Аннотация: Задел на будущее. Майор Кощеев идёт по дороге, НЕ вымощенной жёлтым кирпичом. Оз, Великий и Ужасный, нервно курит в коридоре...
403
1
Расстилавшийся вокруг пейзаж отнюдь не способствовал укреплению веры в коллек-тивный разум и здравомыслие человечества. Прискорбно, но сомнений в том, что это была именно Земля, причём не просто земля, а Россия-матушка, быть не могло. Бог просто не спо-собен создать обстановочку столь безотрадную.
Низкие плотные тучи с какими-то мерзкими червеобразными отростками снизу толк-лись в беспорядочной веренице спиралей и гребнистых складок, наглухо отгораживая землю от солнца. Ниже, над самой землёй, стелился не то холодный туман с запахом дыма, не то дым, обладающий липкой влажностью тумана. Короче, было холодно. И воняло. Дерьмом и копотью, как и полагается на помойке.
Майор пнул кучу мусора под ногами. Из-под сапога вылетела и задребезжала под уклон пустая консервная банка. Мелькнула знакомая этикетка; Кощееву не нужно было нагибаться, чтобы на память озвучить её содержание: "Говядина тушёная. Компания Великая Китайская стена. Произведено в провинции Синьцзянь". По самым скромным оценкам, здесь таких банок валялось эдак с миллион. И ещё неопределённое количество других банок, бутылок и упаковок.
Впрочем, слово "куча" здесь было не вполне уместно. Куча подразумевает определённые габаритные ограничения. Здесь же было что-то вроде вала, уходившего в сумерки на-право и налево, насколько хватало видимости. Как понял Кощеев, это мусорное сооружение возникло стихийно, по мере сброса мусора в некогда глубокий кювет между шоссе и двухко-лейной железной дорогой. Бывшей дорогой. Воистину, для Бронепоезда Блейна рельсы были сугубо условным понятием, иначе он не удержался бы на здешней насыпи и трёх секунд. Рельсы на ней, правда, остались - в виде пьяно змеящихся из стороны в сторону ржавых плетей, а вот шпалы присутствовали через девять на десятую. Где-то я уже это видел? Ах, да! Чечня, 95-й. Там аборигены тоже не утруждали себя заготовкой дров, если рядом проходила железнодорожная ветка.
Кощеев сплюнул под ноги длинным блатным плевком. Н-да, при таком дебюте строить планы на хэппи-энд представлялось просто верхом самонадеянности. Даже определить время суток в этой вонючей мути "на глазок" не представлялось возможным. Внутренний хронометр, никогда не подводивший его в передрягах, почему-то тоже забастовал, причём "датчик степени пакости" подсказывал ему, что на часы и компас в этих проблематичных краях полагаться тоже не приходится. Вытащив из кармана "молнию", он с законным удовлетворением убедился, что не ошибся: минутная стрелка, по-видимому, вообразила себя секундной, а секундная вообще стремилась имитировать вертолётный пропеллер. И это при том, что механические часы теоретически не должны реагировать на выходки электромагнитных и прочих импульсов.
Компас доставать Кощей даже не стал. Хорошо ещё, если стрелка просто ходит колесом по лимбу. А если методично и целенаправленно врёт? С баснословных времён в его не-предсказуемой памяти застряло, что шоссе на Мурманск в этом районе проходит к востоку от Мурманской железной дороги. Значит - налево.
Кощеев достал из наплечного кармана "Балканскую звезду" и чиркнул зажигалкой. Табачный дым на фоне всеобъемлющей безнадёги показался одуряюще приятным. Хоть что-то в этой поганой реальности остаётся более-менее неизменным, с оптимизмом, которого сам от себя не ожидал, подумал он и взял курс на север.
2
Он не мог с уверенностью сказать, сколько времени прошло с момента десантирования. Может быть, час, а может быть, и пять. "Биочасы" отказали напрочь. Правда, судя по ногам, он отмотал не меньше двадцати километров. Биокомпас тоже отказал. Кощеев честно при-знался сам себе, что, если бы дорога описала петлю, он не почувствовал бы этого и продол-жал бы движение в направлении, противоположном исходному. Однако штучка под услов-ным наименованием ДКО, "детектор конкретной опасности", чей приоритет приёма для него был выше любых инстинктов, молчала, и он отмеривал шаги с неумолимостью боевого пат-руля, коих отмотал на своём веку более, чем достаточно, чтобы научиться не считать кило-метры.
