В классе тишина - идёт контрольная, последняя в этой четверти. За окном густо сыплет снег. Слышно, как скрипят перья ручек по бумаге, с задней парты доносится лёгкое по-кашливание.
Люба давно уже решила контрольную по алгебре и ждала перемены. Послезавтра 31 декабря, а у них ещё не окончена новогодняя стенгазета. Володька Ардемасов, сосед по парте, тоже сдал контрольную и теперь разрисовывал учебник. Он подтолкнул Любу:
- Смотри, - тихо шепнул он. Люба повернула голову и еле удержалась от смеха: как он умудрился приделать к геометрическим фигурам забавные ручки и ножки, нарисо-вал рожицы и подписал именами одноклассников. Самое удивительное, что они были действительно похожи. Учи-тельница строго взглянула в их сторону и постучала ручкой по столу.
Ребята могли бы поговорить, если б не сидели перед носом учительницы, но Галина Сергеевна была строгая, как и все учителя математики. Кроме того, она была у них классным руководителем.
Наконец и долгожданный звонок. Класс сразу ожил: за-хлопали крышки парт, затопали ноги, зазвенели голоса - обычный школьный шум. Галина Сергеевна сложила журнал и сказала в класс:
- Редколлегия! К началу второй смены закончить газету и принести в учительскую! - Эти слова относились к Любе, Ардемасову и другим ребятам, ответственным за выпуск га-зеты.
После звонка класс сразу разделился: кто-то засоби-рался домой, другие остались подрепетировать свои номе-ра. Люба, отгородившись у окна, разложила плакат и краски. Газета была почти оформлена, но надо ещё дорисовать отдельные детали. Через плечо заглянула Ленка Сафонова - её классная подруга, в газете она была писарем:
- Любка, покажи, что нарисовала.
За Сафоновой подошли и другие:
- Дай-ка посмотреть! -
- Ребята, ну, пожалуйста, - взмолилась Люба, - не ме-шайте, я так не могу рисовать, - она старалась заслонить ри-сунки от любопытных взглядов. Подошёл Петухов и тоже навалился сзади:
- Моденова! Опять карикатуры рисуешь? Ну-ка показы-вай, кого на этот раз! - Петухов учился хорошо, но любил поговорить на уроках, за что его однажды и прокатили в классной газете.
- Да уйдите вы все! - Люба оттолкнула Петухова. Он щёлкнул её по затылку, увернувшись от сдачи, зашёл с дру-гой стороны и стал нахально комментировать рисунки:
- Смотри-ка! Горбунов-то вылитый! У кого ещё такой ёжик на голове? Ну, точно он! А это что за гладиатор? Мус-кулы ого-го! Да это ж Образцов! Ну, конечно Образцов! А вот бежит Ирка Белых - ноги как у кузнечика! Эй, Белых! Иди сюда, тут тебя на таких тонких ножках нарисовали! - позвал он Ирку Белых, которая лучше всех в классе бегала на длин-ные и короткие дистанции. Люба рассердилась - ей хоте-лось сделать сюрприз для ребят, лучших физкультурников. Она свернула газету, собрала краски и кисти:
- Тебя, Петухов, точно надо нарисовать с дли-и-инным языком и тоже сразу все узнают. - бросила она Кольке и уш-ла с газетой в красный уголок.
А в школе, несмотря на субботу, - сокращённый день - вовсю шли занятия: контрольные и диктанты перед концом четверти, классы украшались: клеились серпантины, плака-ты и всякая новогодняя атрибутика. Люба уже два года со-стояла в редколлегии класса. Она неплохо рисовала, люби-ла выступать, и с удовольствием делала это, когда было на-до. Закончив оформление газеты, она вернулась в класс по-казать работу редактору. Ардемасов посмотрел на газету, отошёл подальше и ещё раз посмотрел:
- Всё, можно подписывать, - утвердил он рисунки и от-дал распоряжения другим членам редколлегии, - Волоки-тин! Давай твои стихи. Сафонова, иди пиши.
Ребята склонились над плакатом: на переднем плане красовалась пышная зелёная ёлка, убранная разноцветными шарами; на шарах были нарисованы хорошие отметки - ус-певаемость их класса; Плохие отметки Снеговик пушистой метёлочкой выметал из-под ёлки. Лучшие ученики класса и разные таланты получали поздравления от Снегурочки и де-да Мороза. Всех можно было узнать - слава Богу, получи-лось! Никаких, по случаю праздника, карикатур - только хо-рошее! Главное, за спиной деда Мороза был приклеен вме-сто мешка бумажный карман - для почты. В этот "почтовый ящик" ребята могли посылать друг другу записки, поздрав-ления, пожелания. Снегири летели и несли в клювах от-крытки. Сейчас эти открытки подпишут - Волокитин специ-ально сочинил стихи. Он мастер по стихам.
- Ну, я пошла! - сказала Люба. Задержалась она с газе-той - уже половина третьего. Ещё час и начнёт темнеть.
На улице белым-бело. Снег шёл с самого утра, его на-валило так много, что тротуар слился с дорогой под одной снежной периной. Там, где был тротуар, люди протоптали узкую тропинку. Весёлые школяры толкались, кувыркаясь, падали в снег. Как хорошо! Уроков в этой четверти больше не будет. Ну, не считать же, в конце концов, понедельник. Это так, подведение итогов, задание на каникулы... а вече-ром новогодняя ёлка. Но назавтра у подружек важное меро-приятие. Уж очень давно им хочется сходить на лыжах куда-то подальше от города. Зимой все ходили на лыжах - и де-ти, и взрослые. Уроки физкультуры в школах сдваивались, все приносили в этот день лыжи и палки, которые так и стояли в классе вдоль стены. Когда классные уроки заканчи-вались, начинались уроки физкультуры и весь класс шёл за город. Там была накатана беговая дорожка, на которой школьники тренировались на скорость и на длинные дистан-ции. С непривычки на этих тренировках и в груди болело, и дыхание спирало от напряжения. Потому-то, хотя девочки и любили эти уроки, им хотелось совершить самостоятель-ную вылазку в лес, чтобы никто не подгонял, не заставлял из последних сил выжимать скорость, чтобы можно было просто пройтись на лыжах по снежному простору и полю-боваться природой. Вот такой поход и был запланирован на завтра.
У Оли.
Люба шла по городу и пела про себя:
А снег идёт, а снег идёт
И всё вокруг чего-то ждёт
Под этот снег, под тихий снег
Хочу сказать при всех
Мой самый близкий человек
Взгляни со мной на этот снег
О чём молчу, о чём грущу
О чём сказать хочу
Как нравилась ей эта добрая, светлая песня! На узком пешеходном мосту от тысяч ног снег хорошо слежался. По-скользнувшись, она стала держаться ближе к перилам: под мостом десятки железнодорожных составов: одни стояли, другие медленно ползли по рельсам, тянувшимся через весь город. Да и сам город протянулся на десяток километром вдоль реки. С высоты Люба посмотрела вперёд, в сторону реки: день ещё не угас, но на землю опускались сиреневые сумерки, далеко-далеко раскинулась речная долина: зимой, подо льдом и снегом, река казалась ещё шире... белая пус-тыня и лишь у самого горизонта синел лес. Вот туда-то они завтра и пойдут.
Люба спустилась с моста и повернула направо. Первый дом от вокзала - деревянный двухэтажный, обшитый оран-жевым штакетником - был Олин. Порядком замёрзшая, Люба взбежала по деревянной лестнице на второй этаж и забара-банила в дверь Олиной квартиры. На стук вышел сосед - ма-ленький седенький старичок и отворил толстую проморо-женную дверь. Он не спросил, к кому пришли, просто от-крыл и ушёл к себе. В коридоре было совершенно темно, да и тепла особого не чувствовалось. Здесь жили три разные семьи: Оля с бабушкой, этот старичок и кто-то ещё - Люба не знала. В огромной общей кухне стояла русская печь. Её, наверное, никогда и не топили. У каждой семьи в комнате была своя печь с плитой. Вышла Оля, в свитере, в валенках:
-Любка?! Заходи, скорей, а то комнату выстудишь! -пригласила она.
Люба вошла, в комнату, сняла с себя пальто, положила варежки на край плиты и стала отогревать у печки замёрз-шие руки. Она была рада, что Оля оказалась дома и не при-дётся снова идти по морозу к ней.
Комната у Оли была не маленькая, но казалась тесной, потому что была вся заставлена: справа у глухой стены воз-вышалась широкая кровать, убранная подушками с тюлевы-ми накидками, радом с кроватью помещался широкий кова-ный сундук, на нём - баян и школьный портфель. У окна примостился кухонный стол с дверками, около стола рядом с печкой - ведро с чистой водой. Слева от печки возле вход-ной двери висел рукомойник, под ним на табуретке стоял зелёный таз, рядом помойное ведро с крышкой. Справа от двери часть стены была приспособлена как вешалка: под за-навеской висели пальто, полушубки и телогрейки, внизу на невысокой подставке стояли валенки, ботинки, боты и ка-лоши. Пол в комнате был устлан цветными половиками. В самом центре комнаты располагался круглый стол на высо-ких ножках, накрытый скатертью и сверху клеёнкой. Прямо над столом, ярко освещая его поверхность, горела лампочка под оранжевым матерчатым абажуром - заиндевевшее окно с белыми занавесками пропускало мало света.
Несмотря на стеснённость, чувствовалось, что Олина бабушка очень чистоплотная и аккуратная старушка. На кро-вати нет ни единой складочки. Посуда убрана в горку, нигде не видно грязной чашки или тарелки. На плите тихонько гу-дит чайник на 3-4 литра. Рядом на подставочке стоит узорча-тая стеклянная сахарница и расписной чайничек-заварник.
Когда Люба пришла, Оля сидела за круглым столом и рисовала. Она рисовала неваляшек: перед ней стояла кукла-неваляшка, а на альбомном листе была нарисована точно та-кая же. На стене уже висела одна нарисованная неваляшка, только раскрашенная иначе. Люба залюбовалась рисунком: неваляшка была такая нарядная, ярко-синий комбинезончик, коричневые завитушки волос, голубые удивлённые глаза, в улыбке видны два белых зубика. Оля рисовала старательно, никаких отступлений от оригинала. Она мочила карандаш кончиком языка, чтобы раскрашивал ярче. Не смотря на то, что Люба только что рисовала в школе, ей вдруг снова захо-телось порисовать: посидеть в этой тёплой, по-старинному уютной комнате за этим круглым столом, нарисовать такую же яркую игрушку.
Оля отложила рисование. Она убрала карандаши в ко-робку, куклу поставила на полку. Про себя Люба отметила, что Оля ценит порядок, что у неё это получается автомати-чески.
- Ездили сегодня с бабушкой в Сольвычегодск поку-пать мне зимнее пальто, - пояснила Ольга своё отсутствие в школе, - смотри, - она достала с вешалки новое пальто.
Люба мельком оценила покупку: пальто не очень мод-ное, но тёплое и прочное, как и все Олины вещи.
- Хорошее, - бросила она и перешла к основной теме, - ты назавтра не передумала? Мы же идём завтра в поход?
Девочки оделись. Оля выглядела приятно: зеленое пальто с воротником из белой цигейки, на голове белая пу-ховая шапочка, такого же цвета, как и шапочка, шерстяной шарф, на ногах тёплые сапоги, рейтузы, вязаные варежки, всё ухоженно, зашито, связано, подштопано. Оля не была красивой, скорее даже некрасивой, но её лицо с длиннова-тым утиным носиком и серыми, слегка прищуренными кол-кими глазками казалось достаточно умным, а это, как Люба давно уже подметила, почти равноценно красоте. За модой Оля не гналась, её модой была чистота, ухоженность, доб-ротность и соответствие погоде.
Галя.
Галя сидела понурая. Она испортила себе новогодний костюм. Галка собиралась пошить наряд Снежной королевы и с большим трудом достала для этого целый кусок марли. Но марля была залежалая и здорово отдавала желтизной. Галя решила подкрасить марлю синькой, да сделала это неудачно - марля вместо ожидаемого светло-голубого приобрела какой-то сизый оттенок, да ещё пятнами. Такой цвет никуда не годился.
- Ты чего такая недовольная? - спросили девочки.
- Вот! - Галя показала рукой на стол, где лежала испорченная марля, - в чём я теперь пойду на ёлку?! - всхлипнула она, - у меня нет больше материала!
- А как же завтра поход? - воскликнули Люба с Олей.
- Девчонки! Не сердитесь на меня, пожалуйста, но в лес я не пойду. Буду думать, как сделать другой костюм! - хмуро сказала она подругам. Те уселись на диван, не зная, что и сказать.
- Да-а...,- Люба вздохнула. У неё-то костюм был готов - спасибо маме. Мама сшила её индийский наряд, даже браслеты принесла с работы, и для Ольги, которая собиралась нарядиться в мушкетёра, достала рапиру. Может, попросить и для Гали взять какой-нибудь костюм? Нет, уже поздно. Сегодня суббота, рабочий день костюмерши закончился, завтра выходной. А в понедельник уже ёлка. Не успеть... И тут её осенила мысль:
- Знаешь, а давай покрасим эту марлю в чёрный цвет и сделаем костюм Ночи.
- Представляешь, как тебе пойдёт! - поддержала Любу Оля. Наклеим звёзды, сделаем блестящую корону, большую фату!
Галя сразу оживилась: - Поможете мне? - спросила она. - Конечно! - ответили подруги. Девочки, не теряя времени, принялись кроить. Раскроенные полосы сшили между собой. Чёрную тушь развели кипятком и тщательно выкрасили платье. Пока оно сохло над печкой, они вырезали звёзды из серебряной фольги, нарисовали и склеили корону. Карнавальный костюм был готов, завтрашний поход спасён.
- Ну всё, девчонки, до завтра! Я побегу - дома потеряли меня! Утром заходите за мной, - Люба попрощалась с подругами и вышла на улицу.
Над головой сверкали звёзды - они обсыпали всё небо. Как быстро кончился день! А под ногами искрится снег... много снега. Он так и скрипит под её ботинками. - Неужели завтра будет мороз? - забеспокоилась она.
Дома
Дома было тепло и как-то светло. А! Это мама повеси-ла другие шторы на окна и свежий после стирки тюль.
- Где ты ходишь целый день, наверное, не ела совсем ничего? - спросила мать.
- Мама, я после уроков стенгазету оформляла. Потом вместе с Ольгой Бушмановой зашли к Уваровой. А Галька себе костюм испортила, так мы втроём его переделывали. Она марлю синькой покрасить хотела, да не получилось у неё, хорошо, что мы пришли. Выкрасили ей в чёрный цвет, теперь вместо Снежной королевы она Ночью нарядится! - рассказывала Люба, доставая с плиты сковороду с жареной рыбой. Замечательно! Её любимое блюдо! Она очень прого-лодалась, но пока занималась делами, про еду и не вспом-нила. Вернувшись домой, сразу почувствовала сильный го-лод. Положив на тарелку к рыбе картошки, она уселась за стол, подтянув одну ногу под себя, и поставила перед собой книгу, которую купила недавно. Эту книгу она читала, как только выбиралась свободная минутка.
