Ночь уже сгустилась над вьющейся среди южных болот дорогой, по которой неспешно тащился караван. Ворон помог договориться Дилу с торговцем и тот разрешил менестрелю путешествовать с ними в качестве помощника. Конечно, он не преминул нагрузить мальчишку работой. Викроги не любят нахлебников, но зато ночью Дил спокойно спал, полусидя в повозке. Караван медленно подползал к границе. Впереди встали высокие белые стены охранной заставы. За ними начиналась земля расуров - Роктур. Первые повозки остановились у закрытых врат, по стене пополз короткий червь факелов, стражи встречали ночных гостей недовольной бранью. Дил с трудом разлепил сонные глаза, огляделся, соображая, где они. Хотелось спать, но остановка предвещала, что сон на ближайшее время отменяется. Менестрель спрыгнул с повозки и двинулся к торговцу, узнать в чем дело.
- По закону до рассвета караваны не велено пускать... - лениво и зло объяснял стражник через небольшое окошко в воротах.
- Но нам надо добраться до Аргу Матор* до темноты, мы не можем ждать! Я хорошо заплачу.
- Я сказал не велено! - гаркнул стражник и захлопнул смотровую щель, щелкнув задвижкой.
Торговец разразился отборной бранью. Дил с интересом наблюдал все это, но по-видимому помочь он тут ничем не мог. Юный путешественник занялся более интересным делом: он стал рассматривать величественные ворота и стену. Ворота напоминали гигантскую арку, увенчанную в самом верху короной из камней. Две узкие, не больше ладони, прорези в обеих створах закрывались прочными решетками и задвижкой. На одной половине врат красовалось изображение огромного животного, похожего на очень лохматого льва, а на второй половине - вставший на дыбы конь. Изображение создавал настоящий мастер. В темноте, при свете факелов, животные казались живыми и лишь пустые глаза да несколько вмятин явно от боевых орудий выдавали истину. Сами белые стены не имели никаких украшений, кроме торчащих колец для факелов, да выступающих зубцов вверху. Стена убегала глухой преградой далеко вправо и влево. И везде, сколько различал глаз, имела бойницы для лучников. Два стражника легко передвигались наверху, делая не менее четырех шагов, значит стена достаточно широка, чтобы вместить небольшое войско. Она явно предназначалась для обороны земель. Дил заметил одну странность. Бойницы для лунников были направлены и в сторону соседей, и в сторону своих земель. Сквозь узкие и длинные, почти в человеческий рост, прорези в стене виднелись кусочки звездного неба. Сзади к мальчишке подошел торговец.
- Иди, разожги огонь, охнардец, мы дождемся утра.
Дил кивнул и двинулся за сушняком. На болотах его найти не так то просто, но возможно, если знать как и где искать. Сбор немного затянулся. В темноте по болоту ходить опасно. Несколько раз нога охнардца проваливалась почти по бедро, и сам он едва удерживался, чтобы не нырнуть в вязкую жижу. Наконец, дело было сделано, и огонь яркими своими языками разогнал тьму.
- Сыграй, - попросил один из викрогов, кивая на лютню.
Над небольшим костерком, вязкими болотами, укрытыми словно одеялом белесым туманом, над величественно возвышающимися стенами северной оконечности Рактура, над головами сонных стражников в самое темное небо Шиндорина полилась тихая и протяжная мелодия. Дил играл молча, да и не было нужды петь, сама музыка складывалась в образы и рассказывала о непростом пути, об усталости странника и о далекой, но желанной цели. Викроги у костра молча вслушивались в протяжные звуки, их суровые лица сиановились задумчивыми, глаза пустыми. Именно такими пустыми глазами люди умеют смотреть внутрь себя, видя то, что было, что потеряно или оставлено за спиной. А милодия все лилась и лилась выскальзывая из-под умелых рук минестреля.
Утро прошло в сборах. После уплаты немалый прграничной, стражники открыли одну створу ворот с изображением коня, и караван неспешной змеей повозок двинулся в сторону Аргу Матора. Перед взорами викрогов открылась страна суровых конников Рактур. Вокруг расстилались широкие поля, зеленеющие пахучими травами. Редкие, но густые острова лесов поднимались на далекие горные гряды. Небольшие поселения со странными домами выстривались причудливыми кольцами и в центре каждого такого кольца возвышался шпиль храма. Дил глядел во все глаза.
