Ветер принёс тучи. Ночь принесла тьму. Море неспокойно шумело,
предчувствуя грозу. Волны, ещё днём тёплые и спокойные, сейчас раздражённо
плевались холодной пеной и с угрюмой сосредоточенностью бились о скалы. Небо
сроднилось с морем, слилось в единое целое, и это целое сейчас бушевало в
могучем чувстве, грозя уничтожить всякого, желающего соприкоснуться со стихией.
Девушка сидела на остывшем валуне, опустив ноги в холодную
воду, и глубоко вдыхала пахнущий солью и гневом воздух. В зелёных глазах
плескалась ярость и непонимание, бушевали, подобно танцу моря и неба. Она была
Морем. Она была Небом. Сегодня она могла быть собой.
Ветер достиг апогея, полностью соединившись с волнами, в слепом
неистовстве бросаясь на скалы, сбрасывая мелкие камни, поднимая тучи брызг, с
головой накрывая неподвижную фигурку. Девушка не двигалась. Она была Скалой, и
никакая сила не смогла бы заставить её шевельнуться. Она была Всем. Сегодня она
чувствовала в себе силу, способную вмиг уничтожить эту вселенную...и создать
новую. Но понять...понять она не могла.
В комнате было светло и жарко от невообразимого количества
свечей. Женщина, лежавшая на постели, тяжело дышала от жары и
боли. Изредка боль делалась нестерпимой, исторгающей из горла стоны и вскрики.
Крупные капли пота, скатывались по лицу на мокрую от слёз и того
же пота простынь. Рядом не было ни души, лишь из-за двери
слышались быстрые нервные шаги. Боль становилась всё ужаснее, и
крики раздавались всё чаще, тёмными призраками повисая под потолком. Пламя
свечей колебалось с каждым движением воздуха, чтобы, в конце
концов, затрепетать от режущего слух детского плача
и погаснуть от движения распахиваемой двери.
Роды были тяжёлыми, и ещё несколько недель
Астениа-Алейн-Тем-ЗиАннери-Энно не могла выйти из своих покоев. В те дни она не
желала видеть никого, кроме мужа и своей новорожденной дочери.
Даже прислуга нервировала её, несмотря на то, что рабыни старались
заходить как можно реже. Она лежала, прижимая к груди младенца, и
ни о чём не желала думать.
Над побережьем висел сырой промозглый холод, усиливаемый
порывами ветра. Молнии прорезали темноту, ослепляя и грозя превратить в прах.
Ударь хоть одна о водяную твердь, и страшно вообразить, что случится. Но такого
не может произойти - небо не станет воевать с морем, как не станет правая рука
отрезать левую - единому целому что делить в мире стихий? Девушка сидела, слушая
песнь прибоя, не замечая происходящих с нею перемен. Раскосые эльфьи глаза
изменили форму, зрачок вытянулся в вертикальную щель - были эльфьи, стали
змеиные. Язык удлинился в тонкую раздвоенную ленту; тело перестало чувствовать
холод - сама кровь охладилась, замедлила свой ход. Незаметно для себя, девушка
оцепенела, в который раз за этот день слившись с миром. Мысли потекли плавно и
медленно, не мешая сознанию...
-- Астениа! - эхом разнеслось по залам и коридорам. Девочка
стояла посреди комнаты, в отчаянии прижимая к себе джуани. Делать
это было достаточно сложно, ведь джуани - чертовски
сильная древесная змея, гроза птиц, мышей и мелких ящериц, могла вывернуться из
рук за пару мгновений и пребольно ужалить охотника. Однако тех, кто мог поймать
и правильно приготовить джуани, ждал редкостный деликатес по вкусу
непохожий ни на одно из лучших блюд. Впрочем, в момент, когда её заметили,
девочка несла змею не на кухню, а вон из сада, подальше в горы.
-- Астениа!!! - Девочка в испуге глядела на отца, не узнавая
его. Такой родной, весёлый папа ушёл куда-то и превратился в этого
злого нехорошего дядьку, от которого можно было ожидать чего угодно. Девочка
молчала, не понимая. Джуани кольцами обвивал её руку, щекоча чешуйчатой
кожей.
