Виллерс Дженни, Морозов Илья : другие произведения.

Враг мой...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Знакомьтесь, сие есть Миройя охотница иствари. Когда будете читать помните не всегда то, что видишь, есть то, что есть на самом деле. Самые великие обманщики - это наши органы чувств. Повесть находится в процессе переписки и коррекции.

  ПРОЛОГ ПЕРВЫЙ
  Si vis pacem, para bellum (латынь)
  Если хочешь мира, готовься к войне
   Что значит день в истории вечности? Он даже не песчинка в пустыне, но именно один день перевернул вечность целого мира. В те дни Шиндорин сотрясали землетрясения, разные твари повылазили из своих нор, людские земли охватили пожары и мор. Гномы погрязли в войнах с орками и древними духами. Лишь перворожденные эльфы еще сохранял шаткий мир в своих пределах благодаря драконам времени, но ничто не вечно...
   Два величайших клана сошлись на большом совете в священном месте, чтобы решить дальнейшую судьбу рода перворожденных. Долгий и непростой разговор шел между ними, и не сходились решения. Спор разрастался, как грозовое облако в час ненастья. Слова словно клинки ударялись друг о друга, а воздух накалялся. И вот еще молодой сын главы одного из кланов сорвался, стрелой с тетивы спора и нанизал на свой клинок сына главы другого клана. Гром сотряс в тот момент небо, ибо эльф впервые поднял руку на эльфа. Мир погрузился во мрак на несколько долгих мгновений, и в гробовой тишине потребовал отец убиенного выдать ему убийцу сына его для праведного суда. Но отказ был ему ответом. И тогда проклял безутешный отец убийцу, а вместе с ним и весь клан его. Страшное то было проклятье, и мир содрогнулся от тяжести его. А под священной землей, где свершилось все это, в момент вознесения проклятья, предал один дракон времени братьев и сестер своих, ибо молод был еще слишком и внял нечестивым речам великой силы, пришедшей извне.
   Так свершилось разделение перворожденных и гибель драконов времени в мире Шиндорин. Так появились две расы эльфов светлые Авари и темные (проклятые) Истфари, которые и по сей день враждуют.
  
  
  
  ПРОЛОГ ВТОРОЙ
  Alea jacta est (латынь)
  "Жребий брошен"
  
   В полутому эльфийского леса Куватура, где могучие исполины темной кроной закрывали солнце, а юные деревца словно побитые временем роняли листву, подернутую дымкой, врезалось холодное голубое свечение кристалла охранника. Он источал ровный проникающий свет, открывая взору две величественные фигуры всадников, восседающих на огромных и лохматых белых зверях, которых не встретить в людских лесах, эти дивные животные были порождением магии леса, подкрепленной магией клана истфари, темных эльфов вышедших из пещер дивным давно.
   Эльф и эльфийка, одетые в роскошные изумрудные одежды, отороченные черными как сама тьма шкурами, держали в руках длинные копья, признак королевской власти. Перед ними, опустившись на одно колено и низко склонив голову, стояла юная охотница, наброшенный на одно плечо, черный плащ струился по телу и спадал на землю, почти полностью закрывая ее фигуру.
   На поляне царило молчание. Наконец звенящий и мелодичный голос всадницы разорвал тишину: "Миройя, с рождения тебя обучали наши лучшие мастера, настал момент, когда ты должна доказать, что была этого достойна или умереть. У тебя всего пять дней, охотница, помни это, ты должна привести пленника, человека или авари, он нужен для жертвы великому Куватуру. Иди и пусть сила кристалла поможет тебе'.
   Легким движением руки королева направила своего могучего зверя, и король последовал за ней. Взъерошив длинную белую шерсть, доходящую до земли, и поводя мордами, два огромных хищника исчезли из виду в зарослях, унося на своих спинах властью обличенных. Охотница подняла голову и смотрела им в след, кристалл медленно затухал, оставляя фигурку в черном плаще во тьме.
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ.
  НЕ ДОВЕРЯЙ НИКОМУ...