Неплохо спеть под это дело. Что выберем?
- Как насчёт "Глори, глори, аллилуйя"?
До кобуры было не ближний свет, особенно если учесть, что правая клешня своей тя-жестью уравновешивала девять килограммов пулемёта. Хотя шанс вполне был, если не тор-мозить.
Тот, кто сказал, нарисовался на обочине бывшего шоссе метрах в двухстах от него, но прозвучало, как в двух шагах.
Ничего существенного. В принципе, безнадёга. Как была, так и осталась. Кощеев даже не замедлил шага.
- Сколько зим, сколько лет! Старина Рэнди Флегг, он же Рассел Фарадей, он же ещё чёрт-те знает кто! Как нас зовут нынче?
Человек с тысячей имён шагнул с обочины навстречу Кощееву и широко, как старому знакомому, улыбнулся самой обаятельной из тысячи своих улыбок. Искусством быть обая-тельным он владел в совершенстве.
- А разве это важно, старый крыс? Конечно, если это тебе поможет, я могу что-нибудь придумать на скорую руку.
- Опять на Эр Эф? Слушай, не дай помереть дураком, признайся, откуда такое пристрастие к этим буквам?
- Талисман, - человек улыбнулся еще шире. - Забудь. Лучше расскажи, что ты забыл в этих Богом забытых краях? Уж извини, дурной каламбур за дурной каламбур!
Кощей с нескрываемым облегчением уронил с плеча пулемёт, потёр ладонь о полу бушлата и подал руку нежданному встречному.
- Привет, - встречный был среднего роста, средней комплекции, одет в ношеный ар-мейский бушлат, такую же шапку-ушанку, потёртые джинсы и видавшие виды ковбойские сапоги со сбитыми каблуками. Рэнди всегда умел применяться к существующей на местах моде, этого не отнять.
- Ты, как всегда, верен себе, - кивком подбородка указал Кощеев на обувь пришельца.
- Должно же быть в этом траханом мире хоть что-нибудь постоянное, - усмехнулся Флегг. Рукопожатие у него было крепкое и открытое, но какое-то необычное. Ах, да, у него ведь не было папиллярных линий на ладонях. - Ты ведь тоже не променял свои говнодавы на что-нибудь более футуристическое?
- Ностальгия! - Кощей достал "балканку". - Ты сам-то какими судьбами? Вряд ли про-ездом. Колись, чего хотел. Чай, не первый день друг друга знаем.
Флегг сбил шапку на затылок и в демонстративном отчаяньи развёл руками.
- Какой талант пропадает! И меня ещё обвиняют в склонности к казуистике. Искусст-вом заболтать вопрос и свалить всё, что можно, с больной головы на здоровую, ты овладел в масштабах, которым мне остаётся только завидовать.
- Не скромничай, - смущённо отмахнулся Кощей. - Я не волшебник. Я только учусь.
Он выбил из пачки ещё одну сигарету. Флегг благодарно кивнул и закурил, чиркнув старой американской спичкой о ноготь.
- Чего ты хочешь? - Флегг по-простому, без наигрыша, взглянул в глаза Кощею.
- Не вполне уверен, - пожал плечами майор. - Справедливости. Чтобы каждому ублюд-ку - по пуле, каждой девчонке - по жениху, каждому солдату - по рюмке водки. Примерно так. В общем, ты понял.
- В том-то и дело, что да, - кивнул Флегг. У его глаз была забавная особенность: их не было. Просто аккуратные чёрные дырки в никуда. - Самое любопытное, что я занят, в прин-ципе, тем же самым. Мы взрослые люди. Не думаю, что мы сможем обмануть друг друга. Ты - стрелок, и для тебя открыты все пути. Ты знаешь, что мой - не самый худший.
- В смысле, относительно комфортабельный, - затянувшись, поправил Кощей. - Пока. А потом?
Флегг в две мощных затяжки докурил "балканку" до фильтра и щелчком отправил её за обочину.
- Ты прагматик, майор. И, между прочим, реалист.
Человек с тысячью имён достал из кармана пачку "винстона" и вытряхнул две сигаре-ты.
- Попробуешь мои?
- Давай.
- В этом разница, - Флегг пустил дым через ноздри. - Роланд делает то, что делает, по-тому, что он - фанатик. Никакие доводы, никакая логика ему недоступна. А ты?
