Аннотация: Вторая половина девятого века. Племенные князья славян-кривичей не поддержавшие "призвания варягов" обложены варягами непомерной данью. Они уводят свои племена на восток в леса где обитают финно-угорские народы.
СЛАВЕН НАРОД....!
рассказ
Князья осадив коней поприветствовали друг друга взмахом руки. Бажен по праву старшего по возрасту начал говорить первым:
- Здрав будь князь Вячеслав!... Это что же ты путь-то нам загородил и дружину свою будто не с добром против нас вывел?
- И тебе не хворать, князь Бажен. А стою я тут с дружиной потому, как земля эта теперь наша и реки что по ней текут тоже наши. А ты послов своих для получения дозволенья по ним ходить и плавать не присылал,- спокойно отвечал Вячеслав.
- Тот берег ваш, где застава ваша стоит, а этот всегда ничейный был и река она не ваша, а может наша скоро будет,- Бажен вдруг дико засмеялся, да так что конь под ним начал нервно переступать ногами.- Ты, мешок с говном, смирно стой!- натянув узду, вятич успокоил коня.
- Никогда ни река, ни земля эта ничейной не была. Испокон здесь охотничьи угодья мещеряков были. А по договору с князем мещерским Кову на этом берегу чуть выше уже третий год наши смерды поселились и землю эту пашут, хлеб сеют, скотину водят. Так что мы их оборонять должны, - Вячеслав смотрел на Бажена со спокойной усмешкой.
- Так-так... говоришь, князь, что смерды твои сюда пришли? Слыхал я про то, от варягов ты их тут прячешь. - Бажен вновь раскатисто расхохотался. - Ладно... земля эта нам без надобности, ваша так ваша. Нам всего лишь мимо проплыть надо, если хочешь, пошлину за это заплатим... только не сейчас как назад пойдем сразу за оба раза а?!- и вновь последовал дикий хохот.- Так что прикажи своим людям речку разгородить да и разойдемся с миром. Или мы уж не братья и не одним языком говорим? Ведь наш прародитель Вятко и ваш Криве родными братьями были, разве не так?- дипломатично решил напомнить этническое родство вятичей и кривичей Бажен.
- Все верно князь, братья-то мы братья. Но скажи-ка, пошто ты дружину-то вона какую немалую собрал. Уж не собрался ли ты воймежных мещеряков разорять? Поди, знаешь, что мещерский князь нам сейчас тоже родней приходятся. Ты уж не серчай князь, но не пропустим мы тебя,- последние слова Вячеслав произнес негромко, мягко и как бы с сожалением.
До того злобно-веселое выражение лица Бажена стало терять веселость, а злобы наоборот явно добавилось и заговорил он соответственно:
- Какие же вы кривичи мещерякам лесным братья, а!?... Ты уж, князь, так и скажи, что с тех пор как взял в жены мещерскую княжну кривичем перестал быть, вон за тестя своего, за мещеряков вступиться готов. Неужто, и на своих кровных братьев меч поднимешь!? Слышал я про порядки в твоем городище, да не верил. А сейчас гляжу не врали люди, что не ты, а мещерячка, жена твоя, всем там у вас заправляют. И сейчас не свою волю, а ее исполняешь,- Бажен сдвинув шлем на затылок исподлобья сверлил Вячеслава зловещим прищуром. - Я не просто так осилил такой дальний путь, я пришел за добычей, и я ее возьму! Твоя дружина не выдюжит против моей... Отойди, открой проход князь! Пойми, я не могу вернуться без добычи!- не то уговаривал, не то требовал Бажен.
- Почему не можешь... ты же князь, ты все можешь. А если я тебе от себя, от князя Кову дары богатые поднесу, тебе и дружине твоей, а!? Возьми и ступай себе восвояси. А разорять мещеряков я тебе все одно не дам!- на последние слова Вячеслав сделал явный акцент.
Бажен нахмурился и глубоко задумался. По нервному кривлянию его лица было видно, что он колебался, не зная как поступить. Наконец он заговорил вновь:
- Никакими подарками, ты меня князь не купишь, все одно на Воймеге мы куда больше добычи возьмем.