- Опять ты читаешь за едой? - сделала ей замечание мать. - Сколько тебе говорить, что читать за едой вредно. Итак, на желудок жалуешься! -
- Ну-у, мама... Когда же мне читать, если не за едой... - дочь отправила кусок рыбы в рот и перелистнула страницу. Мать недовольно покачала головой. А книга была очень ин-тересная: в ней рассказывалось о таких же ребятах, как и Люба. Все они приехали недавно на далёкую сибирскую ре-ку Ангару, строить молодой город Братск. Захватывающие приключения, дружба, много чего было у них... Жили в па-латках, и мёрзли, и недоедали, но жизнь была интересная. Люба эту книгу читала уже несколько дней. Тихонько гово-рит радио. Мама шьёт Римме, старшей сестре, платье. Шьёт она со вкусом, по фигуре, и, как правило, по моде. Дома ку-ча журналов мод. Каждый год мама подписывается на эти журналы. Зато и дочерей своих одевает, и сама одевается всегда модно. Поев, Люба с книгой пошла в постель. Гряз-ная тарелка так и осталась на столе.
- Мама! Завтра ко мне придут девочки. Мы пойдём в лес на лыжах. Дашь что-нибудь с собой?
- Что-нибудь дам. - ответила мать. Сосредоточенная на своей работе, она не обратила внимания на неубранный стол. Люба, лёжа в кровати, дочитала очередную главу и отложи-ла книгу. Она посмотрела на мать, которая всё что-то вы-краивала, подшивала, прикидывала.
- Мама, а ты бы хотела работать портнихой? - спроси-ла она.
- Нет. Портнихой я бы не хотела работать, - был ответ.
- Почему? - Ты ведь любишь шить? - допытывалась дочь.
- Видишь ли, - сказала ей мама, - портнихи должны шить много одинаковых вещей, а это неинтересно. Я шью для удовольствия. И шью я немного, но хочу, чтобы мои платья или костюмы были оригинальными, непохожими. А это творчество. Ты ведь тоже не станешь рисовать одно и то же. Не захочешь несколько раз повторять один и тот же ри-сунок, верно? -
Это была абсолютная правда. Люба не любила повто-рений. Ни в чём. В любое дело она тоже вносила своё твор-чество. И маму она прекрасно поняла. У каждого человека есть любимое дело. У Любы их несколько. И она даже не знает, что больше любит... петь? Играть на пианино? Рисо-вать? Читать или ходить в походы? Скорей бы завтра... Она стала мечтать, как завтра вдоволь накатается в лесу, пока сон не прервал её мысли.
Утром.
С утра мама жарит блины. Уже девять часов! Где же де-вочки? Надо поскорей собраться!
Печка раскалена. Зимой в морозы её протапливают по два раза в день. Люба натягивала чулки, которые заботливая мама прогрела около духовки. Поверх чулок она надела ещё пару шерстяных носков, рейтузы и спортивные трико, сверху три свитера.
- Не замёрзнешь? - побеспокоилась мама.
- Мы же на лыжах! - возразила Люба, - некогда мёрз-нуть-то будет. А где у нас топор?
- Это ещё за чем? - удивилась мать.
- Ёлочку срубить! Мы же за ёлкой едем.
- Не выдумывай. Не так просто дерево срубить! Оно, во-первых, сырое. Во-вторых, как вы её повезёте, ты только представь. Сами-то ещё метр с хвостиком, а ёлку хотите с собой тащить! Просто пройдитесь на лыжах и достаточно. Вот тебе рыба с собой, возьми блинов и хватит, я думаю.
Люба запивала горячим чаем масляные блины. В дверь постучали:
- Здрасте, тёть Тоня!
- Здравствуйте. Поразмяться решили? Ну, смотрите, не слишком далеко уходите, погода-то ненадёжная, чтоб не простыть, - мама завернула еду в газету и положила в не-большой мешочек, - покушать-то не забыли взять? - поинте-ресовалась она у подружек.
- Нет. - ответила Галя. - я картошки набрала, на костре печь будем. А Ольге бабушка пирожков напекла с яйцом и рисом.
Люба осталась довольна: она очень любила пирожки с рисом и яйцом.
- Мама! Куда ты положила лыжную мазь? - спросила она, обувая ноги в лыжные ботинки. Заботливая мама и мазь достала с печки, где разогревала её. Хорошенько смазав лыжи, девочки отправились в путь.
В дорогу.
Прямо от Любиного дома они прошли к реке. Речная долина вся на виду: сверху видно, как по накатанной дороге медленно ползут через реку тяжёлые машины, доверху на-груженные сеном, зерном. Девочки спустились по широкой деревянной лестнице с высокого берега и стали на лыжи. Вперёд!
Погода с самого утра хорошая. Легкая утренняя дымка ещё туманила небосвод, но день обещал быть ясным. Друг за другом они быстро заскользили по ледяному полю и вскоре пересекли реку. Отклонившись от основной дороги на Ши-пицино - большой посёлок на другом берегу реки, они на-прямик устремились к видневшемуся невдалеке кустарнику, за которым поднимался лес. В рыхлом снегу идти стало трудней, лыжи глубоко проваливались и палки увязали в сугробах. Они прошли не больше километра, как почувство-вали усталость. А отдыхать негде - не сидеть же в снегу.
- Уф! Я уже устала! -едва отдышавшись, выговорила Ольга, в очередной раз вытащив провалившуюся в глубокий снег вместе с лыжей ногу.
- Я тоже! - и Люба с размаха воткнула в снег лыжные палки и оттёрла рукавичкой испарину со лба.
- Зря мы свернули с дороги! Вчера снега нанесло - не успел утрамбоваться, - сказала Галя, обметая ноги от снега.
Они постояли, передохнули немного и решили выби-раться из лощины. Вскоре, к счастью, они попали на кем-то проложенную лыжную колею и сразу стало веселей. Девоч-ки шли и шли по этой колее, пока не выбрались из при-брежного кустарника на косогор. Отсюда был виден правый берег реки и их город со старинными купеческими домами, длинными складами, выстроенными вдоль берега, занесён-ную снегом пристань. Над домами и крышами поднимался белый купол каменной церкви. Он значительно украшал го-род, придавал ему какой-то старинный вид. Девочки полю-бовались панорамой города, окинули взглядом всё вокруг: невдалеке перед ними рос хвойный лес. Идём туда! - реши-ли сразу и снова замелькали палки, зашагали ноги.
Уставшая Галя выбрала пышную высокую ёлку и реши-ла отдохнуть: она уселась на нижние ветки прямо в снег. В ту же минуту с верхних веток посыпался снег, запорошив девочку, вспугнутая стайка синиц вспорхнула откуда-то из-за ёлки. Галя заморгала глазами, смахивая снег с ресниц.
- Ха-ха-ха! Ты совсем как Снегурочка! - засмеялись Оля с Любой и тоже бухнулись в снег. Все пожалели, что нет фотоаппарата - вот бы снимки получились!
Надо бы развести костёр, а кусты ломаться не хотят, ветки гнутся. Даже нож забыли взять! Девочки насобирали немножко сучьев для растопки, но, сколько ни старались, разжечь костёр так и не удалось. Вся растопка шипела, но гореть не хотела. Скоро спички кончились. Просить было не у кого. Картошка так и осталась в сумке, а хлеб с рыбой и пирожки девочки съели с большим аппетитом. Запить было нечем: никто не догадался взять термос. Вместо чая пожева-ли снег. Совсем безвкусный.
- Это потому, что нет солей, - пояснила Оля, - мне ба-бушка говорила, что вода только тогда вкусная, когда в ней достаточно минеральных солей и кислот.
Девочки раздумывали: без костра стоять скоро будет холодно, домой возвращаться им не хотелось. Казалось, что-то в намеченной программе осталось не выполненным.
