Грошев-Дворкин Евгений Николаевич : другие произведения.

Пляжный сезон (Уу-6)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    на конкурс "Укол ужаса - 6". Номинация - 2.

  
  
   Пляжный сезон
  
  
   "Это лето во век не забыть мне.
   Всё случилось для меня в первый раз.
   Говорила ты мне на другом языке,
   Не встречаемых раньше фраз".
  (не помню где прочитал)
  
   В начале лета я познакомился с двумя очаровательными женщинами - мамой и дочкой. Познакомился по объявлению. Им нужен был мужчина, без вредных привычек. Отвезти их на Форд-транзите в Воронежскую область. Пожить в одной из деревень. Помочь обстроиться, по хозяйству и быть свободным в выборе средств при исполнении хозяйских поручений. Я с радостью согласился. Крестьянствовать любил, а лето у меня было свободным.
   Однако, когда мы приехали в эту самую деревню, дамы открылись мне с такой стороны, что я бежал от них в ту же ночь. - Они оказались, мягко выражаясь, не совсем нормальной ориентации по части гастрономии. И я должен был войти в их рацион, поскольку женщины любили побаловать себя шашлычками из свежего человеческого мяса.
   Справиться со мной им бы труда не составило. Дочка Наташа в совершенстве владела восточным единоборством, и ей было без разницы - перерубить ребром ладони берёзку, или сломать мне шею.
   Мама, Алёна Алексеевна, напротив - была тихой, погруженной в литературное чтение женщиной. Причём женщиной очень миловидной, стройной, с открытым добрым взглядом. Но рассчитывать на её защиту я не смел, и потому бежал первой же ночью.
  
   Вернувшись в Петербург, вновь погряз в Интернете. Время от времени заглядывал на сайт 'Частные объявления', но ничто подобное из того, с чем столкнулся в начале лета, мне не попадалось.
   Постепенно успокоился. Но чем больше покой овладевал мною, тем пристрастней мне хотелось увидеть ту, замечательную семейную пару - маму и дочку. Меня тянуло к ним, как Раскольникова тянуло к месту трагедии. И вот однажды не вытерпел и, как-то под вечер, набрал номер телефона, которым воспользовался один только раз.
   К моему удивлению, трубку тут же сняли и знакомый голос Алены Алексеевны произнёс: - Вас слушают.
   Я представился и, наврав три короба, объяснил свой побег из деревни:
   - Ночью был срочный звонок из редакции, и мне пришлось уехать.
   Не знаю, поверила ли мне Алёна Алексеевна, но трубку не бросила. А очень даже мило со мной пообщалась.
   На моё предложение встретиться она ответила отказом ссылаясь на чрезмерную загруженность от работы в издательстве. В тоже время, не желая, по-видимому, меня расстраивать, предложила встретиться с дочерью. Я согласился и Наташа тут же взяла трубку. Мы договорились встретиться в японском ресторане 'Две палочки'.
  
   Встретились с Натальей на улице, под фонарём. Встретились, как давнишние знакомые, не подавая даже вида о том, что мне известна её, не совсем обычная, ориентация по части меню.
   В ресторан вошли под тихий перезвон наддверных колокольчиков из бамбука. Зал был поделён на кабинки огороженными ажурными перегородками обтянутыми матовым пергаментом. Внутри кабинки стоял низенький стол и там, где у нас должны располагаться стулья, лежали подушки.
   Я остановился. Как трапезничать за таким столом, как следует сидеть на подушках - мне было невдомёк. Наталья, видя мою нерешительность, перешагнула через стол и, без всякого смущения, расположилась 'по-турецки' на одной из подушек. Мне оставалось только последовать её примеру и я, так же 'по-турецки', расположился напротив.
   Откуда-то сверху чуть слышно, разносилась любимая мелодия моей юности 'Koi-no Bakansu':
  
   У моря у синего моря,
   Со мною ты рядом со мною,
   И солнце светит лишь для нас с тобой,
   Целый день шумит прибой...
  
  
   Не успел я оглядеться, как моя молодая хозяйка произнесла, ни к кому не обращаясь:
   - Пожалуйста, два нихонсю, два су́си с креветками, два glacé. Пока всё.
   Я огляделся. Вокруг никого не было.
   - Ты с кем это беседовала, дочь моя? - обратился я к своей знакомой.
   В это время одна из перегородок с тихим шелестом отъехала в сторону и вошла женщина славянской внешности, в чёрном кимоно с яркими розами и яростно наштукатуренным, под японку, лицом. В руках у женщины был поднос, содержимое которого тут же оказалось на столе. Женщина, всё так же молча, удалилась в почтенном поклоне.
   - Здесь не принято звать официанта. Заказ можно сделать по внутренней связи.
   - Так что - нас будут подслушивать? Всё, о чём мы тут говорим?
   - Исключено. Для того чтобы сделать заказ, нужно поднять два пальца вверх. Оператор, увидев этот жест на мониторе, тут же включит связь и можешь заказать что угодно. Хоть гэйся.
   - А ты бы не могла выражаться по-русски? С японской терминологией я не в ладах.
   - Правильно про тебя Maman говорила, что ты заторможенный. Ну, ничего, придётся мне(!) повышать твой культурный уровень. Не возражаешь?
   - Я-то не возражаю, но как к этому отнесётся Алёна Алексеевна?
   - Maman у меня 'самых честных правил'. В мою жизнь не лезет. Как и я в её. Кстати, ты много потерял тогда, когда дал от нас дёру. Maman многому могла бы тебя обучить. Да, и я бы в долгу не осталась, если бы проявил себя как мужчина. А то: - мужик 'бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла; бежал он в страхе ..., где кровь черкесская текла'.
   Испугался, что ли? Небоись - мы своих не трогаем...
  
   И тут мой взгляд упёрся... Наталья сидела напротив. Сидела 'по-турецки', положив руки себе на колени. И я бы не придал этому значения, но она была в платье. В коротком платьице, с декольтированным вырезом и обнажённой спиной. То, что я увидал, описанию не подлежит, но возбуждает очень сильно. Я тут же стал пунцовым.
   Заметив направление моего взгляда и мою реакцию на увиденное Наталья откровенно рассмеялась:
   - Ой, какие мы стеснительные. Боже мой! И это в твоём-то возрасте? Мне казалось, что тебя уже ничем не удивишь. Ты что стринги никогда не видел? Ну, ты и серый...
   Ничего, съездишь со мной на море, я тебя отучу краснеть. А теперь давай 'вздрогнем'. Мы с тобой сюда не 'лясы точить' пришли.
   - Ну, что вздрогнули?
  
   На море Наталья поехала без меня. Не потому, что не хотел окунуться в его лазурных водах, нет. А потому, что не был в себе уверен. Я знал, чувствовал, что Наталья, если захочет, сделает со мной что захочет. Поэтому остался, зная наверняка, что только в этом случае, честно смогу смотреть в глаза Алёны Алексеевны. Наталья поехала со своей институтской подругой - Клавой. Очень симпатичной девчушкой, Наталье под стать. Я познакомился с ней, когда провожал их в аэропорту.
  
   Своё одиночество я скрашивал писаниной обо всём, что видел, слышал. Обо всём, что как-то затрагивало мои эмоции. Время от времени я перезванивался с Алёной Алексеевной, ни разу не помышляя с ней увидится. Мне было бы также трудно устоять и перед её чарами, если бы я увидел в них интерес к себе как мужчине. Слава Богу, этого не происходило. Поэтому наше общение ограничивалось звонками.
   Всякий раз, разговаривая с Алёной Алексеевной, я просил передавать привет дочке и пожелания хорошего отдыха. Так прошло около двух месяцев.
   И вот, однажды...
  
   Мы встретились с Натальей в том же японском ресторане, в котором я не был ни до, ни после нашей встречи. Одета она была в брючный костюм чёрного цвета. И лицо у неё было с печатью глубокого трагизма. Что-то произошло у неё на побережье. А вот что?
   Расположившись, я заказал сакэ, суши, гляссе. Приготовился слушать.
   Наталья, высморкавшись в батистовый платочек, утёрла проступившие слёзки и рассказала всё без утайки.
  