- Не возьмешь, только дружину зазря положишь,- сказал, как отрубил Вячеслав.
- Да ты посмотри сколько нас, мы же сомнем вас!- Бажен махнул рукой назад, словно обводя рукой всю свою дружину. Ты что же думаешь, вятичи не сладят с кривичами, которые варягам зад целуют!?- Бажен вновь зашелся в истерическом смехе.
- Этот лес и мещеряки помогут и от вас отбиться и от варягов спрятаться. Ну, а про зад, что мы варягам целуем... хозарский что вы лижете, варяжского не слаще, только чернее...
Упоминание хозар едва не взорвало Бажено, но он сдержался, лишь заговорил зловеще:
- Значит такое твое последнее слово!? Мещеряки для тебя милее родичей-вятичей. Подумай князь. Они ведь совсем не такие как мы, они ни Перуна, ни Велеса, ни Стриборга не знают, они лесу, озерам да рекам молятся. Уходи добром, не хочу я с тобой биться.
- Не уйду, князь, а тебе скажу, как и говорил, прими дары, что тебе приготовлены. И ты и дружина твоя довольны будете... Эй, вятичи, дружина храбрая! Меду я вам жалую шестнадцать бочек, да браги мещерской в больших туесах припас! Берите, пейте да радуйтесь!... Иль боитесь, что не сдюжите столько хмельного?! Вот князь ваш, что-то боится. Видать, думает, что вы на хмельное слабы! Так что ли!?- Вячеслав, до того говоривший негромко, вдруг закричал что есть силы, обращаясь уже не к Бажену, а к его дружине.
Тут же Вячеслав махнул рукой, и из-за сомкнутого строя кривичей вышло до двух десятков пеших дружинников. Они катили бочки с медовухой и несли большие берестяные плетеные жбаны с настоянной на можжевельнике мещерской брагой... Если медовуха, что катили в бочках, была обычной, то брага имела некоторый секрет - ее настояли не только на можжевельнике, но и еще на растворенных в ней толченых 'пьяных' грибах. Такой брагой можно было привести человека в состояние боевого экстаза, если соблюдать определенную норму, так и довести до полного умопомрачения, если норму перебрать. То было тайное оружие воймежных мещеряков. Кову, когда к нему прибыл гонец от Вячеслава, будучи не в состоянии быстро собрать своих разбросанных по лесам охотников и бортников прислал несколько жбанов такой браги. А уж как ее смешивать, поднять боевой дух кривичских дружинников или по-другому, все это Вячеславу объяснили мещеряки, что принесли на себе эти жбаны. Вячеслав не стал поить своих дружинников, он решил преподнести брагу вятичам в виде подарка вместе с большим количеством медовухи. А с медовухой эту брагу мешать никак нельзя - рассудок через некоторое время теряется, сопровождаясь выбросом бешеной неуправляемой энергии, после чего наступало полное бессилие, апатия, сон...
Ни Бажен, ни его дружина никак не ожидали, что им как альтернативу кровавому бою предложат хмельное да еще в таком количестве. Не могли не возникнуть подозрения на примитивную попытку отравить всю дружину.
- Ты что же, князь, никак зелья нам приготовил. Это что же и есть ваша кривичская честь, которой вы так любите хвалиться?- зловеще отреагировал Бажен.
- Честь кривича, слово кривича - они крепче варяжского железа. А вот что бы ты, князь, не опасался обмана, смотри... Эй, зачерпните мне ковш!- приказал Вячеслав.
Один из кативших бочку с медовухой дружинников остановился, поставил бочку на попа, ловким ударом выбил крышку и тут же, зачерпнув заранее припасенным ковшиком, подбежав, подал его своему князю.
- Половину ковша пью я, вторую ты,- с этими словами Вячеслав отпил медовухи и протянул ковш Бажену.
Вятич с подозрением посмотрел на ковш, не беря его.
- Пей не бойся, видишь я живой!- с усмешкой наблюдал за вятичем Вячеслав.