- А знаете что, девчонки, - вдруг сказала Оля, - едемте в Вондокурье, у меня ведь там тётя родная живёт!
- Далеко?
- Отсюда километров десять-пятнадцать.
Девочки посмотрели назад: города не видать. А впере-ди земля полого поднимается вверх, ослепительно сверкая на солнце снегом. Чистое небо голубеет над головой. Так и хочется пойти дальше и дальше, посмотреть, что там за ко-согором.
Вондокурье.
У Ольги хотя и не было ни отца, ни матери, действи-тельно было много разных тёть: то в одном посёлке, то в другом, а теперь вот в какой-то деревне с названием Вондо-курье. Ну что ж! В Вондокурье, так в Вондокурье. Девочки ре-шили проехаться ещё, побывать в в незнакомой деревне. Вы-бравшись из перелеска, они пустились на перегонки: на от-крытом месте снег утрамбовался и обветрился, по твёрдому насту лыжи скользили почти как коньки по льду. Пятнадцать километров пробежали за час. Было жарко, весело, здорово. Вскоре они вышли на какую-то дорогу.
- Точно не знаю, - подумав, сказала Оля, - но Вондоку-рье должно быть именно в той стороне. Давайте пойдём, уж куда-нибудь всё равно придём.
Интересно идти по незнакомой дороге - куда-то выве-дет?! Сзади послышался цокот копыт - их нагоняла гнедая лошадка, запряжённая в сани.
"Тпру-у" - мужичок в санях натянул вожжи и лошадь переступив два-три раза остановилась. От лошади шёл пар, запах лошадиного пота напомнил Любе бабушкину деревню. Она вообще очень любила лошадей.
- Куды идёте, деушки ? - спросил мужичок.
- В Вондокурье, дядинька! - отвечали они наперебой.
- А чьи вы будете? - снова поинтересовался он.
- Тёти Маруси Баёвой племянница я, - отвечала ему Ольга.
А-а! Знаю, знаю... Ну, дак тут уж рядом. Эвон Вондоку-рье-то - километра два всего-то. А то подвезти вас? Бат, ус-тали идти-то? - заботливо предложил он.
- Нет, нет, - со смехом отвечали ему, - мы сами добе-рёмся, спасибо, дядинька!
- Тогды кланяйтесь Марусе-то от меня, сказывайте, мол, Василия Степаныча из Забелина видали. Ну, поехал я, а то шибко спешу.
Пока они говорили, Люба подошла к лошади побли-же. Та покосилась на девочку и потянулась к ней, переби-рая губами железные удила. Девочка достала из сумки ку-сочек недоеденного на привале пирожка и протянула на ладони лошадке, которая охотно взяла угощенье. Осмелев, Люба погладила её гриву. Вот бы прокатиться верхом! Это было её мечтой с самого детства.
Мужичок из Забелина звонко чмокнул и дёрнул во-жжи. Лошадка, мотнув головой, фыркнула и тронулась. Возница, закутавшись в тулуп, снова улёгся в сани на под-стилку из сена. Скоро они нырнули в ложбину неглубокого оврага и пропали из виду, оставив на дороге следы по-лозьев да лёгкий запах лошадиного навоза.
Красивая деревня на самой вершине невысокого без-лесного холма, широкая улица, добротные дома. В центре деревни между домами на фоне голубого неба белеет не-большая церквушка, как и в городе, на куполе которой бле-стит золочёный крест. И действительно, как на новогодних открытках, над крышей каждого домика курятся дымки, поднимаясь столбиками в высокое небо. Оно и есть Вон-до-курье.
Девочек сразу окружили деревенские лайки, все как одна упитанные, красивые, с густой шерстью. Они дружно лаяли, но не кидались. Собаки этой породы к людям незло-бливы. Несколько деревенских ребят играли на улице. Они остановились и с любопытством посмотрели на чужих. Лыжницы прошли мимо ребятишек к третьему дому справа. Гостей не ждали, но девочкам очень обрадовались.
- Ой, Олюшка, ты это откуда?! - всплеснула руками тё-тя Маруся, - проходите, проходите, дорогие, раздевайтеся, сейчас я самовар поставлю, чаем вас напою.
Тётя уже хлопотала с самоваром, а девочки снимали с себя заиндевевшую, подмокшую одежду. В горнице было просторно - пятистенка добротная! - и жарко. Они сели к печке, но это было не обязательно. Везде был сухой тёплый воздух. Дом был обшитый, под обшивкой бревенчатые стены законопачены паклей. В таких домах самая здоровая атмо-сфера. Вскоре девочек усадили на деревянные лавки за вы-сокий и просторный стол. Чего только на том столе не было. Люба, да и Галя в который раз убедились, что у их подруги Ольги очень добрые родственники. К Ольге, как к сироте, они относились с сочувствием и вниманием.
Пока Оля разговаривала с тётей, Люба с Галей осмат-ривались кругом. Как и принято в деревенской избе, на сте-нах фотографии, везде, где можно навешены вышивки, ста-ринные полотенца, на полу домотканные половики. Олин дядя был большой, добродушный. Он тоже угощал девочек, удивлялся, что это они так далеко отправились. Угощаться было чем: шаньги с творогом, пшеном, картошкой, калачи, квашенная капуста прямо с мороза, мочёная брусника., паре-ная репа и морковь - по-просту "паренка". Тётя Маруся от-крыла печную заслонку и вытащила ухватом объёмистый горшок щей. На стол поставили большую миску, точнее, блюдо и налили туда щи. В середине миски плавал боль-шущий кусок сала. Все взяли ложки и стали есть из этого блюда. Люба замерла: она не знала, как есть из общей посу-ды жидкое блюдо, к тому же она боялась облиться супом.
- А ты чего стесняшься? Давай не отставай, не то завсе-гда голодной будешь?
И он стал показывать, как надо есть: ложку со щами не-сёшь ко рту через весь стол над куском хлеба, который дер-жишь в другой руке. Люба съела несколько ложек.
После обеда тётя погнала их на печку.
- Да мы совсем и не замёрзли, - пробовали отмахнуть-ся девочки, - но тётя твёрдо сказала:
- Грейтеся, грейтеся, давайте. Ищё километров эдак тридцать идти, а как-да погода спортится, чего делать-то станете?
Девочки послушно полезли на печь. Они там лежали около часа, тихо перешёптываясь между собой. Но зимний день короток. Пора было и честь знать. На обратный путь тё-тя набила в сумки шанег, селянок и калачей. Люба была та-кая сытая, что казалось - уж никогда она больше не прого-лодается.
На улице подружки сразу поняли, что погода измени-лась - сильно похолодало. Солнце опустилось, оно ещё све-тило, но было как бы в каком-то мареве. Воздух словно за-леденел и сжался, стало пощипывать нос и щёки. Девочки, поёживаясь, нацепили лыжи на ботинки, завязали шнурки покрепче, натянули рукавицы на руки и, ухватившись за пал-ки, тронулись в путь. Тётя Оли ласково смотрела вслед, дя-дя стоял рядом и улыбался девочкам. Ребятишки, ещё пару часов назад так весело игравшие на улице, попрятались в дома. Видно, день и вправду кончался.
Обратная дорога.
Шли молча. Каждая думала о своём. Любе очень понра-вилась эта деревня - гостеприимная и красочная, как на но-вогодних открытках. А ветер всё крепчал и сердился. Они так спешили, что руки от палок занемели, а ноги одеревене-ли. Далеко позади осталась солнечная деревня с приветли-выми жителями и собаками, впереди в темнеющем про-странстве сумрачно вырисовывались прибрежные кусты. Не очень приглядная, неуютная картина. Позади осталось ки-лометров пятнадцать, до реки ещё около пяти, но предстоя-ло пересечь реку, а это километра четыре по самому ветру.
