"Избавлю от страданий", - так сказал телевизор завораживающим голосом. Марина кинулась к экрану. Но черно-белый монстр уже предъявил шарики, которые играли в пинбол на прокладке. "Опять пропустила", - посетовала Марина и доделала бутерброд. Бутерброд был без масла, с солью.
Телевизор можно было бы развернуть к столу, но антенна-усы была намертво ввернута в корпус, и не вращалась, при развороте телевизора прием программы терялся в ряби. Тем более сидеть у стола было не на чем. Единственный стул стоял у батареи под окном, на него опирался вываливающийся подоконник, но и подоконник с батареей не давали стулу развалиться. Симбиоз предметов в хозяйстве.
Марина села на стул и уткнулась в телеэкран. Пережевывая хлеб, она переживала из-за того, как доблестные питерские менты раскрывают очередное убийство.
Наконец-то реклама. "Я помню, - говорила актриса, играя смущение, - что у меня с самого детства проблемы с кожей..."
"Теперь я о них не помню, - закончила Марина, - потому что у меня склероз".
И вот. Заставка рекламы... Как визитка, ее частенько кидали в почтовый ящик. В сине-желто-белых тонах. Номер телефона. Ветеринарная помощь. И что-то еще. Теперь такая же визитка оказалась в ящике телевизионном. Доверительный мужской голос за кадром сообщал, что они избавляют от страданий. Марина перевела взгляд на мужа. Он лежал на полу, на матрасе одетым, лежал ровно, по струнке.
Марина втолкнула тачку в кабинет к доктору. На тачке было что-то большое, закрытое грязной простыней.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - сказал доктор, не поднимая головы, он играл в наливные шахматы. Коньяк против самогона.
- Вы избавляете от страданий?
- Да, конечно.
- Я... Вот... Привезла...
Доктор встал, не отрывая взгляда от доски, подошел к тележке. Приподнял простыню.
- Но это же человек!
- Это скотина, - твердо сказала Марина.
- Ага. Но выглядит, как человек.
- Это животное мне всю жизнь испортило! - воскликнула Марина.
- Ага, - доктор вернулся к игре.
- Понимаете, он пьет. Нажирается до нечеловеческого состояния. Скот!
- Собака, так сказать.
Доктор сделал ход и избавил от содержимого съеденную фигуру.
- Да, скотина, - подтвердила Марина.
- И скольких вы мужей уже избавили от страданий?
- Этот первый.
- В этом офисе да. Ну а те двадцать пять за два года существования нашей фирмы, в том офисе? Не много ли?
- Они свиньи! Скоты! Животные! - истерично закричала женщина.
- Понимаю, Мариночка. И собственно смогу вам помочь.
- У меня, доктор, денег нет. Может, как всегда?
Марина встала и задрала юбку. Доктор посмотрел на бледные тонкие синие ноги на рыжеватую поросль.
- Я знаком с этой валютой. Согласен. Как мы будем списывать скотину? Как козла? Собаку?
- Как червя!
- Нет в природе таких больших червяков.
- Тогда, как козла.
- Марина села поближе к столу.
- Мариночка, объясните мне, пожалуйста, - попросил доктор, - неужели он такой плохой? Ну, понятно, один из ваших мужей был маньяк, убивал детишек. Другой вас избивал. Третий...
- Давайте не будем, мне трудно об этом вспоминать! - прокричала Марина.
- Ладно, не будем ворошить прошлое. А этот-то что?
- Вещи стал пропивать. У меня и так ничего нет. А он на телевизор покусился.
- И что? Пропил?
- Не успел. Я его застукала... Его алкоголизм - это беда. Пьет и пьет. Ему плохо. А он пьет. Я уже смотреть на него без сострадания не могу.
- Страдает, значит?
- Ужасные похмелья.
Доктор выпил еще одну фигурку.
- Да, печально.
- Вы поможете, доктор?
Доктор достал шприц, наполненный желтоватой жидкостью.
- Конечно, помогу.
Доктор ласково взял Марину за руку.
- Вы удивительная женщина, Марина, - сказал он. - Стольких животных избавили от страданий.
- Давайте нежности потом, - сказала Марина.
- Хорошо, - ответил доктор и вколол ей в руку укол.
Марина обмякла. Доктор положил её на железную каталку и подтолкнул к железной двери в глубине кабинета, на которой было написано "Крематорий", а снизу умник дописал "Ад". Открыл дверь и втолкнул каталку с телом в беснующееся пламя. Снова сел за шахматы.
- Ма... - послышалось с тележки.
- Мама? - поинтересовался доктор.
- Марина, - уточнил голос.
- Марины нет.
- Как нет? - мужик сел, чуть не перевернув средство транспортировки. - Где она?
- Давайте сыграем в шахматы.
Мужик, пошатываясь, подошел к столу и присел.
- А где она?
- Её вообще больше нет.
- Я... Я все проспал... Пьяная скотина... Где? Где она?
- Я вам могу выдать урну с прахом.
Мужик заплакал, уткнувшись в ладони.
- Не успел подарить ей телевизор... У нее такой старенький... Хотел сюрприз сделать... и не успел...
Вида мужик был неопрятного, даже бомжеватого. Слезы текли, оставляя светлые дорожки на грязной коже. Когда он поднимал голову, слезы увязали во взъерошенной бороде, а некоторые ложились кляксами на пол.
- Я ее люблю... Люблю еще со школы!.. Моя Мариночка умерла... А я...
Доктор вытащил еще один шприц.
- Сейчас вам будет полегче, - сказал он и сделал инъекцию.
Через полчаса доктор снова сидел за шахматной доской. Никаких тележек, никаких тел, никаких посетителей. В аду бушевало пламя. Пачка бумаг на его столе пополнилась свежезаполненным бланком. Там значилось: "Избавлены от страданий две дворняжки. Бескорыстно".
В дверь постучали, огромный мужик с лицом, как блюдо, вошел в кабинет. На плече он держал большой ковер, свернутый в трубку... Мужик, раздумывая, постоял в дверях и неуверенно спросил: