 |
"Студент сошёл с ума, выполняя задание", "Гениальный ученик покончил с собой во имя психиатрии", "Убийственная тема курсовой"... и другие, не менее громкие заголовки нам пришлось прочесть в газетах на следующий день. Ни один не был правдив, как, впрочем, всегда бывает в по-настоящему трагичных и безумных случаях.
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ.
- Вы были в той комиссии?
Жёсткие кустики небольшой бородки топорщились упрямо и колюче. Внимательный взгляд чёрных блестящих глаз, - как будто у сороки, только она падка на блестящие побрякушки, а этот молодой журналист - видимо, на сплетни скандального характера. Я невольно поймала себя на том, что по привычке пытаюсь понять, есть ли в нём настоящая жадность до новости или это лишь дань вынужденному соответствию роли. Иными словами, по душе ли парню работа папарацци. Я молча попыталась его обойти, прокручивая в голове это размышление.
- Да постойте! Вы что, не понимаете, это может иметь ценность...
- Работа признана не имеющей научного значения, - я хотела сказать, как отрезать, отсекая дальнейшие расспросы, но голос мой осёкся, столкнувшись с воспоминаниями о вчерашнем дне, и в итоге прозвучал неуверенно. Сорочий журналист оживился.
- Я не по заданию газеты. Я сам.
Я посмотрела с неким уже любопытством. Парень действительно отступал от этикета интервью.
- Почему?
- Видите ли, у меня знакомый учился в параллельной группе. И... наслышан. Там было общество.
- Какое ещё общество?
- Студенческое. "Психология истины", вещества, интеллектуальные поиски, трансцендентные опыты, оргии... И Достоевский был вхож.
- Достоевский и оргии? - я рассмеялась, настолько это не вязалось с образом студента, представившего вчера свою работу.
- В основном его интересовали их безумные эксперименты с эмпатией. Он хотел вжиться в чувства каждого человека, понять абсолютно. А потом и чувства сумасшедших, ездил, искал их.
- И как?..
- Расскажите мне о его работе, я знаю, что она ещё у вас, - тихо попросил парень.
И в этот момент я почувствовала, что эта история имеет быть право рассказанной. И даже должна. Пусть наша комиссия и вынесла стараниям студента нулевой балл. Всё равно. Не для науки.
Мы прошли в библиотеку, которая в это время была почти совсем пуста. И я достала папку с этой... рукописью, не могу даже назвать работу по-другому. На титульном листе, с соблюдением всех отступов и правил, от руки было выведено название: "Шестнадцать".
ГЛАВА 1. ГЮГО
О, разве я оказался в палате? Неужели это можно назвать лечебницей?
Просторная комната была залита солнечными лучами, окно распахнуто. Пусть решётки, но свежий воздух и ветер приносили запах чуть пыльной летней листвы и звуки смеха ребятишек, играющих в соседнем дворе. Стены украшены причудливыми плетёными мандалами, на полу коврик из светлых соломенных полос. На столе имбирный чай с лимоном для нас двоих.
- Как тебе разрешили всё это устроить, Гюго?
Девушка довольно улыбнулась:
- Я умею договориться. К тому же здесь ко мне добры.
- Расскажи, почему ты здесь?
- Ну... я могу питаться солнечными лучами, - она развела руками с выражением "вот так вот, что поделать", - в смысле правда могу, я проверяла.
Я кивнул, мне не хотелось думать, что эта девушка сошла с ума. И я совершенно ясно видел, что это тоскливое место не для неё.
- Однажды я не ела месяц, и мои родные забили тревогу, отправив меня сюда. Тут в меня вливали непонятную жижу через трубку, прямо в пищевод.
Гюго слегка побледнела.
- А почему же ты не ела сама?
- Я не хотела.
Она говорит, что не хотела, а я знаю, что не могла. Гюго доставили в больницу в очень тяжёлом состоянии истощения. Она не могла самостоятельно стоять и передвигаться, атрофия мышц. Нарушено было состояние эндокринной системы, выпадали волосы. Скелетик. Но скелетик считал, что всё идёт хорошо и что он приближается к совершенству.
