
- Хорошо... Раз ты просишь...
- То-то же... - удовлетворённо заключил Иван. И, не сдержавшись, обнял воздушную нимфу, зарылся в пушистых волосах.
В перерывах между поцелуями - невинными, как слеза младенца! - спросил, не попивал ли её начальник тайком спиртику? Получив утвердительный ответ, обрадовался, воодушевился и откинул прочь невинность, обуявшись порочной страстью...
...На дело пошли ночью, чтобы не привлекать внимания. По узкому туннелю, подсвечивая фонариком, пробрались в ледяной отстойник, там только и включили освещение. Иван разрезал чёрный мешок. Покойный и так красотой не отличался, а тут ещё зверский оскал, перекосивший лицо, да вывалившийся синий язык... нечеловеческую боль претерпел, бедолага. Иван унял дрожь и внимательно осмотрел труп. Ни единой царапины или укола на теле не нашёл. Лена оказалась молодцом: стонала, ругалась, но помогала с осмотром. И вскрытие произвела профессионально, сумев не грохнуться в обморок.
Ранним утром Иван нагрянул к Сидорову, только вернувшемуся с ночной ревизии и оттого злющему. Овощи, варенье, водка... а народ и не подозревал о деликатесах... и дальше должен был не подозревать - их предупредили, чтобы не болтали.
Сидоров поморщился на просьбу друга, но за работу взялся. Да и куда бы он делся: одногруппники держались друг за друга, иначе не выжить, работяги с инженерами зелёную поросль быстро бы к ногтю прижали.
Проколдовав в лаборатории всё утро, невыспанный, всклокоченный, с красными навыкате глазами Сидоров явился в кубрик к Ивану, валявшемуся на койке в мечтательном одурении. Поглядывая с опаской на дверь, вошедший тихой скороговоркой доложил о результатах. Вместо перекиси водорода в бутыльке содержался спирт! И не он один... В спирте был растворён яд! Этим же ядом напичкан и желудок погибшего! Убийца не поскупился, действовал наверняка: отравы столько, что хватило бы отправить на тот свет десятерых. И ровно этот же самый яд, как исподволь узнал бдительный Сидоров, поболтав со старшим коллегой, использовала санитарная служба для защиты убежища: разводили ложку на ведро и получившимся раствором регулярно опрыскивали щели и прочие опасные места, сквозь которые к людям могла бы проникнуть извне нежелательная фауна.
Иван хлопнул друга по плечу, потряс руку и отправил спать.
В общем, дело ясное... Пружинистым шагом, сведя брови и выпятив вперёд челюсть, детектив пошагал к шефу на доклад.
Почему служба безопасности не взяла на исследование содержимое желудка и быстро сбагрила тело с глаз долой? Почему не дали на экспертизу консервированные овощи и распустили слух о ботулизме? Почему арестовали Авдотьева - банщика, обнаружившего труп, и не позволили Ивану с ним поговорить?
Ответ на эти вопросы прозрачный: потому что именно служба безопасности и организовала убийство.
Директор, крепко сбитый кряжистый качок, был из военных, поставлен руководить "Астоном" с целью контроля за гражданскими хитрованами, стремящимися объегорить армию. Такого на хромой козе не объедешь. Выслушал сыщика, похвалил для начала за инициативу со вскрытием. А потом разбил цельную концепцию в пух и прах.
Если бы служба безопасности организовала убийство, сказал директор, то она ни за что и никогда не оставила бы кричащую улику под диваном. Это раз. И два - прежде чем убивать, они бы забрали чип. Мёртвый не скажет, куда спрятал. А чипа нет. Нету! Службисты первые в нём заинтересованы, им нет никакого резона скрывать его от директора.
Что касается ботулизма, то и здесь без подвоха: огурец был последним и банку просто-напросто сразу использовали, стекло в цене. На ботулизм в первую очередь и подумали, и это - нормальный ход мысли. Да, службисты облажались, но обвинять их в измене - в корне неверно.
