Девять аметистов
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ДЕВЯТЬ АМЕТИСТОВ
рассказы и стихи
Девять аметистов
В 1995 году мы все чувствовали беду, нам казалось, что наша Родина погибает, мы старались её спасти, поэтому изучали оккультные науки, творческую силу букв и чисел, брали уроки ясновидения у астролога Глобы. Всему придавали значение и были свидетелями бунта вещей.
В нашу контору то и дело заходили коробейники, соблазняли нас магическими товарами, омолаживающими кремами, эзотерическими травами и щепочками, тибетскими лекарствами, индийским пеплом от сожжённых мертвецов, перстнями и бриллиантами из Мьянмы. Так я купила перстень с девятью аметистами. Серебро было фальшивое, аметисты — искусственные, но число камешков было истинное и обещало могущество и совершенство. Увлечённая моей идеей о девяти камнях, такой же перстень купила моя сотрудница Нина Баринова.
Я надела перстень на пальчик правой руки и принялась общаться с девятью аметистами. Мы подружились. Аметисты диктовали мне тексты, сюжеты мистических рассказов, намекали на какой-то спящий колодец мирового сознания. Как ни тяжело себя чувствовала в это время наша Родина, на меня обратила внимание столичная пресса. Редакторы центрального телевидения искали национальную идею, им показалось, что именно я смогу её выразить словами.
Ко мне в дом приехали осветители и телеоператоры. Я приоделась, во что могла, водрузила на палец перстень с девятью аметистами и возвестила миру, что надвигается ночь Декабрьской ведьмы, что волки вышли на совет волков, что в колодцах оживает мёртвая вода мирового сознания мыслящей почвы. На вопрос корреспондента, что же делать в этих сложившихся условиях, я присоветовала зажигать свечи, ибо только разбрызгивание горячего воска может просветлить надвигающуюся Ночь, а спасут нас говорящие кристаллы кварца.
Мои девять аметистов ликовали. По их мнению выходило, что я говорила всё правильно, что весь первичный мир меня услышал, потому что телевизоры тоже работают на кристаллах, и надо ждать интерактивного ответа. Я стала ждать, я думала о том, как мои речи по спутниковому каналу взволнуют всех. Но мир молчал, никто не звонил по телефону, не слал телеграмм, не приходил в гости.
Недели через две всё-таки грянул звонок.
На пороге моего дома очутились две молодые милиционерши.
— Мы из городского отдела министерства внутренних дел. Вы выступали по центральному телевидению четвёртого декабря?
— Да, — согласилась я, сохраняя достоинство телезвезды.
— У вас на руке был перстень?
— Да, вот он и сейчас со мной, — ущипнула я свои девять аметистов. Камни тут же притихли и спрятались в ладошку.
— К нам в горотдел поступил сигнал из города Санкт-Петербурга. Их горотдел сообщает, что у них переполох: поступило заявление от доктора наук Завьяловой. Она утверждает, что по телевидению выступала гражданка с Урала, у неё на руке был перстень восемнадцатого века, украшенный гранатами в виде креста. Этот перстень принадлежит доктору наук Завьяловой, но его украли два года назад, в то время, когда докторам вообще зарплату не платили.
Такое было странное время: доктора наук взволновала не моя речь, а мой перстень.
Перстень арестовали. Его поставили в полный рост на спичечный коробок и принялись фотографировать в фас и в профиль. Я давала показания о совершенной невиновности моих аметистов, но получалась уголовщина: почему аметисты ненастоящие, кто их подделал и с какой целью? Скорее всего, они подлинные, и вы скрываете их истинную цену. (В ту пору все очень нуждались в деньгах.) Я тыкала пальцем в камни и доказывала, что тут нет никакого креста.
Милиционерши ничего не понимали ни в гранатах, ни в аметистах, но делали своё муниципальное дело умеючи и заметили, что перстню нравится вертеться у них на глазах, допрашиваться и фотографироваться.
Наконец я вспомнила, что у нас есть братец-двойник, перстень гражданки Бариновой. Милиционерши кинулись по указанному следу с правого берега нашего города на левый. Перепугали Нину Баринову. Больше всего она боялась сказать неправду про наши перстни, но и правды о них мы не знали.
Её аметисты тоже сфотографировали. Фальшивую историю их прибытия из Мьянмы занесли в протокол. И нас оставили в покое. Оказалось, что наша начальница Валентина на всякий случай записала злополучную телепрограмму на видеомагнитофон.
— Я тоже обратила внимание на твой перстень, — удивлялась она, — он так сверкал и так летал перед тобой по экрану, что я совсем не могла слушать, что ты там говорила...
Мы включили магнитофон, и я ахнула. В кадре видны были мои руки крупным планом, сиял перстень. Аметисты светились глубоким гранатовым огнём, вытянулись в продолговатый крест и о чем-то беседовали с телезрителями, или с их перстнями, или вообще с инопланетными сущностями.
— Авантюрист! — зловеще прошептала я. — Проникнул! Зачем же крест? Это же самое страшное...
Надо было решать: предсказание это или бунт вещей? Бывает время растерянности, когда вещи становятся крупнее человека, умнее его, решительнее в поступках... И начинает морочить нам головы рассеянное сознание человека.
— Это обморок! — догадались мы. И постановили вернуть себя в реальный мир. Мы прекратили эзотерические опыты по спасению Отечества, перестали вопрошать астрал и составлять гороскопы на эпоху Водолея.
Но с харизматичным перстнем я не рассталась. Раз в месяц вожу его на прогулку в минералогический музей технического университета. Там, подобно вельможам, пребывают в лени, довольстве (или в плену?) сущности, обитающие внутри хрустальных и аметистовых друз, среди морионов, топазов и опаловых агатов. Мой перстень подолгу беседует с ними. А потом аметисты пристают ко мне с вечными вопросами: вот и растения, и минералы, и животные состоят из одних и тех же элементов, так почему громко говорить умеет только человек, никого больше не слушает и всем распоряжается? Мне нечем утешить своего аметистового друга, потому что я принадлежу к биомассе овец, трав и семян, мы мягкие и поэтичные, а кварцы твёрдые и беспощадные, как математика.
Дыра календаря
Погода мокрая такая,
Что горы каменные тают,
Серебряная рвётся нить.
Теперь уже никто не знает,
Какая музыка играет,
Какую песню заводить.
Столпились музыка и речи,
Покуда некому и нечем
Заткнуть дыру календаря.
Впервые небеса открыты,
И голос говорит сердито:
«Сей глупости Седьмого Дня
Нет на скрижалях у меня».