- А у меня контракт, - пожал плечами Кощей.
- И ты что, всерьёз веришь в силу обещания?
- Ну, ты же берёшь толпу за хобот на основании одного лишь обещания, не так ли?
- Мой человек, - сокрушённо хлопнул себя по колену Человек с тысячью имён. - Какое мастерское владение казуистикой! Кощей, между тобой и этим мизантропом - пропасть, вы не пара. Что тебе мешает сделать выбор?
- Хорошее курево, - Кощей послал "бычок" по длинной траектории в кювет. - Роланд - фанатик идеи. А я - фанатик долга. Он - рыцарь, а я - ландскнехт. Согласись, разница есть. В конце концов, ты сам такой.
- Я же говорю, мой человек, - вздохнул Флегг. - Кстати, о птичках. Ты, вообще-то, зна-ешь, что делаешь?
- Как обычно, - пожал плечами Кощей. - Спасаю мир. А что?
- Абзац! - Флегг сплюнул. - Виктор, ты не в Голливуде. А если серьёзно?
- Иди в баню, - отрубил Кощей. - Ты знаешь, и я знаю, что ты знаешь, и ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, и так далее. Об чём, собственно, разговор?
- Хорошо. - Флегг на секунду уставился в даль, словно о чём-то размышлял. - Вернём-ся на один такт назад. Чего ты хочешь для себя, для себя лично?
Кощей задумался. И чем дольше он молчал, тем шире ухмылялся Флегг.
- Вот, - удовлетворённо произнёс Человек с тысячью имён. - Это как раз то, что я тебе пытаюсь втолковать. Ты никогда не задумывался над тем, что, в сущности, уже сорок лет идёшь по дороге, как осёл, перед которым на палочке привязана морковка? Согласен, ты достиг за это время немалых высот в искусстве передвижения, но цель его для тебя осталась доселе тайной за семью печатями. Можешь спорить со мной до посинения. Истину можно признавать или отвергать, от этого она не перестанет ею быть. И ты, и я знаем, что это так. А знаешь, в чём причина твоей ослиной слепоты?
- "Когда говорит ложь - говорит своё", - предостерегающе заметил Кощеев. - С чего ты взял, что я стану тебе верить? С чего ты взял, что я вообще стану тебя слушать?
- С того, враг мой, что тебе это нужно, чтобы подремонтировать, наконец, твою хро-мую душу. А кроме меня, этого делать никто не станет. Ни за фунт мяса, ни за что другое. Люди - а Боги тем более! - делают только то, что нужно им.
- Даже альтруисты?
- Значит, им нужен альтруизм.
- Даже японские камикадзе?
- Тем более! - вскричал Флегг. - Делать то, что не хочешь, тебя - и любого - можно только заставить. Угрозой, уговором или посулом - не важно. Это уже техника.
Кощеев прищурился, в упор глядя в лицо собеседнику.
-Ты хочешь стать первым на похвальном пути абсолютного бескорыстия?
- Ни в коем случае! - отмахнулся Флегг. - Просто мне это надо - вот и всё. Ещё проще: я намерен за это кое-что получить, естественно.
- Меня?
- Догадлив, - согласился Флегг. - Оцени: кроме меня - этого никто не сделает!
- Потому, что это никому не нужно.
- Совершенно верно - никому, кроме нас с тобой.
- То есть ты предлагаешь мне - меня, в обмен на - меня самого?
- С тобой приятно иметь дело! Абсолютное большинство моих клиентов, подойдя к этому рубежу, начинают лихорадочно измысливать самооправдания для, так сказать, внут-реннего пользования и эвфемизмы - для произнесения вслух. Лишь бы не называть вещи своими именами. Эх, как, помню, извивался Фауст! Интеллигент рафинированный, мать его...
- Так дело не пойдёт, - отрицательно покачал головой Кощеев.
- Что-то не так? - вскинул брови Флегг.
- Конечно. Ты ведь можешь и не получить желаемого за свою плату, а это несправедли-во.
Флегг на секунду задумался.
- Всё может быть. Риск на покупателе - так, кажется, формулируют это правило торго-вые юристы?
Кощеев молча кивнул.
Флегг откашлялся.