Мама встревожено вошла в комнату и опустилась в глубоком
реверансе. Девочка тихонько выдохнула. Ну вот, теперь всё будет в порядке,
сейчас мама поговорит с папой, и он перестанет
сердиться, он поймёт, что дочка не хотела ничего плохого, что она
просто хотела помочь джуани. Ведь как можно было съесть того, с
кем только что разговаривала?!
-- Подойди, - приказал отец. Девочка даже не помыслила
ослушаться, но на всякий случай спрятала руку со змеёй за спину. Отец грубо
ухватил её за подбородок и заставил смотреть вверх.
-- Видишь? - обратился он к маме, но она, вместо того, чтобы
ответить, почему-то закрыла лицо руками, разрыдалась и выбежала из
комнаты. Отец, резко оттолкнув девочку, вышел следом.
Весь вечер девочка проплакала, не понимая, в чём её вина.
Теперь слёзы высохли, но обида и непонимание остались. Из-за двери
доносились приглушенные голоса: "...змееглазая... пойми, нельзя
оставлять... мы не можем... она чужая... такое случается...
ледяная кровь... чудовище... мы должны... нельзя оставить... " и
ещё много непонятного. Она лежала, обняв одеяло, и боялась неизвестно
чего. Наконец усталость взяла свое, забрав её в царство снов.
С неба упали первые тяжёлые капли. А может, не с неба? Может
наоборот, капли морской воды взлетали вверх, к тёмным влажным тучам? Теперь уж
не разберёшь, просто воздух стал ещё более сырым, если такое возможно
представить. Его можно было пить, этот воздух, эту воду, эти молнии, пить
глазами, ртом и кожей ощущая каждую каплю бытия. Девушка шевельнулась, медленно
растянулась на мокром камне, ощущая спиной холодную шершавую поверхность. Дождь
танцевал по её ногам и животу, растворял в камне длинные некогда рыжие волосы;
капли били по лицу и широко раскрытым глазам, стекали вниз, оставляя почему-то
солёные дорожки...
Девочка брела, не видя дороги из-за непрекращающихся слёз.
Но даже когда слёзы начали иссякать, она не знала, куда идти, да и
зачем. Она не могла понять, что произошло - рано утром, когда было ещё темно,
папа молча усадил её в повозку и отвёз на окраину
города, туда, где никто никогда не жил. Здесь он оставил её со
словами "Пусть будут Высшие милостивы к тебе" и уехал, не
задержавшись ни на миг. Девочка долго не могла прийти в себя от
потрясения пока, наконец, слёзы не прорвали плотину и не заставили её
захлебнуться отчаянным плачем. Сквозь туман обиды и непонимания
единственно ярким чувством осталось чувство вины и мысль о том,
что она совершила нечто совсем дикое и непоправимое, заставившее
папу с мамой отказаться от неё, и это плохо, она
плохая, плохая, плохая!
Она шла и не могла успокоиться, размазывая слёзы по щекам,
не замечая, внимательных глаз, следящих за ней.
-- Эй ты! - раздался хриплый голос позади. Девочка едва
расслышала его, но не отреагировала, погружённая в свою беду.
-- Эй, ты слышишь? А ну стой, когда с тобой старшие
разговаривают. Ты кто такая?
Девочка медленно подняла голову и оглянулась. Рядом стояло
уродливое сгорбленное существо, покрытое зелёной чешуёй, и
оценивающе разглядывал её. Всмотревшись в лицо, создание удовлетворённо
хмыкнуло:
-- Эге, очередной эльфий выродок. Да, девчонка, повезло тебе,
ничего не скажешь. Со мной пойдёшь.
Она испуганно замотала головой и попятилась. Впрочем,
незнакомец и не думал приближаться.
-- Не пойдёшь? А куда ты денешься? Пошли, мы не бросаем
своих, не то, что эти остроухие. Я предлагаю тебе крышу и жратву, пока сама не
научишься добывать себе еду. Останешься здесь -
протянешь с голоду ноги, либо прирежет кто-нить.
Существо пошло вперёд, не оборачиваясь убедиться, следует ли
девочка за ним. Похоже, ему было всё равно. А ей впервые пришлось делать
выбор.
Хибара пряталась в лесу, возле реки, далеко за чертой
города. Человек-ящер, назвавшийся Вексом, велел ей сидеть тихо и ушёл. Вскоре он
вернулся с охапкой соломы, которую бросил в угол комнаты. Девочка поняла, что
теперь это её постель, а всё вокруг - её нынешний дом, и придётся
с этим смириться, если не хочешь протянуть ноги.
За ужином Векс поинтересовался:
-- Имя у тебя есть?
-- Илисанна-Алейн-С'аринна-Тем-ЗиАнар...
-- Андрэа, - грубо оборвал девочку ящер.
-- Что?
-- Забудь свою эльфью родословную, соплячка. Ты больше не
эльф, прими это и живи дальше. Тебя зовут Андрэа, не нравится - дверь сама
найдёшь.
Хотелось плакать, но слёзы почему-то не шли, наверное,
кончились. Тяжело вздохнув, девочка спросила:
-- Что со мной? За что меня так?
Ящер странно посмотрел на неё и ухмыльнулся.
-- Иногда даже у чистокровных эльфов рождаются дети, в чьих
жилах течёт чужая кровь. Никто не знает почему, может древнее проклятье,
может кто-то из их высших предков был ящером, хотя...маловероятно.
Мне нравится думать, что это наказание, за их кичливость, самомнение и спесь. В
любом случае, от таких, как мы, стараются избавиться. Не убить -
эльфы бессмертны. Но презрение кого хочешь выкинет за ворота. Эльфозмеи -
народ гордый и опасный. Сейчас, когда их мало, они таятся, но
когда-нибудь... - он хихикнул и тут же серьёзно добавил, - каждый
вправе выбирать сам, и если ты не хочешь, можешь не
присоединяться ни к эльфам, ни к ящерам. Тогда, возможно, тебе не придётся
принимать участие в будущей идиотской войне. Но твоим уделом
станет одиночество. Впрочем, не так уж это и плохо. А сейчас ложись спать и
больше никаких вопросов.
-- Подожди, а как же...
Тяжёлая оплеуха заставила её замолчать. Девочка прикусила
язык, в голове шумело.
-- И больше никаких вопросов, - спокойно повторил Векс. -
Учись, змееглазый эльфёныш, дураки в этом мире долго не живут.
Кто это придумал, что море жестокое и мрачное? Да вот же оно -
тёплое, ласковое, родное. И волны шумят, шипят. Девушка холодно прищурилась,
прошипела что в ответ. Не что-то - явную скабрёзность, но в рокоте стихий не
разобрать. Смешно. Так смешно, что деваться некуда, хоть утони. Она глупо
хихикнула. Ещё раз. Потом зло и громко рассмеялась. Смех перешёл в хохот, хохот
- в крик.
Сильный порыв всё холоднеющего ветра заставил её вздрогнуть.
Девушка медленно встала, потянулась и, глубоко вдохнув, исчезла в тёмных волнах.
Годы шли незаметно. Векс, по-прежнему грубый и
неразговорчивый, учил девочку всему, что могло бы понадобиться ей
в этой новой жизни. Андрэа научилась ловить рыбу руками, таскать с прилавков
хлеб и мясо, опустошать чужие кошельки, метать ножи вслепую и на
какое угодно расстояние. Она узнала, чем порез отличается от ожога, и как
быстрее избавиться от боли в том или ином случае. Девушка научилась скрывать
глаза и язык при помощи заклятья личины, привыкла не обращать внимания на косые
взгляды, изредка бросаемые в её сторону, привыкла давать сдачи, если её
задирали. Поняла, каково быть не как все...
...Девочка вернулась под утро в насквозь промокшем
тёмно-сером плаще. Солёные капли стекали по слипшимся в сосульку
волосам, медленно падали на дощатый пол. Векс, пачкавший пергамент таинственной
писаниной, соизволил обернуться... приглядеться... разразиться
циничным хохотом.
-- И как оно, под водой? - участливо спросил он. Не нужно
было быть семи пядей во лбу, чтобы уловить издёвку в голосе ящера.