Сейчас она выглядит получше. Но пока она не откажется от своей идеи солнцепитания, а самое главное, пока она не признает, что является красивой с той фигурой, которую имеет - выходить ей отсюда рано.
Впрочем, это будет непросто, учитывая, что Гюго мечтает стать известной балериной. Вся эта история с едой и началась из-за того, что она слегка не прошла по параметрам для главной роли в постановке. Параметры были подправлены мягкой диетой, но остановиться Гюго уже не смогла, ощущая в себе нарастающую стройность и лёгкость бытия.
ГЛАВА 2. РОБЕСПЬЕР
Робеспьер был мне очень рад. Темноволосый юноша улыбнулся и протянул руку для приветственного пожатия.
- Здравствуйте! Так хорошо, что вы пришли.
- Здравствуй!
- О чём мы будем говорить?
- А о чём ты хочешь?
- Мне всё равно. Все темы хороши.
И мы говорили о многом. Например, о том, как можно сравнить любовь с квантовой физикой. Не знаете? Это очень интересно. Теория мерцания кванта - частица может быть одновременно в двух местах. Как восполнение решётки электронов, допустим, углерода. Учёные изъяли один электрон из структуры и выяснили, что ничего не изменилось: каким-то образом электрон был замещён другим. Тот другой был одновременно на своём месте и на месте пропавшего электрона.
Теории, выдумки, скажете вы. Пусть, нам с Робеспьером это не мешало. При чём же тут любовь? При том, что если взять души как кванты, частицы, и предположить, что на самом деле есть единая частица, существующая одновременно во всех людях... Представьте размах, а? Так это сразу объединит весь мир в любви! И это сразу божественное. И это то, что говорит нам о поддержке друг друга, помощи, развитии, заботе. Ведь заботясь о другом, ты заботишься о нашей общей душе.
Мы говорили об алгоритме мерцания вечерних огней города. О том, что ни одна школа и ни один университет не готовят к настоящим экзаменам жизни. О том, что возможно существует мега-машина, управляющая мыслями людей и формирующая таким образом реальность. И вот на этой теме он слетел.
Роб спросил:
- А ты скоро уйдёшь?
- Через полчаса, мне ещё на лекции, - я глянул на часы.
- Хорошо, - он тоже посмотрел туда и нервно сглотнул. Создавалось впечатление, что у него назначена встреча с монстром, но тот слишком вежлив, чтобы зайти во время нашей беседы.
Примерно так и было, как я узнал потом. Робеспьер слышал свои мысли вслух. Впрочем, иногда он сомневался, что они принадлежат ему, поскольку совершенно не мог контролировать их течение. Они приходили свободно, громкой толпой, без приглашения. Врывались в его будни. И будь это ещё просто теориями, Роб бы пережил. Но часто мысли являли собой жуткие предсказания, кошмарные варианты, которые могли произойти, слабости существующих систем мозг Робеспьера высчитывал мгновенно и считал нужным сообщить об этом во весь голос. Многое сбывалось. Робеспьер пришёл в панику. Он понял, что влияет на ход событий своими мыслями. Это оказалось для него чересчур большой ответственностью, и однажды он выпрыгнул из окна.
Не разбился. Парень напротив меня сидел в инвалидной коляске. О, он привык к этому, насколько можно к этому привыкнуть. Не испытывал смущения. Он остался тем же общительным существом, и друзья приходили к нему часто. Но не всегда. Иногда Роб всё-таки оставался один на один с собой, и тогда сжимался в клубочек и вслух пытался переорать свои мысли: "Нет, нет, этого не будет! Нет, я не виноват!".
Когда я уходил, мне показалось, что от шкафа к фигуре юноши в коляске метнулась огромная серая тень. Конечно же, показалось...
ГЛАВА 3. ДЮМА
- Эти истории живут во мне!
Прекрасная девушка срывала голос в крике.
- Они душат!
Фиолетовые тени под глазами, искусанные губы.
- Почему вы хотите видеть во мне только красоту? И использовать!
Тишина. Это добрались санитары, и вкололи успокоительное.
- Я не та... не та...
Дюма уснула.