- Так вот, твои проблемы - результат того, что ты играешь не в той команде. Минуту! - он предостерегающе поднял руку. - Не торопись с возражениями. Гарантирую, что отвечу на них ещё до того, как ты их озвучишь. Говоря точнее, ты просто не знаешь, кто ты, и руково-дствуешься в жизни чуждыми тебе по самой твоей природе поведенческими установками и морально-этическими нормами.
- Круто. - Ни по голосу, ни по бесстрастному лицу Кощеева невозможно было судить о впечатлении, произведённом на него словами собеседника. - И кто же я?
- Локи, - просто ответил Флегг. - Вернее, одно из его воплощений. Не самое слабое, надо прямо сказать, воплощение.
- Совсем круто.
И снова ни один обертон не дрогнул в голосе майора Кощеева.
- Чего-то в этом роде я и ожидал. Но что из этого?
- Помилосердствуйте! - Флегг возвёл глаза горе. - В кои-то веки сделал доброе дело: можно сказать, объявил заключённому, что он свободен. А он отказывается выходить из ка-меры!
Кощеев снисходительно улыбнулся.
- Боюсь, ты забыл рассмотреть один вариант.
- ?
- А если заключённому нравится камера? Допустим, то, что он найдёт на свободе, его не вполне устраивает?
Флегг пристально посмотрел в неподвижное жёлто-серое лицо майора, но ничего не отразилось в бесцветных глазах Броненосного Крыса.
- Ладно, - наконец тяжело вздохнул Человек с тысячью имён, пожимая плечами. - Вид-но, ты представитель малоизученной разновидности Локи. Похоже, старый пересмешник за-маливает таким образом какие-то свои грешки. Впрочем, свободы воли в этом вселенском бардаке никто не отменял...
Он снова достал сигареты и карандаш. Черкнул что-то на пачке и протянул Кощееву:
- Держи! Звони, если что. Извини, визитные карточки у меня как-то не в ходу...
- Аналогично, - ухмыльнулся майор. - Я так полагаю, говорить "прощай!" бессмыс-ленно?
- Naturally, - подтвердил собеседник. - Сам понимаешь, не я всучил тебе эту дорогу.
- Ну, раз так, до свидания!
- Бывай, Стрелок!
Человек с тысячью имён хлопнул Кощея по плечу и шагнул в туман. Какое-то время его чуть сутуловатая фигура еще маячила сквозь муть, а затем растворилась в ней, чтобы вы-нырнуть где-то ещё, возможно, там, где сейчас обретался бравый экипаж "Меча". При мысли об этом губы Кощея растянулись в нехорошей улыбке.
- Помоги ему Бог при встрече с Броненосными Крысами!
На сигаретной пачке ниже красной надписи "Winston" был записан не совсем обычный номер. Что характерно, начинающийся с трёх шестёрок. Ну, что ж, всё правильно. Так и должно быть.
Он взгромоздил на плечо пулемёт. Слева от него в мусорном валу обозначился разрыв, в который уходила вполне рабочего вида дорога. Правда, не шоссе, но, в общем, довольно приличный грейдер. С удивлением он обнаружил, что его внутренняя навигационная система снова работает. То есть вот так, значит. Ну, коли так - пошли!
3
Ночь в этих гнусных краях всё-таки была. В этом он убедился, дважды её пережив са-мым скверным образом, то есть под открытым небом при мерзейшей погоде. Впрочем, руку на сердце положа, бывало и похуже, и намного, но никогда еще не было такого мерзкого на-строения. На память пришла ледяная ночка у Чири-Юрта в Аргунском ущелье, когда его взвод и взвод миномётчиков оказались в отрыве от основных сил, без еды, без топлива, без крыши над головой, на твёрдокаменном от мороза грунте, в двух шагах от опушки леса, в котором могло находиться что угодно и кто угодно, и на то, чтобы остановить бросок этого "кого" к их снежным окопчикам, прикрытым только утрамбованным наскоро настом, им ос-тавалось всего несколько секунд - так близко мог подойти "кто-то" при полной невозможно-сти его заблаговременно засечь сквозь вой ветра и секущую крошку метели. От незамёрзшей реки тянуло совершенно могильным холодом, проклятая связь, естественно, сдохла, и абсо-лютная чернота снаружи восхитительно гармонично смыкалась с абсолютной неизвестно-стью изнутри.
