Но, прежде чем продолжить движение, она достала свой старый добрый мобильный телефон и отправила Алексею смс-сообщение, длинное, содержательное, про своё хорошее настроение, про то, что помнит об обещании позвонить вечером из дома, для мужа как будто это звонок подружке. Так нужно, чтобы не забывал, чтобы не расслаблялся... И, только подъёмник, закрыв стекло, разделил пространство на окружающий мир и личную территорию, как тут же последовал короткий ответ, сомневаться в искренности которого Наташа не стала, да и не хотела: "Хочу видеть тебя, хочу слышать тебя, мне воздуха не хватает....". Текст ей понравился, текст был красивый и, несмотря на лаконичность, содержательный, такими текстами не разбрасываются, их обязательно используют, в нём столько энергетики из самой глубины подсознания, оттуда, где дремлют наши рудиментарные до первобытности эмоции. Так, в горах, перекрывая эхо, страшно кричит благородный олень, потерявший уже завоёванную самку, вызывая на бой подлого невидимого соперника, который, пользуясь случаем, страшась прямого вызова, воровато увёл его достояние.
И она, не раздумывая, без тени сомнений переправила текст тому, к кому спешила сначала в кафе, а после обязательно в одну из их с мужем квартир, где уже третий месяц шёл ремонт и куда супруг заезжал лишь по утрам, проверить сделанное и выдать ценные указания доблестным корейцам, безропотно выполнявшим любые пожелания хозяина за отдельные деньги. У него всегда и всё шло по плану, ей, ведущей полухаотический образ жизни, трудно было понять подобное, но зато она умело пользовалась этой странной, по её мнению, чертой характера и даже находила заведённый порядок вещей весьма удобным. Сегодня рабочие отдыхали, что происходило до крайности редко, а значит незачем ехать в опостылевший "Якорёк", где без паспорта и лишних расспросов сдавали вполне приличные номера по часам, но где всегда существовала опасность столкнуться с кем-нибудь из знакомых. По Владивостоку одно время даже ходила легенда о том, как муж и жена, занимаясь сексом в соседних комнатах этой гостиницы, каждый со своим партнёром, встретились при выходе, сдавая ключи и подрались, обвиняя друг друга в измене. О том, что в то время делали их любовники, байка умалчивала.
Её очередной новый молодой человек, как говорят современные подростки, действительно являлся молодым, по сравнению с ней. Он не походил ни на брутального русского самца, наподобие Алексея, ни на мальчика-херувима с полотен старых фламандцев, всё выглядело вполне обыденно, начиная от частей тела и до банальной получасовой дрёмы после секса, но всё-таки, что-то цепляло. Когда они только начинали встречаться, тот смотрелся совсем уж вялым, каким-то озадаченным, без энтузиазма, тогда она не очень-то верила в возможность развития связи, в развитие связи до состояния своей влюблённости. Но это чувство само какими-то тайными ходами проникло в неё, хотя оно, наверное, всего лишь трансформировалось, переродилось из желания наперекор видимой оболочке мужчины расшевелить, заставить его поднапрячь свой тестостерон, взбодрить личность и тонизировать мышцы. И потому, несмотря на уже имевшегося друга сердца, на их практически ежедневные страстные встречи, внутренне она решила поиграть в ещё большую активность, в активность на гране возможного, в активность на грани саморазрушения. У неё появилась задача, сверхзадача, не просто затащить в постель этого представителя мужского пола, а ещё и выстроить с ним прочные, максимально долговременные отношения. Разница в возрасте составляла более восьми лет не в её пользу, это означало, что в любой момент он мог найти другую или просто развернуться и уйти в никуда, устав от назойливости, от необходимости совершать традиционные поступки ради бальзаковской дамы, а потому, требовались другие ходы и подходы.
Со стороны Наталии происходящее между ними представлялось затяжной карточной игрой, где она, в отличие от возможного любовника, поставила на кон, даже чуть больше, чем могла, чем стоило бы. Поражения не должно было быть, поражение унизило бы её, поражение сказало бы ей, что она уж совсем не та, что впереди незавидный удел стареющей матроны с присущей тем гонкой от настигающей старости, и постепенное неизбежное сползание в сторону уюта и домашнего очага с цветочными клумбами возле коттеджа и мирными тихими вечерами в кресле-качалке с наброшенной на плечи тёплой тужуркой. Осознание возникшей дилеммы добавило изрядное количество адреналина в затихающую после начала романа с Алексеем кровь. Но и его она оставлять не хотела, тем не менее он как-то сразу перешёл из передовой категории женской мечты в раздел надёжного тыла, а далее, ему мысленно готовилась судьба запасного аэродрома, которые, как известно, постепенно зарастают сорной травой и, в конце концов, приходят в упадок.
И дело-таки пошло! Внезапно появилась необходимость и желание посещать бассейн по три раза в неделю, разумеется, тут же вспомнили и воскресили, проштудировали всевозможные диеты, экзотические маски и даже физические упражнения для интимных частей тела. Наталья и в относительно спокойное время своей немного феерической жизни не забывала о внешности, ей нравилось, хорошо выспавшись, поутру всласть поваляться, не особо обращая внимание на бормотание телевизора, оказавшего услугу будильника, облить себя упругими струями тёплой воды, съесть совершенно скромный по калориям завтрак с неизменно крепко заваренным вьетнамским робустой, а затем пару часов посвятить уходу за собой. Три больших, соединённых под углом, зеркала с подсветкой позволяли разглядеть лицо, шею, волосы со всех сторон и пока, несмотря на несколько мелких, но всё же обидных моментов, они смотрелись достойно.
Пилочки, ножнички, щипчики, другие замысловатые предметы, не имеющие ни названия, ни смысла в мужском языке, блестящие до сияния под лучами ламп, аккуратно разложенные на будуарном столике непосвящённому в таинство инопланетянину могли бы показаться в лучшем случае инвентарём стоматологического кабинета на дому, а то и вообще пыточной времён разгула инквизиции. Но кроме названных и неназванных вещей для самоистязаний в изысканный набор достижения женского совершенства ещё входило и несметное количество тюбиков, баночек, коробочек с мазями и кремами, причём назначение некоторых из них уж и позабылось, однако их не выкидывали, щадили, видимо, они, как обереги, даже своим присутствием должны были ограждать хозяйку от возрастных неприятностей. Тут же в разнобой и небольшими шеренгами, группами толпились помады, духи, дезодоранты, наборы теней, другая краска для выхода в любую погоду и на разные случаи. Перед началом процесса наведения красоты до изысканного, слегка нарочито небрежного лоска,
Наталья всегда минут пять просто разглядывала свои парфюмерные и косметические сокровища, не прикасаясь к ним. Взгляд просто блуждал, он даже ничего не выбирал, он только настраивал женщину на творчество, запускал вздремнувший со вчерашнего дня механизм душевного экспромта, который позволит безошибочно определить, что именно необходимо сегодня, исходя из предполагаемых планов. Священнодействуя над собой, она не любила спешки, всё продумывалось и тщательно проделывалось, формируя выбранный на сегодня образ. Было бы, например, совершенным моветоном использовать агрессивный аромат и вместе с тем выглядеть душевно расстроенной особой, уставшей от превратностей судьбы. Подобный подход касался и всего остального, включая макияж, причёску, одежду, конечно, цвет и форму нижнего белья, а вдруг и его кто-нибудь увидит.
Жаркое в этом году лето совершенно высушило окружающий мир, включая и воздух, который сейчас, окончательно раскалившись от оплавленного асфальта, дрожащей стеной поднимался к спасительно-прохладной голубизне неба, создавая иллюзию, будто теперь женщина едет по мокрой дороге туннеля с искривлённым пространством, со стенами из запылённой увядшей растительности. То ли разбитые бутылки, то ли фольга от сладостей, то ли зеркальные сколы щебёнки периодически били в глаза нестерпимыми по яркости тончайшими лучиками света, те, ударяя в сетчатку, вызывали короткие всплески резкой боли, от чего веки щурились и, несмотря на старание их владелицы, пытались совсем опуститься. Сейчас бы очень пригодились тёмные очки, но они остались лежать в машине, в бардачке, она просто забыла их ещё вчера, оставляя автомобиль на стоянке. То была большая оплошность, особенно если учесть, что впереди пара открытых перевалов, где морская даль обязательно обрушит в лицо сплошное серо-искрящееся сияние отражённого солнца.
Вообще это полезное устройство является одной из самых многофункциональных бытовых вещей, изобретённых хитрым человеческим разумом. Кроме основного предназначения, с помощью них можно скрывать первые едва уловимые морщинки, истинные эмоции, а ещё, совершенно не боясь осуждения окружающих можно проявлять своё любопытство, разглядывая того, кого действительно хочешь разглядеть, включая все части его прикрытого, полуприкрытого или, как иногда на пляже, совсем неприкрытого тела. Но они сейчас мирно дремали в своём уютном футляре из тиснённой замысловатыми разводами светло-голубой кожи и наверняка не догадывались, что их хозяйка в первый основной момент встречи со своим другом останется без должного прикрытия и не сможет досконально изучить его сегодняшнюю внешность и оценить душевное состояние. Кроме того, ей придётся более тщательно следить за проявлением собственных чувств, заставляя работать в нужном ключе не только губы, но и верхнюю часть лица.
Внешние атрибуты женской привлекательности, разумеется, основа любовной игры, особенно в начальный период, то, своего рода, заявка на место в сердце мужчины или хотя бы на другую часть его тела, мол, вот она я, вся такая гладенька, не больная, аппетитненькая, в том числе готовая к воспроизводству. Ты заметил меня, оценил, ты купился! А вот теперь покажи свою прыть, покажи, на что ты способен, что ты вообще стоишь в нашей жизни, и если меня оно заденет, только тогда тебе будет позволено прикоснуться ко мне, а может, и быть со мной дальше какое-то время. Но это канва, общеизвестная схема, а вообще всё гораздо сложнее, иногда даже романтичнее, отдадим должное нашим девушкам. Однако, с возрастом, в описанную последовательность, особенно после рождения детей, умные или просто опытные барышни добавляют ещё и моральную, душевную, духовную составляющие, связанные с внутренним миром претендентки, а иначе не выдержать конкуренции более молодых и от природы зовущих красавиц. Наташа всё прекрасно осознавала и выбрала беспроигрышное построение, основанное на инстинктивном стремлении любого здорового мужчины постоянно проявлять свою силу, силу не физическую, а, скорее, значимость, хотя бы для персонально этой женщины. А антиподом всякой силы, в человеческих отношениях, как известно, является слабость и обе эти составляющие, подобно штепселю и розетке, должны, по её интуитивному замыслу, составлять прочный контакт.
Физические недуги и отклонения, как известно, не самый лучший фон для первых встреч и последующего развития отношений, обычно мы сторонимся их, внутренне отторгая любое проявление уродства или хотя бы явного нездоровья в других. Сказывается выработанный веками, внедрённый в гены страх того, что и тебя может постигнуть подобная участь, боязнь заразиться, нежелание становиться таким же, способность сострадать - удел уж совсем немногих. Хотя почти все готовы бросить в шапку мелочь безногому калеке, не глядя в его опустошённые жизнью глазницы, суеверно откупаясь, таким образом, принося жертву, выплачивая дань, в надежде на то, что тот, который вездесущий, как бы его не называли, позволит тебе избежать подобной участи. А потому, ничего такого Натальей и не рассматривалось. Был выбран другой сценарий, основанный на сложной жизненной ситуации со множеством факторов, конечно же, непреодолимой силы, с её неспособностью в них разобраться или хотя бы как-то упорядочить. И не важно, в чём заключалась суть проблемы, имело значение лишь то, что она совершенно запуталась, расстроилась, растерялась, и ему, как спасителю, позволялось, разложив всё по полочкам, разумеется, проявляя недюжинный интеллект, решить возникшую задачу.
