Двадцать шестого апреля в час ночи позвонила Искра.
- Аллё?
- Аллё.
- Ну, извини меня. Пять минут. А то я проснулась, ворочаюсь-ворочаюсь и не могу уснуть. Ты задай мне вопросы, я утомлюсь и усну. А то, капельницы, то, сё. Я весь день спала, а сейчас у меня приступ бодрости. Знаешь, у меня сегодня кровь из носа пошла. Фигня заключается в том, что у меня всегда был слабый нос. В детстве я заболела ангиной, лежала дома в постели. У меня поднялась температура. Мама мне дала шесть таблеток аспирина. Уже потом я узнала, что это смертельная доза для ребёнка. У меня раздулась шея, а из носа вырвался целый фонтан крови. Мама подставила тазик, и я в тазик сливала эту самую кровь. Вызвали скорую помощь. Врачи оказались некомпетентны. Они скрутили вату в жгуты и пытались ими заткнуть мне нос. Так вот эти жгуты вышибало. В конце концов, моё внутреннее давление упало, и они сумели мне нос заткнуть. И сказали, что аспирин мне противопоказан. Научили маму делать из ваты жгуты и применять перекись водорода. Я постоянно таскала с собой маленькую сумочку с ватой. Когда я в институте перенапрягалась, из носа у меня шла кровь. Я удалялась в туалет и вставляла себе в нос жгуты. Когда поступила в институт, нас послали на картошку. Я, естественно, поехала вместе со всеми. Шёл сильный ливень, а нас всё равно выгнали на уборку. Все промокли. Ребята отправились в сельпо и купили кубинского рома. Ничего другого из спиртного в магазине не было. Естественно, мы этот ром пили. Когда я заболела, меня этим ромом отпаивали. Ребята где-то хлеб нашли, вкусные бутерброды для меня делали. Но самое главное, наши мальчики персонально для меня играли на гитаре и пели белогвардейские песни, особенно Вадим Стрельцов.
- Целовалась с ним?
- Да, что ты. Мы только беседовали. Нам было весело. Он научил меня ловить рыбу, разжигать костёр. К нам в гости приезжали шофёры на грузовике и учили нас водить автомобиль. Вадим-то умел, они меня и других учили. Гоняла я посреди поля, в результате чуть было всех не передавила. Ну, не моё. Деревенские детишки приходили к нам в гости. Я им всякие ужасы рассказывала. Потом я их до деревни провожала, они ко мне прижимались, и колени у них подгибались. Но они ко мне каждый вечер за ужасами приходили. Ну, понятно, что в основном я из Конан Дойля рассказывала.
- Это чудесно. Как сейчас себя чувствуешь? Утомилась? Устала?
- В принципе - устала. По крайней мере, у меня губы все пересохли. Давай, попробую поспать. Идёт?
- Давай-давай.
- Пока.
В два часа ночи Искра опять позвонила.
- Извини пожалуйста. Меня разбудил приступ боли между двумя позвонками и бешеная ясность сознания. Я крутилась-крутилась, не могу уснуть, отвлечься от этих двух позвонков. Мне надо как-то срочно успокоиться. Если позволишь, а? Задавай мне любые вопросы.
- Сразу и не сообразишь. Надо подумать.
- Ладно, не напрягайся. Я буду спать. Огромное тебе спасибо.
- Давай.
- Пока.
Через сорок минут Искра снова позвонила.
- Ну, извини меня. Потому что я сейчас проснулась от такого приступа. Была такая боль. Я пощупала, кости нормальные. Фантомные боли! Чуть-чуть, буквально чуточку побудь со мной. Я так хорошо спала и вдруг проснулась. Такой безумный приступ. Ой!
- Ты чего?
- Просто мне больно. Весьма больно. Я почти вскрикиваю. И это ни с того, ни с сего. Буквально пару минут поговори со мной. Задай быстренько мне любые вопросы, отвлеки меня.
- Я-то задам вопросы, но может тебе стоит медсестру позвать?