- Что нравится? - спросил один из викрогов выталкивая из ямы вместе с министрелем застрявшее колесо повозки.
- Да, - отозвался парень.
- Видал какие у них селения? Даже самые малые стенами обнесены! И в каждом храм.
- На них часто нападают?
- Срседи? Нет... Это они от своих же за стены прячутся. У них не у нас, короли, рыцари, гурты. Раньше все было иначе, а сейчас... - викрог недовольно махнул рукой.
- Почему сейчас стало так?
- А кто их разберет, странный народ... И бог у них странный, - груженая повозка жалобно скрипнув накрнец-то выехала из ямы, вставая на все четыре колеса. - Да ты парень и сам все увидишь, когда в город прибудем.
На этом разговоры закончились, так как впереди показался небольшой конный отряд. Он довольно быстро сократил расстояние, преградив дальнейший путь.
- Среди вас должен быть менестрель, - сказал высокий воин, возглавлявший конников. - Мы обязались доставить его в Курван.
Караванщик недовольно оглядель викрогов. Отдавать непонятно кому и непонятно зачем менестреля ему не хотелось, но и препятствовать хозяевам в их желании не было никакого смысла, тем более что данное Ворону слово он уже выполнил: доставил Дила в Рактур.
- Зачем он вам? - спросил все тот же викрог, которые помогал вытащит повозку, повидимому он поникся к юному певцу глубокой симпатией.
Возглавляющий конный отряд воин испытующе глядел на спросившего, прежде чем дать ответ.
- Его хочет видеть наш нафр Ламбаред.
Дил не стал дожидаться пока из-за него разразится спор или чего доброго что похуже. Он взял свою лютню и пожитки, подправил сапоги и шагнул к конникам. Успокаивающе хлопнув по плечу викрога.
- Я готов следовать за вами, - сказал парень, поравнявшись с высоким воином на коне.
- Правильное решение, юноша... - отозвался тот и жестом указал направление.
Караванщик и викроги проводили их долгими и недоброжелательными взглядами, но в погоню не пустились. Если менестрель так решил сам, то так тому и быть. Каждый человек сам властен над своими решениями, сам выбирает свой путь и попутчиков.
Дил и его суровые сопровождающие на конях двигались в полном молчании. Парень тайком разглядывал лошадей и людей. Все воины крепкие телом, в кожных доспехах, очень белокожи. У каждого на плече красовалось круглое металлическое украшение с изобоажением наковальни и вертикально вогнанного в нее меча. Такие же круглые украшения Дил заметил и на узде коней. Сами же кони высокие, статные, вороновой масти шли легко и ровно. Таких красавцев врядли можно было бы встретить у викрогов, они ездят на низкорослых и мощных лошадях или быках с огромными рогами. Охнардцы же вообще предпочитают вайрутхов и больших снежных барсов. Да и ездят они довольно редко, в основном плавают по великому окоену. Дил молча восхищался дивными животными, что окружали его. Менестрель дождался, пока один из наездников отвернулся, и тайком погладил лоснящийся бок ближайшего коня. Животное мотнуло головой и повело ушами. Всадник едва заметно усмехнулся. Дил смутился, слегка опустил голову.
Вот так и бывает, единожды увидав, прикоснувшись, влюбляешься на всю жизнь. И не важно во что: женщину, животное, оружие, место... И после куда бы не завела судьба, тебя неудержимо потянет обратно, в то место, которое снится во снах, куда можно вернуться после долгого пути. Вернуться вместе со своим верным спутником, неся за плечами единственного защитника к нежным объятьям той единственной, чей образ теплом отдается в сердце.
Но пока у Дила не было ни женщины, ни животного, ни оружия, не было у него и места, куда он мог бы вернуться. Потому менестрель просто шел вперед в окружении конников расуров и думал о том, что ждет его впереди и далеко ли ушел недосягаемый Сохт. Дорога стелилась бесконечной лентой. Солнце уже встало прямо над головами, становилось жарко. Наездники все также неспешно ехали, гордо восседая на своих лошадях, а вот Дил устало тащил ноги. Бессонные ночи начали входить в дурную привычку. Силы менестреля таяли как снег у очага.
- Далеко нам еще? - прервал молчание Дил, обратившись к тому всаднику, что ехал впереди всех.
- Нет, - коротко ответил тот.
