Хочу поделиться с вами поучительной историей. Прошедшим летом двоюродный брат мой Виктор Кошкин второй раз женился. Накануне свадьбы шли мы с ним по подземному переходу, спокойно обсуждая, какой костюм мне завтра надеть, поскольку я должен был быть на его свадьбе свидетелем. Вдруг Виктор оживился и, подойдя к сидевшему на деревянном ящике небритому, неопрятно одетому мужчине, занимавшемуся попрошайничеством, дал пятитысячную купюру.
Попрошайка узнал брата, улыбнулся ему беззубым ртом и крикнул:
- Витя, красавчик! Храни тебя бог! Честное пионерское, не пропью, на хлеб и молоко потрачу!
- Давай, борись, Станислав, с демонами. Выбирайся из ямы. У меня получилось и у тебя получится.
- Кто это? - поинтересовался я у брата, когда мы вышли из тёмного перехода на залитую солнцем улицу.
Виктор какое-то время молчал, а потом стал рассказывать.
- Упав на дно жизни, практически невозможно снова подняться на поверхность, - взволнованно говорил он, - но у меня, как видишь, получилось. Станислав, которого ты только что видел, мне в этом помог. Пять лет назад я был конченым алкоголиком, жена меня бросила, дети не общались со мной. В результате чрезмерного употребления горячительных напитков я перенёс клиническую смерть. Пил я ежедневно, пил много, часто с людьми незнакомыми, с которыми случалось, дрался после попойки. И вот однажды, выпивал я, сидя на деревянном ящике, в том самом переходе, из которого мы только что вышли. Моим собутыльником оказался человек средних лет в дорогом, тогда ещё не слишком заношенном костюме, от которого пахло подвалом. Выпили мы с ним на двоих бутылку водки, и он принялся рассказывать историю своей жизни. До этого косноязычный, он вдруг так складно заговорил, словно подменили человека. Я всматривался в его преображённое лицо, вслушивался в слова, что он говорил и меня бил озноб, становилось не по себе.
- Я был известным оперным певцом, - говорил мужчина представившийся Станиславом Пацкань-Пацкевичем, - Благодаря своему таланту и трудолюбию был вознесён до самых небес, обласкан славой, имел богатство. А теперь вот пал так низко, что вместо мягкой кровати у меня картонка в переходе, а вместо простыни и одеяла - вчерашние газеты. Но не об этом хочу сказать. Из головы не идёт девчонка, поклонница, студентка вокального факультета Гнесинского училища. Втрескалась в меня по уши, шагу не давала ступить. А я тогда уже собирался жениться на приме нашего театра, роскошной царственной особе Вирджинии Соломоновой. Я студентке говорю: "Посмотри на себя в зеркало. Ты ребёнок. Можно сказать, гадкий утёнок. Возможно, с годами ты и превратишься в прекрасного лебедя, станешь привлекательной женщиной. Но на это уйдут годы. А мне надо жить сейчас. Я взрослый мужик и мне хочется женской плоти, взрослых отношений, плотских утех. Понимаешь? Вижу, что ты хороший человек, чистый, искренний, но ты маленькая. Извини". На что она мне ответила: "Поклянись, что не отступишься от веры в Бога. Не перестанешь любить жизнь во всех её проявлениях. Не бросишь петь". Я улыбнулся на эти её наивные слова и легкомысленно пообещал: "Клянусь". Думал, это детская блажь, игра, дешёвая романтика. Нахваталась восторженная дурочка взрослых мыслей и слов, а сама даже не понимает, о чём просит, что говорит. Дело в том, что узнав про мою скорую свадьбу, она чуть ли не в истерике билась. Услышав клятву, она успокоилась, подошла ко мне и поцеловала по-матерински в лоб. Как бы благословляя на хорошие дела. Я к этому отнёсся несерьёзно. А получилось, что она оказалась права. Вирджиния Соломонова меня вскоре обманула с горбатым стариком, директором театра, которого за глаза все мы называли Крошка Цахес. Позору моему не было конца. Даже уборщицы в театре надо мной смеялись. Я психанул, развёлся с женой, не прожив с ней и года. Но при этом утратил и веру в Бога, и жизнь любить перестал. А самое страшное, с тех пор не могу заставить себя петь. Потерял голос. Слова девочки-студентки оказались не блажью и мне бы посерьёзней к ним отнестись. И главное, зачем я так спешил? Куда торопился? Получилось, что во всём и везде опоздал. А девчонка та, действительно стала прекрасной женщиной. Окончила Гнесинку, сейчас известная, знаменитая певица. И в её жизни всё в ажуре. Супруга себе выбрала достойного. Будь она со мной рядом, может, я бы не сбился с прямого пути, не потерял бы себя.
Услышав от бомжа такую неожиданную речь, я вмиг протрезвел и задумался о своей судьбе. "Куда я качусь?", - спрашивал я себя, - "Сегодня пью с бомжами, а завтра и сам бомжом стану. А то и того хуже - умру". И решил я твёрдо именно тогда, сидя в том тёмном переходе, что пришло, наконец, время за ум браться. Главное, Станислав, сам того не подозревая, подсказал путь, как из ямы выбраться. Я же в Бога тогда не верил. Всех, в том числе и себя, ненавидел. Работу свою забросил. Путь к выздоровлению лежал в поисках веры, в поисках крупинок любви, оставшихся во мне и в планомерном занятии своим делом. И у меня получилось, - выкарабкался.