Позже мы курили за углом клиники с одним из санитаров.
- Девчонка классная. Я чуть не влюбился даже, - он немного смущённо почесал в затылке и украдкой глянул мне в глаза. - Узнавал потом - красавица такая, и спортсменка, и комсомолка, - он хохотнул, рад своей нехитрой шутке.
- Так почему же здесь?
- Просто как-то слетела с катушек. Ни с того, ни с сего. Кричит, а стоит спросить в чём дело - не может объяснить. На приёме говорит, что у неё депрессия, и сразу смеётся, да так радостно. Конечно, колют. И таблетки. А толку нет. Я иногда думаю, что она себя сама свела с ума, напридумала там что-то и... тьфу. Чего им, богатым, не живётся...
Санитар докурил и нахмурился.
Я вернулся к палате. За стеной спала девушка, измотанная неведомыми демонами, выпившими её соки. А я чувствовал биение её сердца и мысли... я мог проникнуть и понять.
"Ты наше солнышко". И действительно, красота редкая. Добрая и отзывчивая девушка, художница, хозяюшка. Всегда её все видели только в хорошем настроении. Но я знаю, что так не бывает. А ещё я слышу голос её отца:
- Заткнись. Хватит ныть. Уважай. Люби. Терпи. Я тебя обеспечиваю, будь добра меня чтить и слушаться. Тебе всё дано, образование, деньги, у других этого нет. Ты даже не работаешь.
Она чувствовала себя виноватой в том, что не работает. Не то, чтобы она так уж этого хотела, вовсе нет. Она хотела, чтобы, даря ей возможность заниматься творчеством и домашними уютными делами, её не попрекали отсутствием финансового участия в семье. И она боялась это потерять, не чувствуя в себя сил для самостоятельной жизни. Чувствовала себя виноватой каждый раз, как была не в настроении... ведь её обеспечивают, а она получается несчастна. А ещё это значило, что её эмоции могут быть куплены и проданы, что они имеют цену, а значит продажны. Чем это так уж сильно отличается от проституции? Делясь с кем-то из знакомых своей печалью, она получала лишь поверхностные советы о необходимости позитивного мышления. Единственным близким человеком она считала свою маму, но они виделись так редко... а потом и вовсе стали жить в разных городах. А ещё позже мама умерла.
Подростком она резала руки. Неглубоко, потому что было больно, но регулярно. Ей презрительно сказали, что это глупость и позерство. Хотя можно было уже тогда забить тревогу.
Дюма выросла и успокоилась. Стала радостной, всегда довольной, солнечной девочкой. Такой, как её хотело видеть окружение. Она полюбила помогать другим. Их жизнью она жила больше, чем своей. Внимательно слушала истории людей, ни разу не предав их доверия. И всегда могла поддержать добрым и мудрым советом. Занялась благотворительностью, помогала в реабилитационном центре. Даже отец в конце концов стал говорить о ней с гордостью.
Но все услышанные истории... они продолжали жить внутри неё. Они точили её как вода камень, по капле. И некуда было деть эту чёрную воду, ведь её просто не принимали иной, кроме как позитивной хохотушкой и вдумчивой слушательницей.
Однажды плотину снесло. Видит Бог, что это было неизбежно. Дюма потеряла способность управлять своими эмоциями. Она плакала сутками, навзрыд, тяжело. И её не могли ни успокоить, ни заткнуть иначе как сильными успокоительными.
Возможно, однажды её услышат. Пока что она кричит там, во тьме, совсем одна.
ГЛАВА 4. ДОН КИХОТ
Он курил и пепел падал прямо на пол. Пепельница? О чём вы... весь дом был пепельницей. В пору бессонницы он собирал окурки с пола и докуривал их в темноте. На один-то затяг всегда оставалось. Дон ничего не убирал. Рядком стояли пустые бутылки из-под водки. Дон Кихот пил. Из мебели Дон имел матрас и компьютер.
Думаете - опустившийся алкаш? Да, да, добавьте ещё определений, Дон не против. Вы ещё не видели, как он ходит туда-сюда по комнате, целую ночь, шепча что-то, а то и крича, нервируя соседей.