- Ой, девчонки, не могу больше! - взмолилась Галя, да-вайте отдохнём где-нибудь.
- Точно, давайте передохнём, - поддержала её Ольга. Любе было всё равно. С одной стороны, хотелось скорее бы домой, с другой - до города ещё далеко, все равно без при-вала не дойти.
Немного в стороне от их маршрута виднелась неболь-шая деревенька. Несколько чёрных маленьких изб были раз-бросаны по оврагу. Девочки решили заглянуть в эту дерев-ню, погреться у кого-нибудь. Постучались в первую же по-павшуюся избушку. Даже света-то там не было. Открыла им старая бабушка с керосиновой лампой в руке.
- Бабушка, здравствуйте, мы из Вондокурья идём в го-род. Замёрзли очень. Не пустите ли погреться? - попроси-лись девочки.
- Ой, милые мои, откуда ж это вы взялись-то, заходи-те-заходите, милые дитятки, - старушка повела промёрзших девочек в избу. Полумрак в тесной избушке, но печка тёплая. Они поскорей стащили мокрые рукавицы и покидали их на печку, лыжные ботинки были как железные - так промёрзли! Ботинки поставили в тепло и сами тоже полезли на печь. Около пяти вечера - долго нежиться не придётся. Старушка сокрушалась, что у неё и поесть-то нечего, но самовар она сразу поставила. Девочки её обрадовали:
- Что вы, бабушка, да мы сами вас накормим, смотрите, сколько у нас тут всего! - Они вывалили на стол шаньги, ба-ранки, селянки. Старушка была искренне рада. Девочки по-сидели за столом в полутёмной маленькой избёнке и засо-бирались, так и не успев просушить свои рукавички и ботин-ки. Ладно, хоть погрелись чуть-чуть. Добрая бабушка прово-жала девочек за околицу:
- Спасибо, бабушка, вам большое. До свиданья! - и сно-ва в путь.
Кругом ни огня. Лишь снег даёт какой-то, не такой уж и слабый свет. Но ветер... ветер стал ещё злее, резче, порыви-стей. На небе ни звёздочки - только рваные мрачные тучи гонятся одна за другой. Девочки с новыми силами припус-тили по снегу. Скоро они прошли левый берег реки и спус-тились на лёд. Впереди далёкими огоньками светился го-род. Километра три-четыре бега, и они дома. Как назло ветер на реке совсем разгулялся - он с яростью носился по реч-ному простору, радуясь, что получил власть выстудить зем-лю на многие километры. Он летел вдоль реки как по кори-дору с самого ледовитого океана, не встречая препятствий и не теряя своей лютой силы.
У Ольги шапочка была с ушами. У Любы и Гали просто лыжные круглые шапочки. Первой спохватилась Люба. Она сняла шарф с шеи и повязала им голову, закрыв уши, а свер-ху надела шапку, натянув её как можно глубже на лоб. Галя последовала её примеру. Девочки скользили, пытаясь убе-жать от ветра, время от времени хватаясь то за нос, то за щё-ки.
Ну, наконец! Вот и берег. Больше не в силах идти на лыжах, они открепили их от ботинок и стали подниматься по лестнице.
Наскоро простившись и уговорившись встретиться зав-тра по дороге в школу, они разбежались по своим домам.
Конец дня.
Мама даже не успела её поругать - сразу погнала в ба-ню:
- Иди скорей, я тебе и бельё уже собрала. Знаешь, сколько народу перед праздником! А то и помыться не успе-ешь.
Народу в бане было и в самом деле много, особенно в женское отделение: женщины с детьми томительно ждали своей очереди, дети, бегали, некоторые хныкали и ныли, или спали на коленях матерей. Те счастливчики, кто уже помылся, заходили в буфет, пили там газировку по два-три стакана, покупали пряники, конфеты и пирожные. Мужчины пили пиво из больших стеклянных кружек. Теперь, после.
Лунёв в классе был безобидным тихоней, но ребята уважали его за то, что он разбирался в радиоприёмниках. Наверное, эти способности были у него от отца - ведь его отец Игорь Александрович Лунёв преподавал в школе физи-ку и был школьным завучем. Несмотря на то, что и мать Сашки была учителем алгебры и геометрии, к тому же их классным руководителем, никак не чувствовалось, что Лунёв чей-то любимчик. Конечно, можно было догадаться, что ро-дители его очень любят: ведь он младший в семье. Кроме него у Лунёвых было две дочери, одна из них Таня училась вместе с Риммой в восьмом классе, а самая старшая Люд-мила уже заканчивала школу и к Сашке они относились как к маленькому. Сашка увлекался радиоконструированием и отец доверял ему школьный радиоузел. На всех вечерах практически музыку крутил Лунёв младший.
Как только Люба узнала, что Лунёв дружит с Петрако-вой, это её неприятно поразило. Вдруг она заметила, что без Лунёва ей чего-то не хватает. Если она его не видит, то даже солнце не так сияет на небе, день какой-то хмурый, а класс кажется пустым. На школьных вечерах она стремилась вы-искать его в толпе ребят, а Люську Петракову стала ненави-деть. Ещё окончательно не разобравшись в своих чувствах, она не понимала, что же в ней такое произошло, но со сто-роны, как говорят, виднее: многие в классе догадывались о её любви.
Репетиция закончилась. Получив наставления, ребята стали собираться. Наталья Григорьевна была очень взыска-тельной. Она работала над дикцией, над каждой интонацией, каждым жестом. У Гали хорошо получалась роль свиньи - в актёрских способностях ей не откажешь, хотя на ухо медведь наступил, так как петь она совсем не умела. Люба уже поня-ла, что на карнавал Галя пойдёт.
Наташа Баранова, снимая с себя маску котенка, сказала ей:
- Люб! Сходим ко мне сейчас? У меня не получается карнавальная маска. Поможешь? - девочки ещё хотели сде-лать такие маски, чтоб их нельзя было узнать. Люба обещала Наташе нарисовать "лицо". С ними пошла и Лена Притчина, которой тоже было по пути.
Наташа жила близко, на улице Луначарского. Это самая центральная улица. Отец Наташи работал в больнице каким-то врачом, но не простым, а главным. На работу он не ходил, а ездил на скорой помощи. Девочки любили ходить к Ната-ше в гости, так как у них был телефон. Просторная квартира позволяла устраивать даже небольшие вечеринки.
Наташа стояла в широкой прихожей перед большим овальным зеркалом. Она всматривалась в зеркало, недо-вольно разглядывая себя.
- Фу, какая я некрасивая! - поморщилась она.
- Я тоже. - сказала Лена Притчина, поглядевшись в зер-кало. Люба тоже решила заглянуть в зеркало. Придирчиво осмотрев себя, она осталась недовольной:
- Я вас всех некрасивей!
Наташа с хитрой улыбкой взглянула на неё:
- Между прочим, ты кое-кому нравишься.
- Кому же? - оживилась Люба.
- Кому? - переспросила Наташка. - А вот отгадай!
- Да не знаю я. Ну, скажи же, кому?
- Ну, хорошо, скажу, и Наташка медленно с расстанов-кой произнесла: Лу-нё... - Наташа сделала многозначитель-ную паузу и закончила, - вой!
Люба не смогла скрыть разочарования:
- А я думала - ему...
Девчонки захохотали:
- А вот и попалась! Не ему, а его старшей сестре. Она говорила моей сестре, что у Римкиной сестры очень краси-вые глаза. - объявила Наташа.
Люба вспыхнула:
- А что они ещё говорили обо мне?
- Сестра Лунёва удивляется, как такая симпатичная де-вочка могла увлечься её братом. Ведь он такой мямля! - на-смешливо произнесла Наташа.