Понурый и расстроенный, Иван вышел из кабинета. Надо выспаться, перед глазами плясали мушки, мутило и потряхивало. Он многого не понимал - что за чип, почему вокруг него такие страсти? Руководство явно что-то скрывало.
Впрочем, некоторые плюсы Иван таки поимел: директор обещал организовать встречу с Авдотьевым и разрешил в любое время посещать склады - искать чип. Особенно обрадовало последнее. На самом деле, Иван не собирался устраивать шмон, он не дурак искать иголку в стоге сена: в складах чего только не было, в прежней жизни туда сносили всякий устаревший, но ещё работающий хлам, который жалко выбрасывать. Интересовали его лишь радиодетали. В их группе был такой Игорёк, повёрнутый на радио - любое устройство клепал с лёгкостью. Вот пусть и склепает прослушку. Пора прослушивать, к чертям, всех, включая директора, держать себя за марионетку не позволит!
Не откладывая в долгий ящик, сыщик потопал за Игорем. Отыскал бедолагу у чёрта на куличиках - в туннеле по утилизации отходов, куда его отправили ввиду плохих оценок. Охренеть, называется - и это гениального физика! До чего довел парня вредный характер!
Игорёк был приятно поражён, когда Иван выцарапал его из клоаки и определил в помощники. А уж когда вырисовал круг проблем, коими помощнику следовало заняться немедленно - впал в состояние, близкое к абсолютному счастью. Закрылся на складе и попросил не тревожить, только еду носить.
Страшно тянуло к Ленке. Иван отгонял наваждение, но мысли упорно возвращались к предмету внезапно нахлынувшей страсти. Хотя почему внезапно? Она всегда ему нравилась, но была настолько далека и недоступна, что он и не помышлял...
Вечером, заманив к себе в кубрик, накинулся на неё, словно оголодавший волк. Она лишь посмеивалась и тёрлась о его лысину.
- Колючая! - шепнула в ухо.
- Угу. Растут! - согласился он.
- А знаешь, Вань, я тебе не всё сказала! - выдала, когда он растворился в объекте обожания.
- Ну? - ему всё равно, чего она там не сказала. Нет ничего и никого, только он и она, и пусть мир катится к чёрту.
- Я тогда вошла внезапно, а он как раз спирт наливал в твой пузырь.
- Перед тем, как сына директора принесли, с разбитым носом.
Он обнял её, крепко прижал и замер, глупая улыбка разлилась по лицу.
На следующий день с утра, со свежими мозгами и отдохнувшим телом, Иван продолжил расследование.
Кто имел доступ к яду? Спросил Игорька - он же из санитаров! - насколько строго охранялась отрава. Друг заржал и ответил, что ни насколько - вообще не охранялась. Иван не поверил, потащился проверять. Располагалась служба в узком тёмном туннеле в стороне от мест обитания, держали опасную химию в кладовке под замком, ключ от которого носил на шее бригадир. Да только возиться с тугим проржавевшим механизмом не хотелось разгильдяю, замок просто накладывали сверху, не закрывая. Так что взять яд мог практически любой и в любое время.
А вот подсыпать отраву в бутылёк уже сложнее... Надо с людьми поговорить, может, кто чего видел.
Начал с опроса вязальщиц. Дело нужное, одёжка у народа поизносилась. Вязали, в основном, из бечёвки и суровых ниток, бобины с которыми хранились на складе. Кружок претендовал на то, чтобы быть внесённым в красный список, что автоматически расширяло права: можно будет вязать целый день, а не бегать, как подорванные, по работам и секциям. Потому участницы старались изо всех сил, высиживали по максимуму. Контингент, в основном, пожилой и женский, а значит, глазастый и любопытный. Иван как увидел их, сразу понял - будет толк. И точно! Дамы нарисовали полную картину: кто, куда и когда. Хоть какая польза от замкнутого пространства! Пусть большого, размером с футбольное поле, и всё равно - замкнутого. Главное - удачно сесть. А сидели дамы в центре - там освещение лучше.
