 |
Ветер, как ты, расстёгнутый на все пуговицы, гулял в самом сердце дымной хмари. И смеялся, запрокинув лицо вверх. А потом падал и выл, выл, гулкими подворотнями, сквозными подъездами, собирая шорохи пыльных строек. Грязный обломок кирпича, поручни метро - всё казалось списанным со страниц твоих снов, и оттого одновременно и нереальным и каким-то родным, выдернутым из корки подсознания. Вот сейчас затуманится градиентом по контуру вся картинка. Или вдруг обретёт внезапную чёткость. А потом прицелится протяжной тоской и вхлёст по нервам выстрелит ярко-чёрным. И проснёшься. Сейчас осознаёшь, видишь, видишь? Как превращается смех в безумие, ломаными линиями, острыми уголками внутрь. Больно, привычно. Похоже на танец. Ты пугаешь и манишь, невыносимо настоящий в этом городе спрятанных лиц и украденных прикосновений. Ты стоишь на перилах, прекрасный, летящий, драгоценность. Тебя укрыть и обнять. Только ты привык вырываться, отталкивать изрезанными руками и шептать сорванным голосом что-то о своём праве на боль. Как остановить тебя, птица, в твоём губительном желании разбивать окна и танцевать на осколках?
|  |