Но была надежда на рассвет (и он, в конце концов, таки наступил), а вот такой мрачной безнадёги - не было. Лёжа в том окопе, он, по крайней мере, мог с уверенностью сказать се-бе: "Пройдёт и это", а здесь - не поворачивался язык. Казалось, он влип в эту равнину навсе-гда, как муха в патоку, с той только разницей, что патока, по крайней мере, сладкая.
Так что, когда на горизонте (хотя какой, тут, к чёрту, мог быть горизонт? Не больше двухсот метров видимости) замаячила человеческая фигура, он не спешил поверить в её ре-альность, зато потом прибавил шагу с неподдельным интересом.
Малый был ражий, косая сажень, на башке - американский стальной шлем 1940 г. об-разца набекрень, на плече - автоматическая винтовка Браунинга М1918, не самое оптималь-ное пехотное оружие, не совсем ручной пулемёт и совсем не штурмовая винтовка, но в руках физически крепкого бойца - весомый аргумент. Бандольер с магазинами пересекал его спину сверху-справа-вниз-налево, а ботинки с высокой шнуровкой однозначно дополняли облик бойца воздушно-десантных войск США образца 1944 года. Вдобавок на правом бедре был принайтовлен в кобуре грубой кожи пистолет Кольт М1911, а на левом - связка сигнальных ракет. Раз пистолет - значит, сержант. Раз на затылке каски красный ромб - значит, 506 ба-тальон рейнджеров.
- Патрик О"Шонесси? - поинтересовался Кощей, поравнявшись с верзилой. Рыжий дея-тель, на полголовы выше Кощея, минуту тупо созерцал майора, но звёзды защитного цвета на плечах собеседника узрел и звёздочку на фуражке - тоже. Плюс было в лице Кощея не-что... гм... располагающее. С лёгкой угрозой.
- Никак нет, сэр! Сержант Е-5 Шон О"Флаэрти, 506 батальон рейнджеров!
- Есть курить или мох заворачиваешь, сержант?
- "Лаки страйк", сэр. Только всё размокло, пока я бултыхался в водичке.
- Попробуй-ка вот это, - Кощеев достал дарёный "Винстон". - Кстати, тебя грохнули в Нормандии или в Алжире?
Сюр не ослабевал.
- В Нормандии, сэр. Если честно, я и выстрелить-то ни разу не успел. Хлопнули, как муху. Помню только, как падает аппарель десантного катера - а потом звиздец.
- И?
- Да что говорить. Парень, с которым не сильно поспоришь - погоны с двумя звёздами. Вроде здесь, недалеко. В бронированном вагоне, такие у нас в войну с южанами были. В об-щем, предложил работу. А я-то знаю, что умер, и терять-то мне, в общем, нечего, и согласил-ся.
- Правильно сделал, - одобрил Кощеев. - Да, чуть не забыл. Майор Кощеев, морская пехота, Россия.
Веснушчатый гринго чуть не поперхнулся.
- Россия, сэр??! Советский Союз? Сталин?
- В самую точку, сардж.
- Ого! - сержант пошевелил могучими плечами. - Тогда да, тогда играть можно и шан-сы есть!
- Шансы есть всегда. Кстати, там впереди ещё один деятель или мне кажется?
Не казалось. Впереди сквозь клочья отвратительно влажного тумана маячила ещё одна явно вооружённая фигура.
- Не похоже на Канзас, - хмыкнул сержант О"Флаэрти. - Там дорога была из жёлтого кирпича.
- Точно, а ты не похож на Страшилу, - подбодрил американца майор Кощеев. - Хотя бы потому, что у тебя, мой друг, есть мозги. Только не отрицай этого, я тебя умоляю! Немного, но есть.
- М-да, - минуту спустя откликнулся О"Флаэрти. - Вы, сэр, тоже не похожи на Элли.
Кощеев просто кивнул в знак согласия.
- Боже, храни короля! - негромко окликнул Кощеев молодого светловолосого парня в хаки, когда они с О"Флаэрти догнали очередного попутчика. - Мы тут с коллегой думаем - когда же, чёрт побери, чай?
- Да здравствует король. Я бы не взялся делать прогнозы, сэр, - офицер со знаками раз-личия британского капитана с неподражаемым британским хладнокровием чуть шевельнул бровью. Что характерно, старшинство Кощеева он уловил мгновенно и однозначно. - На-сколько я понимаю, не скоро. Тем более, что лично у меня чая нет.
- Зато у вас есть пулемёт, - жизнеутверждающе констатировал Кощеев. - А что касается чая, то он есть у меня.