  
  
   Я покинула родной Куватур, он проводил меня холодным молчанием. Пять дней, всего пять дней было у меня на то, что бы выполнить задание или лечь на жертвенник самой. Такова судьба охотниц: или ты или тебя, закон жестокий, но действенный, лес никогда не останется без добычи, кристаллы пропитаются новой силой муки.
   Днем идти было бессмысленно, я вошла в человеческий лес, нарисовав вокруг себя круг, руки привычно шевелились, самая простая магия, магия жеста, всегда приходила на помощь охотникам. Деревья недобро зашумели, почувствовав чуждую им силу. Я оглянулась, тут уже вовсю царило лето с его ярким солнцем, слепившим мои привыкшие к родной полутьме глаза, с его теплом и духотой. Руки сами складывались в нужные заклятья. Наконец легкие водяные струйки вперемешку с огненными язычками обозначили края круга, теперь я была защищена от посторонних глаз и посторонней магии. Протянув тонкую нить заклятья до дороги, я наложила огненную ловушку на случай, если кто-то все же окажется поблизости. Теперь можно было отдохнуть, охотится лучше всего ночью, когда зрение и слух обострены, когда сила многократно возрастает, питаемая прародительницей тьмой. Растянувшись дикой кошкой в своем невидимом убежище, я накрылась плащом. Сон как всегда пришел быстро...
  
   * * *
  
   Утонченный юноша истфари, чьи волосы могли бы поспорить с самой ночной темнотой, а глаза отливали золотыми огоньками, придерживал коня на лесной дороге. Дагги, посланец короля выполнил уже столько опасных поручений, что научился не спешить там, где скорость могла быть принесена в жертву наблюдательности. Оказалось, что не зря, ловушку он успел заметить вовремя.
  - Миройя! - мелодичный голос его полился в тишине леса. Охотница была где-то рядом, он чувствовал.
   Зов, пришедший сквозь туман сновидений, сперва показался частью дремы, но в грудь толкнулось сомнение, настоящее чутье охотницы подсказало, что этот зов пришел из внешнего мира. Я открыла глаза, мгновенно разогнав тонете сна, и резко, бесшумно вскочила на ноги, приняв боевую позицию. Все это произошло так быстро, что невидимые нити наложенных охранных заклятий зазвенели как натянутые струны, этот звук мог бы услышать даже ученик мага не получивший первую ступень, и если бы тот, кто позвал, был бы настроен воинственно, то в следующий момент в меня могло бы полететь боевое заклятье.
   'Совсем разучилась контролировать себя! Умереть хочешь', - отругала я себя, выдергивая из ножен два метательных ножа, верных спутника, любимое оружие не раз спасавшее мне жизнь во время тренировок.
   Мой чуткий слух уловил фырчанье коня и хлюпающие звуки переступающих по дорожной грязи в нетерпении копыт. А голос всадника показался странно знакомым, и потом, кто мог знать истинное имя? Даже темные сородичи знали меня как "дикую кошку". Я медленно вышла на дорогу и, узнав всадника, тут же склонилась в почтительном поклоне.
  - Мастер Дагги, мое почтение.
   В груди похолодело, а по спине прошлась волна озноба, страх редко посещает смелых, но не бояться ничего - это значит быть безрассудным, а это слишком большая роскошь, для того, кто призван убивать.
   Зачем он тут, почему король и королева послали его за мной, да еще назвали истинное имя, делающее меня более уязвимой для его заклятий, какое задание они ему дали, неужели следить? Я должна была пройти это задание одна, так почему тогда он тут? Или это просто случайность? Нет, случайностей не существует, случайность - это хорошо продуманный план судьбы. Или может быть кто-то оклеветал меня и теперь мне грозит жертвенник, вместо возможности доказать, что я могу быть истинной охотницей. Липкое ощущение страха, казалось бы чуждое истфари, обволакивало мою согнутую фигуру.
   Дагги спешился и присел на древний пень, который своими корнями вздыбливал почву дороги, словно огромными щупальцами.
  - Охотница, - начал он неспешно и тихо, - повелитель передает тебе свою волю.