- Возможно. Если в течение пяти минут я не приду в себя, я это сделаю.
- Что-то все вопросы из головы вылетели.
- Любой вопрос, любой. Я так крепко спала и вдруг, аж подскочила. Что за фигня? Я не знаю. Ах, да. Оказывается, про эти мои боли моё начальство знает. Но мне надо поговорить буквально пару минут. Я начальнику позвонила, пожаловалась. Он говорит: "Ну, потерпи пару минут".
- Начальник твой, он же не врач, он тебе не поможет.
- Ну, ладно, я сейчас побегу. Всего один вопрос, я тебе на него быстро отвечу и побегу.
- А куда ты бежать собралась? До ветру?
- Именно так. Ну, ладно. Я тогда прямо сейчас и побежала.
- Беги, давай.
- Давай, пока-пока.
На этот раз Искра позвонила мне в четверть пятого утра.
- Мне дали сейчас общее обезболивающее, чтобы я всё-таки уснула. У меня два позвонка болело. Это фантомные боли, но я от них никак избавиться не могла. В конце концов, я не выдержала и попросила дать мне обезболивающее. Так что всё со мной в порядке. Сейчас я усну. Мне буквально минуту-другую надо переждать, пока я под снотворное упаду. Между прочим, я ночью думала какому-нибудь врачу позвонить и разбудить. И знаешь, кому я позвонила?
- Кому?
- Мамонову Александру Анатольевичу.
- Сашке,что ли? И как он отреагировал?
- Мы с ним очень хорошо поговорили. Помирились.
- И врачи становятся друзьями.
- Вроде того. Мне уже становится легче. Боль потихоньку отпускает. Ну и пару часов я смогу точно поспать. А может, и больше. Так что задавай вопросы, пока я не уснула.
- Это хорошо, что ты нашла возможность поговорить с Сашкой и даже помириться.
- Ладно. Я чувствую, ты спишь. Это я тут безумно бодрствую. Так что давай, спи и я тут попробую поспать, хоть я и бодренькая.
- Давай.
- Ладненько, спи.
- Да. Давай. Пока.
Следующий её звонок разбудил меня в пять часов двадцать минут.
- Извини. Я честно пыталась избежать звонка тебе, но никто, кроме тебя, трубку не поднял. Суть заключается в том, что я вызвала врача и попросила дать мне обезболивающее. Он сделал мне местное обезболивание и дал таблетку снотворного. С одной стороны, я сильно спать хочу, а с другой стороны, у меня болят-разрываются два позвонка. Мне надо хотя бы немножко с тобой поговорить. Ты понимаешь, это настоящее безумие. Все эти врачи - подлые твари. Я всё время ору. Я кручусь-верчусь. И хоть кто-нибудь мне бы спину помассировал. Я руками трогаю позвоночник - ничего не болит. А отпускаю - страшная боль! Твари поганые! Ни помассировать, ничего. Скажи что-нибудь.
- Хорошего мало. Я даже не знаю, чем тебя утешить. А попросить нельзя, чтобы медсестра помассировала?
- Но я же попросила дать мне обезболивающее и мне дали. Сейчас пять утра, и я кручусь. В шесть утра ко мне придут, и тут будет масса врачей. Тогда я им об этом и скажу. Но до шести ещё надо дотерпеть. Ты понимаешь, боль такова, что я не молчу, а непрерывно ругаюсь. Я очень спать хочу и несколько раз засыпала-просыпалась и вскакивала. Мне надо дождаться всю эту врачебную хрень. Ну, задай мне какой-нибудь безумный, каверзный вопрос. Чтобы я на нём сосредоточилась.
- Чтобы сосредоточилась? - еле ворочал я языком, всю ночь она меня будила.
- Ну, да. Чтобы я отвлеклась. Ну, мне хотя бы... Вон, минут сорок осталось. Врачи, пускай, что хотят, то и делают. Очень больно.