То, что его нерешительность может быть его же дружинниками расценена как трусость, подвигло Бажена все же взять ковш и выпить оставшийся мед.
- Ну, а теперь бражки!- подмигнул Вячеслав и тут же дружинники открыли огромный берестяной туес и принесли ему полный ковш браги, от которой он тоже отпил половину...
В небольших количествах брагу с медовухой мешать было безопасно, смесь не оказывала никакого воздействия на сознание и потому Вячеслав пил смело. И вновь Бажену пришлось допивать уже брагу.
- Пейте храбрые вятичи, не бойтесь!- Вячеслав подал знак своим дружинникам и те, открыв все бочки и жбаны стали пить из них, демонстрируя, что отравы нет.- Медовуха чудо как хороша, а можжевельная брага еще лучше... Примите от нас, отведайте, в лес сходите дичины добудьте, здесь кабанов кругом без счета, может и лося подстрелите... отдыхайте с дороги! А завтра на свежую голову и поговорим, биться нам, мечами звенеть, или миром разойтись,- не дожидаясь реакции Бажена, Вячеслав развернул коня и не спеша поехал к строю своей дружины, за ним пошли и дружинники-носильщики, оставив открытые и початые бочки и жбаны перед строем немало изумленных вятичей.
Бажен растерянно вертел головой, оставшись рядом с бочками и жбанами. Дружина ждала его решения, а он все медлил. В том, что в медовухе и браге не было отравы, он уже не сомневался. Его смущало другое, он знал, как невоздержанны и трудно управляемы его дружинники во хмелю. Но отказаться от такого подношения он уже никак не мог, здесь князь кривичей рассчитал верно, ибо вятичи, увидев перед собой столько дарового хмельного, уже вожделенно сглатывали слюну... Нет, никак не мог сейчас Бажен разрубить бочки и жбаны, вылить хмельное на землю. Не такой уж крепкой была дисциплина в сборном вятичском войске.
Кривичи на солидном расстоянии напряженно наблюдали, как вятичи унесли к себе бочки и жбаны, как они сначала понемногу, осторожно пробовали их содержимое. Потом они принялись разбивать лагерь, в лес отрядили сборщиков дров и охотников с луками... Запалили костры, вскоре охотники стали возвращаться с добычей: тетерева, глухари, притащили десятка полтора кабанов. А спустя некоторое время в лес ушло сразу больше десятка человек, по пути рубя длинные березовые слеги. На этих слегах потом приволокли сразу три лосиные туши... Добычу разделывали, лосятину жарили отдельными кусками, кабанов и птицу целиком на вертелах. С наступлением сумерек контроль командиров явно ослаб, и началось неуправляемое питие, постепенно превращавшееся в дикое веселье.
Кривичи тоже отошли в свой лагерь, выставив сильные дозоры, которые внимательно следили за вятичами. Оружие и доспехи дружинники держали под рукой. Подаренные медовуху и брагу под сытную закуску вятичи выпили довольно быстро, в охотку. По всему у них имелся и свой собственный запас хмельного, который они тоже 'раскупорили'. Ни Бажен, ни сотники с десятниками уже были не властны над ними. Дружинники с воем и гиканием выкатывали бочки из своего запаса, выбивали крышки и продолжали без устали пить.
Действие можжевелово-грибного пойла во взаимодействии с медовухой сказывалось все сильнее. Дружинники, которые хлебнули особенно много браги ошалели первыми. Они в приступе неуправляемого веселья стали неистово орать, бегать и прыгать вокруг костров, вертется в дикой пляске, некоторые обнажили мечи и со свистом размахивали ими. Все больше дружинников впадали в этот буйный экстаз, они бегали, рычали, скакали... Кто-то вдруг необузданно захотел женщину и орал соответственно:
К ночи не осталось ни одного вятича, который так или иначе не выпустил из себя всю свою энергию, всю свою силу, которую дружиннику надлежало выкладывать в бою.