   Мальчик повернул руку и на тонком изящном пальце блеснул перстень с печатью, я молча слушала посланца с должным вниманием, не убирая однако из напряженных рук, ножей. Голубой огонек, частица кристалла охранника, спрятанная в перстне чуть заметно на мгновение осветилась, что доказывало, что сказанное тут будет правдой. Король редко давал свой перстень, и если он доверил его кому-то, то речь пойдет об очень тайных и важных вещах! Дагги сделал паузу, глядя на меня, он всегда любил церемонии, мне пришлось опуститься на одно колено, в ладони врезались рукояти ножей, так сильно я сжала руки. Удовлетворившись, посланник продолжил:
  - Имя жертвы известно. Это Робин, подмастерье придворного чародея во дворце князя Чемиша. Повелитель не захотел говорить имя, ты знаешь, что у леса есть уши, а с этим человеческим ребенком связана слишком большая тайна. Робин наследник короля этих презренных, грязных людишек, но самое главное, он рожден от светлой аварии. По пророчеству в день совершеннолетия он не только возглавит земли отца, но и соберет большую армию, а это не в интересах Куватура. Робина надо выкрасть незаметно, чтобы и тени подозрения не пало на нашего повелителя. Владыка желает, чтобы еще до того, как Робина положат на жертвенный камень, он открыл нам тайну искусства мечного боя, известную как "клинок света". Одно из главных искусств, унаследованных им от матери. Такое задание по тебе, охотница?
   Дагги замолк и прикрыл глаза, его рука скользнула под плащ.
   "Робин", тихим эхом повторяла я за посланцем, что бы лучше запомнить имена и названия, "Чемиш", "клинок света"... Воистину судьба хитрая и капризная дама преподносит самые неожиданные сюрпризы. Некоторое мгновение после вопроса я молчала, внутреннее чутье снова подсказало, что выбор у меня не велик и откажись я, и смерть настигнет меня тут же. Чаши весов решения колебались как под сильным ветром, но эльфийская гордость взяла верх. Отказаться значило бы признать себя неспособной охотницей, а этого я позволить себе не могла. Тонкие губы сжались в линию, глаза зелеными изумрудами сверкнули, согнутое тело подрагивало от напряжения.
  - Я берусь за задание, будут ли еще указания, мастер, или может быть наставления в дорогу? - как же я не любила этого своего учителя, слишком успешного и умелого для своих лет, слишком быстро ставшего выше и ближе к повелителю, и раньше всех заслужившего уважение и почет. Этот мальчишка был безжалостен в учении, он применял самые подлые и самые коварные выпады, использовал самую изощренную магию, он был не просто опасен, он был очень опасен.
   Дагги смягчился и коснулся моей руки.
  - Клянусь тенью Древних, я бы хотел отправиться с тобой и разделить тяготы охоты и сладость победы. Но мне нельзя. Указаний больше нет, мы полагаемся на твое чутье и твою удачу. Наставления? Пожалуй. Люди слабы, хотя и стремятся это скрыть. В окружении Чемиша можно найти немало алчных, которые за золотую монету продадут своего предводителя. А потому прими вот это.
   Мальчик-эльф, достал довольно увесистый мешочек с золотом. Я равнодушно приняла его, в мешочке позвякивали монеты. Приторочив кошель к петле на своем поясе, я вновь склонила голову.
  - Спасибо, учитель, - ответила я на пылкую речь, если бы только он знал, как каждый раз медленно поднималось во мне раздражение, когда он был рядом, как тяжело я переживала подчинение, такому вот выскочке. Я всего лишь охотница, не подтвердившая свой статус, а он, родившийся много позже меня, проживший много меньше, уже стал мастером и даже в присутствии короля с королевой мог лишь склонять голову, а не вставать на одно колено.
  - И еще, - продолжил посланец, - повелитель передает тебе вот этот кинжал. Руны на лезвии гласят, что любой владеющий им нанесет неотразимый удар любому бойцу, даже самому опытному и сильному. Но есть одна опасность, если ты поднимешь этот кинжал против того, кто еще никого не убил, то вместе с противником умрешь и сам.