- Сейчас что-нибудь придумаю, - безуспешно боролся я со сном.
- Ну, спроси меня о чём-нибудь, - бодрым голосом пытала меня Искра.
- Даже не знаю.
- Спроси.
- Вот теперь и бабушка меня чего-то зовёт. Никому сегодня не спится.
- Беги к ней. Это важнее. А я тут помучаюсь. Ну, пока-пока.
Следующий звонок раздался в семь часов шесть минут.
- Аллё? - напряжённым от боли голосом, звала меня Искра.
- Да-да. Я тебя слушаю.
- О! Наконец-то врачи пришли. Я потом тебе перезвоню. Давай.
- Давай.
Перезвонила через пять минут.
- Это был врач, который берёт у меня кровь на сахар, на диабет. Настоящие врачи придут только в девять. Этот мне ничем не смог помочь. О чём ты говорил? Как там твоя бабушка?
- У бабушки давление поднялось, пришлось ей укол сделать.
- Укол ты делал? Лично делал?
- Ну, я, конечно же. Как врач заправский, теперь тружусь.
- Ясненько.
- Почти что каждую ночь приходится укол делать. Как давление подскакивает - таблетки и уколы.
- Ты молодец. Тебе врачи всё это прописали, точнее дали назначение?
- Они приезжают. Я смотрю, что они бабушке вкалывают, какие таблетки дают. Затем сам я всё это проделываю. А что толку каждую ночь "скорую" вызывать, ждать её часами. Тут каждая минута дорога.
- Ой!
- Что такое?
- Это я перевернулась. Внимательно тебя слушаю.
- Лекарства, что ей нужны, сейчас продаются в аптеках. Раньше всё это нельзя было купить, теперь можно. Я пошёл в ближайшую аптеку, затоварился. Сам даю бабушке таблетки и сам же делаю ей по мере надобности уколы.
Я не удержался и сладко зевнул
- Молодец. Понимаешь, мне с одной стороны тоже очень хочется спать, а с другой стороны - больно. Видишь, что здесь творится. Придут врачи, я им пожалуюсь. Пусть, что хотят, то и делают. Матом хочется ругаться. Я ругаюсь. Ну, ладно. Они всё-таки должны прийти.
- Прийти должны. Но что они тебе скажут: "Фантомные боли?".
- Мне плевать, что они скажут. Главное, чтобы они обезболивающее мне сделали. Я не хочу, чтобы было больно.
- Понятно. Но ты этому диабетическому врачу пожаловалась?
- Я пожаловалась. Это первое, что я сделала, увидев его.
- Он сказал: "Ждите других врачей?".
- Да. Именно так. Я с одной стороны, очень спать хочу, а с другой стороны, мне безумно больно. И у меня смутные подозрения. Как бы выразиться... Врач пришёл, потом.
- Давай.
Через пять минут последовал новый звонок.
- Ну, извини. Врач ушёл. Он мне давление померил, кровь на сахар у меня взял, померил температуру и ушёл. Он сказал, придут другие врачи - они мне помогут. Я тут завернулась в одеяло, взяла трубочку и чтобы спина не болела, решила с тобой поболтать. Давай, поговори со мной. У меня такой фигни вообще ещё никогда не было. В жизни не было, чтобы так болело и я не могла от боли избавиться. Давай поговорим, хоть немножечко...
- Какие появились у тебя смутные сомнения? Ты сказала...
- Это мне приснилось. Объясняю. Суть заключается вот в чём. Это просто сон. Я уснула-проснулась, и боли возобновились. И я вспомнила свой сон. А сон такой. Я лежу под капельницей и почему-то в шапке ушанке и почему-то в чёрном...
- Чего в чёрном? Куда-то ты пропала, не слышу тебя совсем. Если слышишь меня, перезвони.
Искра перезвонила через пять минут.
- Аллё. Ну мораль заключается вот в чём. Снится мне, что я лежу под капельницей. Рядом мужик под капельницами, привязанный к койке, лежит улыбается, ему приятно.
