Аннотация: У каждого свои радости, свой позитив жизни.
Лето - это маленькая жизнь.
Жизнь, в которой не было ни дня фальши.
Вряд ли кто-то точно знает - что дальше.
Только участковый мне кивнет молча.
Лето - это маленькая жизнь.
Евгений Николаевич проснулся как всегда "ни свет, ни заря". Что поделаешь - возраст.
За завтраком, чашка кофе с бутербродом докторской колбасы, невольно вспомнилась реклама из телевизора - "Папа может...".
- "Да, был и он когда-то папой. И было у него двое - дочка и сын. И каждое лето они уезжали на берег Чёрного моря, где проводили отпуск всей семьёй. И не было ничего отрадней, нежели ехать и ехать в "Москвичёнке" через города и веси навстречу теплу, ласковому морю, новым ощущениям от каждого прожитого дня. Он и сейчас с тихой радостью вспоминает счастливые глазёнки детишек, их загорелые мордашки, душераздирающий визг, когда они с разбегу плюхались в набежавшую волну.
Куда всё подевалось?
Поразъехались все. Первой дочь на Дальний Восток, выйдя замуж за флотского лейтенанта, а за ней и сын - учиться в пресловутой Америке. Одни они с женой жизнь коротают".
Улица встретила Евгения Николаевича пронизывающим ветром с Финского залива. Хоть и апрель на дворе, а зябко. Вёсны в Питере затяжные, не скоро принесут в город тепло и одухотворение. Не скоро засияет солнышко на небосводе лаская прохожих. И ничего не поделаешь, это Ленинград, который всегда испытывал своих жителей на прочность, держа в напряжении. Только летом давал передышку, предоставляя им возможность возрадоваться.
На остановке, дабы скоротать время в ожидании автобуса, Евгений Николаевич закурил, укрывшись за павильоном от ветра. Отошёл подальше от тех, кто вместе с ним поедет на службы и вновь отдался воспоминаниям.
"Жизнь пролетела как миг. Зима - лето, зима - лето и вот семидесятая весна к концу подходит. За ней лето. Каким оно будет? Так хочется, чтобы оставило о себе что-то в памяти, но, скорее всего, промчится как один день и уйдёт в небытие. Это зимы тянутся нескончаемо, а лето...
Сейчас и не припомнишь, что год назад было. Хотя..."
В начале осени Нинка позвонила - в одном классе когда-то учились.
- Поработать не хочешь?
У него тогда аж сердечко заколотилось от радостного предложения:
- "Это надо же, меня и на работу приглашают!
Конец тягучему времяпровождению долгими зимними вечерами. Да здравствует труд во имя..."
- А где работать и в качестве кого?
- В школе художественной. Будешь хранителем тепла в особняке на Каменном острове.
- Это истопником, что ли?
- Им самым. Не забыл ещё как обходиться с газовым оборудованием.
- Знания не пропьёшь. Согласный я. Так и скажи директору.
Жизнь сразу переменилась. Появились ритм, обязанности, ощущение необходимости. Это ли не радость жизни.
Обязанности оператора - главное, чтобы тепло было. А если всё "нормалёк", то "не переломишься". Со временем, изучив системы обеспечения работы котла, Евгению Николаевичу стало скучно. Поднявшись на второй этаж, к заместителю директора Нине Николаевне, сказал:
- Нинк, а давай я стул починю?
- Чини, если не лень. Но ты нам как истопник нужен, помни об этом.
Стул Евгений Николаевич починил. Потом стол в преподавательской. Потом табурет в одном из классов. И началось... Минуты свободной не было.
А тут и весна подкралась. Тревожно стало на душе у мастера:
- "Кончится отопительный сезон, куда денусь? Опять никому не нужным окажусь".
И вновь Нинка выручила:
- Слушай, а ты что летом собираетесь делать?
- Нет у меня занятий для лета. Если только Татьяна Васильева на помощь придёт. Затеет конкурс, вот и окажусь при деле. Обзоры на рассказы писать буду.
- А может ты обзоры в школе писать будешь? А заодно и за хозяйством приглядишь. Преподаватели, да и администрация, в отпусках будут. А на тебя школу оставить можно. Согласишься??