Дозоры кривичей не смыкая глаз наблюдали за разудалым весельем вятичей. И лишь когда наплясавшись и наоравшись вятичи стали валиться там где их оставляли силы, в момент пляски, или вгрызаясь в лосиную кость, или в вожделенно грезя о нежном и обильном женском теле, или бредя в стоячем сне... Только тогда от вятичей перестала исходить опасность. Костры догорали, ибо уже некому было подкладывать дров - все костровые тоже обессиленные спали мертвым сном, так же как и дозорные.
Вячеслав успел вздремнуть, но едва начало светать, в княжеский шатер вошел десятник старший дозора и разбудил его:
- Что вятичи?- сразу отошел от некрепкого сна Вячеслав.
- Их сейчас водой не отольешь, хоть сам Перун загреми - не проснутся.
В лагерь вятичей пошли едва над верхушкой леса показался край солнечного круга, Вячеслав, воевода Голова и десять дружинников. Они обходили и переступали тела, видели неприглядные заросшие свалявшимися волосами и бородами лица, многие из которых искажали гримасы, свидетельствовавшие не то о неприятных сновидениях, не то о желудочно-кишечных мучениях. Кто-то во сне обмочился, кого-то стошнило... Вячеслав вошел в княжеский шатер, кивнув Голове следовать за ним, а дружинникам остаться у входа и никого не впускать. Бажен лежал ничком, уткнувшись лицом в расстеленную медвежью шкуру. Часть этой шкуры была запачкана рвотными испражнениями, отчего в шатре стоял неприятный кислый запах. По всему, князю вятичей во сне стало очень худо и он, не имея сил проснуться, частично опорожнил желудок.
- Буди его,- приказал Вячеслав,- откидывая полог, чтобы обеспечить доступ свежего утреннего воздуха в зловонный шатер.
- Эй, княже!... Будет спать, вставай, утро уже!- воевода довольно грубо тряс Бажена. Но тот в ответ лишь нечленораздельно мычал, рыгал и мотал кудлатой головой.
Отчаявшись таким образом разбудить вятичского князя, воевода крикнул дружинникам:
- Сыщите-ка бадью, да воды из реки принесите!- Брезгливо окинув взором Бажена, Голова высказал, то что уже давно хотел сказать.- Эх, придушить бы его сейчас, а людишек повязать. Потом как охолонутся развязать и отпустить, а про этого сказать что в блевотине своей захлебнулся... Уж больно этот Бажен людина поганая...
- Нельзя... Какой ни есть, а он князь из рода Вятко. Хоть и разбойный народ вятичи, а нам, как ни крути, кровной родней приходятся,- не согласился с воеводой Вячеслав.
Принесли воду. Голова безо всяких церемоний вылил на Бажена всю деревянную бадью. Вятич сразу вскочил с выпученными глазами:
- Ааа!... Что это!!!.... Кто посмел!!! Эй дозорный, что за люди тут!!!
Бажен не твердо стоял на ногах и совсем плохо соображал. Он выскочил из шатра... и здесь, схваченный кривичскими дружинниками, наконец, начал осознавать создавшееся положение. Он увидел, что вся его дружина лежит недвижимо, а у шатра караул кривичей. По приказу Вячеслава Бажена отпустили, и он бессильно опустился на землю.
- Чем... чем вы нас опоили?- скривился от вдруг пронзившей его боли и обхватил голову руками Бажен.
- Давай поговорим князь... Помнишь, я вчера тебе сказал, что утро вечера мудренее, вот и пришло это утро. Сам суди, мы можем сейчас перебить всю твою дружину, но не сделаем этого, потому что хотим не на словах, а на деле поступить по-братски. Пойми, чем друг дружку задирать, лучше в мире жить да силы копить. Тогда и вам легче будет от хазарского ярма освободиться и нам от варяжского. Подумай над моими словами князь.
Но Бажан по-прежнему соображал с трудом, ничего не ответив, он поднялся и, шатаясь, пошел к реке. Зайдя в воду по колени он наклонился и стал пригорошнями лить воду на уже мокрую голову... Наконец, ему удалось несколько унять головную ломоту и он уже весь мокрый нетвердо пошел назад к шатру. Бажен присел на перевернутую вверх дном лодку-долбенку. Вячеслав подошел и присел рядом.
