- Просыпайся! Просыпайся! - кричала Марина своему "спящему" восьмилетнему брату, дико метавшемуся на кровати, словно в предсмертной агонии.
Уже в который раз она безуспешно трясла его за плечи и взмокшую голову, пытаясь разбудить. Он яростно сжимал в кулаках скомканное одеяло и непрерывно кричал. Нет, он не кричал, он просто орал как сумасшедший.
"А-а-а-а-а-а-аа-ааааа!", раздавалось на весь дом. Мальчик махал руками, разбивая кулаками воздух, отбиваясь от чего-то, невидимого Марине.
Получив от сестры несколько хлестких пощечин, Саша, наконец-то открыл затуманенные глаза, продолжая хрипеть и шевелить губами, словно выброшенная на сушу беспомощная рыба.
Он с некоторым удивлением посмотрел на сестру, словно очнувшись от гипноза, не понимая, где находится, оглядел вокруг комнату, и, постепенно приходя в себя, провел рукой по лбу, смахивая капли пота на и так уже практически мокрую подушку.
Снова тот же кошмар. Он снова видел все это...
Снова те же исковерканные осколками тела солдат в черно-алой грязи, пробитые пулями каски, реки крови врагов и союзников, дымящиеся воронки с остатками конечностей.
Солдат был еще жив. "Он" лежал на спине и смотрел на черное небо, закрывшее сажей солнце. "Он" не мог пошевелиться. "Он" не чувствовал своих ног.
Где-то рядом были слышны предсмертные крики командира, точнее, той половины, что от него осталось. "Он" все еще сжимал в руках горящий вместе с ним флаг его родины и огонь этот медленно затухал в его глазах, унося вместе с черным дымом и его угасающую жизнь.
Это был "его" командир.
Это был "его" отец...
Разбитое орудие рядом с окопом, последние несколько снарядов, последняя обойма к автомату и безвыходное положение повергнутого. Истерический хохот одного из последних оставшихся в живых "мальчишек" в зелено-красном от крови камуфляже и выстрел в висок, обрывающий тишиной уже решенную богом судьбу.
Сколько раз это было, сколько смертей было увидено, сколько разрывающих перепонки предсмертных криков было услышано, сколько молящих о пощаде глаз так и остались незакрытыми.
Это была война, разинувшая свою пасть, жадно, с наслажденьем пожирающая души. Это была война, дарящая вечный покой мужчинам и соленые слезы женщинам.
***
Каждую ночь маленький напуганный мальчик превращался в солдата, в солдата из другого времени. Жизнь его разделилась на две половины - на светлую, и темную.
Днем его окружали родители, сестра, школа, друзья - все то, что должно окружать детей, когда за окном мир, солнце, тепло и любовь.
Ночью, в холодной сырой темноте - он становился кем-то другим. "Кто-то чужой был в голове". Так он говорил сестре и родителям.
Когда он засыпал, это уже был не он - это был "Он".
"Сны", похожие на обрывки воспоминаний, словно вырезки из газеты, старой и забытой всеми. Всего лишь один день из давно ушедшей войны. Один день...
Это бывает так долго...
Один день иногда - это целая жизнь...
Бывает жизнь - это всего лишь еле уловимое мгновение...
***
Саша проживал один и тот же долгий кровопролитный бой на закате. Было тепло - как летом. Солнце было красным и очень большим. Оно застилало собой весь горизонт.
"Он" молча, стоял посреди горящего поля. Вокруг - черный дым, тысячи воронок, горы трупов и горящей бронетехники. Везде оружие и стоны солдат. Хотелось убежать, оказаться где-нибудь в другом месте, где-нибудь очень далеко.
Там, где тихо, море, теплый песок.
Лежать на берегу и слушать прилив...
Там, где люди молчат...
"Он" зажимал уши, не в силах выдержать стенания раненых. "Он" не мог им ничем помочь. "Он" побежал. "Он" очень долго бежал к солнцу, "Он" очень хотел добежать до него, все быстрее и быстрее, еще быстрее. "Он" бежал, пока силы не оставили его и солдат не рухнул в очередную воронку с трупами, мухами и их личинками. Рядом на животе лежал немецкий солдат с выпотрошенным животом и ужасно вонял.