Расклад образовался следующий.
Банщик ушёл в момент, когда погас свет - выскользнул из отсека аки привидение, по утверждению сразу трёх тёток. Это железно, его узнали. Ещё железно, что где-то за полчаса до фильма приходила Зоя, любовница доктора. Дамы нервно хихикали, выдавая Ивану интимную информацию. Просветили не только про Зою, но и про Полину, нынешнюю пассию директора. А ещё про Таньку и Светку... И так насмешливо на него поглядывали, будто знали, с кем и он, Иван, провёл нынешнюю ночь...
Возвращения банщика дамы не видели. Но что вернулся - точно, иначе как бы он выскочил, вопя, из банного отсека? Правда, одна старушенция утверждала, что входил ещё один человек - когда Семён Семёныч поскользнулся на арбузной корке. Кто именно - в темноте не разглядела. Может, банщик вернулся. Но вряд ли, слишком осторожно и плавно двигалась тёмная фигура, в отличие от косолапой поступи Авдотьева.
Двое парней из службы безопасности зашли в банный отсек сразу после Зои и провели внутри не менее десяти минут. Их же видели и отирающимися возле вальсирующих пар. Ещё царица вальс глядела, но её-то интерес как раз понятен...
- Кто такая? - настропалил уши Иван.
- Да Лариска же, мамаша наследника Тутти...
Шутницы, ёклмн, насмотрелись старых фильмов...
И всё. Круг подозреваемых на этом очерчен, всыпать отраву в пузырь могли только во время вальса и бани. Если уж совсем объективно рассуждать, следовало включить в список и медсестру: доктор возился с малышом без пиджака, облачившись в халат. Ленку то есть. Но это ерунда, потому что не может быть.
Итого шестеро подозреваемых: Лариса, Зоя, двое службистов, банщик и мифическая фигура в чёрном.
Иван возбуждённо потёр руки. Ищейка взяла след.
Тут и сами подозреваемые явились - приблизились этак не спеша, морды хмурые и неприветливые.
- Пошли! - процедили нехотя.
- Куда? - испугался сыщик.
- К Авдотьеву. А ты думал - куда? - осклабились.
- Учтите, мы вас зафиксировали, и что Ивана повели - видели! - зычно проголосила вслед уходящей троице самая смелая из вязальщиц. Сыщик оглянулся и вскинул руки в благодарном приветствии.
Арестованного держали в карцере. Увидев его, Иван содрогнулся: из добродушного крепенького бодрячка Авдотьев превратился в сломанного доходягу с пустыми тусклыми глазами. Понятно, почему его скрывали - не хотели, чтобы узнали о садистских методах допроса.
Отвечал арестант вяло и отрешённо. Службисты стояли позади и слушали.
Зачем он убил доктора? - не убивал. Но виноват - не уследил, из-за него погиб хороший человек. Зоя? Заходила. Скандал учинила. Но он не пустил её дальше предбанника. Нет, к одежде клиента дама не прикасалась. Прикасались, и очень придирчиво, офицеры из Службы безопасности, пришли почти сразу за ней. А сам он ушёл с разрешения Петра Егоровича, у них так заведено, господин любил в одиночестве кушать. А когда вернулся - тот мёртвый лежал. Всё, больше никого не видел.
На душе Ивана было муторно и тягостно. Интуиция кричала: Авдотьев правду сказал!
А-а, была не была... Он развернулся и подошёл к охранникам.
- Ребята, зачем вы убили доктора? - жахнул вопросом.
- Сбрендил? - ответил высокий плечистый амбал. И вдарил кулаком, метя в нос. Иван среагировал, но не в полной мере - словил касательный по челюсти. Потерял равновесие и позорно грохнулся на пол.