А знаете ли вы, что он гениальный музыкант? В смысле действительно гениальный... что в музыке, которую он пишет, сплелось столько всего, сколько никогда бы не смог выразить самый прекраснейший из людей? Все эти, идущие мимо, чистые, с работой, со ждущей дома женой, трезвые, благочестивые... они не знают. Я не преувеличиваю. Его музыку хотел развивать известный бренд. Дон отказал. Он не смог представить, что его идею станет воплощать кто-то другой и исказит её этим. Исказит продажной пошлостью. И не делал этого сам. И ненавидел себя за это. Обзовите Дона ещё как-нибудь. Он сделает ещё глоток из бутылки.
Питался Дон тушёнкой и заварной лапшой, иногда, когда подгоняли друзья или родители. Происходило это достаточно редко для того, чтобы Дон мог пересчитать свои рёбра. Впрочем, он не жаловался, вы не подумайте. Он любил наблюдать поутру, как растут одуванчики у подъезда. В такие моменты он чувствовал откровение мира.
А однажды Дон Кихот встретил мир. Весь мир заговорил с ним голосом незнакомца на остановке. Незнакомец был в шляпе и стоял в тени. Он сказал ему: "Помни о том, кто ты". А потом исчез.
Тогда Дон впервые задумался о том, кто он. И даже бросил пить на неделю. Это стало роковой ошибкой (алкоголики знают, о чём я). Началось всё невинно - ему померещилась мышь у шкафа. Потом он обнаружил, что дом полон гостей. Каких-то странных, с копытами и рогами... они поджигали тексты его песен. Потом Дона позвали с улицы, и он вышел в окно с седьмого этажа.
Квартиру потушили пожарные. Дона соскребли с асфальта. Был ли он сумасшедшим? Не знаю. Но его прощало то, что он был сумасшедше талантлив. Причинял ли он боль своим близким? Да, да, да. Но его прощало то, что он всегда был искренним. Нужно ли ему это прощение? Он бы ответил, что ему насрать. Вот так-то.
ГЛАВА 5. ЖУКОВ
Внутри клетки металась птица? Нет, девушка, с длинными волосами, выкрашенными в красный цвет. Искажённое злостью лицо остановило взгляд на мне на мгновение, а потом она улыбнулась растерянно, выражение потеряло гнев. На считанные секунды. Я понял, что ей вдруг показался в моих чертах кто-то другой. В следующее мгновение она рванулась на прутья. Прекрасный лоб располосован о железо, кровь стекает ей прямо в глаз. Она улыбнулась победно, сдула прядку волос и попросила меня открыть дверь. Я не стал. Простите, я не стал... Я отошёл и вжался в стену. И врос бы в неё ещё дальше, настолько давило это создание своей дикостью и одновременно спокойной и логичной речью.
Её не любили в школе. Жукова не была по комплекции бабой-конём, тем более в детстве. И её никто не научил постоять за себя. Странно звучит, да? Ну вот так вышло. Тонкая девочка, терпеливая, ответственная, умная.
Слишком умная, как посчитали одноклассники. Они исключили её из своего круга. Поворачивались спиной перед лицом, если она подходила к компании, передразнивали её голос и движения, забирали и прятали вещи. Это могло бы быть шуткой, когда бы не делалось с такой злобой. Могли запихнуть под парту и не выпускать, пока не зайдёт учитель. Она была слабее. Ужасный удар для Жуковой. Она была слабее... Подходили и орали в лицо или замахивались рукой, или внезапно оглушительно хлопали перед глазами в ладоши и каждый раз смеялись, когда Жукова пугалась. Смеялись, когда она в штанах, смеялись, когда она в юбке. И так и эдак было нелепо - слишком худая, слишком торчат коленки и локти. Она каменной походкой шла по коридору, сохраняя невозмутимое выражение лица, стараясь поскорее сесть за парту и пропасть из поля зрения людей. Она очень боялась показать, что задета. Ведь это означало бы, что они победили. Жукова не могла им этого позволить.
