Она перешла в мой вагон после станции Ховрино. Электричка, идущая в Москву, в этот выходной день не была переполнена так, как в будние дни, никто не ехал стоя, были и свободные сидячие места. Поэтому, сидя почти у противоположных дверей вагона, я смог увидеть старушку, несмотря на её небольшой рост. Увидел случайно, просто посмотрел в этот момент в её сторону. Эту бабульку я видел впервые. Не знаю почему, но я не отвёл глаз от сгорбленной фигурки и продолжил наблюдение за старой женщиной. Может быть потому, что она напомнила мне мою покойную маму. Вполне интеллигентная на вид старушка носила старомодные пальто и шляпку. Такие же, как носила моя мама много лет назад незадолго до своей смерти. И такая же седая прядь волос, непослушно выбивающаяся из-под шляпки.
В самом начале вагона бабушка на несколько секунд замешкалась. Затем, как будто через силу, достала из потертой коричневой сумки эмалированную кружку. Низко опустив голову и бормоча что-то невнятное, нищенка медленно пошла вдоль вагона. Белая кружка с нарисованной на боку яркой весёлой вишенкой, такой неуместной в данной ситуации, мелко подрагивала в протянутой руке. За время прохода по вагону звон падающих в кружку монет раздался лишь однажды. Это я выгреб из кармана всю имевшуюся там серебряную мелочь. Старушка вздрогнула, неловко повернулась в мою сторону и, так и не подняв глаз, еле слышно произнесла:
- Благодарю Вас и храни Вас Б-г.
Попрошайка медленно дошла до выхода из вагона, высыпала мою мелочь в сумку, спрятала кружку и, с трудом раздвинув створки дверей, продолжила свой путь дальше вдоль поезда. Я отвернулся к окну, вперил взгляд в мелькающие за окном замерзшие деревца и одноэтажные домики с припорошенными снегом крышами. Мысли, однако, вернулись к нищенке. Интересно, кто она? Одна из тех "рабынь", ежедневно собирающих "жатву милосердия" для своих незримых хозяев, дающих взятки руководству железных дорог и железнодорожной полиции за "лицензию на попрошайничество" и в итоге отнимающих у своих "нищих" львиную долю этой жатвы? Или действительно нуждающаяся одинокая старая женщина? Уж больно непохожа она была на персонаж из первой категории.
Мне вспомнился эпизод тридцатилетней давности из моей жизни. Я год как женился. Жили мы у тёщи недалеко от центрального рынка. Как-то в воскресенье тёща выдала мне десять рублей, снабдила списком продуктов, которые надо купить, и отправила на этот самый рынок. По тем временам десять рублей были немалыми деньгами. На них можно было накупить еды на семью почти на неделю. Так вот, не дойдя метров двадцати до входа в рынок, я вдруг обратил внимание на слепого старика, безмолвно сидящего на деревянном ящике с протянутой рукой и откинутой назад седой головой. Я остановился и начал наблюдать за нищим. Наблюдал около часа. Нищий сидел почти неподвижно, лишь изредка смачивал лоб и губы влажным платочком. За этот час ни один человек из оживлённого потока проходящих мимо людей не подал старику ни копейки. Наверное, я чрезмерно доверчив и сентиментален. Не знаю. Я почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы жалости. Последующий порыв был сильнее разума. Я подошёл к слепому и со словами: - Возьмите, дедушка, - неловко сунул десятку ему в руку, отвернулся и быстро пошёл прочь от рынка. Домой, естественно, вернулся без денег и без продуктов. Нет, ни жена, ни тёща не ругали меня. Жена лишь безнадежно махнула рукой на наивного мужа, а тёща попыталась излечить мою детскую доверчивость краткой лекцией о нанятых "мафией" псевдо-нищих, взывающих к милосердию людей различными трюками, среди которых якобы есть и изощрённый трюк с "зашиванием" глаз.
Надо сказать, что вкупе с несколькими прочитанными впоследствии газетными статьями по теме, тёщина лекция произвела задуманный ею эффект, и я стал относиться к попрошайкам с большой долей скептицизма. Позже, в разговорах с различными людьми я многократно обнаруживал их жёсткую позицию по отношению к нищим: не подавать никому и никогда. Во-первых, так проще - не надо пытаться их дифференцировать, а во-вторых, нечего поддерживать нищенский бизнес, в котором деньги всё равно оказываются у "подпольных организаторов".
Мои мысли были прерваны зашедшими в вагон очередными торговцами, на сей раз предлагавшими дешёвые бинты и марганцовку. На конечной станции я вышел, занялся своими делами, забыл о нищенке. Через пару часов сел в электричку, идущую в обратном направлении, и вновь увидел её. Бабушка явно устала. Шла медленно, часто останавливалась, держась за ручки над примыкающими к проходу сиденьями. Опять я оказался в конце вагона. Пока старая женщина шла по нашему вагону, она не получила ни единого подаяния. Люди отворачивались либо демонстративно, либо как будто случайно, и пристально смотрели в окно, за которым из-за сгустившейся темноты уже не было видно ни зги. Вероятно, внешний вид старушки не вызывал необходимой для подаяния степени жалости у людей. Ну да, одета бедненько, но чистенько, не инвалидка, не слепая, грудного младенца или понурой собаки с ней нет. И говорит тихо и непонятно. Да полно таких старух. Что теперь, каждой подавать?
На сей раз я тоже не подал милостыню. У меня вдруг созрел план. Мне захотелось проверить свою версию относительно этой попрошайки. Домой я не спешил, поэтому решил незаметно проследить за старушкой после того, как она сойдёт с поезда.