- Отставить! - заорал второй, хлипкого телосложения. Подскочил к упавшему сыщику, помог подняться. - Не травили мы его, идиот. Чип хотели забрать - это да. Чип - всеобщее достояние, а не личная собственность. Ради народа старались. Но у нас не вышло, не нашли. Вали отсюда, парень, поговорил - и будя.
Авдотьев глядел на них во все глаза, губы его тряслись и кривились.
Иван напряжённо думал. Допустим, службисты не врут. Тогда остаются двое. Двое негритят...
Ну, Лариса-царица, пришла и твоя очередь. Сейчас как вломится в кубрик, как заорёт "зачем убила доктора"...
Вломиться-то он вломился. Но не заорал. Замер столбом, как дурак, и смотрел. Мальчишка сидел у неё на руках, она обнимала его и тянула грустную песню негромким приятным голосом. И такое мечтательное и светлое лицо было у ребёнка, что запал у Ивана сдулся.
А потом он увидел фото. Небольшое, 4*6, оно стояло в рамочке прямо перед женщиной. Это ему она пела. В глазах у неё блестели слёзы.
Иван подскочил, вгляделся. Мужик незнакомый, но лицо... одно с мальчишкой лицо!
- Это кто? - рискнул спросить.
- Пшёл вон! - любезно выплюнула она сквозь зубы.
Он понял - ничего от неё не узнает. Никогда. И ретировался.
С чего начал, к тому и пришёл. Убийца - неизвестный в чёрном. Доработался, Шерлок Холмс.
****
Своим штабом друзья выбрали заваленную электронными приборами комнату склада, где обосновался в последнее время Игорёк.
- Раз-два-три, приём, приём! - шептал из соседнего блока Сидоров.
- Слышу хорошо, попробуй из другого угла! - ответил Иван в микрофон. Творец стоял рядом и довольно улыбался, наблюдая, как друзья инспектируют его детище.
Из другого угла слышимость тоже была отличной - притом, что сам приёмник не сдвинулся. Работало!
Оставалось придумать, как незаметно подложить жучков.
Решение нашли в результате мозгового штурма: вывести из строя - на время! - генератор и в темноте, во время панических минут, пока не включится аварийка, занести и спрятать. К генератору пойдёт Игорь, только он мог разобраться в хитросплетениях проводов и аккуратно остановить сердце бомбоубежища - так, чтобы потом легко завести обратно. Ивану лучше находиться на видном месте, чтоб обеспечить алиби - службисты глаз с него не спускали. Заодно отвлечёт внимание от друзей. С жучками внутрь пойдут Елена - в дирекцию, и Сидоров - в пятую зону.
Щебеча звонкими голосами, к футболистам приближалась колонна четырёхлеток, выстроенная парами и возглавляемая воспитательницей. Иван, предложивший себя в качестве судьи на игру, остановил встречу и сделал галантный жест рукой, пропуская малышей. Именно в этот момент и погас свет.
Панику среди детишек помогли предотвратить футболисты. Аварийное освещение включилось спустя десять минут.
Да, прослушку они выставили, получилось. Но самое поганое, что генератор вышел из строя не понарошку, как задумывалось, а по-настоящему. Игорь вернул проводки на место, но мотор обратно не включился...
Только сейчас, пребывая в аварийном режиме, когда слабыми светлячками брезжили в чёрном мраке лишь немногие из ночников, народ во главе с начальством осознал, что значил для бомбоубежища генератор. До сих пор не случалось ни единой поломки, как наладил его Пётр Егорович, так он и работал, с каждым месяцем всё лучше. Гений лично курировал двигатель, холил и лелеял; сумел увеличить мощность в десятки раз, реализуя новые революционные идеи. Беда в том, что никто, кроме гения, не знал, как оно работает. Каждый выполнял свои отдельные задачи, а воедино сводил в канат ниточки только он, Пётр Егорович.
Четвёрка друзей подавленно молчала, запершись на складе. В сущности, ведь именно они поставили на грань выживания несколько сот человек. Никто об этом не знал, но они-то - знали! На душе мерзко и слякотно, впору застрелиться. Ладно - свет... Качество воздуха начало ухудшаться, не хватало энергии для полноценной очистки. И кончались запасы воды.
Иван встрепенулся, запел дифирамбы убитому гению. Великий, мол, человечище был, выстроил систему и не просто поддерживал, а развивал. Не только в физике гений, но и в психологии...
- Чего вдруг? - оживился Игорёк. - Неужели порядок не нравится?
- Монстр он был, ваш гений... - упрямо продолжала бывшая англичанка. Педагог, живущий в ней, требовал точных определений.
- Факты давай! - попросил Иван. В темноте друзья не видели, как напружинилось его тело, заблестели глаза...
- "Только жёсткий отбор приведёт к здоровому обществу" - его формулировка. Он детей убивал. Которых слабыми считал.
- Как это - убивал? - просевшим вдруг голосом произнёс химик. - Лекарств, что ли, не давал? Так, извини, у лекарств есть срок годности, вышли все лекарства, кончились...
- Конкретный пример приведи! - не отступал от мысли, вспыхнувшей в мозгу, Иван.
- Пожалуйста. У Любы Ломовой девочка умерла... она бы жила и жила, если б он её...
- Чего он её? Не тяни! - прохрипел Сидоров.
- Не знаю я! - устало сказала Лена. - Была здоровая... слабенькая, но здоровая... улыбалась всем, глазёнки светлые... а после его сеанса через час умерла.
Иван взял фонарь и кинулся прочь.
- Ты куда? - дружно прокричали трое.
- Не отвлекайтесь, продолжайте слушать, я скоро! - донеслось до них от двери.
Слушали они много - как случилась авария, с тех пор только и делали, что слушали. От народа информация скрывалась во избежание эксцессов, но четвёрка друзей была в курсе всех новостей.
Несколько дней назад в рубке управления вдруг сработало радио; сигналы шли снаружи. Объявились спасатели! Желающим спастись предлагали оставлять свои координаты тут же, в эфире.
Но сигнала о помощи правление так и не подало. Хотели, но сначала Пётр Егорович резко воспротивился, потом убийство... да и очередь... Жаждущих спастись - много, спасателей - мало, отсюда очередь. Вчера друзья сами слышали весёленький диалог в эфире: "Через десять лет, раньше никак. Сдохните, говорите, через столько? Тогда и записывать не будем!"
Но очередь, как водится, можно обойти, если есть чем платить. У них есть, и весьма ценный продукт - арсенал оружия. Но нет ключика, открывающего ларец. Из-за чипа руководители собачились друг с другом - уши вяли слушать! Оказывается, боссы сами виноваты: у всех он был, но с собой в бомбоубежище захватил только Пётр Егорович.
Смысла заявлять о себе, не имея на руках чипа, руководство не видело. Набегут мародёры... кто-нибудь из борзых попытается, как пить дать, проникнуть в арсенал - и прощай, родной дом, бабахнет так, что мало не покажется. А через двадцать лет, предрекал Пётр Егорович, радиация спадёт и можно будет выходить на поверхность в защитных костюмах. Вот тогда и начнут думать о переезде.
Кабы не авария... Авария порушила розовые планы. Через две-три недели обитатели подземелья подохнут просто из-за отравления углекислотой. Ничего не оставалось делать, как выходить на связь и требовать немедленного спасения в обмен на оружие, а там как кривая вывезет... Дурацкий план, спасатели не идиоты, но иного выхода не просматривалось. Не было идей и у четвёрки тайных слушателей.
Ломова находилась при грудничках как кормящая. Иван схватил её за руку повыше локтя и поволок к себе. Втолкнул внутрь жёстко, так что она упала на кровать.
- Зачем ты убила доктора? - негромко но свирепо задал любимый вопрос, светя фонариком ей в лицо.