  - Спасибо, - прошептала я, дрожащими от волнения руками принимая воистину королевский дар. Смертоносное оружие обожгло ладонь, знакомясь с новым владельцем, изящный рисунок, покрытый рунами осветился зеленоватым светом, чувствуя руку способного убить. Я много слышала об этом зачарованном оружии. Его создал черный рыцарь, для него целый лунный путь от тонкого месяца, до полной луны и снова к тонкому месяцу, десять гномом ковали лепесток, а потом изящным узором покрывали рукоять из кости дракона. Говорили, что темный рыцарь принес в жертву младенцев, когда накладывал чары на свое оружие. Этот кинжал в сокровищнице повелителя всегда занимал почетное место, вместе с прочими редкими артефактами. Однажды я видела этот кинжал и еще тогда меня поразила идущая от него сила, но до сей поры я не могла и предположить насколько велика его мощь.
   Дагги встал и на прощание даже обозначил некий полупоклон.
  - Есть ли у тебя вопросы? Если нет, я последую своей дорогой...
  - Нет, мастер, я оправдаю доверие владыки, передайте ему это.
  - Прощай! - посланник одним движением взлетел на спину коня и снисходительно улыбнулся.
  - Прощайте, - как и положено я склонила голову чуть ниже все еще стоя на одном колене.
  - Ах да, один совет от меня лично. Мальчишка должен попасть на жертвенник ни мгновением позже указанного времени, но если и ни мгновением раньше, не велика беда. А вот если так получится, что у королевских палачей до церемонии жертвоприношения не будет времени его допросить и заставить поделиться секретом, а окажется, что ты знаешь уже все про "клинок света" и готова принести тайну в дар владыке, думаю, его милость будет такова, что тебе дадут статус мастера. Да только Робин похоже орешек не для твоих зубов, охотница! - рассмеявшись, Дагги Тер Дуатро пришпорил коня и скрылся в ночи.
   Мальчишка! Выскочка! Его слова сильно задели меня, рука сама дернулась к кинжалу, ярость ударила в вески. С большим трудом я сдержалась, что бы холодный и острый язык не лизнул спину любимчика судьбы. "Даже тени леса будут плакать, когда я буду доставать знания из этого человеческого выродка, а после я буду сидеть на советах по правую руку от повелителя, а не Дагги Тер Дуатро, я - Миройя Эиль Энтендиэль!" Проводив взглядом быстро удаляющуюся фигуру, я сотворила заклятье поиска. Перед внутренним взором сменялись картинки пути.
   Бесшумно, по кошачий изогнувшись, разведя плечи, я нащупала в кожаной сумке, притороченной к поясу, пузырек с оборотным зельем, два глотка вязкой, жирной, черной жидкости, легкая тошнота и головокружение, а потом боль, словно все твои кости в один миг начинают ломаться. Хорошо, что все это длится совсем немного, в молчаливой муке изгибается трансформирующееся тело и вот на лесной дороге уже стоит не темная истфари, а черная крупная кошка и только миндалевидные зеленые глаза, могли бы выдать в животном его происхождение.
  
   * * *
  
   Быстро преодолевая пространства в новом образе, я достигла дворца, ночь еще даже не успела пройти половину положенного ей пути и луна щедро светила с неба. Еще несколько мучительных минут обратной трансформы и около стены замка, прижимаясь всем телом к камням снова стоит охотница Куватура. Все точно, количество выпитой жидкости выверено до мгновения, теперь нужно было найти мальчишку и выкрасть его из замка. Однако в ушах еще стоит звон, а тело подчиняется плохо, нужны всего несколько мгновений, что бы все перестроилось. Однако этих нескольких мгновений мне не дали, острый клинок стилета уперся в горло.
  - Далеко собралась, бестия-перевертыш? - командир внешней тайной стражи, Фрасимах был как всегда на посту. Наемник прятался в одной из потаенных ниш, сокрытых в толще стены и незаметно проследил за мной.
  - Сильный человек поймал темную эльфу во время прогулки под луной? Дай взгляну в твои глаза, убери клинок... - непослушное еще после двух трансформ тело, когда каждое движение отдается глухой болью, дрогнуло само, без моего желания. Зеленые глаза сощурились, а на лице расплылась улыбка. Я слегка повела плечами, слова льются легко и непринужденно, а руки уже сотворили необходимый жест- проверку магических способностей у противника. Заклятье вернулось болезненным уколом, значит способности есть.
  - Я Фрасимах, вольный рыцарь, сейчас на службе у князя Чемиша и возглавляю тайную охрану. Лучше бы тебе рассказать, что за колдовство тут происходит. Глядишь, это и убережет от встречи с палачом.
  - Но я же сказала, - голос мой мягкий и зыбучий как песок, обволакивающий, прогулка под луной.
   За время своих странствий Фрасимах видел много чудес. И если темная эльфийка, а в этом можно было не сомневаться, створяет преображение под стенами замка, то даже сами боги могут убеждать наемника, что она просто "гуляет", но он не поверит. Фрасимах свистнул тихо, но протяжно, и откуда-то из ночи ему ответили таким же сигналом.
  - На тебя наведен арбалет, темная, - пояснил наемник, - не вздумай хитрить, не трогай оружия. Стрелок нас видит, но не слышит, так что говори свободно.
   Что же самый безопасный враг тот, который думает, что ты побежден, и ты в его руках. "Этот человек должен умереть", - лезла в голову навязанная мысль, зачарованный клинок, спрятанный у груди, кольнул кожу, словно говоря, что хочет напиться крови. "Нет!" - отогнала я желание, - "Сперва следует оценить на что он способен, возможно он мне пригодится..." Алчность, жадность, присущие людям и гномам, присущие оркам, но не присущие перворожденным эльфам. Золото, в мире наемников все решает золото, поблескивающая грань монеты, затуманивает взор и делает слова "честь" и "преданность" пустым звуком. Что же если бы я захотела, то и этот наемник и его помощник на стене умерли бы, один от заклятья, другой от просящего крови кинжала, но мертвым этот человечишка мне будет менее полезен.
   Я изобразила испуг, зеленые глаза поблескивали в ночи изумрудами, отражая свет луны. Медленный разворот, что бы оказаться лицом к лицу с противником, по шее легко прошлось лезвие, лишь в двух местах чуть надрезав кожу. Ощущение полного спокойствия, от осознания своего превосходства. Я улыбнулась Фрасмаху, развернула руки ладонями вверх, слегка приподняв их на уровень пояса, что бы наемник видел, что оружия в них нет. И сказала:
  - Скажи мне, вольный рыцарь, сколько стоит твоя свобода и твои обязательства? Достаточно ли щедр твой новый господин, твой хозяин, или может я ошиблась и у тебя нет хозяев? Сколько стоит твой клинок? И сколько будет тебе стоить эта капля крови? - я слегка подалась вперед, ровно настолько, что бы тонкое острие направленного на мою шею клинка, рассекло кожу, и по белой тонкой шее покатилась капля горячей красной крови перворожденной, а рука медленно скользнула к поясу и так же медленно поднялась уже с поблескивающими в лунном свете золотыми монетами.
  Человек не отвел взгляда, не отдернул руку с клинком. Но золото есть золото, и считать деньги всегда лучше, чем считать раны, пусть даже после победного боя.
  - Тебе нужен защитник? - наконец хмыкнул наемник, - мне так не показалось. Но если тебя интересует цена, изволь, пять больших золотых дайрамов за каждую седмицу, и мой клинок будет служить тебе во всех делах, кроме измены. Утром я примусь за работу, если цена не показалась тебе слишком высока.
   Наемник с честью? Я ухмыльнулась именно так, как могут ухмыляться только истфари, всем своим существом. Глаза снова сощурились, и смотрели прямо в глаза незнакомца. Охотничье чутье говорило, что этот человек нужен, его знания замка могут много ускорить воплощение замысла, а потом, когда я получу все что надо, клинок, спрятанный на груди, сделает свою работу. Однако стоит остерегаться он может быть опасен.