Парень замолчал, прикусив губу. Легко говорить тому, кто в седле. Он то не сбивает ноги в дорожной пыли. Дил недовольно пнул в сторону сухую ветку и очень удивился, когда ветка, яростно зашипев, кинулась обратно к его ногам.
- Берегись, - крикнул всадник, конь его заржал и встал на дыбы, но поздно змея, прокусив мягкий сапог, воткнула ядовитые зубы в ногу менестреля. Ошарашенный Дил смотрел как змея медленно отползла в сторону с дороги, словно только его и ждала. Место укуса начало страшно гореть, казалось что к нему приложили горящий факел. Накатила нестерпимая слабость, ноги менестреля подкосились, и он повалился в дорожную пыль...
Дил очнулся поздно ночью. Он лежал на дубовой кровати застланной белой простыней, укрытый мягкой шкурой. Из прикрытого тяжелой тканью окна пробивался лунный свет. Рядом с его кроватью в кресле дремала девушка. Менестрель осторожно спустил ноги вниз, во всем теле еще чувствовалась слабость, но жара в ноге уже не было. Он очень тихо прошел к окну. Луна полным ликом взирала на людей с небес. Значит, он потерял целую седьмицу. Дил тяжело вздохнул, оперся обеими руками в холодный камень и опустил взгляд. Он стоял на втором этаже небольшого здания, вокруг виднелись такие же каменные дома с арочными окнами, утопающие в темной зелени садов. И среди них черной громадой возвышался храм. С такого расстояния он производил особенно сильное впечатление. Гладкие отполированные стены черного камня поднимались высокой башней прямо к небу, втыкая в него остроконечный шпиль. К низу храм расплывался четырехконечной звездой. По ребрам звезды и дальше по бокам башни струились белые каменные канаты, они мрачно и жутко светились в темноте ночи, отражая лунный свет. Дилу стало не по себе, по телу поползли мурашки, а тонкие волосы на руках встали дыбом. В какой-то момент ему даже показалось, что от стены храма отлепилась некая фигура и поползла, стелясь, по мостовой города. Менестрель зажмурился, а когда открыл глаза снова, фигуры уже не было. Он облегченно вздохнул и поспешил снова лечь в кровать.
Тяжелый сон навалился на него как-то сразу, ему снились родные места, белая заснеженная равнина и отголоски далеких песен. Он брел совсем один, проваливаясь в снег почти по колено. Никого, только ветер гулко подвывая бил в лицо. Он шел без цели, пошатываясь под частыми холодными порывами воздуха. Белый снег искрился в свете луны. Но вот нога поехала. Под слоем снега оказался лед. Дил глухо вскрикнул, видя, как под его ногами раскрывает жадную пасть ледяная пропасть. Он отчаянно вцепился в невесть откуда взявшийся ледяной валун, но тот с жутким треском откололся и мальчишка полетел вниз, оглашая своим криком пустынное пространство.
- Проснись! - пробился из недр сознания голос Сохта.
Дил вздрогнул и открыл глаза. Уже светало, красные всполохи зари окрашивали розовым стены комнаты. Девушка тревожно трясла его за плечи.
- Проснись, - испуганно шептала она. - Ты так кричали, ург. Тебе снился плохой сон? Как ты себя чувствуешь?
Менестрель некоторое время бессмысленно смотрел на свою сиделку, а потом кивнул.
- Это был кошмар, видимо я чем-то прогневал богиню Талуну...
- А кто она? - с интересом спросила девушка.
- Кто, она?
- Талуна...
Дил некоторое время недоуменно смотрел на дочку хозяина. Как можно не знать таких простых вещей? Он, похоже, совсем забыл, что разные народы поклоняются разным богам.
- Я расскажу тебе, - помедлив ответил менестрель, - если ты скажешь, где я, кто ты и как я сюда попал?
Дил поймал себя на мысли, что совсем не знает, как общаться с девушками. Тем более с теми, которые ему нравятся. А эта девушка с каштановыми волосами и необыкновенно большими глазами была очаровательна в своей наивности.
- Меня зовут Голдвин, - ответила с улыбкой сиделка, - я младшая дочь нафра Ламбареда. Мой старший брат привез тебя семь дней назад, сказал, что тебя укусила древневая змея. Вообще они редко нападают и уж совсем редко лежат на дороге. У тебя был жар, и отец попросил меня поухаживать за тобой, пока ты не выздоровеешь. Местные знахари пускали тебе кровь, чтобы убрать яд из тела. Отец боялся, что ты не выживешь. Приезжал ург Сохт, справлялся о твоем здоровье, оставил какие-то травы и уехал.