- Не убивала я! - прохрипела она, дыхание перехватило, сердце ушло в пятки. - Его уже, до меня!
Иван расслабился, отпустило напряжение, тугим комком стянувшее тело: нашёл-таки фигуру в чёрном! Выключил фонарь.
Всхлипывая, женщина призналась, что тем вечером и в самом деле шла убивать. Выждала немного после ухода банщика, настраиваясь, и ворвалась внутрь с ножом в руках. А там - Пётр Егорович, весь синий и страшный до ужаса, бился на полу в конвульсиях! Из головы вылетело, зачем пришла, на помощь кинулась, опустилась рядом на колени. "Спрячь" - сотрясаясь, он протянул к ней руку. Она разжала его кулак - а там брелок. "Никому!" - прохрипел. И умер.
Она не сразу поняла, что он мёртвый - по щекам хлестала, массаж сердца делала. А когда поняла - подобрала нож и выметнулась наружу.
Что с брелком собиралась делать? - а ничего. Закопать и забыть. Пётр Егорович ведь сказал - никому! Её же первую и обвинят в убийстве.
- Где? - рявкнул Иван так, что Ломова вздрогнула.
Достала из-под груди брелок, вложила ему в руку.
- Заберите.
Ушла она в слезах, но то были слёзы облегчения: удачно сбросила груз с сердца - сыщик обещал, что никому ничего про неё не скажет.
Иван, развалившись на кровати, напряжённо думал: что делать? Доктор был резко против спасателей - может, в том имелся смысл? Гению же виднее? Так гению или монстру?
Решил: подождёт ещё. Если наладят генератор, восстановят работу систем жизнеобеспечения - не отдаст, спрячет чип до лучших времён. А уж коль не получится, спасателей вызовут - тут он и возникнет с чипом, аки джинн из бутылки.
Зато он теперь знал, кто убийца.
И тут вспыхнул свет. Справились инженеры, безвылазно охаживающие генератор. Не единственный гений работал на "Астоне", имелись в среде сотрудников и другие головастые!
Спустя месяц.
...В отсеке по утилизации отходов работяги в кирзовых сапогах и вонючих телогрейках раскидывали очередной слой дерьма.
- Куда кладёшь? Правее кидай! - зычно указывал Орлов Мухину.
"Коз-зёл, давно не при делах, а туда же - командовать"... - незлобно усмехнулся Иван, подгребая лопатой кучу с другой стороны.
Директор - тот ещё шутник, свёл в одну бригаду бывших конкурентов. И правильно: коль не смогли распутать убийство и чип найти - будьте любезны в отстойник, господа. Ха. Хорошо, друзья не забывают, подкармливают время от времени.
Эпилог.
Лариса уткнулась в подушку, кусая губы. Слёз не было, нечем выплакать боль из сердца. За сына пойдёт на всё. Сын не должен уйти в расход, как слабый. Слабым не место, их отстреливают. Сын будет жить. И в нём будет жить её любимый муж, единственный на всю жизнь мужчина, оставшийся там, снаружи. Простой программист, не красавец и не силач, зато любил её беззаветно И умный - поискать, по шахматам, вон, гроссмейстера выполнил.
Она прижала фотку к сухим губам.
Сыщик рыскал вокруг да около в опасной близости, но так и не понял, что на убийство она пошла из-за одной цифирки на медкарте - группы крови. Раскусил её доктор. Написано на карте сына - 2, так нет - перепроверить решил, заподозрил, видать. Получил - 4. А у директора - 1. Не может быть у родителя с 1 группой крови потомства с 4, какая бы группа крови ни была у второго родителя. Генетика не позволяет. На руках у доктора оказались страшные факты, он собирался шантажировать её этими фактами и, значит, играть жизнью сына. Этого она позволить не могла. Подсыпала яд в бутылочку, пока доктор вальсировал. Уничтожит любого, пусть кто попробует тронуть её солнышко...