И он-таки клюнул, и он-таки остался горд собой, молодой мужчина ощутил себя героем, ему дали возможность почувствовать своё превосходство над этой особой, крутой по статусу, в дорогих украшениях, на совсем недешёвой машине и, по-видимому, с преуспевающим мужем. Подобные беседы в разных интерпретациях и вариантах происходили периодически с обязательной благодарностью впоследствии, когда она, якобы послушав его совета, получала если не необходимый, то уж точно достойный результат. Это технология, их много, это как подростка сажать на иглу, делать зависимым от тяжёлых наркотиков. Главное - уловить, понять, где его неприкрытое место, куда предусмотрительные родители и общественность не успели наложить тяжёлые броневые листы из легированной стали. Для подобного годятся не все, в обоих случаях, да и в любом похожем, нужно умение самому настроиться на человека, ощутить боль его кровоточащих ран, может быть даже мнимых ран, но для объекта воздействия обязательно кровоточащих. Такому сложно обучить, у такого даже имени-то, названия нет в языке основного населения страны, такое, как дар предвиденья, даётся от бога, и как предвиденье, то опасный дар, может даже страшный, в зависимости от того, в какую сторону качнут маятник жизненный путь и внутренние склонности человека.
И он-таки клюнул... Почти сразу выяснилось, что где-то там далеко, в районе хмурого Балтийского моря у мужчины есть жена с ребёнком, который тоже мальчик и ему почти столько-же лет, сколько сыну Наташи, и дело пошло ещё бойчей! Теперь при каждой встрече, ещё даже до интимной развязки, промеж прочего появлялись темы для обсуждения воспитания, здоровья, стрижки и прочего по отношению к их детям, то была уже почти общность, и неважно, что маленькие существа рождены разными матерями и от разных отцов, в долгих беседах они стали восприниматься как нечто целое или среднее, несмотря на несовпадение характеров и гигантское расстояние между ними. "Да, мужчина лучше знает, как воспитывать представителя своего пола... Да, я скажу обязательно это мужу, пусть и он задумается..." - таких фраз не звучало в их разговорах, но общий смысл, в отношении детей стал именно таким.
И очень скоро её молодого друга потянуло к Наталье, запущенный в вены искусственный препарат собственной значимости даже слегка преобразил его. Не то, чтобы его плечи расправились, но им точно стало тесно в рубашке банального любовника, способного лишь на секс и дежурные комплименты. Ему внушили и он, недолго сопротивляясь, поверил в свои способности тонкого психолога, властителя дум и душ человеческих, а такое не проходит бесследно, такое внутренне культивируется, лелеется. Оно, как и наркотик в крови, перестраивает личность, требуя постоянной подпитки, а, так как никто другой не догадывался о его вновь открывшихся возможностях, то встречи стали более частыми, отношения более тесными, вплоть до естественной точки. Смысл которой заключался в почти естественной привязанности к женщине годами постарше, но с приятной внешностью и достаточно энергичной в интимном плане. Разумеется, та точка знаменовала собой не окончание событий, а всего лишь разделение их на две основные фазы. Конечно, исходя из обычной логики вещей, должна возникнуть и третья фаза, а может, и множество других, но то будет после, где-то там далеко за горизонтом, о чём и думать-то не стоило, а сейчас любовники уже который раз стремились встретиться для наслаждения друг другом.
Особо спешить не имело смысла, женщина всегда ездила спокойно, ДТП не входило в её планы, это всегда дурной тон. Сейчас, после минутной слабости, нужно собраться, сегодня одна из первых интимных встреч с Сергеем, ей нравились первые встречи, в них столько страстности, столько самоотдачи с обеих сторон, столько яркости. Она подбиралась к ним как лисица, всегда выверенными шагами, всегда очень осторожно и всегда предвкушая возможное впоследствии удовольствие, но, несмотря на вышесказанное, она точно не вела охоту, она только общалась, даже когда сглатывала слюну в момент яростного или несмелого начала сексуальной игры, в момент поцелуев и раздеваний. Просто ей было необходимо общение, без него приходила депрессия, а в ней самое ужасное - после дней вязкого уныния, разбитости и головных болей, с подобным ещё как-то удавалось справиться, внезапно появлявшееся чёрное покрывало, плотное и непроницаемое даже для кислотных сверхультрамариновых цветов клубной светомузыки. Оно накрывало и укутывало с головой, оно замыкала сознание на самосозерцание, и доводило его до отчаянья от собственной обыденности, обыденности до непробиваемой тривиальности, несмотря на удачные, конечно же, прикрытия в виде семьи, достатка и другого прочего.