- Замёрзла?
Девочка не отвечала. Не из гордости, а просто не могла
разжать посиневшие губы, да и не хотела, боясь ненароком откусить
язык. Так и стояла в луже, всё разрастающейся под ней. Только глаза
оставались сухими.
-- Иди сюда, - хмыкнул ящер. Содрав с неё сырые тряпки,
закутал в тёплый плащ, налил крепкого вина. - Пей и слушай,
эльфозмейка.
Вино обожгло гортань, прогрело нутро. Векс не стал
затапливать камин, зная свойства холодной крови рептилий, и сейчас, как ни
странно, Андрэа почувствовала себя немного лучше.
-- Когда в следующий раз захочешь смыться из жизни, учти, что
ты - полуэльфа (к сожалению) и полуящер (к счастью). Посему не
пытайся утопиться, травануться или повеситься. У эльфов иммунитет
к ядам, а ящеры могут задерживать дыхание на хренову уйму времени. Что касается
воды, когда покажешь мне утонувшую черепаху или
змею, я съем свою старую кожу. А если решишь пожить ещё недолго,
то это, - Векс кивнул на руки и шею девушки неделю назад начавшие
покрываться твёрдой зелёной чешуёй, - пройдёт. Хватит психовать,
рыжая, от себя не сбежишь, хотя многие пытались. Всё, что у тебя есть - это
глаза и раздвоенный язык, вид которых ты можешь запросто менять через заклятья
личины, и ещё умение превращаться в любую рептилию, если только
сейчас ты оставишь свою чешую в покое и позволишь ей нормально слезть.
Ящер замолчал ненадолго, потом без всякого перехода
сказал:
-- Если ты отдохнула, пойди в город и укради чего-нибудь на
ужин. Попадёшься - домой не приходи, выгоню.
И ушёл.
Под водой было так же неспокойно, как и наверху. Морские
обитатели попрятались, кто куда смог. Сегодня никто не охотится. Водоросли
ритмично дёргаются по направлению воды туда-сюда, словно космы пляшущей ведьмы.
Рыжей такой ведьмы со змеиными глазами и раздвоенным языком. А теперь вперёд,
быстрее, быстрее, против течения, против ветра, против себя, против!.. Подводное
течение проволокло её по дну и со всей силы размазало о скалы. Эх, хорошо! То,
что нужно, особенно чтобы избавиться от всяких глупостей. Девушка несколько раз
осторожно вздохнула...кажется, ничего не сломано. Хорошо, продолжим. Впереди как
раз образовался неплохой водоворот.
Странные вещи иногда случаются во сне. Хотя, если подумать,
не менее странные, чем наяву.
Андрэа шла по тонкой тропинке, едва различимой в темноте.
Мимо то и дело проносились какие-то существа, пару раз чуть не сбив её с ног.
Окружающий пейзаж менялся со скоростью звука - от леса к берегу
океана, от поляны к пустыне, от ночного города к неприступным
заснеженным скалам. Звёзды кружили в сумасшедшем хороводе то вдалеке, то совсем
рядом раздавались чьи-то голоса и смех. Девушка не была напугана -
лишь заинтригована сверх меры. Всё же она понимала, что
приснившиеся сражения не оставят ран, а привидевшейся пищей не
утолишь голода, и потому просто наслаждалась
зрелищем.
Дорога вывела её на широкое идеально ровное поле без начала
и конца. Впереди темнело некое сооружение, напоминающее одну из
полуразрушенных башен древней крепости. Правда, в отличие от
реликвий её мира, здешнее строение отличалось
новизной. Андрэа не могла сказать, насколько далеко она находится
- расстояние странным образом искажалось в этом месте - но даже отсюда башня
выглядела не просто большой, но Огромной. Величественной. И фиг
знает какой ещё.
Её окликнули. На краю тропинки сидел белобрысый пацан, и
свесив босые ноги в космическую тьму, ловил звёзды старой
удочкой.
-- Привет! - громко произнёс он. - Ты кто?
-- Где я? - вместо ответа растерянно спросила девушка.