  - Я нанимаю тебя сегодня, Фрасимах, - на свет из мешочка появилось десять золотых монет и поблескивая перекочевали в руку наемника, - Я даю тебе десять дайрамов, и нанимаю тебя с этого мгновения. Но прежде чем ты покинешь замок, ты должен привести мне мальчишку, который проявил неуважение к нашему повелителю и украл одну вещь, принадлежащую моему народу! Он должен ответить перед темными за этот поступок, согласно НАШИМ законам. Зовут его Робин. Я жду тебя на рассвете, а вот лишние глаза и уши нам не к чему.
  Я использовала самое смертоносное заклятье из арсеналов некромантии, мгновенно отнимающее жизнь и разлагающее тело в считанные мгновения. Мой слух уловил тяжелый последний выдох умирающего и тихий глухой удар арбалета о каменный пол. Такие заклятья отнимали много сил, и если бы сейчас новоиспеченный телохранитель решил бы меня убить, то смог бы это сделать, не смотря на всю мою выучку и мои способности. Это был большой риск, но порой нужно рисковать, что бы дело продвигалось быстрее, если бы я только не была так ограничена временем. Острие клинка все еще упиралось в мою шею.
  - Зачем ты его убила? - Фрасимах был хладнокровен, даже голос не дрогнул. - Он был глупый и простой служака, любитель выпить лишнюю кружку эля. А теперь мне придется как-то объяснять его смерть. С чародея станется почувствовать следы боевой магии над телом. Ах, как неосмотрительно... - Фрасимах, иронически качая головой, убрал кинжал.
  - С каких это пор наемники так красноречивы и осуждают действия хозяина? - мое лицо покрыла маска высокомерия. Этот жалкий человечишка смеет указывать охотнице истфари, перворожденной как ей стоит поступать! Однако, он кое в чем прав и местный маг мог проследить тонкий незримый путь от сотворившего заклятье до самого заклятья, как и следы этого заклятья, потому отдавая последние силы я потянула, оторвала и перекинула тонкую нить заклинателя на некроманта, которого видела в пути. Сделать это было непросто, и потому на почти белесой коже у висков выступили маленькие бисеринки пота, а голова закружилась, я с трудом удержалась на ногах.
  - Не волнуйся, вольный рыцарь, - собственный голос я услышала, словно он доносился из далека, но ощущение реальности быстро возвращалось, - заклятье приведет мага к некроманту, а само заклятье из арсенала абсолютной некромантии, так что в сотворившем его сомнений не возникнет. Будем считать, что у темного мага были личные счеты с твоим воякой...
  - Так я потеряю работу из-за твоих десяти дайрамов, которые ты мне заплатишь один раз? Этих денег мне хватит на три седмицы, не больше, я люблю жить при самых дорогих постоялых дворах, а на утро требовать бутыль отборного вина. И потом, я никак не возьму в толк, Тени Владык, чем этот щенок перешел вам дорогу! Такой тихоня. И потом, темная, опасно связываться с некромантами. Не моё дело, но если ты решила всё свалить на одного из них, берегись мести, их сила особого рода и не всегда те, кто могут управлять мертвыми, боятся даже могучих эльфов.
   Рассуждения наемника про некромантов, я пропустила мимо своих изящных эльфийских ушей.
  - Заплатишь? Человек, я уже тебе заплатила, а ты взял и это значит: ты уже мой защитник, за эти золотые ты мне должен две седмицы, я лишь прошу привести мне мальчишку. Наши пути и наши желания, человек, тебе не ведомы, а значит, ты узнал ровно столько, сколько должен был или ты каждый раз спрашиваешь у своих нанимателей, зачем делаешь ту или иную работу... - нахальство человека объяснимо его несовершенством, а к низшим следует быть снисходительными, особенно если они могут быть использованы для великих целей.
  - Что бы сделать эту работу, мне нужен весь мешок, - наемник смотрел откровенно нагло.