И здесь же ей было важно признание людей. Ради этого она какое-то время специально пыталась учиться хуже. Демонстративно получая двойку, гордо поднимала голову и озиралась - а заметили ли? А видели ли, что и она может не знать? Она их носила как медали. Она начала курить. Сказать, что класс был в шоке - ничего не сказать. Но они всё равно чуяли в ней чуждость.
Её родители пили. Я видел, как неповоротливо раскрываются её чувства, как не хочет она открывать мне эту гадкую бездну. Как она пыталась усилием воли стереть её из самой себя. Грязь, запах прокуренных квартир, продавленный диван, окурки в старых цветочных горшках, выломанные двери, потерянные паспорта, пьяные голые тела на полу в луже блевотины... знаете ли, после развода родителей она пятнадцать лет заботилась о матери, приводя всё это в вид благополучной семьи. Она не жаловалась никому. Своих не сдают, понимаете?
Были и её подвиги, подъезды, таблетки, алкоголь, случайный секс... О, она пыталась опомниться, она пыталась. Жукова бросила пить и записалась на секцию рукопашного боя. Там ей впервые сказали, что она не слабая. Что вся её жизнь говорит о выносливости. Но ей мерещилась в этих словах жалость, а она не хотела, чтобы её жалели. Она приходила в круг побеждать. И дралась она там не с противниками, а со своей собственной слабостью. И судьёй себе была сама.
История катилась неумолимым огненным шаром. Эта девушка влюбилась. Сильно и ярко. Могла ли она, со всем этим в сердце, стать счастливой? Возможно. Я верю, что может каждый. Вот только её избранник желал видеть в ней хрупкое и женственное существо. Которым она, простите, не была. Может, внешне. Но не внутри... однако она так его любила, что постаралась собрать свою переломанную душу воедино. Она держала роль усилием воли. И однажды не справилась. Наверное, Жуковы сходят с ума в тот момент, когда сдаются. С ней это случилось от любви. Вынести столько и упасть тогда, когда война окончена, когда воевать больше не с кем - это похоже на внезапное прекращение сопротивления, ты ударяешь и проваливаешься с головой в пустоту.
Она его убила. И после этого билась о стены головой, била стены руками. Она раскрасила их в красный - сломала все свои пальцы о бетон... Срастались сложно, неправильно. Кормили с ложки. Слёз не было, только выла, страшно и дико, как зверь.
ГЛАВА 6. ЕСЕНИН
Свет от окна вырисовывает стройный силуэт. На кровати сидит юноша. Тонкие пальцы и хрупкие запястья словно созданы для кисти художника. Русые волосы чуть длиннее принятого стандарта. Он не из тех, с кем как за каменной стеной. Не из тех, кто мастер на все руки. Такого бы самого сберечь и защитить. Есенин улыбается, светлая такая лучится радость. В этих стенах его зовут Сказочником.
Впрочем, сам он говорит, что Принц. Что у него есть огромные дворцы, и статный арабский скакун редкой перламутровой масти. Как славно ехать на нём верхом, когда тёплый южный ветерок в лицо, и чувствовать всем телом и душой свободу, лёгкость и счастье! Есенин каждый день встречает рассветы, ведь они только потому и приходят, что он их ждёт. А это огромная ответственность. Он просыпается рано-рано и бежит на холмы, босиком. Там восходит солнце. Объяснить бы это ещё докторам...
Он волшебник. Он может создавать миры по мановению руки. Его смех хрустален, а на танец сходится смотреть всё королевство. Счастлива будет та, кто его полюбит, потому что он сможет дать ей всё, что она пожелает.
Вот только всё это происходит с Есениным во сне. А в реальности он безработный мечтатель. И совсем не была счастлива та, кто его полюбил. Точнее, какое-то время счастлива, как каждый влюблённый на заре своего чувства. Даже подыгрывала. Только очень скоро она поняла, что все слова юноши - пустые сказки. Конечно, она расстроилась. И наговорила ему много всего.
На следующий день он попал в наркологическое отделение, а потом и в психиатрическую лечебницу. В истории болезни значится отравление барбитуратами, попытка суицида. Сам же Есенин мягко отрицает это. Вот он смотрит сейчас на меня, держит своей тёплой ладонью за руку:
- Я не хотел умирать, что ты. Просто хотел ей доказать, что говорю правду. А это я могу только во сне.