Ждать пришлось недолго. Около пяти часов старая женщина вышла на станции Сходня. Вот так совпадение! Моя станция! Старушка с трудом преодолела переход через железнодорожный мост и медленно продолжила путь к парку. Затем спустилась в полуподвал одного из домов, ключом открыла дверь и исчезла в тёмном помещении. Её никто не встречал, по видимому никто и не ждал дома.
Оказалось, попрошайка живёт на противоположной от меня стороне парка. До сегодняшнего дня, однако, она мне не встречалась. Или я не обращал на неё внимания. Мало ли старушек встречаются на улице. Пока ещё не моя возрастная категория. Обычно и не смотришь на них, если во внешности нет ничего примечательного. Но про эту бабульку я решил разузнать побольше. Разыгрался чисто спортивный интерес. Решил позвонить нашему участковому. Он мой давний приятель, ещё с той поры, когда я сам работал в органах, поэтому можно без объяснений. Пусть по адресу попробует узнать что-нибудь о жиличке...
Назавтра участковый перезвонил:
- Привет, Сергей! Повезло тебе! Мало что мог бы сообщить тебе о старушке, если бы пару недель назад твоя бабушка не пришла в райотдел полиции и не подала заявление о том, что у неё вырвали сумку с только что полученной пенсией. Ну, с поимкой вора тут всё ясно - глухарь. Никаких примет. А зовут твою бабульку Петрова Антонина Васильевна. Одинокая пенсионерка, "беженка" из Азербайджана, в России уже лет восемнадцать живёт. Кстати, сумма пенсии в заявлении тоже указана - аж шесть тысяч рубликов! Сержант, который принимал заявление, поинтересовался, это каким же людям платят такие "роскошные" пенсии. Так эта Антонина Васильевна и поведала ему, что много лет проработала учительницей русского языка и литературы в "русской" школе в Баку. Доказать свой стаж работы, переехав в Россию, бедная женщина не смогла, так как не смогла получить необходимые справки из Баку, с места работы. По её словам, за эти справки тамошние чиновники негласно требовали с бывшей учительницы такие деньги, которых у неё не нашлось. А права качать отсюда тяжело, да и не умеет она. Смирилась с ситуацией. В результате ей назначили такую вот микро-пенсию. На неё и живёт. Как сводит концы с концами, непонятно...
Я поблагодарил приятеля. Вроде бы можно было удовлетвориться. Угадал, прочуял, подал милостыню именно той нищенке, которая действительно нуждается. Однако, в душе был дискомфорт, комок какой-то. Примерно то же, что тогда, тридцать лет назад, у рынка. Внезапно в голову пришла идея. Я опять позвонил участковому:
- Слушай, Петрович. Сможешь дать мне пустой бланк нашего райотдела?
- Это зачем тебе?
- Да не бойся, ничего криминального. Печать-то я не прошу.
- Ну, раз так, заезжай в отдел часам к четырем. Тебе-то я верю.
Раздобыв бланк Сходненского отдела полиции, я напечатал на нем следующий текст:
Гр. Петровой Антонине Васильевне
УВЕДОМЛЕНИЕ
Настоящим извещаем Вас, что в результате оперативно-следственных мероприятий, проведенных сотрудниками нашего отдела по следам Вашего заявления, был задержан гражданин, похитивший Вашу сумку. У задержанного была изъята заявленная Вами сумма денег в размере 6000 рублей. К сожалению, от самой сумки и от других указанных в заявлении мелких принадлежностей задержанный гражданин избавился до задержания. Указанная сумма в размере 6000 (шести тысяч) рублей направляетсяВам вместе с данным уведомлением.
С уважением...
Тут я задумался, как подписать письмо. Конкретное должностное лицо указывать нельзя. Решил закончить обезличено и подписал так:
Сотрудники следственно-оперативной группы.
Проставил дату, вложил бланк в конверт, присовокупил шесть тысячерублёвых купюр и отправил заказное письмо на адрес Антонины Васильевны из ближайшего почтового отделения. Я был уверен, что старенькая учительница русского языка и литературы вряд ли распознает подлог.
Вечером в телефонном разговоре я рассказал об этом эпизоде сыну. Он у меня уже взрослый, сам зарабатывает на жизнь, живёт отдельно. Мне была интересна его реакция. Наверно, отнесется ко мне, как к наивному чудаку, точно так же, как в своё время жена и тёща. Однако реакция сына оказалась другой. Он вдруг спросил меня:
- Пап, а 6000 рублей - это для тебя много?
Я задумался, прикинул. Получалось, что где-то так же, как та десятка тридцать лет тому назад. Ответил как есть:
- Заметно, но не смертельно. Месячный бюджет выдержит эту пробоину.
- Вот видишь, а для старой женщины это вопрос пропитания, может вопрос выживания. Вынуждена была просить людского милосердия. Так что ты сделал всё, как надо. Мы с тобой можем заработать, а она уже нет, - сын замолчал, но вскоре продолжил: - Вообще-то, мы с тобой как-то не обсуждали эту тему, но я подаю нищим регулярно. Не по шесть тысяч, конечно, монетки даю. Я тоже не миллионер. Понятно, что чаще деньги мои идут не по назначению. Но по мне лучше лишних два раза подать "ряженым", чем один раз не подать тому, кому хлеба купить не на что...
Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я чувствовал себя комфортно. Хороший сын у меня вырос, всё же. А ещё хотелось сказать всем живущим на этой земле: