Сердце Мира том1 часть4: Древний Ринай
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Продолжение, в котором Варго и Лин находят великий Ринай...
|
Часть четвертая
Древний Ринай
Глава 1
Цена воспоминаний
Четвертый день пути
Полдень
Посланник
Как интересно: только выехали из лесу, и сразу ощущения изменились, ноющая тоска и моя сладкая подруга-боль исчезли, а радость и любопытство перед грядущими событиями усилились. Эх, умели же все-таки эти дерзкие эльфы колдовать - столько лет прошло, а вокруг леса все еще стоит густое облако магического тумана. Стоит и сдерживает, изучает, ограничивает...
Сейчас при взгляде на залитый солнцем горизонт, где зелень равнины встречается с небесной голубизной, радовало все - свобода действий и маневров перед битвой, предстоящая неделя пути и осмотр окружающих территорий, подготовительная работа с солдатами и наблюдение за офицерами. Как здорово вкусно позавтракать простой солдатской кашей с куриными потрохами, жаренными в масле, а потом запрыгнуть в седло и ехать на спине послушного Ранира. Как приятно без лишних волнений и мыслей просто ехать вперед, изучая сильно изменившуюся за последние триста лет местность, и знать, что впереди ожидают битвы, и кто-то обязательно победит.
Может, для разнообразия поддаться? Давно я уже не видел свою армию, улепетывающую от кого-то. А ведь такое было когда-то и где-то, не помню, где именно, но очень давно. Воины с испуганными лицами скакали мимо меня тогдашнего, что-то крича, бежала пехота, я махал полковым штандартом, но не мог остановить панику, а враг уже наступал, в упоении добивая отстающих, тех, кто чуть раньше первым врубился в неприятельские ряды. Или наоборот - рубился до последнего, не желая отступать. То ощущение надолго отложилось в моей памяти, и я не раз испытывал нечто похожее, но уже наблюдая с другой стороны, когда мои воины наносили удары в спину отступающим.
Ох, былое, почему ты всегда рисуешь яркими красками, а настоящее представляется скучным и неинтересным? - сказал как-то Владыка, а я с ним не согласен. Как раз настоящее - самое интересное! Именно сейчас можно заложить те нити реальности, которые когда-то принесут плоды. Именно сейчас, в каждую секунду настоящего, раскрыт коридор всех или почти всех возможностей. Все ключи судьбы у тебя в руках только сейчас. И это сейчас длится вечно. Целая вечность для разнообразнейших действий и переживаний.
Однако время - гибкая стихия, и знающий маг может переходить, заглядывать и вспоминать разные моменты прошлого. Это просто - смещаешься влево, плечом раздвигая временные слои, и ты уже там, где захотел примерить старую шкуру. О, сколько всего можно поменять, ныряя в прошлое! Даже лень перечислять.
Но все это мы с Владыкой поняли лишь со временем (смешно звучит - понять время со временем), когда Империя стала усыхать, подобно старой смоковнице. Желтели листья, умирали и падали гниющие и больные ветки, оттесненные молодыми побегами, а муравьи, грызуны и личинки медленно пожирали ствол. В конце концов, остался только пень - громадный и крепкий; он сидел на могучих корнях и никуда не собирался пропадать, ему было интересно, что будет дальше и чем все закончится.
Пень - это замок с прилегающими территориями, и уж никак не Владыка.
Ха-ха, Владыка - скорее, тот старый барсук, который, угрожающе рыча, разогнал всех грызунов, расплодившихся вокруг, занял главную нору и завалился дрыхнуть.
Дрыхни, правитель, а я разогрею эту похлебку так, что запах и угрожающее бульканье на весь мир пойдет, даже тебе слышно будет. И мы еще посмеемся вместе, ныряя в прошлое, но уже ничего не пытаясь изменить.
Когда-то это желание ушло и больше не возвращалось.
- Вы думаете, что мы успеем их нагнать? Думаете, половодья не будет, советник? - в который раз за последнюю неделю пути спрашивали у Генадала молодые офицеры.
Тот оглянулся в мою сторону и ответил:
- Посмотрим, как карта ляжет.
Спрашивающий тоже глянул в мою сторону и нелестно отозвался о магических талантах некоторых зазнаек. Воистину - счастлив незнающий. Та сотня ярдов, которая разделяла нас с Генадалом, ничуть не мешала отчетливо слышать весь разговор.
Кстати, забавный он человек, этот советник: такая мудрость и размеренность решений в каких-то пятьдесят лет. Это не может не вызывать уважения.
Как необычно, все они живут одним мгновением или, в лучшем случае, мечтают вернуться домой целыми и невредимыми, чтобы опять думать лишь о дне сегодняшнем. Почему человек столь близорук? Почему о вечности и других мирах вопрошают лишь мыслители и маги? Темные или светлые - не важно. Наверное, им отчасти ведома тайна бытия - жизнь вмещает в себя не только то, что ощутимо. И благодаря этому сфера интересов чародеев простирается дальше, чем тарелка с супом и пышнотелая жена.
Но мы с Владыкой не торопимся обвинять людей в ограниченности, не каждому быть магом. Просто это забавный факт. И, наверное, поэтому история имеет цикличность - то, что выходит за границы памяти, имеет шансы повториться. И те же муадеры - яркий пример. Хотя не будем вспоминать о них, дабы не спугнуть радость встречи.
Подумаем лучше, что нас окружает. Вот деревья шевелят листочками от прикосновений ветерка, кусты зеленые так манят своей густой листвой, что, будь я лошадью, набросился и съел бы, небо - голубой таз невероятнейших размеров над головой - радует чистотой, хотя дождь в последнее время нравится мне все больше. Раньше он раздражал, все время на ум приходили ржавеющие доспехи и задержки в пути из-за размытых дорог, где мокнут, падают и ругаются пехотинцы, скользят лошади и застряют повозки. О перемещении тяжелых стенобитных орудий и вспоминать не хочется: каких только гигантов не приходилось привлекать из разных миров. Вайлона-ящера, например, пришлось даже оставить здесь на случай великой битвы. Тем более, что серое озеро, бездонный колодец, ему приглянулось. А сейчас дождь радует меня своей легкостью, свежестью и свободой. Когда он капает, моросит и, особенно, льет, как из ведра, кажется, будто весь мир заливает водой, и теперь можно делать все, что вздумается - скакать во весь опор, разбрызгивая лужи, что-то кричать и петь на всю глотку, смеяться, обращая лицо к небу, и чувствовать, как падают и разбиваются о кожу упругие, скользкие, освежающие капли. Раньше все это было почему-то недоступно, возможно, я слишком сильно отгораживался от радостей этого мира.