-- Неподалёку от Башни, - охотно объяснил мальчишка. - Тебя
как зовут?
-- Андрэа.
-- Дурацкое имя! - мальчишка скорчил гримасу, отчего только
что попавшая на крючок звёздочка сорвалась обратно в темноту. - А
я Чок.
-- Чок-сверчок! - поддразнила Андрэа, решив пока не обижаться
на замечание о своём имени.
-- Ага! Только не сверчок, а светлячок. - Он и впрямь походил
на светлячка, худенький парнишка в пыльных шортах и майке,
разодранной у ворота. И не только из-за светлой нестриженой шевелюры, просто
было в нём что-то такое чистое и светлое...что-то, что нельзя объяснить, как
свет луны на воде, как отражение солнца в каплях росы. Андрэа
присела рядом и чихнула.
-- Ты такой пыльный! - фыркнула она.
-- Это лунная пыль, - сказал мальчик. - Я ещё вчера
вывозился, никак не очиститься.
-- Врёшь ты всё! - рассмеялась девушка. Мальчишка хитро
посмотрел на неё и ухмыльнулся.
-- А ты первый раз здесь, - спокойно сказал он. - Новички не
всегда верят тому, что видят. Чем старше, тем сложнее им понять. А
потом всё равно приходят ещё и ёще, пока не научатся верить. А
потом некоторые остаются здесь насовсем.
Он спокойно рассуждал о необъяснимом, вытягивая звёзды из
тёмных глубин и подбрасывая вверх, где они начинали сиять ярче
прежнего. Мимо проплыла огромная круглая и светящаяся рыбина,
таинственно подмигнув им левым глазом. "Луна-рыба," - подумала
решившая ничему не удивляться Андрэа.
-- Что это за место? - снова спросила она.
-- Это Башня, - пожал плечами Чок. - мы здесь играем. Тут
здорово, хотя много непонятного, но так даже интереснее,
правда?
-- Ага...я сплю, да?
-- Откуда я знаю? Сюда каждый попадает по-разному. А ты
теперь будешь приходить сюда?
-- Но я же не знаю дороги, - не собиралась она снова
приходить в этот бред сумасшедшего, но не спорить же с собственными снами.
-- Ну ты даёшь! Смотри, вон те штуки высоко над Башней - это
главные дороги, они называются Лучи или Грани. Места между ними -
это рёбра Великого Кристалла. Каждая грань - это мир, каждый Луч -
это тропа, все они ведут к Башне - оси всех миров. Я сам, честно
говоря, мало понимаю, но если пойти по одной такой тропинке, то вскоре их станет
две, три, шестьдесят семь... Главное, не заблудиться и не
сворачивать со своей дороги, а то забредёшь, куда Макар телят не
гонял. Хотя, если заблудишься, иди прямо к Башне, оттуда можно
попасть в любое время и место.
-- Ты что, издеваешься? - вспыхнула Андрэа. - Да я уже ничего
не понимаю!
-- Потом поймёшь, - спокойно ответил Чок. Он сунул руку в
карман и вытащил компас.
-- Ой! Извини, мне пора, - воскликнул он, сматывая удочку. -
Понимаешь, сегодня в Городе Ветров слёт Капитанов Времени, я не
могу опоздать!
-- Город Ветров? - удивилась девушка. - Где это такой?
-- Да здесь же, - улыбнулся мальчик, - за третьим поворотом
лиловой тропы. Ну, я пошёл. Да и тебе пора, наверное. Приходи ещё! - И, не
дожидаясь ответа, Чок скрылся за поворотом. Андрэа
осталась на тропе, наблюдая, как пойманные мальчишкой звёзды одна
за другой срываются вниз, в розово-фиолетовое небо. Огромный леопард прошёл по
тропе, находящейся в паре метров над её головой, весело мяукнул
какую-то гадость и исчез в пустоте между тропами. Планета проплыла, мерцая
гранями, в воздухе запахло шалфеем и печёными яблоками. Ближе к
вершине Башни все Лучи закручивались в спираль, там постоянно
происходило какое-то шевеление - возможно, рождались и умирали
вселенные - но девушка не стала приближаться, решив, что для
первого раза впечатлений больше, чем достаточно. Потом тень Башни
накатилась на неё и стало совсем темно.