- А ты в шапке-ушанке.
- Да. А в это время точно такой же человек занимается грабежом.
- Точно такой же, как ты?
- Да. Одетая, вдвоём с мужчиной. Именно так. И когда её потом поймали, она сказала: "А я лежала под капельницей". Это мне такой вот сон приснился.
- Интересный сон, - зевая, сказал я.
- Вот. И когда я проснулась, у меня возникло смутное сомнение. Я стала оглядываться по сторонам, нет ли тут рядом такой же воровки.
- Ну, да. Или мужика, привязанного к койке.
Искра засмеялась.
- Да-да-да-да. Но это был только сон. Так что... О чём это говорит? О том, что я всё-таки спала.
- Спать ты, конечно, спала, но, видимо, боли тебя постоянно будили и...
- Это правда. Они меня и сейчас беспокоят. Очень сильно беспокоят. Просто бешено беспокоят. У меня почему-то правая нога заболела. Я тут бегала в туалет, а обратно шла, хромая. Шла через боль.
- Может, это с позвоночником связано?
- Без всякого сомнения. Ты понимаешь, я сейчас врачей с таким нетерпением жду. Но мне сказали, что они только в девять часов придут. Так что... Ну, хоть немножечко поболтать, а то больно. Твари поганые! У меня вообще не было... Вон, тогда были боли, но их сняли, я поспала. Сейчас мне дали обезболивающее, но общее. Я спать хочу, а боли не проходят. Жуть какая. Давай, спрашивай. Я попытаюсь... И что-нибудь острое спроси, что-нибудь нелицеприятное, жуткое. Чтобы меня отвлекло.
- У меня голова плохо работает, мысли не ворочаются. Я ведь вместе с тобой не сплю. Да ещё в то время, когда ты спишь, подхожу к бабушке и уколы делаю. Так что у меня негативное отношение к врачам потихоньку начинает меняться на позитивное. Как представлю, что я врач, и у меня много больных. Что врач в такой ситуации говорит? Он говорит: "Вы всё жалуетесь, и каждый думает только о себе. Вы - эгоисты".
- Ну, в принципе - да. О чём ещё думать? Бедные больные, они жуткие эгоисты. Это правда. Я знаю это по себе. Потому что когда больно, то плевать на всех, всё и вся. Это правда.
- Это нормально. Настоящий врач должен это понимать. Он и сам человек. Он и сам больным бывает. То есть, как правило, он больной. Лично я здоровых врачей не видел. Все они какими-то болезнями болеют и они понимают природу больного, беспомощного человека, что он по праву требует для себя помощи. В конце концов, они сами выбрали для себя такую жизнь и зарплату за свою работу получают. А работа их, по большому счёту - это служение, если ты настоящий врач.
- Это правда. Это служение.
- Врач должен облегчать страдания больного, всеми доступными для него средствами.
- Сейчас всего-навсего половина восьмого, мне ещё полтора часа терпеть. Боже ты мой! Давай, я хотя бы немножко передохну. Я потом тебе позвоню. А то у меня и сил держать телефон нету. Дай, я полежу, помучаюсь так.
- Давай.
- Пока-пока.
Через шесть минут Искра снова позвонила.
- Аллё! Я немножко...
- Да-да.
- Я немножко подремала, и у меня в воображении всё крутились эти вещи. И кто эти кражи-грабежи организовывает?
- Не знаю кто.
- Начальник спецслужбы. Только у него есть такие возможности. Но это моя паранойя. Это я уже фигнёй страдаю.
- Я тебя слушаю и одно радует. К тебе жизненные силы вернулись. А то голос был у тебя слабый, тихий. Совсем такой, как у умирающего лебедя. Я твои слова еле-еле разбирал. А сейчас, вон, и в туалет бегаешь, хоть и прихрамывая.
- Да-да-да. И бегаю, и со страшной силой матом ругаюсь. Поганая хрень! Я повернуться не могу, так мне больно. Суки поганые! Ну, ладно, разберёмся.