- Фу, стыд какой! - Люба передёрнула плечами. Вся школа обсуждает её. Нет. С этим надо что-то делать. Раз я, по их мнению, симпатичная, значит, Люська Петракова не такая красавица. Значит, у Любы есть шанс.
А Наташа добавила:
- Знаешь, напиши ему записку "предлагаю дружбу".
- Ни за что! - ответила Люба. - Он же с Петраковой. Он мне откажет. Да и что, если об этом узнает Галина? Люба имела в виду Галину Сергеевну, его мать.
- Почему ты её боишься? Может, ей будет приятно, что сын нравится девочкам. А с Петраковой он может и рассо-риться. - продолжала рассуждать Наташа. - Вот сегодня станцуешь индийский танец, куда там Петраковой!
Да. Сегодня она приготовила сюрприз. Никто из класса не знает, что она танцует на ёлке индийский танец. Только несколько девочек. Даже Галина Сергеевна не знает. А как это получилось:
Однажды девочки задержались в классе после уроков, Лариса Лукина, которая занималась в танцевальном кружке с раннего детства, разучивала с девчонками бальный танец. Девочки показывали, кто что умеет танцевать. Люба показа-ла индийский танец. Всем понравилось. Главное, одобрила Лариса. Индийские фильмы были так популярны! Девочки по несколько раз ходили на одни и те же картины. Неожи-данно Лариса предложила:
- Слушай, Любка, а ты станцуй его на Новогоднем кон-церте.
- А музыка, - спросила Люба. Кто же сможет сыграть индийскую музыку?
- Пластинка есть у тебя какая-нибудь? спросила Лари-ска.
- Из кинофильма "Господин 420", - ответила Люба.
- Ну, так попросим ребят включить через радиосеть, - решила Лариса.
Вот так и появился в новогодней программе индийский танец, о котором учителя даже не подозревали. Знала бы Люба, как ей потом за него достанется!
Девочки, закончив новогодние приготовления, разбе-жались по домам, чтобы вечером встретиться на празднике в школе.
Новогодние разочарования
Спортивный зал на втором этаже украшен. Вместо кана-та, колец под потолком качаются разноцветные флажки, гирлянды снежинок, в центре кружится зеркальный шар. Ёлка до самого потолка. Скамейки поставлены в три-четыре ряда для зрителей. Позади ёлки "сцена" для "артистов". Многие из зрителей уже в карнавальных костюмах: тут и "Красная шапочка", обязательные "Снежинки" и несколько Снегурочек (в каждом классе по одной), индейцы, пираты, три мушкетё-ра. Много различных персонажей. Горбунов так измазал себе лицо, что вместо пирата больше похож на обычного разбой-ника. Праздничная атмосфера всюду. Девочки и мальчики взволнованы. В глазах надежда, ожидание чудесного.
Концерт уже начался. Любин класс где-то в середине, на втором и третьем ряду. Она стесняется откровенно рас-сматривать сидящих а зале, а сквозь ёлку плохо видно. Сна-чала идут стихи - самая неинтересная, по её мнению, часть концертов. Вот песни или танцы - другое дело. Группа дево-чек из их класса исполнила песню "Старый клён" из кино-фильма "Девчата". Лариса станцевала зажигательную вен-герку. Очень хорошо она танцует!
- Вот Лукишка даёт!, - на весь зал раздался зычный го-лос Вовки Анисимова. Анисимов - один из двух второгодни-ков в их классе. Как и все переростки, он ведёт себя немного развязно такого похода, Любе очень хотелось попариться в бане. Слава Богу, за ней никто очередь уже не занимает, зна-чит, будет мыться спокойней. Зал ожидания постепенно пустел - помывшиеся люди расходились по домам. Нако-нец дошла и её очередь.
В раздевалке полно свободных мест - выбирай удоб-ное, поближе в моечной. С наслаждением Люба вошла в парную, проведя там ровно столько времени, на сколько хва-тило терпения пробыть в горячем воздухе. После парной как легко мыться! С удовольствием она натиралась мочалкой и обливалась такой приятно горячей водой - у кранов нет ни-какой очереди, подходи и бери воды столько раз, сколько хочешь! Когда она вышла из бани, буфет уже был закрыт. Жаль - не удалось попить холодной газировки. Она вышла на морозный воздух. После такой бани и мороз нипочём! Всё, что она задумала на сегодня, осуществилось.
Новый год.
В школу она почти бежала - проспала. Лишь бы успеть до звонка - первым уроком была литература, а Наталья Гри-горьевна очень не любит опозданий. Ещё так высмеет, что со стыда провалишься сквозь землю. Люба вбежала в школу вместе со звонком. Перескакивая через ступеньки, она вле-тела на второй этаж и бегом по коридору, на ходу снимая с себя пальто. Сердце ёкнуло, когда она увидела, что дверь в класс уже закрыта. Тихонько подошла к дверям, послушала - нет, в классе лёгкий шумок, непохоже, что идёт урок. Она поправила волосы, стараясь прикрыть мочки ушей - всё-таки поморозилась вчера, и осторожно приоткрыла дверь. Так и есть! На её счастье учительница задержалась. Люба рывком распахнула дверь и вошла в класс. Шум сразу стих, все по-вернули головы, ожидая увидеть учителя. Люба быстро прошла к своей парте, бросила портфель к ногам и села, и... бах! Ардемасов её приветствовал книгой по голове:
- Ты чего опаздываешь, а?!
- Ах ты, гад! Ещё драться? Люба тут же схватила пер-вый попавшийся учебник и дала ему сдачи. Сгоряча она уда-рила его сильней, чем можно. Ардемасову это не понрави-лось. Он снова дал ей по голове, на этот раз покрепче, чем в первый. Люба зло посмотрела на Володьку и отвесила но-вый удар, уже не выпуская книги из рук. Сначала Ардемасов смеялся, но последний удар его разозлил. Он повернулся к Любе и тоже ухватился за учебник двумя руками. Так они сидели лицом к лицу, глядя друг другу в глаза и молотя книгами по головам. Весь класс наблюдал за ними, а по-единок и не думал заканчиваться. Вдруг Люба заметила тёп-лую искорку в Володькиных глазах - а удар стал полегче. Она тоже съездила потише книгой. Он ещё слабее, и она то-же. Обоим стычка надоела, но не знали, как закончить. Спас-ла положение Наталья Григорьевна, наконец появившаяся в классе. Люба облегчённо положила учебник на парту, но Вольдька всё же успел в последний раз слегка коснуться своей книгой её головы. Взгляд его говорил: "Ну, прости, я же парень! Уступи мне, дай ударить последним". Люба не могла больше сердиться на него.
Наталья Григорьевна вместо урока литературы решила провести генеральную репетицию. Ребята с удовольствием приготовились в очередной раз посмотреть спектакль "Кош-кин дом" С. Маршака, который часть учеников их класса го-товила к празднику. Сегодня на новогодней ёлке состоится премьера спектакля. Исполнители главных ролей вылезли из-за парт и разместились в передней части класса, возле декораций. Персонаж кошки достался Ирке Лысовой. Лысо-ва считалась толстушкой, но роль Кошки ей больше подо-шла, чем роль Свиньи, потому что у Лысовой была отличная дикция, культурное произношение. Из Петухова получился замечательный Петух, чванливый и высокопарный. Невоз-можно было смотреть на него без смеха, когда он галантно кланяясь, распинался перед Кошкой-Лысовой: "Я ваш слуга до смерти. Пожалуйста, поверьте!". Ардемасов с Сафоновой создали семейную пару Козы с Козлом. Ардемасов ничуть не стеснялся, играл уверенно и комично. Особенно вырази-тельно получалась у них сцена, когда Коза с Козлом играют в карты и переругиваются от скуки между собой. Вдруг вы-яснилось, что отсутствует Свинья - Галя не пришла в школу.
- Уварова!, - Наталья Григорьевна вопросительно обве-ла класс взглядом, - Уварова есть?, - повторила она и по-смотрела прямо на Любу. Люба оглянулась - место Гали было пусто, Ольга пожала плечами: "ничего не знаю".
Моденова, ты не знаешь, что с Уваровой? Почему она не в школе? - спросила её учительница.
- Я не знаю... - ответила Люба. Мы вчера вместе ката-лись на лыжах... А вдруг она заболела? Можно, мы узнаем? - попросились сходить к Гале обе девочки.
- Хорошо, узнайте. До конца урока успеете?
- Конечно, успеем. - уверили они.
- Кто знает роль Уваровой? Замените пока её. - попро-сила Наталья Григорьевна девочек из класса. Репетиция на-чалась, а Оля с Любой тихонько вышли из класса и поспе-шили к Гале.
На этот раз с Галей произошла настоящая трагедия: вчера она поморозилась. Шёки были покрыты чёрно-бурыми полосами и пятнами, такие же полосы шли по все-му носу. Это было ужасно. Люба про себя сразу решила: "Нет, с таким лицом невозможно идти на школьный бал". Сама она радовалась, что отделалась лишь ушами.
Галя сидела убитая. Она даже не плакала.
- Давай запудрим! - девочки попробовали замазать ма-зью и запудрить пятна, но не очень-то помогло.
- Я уже всё перепробовала. Всё равно заметно. - безна-дёжно сказала Галя. - Не видать мне праздника в этом году.
- Как это не видать! - испугались они, - а спектакль? Нас Наталья Григорьевна прислала за тобой. Сегодня в два часа премьера! Галка! Ты же не можешь подвести класс!
- Вы что, хотите, чтобы надо мной смеялась вся школа? Мол, девочка чумазая, где лицо ты так измазала?
- Слушай! Так ты же Свинья! Понимаешь? Свинья!!! За-чем тебе пудриться или мазаться? Пусть думают, что так и должно быть! - выдвинули они новый аргумент, так вовремя появившийся в голове.
Простодушная Галя стала поддаваться на уговоры, де-вочки же продолжали наступать:
- Ну и что, подумаешь нос ободран, - вон у Наташки Ба-рановой экзема, все руки и губы в коросте, а ничего! Девчон-ка совсем не стесняется. Всегда в центре коллектива, никто ей не брезгует. Учится прекрасно и все её уважают. Она ведь тоже в спектакле - вместе с Наташкой Вяткиной они играют котят. Нечего нюни распускать! Давай, собирайся! Пойдём в школу. Там уже последняя репетиция идёт, генеральная.
В классе над Галей не смеялись. Девочки окружили её с сочувствием. Мальчишки, узнал, в чём дело, пошутили:
- Увариха! Ты на Северный полюс вчера ходила? Хо-рошо, что голову не отморозила, а только нос! Ребята даже позавидовали им, оказывается. Ещё бы! Отправиться на лы-жах в такую даль!
Наталья Григорьевна осмотрела Галины пятка и сказа-ла:
- Ничего страшного. Повреждён самый тонкий, поверх-ностный слой кожи. Скоро пройдёт. Но впредь знайте все: перед выходом на мороз, особенно во время лыжных прогу-лок, лицо надо смазывать каким-нибудь жиром.
Галя успокоилась и вошла в свою роль Свиньи. Она на-кинула на плечи шаль и, грубо расталкивая Кошкиных гос-тей, расселась прямо на учительском столе:
- А посади Свинью за стол - я ноги положу на стол. - проговорила она с хрипотцой, подражая хрюканью так по-хоже, что все покатились со смеху. Теперь пятня на её ще-ках и носу были к месту. Ни дать, ни взять - самая настоящая свинья!
Лунёв
Однако, спектакль спектаклем, а вот Люба, будь она на Галином месте, ни за что бы не пришла в школу с таким ли-цом. Тем более, показаться в классе. При одной мысли об этом Люба украдкой посмотрела в сторону Лунёва. И чего это она нашла в этом очкарике? Уже целый год мысли о нём не дают ей покоя. А ведь было всё наоборот. Когда Люба пришла в из 5 Б в 5 А, многие ребята заигрывали с ней как с новенькой. Но особенно её доставал этот Сашка Лунёв: то за косичку дёрнет, то по плечу хлопнет, то по спине кулачком ударит и сразу убежит. Всё это её ужасно раздражало, так что вскоре она его и видеть не могла, просто до тошноты.
Так продолжалось с полгода. В шестом классе Сашка не приставал больше к Любе, он только смотрел на неё. Пришла мода посылать друг другу записки, в которых предлагалась дружба. Мальчишки писали девчонкам, дев-чонки мальчишкам. Если кто-то договаривался дружить, то они вместе ходили на каток, на школьные вечера, танцевали только друг с другом. Случалось, что дружба кому-нибудь надоедала. Тогда этот кто-то посылал своей паре записку с отказом от дружбы. В их классе записки ещё почти никто не писал, только собирались. Но однажды такая записка не-ожиданно пришла Лунёву. Люба никак не ожидала, что Лу-нёву какая-то девочка напишет подобное. Да никто в классе и не посмел бы написать ему: ведь все знали, что он смот-рит на Любу. На один из вечером к ним пришла девочка из 82-й школы, Люська Петракова. Её привела Лариса Лукина, с которой они жили в одном доме. И вот этой самой Люське вдруг понравился Лунёв. А он даже и не танцевал-то нико-гда. Все школьные вечера он просиживал в радиорубке, кру-тил пластинкии в своей манере высказывает восхищение мастерством Ларисы. Бурные аплодисменты. Лариса, как признанная звезда, улыбается, кланяется, потом повторяет на "бис" последний пассаж, снова кланяется и танцеваль-ным шагом победоносно уходит за ёлку. Снова стихи и пес-ни, выступление клоунов. Ольга играет на баяне "Вальс" Шуберта. Наконец Лариса потянула её за руку:
- Идём переодеваться. Сейчас твой танец!
Они побежали в физкабинет, открыли его ключом. Ла-риса и Лена Притчина быстро помогали Любе одеться в ин-дийский наряд, закрепили на плече сари, чтоб не спадало во время танца, поправили причёску, поставили на лбу тёмное пятнышко. Всё! Готово! Остаётся дать команду в радиорубку.
- Постойте! А браслеты? - спохватилась Люба. Она со-всем забыла про браслеты. А они в портфеле, в их классе. Девочки побежали за ключами от класса и приволокли Лю-бе её портфель. Красивые позолоченные браслеты на руках и ногах легко звенели своими кольцами. Девочки с восхи-щеньем посмотрели на неё.
- Во! Прелесть! Не бойся. - Лариса подняла кверху большой палец в знак одобренья. - Ну, иди, - она подтолк-нула Любу к выходу. Надо было пройти через весь зал к ёл-ке.
Стоящие у самого входа тут же обратили на неё внима-ние. А её уже объявили:
- Индийский танец! Исполняет ученица шестого А класса Моденова Люба.
Но музыки не было. Возникла пауза. Люба похолоде-ла. Она стояла на виду у всех и ждала музыки, а музыки всё не было. В зале послышалось хихиканье. Кое-кто открыто засмеялся, другие с любопытством рассматривали её наряд. Переживавшие за номер одноклассницы бросились было вниз, в радиорубку, но тут раздался треск, шипение и нако-нец зазвучала музыка из индийского кинофильма. В зале во-царилась тишина. Люба не видела никого, только успела взглянуть на Ларису, которая одобрительно кивнула ей голо-вой. И она пошла в танце. С первыми же её движениями сре-ди зрителей тут же прошло большое перемещение: те, кто сидели на втором ряду, встали в полный рост, а сидевшие ещё дальше, на третьем и четвёртом рядах - повставали на скамейки. Люба не смотрела в зал, но она боковым зрением видела эту трехэтажную стену зрителей. Тишина стояла полная. Танец произвёл настоящий фурор. Ей аплодировали громко и долго, но не смогли заставить выйти на бис - Люба пулей вылетела из зала.
Конечно, если б она не сумела хорошо станцевать, её не спасла бы ни музыка, ни костюм. Но танцевать она умела, хоть и не занималась танцами постоянно, как Лариса.
После концерта скамейки посдвигали к стенам, осво-бодив центральную часть зала для танцев. Зазвучало попур-ри из бразильских мелодий, его сменила зажигательная песня аргентинской певицы Лолиты Торрес. Самые смелые ребята уверенно приглашали девчонок. Лариса Лукина была, как всегда нарасхват. Кто-то вскоре подошёл к Любе и при-гласил её. Но она была как во сне, почти не воспринимала ничего, никого не видела, кроме Лунёва. Он с Колькой Об-разцовым, Сашкой Ошурковым и Володькой Горбуновым стояли у противоположной стены зала и смотрели в сторону девочек. Люба наотрез отказала пригласившему её парню, даже не взглянув на него. Она надеялась, что Лунёв подой-дёт к ней и пригласит на танец. Ведь Петраковой сейчас здесь нет. Если Люба ему нравится, а она, как ей казалось, ему нравится, то он не станет терять такого шанса. Галя стояла рядом с ней, с безнадёжным выражением лица. Она хорошо понимала, что уж её-то никто не пригласит. Костюм был неплох. Конечно, она постаралась как можно больше прикрыть покрывалом из марли свои щёки, но ободранный нос никуда не денешь! Ольга сидела на скамейке и, прищу-рив глаза, критически рассматривала танцующих. Она нико-гда не танцевала, тем более с мальчиками. Мелодия сменя-лась другой мелодией, Танцующих было много. Уверенные в себе ребята смело шли через весь зал, чтобы пригласить понравившуюся девочку, нимало не смущаясь тем, что им могут отказать. К Любе подходили и подходили, её при-глашали, но она отказывала всем без исключения. Сашка Лу-нёв тоже не танцевал. Он так и стоял напротив. Вдруг Люба увидела: он шёл! Он шёл в Любину сторону! Лунёв действи-тельно шёл через зал, но, не дойдя до неё и двух метров, не-ожиданно, словно споткнувшись, остановился и повернул назад. Он так и не решился пригласить её. Горькое разочаро-вание сжало её сердце.
Какой-то парень подошёл к ней, она уже приготовилась ответить отказом, как услышала:
- Неужели в третий раз откажете?
- Как? - удивилась Люба, её, оказывается, приглашают уже в третий раз, а она даже и лица его не помнит, и она неожиданно для себя ехидно спросила его:
- Как изволите танцевать?
Парень удивлённо посмотрел на неё и пригласил ря-дом стоящую другую девочку. Новогодний вечер не принёс ей ожидаемое счастье.
Погружённая в свои чувства, Люба не заметила, что Га-лю уже не первый раз приглашает один мальчик из седьмо-го "Б" класса, Сашка Трошкин. Это уже бросилось в глаза всем девчонкам из их класса.
Сашка Трошкин был один из самых интересных парней в своём классе, многие девчонки бегали за ним. Люба не была с ним близко знакома. Это был очень целеустремлён-ный парень, учился хорошо, занимался спортом, мечтал по-сле школы поступать в военное училище. Он был гордостью учителей. Интересно, чего он в Гальке-то нашёл? Не только Ольгино и других девочек внимание было приколото к этой паре - большинство присутствующих уже давно наблюдали за ними: не такая уж и красавица с этими пятнами на лице, а он всё приглашает и приглашает её, ни с кем больше не тан-цует. Странно.
Галя, смущённая от неожиданно свалившегося на неё счастья, не знала, что и думать. Не то чтобы Сашка ей понра-вился - это ей и в голову не пришло, но она ожидала на-смешек, презрения, чего угодно, но только не этого.
Любу больше никто не приглашал. Она с гордым видом стояла у стены. Подруги время от времени покидали её, вы-ходя на очередной танец.
Вечер закончился и на душе у неё стало тяжело. Домой они шли вместе с Ольгой, а Галю провожал Трошкин. Не-довольные одноклассницы Трошкина смотрели ей в след откровенно злыми взглядами.
Оля оказалась более осведомлённой в школьных де-лах, чем Люба. По дороге Оля рассказала Любе про Сашку, что сама знала.
- За этим Трошкиным, знаешь, сколько девчонок бега-ет? А он ни с кем не дружил пока. Мы с ним познакомились на утренней зарядке, когда в школе по утрам собирались на спортплощадке. Ты представляешь, полкласса только из-за него на эту зарядку приходили! О Боже, как эти девки там выделывались! Играем в волейбол - они так кривляются, всё стараются Сашке мяч передать. Смотреть противно! Чего за этими ребятами бегать, не понимаю...
Люба промолчала. Она подумала о Лунёве. Может, Ольга и права. Зачем, в самом деле, ей думать о нём, так страдать? Он всё равно к ней не подойдёт никогда. Трус! Мямля! Правильно Баранова его мямлей назвала. Теперь Люба была даже благодарна Наташе за то, что та его так охарактеризовала. Легче пережить неразделённую любовь. А Ольга словно подслушала её мысли:
- Ты, Любка, самая настоящая дура! Все же знают, что за Лунёвым бегаешь! По тебе видно. А его Петракова взяла и увела. Ты думаешь, почему он не танцует? Потому что не имеет права без Петраковой танцевать. Он ведь с ней ДР У Ж И Т! Может, ты ему и нравишься, только не подойдёт он к тебе, потому что трус. Все мальчишки трусы. И мужчины трусы тоже.
- Ольга! Откуда тебе известно, что они трусы? Кто тебе это сказал? - изумлённо спросила Люба её.
- Мало ли откуда. Знаю и всё. - мрачно ответила Оля.
Здесь была какая-то тайна, связанная с Олиной жизнью. Люба вспомнила, что у Оли мать умерла, когда та была со-всем маленькой. Про её отца ничего не было известно. На-верное, бабушка Оли, пережившая такое горе и воспитавшая внучку самостоятельно, нелицеприятно отзывалась о мужчи-нах. Но вот Любим отец не трус. И дедушка не трус. И даже двоюродный брат Женя никакой не трус. Тут было что-то не то. Люба подумала о Гале и Трошкине.
- А как же Трошкин? Он что, тоже трус? Ведь он не по-стеснялся пригласить Гальку с таким лицом! Даже домой пошёл провожать. А видела, как на них смотрели? Бедная Галька! Теперь сколько врагов у ней сразу появилось...
- Трошкин? А что Трошкин - он, конечно, не трус. Мо-жет, он просто пожалел Гальку. Каприз красивого, избало-ванного парня - вот и всё. - сказала Ольга. - Да ну их! Поиг-рает с ней и бросит. Надоест она ему. А потом над ней сме-яться будут все. Да что ты всё о парнях да о парнях залади-ла?! Скажи лучше, что будем делать на каникулах? Давай по-едем в Сольвычегодск. У меня там тётя с дядей живут. Давно приглашали в гости.
- Ладно, поедем! А в какой Сольвычегодск, в новый или старый? - уточнила Люба. Речь шла о старинном городе Сольвычегодске, расположенном вдоль реки Вычегды, или о посёлке Вычегодском, к северу от Котласа по железной до-роге, и тоже называемом Сольвычегодском.