- Не держи на меня зла, князь. Пойми, я не мог поступить по-другому. Иначе пролилась бы и ваша и наша кровь. А позволить тебе идти разорять селище мещеряков, князя Кову, отца жены моей, матери наследников моих я никак не мог... Дружина твоя где-то до вечера спать будет. Да, в браге было мещерское зелье, оно дает невиданную силу на малое время, а затем ту же силу совсем отнимает. Потому не дивись, что и ты и люди твои еще день, а то и два прежнюю силу и сноровку не обретут. А как сила вернется, вставайте, грузитесь на свои лодки и ладьи и плывите восвояси. Назад по течению, легко плыть будете, не то что сюда. И не бойся, не тронем мы вас,- твердо заверил Вячеслав.
- Неужто не тронешь?- отняв ладони от головы, выразил недоверие Бажен.- То, что не отравишь, ты тоже говорил!- Вятич зловеще-хитро улыбнулся.- А если мы после того как в силу опять войдем, да за мечи возьмемся... не боишься что мы за отраву эту, за обман?!!...
- Не боюсь. Ты же людям своим все объяснишь, что и как, что не били и не грабили мы вас, пока вы без сил лежали!?- повысил голос Вячеслав.
Бажен молчал, только время от времени мотал головой, будто хотел что-то из нее вытрясти, мешающее сосредоточится, думать.
- Ладно князь, мы пойдем. И помни, хоть и говорят, что у кривичей не правда а кривда, у нас она самая настоящая правда, и ты людям своим настоящую правду скажи, ничего не утаивай,- Вячеслав поднялся и кивнув своим дружинникам зашагал в сторону своего лагеря.
До самого вечера приходили в себя вятичи. Вячеслав же теперь не сомневался, что Кову со своими мещеряками подойдет до того как вятичи вновь обретут свои временно потерянные силы, боевые навыки и умение. Так оно и вышло. Вскоре по Яузе приплыла долбенка с гонцом от Кову. Он сообщил, что мещерское войско уже совсем близко. Кову понимал всю нависшую над его народом опасность и спешил как мог... Мещеряки подошли где-то к вечеру. Вячеслав, Кову и Голова уединились в шатре кривичского князя. В последние годы, в результате постоянного общения с кривичами, Кову не раз побывал в гостях у дочери и зятя, навещал внуков. Потому он стал довольно свободно изъясняться по-славянски.
- Почему ты не изрубил их и не потоптал конями? Это и сейчас еще не поздно сделать. Ведь уже завтра они снова будут крепко держать мечи,- не мог осознать действий зятя Кову.
- Нельзя этого делать, если мы хотим мира и спокойной жизни. Если перебьем сейчас вятичей, это породит долгую войну. Вятичей много, а в этой дружине изо всех их племен есть воины, они же нам мстить будут,- объяснял свои поступки Вячеслав.
- Я знаю их лучше тебя. У мещеряков нет врагов злее вятичей. Они живут только грабежом и обманом. И ты веришь, что этот Бажан тебя не обманет. Вот увидишь завтра...- с трясущейся от возмущения головой, отставив чашу с непочатой медовухой, говорил Кову.
- Не будут сейчас биться вятичи. Даже когда сила к ним воротится... побоятся. Теперь моих дружинников вместе с твоими людьми, князь, больше чем их. Нечестен Бажен, но не дурак, чтобы со своими тремя сотнями на наши пять с лишком нападать. А то что я людей его не побил и самого Бажана на аркане в полон не поволок... Это может дать мир с вятичами, и нам и вам. А мир нам нужнее всего,-терпеливо молодой князь втолковывал, что в общем-то уже давно осознал и старый... но уж слишком он ненавидел вятичей.
