Крепкий парень в тельняшке, Севастьян Сивуч, подбросил хворост в костёр, подождал, пока огонь разгорится и стал рассказывать.
- Служил я в Германии, на базе связи. На первом периоде службы был в наряде по столовой. Оставили меня на продовольственном складе пол мыть. Дескать, худой, как глист, заберёшься по решётке на самый верх, залезешь через щель в хранилище и украдёшь яйца. Дело в том, что в наряд, за какой-то проступок, сунули нам "старика" Носова. И он от нечего делать собрался печь блины. Украсть яйца - дело нехитрое, когда ефрейтор, старослужащий, у которого ключи от склада, запирает дверь на ключ, оставляя тебя одного. Но в тот вечер ефрейтор не ушёл. К нему в неурочный час заявилась жена замполита второй роты Снежана Аграновская.
Ефрейтор вместо того, чтобы выдать ей паёк, по-хозяйски взял её за филейную часть. Та влепила ему звонкую оплеуху. И у них произошёл такой разговор.
- Ты что, одурел? - возмутилась Снежана, - Если я о твоих вольностях расскажу мужу, знаешь, что он с тобой сделает?
- Так вы что? И в самом деле, в такой поздний час, за пайком пришли?
- А что в этом криминального? Иду из кафе, смотрю, на складе свет горит. Думаю, почему бы не зайти, не получить паёк.
- Ко мне в неурочное время жёны офицеров приходят только за ласками, - стал оправдываться ефрейтор.
- За ласками? Ты слышишь сам, что говоришь?
- Что есть, о том и говорю. За интимом приходят. А что? Удобно. Пользуйся солдатом, пока муж на дежурстве или в кафе.
- Ты это серьёзно?
- Поинтересуйтесь у знакомых и подруг. Они вам много интересного расскажут.
- Мы в части только две недели. Нет у меня ещё ни знакомых, ни тем более, подруг. И что, в самом деле, к тебе кто-то вот так, запросто ходит?
- Приходят все. Я же говорю, женщинам удобно. Солдат, всё одно, что бесплатный альфонс. Пока есть я, - развлекаются со мной. Уйду на дембель, будут приходить к другому солдату, сменившему меня на складе. Например, вон к этому жмелю, что пол сейчас моет. Удобно. Солдат чист, здоров, ему всегда хочется женской плоти. А мужу жена опостылела. Вот и идут. Что ещё женщине в гарнизоне делать? Развлечений никаких.
Тут ефрейтор посмотрел на меня внимательно и приказал:
- Проваливай.
Думаю, убьёт меня Носов, если приду без яиц. Набрался смелости и говорю:
- Сегодня "старый" Носов в наряде.
- И что?
- Он собрался блины жарить.
- Передай ему от меня приятного аппетита.
- Мне нужны куриные яйца. Без яиц в столовую мне возвращаться нельзя.
У ефрейтора от такой наглости глаза на лоб полезли. Вижу, собрался уже взять меня за шиворот, вытащить на улицу и дать пинка. Я пошёл ва-банк. Говорю:
- Иначе её мужу всё расскажу, и вас уберут со склада.
- Ты что, стукач?
- Был бы стукачом, донёс, не предупреждая. А мне всего лишь куриные яйца нужны, вы не оставляете мне выбора. Приходится шантажировать.
- "Шантажировать", - передразнил ефрейтор, - Ты откуда взялся, такой подкожный?
- Из Москвы.
- Понятно.
Он без замаха ударил меня кулаком по зубам, но как-то неуверенно, вскользь.
Аграновская, наблюдавшая за происходящим молча, вскрикнула.
- Сколько тебе яиц? - спросил ефрейтор недовольным голосом.
- Носову одно и старший по столовой велел ещё одно украсть.
- Вот тебе три и забудь всё, что слышал и видел. Усвоил?
- Так точно, - принимая яйца, пообещал я.
- Обманешь, я тебя свиньям скормлю.
Так я стал героем. Одно яйцо выпил по дороге, в столовую принёс два.
- А было у истории продолжение? - поинтересовался Славик Старокожев.
- Да, было продолжение. Неприятно вспоминать. Раз я такой проворный, меня на продскладе оставляли прибираться. Дескать, заберёшься за решётку, кисель в пачках утащишь или ещё какие вкусности. И в один из таких нарядов мы снова оказались на складе втроём. Ефрейтор, жена Аграновского и я. Ваш покорный слуга мыл пол, а они развлекались.
- В каком смысле?
- В прямом. Ефрейтор раздел Снежану донага, остались только красные туфли и прозрачные носочки. И прямо на столе её по-всякому... Только стон стоял, да каблуки её туфелек время от времени по столу стучали.
- При тебе? - усомнился Агей Ильич.
- При мне. Чего патрициям рабов стесняться. Потом ефрейтор дал мне киселя две пачки и сухофруктов. Причём лицо у него было в угрях, тело рыхлое. А старший лейтенант Аграновский красавец, атлет. Я тогда ещё подумал: "Как странно наш мир устроен. Что женщинам нужно? Молодая, красивая, извивается голая на столе, как змея. Принимает унижения от урода, как должное, и ей это даже нравится".