Зато арстонцы удивляют своей жизнерадостностью. Вот легким галопом прошла мимо сотня всадников в бело-красных плащах - это наш конный эскорт на случай столкновения с неприятелем. Основные силы конницы, как всегда, впереди. Я смотрю на них, потом перевожу взгляд на вышагивающую в размякшей глине пехоту, и реальность начинает предательски двоиться, время расслаивается, как модарский пирог с миндалем, и прямо передо мной, абсолютно не стыдясь, проступают иные ряды пеших воинов.
Стройные шеренги пращурников в стальных шлемах каплевидной формы, которые так удобно развернуть козырьком вперед, если солнце светит в глаза; за ними виднеются крутые оплечья меченосцев в кольчугах до пят, возложивших свои длинные эспадоны на плечи; вот ползут телеги, крытые медью и воловьей кожей, на них пятиярдовые копья с трехфутовыми наконечниками - это оружие "стального леса", сокрушителей кавалерии.
Грозная река живой, маслянисто блестящей брони лениво течет между холмов, когда ее догоняет стремительный поток "Хранителей черепов". Болtе семидесяти всадников-магов в темных накидках и костяных доспехах обходят пехоту слева и устремляются на восток. Их кони не знают усталости, их тела забыли о смерти. Интересно, существовал ли когда-нибудь отряд колдунов, превышающий этот по численности? Мало кто верил, что "Хранители" - это реальность, а не слух или чья-то выдумка, но когда они появлялись на горизонте, как правило, уже перед самым началом битвы, в рядах противника быстро нарастала паника. Хотя надо отметить, что магами они были посредственными, тот же Мор или Гуаяр без особых усилий могли бы сдержать их напор, но одно дело - сдерживать и совсем другое - победить.
Это была отличная идея - из простых смертных создать силу, равную Великим Темным.
Время обеих реальностей выравнивается, я расслабляюсь, и меня словно попутным ветром выносит в трепыхающийся лоскут бытия под названием "настоящее". Хотя между нами, бессмертными: любой миг, куда ты вклиниваешься, будет гордо именоваться настоящим.
И снова те же лица, не знающие своего прошлого, та же местность, не ведающая о будущем. Хорошо просто так ехать, ощущая все на несколько миль вокруг, на ходу иногда прислушиваясь к простым солдатским шуткам или байкам, не важно, откуда они доносятся, или вспоминая какие-то яркие кусочки пройденного пути.
Наверное, я могу назвать себя гурманом - гурманом бытия, потому что очень люблю под настроение возвращаться и переживать те или иные ситуации. И наслаждаюсь ними до тех пор, пока до конца не впитаю всю новизну и прелесть ощущений. Вот, например, последнее пополнение моей коллекции напоминает розовое, выдержанное, чуть сладковатое вино с ароматом полевых цветов. Подарено оно мне было при въезде в новый эльфийский лес.
Между вековыми деревьями разносится глухой топот, и кто-то из всадников-посыльных, до этого тенью скользивший среди кустов и пышных зарослей, появляется на широкой опушке, парадном въезде в лес.
- Все чисто, капитан. Следопыты специально прошли в нескольких сотнях ярдов от основной дороги, и никаких признаков засады.
Мендор что-то отвечает, наша колонна возобновляет неторопливый шаг, а у меня перед мысленным взором появляется невидимая для всех остальных женщина в зеленом платье, целиком сотканном из гладкой и легкой, словно шелк, разноцветной листвы.
"Ты снова здесь? Это невероятно", - говорит Мать леса, а я с интересом смотрю на нее - спокойное лицо, длинные волосы медового цвета и платье до земли, растворяющееся в густой траве, словно из нее выросло.
"Не бойся, я не задержусь у вас надолго".
"Твоей заносчивости, похоже, нет предела. Как и жестокости", - качает она головой.
Я лишь улыбаюсь и незаметно проверяю, не видно ли на горизонте подкрепления. Пока все чисто. Значит, ее приход, скорее всего, просто предупреждение: мол, я здесь, не зарывайся, Темный.
"Надеюсь, с девушкой ничего не случится? - между тем спрашивает Мать лесов. - Она - одна из наших, как ты успел, наверное, заметить".
"А если даже и случится?" - я приподнял бровь.
Она ответила молчанием.
Первые шеренги лучников уже идут сквозь нее по лесной дороге вперед, направляясь вглубь леса, а она все молчит и смотрит на меня. Извечная мудрость природы и спокойствие стоят в ее зеленых глазах.
- Эй, кто там болтает без умолку?! - частично оторвал меня от дегустации нового букета ощущений старшина, прикрикнув на своих подчиненных.
"Болван", - беззлобно подумал я и вновь, растягивая мимолетный всплеск эмоций на долгие минуты, насладился ее словами: "Твоей заносчивости нет предела".
Какая ситуация! Что за игра невысказанных мыслей, прошлых обид, невидимого привкуса забытых ран и множества побед несокрушимой армии Владыки!
Надеюсь, я не был слишком сдержан? Вроде, нет, как раз все в меру.
И мы с Раниром снова окунаемся в те долгие-предолгие секунды.
Пятый день пути
- Не помешаю, господин Варго?
- Нет, Генадал. И давно уже пора перейти на "ты", - сказал посланник, еще раз проведя точильным камнем по лезвию красивого, легкого меча с посеребренной гардой. После чего встал, дважды взмахнул мечом, прислушиваясь к тугому свисту, и спрятал клинок в ножны. - Чем обязан вашему визиту?
Сказав это, Сын Тьмы с улыбкой оглядел советника и обоих Сенвилов.
- До Риная осталось два дня пути, и капитан Мендор собирается изменить это направление, чтобы подойти к Яурунге южнее. А мы посовещались и решили, что кто-то должен проверить, не укрылся ли в старой столице неприятель.
- И вы втроем собираетесь это сделать? - хмыкнув, спросил Варго, и Генадал помимо воли улыбнулся.
- Капитан отправляет с нами три сотни конных лучников, к тому же мы надеялись, что вы... ты присоединишься к нам, - сказал советник. Обращение на "ты" далось ему с некоторым трудом, но опыт политика заставил превозмочь себя.
- А почему вас так волнует заброшенный Ринай? - внезапно задумавшись, спросил Варго.
- Это наш тыл, разве не опасно оставить врага у себя за спиной? - вместо советника ответил и одновременно спросил Микаэль, делая ударение на слове "врага".
- О, несомненно, опасно, - быстро кивая головой, ответил Сын Тьмы, излишне поспешно, чтобы это не выглядело издевкой, - тут я вынужден согласиться с наследником древнего и славного рода Сенвилов.
Микаэль нахмурился, а советник, понимая, что обстановка накаляется, миролюбиво спросил:
- Так ты согласен с нашим планом, Варго Родотский?
- Предлагаю сделать по-другому. Когда Мендор собирается поворачивать на юг?
- Завтра, - впервые подала голос Лин.
- До обеда или позже? - решил уточнить посланник, видимо, прикидывая, успеет ли пообедать с солдатами или придется готовить самому.
- Кажется, позже, - произнес Генадал несколько удивленно.
- Прекрасно, тогда мой план таков: я и мой оруженосец Лац поедем в Ринай сами. Если в развалинах столицы засела пара сотен дикарей, моих сил, чтобы с ними справиться, вполне хватит, если же врагов будет больше, я пошлю к вам Лаца с сообщением. На моем коне он догонит вас быстро.
- А не слишком ли это рискованно? - осторожно спросил советник.
- Надеюсь, вы не будете отрицать, о хранитель мудрости Арстона, что вдвоем нам будет проще подобраться к врагу незаметно, чем в сопровождении трех сотен всадников?
- Не буду, - улыбнулся Генадал, - но тогда смею предложить себя в качестве проводника. Мне уже приходилось посещать развалины Риная, хотя это было давненько.
- С этим я согласиться не могу. Вы будете нужны Мендору, если переправа потребует тактической хитрости, - сказал Варго, и советник кивнул. - А в качестве проводника я попросил бы отправиться со мной присутствующую здесь Линею Сенвил. Тем более, что мы уже путешествовали вместе, и работать с ней в паре мне понравилось.
- Да что вы себе позволяете? - вспыхнул Микаэль. - Чтобы госпожа Лин, моя сестра, выполняла роль слуги?!
Посланник удивленно посмотрел на советника, тот устало вздохнул и, не оборачиваясь, предложил:
- Езжайте вчетвером и без меня, надеюсь, это устроит вас, Микаэль?
Теперь настала очередь старшего Сенвила удивляться.
Шестой день пути
На следующий день, перед самым обедом, когда уставшие шагать под палящим солнцем солдаты с большим энтузиазмом выстроились в очередь перед кашеваром, орудующим у походной кухни, из-за ближайших холмов раздался нарастающий мерный топот большого отряда конницы. Дозорные с удивлением подали знак, что это свои. Почему высланная вперед кавалерия, возвращалась, долго гадать не приходилось - впереди неприятель.
- Обед отменяется! - закричал дежурный офицер. - Всем старшинам собрать свои группы у повозок и раздать оружие!
Снять оружие и доспехи с уставших солдатских плеч и переложить в свободные повозки еще неделю назад предложил господин Варго. За что пятитысячная армия была ему весьма и весьма благодарна.
Когда конница подъехала к стоянке, где уже вовсю шла подготовка к сражению, от головы колонны отделились два всадника и рысью направились к повозке капитана Мендора.
- В чем дело, господа офицеры? - спросил командующий арстонской армией.
Первый из прибывших быстро поклонился, а второй лишь кивнул. Вторым был Варго Родотский, и его вольность капитан простил.
- На полпути к реке мы заметили отряд муадеров. Человек пятьсот, капитан, - выпрямившись, доложил офицер.
- Кх-кх, - слегка прочистил горло Сын Тьмы.
- Заметили благодаря своевременной подсказке этого господина, - смутившись, добавил офицер.
- Теперь больше верится, - пробурчал капитан и быстро глянул на посланника. - Как вы там оказались, дорогой Варго? Насколько я понимаю, это в двух часах езды отсюда.
- Спокойно выехал утром и не спеша добрался, - пожал плечами тот.
- Я не о том спрашиваю. Почему вы развернули конницу? Тем более без моего приказа, - уже серьезнее спросил Мендор, хмурясь. - И как узнали о неприятеле?
- Как узнал - это моя профессиональная тайна. Считайте, увидел в хрустальном шаре или нагадал на картах. А почему развернул, я отвечу подробно. Из развалин Риная по направлению к построенной врагом переправе направлялось пять сотен дикарей на свежих лошадях, напасть на которых или даже просто дать себя заметить - значит, потерять переправу и сообщить о себе противнику. Исходя из этого, я приказал офицеру Амфитеру поворачивать свой отряд и как можно быстрее скрыться за холмами. К его чести, надо сказать, что приказ он выполнил, но полностью уводить конницу с, как он изволил выразиться, "занятых позиций" отказался, оставив большую часть всадников за холмами, а с этими приехал сюда, чтобы лично поговорить с вами.
Мендор задумался, но к удивлению Амфитера, не торопился осадить наглеца Варго гневной фразой: "Да как вы смели отдавать приказы моим людям!"
- Надеюсь, муадеры не заметят следов, - через некоторое время ответил Мендор задумчиво и, глянув на посланника, спросил: - А вы не могли бы указать месторасположение переправы?
- Отчего же, мог бы - во-он там, - махнул Варго рукой в восточном направлении, - даже чуть-чуть южнее. Но если дадите карту, будет проще, поверьте, - улыбнулся наглый Сын Тьмы.
- А вам, офицер, в следующий раз рекомендую прислушиваться к этому господину так же, как к советнику Генадалу, хотя они оба и не принадлежат к воинскому братству Арстона, - сказал капитан, когда место переправы было установлено и Варго ушел.
- Так что, мы все-таки едем? - недоверчиво покосился на своего господина Лац, ехавший рядом верхом на сером мерине, загруженном припасами. - Зачем нам Ринай, если впереди битва за Яурунгу?
- Капитан и сам справится с охранниками моста, - спокойно ответил задумавшийся Варго. - Но если ты хочешь вернуться, я не против: грязные котлы на кухне давно по тебе скучают.
Юноша замолчал, но, судя по лицу, не обиделся на родотского чародея.
Лин посмотрела на Варго и ей показалось, что тот чем-то опечален.
