Так, или почти так, кричал Малыш держа в охапку маленького, потешного щенка, которого ему подарили родители после того, как он достал их своим нытьём.
Забавно, конечно, глядеть на разные шалости "младших братьев" своих - собак, кошек, птичек разных. Что и говорить - радуют они души наши. Особенно когда ещё в младенчестве пребывают. А чуть подрастут - тут уже "ухи" востро держать необходимо. Чуть прозеваешь и не ты над ними хозяйствовать будешь, а они над тобой. Будь то аллигатор домашний или попугайчик волнистый.
Вы, что думаете птицы не способны над человеком поизголяться?
Я тогда во флоте служил. Первую свою навигацию по Балтике "волны утюжил". Участвовали мы в дивизионных учениях. Но, как говорится: -"Война - войной, а обед по расписанию!".
Вздумалось нашим офицерАм шашлычков на лоне природы попробовать. И, естественно, водовки похлебать по чуть-чуть. Господь им на встречу, коли власть на корабле офицерская.
Велели катер готовить. Загрузить его по потребностям каждого. И на ближайший остров податься.
Мы тогда у острова Сескар стояли. А я на катере том корабельном, мотористом приписан был. Значит вместе с офицерАми на тот остров и отправился.
Хорошо, что мне командир отделения нашего подсказал, чтобы я с катера не отлучался.
-А то, - говорит - они тебя в миг гарсоном назначат и будешь ты у них на побегушках.
Вот причалили мы к берегу пустынному. А там - гнёзд чаичьих, да баклановых - видимо не видимо. ОфицерА на берег ступили и, как дети малые, давай птенцов пугать, да гонять по прибрежной полосе.
Я в это время, с разрешения командира, на "чистую воду" подался. Уж больно берег каменистый там был. Катер мой на волне о камни било.
И вот смотрю я как офицерА на берегу резвятся. А один из них всё-таки сподобился и словил бакланчика. Голенастый такой. Ещё в пуху, без перьев. А уж крик поднял - будто ему бошку отрывают.
Тут все взрослые птицы, как одна, на крыло поднялись и давай над моими офицерАми круги нарезать. И не просто летать, а ещё и гадить на них. Минут несколько прошло, а офицера мои, что снегурочки... - все как есть, от фуражек, френчей и с брюками - белесыми стали.
Я, конечно же, катер подал. Попрыгали офицерА на борт и мы на корАб, полным ходом, подались.
И смех, и грех, но долго ещё этот случАй на корабле вспоминался. Так-что я своими глазами видел, как птицы мстить умеют. Не приведи Господь такое испытать.
Но это бакланы.
А вот ещё случай был с попугайчиком Кешей. Этот Кеша у мамани моей уже лет пять жил. А тут я приехал матушку проведать. И познакомился с Кешей этим. Попугай, как попугай - что я попугаев не видел? Только чем то не понравился я Инокентию. Чем? - не знаю. Скорее всего чужим я ему показался. Однако меня он на доставал, а только пристроился на карнизе и стрекочет во всю глотку. Маманя говорила, что это он на меня ругается. А мне так по-фигу было. Ты меня не трогаешь и я к тебе не пристаю. А то, что ты ругаешься, то это не ко мне.
Однако, только мы сели обедать, как Кеша этакий вираж над моей тарелкой сотворил и "как" мне в тарелку, засранец. Мать на него полотенцем замахнулась и тоже его ругать, совестить начала.
Инокентий тогда в клетку свою запорхнул. Сел на жёрдочку. К нам спиной повернулся и... клюв "на замок". Как будто и нет его.
Маманя сказала тогда:
- Обиделся, гадёныш. Теперь весь день не чирикнет.
И точно. Только на следующее утро стрекотать начал. Но из клетки не выпорхнул. Так в клетке и сидел целую неделю. Пока я не уехал.
А вы говорите - птичка-невеличка. А вот сумела она себя хозяйкой в доме у мамани моей поставить.
Про котов и кошек я уже и не говорю. Каждому известна их подлая натура. Где не появится, то пока все углы в доме не обнюхает, пока везде, где сама сочтёт нужным, не потрётся, то, вроде бы как она сама учтивость. Ходит тихо так и незаметно. Но стоит ей обнюхаться, понять, что она жить здесь будет, то сразу "хвост пистолетом". А как только она, кошка, хвост задрала - всё, она здесь хозяйка!
Вот тогда она и под ногами путаться начинает. И спать завалится где ей захочется. И норовит на руки залезть в самый не подходящий момент. Развалится на коленях, а ты её гладь и брюшко ей чеши. А если только попробуешь что не по её сделать, то "туши свет" - туфли, сапоги, ботинки куда-нибудь в шкаф прячь. А то она пока в них не погадит, до тех пор считает себя не отомщённой.
Вот же стервь какая! И ни чем ты её от этого не отучишь. Ни мытьём, ни катанием.
Не видел я ещё такой кошки, которая себя в подчинённом положении мыслила.
И всё-таки с собаками сложнее всего. У собаки по жизни такой авторитет наработан, что немоги на него замахнуться.
Только я вам так скажу:
- Нет, на мой взгляд, подлее существа, что рядом с человеком пребывает.
И пускай простят меня все те, кто в доме держит этого "друга семьи". И не друг он вообще. А так - прикормыш ленивый.