Единица, любовь и ненависть
Жалко мне наших мальчишек и девчонок, неприкаянные они, нет у них связи с вечностью, не видят они сущности вещей и явлений, не понимают символов тайного знания, идущих к нам через века и только — от сердца к сердцу. Не дарим мы им ни одной волшебной модели мира, хотя их множество. Мне надо было спасать сына от погибели духовной, и я призвала на помощь всё своё воображение и память.
Почему ты считаешь, что тебе шестнадцать лет? Ты довольно древний человек, ведь семечко, капелька жизни, из которой ты произрос, не прерывается с тех пор, как возникла жизнь. Ты представляешь, из тебя вот сейчас выглядывают все твои предки, интересуются, как мы тут живём. Стоит тебе напрячься, и ты вспомнишь многое из твоего древнейшего прошлого. А в человеке много тайного, чего нельзя рассказывать всем людям, сакрального. Ты знаешь, что у тебя есть своё сакральное число, своя сакральная буква?
Сначала о числе. Надо, чтобы ты вспомнил, что число — это знак Бога. Сосчитано — значит, узнаваемо — постоянно — константа, десять овец — это не девять и не одиннадцать... это константа, один килограмм, это не одна тонна, это константа, это постоянно. Без Бога ничего не получится. В школе первые девять чисел называют простыми, оказывается, они — самые сложные, потому что они не простые, а Божественные, и каждое из них — символ чего-нибудь оказывается. Первые девять чисел все счастливые, все означают, на что ты способен, куда тебя зовёт Бог. Но более всего, например, древних египтян удивляло поведение единицы — таинственное число. Семечко жизни, зародыш, её так и звали — семенное число. Как зёрнышко вверх выбрасывает росток, а вниз — корешок. Но, кроме того, оказывается, эта единица — неуничтожимая штука. Станешь прибавлять к единице единицу, нарастёт такая пирамида, уходящая в небеса. Захочешь единицу расколоть, уничтожить — она колется и растёт. Короче, получается куча битого стекла вместо одной единицы. И вообразили египтяне, что единица — человек, и нарисовали над ней два шлейфа треугольных: один поднимается вверх, и это высшее твоё «я», другой шлейф опускается вниз, в дроби, и это твоё низшее «я». Подставили и увидели, то человек может бесконечно возрастать, так что обнимет собой селенную, и может уничтожать себя дроблением до бесконечности. С той только разницей, что когда человек расширяется, он испытывает чувство радости, любви, полёта, а когда распадается — психует, испытывает боль, унижение, страдание. Ну, вот представь себя такой единицей, у тебя есть выбор: либо ты летишь духом всё выше и выше, испытывая радость от полёта, от восхождения, либо ты бьёшь себя на части, тебе больно. И ты падаешь вниз, а тебе всё больнее и больнее.
Но есть ещё остальные священные числа, девять знаков судьбы. Что они-то значат? И тут числа ещё более оживают. Надо на шлейфе над единицей начертить девять ступеней, уходящих вверх, над девятой ступенью напишем слово «Бог». И начнём подниматься по этим ступеням. Итак, единица — это ты, мужчина, молодой человек, стоишь один среди земли, разглядываешь самого себя. Поднимешься на вторую ступень, а там стоит женщина (двойка — это женщина), второй человек на земле, ты её не знаешь, надо бы узнать. Я вот женщина, твоя мама. Ты точно знаешь, что ты меня любишь, и тебе от этого приятно. Значит, задача второй ступени: узнать и полюбить женщину, полюбить, как своё ребро. В тебе проснулась любовь, теперь она будет твоей воительницей, и ты переходишь на третью ступень узнавания твоего мира.
Три — это число ребёнка. Ребёнок — третий, он еще не мужчина и не женщина, дитя — оно! Таинственное число, в нём непредсказуемо развитие. Если будут дети, здание любви и жизни будет разрастаться, будет расти и твоё желание узнать мир. И детей на третьей ступени надо полюбить, удивиться им, поклониться, ведь только любя можно терпеть и опекать детей и своих, и чужих. Приучи психику свою жить рядом с детьми.
Поднимаемся на четвёртую ступень. Число «четыре» означает перекрёсток, четыре стороны света. Человек, у которого сакральное число «четыре», может быть великим путешественником. А на четвёртой ступени нам с тобой видны соседние дома, деревня, город и все четыре стороны света. То есть надо полюбить теперь своих соседей. Ты хочешь сказать, что это не обязательно. Есть стихийные бедствия: пожары, наводнения, землетрясения и смерть. Как одолеешь беду без соседей? И прибегут ли они на зов, если ты их не любишь, не проникся их «единицами», их заботами? А за соседями видны во все четыре стороны другие народы: татары, немцы, башкиры, казахи, голландцы, надо бы и их, как соседей, полюбить ради тебя же самого ради твоей женщины и твоего младенца. Число «четыре» обещает и дипломатический талант.
Пятая ступень — огненная бочка с порохом, психическая несовместимость, эмоциональная буря. Кипят здесь молнии. Число «пять» для человека означает, что он воин. Все единицы себя обнаруживают как воины. И любят свой очаг, и готовы воевать. Эту ступень тоже надо пройти с любовью, как с самым надёжным проводником. Попробовать понять, не разодраться, не расплеваться с соседями. Сжечь меньше домов и мостов, убить меньше... детей. И тогда Любовь выводит нас с тобою на шестую ступень, шестой круг познания — это приходящая к тебе мудрость. «Враги сожгли родную хату, убили всю мою семью"... Что делать воину? Строить дом. Здесь ты и становишься жизнестроителем, миростроителем, домостроителем. Здесь ты поймёшь, что всё разрушается временем. И поэтому, любя людей, человек запрещает себе разрушать. Стихии разрушают, я разрушать не буду. Фарфоровой чашки такой человек не расколет, жалко трудов человеческих. Если у человека число «шесть», он может стать священником, президентом, а может — председателем профкома, то есть умеет объединить соседей. Шесть — это число Отца. Твоё отцовство, твоё строительство.
Число «семь» — это победа над собой. Это силы планеты твоей. Зачем они тебе? Чтобы помочь своей любимой женщине, ребёнку, соседям. Теперь ты узнаешь и полюбишь силу взаимодействия четырёх стихий твоей планеты, ты сможешь врачевать при помощи воды, земли, огня и воздуха. Тем более что после битвы и врачей-то не осталось. Вот и пригодились травы. Седьмая ступень, число 7, рисовалось, как лестница к небесным силам. На седьмой ступени, в человеке духовного становилось больше, чем физического. При помощи своего духа я, как трамвай к электропроводам, подключаюсь ко всем добрым людям моей планеты. К отцам и матерям, которые и есть главные люди в любой стране. Это огромный мир, он сделает тебя сильным и выведет на восьмую ступень. Породнившись со своей планетой, через траву, огонь, воздух, воду, ты вступишь в дружеские отношения с планетами и звёздами, с их духовностью...
В школе вы восьмёрку изучали как число трансцендентное, означающее бесконечность, это тоже отзвук Древнего Египта. Одолеешь эту науку, поймёшь, как звёзды и планеты влияют на твою Землю, на твой дом, жену и детей, и ты окажешься в кругу девятом — ты стал человеком совершенным: выше тебя только Бог и его небесные силы. Теперь в связи с твоим сакральным числом ты понесёшь свет людям, ты терпелив при встрече с неразумными, ты милосерден к человеку, кричащему от боли. Ты соединился с силами Космоса, благодаря которым на нашей планете есть жизнь. Это путь Любви, этим путём прошли и Христос, и Будда, и Магомет, и многие известные тебе люди. Думать об этом пути очень интересно. Этих же девяти кругов придерживается и наша христианская религия. Они хорошо описаны в «Божественной комедии» Данте.
А теперь, милый сын, давай посмотрим, что же случится с этой магической единицей, если её не увеличивать, а делить, дробить и раскалывать. Тут мы с тобой вступаем в мир страшный, мир боли, крика, слышного и неслышного, больной психики, то, что человек назвал адом, — это инфернальная наша жизнь в расколе, драке и ненависти. Адская жизнь.
Итак, начали делить единицу. Хлоп! Растоптал женщину. Сердце пополам, в половине сердца тут же поселилась ненависть. Тяжело, опускаемся на одну треть ниже — уже терпеть не можем детей ни чужих, ни своих: мешают они человеку любить самого себя, любви-то в сердце осталась одна треть. Начинается распад сознания. Хлоп! Опустились на одну четвёртую, четвёртый круг психического яда, — это ненависть к соседям, естественно, к близким своим: никому не хочу помогать, ни с кем не хочу радоваться, сижу один и психую, водку пью, инфернальный напиток.
Психую-психую, ненавижу — и вот уже пятая огненная ступень: схватил, например, стул и ударил жену или соседа, искалечил. И оказался на одну шестую дробь ближе к центру ада, боли, огня и муки — в круге шестом, то есть в тюрьме. В тюрьме для тела, в тюрьме для души. Бешенство и ненависть захлёстывают, помрачают сознание, болит и извивается дух, подлаживаясь к звериному обычаю яростных людей — вот тебе и «шестёрка», только дробленая: ненавижу дом, ненавижу мир, ненавижу всякое жизнестроительство. Тут надо отметить остроумие дроби: над чертой единица, как Бог и человек, а под черту падают ужасы падения... 1/7 — седьмая ступень ада. Как навредить людям при помощи четырёх стихий планеты? И этот ад пока ещё не после смерти, а здесь, в психической жизни, ежедневный, ибо человек сделал выбор между Любовью и ненавистью, предпочёл в самом начале маленькую ненависть к маленькой своей подруге — женщине, не подозревая, что его ждёт. Человек, раздробивший своё сердце с силой в девять ударов, — это либо готовый самоубийца, не нашедший смысла жизни, либо зверь, готовый на всё, по модели религии — злодей, соединившийся с планетарными силами смерти, то есть с Дьяволом. Что происходит в душе такого человека, мы с тобой не узнаем, у нас нет опыта, нет аналогов.
Ты спросишь, можно ли остановиться и на пути расширения сознания, и на пути распада сознания? Остановиться всегда можно. При движении вверх по пути Любви и жизнестроительства остановить могут лень, болезнь, окружающая среда. Погружение в ад психики могут остановить нестерпимая боль, работа духовная, то есть Бог, и тоже окружающая среда. И система спасения тоже опирается на три точки, так что везде ищи «святую троицу» в помощники: Отца, Сына и Святого Духа — обязательно помогут.
А теперь о твоём сакральном числе, по которому можно определить в общих чертах возможности человека. Берём год твоего рождения, число дня рождения и число месяца рождения, складываем: 1962+30+9=2001, складываем и эту цифру: 2+1=3. Получается, что твоё число три. Хорошее число. Говоря на языке религии, тебя Бог хранит для своих неизречённых дел. Тебя любит Бог, потому что Бог любит троицу. Люби и ты Его. Расширяй своё сознание, поднимайся по девяти ступеням к людям, к земле, к Богу. Ты встретишь ненависть, боль и скорбь, но это уже не новость для тебя. Ты увидишь при помощи этой психической модели, отчего страдает человек, можно ли ему помочь. И можно ли помочь самому себе.
Многие числа имеют свои литературные биографии, таинственные и увлекательные, пронзительные и многообещающие, как всё на нашей планете.
Со-роковой барсук
Давно я мечтаю записать биографии чисел, но материала не хватает, и я рассыпаю эти сведения по случаю. Например, почему не празднуют сорокалетие? Есть красивое предупреждение: в сорок лет надо пройти через ноль. Тут дело не в логическом разуме, тут властвует воображение. За воображением стоят тысячелетия опыта, но с этим никто не хочет считаться.
Вот число 40. Приглядимся к его рисунку. Числа 4 и 0 стоят рядом, что же они издревле значат? Они, как светофор, сигналят: четвёрка — опасно! Зона неизвестности... возможна погибель!!! А ноль добавляет тревоги, ибо ноль обозначает «закрытое око Бога». Повторим за Пушкиным: «Не знаю, сколько здесь физики, но зато какая поэзия...» Отсюда и произрастает колючками неписаный закон: в сорокалетие надо тихонечко «пройти через ноль». Дескать, через четвёрку человек пройти сможет, ему не привыкать к препятствиям. А вот через ноль, когда творец наших путей спит! В этом таинственная красота числа 40 в данном случае. В слове «сорок» даже число «четыре» отсутствует, сравните: тридцать, пятьдесят и т. д. У этого числа много и других нагрузок, всех и не перечислишь, я уже не говорю о сорока днях скорби.
Пустыня — океан, но и тайга — океан. Не знаю, кто хозяин пустыни, говорят — демон Азазель, а у нас в тайге хозяин — медведь. Однако человек рискует охотиться на медведя, на хозяина-то! Но такому охотнику известно, что тридцать девять медведей он может убить, но сороковой медведь убьёт охотника. Убьёт не убьёт — это неизвестно, но известно, что до сорока лет у человека одно зрение, а после сорока — другое: он внезапно видит биение жизни там, где прежде не видывал. И робеет, отступает, проигрывает сражение природе: пустыне, тайге и не только медведю.
К этому случаю в Измайловке мне и рассказали историю про сорокового барсука. Жители села Измайловского любят поговорить о своём директоре Александре Заплатине.
Есть у немцев такая поговорка: знаменитый человек похож на высокую кирху. Вокруг него всегда много ветра. Это надо понимать так, что о большом человеке всегда много говорят.
«Заплатин — мужик заводной. Часто личным примером людей заводит. В первый год, как совхоз принял, в уборочную сам сел за штурвал комбайна, а комбайнёрам пообещал, что не будет бриться, пока зерно не уберёт. Так и не ушёл с комбайна до конца уборки, несмотря на то, что директор. Борода у него отросла чёрная, как у Емельяна Пугачёва...»
«Когда из землянок стали в новые дома да коттеджи переселяться, никто не хотел в палисадниках цветы сажать. От ромашек и так спасения нет. Всем казалось, что это несерьёзно, да и некогда, работы полно и дома и в совхозе. У нас ведь животных больше, чем людей: лошади, коровы, гуси, утки, куры с петухами, кошки, собаки. Все они без конца любятся, целуются, рожают, болеют, человека зовут. Вот мы между ними и мечемся. Заплатин же кроме этого видел будущее Измайловского в цветах. Так он сам ходил по дворам и цветы сажал. Из командировок возвращался и попутно рассаду вёз. Цветы в нашей степи гибнут, а он их сажает, они сохнут, а он опять другие сажает. Так и приучил и нас, и цветы. Цветём вот каждое лето. И каждый дом, и каждая контора, и школа, и детский сад...»
«Заплатин очень увлекался охотой. У него в доме отдельная комната, где собраны, как в музее, чучела — образцы диких животных степи. Отдельная забота охотников были барсуки, барсучий жир — он же целебный. Он и раны заживляет быстро, и внутрь его умеючи принимают, и спрос на него всегда есть, можно заезжему гостю баночку не хуже мёда подарить.
Поехали Заплатин и его свояк в соседнюю деревню. По дороге увидели барсука и погнались за ним смеха ради. Бежали за ним, бежали, уже было стали догонять и ружья повскидывали. Вдруг барсук остановился и повернулся к ним навстречу. Поднял лапки да как закричит на них человеческим голосом. Охотники оторопели... Глядят, а у барсука слезы из глаз текут градом.
— Да иди ты отсюда, не нужен ты нам, — сказал будто бы Заплатин, но с той поры к охоте вообще остыл. Должно быть, сама степь ему показала сорокового барсука. Новое зрение открылось». Теперь, если мы рассмотрим слово «со-рок», то увидим, что тут в соседстве РОК. Совместно с роком событие происходит. Так и запишем: со-роковой год, со-роковой день, со-роковой мужчина, сороковая женщина, со-роковой медведь...
Закончим свои «со-роковые» рассуждения стихотворением Николая Гумилёва:
«Я верил. Я думал. И свет мне блеснул наконец.
Создав, навсегда уступил меня Року Создатель.
Я продан! Я больше не Божий,
Ушёл продавец.
И с явной насмешкой глядит на меня
Покупатель».
21-й день сентября
Общество — это очень хорошо, а планета у нас ещё лучше. И никак они не поймут друг друга. Есть в сентябре один очень напряжённый день, когда вы можете целые сутки наблюдать и таинственные силы общества, и могущественную власть планеты над нами. Это 21 сентября. Загляните в мифологический словарь, и вы, для начала, узнаете, что число 21 называется пифагорейское число могущества. Поклонники карточных игр также знают, что 21 очко — это выигрыш. В нашем европейском календаре состояние планеты Земля относительно Солнца тоже напоминает нам, что 21 марта день равен ночи, 21 июня день больше ночи, а ночь самая короткая. 21 сентября опять день равен ночи, а 21 декабря — самый короткий день, физики этот день называют «конец света», и самая длинная ночь. Все эти двадцать первые дни запомнились людям особой активностью планеты как таковой, независимо от того какой строй в человеческом обществе: коммунизм или рабство. Общества человеческие, как бы они ни сердились на нас с вами, однако сердиться на планету считают делом бесполезным и бесперспективным.
Из двух тысячелетней истории Христианства нам стало известно, что именно 21 сентября — святой день. И очень даже грозная ночь: 50 на 50. В святой день христиане празднуют Рождество Богородицы и Приснодевы Марии, матери Иисуса Христа. А в грозную ночь, когда закатится солнышко, оказывается, состоится великий шабаш, то есть планетные духи овладевают нами, христианами, и мы творим незнамо что. Всего этих шабашей насчитывается в году восемь, один из них вот этот сентябрьский — самый главный. Так уж повелось.
Мы, женщины, должны сказать спасибо религиозным пастырям и философам, что они в этот день учитывают такую реальность, что к нам из космоса приходят два начала — принципа: мужской и женский, что эти принципы пока сильнее всех наших общественных построений. И даже наоборот: все наши человеческие построения потому и прочны, что покоятся на этих неизменных постоянных: космосу нужно, чтобы на земле были только двое — мужчина и женщина. Отсюда можно сделать вывод, что как ни тяжело нам, женщинам, на земле, нас защищает космос. Это должно утешать. В христианской культуре непознаваемая женская сила персонифицировалась в образе Царицы Небесной Богородицы Приснодевы Марии. Погрязшее в грехах человечество все самые трогательные, самые чистые слова, которые надо бы сказать нам, женщинам, адресует Богородице: «Слава тебе, сирот Мати. Царица неба и земли, надежда ненадёжных родила Слово Отчее... нескверная, неблазная, нетленная, пречистая, радости духовной не лиши нас...»
Исторически мать Мария, мать Христа, вообще-то родила пятерых детей, но мы сердцем своим и молитвой утверждаем, что она Приснодева. Думается, тут мужчины поклоняются уже материнскому целомудрию — девичеству в противовес распутству.
Культурная память сохранила, например, такие характеры греховной страсти, как славянская девка-алатырка. Девка, не укрощенная материнством и преданностью одному мужчине, девка-вихрь, девка-кобылица: «...с той же ночи понесла...» Этого стихийного, этой девки-алатырки в нас, женщинах, более всего и опасаются наши братья — мужчины. Опасаются так называемого шабаша. Тем более непонятно, откуда взялась эта сексуальная революция, если две тысячи лет культивировали целомудрие.
Однако общими усилиями неба и земли сохраняется Царство Небесное христианства, где поётся похвала Небесной Царице, Пречистой Деве Богородице.
Мои знакомые, провинциальные христианские бабушки — девы годы придерживались молитв к Богородице. У них я впервые увидела книгу псалмов, созданных по подобию библейской Псалтири, но эти псалмы адресованы не к Богу-Творцу, как у царя Давида, а именно к Матери Христа. Этих материнских псалмов тоже ровно 150. И знаменитый 90-й псалом Давида «Живые помощи», который начинался словами: «Живый в помощи Вышнего в крови Бога небесного водворится...», в адрес Богородицы звучит так: «Живый в помощи Матери Божией, под крепким кровом Ея водворится...» Очень помогает.
Псалмы к Богородице пришли к нам давным-давно из Афонского Русского Пантелеймонова монастыря. А поскольку св. Пантелеймон — целитель, то и псалмы эти используются как врачующее средство. Многие бабушки — народные целительницы — постоянно читают эти материнские псалмы и только после их чтения, поднявшись на высоту безгреховной чистоты приснодевичества, приступают к врачеванию той или иной болезни. Псалмы эти время от времени переиздаются в церкви и ее книжных отделах. Так что читатели, интересующиеся христианством и его культурой, могут внести эту святую книгу в свой дом. Она называется так: «Христианские песнопения Пресвятой Царице Небесной Приснодеве Марии Богородице. Составлены по подобию Псалмов».
Так что самый светлый, самый «девочкин» праздник сентября 21-е — день рождения Богородицы. И накануне, и в праздник в храмах будут звонить в колокола, разгонять нечисть своим малиновым звоном: знайте, дескать, злыдни, что мы — отцы — бережём своих дочерей! Будут звучать славословия — акафисты в честь Материнства, преданности и целомудрия, чем, собственно говоря, мы и дороги нашим мужчинам.
А ночью! В восемь вечера отзвонят колокола, к одиннадцати уснут целомудренные христиане, и в полночь промчатся над землёй странные, возбуждающие силы, они ворвутся в сны, они проявятся наяву перед теми, кто бодрствует. Они смешают все карты в вашей блистательной судьбе. Мы об этом достаточно много читали в книжках. Однако это далеко не книжные сюжеты, а поведение нашей планеты, ведь планета у нас, к сожалению, христианской не является. Ночные кошки, собаки, разбойники, притоны — это же все не христиане. И в эту ночь 21 сентября все возбуждённые люди, все девки-алатырки садятся на метлы и улетают, как говорится, к «чертовой матери». Берегись — зацепят, покалечат.
Яблочный Спас
Фаворские светы
Плывут над планетой
К берёзам, озёрам,
К Христу и Фавору.
От Божьих планет
Опускается свет,
Как лампочки, яблочки
В Яблочный Спас!
И светится колос,
И слышится голос,
И свет урожая
Приветствует нас.
Небесно-осеннее
Преображение
Медовый, ореховый,
Яблочный Спас.
Воробьиные ночи
Величаю Святую Троицу,
умываться пойду к ручью.
Духи светлые свету молятся,
духи темные — воробью.
Воробьиный король похаживал,
собирая летучий рой.
Воробьиную мощь показывал
воробьиный ночной король.
Воробьихи в кустах березовых
гимны темные завели.
Мечут молнии в небо грозное
воробьиные короли.
В эти ночи идут русалии.
И русалочка, как судья,
говорила: что ж вы, каналии,
обижаете воробья!
Грешным душам велит покоиться
воробьиная злая ночь.
Не ходите к воде до Троицы.
Вам не сможет никто помочь.
Одиннадцать мудрецов
... Яко блажении суть...
Это в больших городах небо загорожено. А у нас, в провинции — небеса обетованные. Мы по небу, как по часам, сверяемся. У нас народ так и говорит: если ты услышал фразу с небес, то с новостями связываться не стоит.
Говорят, есть легенда об одиннадцати старцах Мира, что это им дано слышать голос небес. Возможно, это одиннадцать апостолов, слышавших Слово Христа. И они такое слово потихоньку людям передают. Кто умеет слышать — слышат.
И у нас в посёлке свои одиннадцать старцев есть. Какие-то из них дяденьки, но есть и бабушки, которые по чистоте своей уже снова девушки. Вот ты прислушайся: которую бабушку вдруг девушкой назовут, та и есть из одиннадцати старцев. Спросишь, почему одиннадцать? А это от жизни числа: когда один да один, получается не два, а одиннадцать. И каждый этот один сам небо слышит, не смешивая с другим одним. Так вот они и стоят, как одинокие сосны, кроной в небеса, а мы у них под ногами бегаем. А также одиннадцать означает, что один мудрец на дцать (на десять глупцов или на множество народа). Можешь встречаться с этим одиннадцатым мудрецом, можешь бояться встречи с ним — дело твоё. Всё равно по народу слух пройдёт, несмотря на то, что в каждом доме телевизор.
Приведу пример. Есть у меня одна такая знакомая «Дева». Мы редко видимся, только я знаю, что она одна из Тех. 17 марта 2005 года она звонит мне по телефону: «Здравствуй. Сегодня подошёл ко мне мальчик-паж и подал мне с ладошки своей две монетки. Велел тебе передать. Монетки в один рубль и в десять рублей. Получается число одиннадцать. Жди». И оборвала связь. Так вот фигурально они говорят.
А днём междугородная звонит из Челябинска — телефонограмма, что мне дали областную премию и велено быть 29 марта в 11 часов на приёме у губернатора Петра Сумина... я замечаю себе, что 2+9 тоже будет число одиннадцать. Вот-с. И говорит одиннадцатый мудрец на языке живом, можно сказать, семенном или биологическом. Перед реформами со льготами и другими «замашками» пошла гулять фраза по народу: «Чёрные кобылки по белому полю скачут!» И ласково сказано, и тревожно. И точно: началась суета на глобусе.
... Если ты услышал фразу с небес, то с новостями связываться не стоит.
Перед гибельным нашествием цунами на остров Суматру 26 декабря 2004 года наши мудрецы встревожились и передавали знакомым фразы с небес обетованных. Одни говорили так: «Уходите! Или я вас всё равно ударю об асфальт!» Другие: «И хороших, и плохих отставляем в сторону...» Один старец настойчиво повторял в забытьи: «Человек любит хворость и смерть... Человек любит хворость и смерть...» Толку-то от этого никакого нет, кроме священного предчувствия. Но тоже ведь не заткнёшь рот мудрецам. Они у нас невидимки. Сегодня в одном человеке поселятся, через месяц в другом.
Накануне 1 сентября 2004 года, когда дети в Беслане погибли, моя «Дева» мне звонила, жаловалась, что видела женщину в небе всю в чёрном, она голосила подряд: «Нет! Нет! Нет!» А голос сказал: «При прохождении собака воет, роняет кровь изо рта...» Вот ведь что небеса подсказывают. Это знание и уходит в народ.
Зато 11 мая в народе молва прошла: «Золотой Олень появился!» Ну, думаю, это уже к добру. Звоню знакомой актрисе из театра «Буратино», она опытный мистик: «Зина, — говорю я. — Что за золотой Олень у нас появился при нашей-то нищете?» А Зина в ответ: «Кого же нам ещё ждать при нашем ожидании поселковом! Говорят, какие-то мужики на праздники в лес ездили на шашлыки. Один удалился в чащу под скалой, а на скалке-то этой Олень стоит сказочный: высокий, от каждого волоска свет идёт, и от ветвистых рогов свет, и от хвоста свет золотой, глаза огромные на мужика глядят, прямо до пяток достаёт, такое в Олене здоровье жизни! Мужик было за ним потянулся, такое вот испытал детское доверие. Олень поглядел на него прощально и пошёл, исчезая. А в голове мужика шум от голосов: «Золотой Олень появился!»
И откуда в нашем краю оленю быть? Почему не «Мерседес» мужику явился на скале? Опять сердце забилось неровно: к чему бы это?
На другой день местные новости сообщили, что в наш городок Президент приезжает. Сам Владимир Владимирович Путин. Вот и сказке конец.
Однако мне этот Золотой Олень покоя не даёт, потому что ясно, что тут какой-то высший принцип провинции, и провидения, и провиденции. Появление Оленя — это не для столиц. И обращаюсь я к девятому старцу из одиннадцати мне известных. А он и говорит: «Мудрецы с небес воистину говорят, что в лесу есть два животных. Одно славное, прекрасное и изящное — большой и сильный золотистый Олень. Другое животное — Единорог. Если прибегнуть к искусству, то лес — это тело. Единорог будет духом — это во все времена. Олень заслуживает имени — Душа. Кто соединит их вместе и выведет из леса, тот по справедливости и будет назван Мастером...»
Если в лесу Золотой Олень появился — значит, в народе появилась общая Душа. Теперь надо её вырастить и вывести из леса. А как быть с Единорогом?
* * *
В двенадцатый день изумрудной Луны
Является Чаша Грааля.
Мерцают молитв голубые огни,
Забыты заботы-печали.
С Граалем Небесная входит любовь,
Астральны её ароматы.
Жемчужины слез, жемчужины слов,
Влечётся поток Благодати.
Душа, будто Чаша Грааля, полна,
Летит над Китаем, Тибетом.
А в центре России подруга Луна
Наполнилась солнечным светом.
...Я совсем не умею тонуть...
Это было двадцать седьмого января 1994 года. Кризис в России после распада СССР был в самом разгаре. Всем было плохо. Все были беззащитны, беда могла достать каждого.
В этот день нас в театре настигла весть, что в Туле, в шахте, после взрыва погиб родной брат нашего директора Розы Орловой — Евгений Хакимов. Роза улетела в Тулу, главный режиссёр наш Тенгиз Махарадзе был в Москве. Мы с Таней Ческой, заведующей труппой, в четыре часа, спасаясь от печали, отправились в церковь на вечернюю службу. Я как всегда истово молилась о сыне. У него тоже были кризисные проблемы. По профессии аэродинамик, он остался без работы, собирался уехать в Америку. Американский «отдел кадров» предлагал Австралию...
А я молилась отчаянно, до непрерывных слез. Наконец, набросилась с упрёками на своего отца, погибшего на фронте под Смоленском, на свою мать, которая умерла, оставив семерых сирот: «Вы хотя бы с того света поддержали нас! Видишь ведь, как плохо твоему внуку. Из России собирается уезжать!» Намолившись, наплакавшись, я побрела в гости к нашей известной писательнице Зое Прокопьевой.
Зоя — сильный духом человек. Спокойная, усмешливая, влюблённая в планету, особенно в её растения. У неё два сада, где она разводит всевозможные эндемики от бадана, аралий, орешников до изящного «венерина башмачка». Нашла эту орхидею в тайге — как ночной огонёк, выкопала, принесла к себе в сад, и трепещет над «венериным башмачком», а он всего-то два сантиметра величиной. Она — автор многих таёжных рассказов и прекрасного романа «Своим чередом».
Наш таинственный философ Анатолий Арендарь утверждает, что над Челябинском — аура Прокопьевой. Ему так видно.
Я — поклонница Зои и стараюсь её навещать, когда позволено.
У нас есть (была!) новогодняя традиция: в полночь при луне мы отправлялись на реку Миасс, благо она лежит в пятидесяти метрах от дома. Иногда компанией, иногда вдвоём ложились на спину в снега над рекой и любовались звёздами: вот Орион и его сияющий спутник звезда Сириус, переговаривались с Луной. Я тыкала пальцем в небо и цитировала псалом: «Он сотворил Луну для указания времён...» Порой рассуждали о том, что над нами бездна и под нами бездна — вот она какова, судьба человека.
И в этот сиреневый вечер я пожаловалась Зое на свой плач о сыне. Она решительно сказала: «Сегодня пойдём на речку». В полном зимнем облачении, в валенках, с фонарём в руках мы потопами по тропке через ледяную реку. Зоя шла впереди — она по характеру первопроходец. Я следовала за ней, продолжая роптать на судьбу.
Почти на середине реки лёд внезапно треснул, и Зоя вместе со льдом ушла под воду. Я не помню, что она кричала. Но у меня открылось видение, что я стою на твёрдом берегу, а только Зоя в воде. Я схватила её за подол овчинного полушубка и что есть сил потянула на себя. Лёд держал неизвестно почему. Зоя выползла из кромешного провала, как будто она тюлень. Скомандовала: бежим отсюда! И мы помчались к берегу, ожидая, что река проглотит нас...
Дома мы принялись спасаться от ужаса и простуды. Я зажгла свечку «за спасение русского флота».
— Да, — усмехаясь, обронила Зоя золотое слово, — плавали бы, мы с тобой подо льдом до весенних паводков.
Тут-то я и произнесла странную фразу: «Ты знаешь ли, я совсем не умею тонуть...» Зоя зло уставилась на меня: «А я, значит, умею тонуть?» Откуда выехала эта фраза в моей испуганной голове? Или это не я сказала? Может быть, это сказала душа моего отца? Наверное, в церкви я вымолила его помощь? Говорят, так бывает... Из этой небесной фразы следует, что душа совсем не умеет тонуть...
— Ещё не время, — прошептал мне на ушко Ангел Времени, мой ангел-хранитель.
«Христос в зале...»
Детей должно быть видно, но не слышно — эта мечта взрослых людей почти осуществляется в театре. В какой-то момент где-нибудь посередине сказки-притчи в детском зале ощущается присутствие Благодати. Ведь душа у нас словесная. Доверчиво отправляются светозарные детские души по лунной дорожке слов, пролегающей со сцены к детям, вослед за душой готовы улететь за словом их маленькие тельца. Дети в театре так нарядны и грациозны, что приходит в голову сравнение с балами девятнадцатого века.
Блаженное доверие детей держит в особенном, праздничном состоянии актеров, которые работают в театре для детей.
Бывают спектакли просто фантастические: только актёры разыграются, только дети заслушаются, их простодушие, непосредственность начинает формировать новое пространство. Под потолком театра вдруг голуби заворкуют, парочка голубей опустится на сцену и бродят между актёрами, и все понимают, что это возможно. А то еще и сторожевая театральная овчарка Лада, которая, конечно, знает и любит всех актёров, полежит в коридоре за сценой да и направится в гущу событий, завороженная, тычется в актёров, видимо, решила утешить их, безутешных... И это детскому залу понятно, потому что они дети воображения, а не разума, и это их энергия вызывает на сцене те или иные фантомы.
В новогодние каникулы 1993 года наш театр юного зрителя решился на эксперимент: вместо традиционного Деда Мороза поставили рождественскую историю про царя Ирода по пьесе Людмилы. Улицкой «Путешествие эфиопа из Иерусалима в Газу». Пьеса написана по следам Евангелия. О страданиях Христа, о Богородице и ужасном царе Ироде, об избиении младенцев рассказывает вельможе из Эфиопии апостол Филипп, актёры всё это разыгрывают на сцене.
Спектакли идут с двадцать пятого декабря. В ночь на второе января, когда все люди празднуют новый год, я услышала одинокую фразу во сне, неведомый голос чётко и громко сказал: «Христос в зале!»
Я прибежала в театр, сообщила об этом актёрам.
— Что же нам делать? — зашумели актёры растерянно.
— Ничего. Наверное, это предупреждение. Придётся вам теперь помнить, что если дети в зале, то и Христос с ними рядом... каким-то мистическим образом.
Может быть, дело в том, что спектакль был наполнен звуками Святого Писания. Может быть, дети, а их четыреста человек в зале, все вместе светозарно устремились вглубь этой рождественской истории... Неведомы пути коллективного творчества, возможно внезапное создание духовного эгрегора, возможно даже услышать голос его. После спектакля эгрегор распадается, но фраза осталась в памяти навсегда: «Христос в зале!».
Ангел машины
Вообще машина создана разумом, и в ней нет места чувствам — это одно из чудес творения: почему это человек не передал машине своих чувств, ведь машина вся обогрета множеством живых рук. А она холодна, математична, равнодушна. Только как рассудок. А где чувства? А поговорить? А поцеловать?
Однако в ней угадывается склонность к протесту: она ломается. И если присмотреться, то увидишь, что машина ломается чувственно. Такая умная, такая закономерная и ломается. Сердится? Но у неё нет сердца... Получается, что у машины всё-таки есть чувство, когда она ломается, а у хозяина машины есть предчувствие, что она сейчас сломается.
У водителей-профессионалов есть целый кодекс чувственных отношений с машиной, вершиной их я считаю удивительно откровенную традицию, она произносится так: «Мочись на колесо», но чаще это совсем не произносится, но обязательно делается.
Какая-то молекулярная дружба с колесом. И его это устраивает. А ещё машина любит деньги. Созданная для того, чтобы зарабатывать, она этого и не скрывает. Попробуй выехать из дома без денег для машины — неприятностей не оберёшься. И уж конечно не должен забывать о дарах для машины пассажир такси: «А это машине на колесо, для хорошего настроения». Как хорошо и любовно посмотрит на вас хозяин авто. Он-то понимает, о чём идёт речь. Речь о тайне непроизносимой.
В августе дождливейшего лета мы выбирались по совершенно размытой дороге из Аркаима до челябинской трассы. Вездеход плыл, танцевал, стонал, а пассажиры-корреспонденты, как ни в чём не бывало, веселились сами по себе. Наконец водитель нас одёрнул: «Да замолчите вы, лучше машине помогайте идти...» И мы притихли. Стали ей молча помогать, и она выбралась «из грязи в князи». Есть, есть чувственная связь у профессионала с машиной.
Однажды мы возвращались из Кизила в Магнитку на «Жигулях». Такая артистическая группка: за рулём музыкант, на заднем сиденье прекрасная видом и талантом певица, да я — литератор-оратор.
Незадолго до поворота к Молживу на тракте есть длинный-предлинный спуск. Концерт наш прошёл успешно, и мы беспечно щебетали, приближаясь к дому. У нас, «культурных и миниатюрных» путешественников, не принято мочиться на колесо, а стало быть, нет и готовности к аварии. Мы сами по себе, машина сама по себе — постукивает, побрякивает. Но певица что-то там поёт, что, видимо, нравится машине. Она шла на спуске с повышенной скоростью. И только мы свернули тихонько с шоссе на деревенскую улицу, машина «крякнула» и встала: оказывается, обломился знаменитый «шаровик», короче — колесо отлетело. Мы очепунели. Наш водитель-руководитель побелел лицом: если бы этот облом случился хотя бы пять минут назад на спуске, нас бы завертело и выкинуло с дороги. Такой крутой переход от беспечности к полной беззащитности. Кто же всё-таки нас спас?
Мы решили, что нас спас Ангел машины. И пожалел он не нас с водителем, а прекрасную видом и талантом певицу: машина шла из последних сил, пока певица пела...
Та же молекулярная дружба установилась у машины с Божественным Голосом. Из этого следует, что в машине надо думать о машине, а не о себе...
Камни с неба
Если ты увидишь в небе звезду, повтори моё имя 17 раз, и ты найдёшь колечко с алмазом...
Начнём с того, что в мировой культуре существует и каменный календарь.
Не будем упираться умом в годы и столетия, ограничимся неделей. Давно известно, что, сопротивляясь непознаваемости Вселенной, человек сам себе делал ее познаваемой. Укрощал, так сказать. В этой системе укрощения и приручения Вселенной стоят и наши перстенёчки.
