|
|
||
Как все чудесно, Таня, в этом мире устроено. Ты младше меня на девять месяцев и могла бы быть моей младшей сестрой, но как хорошо, что ты мне не сестра и я смело могу любить тебя и мечтать о том, что у нас будут дети. Непременно хочу, чтобы был и мальчик, и девочка. Чтобы росли они, как и мы, в деревне, чтобы восхищались дети наши полями в цветах, высоким небом в ватных облаках, сладким воздухом, ласковым ветром и пением жаворонка.
Помнишь, как детьми мы ходили собирать на лесных опушках землянику? Ты ягоды собирала в кружечку, а я ползал по полянке на четвереньках и обирал ягоды губами? Помнишь, как разыгрывал тебя? Говорил, что заяц вышел из леса на задних ногах, ты искала, высматривала его, а я тем временем отправлял всю собранную тобой землянику к себе в рот? Ты на меня не сердилась. Ты звонко смеялась, глядя на меня, на то, как у меня раздулись щеки. Как можно было не влюбиться в тебя?
Помнишь, возвращались из леса и заметили огромного шмелика в полосатой маечке. Я тогда сказал: "Смотри, он сейчас влюбится в какой-нибудь цветок, подлетит, обнимет и поцелует". И шмелик обнял и поцеловал самый красивый цветок. И поцелуй был такой крепкий, такой долгий, что стебель склонился до самой земли.
А потом что было, помнишь? Я попросил разрешения тебя поцеловать. Ты зажмурилась так сильно, что губы расползлись, и в результате я поцеловал твои зубы. А помнишь, как после дождя вышли на улицу, встали под рябину и хорошенько тряханули ее? На нас посыпались огромные, холодные капли. А потом подошли и тряханули яблоню, и вместе с каплями на голову посыпались яблоки. А помнишь, как листьями осоки стреляли, кто дальше?
Помнишь, как спасли слепых котят, которых закопала тетя Катя? В детстве все это кажется диким, непонятным. Она с такой любовью кормила беременную кошку, приговаривала: "Кушай, милая, тебе теперь за семерых питаться надо, ты теперь не одна". А потом взяла и с легкостью новорожденных котят закопала. Необъяснимая жестокость, особенно в глазах маленьких детей.
А помнишь, зимой, мы лежали на снегу, и нам на лицо падали снежинки? Тихо падали, медленно. И таяли. Каждое время года - настоящее чудо! Летом зелень, яркое солнце, осенью красная и желтая листва. Помнишь, любили гулять под дождем, шлепая по лужам. Следили за прозрачными извивающимися змейками на оконных стёклах. Чья быстрее скатится. Даже спорили, чья капля победит. А вспомни зиму. Горки снежные, снеговиков, лед на озере. Как сначала палки швыряли, чтобы проверить, крепок ли лед, а затем потихоньку выходили на него кататься. Весною сосульки, капель, прозрачный воздух. Кровь бродит, ходишь, как пьяный. Ручьи журчат и полная вера в неизбежность немедленного счастья. Вот-вот, оно рядом, обязательно будет. И было. Ты мое счастье, Танька.
А помнишь, как мы били Славку Никишина за то, что он надул лягушку, и она, как пузырь, плавала по озеру и не могла нырнуть, попасть к своим детям. Я держал ему руки за спиной, а ты пробивала щелбаны ему в нос и лоб. Он сначала грозил нам, а потом плакал и умолял, но мы, пока сто щелбанов не пробили, не отпустили. Неприятный тип, этот Славка. Одни гадости у него на уме. Прости, что в таком дорогом для меня письме упомянул о нем, что-то вспомнился.
Я хотел сказать тебе главное. Ты - моя надежда и свет мой. Ты нужна мне сейчас, как воздух. Я люблю тебя сильнее матери, сильнее всех. Ты у меня единственная.
До встречи через три месяца, самый дорогой мой человек.
Прочитав письмо, Славка Никишин отдал его беременной жене.
- Ну, и зачем ты дала его мне прочитать? - Спросил он.
- Затем. Надо было год назад написать, дескать, вышла замуж. Прости. Не мучай ни себя, ни меня.
- А, что как после такого известия он там руки на себя наложит? Греха-то не боишься? Пусть воротится, а тут уж все решим.
- Ну, коли ума нет, пусть накладывает. Я ему не нянька, - ответила мужу Татьяна, топившая, в ведре с водой, слепых котят.
22.01.2001 г.