"Странный он все-таки: то пьян весельем и, словно безумец, кидается один против восьмерых, а иногда может сидеть молча, напоминая, скорее, статую, чем живого человека. И вывести его из такого состояния практически невозможно. Глянет косо, что сразу говорить перехочется, и снова уставится вдаль ничего не видящим взглядом. Интересно, что не только я это чувствовала - советник Генадал и капитан Мендор, зашедшие к Варго невовремя, стояли молча минут десять, пока он что-то взвешивал или мысленно искал противника колдовским способом. Необычный он человек. Необычный и порой очень тяжелый. Если не в настроении, что бывает, честно говоря, редко, то лучше с ним не спорить. И даже не разговаривать рядом, а то лошади начинают спотыкаться, если он хмурится".
Посланник
То, что я увидел в Ринае, мне не понравилось настолько, что я отправил Акастоса убрать всё лишнее и утащить подальше. Нечего человеческим останкам гнить на самых видных местах. И пока мы отъезжали от лагеря, где Мендор принялся готовить свою маленькую армию к внезапной атаке, мой пес материализовался где-то пятью милями восточнее и, не останавливаясь, за какие-то три часа достиг ринайских развалин.
Если он и сожрет что-нибудь, очищая древние камни, ему это только на пользу, поскольку этой ленивой бестии всегда нравилось зло, хорошо подпитанное темными ритуалами.
Лагерь позади нас так бурлил эмоциями, что, кажется, не один я чувствовал это. Не переправься дикарские шаманы на тот берег, они бы наверняка заметили неладное, но... Не заметят - я надежно замаскировал арстонское войско, хотя, не скрою, мне лень было этим заниматься.
Теперь еще этот мальчишка Лац едет рядом и так сильно мечтает принять участие в битве под столицей, что мешает спокойно наслаждаться поездкой к руинам "древнего" Риная. Хотя понять этого подкидыша несложно: всю жизнь чистить картошку и внезапно попасть в ученики к загадочному магу и могучему воину из далекой земли - это и принцу голову вскружит, не то что крестьянскому выкормышу.
Наверное, рассчитывает за год-два овладеть всеми навыками, необходимыми для совершения подвигов и получения рыцарского звания, чтобы потом на белом коне и с гордо поднятой головой проехать мимо бывших насмешников. Может, проверить? Мысленно поворачиваю голову и касаюсь рукой головы мальчишки. Моя прозрачная ладонь легко входит в податливый череп. Лац дергается и взъерошивает челку рукой, а я удивленно замираю в седле. Он чище, чем я думал, в его голове одни геройские мечты - как он спасет Арстон, поможет Мендору в тяжелый момент и, если надо, даже пожертвует жизнью ради этого вояки. Смешно, невероятно, невозможно - мальчишка, арстонец, пошел чистить картошку лишь бы приблизиться к своей мечте! А всей мечты-то - завоевать расположение какого-то офицера и стать его верным оруженосцем. Ха, смешно вдвойне - посланник великого Владыки, былой вершитель судеб этих земель, возвысил до себя мальчонку, втайне мечтая передать ему толику своих знаний, чтобы увидеть результат воплощения своего мастерства в другом. А на поверку оказалось, что это мальчонка выбрал самонадеянного Сына Тьмы в качестве ступеньки в подготовке к службе своей стране.
Да, злые боги, смешнее не бывает. Но все равно это мелочи, я буду точно так же тренировать этого мальца. За это время, что я гонял его на мечах днем, а ночью, когда он, уставший, валился спать, мысленно продолжал тренировать и укреплять молодое тело и пытливый ум, Лац изучил и закрепил в памяти больше хитростей и уловок ближнего боя, чем знает любой из офицеров Мендора.
А дальше - больше. И так - пока он не станет лучшим бойцом страны.
О, Владыка, что мы творим, о чем мечтаем? Я снова одергиваю себя и приказываю перестать думать об этом, но через некоторое время, взглянув на Лаца, на его умное лицо, чистый взгляд сообразительных глаз, вновь планирую, что и в какой последовательности объяснять пацану, как развить подвижность и выносливость в кратчайшие сроки, как передать необходимую базу.
Нет, хватит, однажды мы уже проделали все это. Не буду даже вспоминать, не буду. А может, лучше вспомнить и пережить во всех деталях, чтобы не повторять ошибок прошлого? Эх, боль-подруга, куда же ты ушла? Может, осталась в тех проклятых эльфийских дебрях? Тогда вернись, я открываю свое сердце для твоих когтистых лап. Давай царапай, рви, будем вспоминать былое вместе.
Глава 2
Боль прошлых лет
Каменный двор наполнен звоном стали и выдержкой. Выдержку проявляли около сотни воинов, стоящих неподвижно по всему периметру двора, а звон... Сегодня его хоть отбавляй - Атахентос, излюбленный воин Владыки, демонстрирует то, чему успел научиться за предшествующий год у наставников воинских искусств. Все они по своей воле или против, из-за страха за семью или ради награды прибыли в замок Владыки из разных стран и даже миров, чтобы этот высокий, удивительного сложения молодой воин с волосами серебристого цвета мог впитать и развить в себе те или иные бойцовские навыки.
И так происходит уже не один десяток лет.
Вот он снова выбирает себе меч из широкой стойки - такому выбору позавидовал бы даже бог войны - и на этот раз берет два коротких широких клинка.
Из толпы воинов по кивку сидящего на высоком троне у северной стены Владыки, выходят трое широкоплечих, рослых бойцов в кольчугах и чешуйчатых панцирях с копьями и щитами.
Атахентос, одетый в легкие пластинчатые доспехи, закаленные в специальных смесях до синевы, спокойно поворачивает голову, и на его чуть вытянутом скуластом лице с серыми щелками глаз появляется выражение холодного интереса. Один меч возвращается в свою нишу.
- ДВА-А... - разносится гулкий голос, и я со стороны хорошо вижу, как воин в синей броне кивает, достает второй меч, и бой начинается.
Многих доблестных умелых воинов, рубак и дуэлянтов повидал я на своем веку, но то, как Атахентос по прозвищу Ворон (а еще Молниеносный, Стрела Смерти, Безжалостный) умел убивать, поражало и не могло не поражать.
