Аннотация: Рассказ известного участника Форума Альтернативной Истории http://alternatiwa.fastbb.ru/ Бастиона, написанный им для Четвертого Турнира Альт-Историков
Даша Морозова.
(из воспоминаний А. Макаренко "Педагогическая проза")
Дело было зимой. Я выехал на вокзал проводить Марию Кондратьевну Бокову и передать через нее в Харьков какой-то срочный пакет. Марию Кондратьевну я нашел на перроне в состоянии горячего спора со стрелком железнодорожной охраны. Стрелок держал за руку девчушку лет четырнадцати, в калошах на босу ногу.
На ее плечи была наброшена старомодная короткая тальма, вероятно, подарок какого-нибудь доброго древнего существа. Непокрытая голова девочки имела ужасный вид: всклокоченные белокурые волосы уже перестали быть белокурыми, с одной стороны за ухом они торчали плотной, хорошо свалянной подушкой, на лоб и щеки выходили темными, липкими клочьями. Стараясь вырваться из рук стрелка, девочка просторно улыбалась, - она была очень хороша собой. Но в смеющихся, живых глазах я успел поймать тусклые искорки беспомощного отчаяния слабого зверька. Ее улыбка была единственной формой ее защиты, ее маленькой дипломатией.
Стрелок говорил Марии Кондратьевне: - Вам хорошо рассуждать, товарищ, а мы с ними сколько страдаем.
Месяц назад вон она с товарняка спрыгнула, убоялась что поймаем, так плече себе вывихнула, хорошо фелшер наш не уехал - вправил...
- Тебя на прошлой неделе сняли с поезда?
- Ну сняли..., - девочка совсем уже очаровательно улыбнулась стрелку и вдруг вырвала у него руку и стала ощупывать правое плечо, как будто ей было очень больно. Потом с тихоньким кокетством сказала:
- Вот и вырвалась.
Стрелок сделал движение к ней, но она отскочила шага на три и расхохоталась на весь перрон, не обращая внимания на собравшуюся вокруг нас толпу.
Мария Кондратьевна растерянно оглянулась и увидела меня:
- Голубчик, Антон Семенович!..
Она утащила меня в сторону и страстно зашептала: - Послушайте, какой ужас! Подумайте, как же так можно? Ведь это ребенок, маленькая девочка... Так же нельзя!..
- Мария Кондратьевна, чего вы хотите?
- - Как чего? Не прикидывайтесь, пожалуйста, девочка ведь по рукам пойдет!
- - Ну, смотри ты!..
- Да! Всё свои выгоды, всё расчеты, да? Это для вас невыгодно, да? С этой пускай стрелки возятся, да?
- - Послушайте, но ведь она...
- Оставьте ваши рассуждения, несчастный... педагог! Я побледнел от оскорбления и сказал свирепо:
Она бросилась к девочке, взяла ее за плечи и зашептала что-то секретное.
Стрелок сердито крикнул на публику:
- Вы чего рты пораззявили? Что, вам тут кинотеатр? Расходитесь по своим делам!..
Потом стрелок плюнул, передернул плечами и ушел. Мария Кондратьевна подвела ко мне девочку, до сих пор еще улыбающуюся.
- Рекомендую: Даша Морозова. Она согласна ехать в колонию... Даша, это ваш заведующий, - смотрите, он очень добрый человек, и вам будет хорошо.
Даша и мне улыбнулась: - Поеду... что ж...
Мы распростились с Марией Кондратьевной и уселись в сани.
- Ты замерзнешь, - сказал я и достал из-под сиденья попону.
Даша закуталась в попону и спросила весело: - А что я буду там делать, в колонии? - Будешь учиться и работать. Даша долго молчала, а потом сказала капризным "бабским" голосом: - Ой, господи!.. Не буду я учиться, и ничего вы не выдумывайте...
Надвинулась облачная, темная, тревожная ночь. Мы ехали уже полевой дорогой, широко размахиваясь на раскатах.
Я тихо сказал Даше, чтобы не слышал Сорока на облучке:
- У нас все ребята и девчата учатся, и ты будешь. Ты будешь хорошо учиться. И настанет для тебя хорошая жизнь.
Она тесно прислонилась ко мне и сказала громко:
- Хорошая жизнь... Ой, темно как!.. И страшно - Куда вы меня везете?
- - Молчи.
Она замолчала. Мы въехали в рощу. Сорока кого-то ругал вполголоса, - наверное, того, кто выдумал ночь и тесную лесную дорогу.
Даша зашептала:
- Я вам что-то скажу... Знаете что?
- - Говори
- - Знаете что? У меня мамка умерла, а дедушку в лесу газом отравили... Я в Крым к тетке уехать хотела...
- Через несколько минут я спросил:
- - Это ты все выдумала?
- - Да нет... Зачем я буду выдумывать... Честное слово, правда.
Вдали заблестели огни колонии. Мы опять заговорили шепотом.
- Я сказал Даше:
- не рассказывай об этом больше никому...
Взбираясь на колонийскую гору, поехали шагом. Сорока слез с саней, шел рядом с лошадиной мордой и насвистывал "Кирпичики". Даша вдруг склонилась на мои колени и горько заплакала.
- Чего это она? - спросил Сорока.
- Горе у нее, - ответил я.
- Наверное, родственники есть, - догадался Сорока.
- Это нет хуже, когда есть родственники! Он взобрался на облучок, замахнулся кнутом: - Рысью, товарищ Мхри, рысью! Так! Мы въехали во двор колонии.
Примечания:
Мамкой она называет кормилицу (Морозову Марию Семеновну), с которой ее оставили родители при отступлении белой армии, в деревне Тамбовской губернии, чью фамилию Даша и "взяла".
Дедушка - отец Марии Семеновны. Даша пробиралась в Крым в наивной надежде сесть на параход, чтобы добраться до Владивостока. Узнав из газеты что ее настоящий отец (М.К. ДИТЕРИХС) большой начальник в ДВР.
Наталия Дитерихс (Даша) 1912 года рождения, данный эпизод произошел в 1926 году
Петр Грушев.
Май, 1930
Я пргуливался по проспекту 25-го Октября. Зачем зашел в Дом книги? Не знаю, денег было только на трамвай - доехать до общежития, - просто новинки посмотреть...
В магазине было совершенно пусто, скучающая продавщица полировала ногти и ...тишина...
Я прошелся вдоль полок: Маркс и Энгельс, конечно Ленин, в иностранном отделе - тоже в переводах на иностранные языки.
Хлопнула входная дверь, - девушка, прошла в исторический отдел.
Я остановился у стеллажа с технической литературой и увидел ее: "Ракетодинамика" К.Э. Циолковский, тут же выхватил с полки и начал просматривать... и-эх!
- Товарищ продавец! У вас много этих книг?
- Один экземпляр, ответила продавщица.
- А не могли бы вы отложить эту книгу до завтра, а подъеду и выкуплю. Сам лихорадочно соображаю: у кого перезанять денег...
- Не имею права, продавщица сделала кислую мину.
- Ну, пожалуйста! Я завтра к открытию приеду и выкуплю..., начал канючить я.
- А я завтра не работаю, у меня выходной по "непрерывке".
- Ну что же делать? Ну очень нужна мне эта книга...
Тут в разговор вмешалась, давешняя девушка:
- Сколько вам не хватает?
Серые глаза, светлые волосы, постриженные по комсомольски - бобриком. Саржевая юбка и спортивная майка с голубой динамовской полосой, на ногах - парусиновые туфли, начищенные зубным порошком. Наш брат! - студентка, подумал я. В руках она держала "Спартака", в коричневом переплете.
- Да нисколько! У меня вообще денег нет!
Продавщица презрительно фыркнула, то ли на мое безденежье, то ли на студентку...