- Ой, замолила. Вот и думай после этого, что женщине надо.
- Внимание надо. А мужик в ЗАГС отвёл, окольцевал и к жене интерес потерял. По сторонам, на свободных заглядывается. А женщинам это обидно, - поучал Агей Ильич.
- Я не скажу, что все были такими. Были, наверное, и порядочные. Не зря этот ефрейтор всякий раз проверял приходящих к нему женщин.
- Как проверял? - не унимался Старокожев.
- Делал вид, что случайно рассыпал пфенинги. Собирал с пола и рукой за ногу женщину брал. Дескать, сойди, наступила на монету. Если она спокойно реагировала на то, что он её за ногу держит, значит, пришла за наслаждениями. Если взбрыкивала, - получи паёк и уходи. Это мне уже сослуживцы рассказывали, я этого не видел.
- Сам Снежаной воспользовался? - сухо поинтересовался Агей Ильич.
- Не было возможности. Я же не служил в хозвзводе, на продскладе не командовал. В части видел её, она ходила гордая, недоступная. И не подумаешь, что с ефрейтором на складе безобразничала.
- Что-то ты не договариваешь.
- Правда ваша, Агей Ильич. Я потом сам с ней сошёлся, на втором году службы, когда подрос в чинах. Аграновская работала в клубе библиотекарем. Как-то раз зашёл за книгой, дождался момента, когда мы остались одни и не смог удержаться. Рассказал ей о том, как она с ефрейтором кувыркалась.
- Откуда знаешь? - спокойно поинтересовалась она.
- Так вы при мне всё это делали, я в это время пол мыл.
- Теперь надел лычки, тоже потянуло на комиссарское тело?
- Потянуло, - признался я.
- Ну, что ж, сержант. Ищи место, назначай время, я уделю тебе внимание.
Встреча произошла в хмурый, дождливый день. Но для меня счастливый. Случилось всё в учебных классах, прямо на полу. Африканские страсти, объятья, лобзания. Я только и успел, что шинель подстелить.
После этого Аграновская сделалась для меня всем. В моих глазах стала существом высшего порядка. На политзанятиях нас учили, что бога нет. Но глядя на её окно в доме офицерского состава, я про себя шептал: "Насчёт бога, не знаю, может, его и нет. А вот богиня существует, и я знаю, где она живёт". Для меня всё это именно так и было. Снежану я обожествлял. Полюбив её, я стал меняться к лучшему. Избегал употреблять скверные слова, сторонился неприглядных поступков. Верил, что она всё видит, знает. На расстоянии следит за мной, читает мысли. Если было плохо, я мысленно с ней разговаривал и получал облегчение. Это высокое чувство к женщине помогало служить.
Её история была проста. Студентка мединститута влюбилась в офицера, выскочила за него замуж и, бросив учёбу, отправилась с благоверным на место его службы. Но вскоре выяснилось, что они друг другу чужие. Что делать молодой красивой бабе? Читать книги в библиотеке, где работала? Скучно. Снежана кинулась во все тяжкие. Всё это она мне сама рассказала. Хочется соврать и сказать, что когда пошёл на дембель, мы уехали из части вместе. Но было не так. Прощались в большой суматохе, за поцелуями и жаркими объятиями позабыв обменяться координатами. Я полетел в Союз, она осталась в Германии. Признаюсь, сильно тосковал по ней. По её ласкам, красивому лицу, ухоженному телу. Испытывал физическую боль и проклинал себя за то, что не заручился её адресом и телефоном.
И вдруг, где-то через год после демобилизации мы с ней случайно встретились в вагоне Московского метро. Лучше бы не встречаться. От прежней красавицы не осталось и следа. Яркие глаза потухли, роскошные волосы острижены и уложены чёрт знает как. Уставшая, поблёкшая. Сказала, что работает медицинской сестрой в Туберкулёзном диспансере. Призналась, что разведена, приглашала в гости. Чтобы её не обидеть, я записал телефон, обещал позвонить. Не позвонил. Богини, о которой я грезил зимними вечерами, не существовало. А с этой женщиной, утратившей интерес к жизни, мне не о чем было говорить. Эта встреча в метро повергла меня в уныние. Я месяц, может и дольше, ходил, понурившись, словно похоронил близкого, дорогого человека. Но в молодые годы долго страдать не получается. Как-то на выходе из станции метро Добрынинская, встретил одноклассницу Зою Фомину, с которой не виделся с самого выпускного. Зоя продавала лишний билет в филиал Малого театра, на спектакль "Накануне" по одноимённому роману Тургенева. Я купил у неё билет, и мы вместе пошли смотреть постановку. Спектакля я не запомнил. Помню, сидел с ней рядом, как на иголках. И от случайного соприкосновения локтями меня бросало в дрожь. В ближайшие выходные я пригласил Фомину в кино, потом в ресторан. Кончилось тем, что я на Зое женился, и забыл Снежану Аграновскую. А ведь какие сильные чувства питал к ней на службе. Думал, что это любовь на всю жизнь.
- Всё проходит, - согласился Агей Ильич.
- А что прошло, то будет мило, - сказал и Славик своё слово.