- Уже согласный.
Так прошло прошлогоднее лето. А что этим летом?
Отопительный сезон 2016-го года подходил к концу. Но Евгения Николаевича это не тревожило:
- "Май перебьюсь на хозяйственных работах, а там и Татьяна Николаевна с конкурсом подоспеет".
Начало мая выдалось холодным. Протапливать помещения к началу занятий приходилось ежедневно. К двум часам дня, когда появлялись юные дарования, тёплый уют в классах был обеспечен. Но в мыслях своих, мечтаниях, Евгений Николаевич видел себя с обзорами на конкурсе Васильевой.
В мае закончатся занятия в классах. Потом экзамены. Затем "натура" - живопись на природе парка и аллей Каменного острова. И всё! Можно будет закрывать школу "на замок" до первого сентября. За сохранность всего, что останется после учебного года, будут отвечать охранники.
В то утро Нина Николаевна пришла в школу необычно рано. Ещё до того, как дарования разбрелись по парку с мольбертами, красками, со складными стульчиками. Солнце, наполненное летним весельем, пробивалось сквозь густую листву величавых тополей и реликтовых клёнов.
- Разговор есть. Поднимись ко мне. Чаю похлебаем, могу и кофе угостить.
- Сейчас, или позже? Может, закончу с табуреткой тогда и поговорим.
- Будь, по-твоему. Заканчивай и поднимайся. Я, пока чайник включу и с документами разберусь. Жду.
В течение получаса Евгений Николаевич покрыл табуретку морилкой и выставил её на солнышко просыхать. Покурил, восхищаясь тишиной и покоем парка. Затушив, бросил окурок в урну и вошёл в ласковую прохладу помещений особняка княгини Натальи Петровны Кугушевой.
Теперь особняк принадлежал художественной школе, и заведовала им кандидат искусствоведения, и, если довериться непроверенным данным, отпрыск княжеских кровей.
- "И зачем я Нине Николаевне понадобился? - задался вопросом истопник, поднимаясь по реликтовой лестнице. - Вроде обо всём обговорено на ближайшее будущее".
Пройдя раскрытый дверной проём, предстал пред ясные очи заместителя директора.
- Зачем вызывала?
- Пей кофе. Пряники бери, если хочешь. Сейчас отправлю письмо в Комитет по культуре и поговорю с тобой.
- Давай побыстрей. Мне ещё табуретку лаком покрыть надо.
- Прекращал бы ты этим заниматься. Школьники и на ободранных табуретках посидят.
- Хочется, чтобы красиво было. Всё-таки в храме искусств работаем.
- Эх, если бы в Комитете это понимали, - сокрушённо сказала Нина Николаевна и крутанулась на кресле лицом к Дворкину. - Налей-ка чайку.
- Пожалуйста. Так о чём разговор будет?
- Разговор о чём? - переспросила заместитель директора, задумчиво глядя в чашку. - А разговор вот о чём:
- Ты как собираешься лето проводить? Есть мнение поручить тебе роль дежурного администратора школы на все три месяца и сентябрь включительно.
- Это, что - дежурным директором?
- Что, сдрейфил? Справишься. Администрация школы в тебе уверена.
- Не-е-е, Нина Николаевна, я решил вплотную писательством заняться.
- Ты, что, Дворкин, "с дуба рухнул"? Кто тебе мешает творить задуманное в школе. Странно слышать от тебя такое.
Вопрос решённый. Не кочевряжься и приступай к обязанностям. У нас Елена Анатольевна в отпуск уходит, вот и поработаешь за неё инженером-строителем. Диплом есть, так что "флаг тебе в руки". А с табуретками заканчивай. Ими память о себе не оставишь.
Писать летом на балконе можно. Поставишь кресло мягкое, стол с компьютером и загорай себе в удовольствие. ПонЯл, Дворкин?
Кофе допил? Свободен. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Мы твою кандидатуру уже в Комитет "спустили". Иди.
Евгений Николаевич вышел на улицу и возрадовался солнышку, пробивавшемуся сквозь кроны деревьев, птичьим трелям, оповещая округу, что лето наступило...