Уже который день мы колесим по Украине. Её, Украину, что вдоль, что поперёк, если без задержек, то за сутки пересечь можно. Мы же чуть ли не в каждом городе останавливались. Наша задача самовывозом доставить в Питер оборудование, изготовляемое на Украинских заводах.
С погодой повезло. С ночёвками, постоем проблем не было. Ночью были в пути, а днём грузились на очередном заводе. И везде нас встречали доброжелательно, с вниманием и заботой.
И вот мы в Донецке. Здесь решили задержаться на пару, тройку дней.
У напарника моего, Санька, в этом городе сестра проживала с мужем. Мне же необходимо было посылочку передать в Макеевке некоторой Тамаре, с которой моя жена дружна была в студенческие годы. Один институт в Питере заканчивали.
Приехали под вечер. КамАЗа на заводской площадке запарковали. И впервые за две недели оказались в жилой квартире. Радость встречи, суета встречающих - всё улеглось и нас пригласили к столу.
Ребята, вы знаете, что такое УКРАИНСКИЙ БОРЩ?
Нет, вы никогда не узнаете, что такое украинский борщ пока не побываете на Украине. А шпиначки? А вареники со сливами?... Это была пища богов сдобренная украинской горилкой и добродушием хозяев. Век бы жил на Украине, но не судьба. Для меня, как Эдита Пьеха пела: - "Балтийский ветер - лучший друг...".
Уже за полночь, разгорячённые сытым ужином и горилкой, вышли на балкон. Невольно, само-собой, вспомнилось: - "Тиха Украинская ночь...".
Где-то во тьме заливались цикады. Далеко, далеко пела гармонь. Тишина, тепло и покой окружали нас и мы молчали. Не хотелось беспокоить эту чудную, божественную ночь разговорами.
На следующий день отправились на розыски улицы Малиновского в городе Макеевка. Улица эта оказалась в Червоногвардейском районе. Не в Красногвадейком с оттенками чего-то кровавого в созвучии букв, а в ЧЕРВОНОГВАРДЕЙСКОМ. В самом звучании этого слова слышалось что-то живое. Что-то сказочное, созвучное с "червонным златом" или с "червонной зарёй".
Не дав Тамаре опомниться, засуетиться со сбором стола, мы, чуть ли не в охапку, утащили её с собой в Донецк, до которого, кто знает, на троллейбусе полчаса.
Праздничный обед в честь нашего приезда затянулся до позднего ужина и, если бы не Тамара, продолжался бы до утра. Провожал Тамару один. Так же на троллейбусе доехали до её дома у подъезда, которого и расстались.
Вернулся на остановку. Время позднее. На улицах ни души. Только невдалеке, под фонарём, стояли три девушки и в полголоса меж собой разговаривали.
Ребята, вы знаете, какие они УКРАИНСКИЕ ДЕВУШКИ?
Нет, вы никогда не узнаете какие они, пока не побываете на Украине!
Чернобровые, черноокие, с миленьким маленьким носиком, пухлым ротиком который просит, чтобы его целовали.
С тонкими руками, которые ты жаждешь ощутить у себя на плечах, лаская эту божественную красоту.
И в довершении ко всему - ноги.
Нет, не ножки пушкинских светских дам, из-за которых графья стрелялись на дуэлях. И не спрятанные брюками щелястые палки питерских заморышей, до сих пор не оклемавшихся от злых дней блокады. А именно ноги!
Голенастые, сильные, стройные, с аккуратными коленками, чуть прикрытыми оборками сарафанчика. В изящных туфельках на невысоких каблуках.
Это про них пела Ольга Воронец: - "Идёт красавица, плывёт лебёдушкой и все любуются её красой!...".
Я стоял чуть поодаль от нимф освещённых золотым сиянием фонаря и любовался неземной красотой юных созданий. И мне было без разницы, что подумают обо мне эти девушки. Я глядел на них и не мог наглядеться, мысленно моля Всевышнего, чтобы троллейбус ещё долго не приходил.
Говорят, что посторонний взгляд притягивает. Так случилось и в этот раз. Сперва, одна из девушек, чуть повернув голову, недоумённо поглядела на меня. Затем вторая...
И, не скрывая недоумения тихо, но чтобы я слышал, произнесла нежным, певучим голосом:
- Чего уставился, долбоёб?
И столько в этом голосе было украинского, столько неповторимого акцента, столько душевности....