Удивительное место - московское метро. Час пик, куча народа, не продохнуть, а люди ещё и общаются между собой. Проехал-то всего от одной станции до другой, но наслушался.
Справа от меня беседовали две женщины. Молодая, эффектная блондинка и пожилая в красной шляпке.
- Узнав об измене мужа, я на него не разгневалась, - говорила блондинка. - Сказала себе: "Значит ему не хватает ласки, внимания, нежности, раз он стал искать их на стороне". Я не опустила руки, не сделалась неряхой. Наоборот, собралась. Сказала себе: "Я буду бороться за мужа. Он не будет гулять на стороне". И у меня это получилось.
- Вы сделали пластическую операцию и стали посещать фитнес?
- Да что я - сумасшедшая? С экстерьером у меня, как видите, всё в порядке. С культурой общения были проблемы. Как собеседница, как компаньон, я была недостаточно подготовлена. И я стала посещать театры, консерваторию, концертные залы, музеи.
- И что, после ваших посещений культурных центров вам муж перестал изменять? - усомнилась красная шляпка.
- Представьте, перестал.
- Никогда в это не поверю.
- А вы поверьте. Дело в том, что шатаясь по всем этим, как вы изволили выразиться, культурным центрам, я познакомилась с юношей, представившимся мне концертмейстером Вячеславом. Общаясь со Славой более тесно, заразилась от него дурной болезнью. В свою очередь, наградила ей мужа. Целый год мы с супругом очень серьёзно лечились, чтобы избавиться от заразы. И в процессе лечения по-настоящему узнали друг друга, слились душами. С тех пор ни он, ни я на сторону не смотрим. Живём правильно. Концертмейстер, сам того не желая, помирил меня с мужем.
Слева от меня спорили два пенсионера, один лысый, другой бородатый.
- Раньше ценились знания, а сейчас всё решают деньги, - говорил бородатый. - Куда же мы катимся? Даже идиот, если у него шуршит в кармане, может приобрести себе в рассрочку любой диплом и даже степень доктора наук. Теперь ведь дело с высшей школой как обстоит? Если какой-нибудь чердак оказался не заперт, то глядишь, там уже через день-другой открывают "Академию Вселенской Умственности". С непременными платными факультетами по медицине и актёрскому мастерству. Если где-то подвал просох, то ещё не успев разогнать комаров и вычистить пол подвала от мотыля, туда коммерсанты уже парты заносят, вешают табличку на дверь: "Университет общих и специальных знаний с углублённым изучением науки и техники".
- Сказать по совести, - оппонировал ему лысый, - и в советской школе не особенно старались учить детей. Занимались обычной передержкой. Между нами, учениками, и учителями существовал негласный договор. Учителя делают вид, что учат, мы, ученики, делаем вид, что учимся. В одном я с вами согласен, знание - сила. Приведу пример. Была у нас в школе учительница математики Тамара Андреевна Князева. На её уроках всегда стояла мёртвая тишина, слышно было, как муха бьётся о стекло. Она так хорошо преподавала свой предмет, что никто из нас, её учеников, математики не знал. А всё потому, что Тамара Андреевна на уроках нам рассказывала про погоду за окном, о том, что пожилым женщинам красить волосы неприлично. Одним словом, обо всём на свете, кроме математики. И мы её слушали. А непослушные вызывались к доске решать задачи, которых она не объясняла. И тут уж ор стоял на всю школу: "Двойка! Кол! Единица прописью! Мерзавец! Приведёшь отца в школу, чтобы дома он ремнём тебя выдрал, как следует". Она брызгала слюной, из глаз её в непослушного летели молнии. Признаться, все мы боялись её бешенства. Но учебник открыть, самостоятельно изучить материал ни у кого желания не возникало. Собственно, она этим и пользовалась. Но вот пришёл к нам в класс новый ученик. Вихрастый, заносчивый, по фамилии Федотов. И он схлестнулся с математичкой не на шутку. Она нам про пирожки рассказывает, про печенюшки, что в виде белых грибов. А он не слушает её, что-то записывает в тетрадку, учебник листает. Тамара Андреевна попросила Федотова встать, отчитала, потребовала внимания к тому, что она рассказывает. "Когда будете объяснять материал по теме, охотно стану вас слушать", - отрезал тот.
Так с ней никто не смел разговаривать. Она патриций, а мы рабы. И вот раб подал голос. Конечно, полетели в него молнии из её глаз, гром раздался, небо разверзлось. Закричала, завизжала, потребовала родителей в школу и, разумеется, вызвала к доске. Принялась гонять его по предмету, а Федотов оказался в математике хорошо подкован. Что ни задаст - решает. Ей и зацепиться не за что, чтобы поставить наглеца на место, публично унизить, оскорбить. Задала, как сама же вскорости призналась, задачку из того материала, который далеко впереди. Тут Федотов поплыл, не вызубрить же весь учебник наизусть. И она, наконец, отвела душу, побранила его. Но уже не так беспардонно, как нас. Тогда - то я и понял, что знание - сила.
Электропоезд подъехал к станции. За моей спиной завязывался новый интересный разговор, спорили на вечную тему взаимоотношений отцов и детей. К сожалению, нужно было выходить.