- Живём! Генри Паркер, командир роты 77-й диверсионной бригады "Чиндиты", про-пал без вести 14 октября 1943 года в долине реки Иравади, Северная Бирма. - Англичанин чуть улыбнулся. - Не повезло.
На шее у него висел ручной пулемёт "Брен", в снаряжении тут и там торчали снаря-женные магазины, а за спиной, словно прибитая гвоздями, покоилась винтовка Ли-Энфилд S.M.L.E, под тот же патрон, оружие столь же смертоносное, сколь и надёжное.
- Как насчёт курева, капитан?
- Боюсь, ничем не могу помочь, - беспечно мотнул головой Паркер. - Всё утопил при переправе через эту чёртову реку. Даже трубку, черт бы побрал эту Иравади.
- Тогда закуривайте. - Кощеев протянул англичанину красно-белую пачку "Винстона". - Кстати, вы сюда не с бронепоезда, случаем?
- Да, один человек на бронепоезде попросил меня об одолжении. Я пообещал помочь. А что?
- Да так. Сдаётся, мы все здесь из одной обоймы. Кстати, вон тот персонаж, похоже, опять-таки наш компаньон.
Дорога поднималась из заваленной туманом низины и углублялась в мокрые лохмотья, поэтому от фигуры очередного попутчика видны были только ноги.
- Позови его, сержант, - попросил Кощеев. - Или свистни, или ещё как-нибудь.
О"Флаэрти на секунду задумался, а затем вставил в рот два пальца и засвистел, да так, что впору было придерживать фуражки.
- Сильно! - одобрил Кощеев.
- А на Пяти углах иначе нельзя, - пожал плечами сержант. - Я же вырос в Нью-Арке. А вы что думали, сэр?
- Я думал, ты Молли с овечкой, - углом рта ухмыльнулся майор. - Смотри-ка, подейст-вовало!
Ноги сперва замялись, потом остановились и развернулись в сторону спецкоманды пу-тешественников-юмористов.
- Это, скорее всего, Железный Дровосек, - Кощеева уже конкретно разбирал смех, хотя по его лицу этого никто бы не сказал. - Идём!
По мере приближения из мути проступила потрёпанная жизнью фигура - лётный ком-бинезон и обшарпанная кожаная куртка, подбитая овчиной, плюс лётный шлем со сдвину-тыми на лоб пилотскими очками. Из-под шлема спокойно и смертоносно смотрели карие глаза человека, давно уже готового к смерти, и уже много раз её встречавшего. Правая рука японского пилота лежала на рукояти наполовину вынутого из ножен короткого самурайского меча вакидзаси. О"Флаэрти и Паркер так же спокойно и смертоносно взяли наизготовку свои пулемёты.
- Нет, Нишизава-сан, - Кощей устало махнул клешнёй. - Здесь только друзья.
И хотя его японский был намного хуже английского, лейтенант японских ВВС Тэнъити Нишизава, 46 воздушных побед, вбросил клинок в ножны. Рыжий сержант недоверчиво взглянул сперва на япошку, вооружённого всего-то клинком и пистолетом, потом - на стран-ного русского майора и - забросил пулемёт на плечо. Англичанин усмехнулся и опустил ствол.
- Как вы сказали, сэр? В одной обойме? - Паркер сдержанно улыбался под короткими британскими усами.
- Примерно так. - Кощеев с генеральским видом обозрел окрестности - примерно мет-ров десять в округе, которые позволял рассмотреть туман. - Давайте-ка присядем и кое-что обсудим. Нишизава-сан, вы курите?
- Боюсь, мои сигареты погибли, когда мой самолёт упал в море, - сдержанно поклонил-ся лейтенант Нишизава. Его английский был куда лучше, чем японский Кощеева.
- Держите. Американские, да какая сейчас разница? - Кощей достал пачку - в ней оста-лось не больше десяти сигарет.
- Это очень любезно с вашей стороны, Кощей-сан. Говоря по правде, я не курил уже миллион лет! - обезоруживающе улыбнулся японский лётчик.
- Вот и закурим... - Кощеев секунду поколебался, затем спрятал "Винстон" и достал родную "Балканскую звезду". - Для полного счастья, господа, нам не хватает парня из диви-зии "Викинг" верхом на его верной "пантере". И был бы полный пердимонокль...