Поднявшийся на гору Сырымбет,
К вершине зачарованного стража,
Слепой акын давал святой обет
В свершеньи исцеляющего хаджа,

Каснувшись неба белою главой
У пропасти ущербленного края,
Томимою надеждою строкой
К Аллаху всемогущему взывая:

"Хранитель мой, вот я к тебе пришел,
Я знаю мир душой лишь и руками,
Хранитель мой, как было б хорошо
Писать о камне видя этот камень!

Мои стихи всегда полны людей,
Цветов и трав, которых я не знаю,
И я пишу о счастье и беде
Не видя их, душой лишь принимая.

Играя на задумчивой домбре,
Сердец и струн я слышу колебанье.
Прозренье дай! Будь милостив ко мне,
Позволь мне приобщиться к света тайне!

Хотя б на день увидеть дай людей!
Мне покорится сказочная Мекка!
Хотя б на день, а там... пусть быть беде!
Услышь мольбы слепого человека!"

Седой акын, ты слеп уж много лет,
Ты зрил душой, судьба тебе такая:
Когда глаза увидят этот свет,
Душа твоя ослепнет, увядая.