Дружина вятичей только через полтора дня окончательно и полностью пришла в себя. Бажен совещался в своем шатре со старшими дружинниками. Он их громко ругал, те дружно огрызались. Все возмущались обманом кривичей, но еще более удивлялись, что те не воспользовались их беспомощным состоянием. Единства в вопросе, как поступать дальше не было. Одни призывали наказать кривичей, другие, напротив, указывали на их великодушие. Бажен колебался, хотя возвращаться без добычи... это грозило ему позором в своей среде племенных вождей, потерей авторитета. Конец спорам и колебаниям положил старший сотник, первый помощник князя:
- Биться сейчас нам никак несподручно, потому как кривичам подмога подоспела, сами видели, человек триста мещеряков, а то и все четыреста. Они конечно в поле вояки не как в лесу и оружие с доспехами у них худые, но многолюдством да еще вместе с кривичской дружиной, могут тут нас всех посечь. Отступать-то нам некуда с одной стороны лес с другой река...
- Да, мещеряков много подошло, и все больше здоровые да молодые и оружие у них не так уж плохо,- подтвердил один из десятников.
- Это им за рухлядь меховую кривичи оружие продали,- сообщил второй десятник.
- Да откуда же их столько-то, молодых да здоровых?- удивленно спросил кто-то из задних рядов, тесно сгрудившихся в княжеском шатре старших дружинников.
- Их уже лет двадцать никто не разорял да в полон не уводил, вот и народились, наросли...- пояснил первый десятник.
- Да и с кормлением у них по всему все хорошо, а если всю жизнь с рождения лосятину с кабанятиной есть, ох сколько силы накопить можно,- это уже сделал вывод старший сотник.
Совещание как-то перешло в разговор, который с каждой минутой становился все более свободным и даже скабрезным. Одни с восторгом вспомнили, каких стройных беловолосых пленниц они брали во время набегов на эрзю. Другие с большим удовольствием высказывались о полнотелых мокшанках.
- А эти мещерячки они же родня и эрзи и мокше. А вот бабы у них волосом потемнее, чем эрзянки да рыжих много, зато телом побогаче их, но мокшанок пожиже будут...- доносилось с одного угла шатра.
- Ну все, замолчь!- наконец не выдержал разгула вольницы князь и стукнул кулаком по грубо сколоченному походному столу.- Против такого многолюдства нам тут никак не устоять. Да и не все наши дружинники от отравы той до конца оправились, на ногах не крепко еще стоят... Потому велю вам сейчас разойтись по своим сотням и десяткам и всем говорить, что мещеряков в подмогу кривичам не три, а все пять сотен подошло. Потому и приходится нам на этот раз домой без добычи плыть. А то ведь, могут и засмеять нас как вернемся, что без боя, да и без добычи. И про то, что нас отравили... тоже болтать не надо, сраму не оберемся...
К вечеру четвертого дня противостояния, уже Бажен наведался в гости к Вячеславу. Вятичского князя Вячеслав принимал в своем шатре вместе с Кову. Присутствие мещерского князя Бажена не обрадовало. Он хотел говорить с Вячеславом наедине, но тот сразу сказал, что у него от тестя секретов нет.
- Так уж и нет?- в свою очередь бросил злой взгляд на старика Бажен.- Того что ты его дочь из наложницы своей женой сделал... этого достаточно чтобы кривичи с мещеряками кровными братьями стали!?- Своими словами Бажен хотел обидеть прежде всего Кову, говоря в пренебрежительном тоне о его дочери и словно игнорируя его присутствие. - Ты сам себе лжешь Вячек,- вятич вдруг заговорил наставительно и как будто ласково, как старший брат, когда поучает младшего.- Родичи это вы и мы, а у этих и обличие иное и словами мы говорим разными. Да и негодный они народ, уж очень тихий, задора в них совсем нет. Телом вроде крепки, а душа у них заячья, против нашего народа не устоят. Потому не они наших, а мы ихних баб мяли и мять будем. Вон сколько мы с их родичами бились, и с эрзянами, и с мокшанами, и с муромой, и всегда верх за нами был. С таким негодным народом родниться нам не гоже, и я тебя Вячек...
- Это у кого души заячьи, разбойник ты алчный?!- с некоторой задержкой до Кову дошел смысл сказанного Баженом и он, наконец, отреагировал.- Зашел бы ты к нам в лес, посмотрели бы кто там медведь, а кто заяц.- Кову говорил медленно, тщательно складывая славянские слова в выражения.