   - Устроились мы с Клавдией славно - в частном секторе. Погода была замечательной и мы целыми днями пропадали на нуди́стском пляже. Нам было хорошо и безмятежно. Не раздражали даже местные самцы подглядывающие за нами в бинокли из гостиниц.
   Погода располагала к отдыху и дальше, но через месяц мы поняли, что денег нам не хватит, чтобы 'оторваться по полной'. Надо было срочно раздобыть на прожитиё из расчёта ещё на один месяц. А как? Не 'на панель' же идти к этим образинам... Мы стали листать газеты, рассчитывая найти себе работу без отрыва от отдыха. И нашли. Требовалась уборщица во дворец к местному олигарху.
   Пришли. Сказали, что по объявлению. Нас пропустили. И тут выяснилось, что место есть только для одной из нас. Клавдия осталась, а у меня взяли данные, на тот случай если потребуюсь. Больше я Клавдию не видела. Ни на следующий день, ни через неделю.
   Тогда я поняла, что произошло что-то нехорошее. Пришла по адресу указанному в газете, а мне сказали, что никакой Клавки тут не было и быть не может. Спорить было бесполезно. Уж этих людей я изучила прекрасно. И в полицию идти не стоило. Могли бы упрятать в горах и 'с концами'. Я решила сама добыть доказательства пребывания Клавдии в этом доме.
  
   Той же ночью перемахнула через забор.
   Там магнолия рядом росла, вот я по ней и залезла. А внутри овчарки дефилируют друг за другом. Три штуки их было. Меня увидели и молчком, словно волки, галопом ко мне. Вот если бы они сразу все на меня накинулись, то я бы здесь не сидела. А так, по одной, я им всем хребты поломала. Без 'И-я-а-а!'.
   Потом к дому пробралась. Заперто всё. Только на втором этаже балконая дверь приоткрыта. Ну, я по водосточной трубе и поднялась.
   В спальне тихо так было. Только посапывал кто-то на кровати. Я в коридор и вниз по лестнице. У них вся челядь на первом этаже почивала. Дверь приоткрыла, а там баба из местных. Я к ней. Рот прижала ладошкой, та рыпаться начала. Я ей 'поддых' и спрашиваю про Клавдию. Та, башкой закивала и рукой на дверь показывает. Заложницу свою впереди пустила. Та дверь отворила, и мы по ступенькам в подвал.
   Пленница моя свет включила - комната огромная. Стены инеем покрыты. На полу тропинки в снегу протоптаны. Под потолком трубы в стены вделанные. На трубах крючья скользящие закреплены. А на одном таком крюке моя Клавдия висит. Под рёбра ей крюки поддели. С каждой стороны по одному.
   Я сперва не поняла ничего. А потом пригляделась - там этих тушь с десятка полтора. Некоторые уже начатые. У кого ног нет, у кого рук. И все уже распотрошённые. Только Клавдия моя целёхонькая ещё. Висит и не дышит. А так - как живая. Даже улыбка на лице у неё сохранилась.
   И такая меня ярость обуяла, что я, не помня себя, заложнице своей вмиг шейные позвонки, одним ударом... Она даже не поняла ничего. Рухнула, как подкошенная. Лежит в ногах у меня, а я на Клавдию смотрю и комок у меня в горле.
   Надкусила я заложнице вену яремную. Крови напилась и наверх пошла. Никого в живых не оставила. Вволю душеньку отвела. Всех порешила. И мальчонке олигарховскому, двумя пальцами, шейку куриную переломила. Потом собрала всех, и на крючьях, в том подвале развесила.
   Надо было запалить всё, к чёртовой матери, да поздно сообразила. А возвращаться во дворец не хотела. Вот такие дела, Николаич.
  
   Утром газету местную открыла. А там, на последней странице, объявление - требуется уборщица помещений на дому. Точно такое же, как мы с Клавдией читали. Только убирать там было уже не для кого. Если только труповозку вызывать.
   Потом я прознала, кто тот 'князь', что во дворце жил. Он, оказывается, гостиничный комплекс содержал. А при нём сеть ресторанов. Так в тех ресторанах самые важные 'тузы' кормились, кроме отдыхающих. Кормились и шашлыки, чем всех потчевали, хвалили. Таких шашлыков, - говорили - на всём побережье нет.
   Теперь уже никогда не будет.
  
   Мы сидели с Натальей, как два родных человека. Я прекрасно понимал её состояние. Приходилось и мне друзей терять. Одно только мне было невдомёк, что она чувствовала, когда сама занималась заготовкой человечины на свои гастрономические изыски.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"