- Вот и злость появилась. Капельница тебе дала питательные соки.
- Это - да.
- Другое дело, что с такими болями.
- Но откуда они возникли? У меня впервые такая боль. Мне надо, чтобы меня просто помассировали. Я убеждена, что у меня нерв попал в мышечный отсек. У меня так и не получилось спросить. Может, ванну или душ они разрешили бы мне принять. А-а! Только через полтора часа будет девять! Мне бы дожить до этой фигни.
- А то ты сказала, что в шесть часов придут врачи. Думаю: "Что же это за врачи, что на работу к шести утра приходят?".
- Они приходили. Но только мерили температуру и взяли кровь на сахар.
- Ну, да. А так они не торопятся.
- Но до этого-то было всё в порядке, всё было зашибись. А тут это самое... Понимаешь ли, нет слов. Только матом ругаться, только матом.
- Только в этой больнице у тебя появились проблемы с позвоночником?
- Исключительно. До этого всё было замечательно.
- В "Отслюнявь-Клинике" не болел позвоночник?
- Нет, не болел.
- Ну, тут я тебе не помощник. На этом мои врачебные познания заканчиваются. Возможно, ты права, и это всего навсего защемление нерва.
- Очень может быть. Но пусть они посмотрят всю эту фигню. Потом я тебе что-нибудь расскажу. Сейчас у меня на уме только боль. Боль-боль, страшная боль.
- А деньги они берут?
- Они вперёд у меня взяли.
- Вперёд даже взяли, какие находчивые и дальновидные люди.
- "Потом вы возможно и не сможете заплатить нам деньги, принимая медпомощь в нашей клинике. Заплатите вперёд", - произнёс я вымышленную речь, циничного, вымышленного врача.
- Ну, в принципе, они молодцы. Ладно, давай, я ещё передохну. А то у меня руки не могут телефонную трубку держать.
- Давай-давай, передохни.
Без десяти восемь Искра опять позвонила.
- Да, - сонным голосом, сказал я.
- Аллё. Мне часок перетерпеть. Врачи где-то к девяти должны подойти.
- Ага.
- Вот сейчас я кручусь и ругаюсь. Понимаю, как здесь всё безобразно организовано. Подлые суки!
- Да-да. Так и организовано.
- Ну, хоть расскажи что-нибудь или задай вопрос. Я буду отвлекаться... Задай мне жуткий вопрос.
- Я придумываю для тебя жуткие вопросы, а потом засыпаю и они вылетают из моей головы.
- У меня тоже. Я засыпаю, потом жуткий приступ, и я подскакиваю. Мне очень плохо. Ладно, я вешаю трубку, прерываю разговор, чтобы только одной мне было плохо. Отдыхай. А я тут буду крутиться. Давай-давай-давай. Пока-пока.
- Давай.
Перезвонила через сорок минут в восемь тридцать четыре.
- Ну, извини, ещё. Между прочим я сегодня с Саней Мамоновым разговаривала. Со своим врагом помирилась. Я с ним мысленно обнялась, всё замечательно. Я дозвонилась и пыталась поговорить с Димкой, но ему ещё хуже, чем мне. Говорить не может.
- Это Диме-милиционеру? И что же у него такое, если ему хуже, чем тебе?
- Другому Диме. Я тебе о нём говорила, мой партнёр по теннису. У него из почек камни пошли. Это боль запредельная.
- Ну, да. Не дай бог. Ты молитву "Господи, помилуй" повторяй.
- Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй... Ну, суть в том, что у него камни из почек пытаются извлечь. Я с ним хотела немного поговорить, чтобы он мне рассказал о себе, чтобы я отвлеклась. Ну, извини меня, я эгоистка. Ой, как больно! Эти суки должны прийти с минуты на минуту.
- В девять часов придут.
- Уже восемь часов тридцать пять минут. Мне сказали, ждать до девяти. Мне завтрак принесли, но я не могу ни есть, ни пить. Суки поганые!