- Молчи старик!- пренебрежительно отозвался Бажен.- Ходил я много раз на родичей твоих и знаю какие они, потому и говорю. Все твои братья, князья поочных мещеряков дань нам платят, всем платят и рухлядью меховой и медом, льном, рыбой... бабами. Ты конечно хитер и дочь твоя хитростью сумела его вот окрутить, стреножить да уговорить на защиту народа твоего встать. Хитрое вы племя... но смотри, если и дальше наших данников с Оки-реки к себе принимать да укрывать будешь... сам нашим данником станешь!
Вячеслав несколько раз пытался прервать этот становящийся все более напряженным диалог, но Кову знаками просил его не вмешиваться.
- С данниками так как вы никто не поступают, не дань вы берете, а разбойничаете!- начал свою отповедь Бажену Кову.- А бегут ко мне от разбоя вашего наши братья и сестры и дети их. И я как принимал их, так и принимать буду. Благодари вот его, что ты сейчас тут живой сидишь и слова свои поганые говоришь. А моя бы воля, я бы тебя на куски разрубил и в лесу разбросал, чтобы звери твое мясо растащили и вороны склевали,- Кову встал из-за стола так быстро, что казалось он вовсе не старик, а полный сил человек средних лет, и так же быстро вышел из шатра...
Немало пришлось постараться Вячеславу, чтобы удержать рвавшегося следом за Кову Бажена с явным намерением обнажить меч... Когда же тот немного остыл, наконец, начались переговоры между двумя славянскими князьями. Вячеслав терпеливо разъяснял:
- Хоть ты и не уважаешь стариков, князь, но послушай, что мне присоветовал мой отец князь Всеслав, когда еще жив был. Он говорил так: нам всем кривичам надо как можно дальше на восход солнца идти, за лесами и болотами от варяжских князей и их дружин неодолимых спрятаться, иначе у нас никогда ни богатства большого, ни многолюдства не будет. А там, у мещеряков мы и от варягов схоронимся, и на новых землях забогатеем. А варяги за нами следом не пойдут, они же тем только и живут, что торговый путь в державу ромейскую, который у нас отняли, под свою руку взяли, и с него они никуда не сойдут, с коровы дойной. А нам на восход солнца лучше не войной, а миром идти и с тамошними народами в справедливости жить. Через них мы и свою многолюдность возростить можем. А как сила наша большой станет, тогда и с варягами можно будет по иному говорить... Ведь и вы вятичи тоже так делаете на восход идете, да только с войной и разором и потому силу свою вы не прибавляете. А если бы миром может быть у эрзи или муромы в лесах бы спрятались, и там вас бы хазары не сыскали...
- Хазарам недолго над нами озоровать осталось. Дай срок, мы сами без чужой помощи и никуда не прячась их поборем и всю дань, что заплатили, им припомним, все с лихвой вернем,- зло пробурчал в ответ Бажен.
- Пусть будет по-твоему, дадите вы хазарам отпор, так вместо них варяги придут. А с варягами вам не справиться. И нам не справиться и вместе нам не справиться. У них столько богатства всякого и в Новгороде, и в Гнездове, и в Киеве. На него они такие дружины за варяжским морем наймут. Все народы, что на заход солнца живут, никто с ними в бою сладить не может. Так что один у всех у нас путь, на восход уходить, в леса, но не как вы делаете, а как мы с Кову поступаем, миром да ладом все решаем, свою силу с их силой соединяем. А то, что у мещеряков душа заячья в этом ты князь не прав. Мои сыновья от мещерячки родились. Если бы ты их видел. Старшему сыну пятнадцать лет так он храбростью как я, а вот силой, вижу, обойдет меня как подрастет. Второй такой же. Они от любви родились и храбрость, удаль у них кривичская, а сила с терпением мещерские. И сейчас, когда смерды наши в этих лесах поселились уже многие из них мещерячек в жены взяли, и дети от них родятся, может с них и пойдет новый народ, который ни варяги, ни хазары согнуть не смогут, и никому они дани платить не будут. А вы, вятичи только напрасно кровь льете, да обиду на себя сеете. А Кову, князь, не трогай, мы с его народом уже крепко побратались и теперь всегда под защиту их возьмем,- твердо заключил Вячеслав.