  Мои глаза сверкнули в гневе, но голос остался ровным:
  - Я прощаю тебе твою наглость, и я отдам тебе остальное золото, но и возьму кое-что взамен, - зеленые глаза смотрели холодно и жестко, улыбка ушла с губ, перед Фрасимахом стояла уже не просто темная эльфийка, а настоящая охотница. - Протяни свою руку, Фрасимах, и стой смирно!
   Я ждала, что Фрасимах выполнит мое требование, однако он не торопился, а опять пустился в пререкания:
  - Что до мальчишки, то тут есть одна проблема. К нему приставлены "бестелесные", личные стражи князя. Я уж не знаю зачем, но двое из них всегда крадутся позади него, а они умеют отводить человеческий глаз от себя, потому их мало кто замечает. Опытные бойцы. И мальчишка никуда не выходит из замка без чародея. Но одна мысль у меня есть. Завтра чародей пойдет на ярмарку, прошел слух, что в наш город заглянул торговец древними манускриптами и завтра выложит свой товар. Ученик конечно же последует за учителем. Я займу разговором чародея и у тебя будет время очаровать мальчишку. Подумай, чем ты можешь возбудить его разум настолько, чтобы он захотел увидеть тебя снова и выпросил у учителя право тебе войти в замок. Иного пути я не вижу, - с некоторой опаской наемник наконец-то протянул руку и замер...
  - Ты насмешил меня, Фрасимах, ты хочешь, что бы я заплатила тебе за работу, которую сделаю сама? Неужели ты думаешь, что я настолько глупа? Тебе нужны деньги, а мне нужен мальчик и ты достанешь его для меня, - произнося эти слова, я достала один из особенных ножей, которые носила всегда с собой: специальный нож некроманта, этой магии меня учили особенно усердно, и дольше всего меня учили самой смертоносной и действенной ее части, магии крови. Нож имел обоюдоострое лезвие и желобки, проходящие посередине и до самой рукояти, в рукояти были сделаны два отверстия через которые кровь жертвы могла проникать в специальную, спрятанную внутри рукояти склянку. Кровь, хранимая в таком ноже, никогда не остывала и никогда не сворачивалась, ее можно было использовать для заклятий. Сейчас я подняла руку наемника и с нажимом провела по ладони. Кровь быстро потекла по желобкам. Человек не дернулся, только сузились его зрачки, а кровь уже согрела рукоять. Мне не надо было много, достаточно было всего нескольких капель, что бы запечатать рот смертного так, что даже некроманты не смогли бы узнать то, что видел и знал он. Я спрятала нож и выжидательно смотрела в глаза наемнику. Фрасимах перетянул платком пораненную ладонь. В его глазах читалось недоверие и тщательно скрываемый страх:
  - Мне нужны деньги, но не такой ценой. Выкрасть мальчика из замка невозможно, даже мне. К нему не подобраться, как и к княжичу. Но я могу постараться незаметно провести тебя в замок. Сейчас. И указать коридор, ведущий к кельи мальчишки. Решайся, темная.
  - Хорошо, - ответ прозвучал спокойно, но внутри все клокотало от злобы, - идем, скоро рассвет. Деньги те, что я заплатила тебе, оставь за молчание, и еще ты поможешь мне выйти из замка, когда мальчишка будет уже со мной, я дам сигнал, ты его не пропустишь! - мои глаза сверкнули в ночи.
   Бестелесные войны, все усложнялось, об этих тварях я слышала не очень много, но говорили что они магические существа, обладающие невероятной силой и чутьем, справиться с ними сложно, но нет ничего невозможного. Придется потрудиться, клинок на груди снова укол кожу, я ответила ему глубоким вздохом. Дар короля должен был помочь. Нож с кровью наемника грел бок, этот нож мог отвести от меня незримых убийц, и направить их ярость на жалкого человечка, в целом и первый и второй вариант боя меня устраивали. Я легкими пружинистыми движениями, абсолютно неслышно, как могут ходить только истфари, двинулась за человеком.
   Фрасимах прошел с десяток шагов, ведя ладонью по шершавой крепостной стене, и остановился. Перед ним оказалась неприметная дверца, небольшая, но из очень толстого листа металла. Ключ у наемника был, и скоро мы проникли внутрь.