Об этом можно говорить долго и по-разному - каждый восхвалял его на свой лад. Солдат Владыки восхищала его скорость, стремительность, непредсказуемость, жестокость. Говорили, что его движения легки, будто он не касается земли, а любое оружие в его руках весит не больше сухой ветки. Но меня всякий раз, когда Атахентос разносил в пух и прах очередного бойца или даже целую группу, поражало другое - рядом с ним менялась реальность - она становилась другой. И тот гигант, который до недавнего времени крушил налево и направо, повергая всяких тварей, монстров и чудовищ, рядом со средней комплекции Вороном внезапно переставал быть героем, достойным войти в легенды и мифы.
Когда кто-либо или что-либо переходило дорогу Атахентосу и тем более не собиралось ее освобождать, он, она или оно обрекало себя на гибель. Безжалостную и неотвратимую, как злой рок.
Клинок Судьбы - вот как я бы называл этого мастера, щедро раздаривающего смерть. И, глядя на него, становится понятным, когда это прозвище обретает свой истинный смысл. Каждый из воинов, вышедших на плац ради награды, обещанной всем выжившим после боя с Вороном, сталкивался с неудержимой, молниеносной, виртуозно убивающей сталью. Выжившие были, тут главное не сдохнуть сразу - и тогда безбедная старость обеспечена, раненых Атахентос не добивал, не видел в этом смысла.
Проходит от силы минута, и три опытных, прикрывающих друг друга бойца лежат на бесчувственном камне безжалостного города бесчеловечной земли. Атахентос играючи порубил их, заставил двигаться, менять тактику и убил, нанеся всего три точных удара.
- ОДИН МЕЧ, - произносит Владыка.
И новые воины выходят вперед. Прежних уносят - не повезло.
Бой повторяется с той разницей, что теперь Атахентос больше двигается, уворачиваясь от трех копий. Но результат тот же.
- КТО УЧИТЕЛЬ?
- Мерикус, - спокойно отвечает Ворон.
Затем обычно следует или приказ наградить и отправить домой, или...
- ВЫЙДИ ВПЕРЕД, МЕРИКУС.
По двору как будто холодный ветер прошелся - это солдаты затаили дыхание, зная, что сейчас будет. А будет наглядный урок, целью которого является демонстрация ошибок Атахентоса на учителе, передавшем их ученику.
Ворон внимательно смотрит на четырехярдового великана, который поднимается с трона и выходит в центр каменной арены. Именно арены, ибо теперь будущие участники становятся зрителями. Учитель боя на коротких мечах тоже выходит вперед, страх на его лице борется с воинским духом. Дух побеждает. Грядет битва сил духа Владыки и Мерикуса.
Из стойки со свистом срывается короткий меч и замирает в правой руке великана.
Бой начинается.
- ВИДИШЬ ПЛЕЧО? НУЖНО БЫСТРЕЕ, - произносит Владыка, и Мерикус хватается за рассеченное правое плечо, после чего вынужден перебросить меч в левую руку.
Владыка опять атакует, сталь с оглушающим гулом встречает сталь, клинки вибрируют после очередного удара, и каждый росчерк шагов по камню, каждый свист меча, многократно усиленные эхом, разносятся по двору, где неподвижно замерло около сотни темных статуй в доспехах, и лишь одна, синяя, иногда кивает, глядя на демонстрацию еще одной ошибки учителя, а теперь просто бойца, просто сражающегося за свою жизнь, просто умирающего человека, прибывшего на эту землю издалека и неизвестно зачем.
- Я понял, Владыка, - воин в сизых доспехах склоняет голову вслед возвращающемуся на трон великану.
- КОПЬЯ, - произносит голос, и Ворон берет из стойки копье.
- Владыка, я воевал за нас в рядах простых воинов (он всегда говорит "за нас", никогда - за себя, за народ или за Империю), был лучником, копейщиком, всадником легкой и тяжелой конницы, командовал в бою сотней, а потом и тысячей воинов, вместе с твоими генералами думал, как лучше и быстрее захватить очередную крепость.
- ТЫ ЕЩЕ НЕ ГОТОВ КОМАНДОВАТЬ АРМИЕЙ. НО КОГДА ЭТОТ МОМЕНТ НАСТАНЕТ, ТЫСЯЧИ ТЫСЯЧ ЛУЧШИХ ВОИНОВ СТАНУТ ПОД ТВОИ ЗНАМЕНА. В ТЕ ВРЕМЕНА, КОГДА ТЫ БЫЛ МАЛЬЧИШКОЙ, КАЖДЫЙ ОФИЦЕР КАЖДОГО ПОЛКА ЗНАЛ, ЧТО САМЫЙ ЦЕННЫЙ ПОДАРОК, КОТОРЫЙ ОН МОЖЕТ СДЕЛАТЬ СВОЕМУ ПОВЕЛИТЕЛЮ, - ЭТО ПЛЕННЫЙ МАСТЕР ВОЕННОГО ДЕЛА, ФЕХТОВАНИЯ ИЛИ МАГИИ. ПРОШЛИ ГОДЫ, И ПОДВАЛЫ, ГДЕ СОТНИ ПЛЕННИКОВ ЖДАЛИ СВОЕЙ ОЧЕРЕДИ ПЕРЕДАТЬ ТЕБЕ ОПЫТ, ОПУСТЕЛИ. Я ДАЛ ТЕБЕ ЛУЧШЕЕ, ЧТО МОГ: ЛУЧШИХ УЧИТЕЛЕЙ, ЛУЧШИЕ ДОСПЕХИ, ОРУЖИЕ И КОЛДОВСКИЕ КНИГИ. ТЕПЕРЬ, КОГДА ТЕБЕ НЕТ РАВНЫХ СРЕДИ ЛЮДЕЙ, ПРИШЛА ПОРА УЧИТЬСЯ У МЕНЯ.
Этот голос заставлял дрожать воздух в зале, даже стены и каменные перекрытия дворца вибрировали.
- Я понял тебя, Владыка, и я благодарен, - отвечает Ворон, склоняя серебристо-седую голову.
Он не был похож на обычного рубаку или хладнокровного мясника. Бессердечным безумцем, убивающим всех подряд или только известных воинов, он тоже не был. Хотя убивал без сожаления, без жалости всех, с кем сводила судьба. Судьба по имени Темный Владыка.
Долго, очень долго я пытался понять, что есть в Атахентосе такого, что отличает его от других великих бойцов Темной Империи, включая Восьмерку Темных. Что?
Осмысленность. В его действиях, какими бы жестокими они могли показаться, была осмысленность, вдумчивость, понимание сути, причин и следствий.
Почему это было в нем? От кого? Кто заложил или воспитал?
Ответ один - Владыка.