И даже сама мысль о том, что процесс созидания ею впечатления о себе, впечатления о собственном нестандартном образе, есть обычная пористая гипсовая лепнина, вместо векового мраморного эксклюзива, делала невыносимым затворничество или даже простое кратковременное одиночество. Даже если рядом находились сын с мужем, они, конечно, были главными, они всегда были важны, но лишь как умные, полезные в хорошем, настоящем кожаном переплёте книги, их уже давно прочли, причём ни один раз, и каждый день их приходилось доставать с пыльной полки и читать, читать и читать, потому что так принято... Заученными движениями и интонациями повторять перед сном стихи, склонившись над засыпающим малышом, уже не глядя на страницы "Федореного горя". Принимать привычные, возбуждающие и одновременно удобные для супруга позиции, а после идти в душ и возвращаться, когда он уже издавал храп и другие, ещё менее романтичные звуки. Таков нужный для всех из их ячейки общества ритуал, нужный для её стабильности и непоколебимости, нужный для социума, нужный для статистики, нужный даже для любимой страны, которая, и по сей день уверена, что именно на подобных структурах держится её гражданская мощь! Проще и примитивней того были лишь дежурные смены белья и чистка зубов поутру. Именно поэтому когда-то очень давно, лет семь, или больше, тому назад возникла необходимость в общении, другом общении, не связанном с базисными семейными ценностями, которые в своей стабильности вдруг превратились в механический абсолют трёх шестерёнок, не способный занять праздный мозг, кроме как никому ненужными и по-настоящему вредными копаниями на тему глобального предназначения в той жизни, что так удачно сложилась сейчас в материальном и моральном планах.
Тогда, давно Наташа как-то быстро и без особого, со стороны видимого напряжения достигла того, о чём сегодня ночами мечтают сотни тысяч юных дев из провинции и даже больших городов. Семья без нужды, здоровый ребёнок с нянечкой хоть на круглые сутки, средства на разумные текущие расходы, конечно достойная машина, раз в год отпуск вдвоём с незабвенным до отчаянья мужем за пределами родины, без повторений. Вся жизненная программа и её результат вместились в одно предложение нашего повествования и это есть достойный результат, потому что между буквами и строками замерли или попросту остались невидимыми, а то и просто непонятными многим ныне молодым цементирующие события нашей великой эпохи, эпохи тех, кому сейчас за сорок, тех, кто выжил в девяностые! Это и очереди за талонами на сахар, мыло, сливочное масло, это и торговля чужим товаром на рынке под общим названием Россия, это и поездки в Китай в составе группы для первой собственной закупки барахла в огромных с синими полосами сумках, это и пьяный таможенник, дышащий в лицо чесночным перегаром, лихорадочно трясущимися пальцами с обгрызенными ногтями, в подсобном помещении, сдирающий трусы вместе с колготками и кожей, это и многое другое, через что пришлось пройти нам, неугомонным, и нашим честным, несмотря ни на что, жёнам, из тех, что остались с нами или просто при нас.
И дай бог здоровья этим достойным женщинам за их долготерпение и даже некую покорность, мы прощаем им всё за их мужество, и простите нас, если сможете, вы, любимые наши и единственные, единственные до той самой гробовой доски, которая отделит нас, наконец, от мира нами созданного, в том числе..! Вы точно единственные, единственные, несмотря на девчонок в сауне, единственные, несмотря на слухи о рождённых от нас другими женщинами детях, единственные, несмотря на увлечения случайными студентками и даже несмотря на безумные подарки и поступки в отношении других, может быть даже более молодых и статных! Мы не бросим вас никогда, потому что вы жили с нами, нищими, без стенаний и причитаний в то жуткое серое время, когда все были равными, когда все были такими же и когда мы уже никому не доверяли, но хотели верить хотя бы в будущее для своих детей и делали его вопреки всему...
Счастья и долгих лет нам всем и хранит нас в том Бог, господа! Я верю, что он с нами!