Бажен молча все выслушал, так и не высказав, что он думает по поводу рассуждений Вячеслава, после чего лишь предупредил, что завтра с дружиной отплывает восвояси. Бажен ушел уже в сумерках и потому немногие его дружинники обратили внимание, что их князь необычно молчалив и задумчив.
Грузиться вятичи начали с утра, чтобы к исходу дня доплыть по течению до места впадения Медвежьей реки в Оку, где собственно и начиналась земля вятичей. Солнце стояло еще невысоко, когда и лошади и люди были уже в лодках и ладьях, и головные долбенки стали выгребать на стремнину. Следом и тяжелые ладьи выстраивались согласно отработанному походному распорядку. За ними внимательно наблюдали кривичи и мещеряки, стоявшие на берегу. Меж ними и вятичами было недалеко, но ни кто не сказал друг другу ни слова ни приветственного, ни бранного, словно боялись ненароком шуткой или неосторожным словом изменить сложившийся порядок вещей - битва не состоялась, потенциальные противники расходятся не обнажив мечей. И все же совсем без общения не обошлось. Одна из замыкавших долбенок неловко выгребла на стремнину, не успев увернуться от волны, которую создала идущая перед ней большая счетверенная лодка с лошадьми. Долбенка встала к течению боком, и она перевернулась. Двое гребцов с веслами и еще двое сменных оказались в воде, барахтаясь и крича о помощи. Но весь 'караван' находился впереди, а большая лодка-ладья с лошадьми, оказавшаяся ближе всех, дать 'задний ход', чтобы подобрать тонувших никак не могла. Спасти их могли только кривичи, которые наблюдали за вятичами сидя в своих лодках. Вячеслав мгновенно оценил обстановку и приказал нескольким своим лодкам что есть мочи грести к утопавшим вятичам. Одна такая лодка подобрала одного вторая трех оставшихся. Тут же они, помогая течению веслами, догнали ладью с лошадьми, на которую 'купальщики' и перебрались.
Бажен все это видел со своей ладьи, располагавшейся в середине 'каравана'. Он мысленно уже расстался со своими четырьмя незадачливыми дружинниками. Когда же кривичи их спасли... Вятичский князь, явно этого не ожидавший, приказал затормозить головные лодки и весь 'караван' встал, веслами не давая течению их сносить. С княжеской ладьи спустились две долбенки-однодревки и они стали скользить от лодки к лодке, от ладьи к ладье, одна в сторону 'носа каравана', вторая к 'хвосту'. Видно Бажан отправил на малюсеньких юрких лодченках своих гонцов с каким-то известием ко всей своей дружине.
Все были наслышаны о коварстве вятичей. Вячеслав даже на всякий случай приказал своим дружинникам ни в коем случае не расставаться с оружием и держаться ближе друг к другу. Конечно, сейчас никто не ожидал, что они на добро ответят злом, но и никакой благодарности тоже не ждали. Тем более стало неожиданным, когда река и окрестные леса буквально содрогнулись от дружного единого возгласа трех сотен человек по знаку, падения в воду выпущенной стрелы с княжеской ладьи. Вятичи кричали:
- Будь славен народ кривичи!!!
Прокричав, вятичи не поплыли, а продолжали стоять, ждали ответа. Вячеслав нашелся мгновенно, благо почти вся дружина стояла рядом и была обучена не только воевать, но и приветствовать дружными возгласами. Видно они тоже удивили вятичей, потому что ответили без задержки, будто заранее знали, что их будут приветствовать и были готовы к ответу:
- Будь славен народ вятичи!!!
Услышав ответное приветствие, вятичи чуть помедлили, потом дружно подняли сразу все весла, кроме рулевых и отдались воле течения, которое понесло их вниз, домой...