Но зачем правитель взращивал в Атахентосе именно это, почему не гнев Буарея, изощренность Аарона, твердость Дагеста, хитрость Мора, жестокость Ксайлекера или безумие Зааэля? Хотя с последним как раз понятно.
Неужели Владыка больше не стремился к завоеваниям? Или хотел вырастить рассудительную замену?
Однако, для чего бессмертному правителю замена?
Может, правая рука?
Кто знает...
И вот, несколько лет спустя...
- ТВОЙ ДЕНЬ НАСТАЛ. ТЕ ЗНАНИЯ И СИЛА, КОТОРЫЕ ТЫ ПОЛУЧИЛ, СО ВРЕМЕНЕМ СДЕЛАЮТ ТЕБЯ ДЕВЯТЫМ ВЕЛИКИМ ТЕМНЫМ. СЕЙЧАС ТЫ ДОЛЖЕН ЗАКРЕПИТЬ ВСЕ ЭТО В СРАЖЕНИЯХ И ЗАКАЛИТЬ СОБСТВЕННЫЙ МЕЧ, КОТОРЫМ СО ВРЕМЕНЕМ ТЫ БУДЕШЬ ПРАВИТЬ В ЭТОМ МИРЕ.
- Да, Владыка, - склоняется в глубоком поклоне воин. За эти годы его доспехи из темно-фиолетовых превратились в черные, на локтях, плечах и коленях появились длинные изогнутые лезвия-шипы. - Кто же будет моим первым врагом? Что за народ?
- НА ЮГЕ Я СОХРАНИЛ ДЛЯ ТЕБЯ ЛЕС ГОРДЫХ ЭЛЬФОВ. ИДИ И ОПРОБУЙ НА НИХ СВОЮ СИЛУ.
Вот так все было. И так все закончилось.
В кратчайшие сроки, используя жестокие стратегические ходы и магию невиданной раньше силы, лучший ученик лучшего из воинов повел своих бойцов, тоже, кстати, лучших из лучших, против указанных ему врагов и дошел до эльфийской столицы, сердца их лесной страны.
И когда позади остались дымящиеся горы трупов лесного народа, павших рядом с догорающими деревьями, пьяный от победы молодой генерал Атахентос выслушал от эльфийских послов мольбу о милосердии. Выслушал и в сопровождении небольшого отряда приближенных воинов, отчаянных рубак, храбрецов и безжалостных убийц прибыл в последний из сохранившихся дворцов.
В главный зал, где их ждал весь высший свет лесного мира, они вошли прямо так - в забрызганных кровью доспехах, тиская на ходу эльфийских девушек-пленных.
- Я - генерал Атахентос, отныне ваш хозяин и наместник Владыки. Преклоните головы! - взмахом руки прервал будущий Великий Темный выступившего вперед с приветственной речью седого эльфа.
Как мне поведал дух одного из присутствовавших воинов, лесной правитель медленно поклонился. Тогда Атахентос со смехом занял его трон и объявил о начале празднования. И эльфы снова согласились. А в разгар гуляния, когда солдаты немилосердно унижали и поносили бывших хозяев, сидящие вокруг молодого генерала девушки околдовали того женскими чарами и подсыпали в вино сильнейший яд, который убивал в течение минуты.
Недоверчивый ученик Владыки, почувствовав неладное, предложил одной из прекрасных дев отпить из его кубка. Та знала, что в бокале смерть, но ненависть к завоевателям была так сильна, что молодая эльфийка с улыбкой попробовала вино и страстно поцеловала Ворона в губы. Поцелуй затянулся, все лесные жители замерли, напряженно ожидая, и только когда несчастная, вскрикнув, безвольно повисла на руках Атахентоса, тот понял, что произошло.
- Жалкие эльфы, - темнея лицом, произнес молодой генерал, поднимаясь, и мертвая девушка упала на пол, - вы думали хитростью победить лучшего воина Владыки? Не выйдет! Гвардия, стройся! Рубите всех!
И бойцы Темной Империи вскочили, обнажая мечи против тех, кто минуту назад потчевал и развлекал их. Началась страшная бойня - темные гвардейцы, кто в доспехах, кто нет, с жестокой радостью рубили всех без разбора - женщин и мужчин, юношей и старцев. А генерал Атахентос, превозмогая судороги и боль, метался в центре зала, орудуя сразу двумя заговоренными клинками, и разил наповал каждого, кто пытался покинуть зал.
- И будет наш конец таков, - глядя на безжалостную сечу, сказал седой эльф-правитель, когда Атахентос появился перед ним и одним косым ударом разрубил от плеча до поясницы.
Когда спустя минуту в зал через боковые двери хлынули эльфийские лучники, их взорам предстало ужасающее зрелище - на перевернутых столах, на залитых кровью и вином скатертях и коврах, разбросав руки и распахнув глаза, лежали вожди, сановники, члены совета лесного народа, их жены, дети и отцы. А в центре зала воины Владыки подводили уцелевших к трону, где огромное, закованное в черные, как ночь, доспехи чудовище, хрипя и роняя кровавую пену с длинных клыков, отсекало жертвам головы.
Прибывший офицер в ужасе замер, а потом крикнул:
- Стрелять на поражение!
И стрелы с длинными наконечниками на миг прикоснулись к дугам луков, чтобы со свистом вспороть воздух и с близкого расстояния пробить броню на тех, кто не снял ее даже за столом, и прошить насквозь незащищенные тела остальных. Десяток воинов Владыки пали сразу, но оставшиеся не зря звались лучшими из лучших: они, прикрываясь столами, стульями и телами еще живых эльфов, стремительно атаковали лучников. Те же продолжали стрелять, к ним пробились лишь единицы из небольшого отряда, взятого Атахентосом во дворец. Но тех вполне хватило, чтобы порубить первые две группы стрелков. И пасть под стрелами следующих подошедших.
Оставшись без своей гвардии, Атахентос медленно встал. Тело его, многократно усиленное магией сотен ритуалов и десятками лет тренировок, все еще держалось и не хотело умирать.
- Стреляйте в демона! - приказал новым лучникам седой командир.
Двадцать пар рук напряглись и натянули луки, двадцать стрел увидели цель и рванулись ей навстречу, когда страшный рев опередил их стремительный бросок - генерал Атахентос вскинул клыкастую голову с отметинами серебристой шерсти, и лучники упали, пораженные невидимой силой. Их место заняли следующие и следующие, а монстр все рос и рос, как будто не в силах удержать в себе накопленное могущество, и стрелы не долетали до него, а если и долетали, то не могли причинить ущерб ужасному телу в черных плитах брони, растущей на чудовище, словно кожа.