Перстень на пальце — какая это пустяковость, какая это избыточность, какая это, оказалось, необходимость! Внимательные обитатели нашей планеты обратили внимание на тот факт, что звёзды и планеты в небе мерцают чистым беспримесным светом и что этим мерцанием обладают некоторые камни в Земле. Решили, что лучи небесных светил формируют, кристаллизуют кое-что и на нашей планете. Может быть, и сама планета «играет в перестройку» своих недр под влиянием соседских светил. Красивая догадка. И стали люди этой догадкой украшать себе пальцы, мастерить себе перстни.
Перстень — миниатюрный датчик связи со Вселенной. Получился календарь: день недели — перстенёк на пальце, а в перстеньке — вечный камушек дня. Ведь самоцветный камушек не имеет ни возраста, ни начала, ни конца... Считается, например, что воскресенье находится под опекой Солнца. Тогда, чтобы породниться с великим Солнцем, люди придумали носить в воскресенье перстенёк с рубином или хризолитом. Тому, кто победнее, можно утешиться глубиной и красотой янтаря. В воскресенье с утра надеваете янтарный перстенёк на пальчик — и вы счастливы, здоровы, веселы в пределах вашей системы.
Но наступает понедельник. В этот день среди небесных светил побеждает Луна. Вы и тут успеваете сохранить связь со Вселенной — надеваете другой перстенёк на безымянный пальчик. Можете украсить себя жемчугом, селенитом. Я предпочитаю носить хрусталь — для нашего Урала самый популярный собеседник и правопреемник Луны.
Вторник — день Марса — мы можем смело объявить днём ММК или даже горы Магнитной. Это день железного, магнитного перстня. Перстенёк вторника должен нести в своих объятиях камень аметист. На Урале аметиста достаточно, сведений об этом красавце тоже много.
А на заре восходит звезда по имени Среда. Среда — день Меркурия, публичный день удачи, славы или, наоборот, бесславья и безденежья. Светила советуют вам надеть в этот день перстенёк с агатом или жемчугом. И не забывайте о браслетах. Хотя в среду трудно определить, какой нужен браслет, ведь над средой властвует ртуть, опасный для человека металл.
Лучше именно в среду не надевать браслета, а если не терпится, то диэлектрик — янтарь, например.
Звезда четверга — Юпитер. И человеку, и четвергу, и Юпитеру приличествует камень сапфир, синий прозрачный кристалл, в центре которого белым цветом мерцает почему-то шестиконечная звезда. И эта звезда из природного сапфира выбрасывает вверх седьмой луч. Вот ведь какая строгость камня подмечена любящим взором человека.
А пятница — день планеты Венеры, день любовных свиданий. Ждём-с. Поэтому с утра пораньше надеваем перстень с камушком бирюзы. Уральцам в пятницу приличней носить берилл (уральский изумруд). Изумруд как нельзя лучше подходит к доброму делу любовных ожиданий. А браслет в пятницу можно носить медный. Тоже премудрый металл. Известно, что Моисей управлял своим шумным народом при помощи медного жезла.
А в субботу, когда приходит пора подумать о своём доме и своём Боге, традиция советует освятиться инопланетной красотой оникса. Есть у вас перстенёчек с камушком ониксом? Надо завести. На душе станет веселее. Нет богатеньких камней, носите бедненькие. Нет естественных, носите искусственные. Господь наградил нас безграничным воображением, и нам достаточно капельки росы, чтобы, любуясь ею, соединиться с созвездием Орион или хотя бы с нашей ночной подружкой Луной.
Закончу свои тихие рассуждения о каменном календаре цитатой из авторитетного словаря: «Мифология полна историй о магических кольцах и драгоценных камнях-талисманах. Во второй книге своего «Государства» Платон описывает кольцо, которое, если повернуть камень внутрь, делает владельца невидимым. Корнелий Агриппа утверждает, что Аполлоний продлил себе жизнь до 130 лет с помощью семи магических колец, данных ему восточно-индийским принцем. Каждое из семи колец имело камень, разделяющий природу одной из семи правящих планет недели. Ежедневной сменой колец Аполлоний защитил себя от болезни и смерти вмешательством планетарных влияний. Философы также рассказывали своим ученикам о благодатных свойствах этих камней-талисманов».
Подальше от самого себя
Каждое благословенное утро, когда солнце случается в лучи, я со вздохом произношу древнюю философскую мудрость: «Хорошо, что коровы не летают».
Кажется, впервые эту мысль изрек Аристотель, правда, он назвал это принципом необходимости: «Необходимость, дескать, не слушает ни молитв, ни убеждений», поэтому коровы не летают. Поэтому и я повторяю: хорошо, что река течет и не кончается, хорошо, что дом стоит и не подпрыгивает, как лягушонок, а черемуха расцвела к холодам. Но человеку этой устойчивости мало, он жаждет именно неустойчивости, прямо ждет не дождется, когда что-нибудь случится.
К закату солнце случилось в лучи, и ко мне в гости пожаловал Человек. Человек — это хорошо, так как будто бы оценил свое творение Создатель. Мой гость был известен тем, что писал замысловатые рассказы, рисовал избыточные картины и пил небезопасную водку. Правда еще и в том, что его томило недовольство. Томила его всякая Необходимость Аристотелевая, раздражался он именно тем, что коровы не летают. Гость сказал речь (Он еще умел говорить):
— Я зашел к вам, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.
— В чем дело? — следуя Необходимости, спрашиваю я.
— Дело в том, что я ухожу обратно в животные...
— Куда? Да разве ты умеешь быть животным?
— Не умею. Но я буду учиться.
— И где же этому учат?
— Я уезжаю в Москву.
Ошалев от этой неустойчивости, я вспоминаю древнюю фразу: «Человек не хочет быть человеком, ему все равно, в какую бы то ни было пропасть, — лишь бы подальше от самого себя». В Москву так в Москву, в животные так в животные.
Однако года два назад ко мне уже заходила молодая женщина, поврежденная недовольством, и тоже спросила:
— Вы ничего во мне не замечаете?
— Нет, — говорю, — все, как прежде.
— Но теперь я не женщина, а мужчина. Операцию сделала в Ростове...
— И как ты? Тебе легче?
— Мне тяжелее...
— Наверное, на целый килограмм?
— Больше. Меня дяденьки к себе не пускают.
— Дяденькой быть тяжело, — соглашаюсь я, — но и зайцы тебя к себе не пустят.
— Все-таки хорошо, что реки не кончаются и коровы не летают... Однако бывает же, что и петух яичко снесет.