- Сохт! - подскочил Дил. Но Голдвин придержала его.
- Да, ург Сохт был тут, они с отцом большие друзья. А тебе, ург, пока вставать нельзя, - девушка настойчиво уложила менестреля обратно на подушки.
"О, великий окоен!" - мысленно застонал Дил. Сохт был тут, а он в это время валялся в бреду! Путь впереди показался сейчас нестерпимо длинным, таким длинным, что не хватит никакого мужества и терпения преодолеть его...
- Успокойся, ург, - ласково сказала дочь нафра, - Сохт и мой отец договорились о тебе, думаю теперь, все будет хорошо...
"Ну конечно! - в отчаянье подумал менестрель, - что может знать о "хорошо" эта девчонка! Она поди из дома отца еще и не выходила ни разу, может только прогуляться до местных торговцев. Разве она может понять его? Разве может она понять, как изматывает вечная погоня за ускользающей тенью? Как тяжело брести пешком целый день и под дождем и под палящим солнцем, не видя конца пути? И как, не зная всего этого, она может рассуждать о том, что будет для него хорошо!"
Дил мученически взглянул в глаза Голдвин.
- Вам нехорошо, ург? У вас что-то болит? - засуетилась девушка.
- Нет, - грустно отозвался парень, - все в порядке...
Дочка хозяина дома долгим пристальным взглядом смотрела на менестреля и на всякий случай потрогала его голову на наличие жара, прежде чем успокоилась.
- Не грусти, ург, скоро силы вернуться к тебе, - сказала она, решив, что дело именно в слабости, - а пока ты обещал рассказать про Талуну.
- Талуну... - отрешенно произнес Дил.
- Да! - закивала девушка, заглядывая в глаза менестреля, словно любопытная кошка.
- Это Богиня сновидений. Если она довольна, то посылает ясные близкие сердцу сны, но если она рассержена, то накрывает человека черным покрывалом, насылая кошмары. Жрицы, что служат в ее храмах, способны видеть будущее, но мало кому они открывают то, что видели, - так уж было заведено у охнардцев о богах говорить либо торжественно, либо не говорить вообще.
- А она красивая? - спросила Голдвин.
- Кто? - опешил Дил и удивленно посмотрел на девушку.
- Ну, богиня ваша, Талуна... - смутилась дочка хозяина.
- Эээм, красивая... - несколько неуверенно ответил менестрель. При чем тут была красота богини снов он так и не понял, зато понял, что Голдвин что-то от него ждет. Девушка чуть опустила голову, глядя на Дила из-под бархата черных ресниц, и улыбалась. Дил глуповато улыбнулся ей в ответ. Пауза затягивалась...
Шаткое положение менестреля исправил громкий стук в дверь. Сиделка тут же встрепенулась и демонстративно занялась уборкой. На пороге появился тот самый воин, что возглавлял отряд.
- Я вижу, менестрель, что твое здоровье вернулось к тебе, рад этому. Тебя ждет на трапезу нафр Ламбаред.
Дил молча кивнул, откинул шкуру и поднялся с постели, услышав за своей спиной девчачье "хи-хи".
Улыбка проскользнула и на суровом лице воина:
- Думаю, тебе стоит приодеться перед встречей с хозяином дома, - сказал воин и покинул комнату. Дил опустил взгляд на себя и залился краской, он стоял в одной длинной рубахе, едва доходившей ему до бедра. Мальчишка одним махом вновь оказался на кровати, укрытый шкурой. Лицо его покрывало густым румянцем смущение. Голдвин победоносно усмехнулась, положила на край кровати заштопанную и выстиранную одежду, прошествовала к двери и, одарив менестреля томно-кокетливой улыбкой, скрылась из виду.
Дил облегченно вздохнул. Оказывается, общаться с девушками сложнее, чем приручить вайрутха. Ворон был прав, их не понять... Во всяком случае без достаточного опыта.