"Рядовой".
Его глаза смотрели зеркалом прямо на него. На мгновение показалось, что он просто задумался о чем-то и сейчас очнется от своих мыслей и скажет что-нибудь. Пусть по-немецки, пусть, не важно. Он ведь живой!
"Он" встал на ноги, устало посмотрел на тело, потом со всей силы пнул его в бок. Тело мешковато шевельнулось под силой ненавистного удара.
"Ну, и лежи здесь, сука гребаная".
***
Солдат ошалело бегал по полю и тряс тело за телом...
Все были мертвы, мертвее некуда.
Никого...
Никого не осталось в живых.
Вот еще один ...
В груди, там, где осколок проел себе нору, уже обосновался как минимум целый батальон белых голодных червей.
Солдат нервно плакал. Слезы лились по его измазанному грязью и сажей лицу, пробивая на его щеках светлые ручейки горя и одиночества. Он плакал и кричал. Так в этом месте не кричал никто и никогда.
"Он" сидел на коленях и смотрел в небо.
Пока не затекли ноги.
"Такие пронзительно голубые глаза. Ему, наверное, лет 19 было".
Солдаты, они всего лишь солдаты и выполняют приказы, так же как и "Он"...
Выполняли...
Они не должны быть здесь, они должны быть дома. Каждый у себя дома, там, у себя, там, где их дом.
"Зачем? Зачем он здесь".
"Что я здесь делаю? ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ???".
***
Для него все закончилось. Так он думал. Вдали виднелся лес. Прекрасный зеленый лес в лучах теплого желто-оранжевого заката.
Он не хотел смотреть назад. Там была только война и кровь. Оттуда веяло холодом и могилой.
Могила...
Он уже знал, что это такое. Быть у нее в гостях живым не самое приятное дело.
Когда немцы добивали раненых, он лежал в такой могиле. Лежал и, молча, молился...
...как умел.
Громадная воронка после очередной бомбежки оставила в своей пасти с десяток его друзей, под телами которых он лежал, и чувствовал, как пули пронзают их, уже мертвые тела, оберегая его на тонком рубеже между двумя мирами.
Тогда он выжил.
"Он" вытянул свой счастливый билет, но, насколько тут можно судить о счастье?
***
Созерцая ее величество Смерть тысячи раз во сне, чувствуя прикосновение холодного лезвия ее косы на своем горле, Саша каждый раз, приходя в себя, терял какую-то часть себя, часть обычного детства. Он слишком рано начал взрослеть.
"Там" не всегда была смерть.
Иногда "он" просто ходил по лесу, не зная куда идти. Солдат ел ягоды, собирал грибы, ел все, что казалось ему съедобным.
"Он" был там один. Ночью спал на деревьях. "Он" все шел и шел. Куда "Он" шел, не знал. "Ему" было все равно. "Он" не знал, жив "Он" или мертв.
"Он" искал себя...
***
Саша давно перестал верить в то, что это только сон. Это было что-то другое, реальное как сама жизнь. Только это была не его жизнь, чья-то другая. И она почему-то теперь жила в нем. Она оживала в "нем" по ночам, а днем куда-то пряталась.
Саша не сразу понял, что это не то, что его ждет в будущем. Это - то, что уже было.
Ощущая себя в другом теле, глядя на мир чужими и в то же время своими глазами, он не понимал, почему этот человек слился с ним в кошмар, который длился для него, казалось, уже целую вечность, возвращаясь снова и снова в одно и то же время, в одно мгновенье за секунду до последнего вздоха.
Кем был его двойник и почему он его преследует?
Узнавать его Саша стал понемногу, с каждым новым кошмаром. Что на самом деле с ним случилось? Чего ему нужно?
Вопросов много. Ответы стали появляться не сразу.
Он один из немногих людей на этой планете помнил, как появился на свет. Он закричал...