- Чтобы отвлечься от боли, повторяй эти два слова. Мне помогает.
- Ладно, буду молиться. А то я ругаюсь матом и мне это не помогает. Давай, попробую. Господи, помилуй, Господи, помилуй.
- Вот. И постарайся мысленно уйти в эти слова и оторваться от боли.
- Ты понимаешь ли. Ведь я вызывала своего врача, вызывала всех, чёрт их побери! Ой, извини меня. Господи, помилуй, Господи, помилуй. Ну, ладно, я тебя не буду отвлекать. Мне осталось двадцать пять минут потерпеть. Пусть со мной делают всё, что захотят...
- Постоянно повторяй эти слова молитвы и посмотришь, обязательно поможет.
- Ой! Ну, тут у меня и молитвы и всё. Ой! Понимаешь, трудно быть добрым человеком, когда у тебя болит.
- Ну, да. Согласен.
- Ой! Извини, пожалуйста. Господи, помилуй, Господи, помилуй. Да, что ж они издеваются надо мной, несчастной. Господи, помилуй, Господи, помилуй... У меня тут и завтрак, и вкусняшки. Тут столько всего. А я не могу. У меня... О, Господи, как больно.
- Ну, не знаю. У них должна быть дежурная медсестра со шприцем успокоительного. Тем более...
- Она приходила. И ко мне приходил этот... Ты понимаешь, всё-таки они равнодушные люди. Ой, не могу!
- Повторяй: "Господи, помилуй".
- У меня в жизни такой боли не было. Я и горела, и тонула, у меня было всё. У меня были боли, но не такие. Ой! Ну, что мне бежать в коридор, что ли, кричать там? Не знаю, что делать. Двадцать пять минут осталось. Сколько их там? Десять человек. И неврологи, и прочее, прочее. Погана хрень!
- Если они спросят: "Что вы от нас хотите?". Попроси морфий.
- Я не скажу: "Дайте морфий". Я попрошу такое лекарство, чтобы все эти боли прошли. Они должны знать всё. При чём тут морфий?
- Морфий расслабляет.
- Я почти плачу.
- В ожидании лекарства, в надежде на облегчение, Господи, помилуй повторяй. А иначе тебе ничего...
- Это правда. Ну, почему такое? Я же уже и выздоравливала. Я же уже и ходила, я... Вот. Помнишь, я тебе говорила про облом? Облом-облом-облом. Настал очередной сраный, поганый, облом. Собачья хрень! Ладно, а-а-ай! Чёрт подери. Ой! Господи, помилуй.
- Да. Господи, помилуй.
- Господи, помилуй... Ну, почему? Почему такая фигня? И главное, боль нарастает. С чего бы это? Суки! Гады! Ой, извини пожалуйста.
- Ты думай, что это благотворные процессы в тебе идут. Что ты так выздоравливаешь. Эта мысль поможет сносить боль.
- Ой! А главное, я Генке позвонила, попросила его приехать, помассировать мне спину. Он сейчас дома, но его же не пустят ко мне.
- А медсестру попросить, помассировать, нельзя?
- Я попросила. Она ответила: "Не моя компетенция".
- Скажи: "Хорошо заплачу". Сразу сделается её компетенцией.
- А-а-а! У меня была такая мысль. Но не могу.
- Может, медсестра неправильно истолковала твою просьбу, решила, что ты развратными действиями с ней хочешь заняться?
Искра засмеялась.
- Не-не-не-не.
- Убеди её. Скажи: "Ничего предосудительного. Просто помассируйте на совесть тут и тут".
- А-а! Кстати говоря, всякий там китайский массаж, - всё это хрень! Я очень спать хочу, но боль-боль. Сильные боли. Ой! Я и не знаю, куда позвонить. О! Я позвоню своему лечащему врачу. У меня есть его телефон. Немедленно позвоню. Немедленно!