- ВЛАДЫКА!!! ТЫ ПРЕДАЛ МЕНЯ! - проревел монстр, и купол зала над его головой треснул, осыпаясь. - ТЫ ПРЕДАЛ МЕНЯ, СДЕЛАВ ТАКИМ!
И когда огромные лапы стали разрывать черными когтями пласты брони на груди, эльфы, наконец, увидели шанс победить исполина и выстрелили, целясь в открывшуюся брешь.
Черно-серебряный зверь зарычал, но не останавливался до тех пор, пока несколько десятков стрел не вошли в его тело по самое оперение. Тогда, истекая кровью, он завыл по-волчьи, дико и печально. И развороченная броня перестала бугриться, начала исчезать, источая при этом страшное серое свечении. Лучники и седой офицер упали на пол, не в силах пошевелиться, а крыша и стены превращались в прах, быстро растворяясь в сером потоке испепеляющей силы.
Когда все закончилось, посреди зала в широком углублении изъеденного камня лежал молодой парень с серебряными волосами, в его груди торчало несколько обугленных стрел.
Так умер Атахентос, лучший воин Владыки, взращенный специально для великих битв.
А мы сейчас едем к тому городу, куда он так и не успел дойти с победным маршем. И прекрасные девушки, дочери многих порабощенных народов, не будут бросать цветы под ноги его коню, сотни трубачей не наполнят воздух звуками победных гимнов, десятки поэтов не сложат песни, воспевающие его доблесть и силу...
Всего этого не будет. И не было. А ведь могло быть. Сколько сил потрачено, сколько знаний передано, сколько талантов взращено сотнями ныне покойных учителей (воистину, не убивай учителей - этим навлечешь проклятье), сколько магических книг изучено и заклятий наложено.
Почему он ушел, да еще и с такими последними словами?
Владыка долго молчал, когда узнал о гибели своего любимца. Дал приказ уничтожить эльфийские дебри и замолчал на долгие годы.
Сотни и тысячи воинов выполнили приказ, а потом под предводительством других генералов двинулись дальше покорять мир, благо стратегов хватало, но что-то изменилось. Редкие проигрыши мало сердили Владыку, а частые победы мало радовали. Он все больше охладевал к войне и захвату новых земель. Говорят, рыба портится с головы. Империя захирела, начиная с Владыки. Постепенно он перестал поддерживать магией свои легионы, а сил армейских магов и генералов, как выяснилось, не хватало даже для поддержания должного уровня дисциплины и воинского духа. Тысячи убийц и мерзавцев, которые раньше были единой ордой, вновь стали толпой одиночек, каждый из которых думает только о себе и своих интересах. До сих пор удивляюсь, как в то время удалось сначала сохранить завоеванные земли, а потом без резни и междуусобиц поделить между всеми влиятельными семьями айдеков?
Большинство магов и генералов со временем ушли в другие миры - в этом Владыка даже посодействовал им, обеспечив силой и жертвенной кровью для перехода. А Империя осталась, медленно превращаясь из былого льва-завоевателя в свору мелочных и грызущихся за каждую кость шакалов.
Эра Мрака для этого мира заканчивалась. И айдеки с опозданием сообразили, что их Отец давно бросил своих детей на произвол судьбы, а родная земля к северу за кряжем Хабор, что по-ихнему означает Славный, не пускает к себе никого, даже бывших хозяев. И они были вынуждены сначала раствориться в покоренных народах, а потом и во времени, не оставив после себя ничего достойного упоминания.
Темная Империя распалась, новые короли свергли потомков айдеков и заняли престолы небольших суверенных государств, чтобы отныне каждый мог командовать своей кучей навоза, а мертвые земли продолжали надежно хранить уснувшего повелителя - сердце древнего мира, в котором война, захват и жестокость были главными темами творимой истории.
И вот теперь мы едем по этим землям, давно забывшим свое веселое и одновременно ужасное прошлое. Позади меня верхом на меланхоличном мерине мечтает о великом служении Лац, возможно, будущий победитель коварного посланника Владыки; тихо злится раздражительный Микаэль, лишившийся всего сын местного правителя; и размышляет Лин, в очередной раз пытающаяся понять меня девушка, которой была обещана смерть ее врагов.
Мы - это четверка добрых и счастливых людей, едущих в Ринай, блистательную столицу прошлых завоеваний и одновременно - никому не нужные развалины, ныне густо поросшие сорняками.
И зачем я, спрашивается, разрешил самовлюбленному Сенвилу ехать с нами? Может, стоит его незаметно съесть как-нибудь ночью или Акастосу сплавить, пусть развлечется собачка, а?
Глава 3
Возвращаться всегда не просто
Посланник
- Я, кажется, что-то вижу впереди! - пищит Лац, привставая в стременах. Мальчишка уже два часа высматривает легендарный город, о котором с детства слышал только размытые байки и никогда не видел своими глазами.
- Ничего ты не видишь, до Риная еще несколько часов езды, - обрываю я бывшего поваренка. - Лучше смотри, не появится ли какая-то живность на горизонте, а то мне постная каша надоела.
- А я думала, вы без ума от солдатской кухни? - удивленно и чуть-чуть насмешливо прозвучал девичий голос. Ну, естественно, госпожа Линея удостоила меня чести выслушать ее издевку, она всю прошлую неделю пыталась хоть как-то обратить на себя мое внимание. А стоит мне только принять эту игру, как взбеленится ее братец, который вообще не понимает, зачем мы тащимся в такую даль. И с какой стати он увязался ехать с нами?
- Как вы успели справедливо заметить, однообразие быстро приедается! - отвечаю, и пусть думает, что это я о ней говорю.
- Мужчины непостоянны, потому что невнимательны, - надувшись, через какое-то время заявляет девушка, и ее брат удивленно переводит взгляд с моей спины на сестру. Только Лац ничего не замечает, он с живейшим интересом вертит головой в поисках дичи.
Видимо, он тоже один из тех, кто хочет поужинать жареной свининой вместо каши.