Я не стану портить эту историю сильно подробным рассказом о том, как в детстве мама считала его недоразвитым аутистом, брала за ноги и била головой о стену. Как будто отыгрывалась за отца. Тот оставил её с ребёнком через некоторое время после свадьбы. Ушёл скандально. К мужчине.
Пусть Есенин встречает рассветы. Вдруг солнце и правда ждёт каждое утро привет от юного Принца?..
ГЛАВА 7. МАКСИМ ГОРЬКИЙ
Горького я не искал, он нашёл меня сам. Слышали сводки новостей, что у нас в лесополосе орудует маньяк? Мы всё отмахиваемся от этих заметок и сплетен, словно их не существует в нашей реальности. Словно нас они никогда не коснутся... И вот, когда я возвращался домой с поздней вечерней лекции, моего живота коснулся нож. Прикосновение было аккуратным и выверенным до миллиметра нажима и траектории. Так, чтобы было ясно - это нож, и это всерьёз. Но так, чтобы не вызвать преждевременной паники. Ужасно стыдно за минутный мазохизм, но я подумал, что нахожусь в надёжных руках. Надёжная рука закрыла мне рот, прежде, чем я подумал заорать.
- Деньги.
Он не собирался меня обыскивать, знал, что сейчас я отдам и покажу всё сам. Я отдал и показал, каюсь. Я вообще довольно беззащитное существо, и мне за это не очень совестно. Я осторожно поднял глаза, пытаясь рассмотреть своего грабителя и получил болезненный, но не слишком сильный удар рукоятью ножа в висок.
- Смотрим в землю.
Я смотрел. Земля была не очень интересна, более того, навевала грустные ассоциации. А мне вдруг захотелось жить. И я тоненьким голосом попросил:
- Не убивайте меня, дяденька.
Дурацкое слово "дяденька" вылезло помимо моей воли. Максим хмыкнул.
- Не ссы. Свободен.
- А других вы убивали? - я сам был от себя в шоке, честное слово.
- Случалось.
- А зачем?
- Парень. Я вот не пойму, ты сильно смелый или сильно глупый?
- Я на психолога учусь.
Горький расхохотался. И резко оборвал смех.
- Это приятно. Чувствовать страх человека.
- Я понимаю.
- Н-да? А случалось ли тебе ощущать возбуждение от того, как лезвие входит в податливую плоть? - голос Максима стал хриплым, а нож вернулся к моему животу.
- Нннет. К-красивый свитер у вас.
- Мёрзну. Холодно по вечерам. Ну, иди.
Не оборачивался я до самого дома.
ГЛАВА 8. ГАМЛЕТ
Когда я пришёл, Гамлет стоял на стуле. Он не выглядел больным. В наклоне головы я угадывал аристократичность. В жестах - уверенность в своей неотразимости. Даже если это была игра, она заставила меня улыбнуться и быть счастливым встрече, мне словно оказали честь как достойному. Я не стал обращать внимания, что он стоит на стуле. Возможно, это была минута его гордости. Что осталось ещё, в этой комнатке три на два? Даже от зеркала - только овал рамы. Тем не менее, он вёл себя как хозяин богато обставленного дома.
- Мы с тобою похожи, - заявил он вместо приветствия.
- И кто я?
- Не знаю. Я знаю только, что ты как я.
- Что ты мне расскажешь, Гамлет?
- А что ты хочешь услышать?
Мы помолчали. Потом Гамлет слез со стула.
- Из-за меня люди умирали, - сказал он как бы между прочим.
- Как это?
- Я владею словом, - он посмотрел на меня очень проницательно, и потом улыбнулся, вернувшись к полушутливой манере, - могу сказать о любви так, что полюбят, и о смерти так, что умрут.
- А зачем ты это делал?
- Ну ты же понимаешь, - он снова улыбнулся. - Потому, что это очень просто. Спроси лучше судьбу, за что мне такой талант и моральный запрет им пользоваться.
Выйдя из комнаты, я говорил с его врачом:
- Что он, действительно кого-то убил?