- Но "Господи, помилуй" не забывай повторять. Другого обезболивающего сейчас у тебя нет.
- Согласна. Я сейчас попытаюсь врачу позвонить. Одну секундочку.
- Ну, давай-давай.
Перезвонила мне Искра в девять часов пятьдесят минут.
- Аллё!
- Да-да.
- Я ещё одну схему коррупции у них обнаружила. Суть в том, что все засыпают. Или везут погулять или на операцию, а в это время больных обкрадывают.
- По карманам у них шарят?
- Ну, не знаю. Я спала, проснулась... Ну, возможно это мои глюки. Скорее всего. Потому что я и сплю, и мне делается больно, я просыпаюсь. И у меня возникают фантазии. Я и булочку съела, и чай попила, и в туалет сходила. Всё равно боли не прекращаются.
- А они тебе укол сделали какой-нибудь?
- Нет. Ничего. Вообще никто не пришёл.
- Ещё не было врачей?
- Не было. О! Может, это они идут. Да. Врачи пришли.
Связь оборвалась, но очень скоро возобновилась.
- Аллё. Мне кажется, они заглядывают ко мне по одному. А из обезболивающих у них только дубинка. Одну секундочку, мне кто-то звонит.
В моём телефоне заиграла музыка, а затем, через десять секунд, снова зазвучал голос Искры.
- Аллё? Это был Костя Коврик. Он позвонил, хотел меня отвлечь. Ну, ладно. Так что я сейчас просто жду, пока они мне всю эту фигню подадут. А потом я тебе перезвоню, если приду в себя. А то я вне сознания, наяву брежу. Я понимаю, что брежу. Поэтому давай, я попытаюсь укутаться и бредить в себя. Ладно?
- И повторяй "Господи, помилуй".
- Господи, помилуй. Давай.
- Давай.
Следующий звонок от Искры был в одиннадцать часов две минуты.
- Они садюги, - без всяких предисловий заговорила она, - ещё ничего мне не сделали. Но у меня подозрения, что они ночью толкают просроченный товар. Но это, естественно, моё больное воображение. Ну, просто садюги! Боль бешеная. Садюги они! А ты там как поживаешь?
- Ты через каждые пять минут звонишь и об этом спрашиваешь. Всё у меня по-прежнему.
- А-а! Ну, извини меня. Мне кажется, я через полчаса тебе звоню.
- А в то время, когда не звонишь, бабушка меня к себе дёргает.
- Давай, иди к бабушке. Я попытаюсь больше не беспокоить. По крайней мере, приложу для этого все усилия. Ты пойми, что пять минут для меня в час вытягиваются. Я и верчусь, и кручусь, - так мне больно. А время тянется со страшной силой.
- Попроси медсестру укол сделать.
- Она сказала, что я уже просила. Что сейчас подойдёт врач и всё сделает. Ну, ладно. Пока-пока-пока.
- Давай "Господи, помилуй" повторяй.
- Да-да.
Через пятнадцать минут перезвонила.
- Аллё? Мне укололи... Прилепили. Сказали, что это наркотик. Через три дня я его должна сдать. Мне чуточку полегче стало.
- Морфий укололи или что?
- Понятия не имею. Я потом спрошу. Ну, ладно, давай, пока. Я попытаюсь отдохнуть. Я исстрадалась.
- Давай.
- Пока.
Через двадцать минут снова раздался звонок. На моих часах было одиннадцать сорок.
- Аллё!
- Да.
- Ну, вроде чуть полегче. Мне прикрепили наркотический пластырь, который я потом, через три дня, должна буду сдать. Так что всё окей.
- Попроси, чтобы тебе всё время кололи обезболивающее. Чтобы не страдать.
- Хорошо. Ладно. А теперь ты с Саньком Мамоновым свяжись. Ну и подружитесь, пожалуйста.
- Да мы и так с ним товарищи.
- Ну и прекрасно. Вот, что. Я - отдыхаю. Мне сказали отдыхать.