Когда Андрэа проснулась, был уже полдень.
Течение слабеет. Море успокаивается. Гроза затихает. Вот и всё,
пора прощаться. Она превосходно провела эту ночь, совершив всё, что должна. А
если даже и не всё - море знает, небо знает, что на большее она не способна. Кто
может - пусть сделает лучше, а ей достаточно и такого прощания с Огнём, Водой и
Воздухом этого мира. Осталось попрощаться с Землёй.
Девушка с тёмными от воды волосами вышла на берег, словно сама
Владычица Моря из старых сказок. Она легко спрыгнула со скалы, на миг замерла и,
громко вскрикнув, понеслась вдоль берега, обгоняя ветер. Волны преданно
слизывали следы на песке.
Лето стояло столь жаркое, что не хотелось выползать из-под
крыши. Солнце напоминало печеный яичный желток на синей сковороде.
Странные сны повторялись ещё несколько раз, Андрэа старалась не придавать им
значения. Жители ходили заморенные, недовольные и
воняли потом. В последние дни даже Векс стал более замкнутым и неразговорчивым,
если такое вообще можно представить. Он приходил
только под вечер, перехватывал что-нибудь и исчезал. Андрэа
маялась бездельем, от скуки забавляясь со своими метательными ножами. В тот
памятный вечер, когда жара чуть спала, а девушка измохратила
клинками последнюю стенку, Векс ввалился не просто недовольный, но
злой и пьяный, как муха в винном погребе.
-- Старая кожа плохо слазит? - ухмыльнулась Андрэа. Как-то не
по себе было видеть Векса таким. Она ожидала,
что он взорвётся в своей обычной манере, наорёт, пошлёт в места не столь
отдалённые - это, по крайней мере, будет понятно и естественно.
Вместо этого ящер сел напротив неё и уставился на
девушку так, словно видел впервые.
-- Ты выросла, ящерёнок, - хмуро произнёс он. - Я научил тебя
многому: бить первой, полагаться только на себя, смеяться на угрозы, любить,
давать сдачи, лазать по скалам, превращаться, думать, не
доверять... Остальному ты научишься сама. Уходи,
Рыжая. Уходи, Андрэа. Я знаю, тебе есть куда. Этот мир больше не твой.
-- Векс, - прошептала девушка, - ты чего, перекупался?
-- Скоро тут начнётся такой цирк, что никто не останется в
стороне. Парад идиотов! - Векс яростно саданул кулаком по столу,
потом уже чуть спокойнее продолжил:
-- Какой-то болван мутит воду среди эльфов и ящеров. Быть
войне. Самой короткой и самой бессмысленной войне за всю историю.
Комедии, в которой никто не погибнет, и никто ничего
не добьётся. В конце всё вернётся к началу, а некоторые из нас исчезнут. Я тоже
не вернусь, малышка. Мне будет некуда возвращаться, ведь ты,
уходя, спалишь наш дом к свиньям собачьим. Хорошо?
Война не прожила и недели, закончившись четыре дня назад. Как и
предсказывал Векс, это было воистину дурацкой толкотнёй, пародией на битву.
Бессмертные эльфы, не знающие, с какой стороны у меча рукоять, и практически
неуязвимые ящеры, не имеющие иного оружия, кроме ножей. Победителей не было, как
и проигравших. Глупая бездарная постановка - артисты раскланиваются и уходят со
сцены направо.
Андрэа прождала три дня, чтобы понять, что Векс не вернётся.
Вечером она забрала свои ножи и парочку талисманов и пришла на берег...
Запомнилось, как красиво горела их с Вексом бывшая халупа.
Молодая девушка, вчерашний ребёнок, испытавший больше, чем
достаточно на одну жизнь, стояла на берегу, глядя на успокоившееся море. В
воздухе пахло ушедшей грозой. Девушка тряхнула головой, отбрасывая назад
высохшие рыжие волосы и глупые мысли, весело и свободно рассмеялась чему-то
своему и исчезла в робком луче выглянувшего из-за туч солнца.