- Ну что вы! Нет, никто не умер, даже близко не было. Фантазии, фантазии... Сами подумайте - доведение до самоубийства - это статья. Он бы не здесь сидел. А тут его даже не охраняют, он вполне послушен. Вот только зеркала не любит. Его же как к нам доставили... из обычной терапии. Он пришёл к участковому доктору с температурой. Дескать, слегка недомогает. Попросили раздеться, чтобы померить, послушать, он стал отказываться...
Я слушал с выражением интереса, но почему-то не хотел знать ничего мерзкого про Гамлета. Мне хотелось, чтобы он остался прекрасен.
- ...не смогли. Водолазка с высоким воротником, всё прилипло к телу. Он, как выяснилось, разбил зеркало и всего себя изрезал осколками. Потом сверху надел одежду и так ходил. Как держался, неясно. Всё-таки кровопотеря. Да он и так был бледный и странный, знакомые не очень обратили внимания. Потом уже началась инфекция, воспаление, поднялась температура. Тут он и обратился к врачу. То есть, что изрезанный - нормально, а температура его испугала.
Я улыбнулся.
- И зря улыбаетесь. Шизофрения, галлюцинации. Близкие отвернулись. Кстати, а вы-то ему кто?
- Никто... друг.
Я стоял и читал душу Гамлета, прислонившись щекой к окошку в двери. А он знал, что я его читаю. Я видел его любовь к старшему брату, больше чем братскую, впрочем дальше молчаливого восхищения и объятий это никогда не заходило. Я видел, как он всегда считал себя хуже, и не позволяя себе завидовать брату, уничтожал себя. Разрушительной музыкой, эмоциями, наркотиками. Когда брат и остальная семья его оставили, Гамлет искал крохи сочувствия на улицах. Он вёл себя как бездомный, хотя у него был дом. Я знал почему. Без этой своей привязанности он реально был как без дома, выброшен, предан. Брат женился. Гамлет попал в БДСМ-тусовку, участвовал в закрытых представлениях в роли жертвы. Постепенно забываясь, теряя себя и ощущение того, что может управлять своей жизнью, своим телом. В своём отражении он перестал узнавать себя.
Я ушёл.
ГЛАВА 9. НАПОЛЕОН
Когда я искал, где она живёт, каждый счёл своим долгом смерить меня долгим оценивающим взглядом. С ног до головы. Это было не слишком приятно, и, главное, я не мог понять - по какому праву эта некая насмешка и мысленное присвоение мне нелестных определений... и я только лишь шёл в гости, а как же живёт с подобной славой она?
Меня встретила тёмная леди. Чёрные тени, выводящие острые стрелки от её зелёных глаз к вискам, придавали им огромный, магнетический вид. Взгляд отвести было сложно, и не хотелось... разве что на детали кружевного корсета. Она протянула руку. Я поцеловал. А куда было деваться? Вы пробовали деться куда-то от Наполеонки? То-то.
Тем более, что она не просто Наполеонка, а настоящая Королева Ада. Как это так? Где посвящают? Я мог бы продолжать плести туманную романтику, но она сомнительна. Поэтому я переключусь, с вашего позволения, на реальность.
В довольно юном возрасте Наполеонка, тогда живая и бойкая девушка, староста своей группы в университете, попала в жуткую ситуацию и стала жертвой насилия. Её подкараулили после учёбы. Мерзко. Она тоже не хочет об этом вспоминать. Она и тогда постаралась сразу исключить это из памяти. Её нашли на обочине трассы, ведущей в город другой области. Наполеонка не помнила ничего, даже своего имени.
Восстановление было долгим и после этого девушку словно подменили. Её стали интересовать оккультные темы. Длинные волосы она выкрасила в чёрный. Длинные ногти, массивные перстни, хрустальный шар. Однажды она со всей этой атрибутикой попала на какой-то сатанинский ритуал, где и была выбрана Королевой. А по сути, просто девушкой для оргий.
- Останься, - приказала она.
Меня словно колыхнуло к ней волной, но я смог устоять.
- Нет.
- Ты меня не любишь? - в голосе появились угрожающие нотки.
|