- В таком случае, сколько стоит книга? - обратилась та к продавщице. И вот эту посчитайте...
Под презрительным взглядом "товарища продавца" мы вышли на Невский.
Как вас зовут, спасительница?
- Даша... Морозова.
- Петя, протянул я руку: Грушев Пётр Дмитриевич
- Вы студентка?
- Рабфак заканчиваю в университете...А вы?
- А я в Политехе, на отделении гидроавиации, второй курс...Вы в старом общежитии живете или в новом?
- В новом, на 5-й линии.
- Я вас провожу...
Наталия Дитерихс
1930, конец июня
Отстояв очередь Даша, наконец, нырнула в подвал.
"Почему все мясные лавки в подвалах?" - подумала, - "и вонь..., и мухи...кусаются...мяса даже им не хватает? А людей хватает..., вон очередь какая..."
По изношенным почти до перекрытия доскам Даша подошла к прилавку, старому, из массивного дерева, отполированному за несколько десятков лет, сделанному еще до революции.
"Остатки былой роскоши... И дорого все..."
Мясник, в когда-то белом, а сейчас много дней (недель? месяцев?) нестиранном фартуке, буро-непонятного цвета, с "хеком" рубанул по большому куску мяса, так, что мелкие кусочки, брызгами разлетелись на два метра. Даша отскочила...
- Что вам, дамочка?
- Кусочек свинины, грамм 200 и косточку на борщ.
Завернув мясо в газету, сунула сверток в авоську. Вышла на улицу. "Ну и вонь..., и мухи..."
Направившись в сторону проспекта, Даша краем глаза заметила, как из середины очереди отделилась женщина и с возгласом: "Наташа!" последовала за ней.
Внутри что-то дрогнуло, но Даша не обернулась, и, не прибавляя шага, спокойно дошла до конца Гулярной улицы. Поворачивая за угол, краем глаза заметила, что женщина почти бежит. Пройдя еще шагов десять, Даша вновь услышала: "Наташа!". Обернулась, сбавив шаг... Поравнявшись с Дашей, женщина зачастила: "Вы ведь Наташа? Наталия Дитерихс? Я Татьяна Николаевна Колосова, сестра вашей матушки".
- Тетя Таня!? - Даша наконец узнала женщину.
- Вы живы!..
- Как видишь, но ты... Я ездила в Тамбов - искала Марию, тебя...
- "Мамка умерла, а дедушку... тоже умер... Я убежала, и...Я теперь Даша, Даша Морозова.
Тетя заплакала.
- Пошли, пошли ко мне... Твой отец весточку с оказией прислал, просил навести справки о тебе. А мама жива! У них все хорошо...
- Я читала про отца, в газетах иногда про него пишут, ...всякие гадости...
- Не верь!..
- А я и не верю!.. Слезы теперь текли и у Даши...
- Ну, пошли, пошли...
Даша вздрогнула.
- Я сейчас не могу, у меня... встреча, свидание..., он хороший... Сквозь всхлипы пробормотала Даша.
- Хорошо приходи вечером, я живу на Введенской 34, найдешь?
- найду, приду...
У Биржевого моста, на Петроградской ее уже ждал Петр.
- Физкультпривет! Что с тобой? - Петр заметил опухшие глаза.
- Я... У меня... Петя! У меня очень болит голова, я плохо себя чувствую, давай завтра встретимся?, прости...
- Ну, хорошо, хорошо... Давай я тебя хоть до общаги провожу.
- Хорошо, только не спрашивай ничего, ладно?
Белая ночь (Петр и Даша)
1 июля 1930 года
- Физкультпривет пионервожатая!
- Здравствуй Петя!
- Вещи собрала? Орлов своих видела? Не страшно?
- Да. Я Прямо со сбора пионерской дружины. Орлы? Ха-ха - цыплята! У Макаренко стервятники попадались, ничего справлюсь, чай не в первой...