То, что люди в собаке характером числят, верностью - это всё от собачьего жизненного уклада в них заложено. Собака за жрачку не то что служить будет. Она за жрачку и под танк с миной на спине кинется. Её перед этим только кормить не надо. А в полуголодном состоянии она тебе и сапоги вылижет.
А если вы увидите, что пёс, какой-либо, "уписывается от счастья", завидев хозяина подходящего к его конуре, то это от того, что грамотный хозяин всегда в кармане что-то вкусненькое держит для пса своего. Чтобы тот "любил" крепче и знал кто на подворье хозяин. Пёс, хоть и породистый, или он - человек.
На свободе собака только силу признаёт. Как и все псовые. От того наверное и байка в быту, что собака от волков произошла. Ошибочка тут закралась. Волк, если он человеком не порченный, тварь свободолюбивая. В лесу авторитетная. А пёс скорее всего от шакальего колена отделился. Заискивающий, хвостом виляющий, своего мнения не имеющий.
Помните как у Шерхана прихвостень был - шакал Табаки? Вот от этих шакалов и повелись те, которых человек по ошибке другом величает. Друг на своего друга клыки скалить не станет. А уж подумать о том, чтобы другу в глотку вцепиться - никогда!
А с собаками, что мы видим и слышим? - Там ребятёнка загрызла, там бабульку немощную искусала до полусмерти. И вот что интересно - всё норовит на слабых людях свою ухарь показать. Если мужик какой поздоровей по дороге идёт, то собака из-подворотни только скалится. В открытую на мужика не полезет. Потому, что собака - она собака и есть. С душонкой своей подленькой, шакальей.
Но вот если собаки в стаи сбились, то тут и здоровому мужику поберечься надо. Подлости, бандитизма у этих тварей - не мерено. В стае собачьей всё их животное нутро видать. Вот где "дедовщина" в самом цвете наблюдается.
Читал я как-то, что животным педерастия не свойственна. За всех животных не скажу, а вот у собак эта похоть наблюдается. Сам видел.
Стоит стая полукругом и рычит в пол-рыка угрожающе. Морды скалит. А вожак той стаи, кобеля, шестёркой назначенного, оприходует в задний проход. Ещё и язык от удовольствия свесил, а по нему слюна скатывается.
Я, после того как увидел такое, вознегодовал. Мне все псы стали противными.
Но это ещё ни так ужасно. Пришлось мне свидетелем побывать, как два кабеля кормящую суку насиловали.
Ей Богу не вру. Провалиться мне на этом самом месте. Мамой клянусь!
Поздней осенью это было. Холода уже во всю наступили, но сама зима где-то припозднилась. На улице не поймёшь что творилось: и дождь, и снег, и ветер пронизывающий...
Велено было мне комиссию административную в один бывший пионерский лагерь отвезти. Доехали нормально. Хотя и помотало нас за городом чуть-чуть. К снежному асфальту тоже привыкнуть надо.
Приехали. Начальство, конечно же, в административный корпус гурьбой. А я, накинув кожанку, решил по территории прогуляться. Когда ещё удастся за городом побывать и побродить среди сосен что на территории лагеря росли.
Грустное, я вам скажу, зрелище видеть увеселительные места в заброшенном состоянии.
Сиротливо стоят промокшие корпуса, где ещё летом оглушающе звучал ребячий смех. Трава, сопротивляясь, проглядывала из-под мокрого, ноздреватого снега выпавшего этой ночью. По асфальтовым дорожкам снежно-дождевая смесь хлюпает под ногами. И тишина гробовая тебя со всех сторон окружает, давит. И вдруг...
Визг, скулёж, рычание звериное со стороны самого дальнего корпуса раздались. У меня аж холодок по спине пробежал. А скулёж и рычания продолжались и сникли на самой высокой ноте. Ну, я и пошёл в ту сторону. И что же я увидел? - На земле, вверх брюхом, сука кормящая лежит и повизгивает чуть слышно, жалобно. Над ней кобелина здоровенный навис и за глотку ту суку держит. И рычит утробно. А другой кобель к сучьему вымени присосался и чмокает яростно, взахлёб.
Я аж головой затряс - не привиделось ли мне это?... А из-под крыльца, что своими ступеньками в корпус пионерский ведёт, кутята выглядывают и попискивают сиротливо. Но не вылезают. Знают, что на закусь этим кобелям достаться могут. И может быть мамашка ихняя сама на такую жертву пошла, чтобы кутят своих от съеденной смерти спасти. Кто его знает?
Только я в тот раз жутко пожалел, что ружья у меня с собой не было. А с голыми руками-то против таких кабелей пойти - это и человеку смертоубийство.
А вы говорите:
- Собака - друг человека!
Подумайте сто раз, прежде чем заводить такого друга.
Послесловие:
Сутки прошли после того как я написал вами прочитанное. И, поверьте, не хотел я расшифровываться. Думал - кто сообразительный, тот и так поймёт. А потом решил для себя: уж если писать со всем откровением, то эту откровенность необходимо блюсти до конца. Как бы тебе самому совестно не было. Я вот к чему:
- Если вы вдруг почувствуете, что женщина охладела к вам. Если вы не получаете от неё того, что хотела бы ваша душа, то прочитайте ещё раз этот рассказ и вы поймёте, что женщина ни когда не станет другом.