По нешироким, но длинным коридорам менестрель поспешил в трапезную. Весьма скромное убранство в доме компенсировалось изысканными фресками, гобеленами, решетками на окнах тончайшей кузнечной работы. Встречалось на стенах и весьма странное украшение в виде развешанного оружия. Преодолев коридор со множеством комнат, Дил спустился по винтовой лестнице на первый этаж и сразу же попал в большой зал посреди которого стоял длинный и большой стол. За столом сидел высокий и широкоплечий мужчина с голубыми глазами и русыми волосами. Он о чем-то разговаривал с воином. За его спиной висел зеленый стяг с золотым изображением наковальни и вертикально вогнанным в нее мечом. Когда Дил появился в зале, все замолчали, а хозяин устремил на парня испытующий взгляд. От него, как и от Сохта пахло силой - это менестрель почувствовал сразу.
- Проходи, гость, садись, поешь и выпей с нами, - радушно предложил хозяин дома.
- Благодарю, ург, - вежливо ответил Дил, садясь на выделенное для него место по левую руку от нафра. Не сказать, что стол очень уж восхищал богатством угощения, но еды было достаточно, чтобы насытились все присутствующие. Ели в молчании, несколько раз поднимая кубки с терпким молодым вином за процветание Рактура, за щедрость прародительницы Мелиан и за мудрость нынешнего короля. От вина Дил слегка захмелел его глаза как-то сами собой все чаще и чаще обращались в сторону юной Голдвин. Девушка отвечала ему улыбками и даже подмигнула один раз.
- Голдвин, - громко сказал хозяин дома, - я вижу, ты слишком хорошо ухаживала за нашим гостем, он от тебя взгляд оторвать не может. Мне что подарить тебе коня и земли?
- Нет, отец, -испугано пролепетала девушка и быстрее стрелы умчалась из-за стола.
Мужчины расхохотались.
- Ты еще слишком молод, ург Дил, чтобы составить пару моей дочери, - хлопнул по плечу менестреля нафр Ламбаред, - и потом у тебя много дел... - лицо хозяина стало серьезным. Мужчины один за другим покинули трапезную, остался только Дил, старший сын нафра и сам хозяин.
- Итак, ученик, - спокойно произнес Ламберед, - мой друг ург Сохт просил за тебя. Я обычно не беру учеников, таково мое правило, но тебя ждет дальний и трудный путь. Это мой старший сын Берхтлаф, он тоже будет учить тебя, но в свое время. А пока ты начнешь работать со мной в кузнице, с завтрашнего дня.
Дил молча слушал хозяина, возражать этому человеку не хотелось. Если Сохт хочет, чтобы менестрель научился чему-то тут, значит, так тому и быть! Он примет обучение и приложит все усилия, чтобы преуспеть в нем.
- Как мне тебя называть, ург? - помедлив, спросил менестрель.
- Зови меня нафр Ламберед или мастер. Принимаешь ли ты учение, каким бы тяжелым оно не было?
- Да, мастер.
- Согласен ли ты уважать традиции моего дома?
- Да, нафр Ламберед.
- Согласен ли ты быть осторожным с моей дочерью Голдвин? - все тем же сурово-серьезным тоном спросил кузнец.
- Да... мастер... - смутился Дил.
Ламберед громогласно расхохотался и еще раз хлопнул Дила по плечу, да с такой силой, что мальчишку чуть не стукнуло носом о стол.
- Вот еще что, ученик, - вмиг стал серьезным хозяин, - никогда не подходи к храму Оласваллона, ночью жрицы культа уже искали встречи с тобой, Берхтлаф оставноил их. Я не знаю, чего они хотят, но они это не получат!
Менестрель молча кивнул, по спине у него побежали мурашки. Значит та фигура, что он видел этой ночью не плод его фантазии. Вот что больше всего страшит человека - неизвестность. Страх пути Дил уже преодолел, пустившись вслед за седовласым воином, страх смерти и неуверенность он преодолел в землях викрогов, исполнив спор и прыгнув через огонь, сколько же еще страхов придется оставить позади, чтобы стать готовым к тому неизведанному, к чему так стремится его внутренняя звезда*.
Рыцарь (вассал) - богатый воин имеющий благородный род, земли, приближенный к королю.
Гурт - рыцарь не имеющий земли, но приближенный к королевской особе.
Нафр - простой воин снискавшый славы в бою и получивший за это право быть главой "свободного" поселения.
Вайрутх - животное, напоминающее медведя с приплюснутой мордой и небольшими рогами на лбу. С виду животное очень неповоротливое, но на самом деле довольно быстрое. Может отлично преодолевать водные преграды с седоком на спине.