"Что я говорю? Как язык повернулся? Неужели хватило смелости и безрассудства намекать этому наглому Сыну Тьмы, что он недооценил меня, рано перестав общаться? Я что, снова пытаюсь разговорить его и заставить со мной общаться? - глядя под ноги коню и стараясь не встречаться глазами с братом, спрашивала у себя Линея Сенвил, когда первый румянец стыда, слава Митре, покинул ее щеки. - Хорошо, хоть Варго не оглянулся, спасибо его тактичности. Иногда она проявляется в самый нужный момент. Что теперь брат подумает, если догадается, конечно..."
- Правьте под те липы, сделаем привал, - говорит в это время посланник, окидывая внимательным взглядом плавные изгибы холмов справа, а затем густые лесные чащи слева.
- А почему сейчас? - спрашивает Микаэль, выходя из задумчивости. - Уж лучше доехать до Риная и там отдыхать.
- А потому, что я главный, - спокойно отвечает Сын Тьмы и первый подъезжает к липам.
И пока Сенвил взвешивает, может ли этот ответ послужить поводом для спора, Варго спрыгивает с коня, довольно заржавшего при этом, и откуда-то достает длинную дугу черно-бордового лука.
- Лац, привяжи лошадей молодых господ и возьми арбалет, потренируешься стрелять, - посланник с довольной миной любуется оружием, а потом одним плавным движением натягивает тетиву.
- А вашего коня тоже того? Привязывать? - насторожено спрашивает паренек, с опасением глядя на замершую черную громадину, хорошо известную своим злобным нравом.
- Нет, если ты успел заметить, я всегда отправляю эту грозу поваров и солдат погулять, даже не стреножив. Он при случае сам постоит за себя и за других похлеще отряда пехоты. Если готов, пошли.
- А нам что делать? - ворчит Микаэль, хмуро глядя на посланника. Похоже, он раздумал спорить, но тихо подчиняться тоже не намерен.
- Отдыхайте, господа, а мы быстренько сходим на охоту, - довольно вежливо говорит Варго, повернувшись к обоим Сенвилам.
И хотя взгляд Лин отчаянно просил: "Возьми меня с собой вместо Лаца", посланник никак на это не реагирует, вместо этого ловким движением руки вынимает прямо из воздуха перламутровый лук из рога антилопы и бросает девушке со словами:
- Если госпоже захочется подстрелить куропатку к ужину, я буду ей весьма благодарен.
Пока Микаэль в удивлении разглядывает лук, прикидывая, откуда он взялся, сердце Лин поет от благодарности к удаляющемуся человеку.
"Он все-таки не забыл, он помнит о нашей поездке через Хабор и Ворбон, и о том, как мы спорили в подземном зале, чей лук лучше, - скрывая улыбку, радостно думает девушка. - Значит, все его равнодушие показное, для отвода посторонних глаз, и он не просто так попросил меня быть проводником в Ринай".
Утомили меня оба Сенвила, надо сказать. Хотя порадовать Лин этой цацкой было приятно - столько радости на лице, будто я ее алмазами осыпал, а не лук вернул. Ох, эти женщины - для них чье-то внимание важнее, чем воздух.
Может, действительно поохотиться, раз такая возможность выпала? Наверное, придется, сначала я Акастоса хотел напрячь, чтобы он на обратном пути прихватил козочку помоложе, но теперь, кажется, и самому захотелось вспомнить, как это делается. Жаль, Лаца с собой поволок. Без него, сбросив шкуру, я бы скорее догнал то стадо оленей, которое движется на запад. Возможно, стоило верхом на охоту отправиться? Ранир обожает преследовать любую добычу, ему дай только запах крови почувствовать, и он на месте удержаться не может.
А хорошо тут, в тени деревьев, воздух манит в лесную чащу, птицы негромко пересвистываются, земля дышит, ягодки смешные на кустах растут. Попробовать, что ли? Или на Лаце испытать? Был бы лет на пятьсот моложе, обязательно испытал бы и насладился результатом, каким бы он ни был. Но не будем вспоминать прошлое, оно для нас с Владыкой не прошло бесследно, и так едва вернулся из картин смерти Ворона, хватит, настрадались уже. Все давно выяснено, пережито и понято, нужно жить в сегодняшнем дне.
Вот, например, ручеек журчит, как та река, где мы с Лин купались. Как вспомню сейчас того змея, которого пришлось уговаривать спуститься немного вниз по течению, затем пугать и в конце успокаивать, так губы сами улыбаются - видела бы девушка, кто там в мутной воде отсиживался, добычу поджидая. Крупный полоз, или как их тут называют, попался - ярда четыре в длину и с мое колено толщиной. Вайлону такой червячок пришелся бы по душе.
Но сейчас у нас другая задача - не отгонять, а наоборот, подманить оленя или козу пожирнее. Жалко почему-то сегодня убивать животное, но лук требует крови.
Или я?
С каким бы удовольствием я поохотился с этим оружием на тигра (при условии, что он тоже голоден и хочет меня съесть) или на полоза с острогой. Почему легче получить удовольствие от убийства, если пытаются убить тебя? А застрелить доверчивую лань, зная, что в мешках на жирной спине мерина Лаца достаточно крупы и сала для каши, рука не поднимается.
Хотя когда я, наконец, увидев эту лань, прицелился и ощутил урчание своего живота, забывшего, что такое шипящее на огне мясо, сомнения мгновенно покинули меня, и я убил это красивое животное быстро и нежно - одной стрелой.
- А почему мы не заберем ее целиком? - спрашивал Лац, когда я наполовину освежевал тушу, отрубил задние ноги и в три удара отделил ребра.
- Нам столько не надо, а в лесу есть кому подкрепиться остатками, вместо того, чтобы убивать еще одну. Подержи здесь, - с помощью мальчишки я быстро завернул мясо в шкуру и обвязал шнуром, как подвесной кошель.
- Может, птиц постреляем? - с надеждой в голосе предложил мой помощник, которому я сгоряча пообещал тренировку в стрельбе, а после этого не дал выстрелить в лань. Жаль было ее мучить лишним ранением, да и мясо от этого хуже становится.
- Ты сначала это съешь, потом еще постреляем, обещаю, - ответил я, забрасывая мясо на плечи и с удивлением понимая, что вот так, просто и незаметно, становлюсь человеком. Это не может не пугать. - Кстати, нужно двигать, а то на лугу что-то назревает.
И у Лаца появилась хорошая возможность вместо стрельбы потренироваться в беге, что тоже полезно будущему рыцарю. Ловко огибать кусты и на бегу перепрыгивать через поваленные деревья не так просто, как может показаться.