  - Робин вообще загадочный парень, - развлекал меня наймит беседой, ведя по подземным коридором и освещая путь факелом, - казалось бы, ему всё книжки читать, а представь, недавно он меня просил заняться с ним фехтованием. Я ради шутки взялся дать ему урок. Оказалось очень интересно. Он не имеет никакого представление о технике боя, о стилях атак и передвижениях, но легко пробивает мою защиту какими-то неуловимыми приемами. Как я ни бился, секрета мальчишки не разгадал. И воины, смотревшие со стороны, ничего не заметили. То есть дерешься с ним, и вдруг перед глазами сверкнет его клинок, как луч солнца, а в следующий миг он уже упирается в твое горло... - наемник остановился у развилки, - Вот этот коридор ведет к комнате Робина. Стража впереди. Где точно, я не знаю. Теперь не шуметь.
  Я слушала наемника молча то, что он сейчас говорил, было весьма полезно. Значит, мальчишка начал проявлять свои способности и память предков, значит, действительно было пора его забрать у людей, только великие тени леса знают, чтобы было, если бы он рассказал смертным о тайне "клинка света". Мы остановились, и я, напрягая зрение, всмотрелась в темноту коридора.
   Дальше мне предстояло идти самой, рука нащупала зачарованный клинок, а слова уже сложились в нужную магическую формулу, заклятье поисковик творилось тяжело, я много потеряла сил на заметании следа убийства вояки и теперь расплачивалась за это. Наконец тонкий, незримый для простого зрения, огонек повис передо мной в воздухе. Теперь можно было двигаться дальше, поисковик укажет, где спрятались стражи и у меня будет всего несколько мгновений, что бы их убить, пока они не убили меня. Огонек медленно поплыл в воздухе, и я беззвучно двинулась за ним, коридор был довольно длинным, а действовать надо было быстро. Кошачьи движения, плавно как в танце, тело послушно и расслаблено, что бы в любой момент собраться в одном главном рывке-ударе. 'Светлячок' задрожал обнаруживая стражника, на мгновение лишь осветив его истинное тело, полупрозрачный воин в боевой позиции с тонкими тенями крыльев за спиной, второй был чуть дальше и тоже был готов умертвить любого, кто посягнет на охраняемого или даже просто с недобрыми намереньями приблизится к нему. Клинок с чуть слышным шелестом вылетел из ножен и в мгновение нашел цель, первый страж, закричав голосом, слышным только магическим слухом, упал на каменный пол и растаял. Я не успела отразить удар, когда второй бестелесный направил свой невидимый клинок мне в грудь, но я успела увернуться и лезвие рассекло плече, кровь горячей струйкой потекла из раны, мы закружились в боевом танце, я с трудом успевала отражать атаки война, а о нападении не было возможности даже подумать, бой, казалось длился нестерпимо долго, а раненное плечо сделало меня слабее, но наконец бестелесный на мгновение замешкался и мое зачарованное оружие нашло свою цел. Этот умер молча и, так же как и первый, исчез во тьме. Путь был свободен, я оглянулась назад туда, где остался Фрасимах, наемника уже и след простыл, может это было даже лучшему, ему было незачем видеть и знать все.
  Зачарованный клинок нещадно жег руку, он был разгневан, оружие с собственной волей хотело пить. Я чувствовала его жажду, а если такие артефакты чего-то хотят лучше уж им это дать. Тонкое грани клинка скользнуло по раненому плечу, причиняя боль, я стиснула зубы, а по осветившемуся зеленым лезвию потекла красная горячая кровь, впитываясь в него, словно оружие и правда пило животворящую влагу. "Проклятый Дагги, он не предупредил, что подарок короля придется подкармливать!"
   Я прислушалась прежде чем войти, мальчишка не спал и это слегка усложняло задачу. Я надеялась увести его сны глубже и просто вынести спящим из замка, но это заклятье действовало только на спящего, если бы пришлось его применять на бодрствующем, оно могло убить, мне нельзя было так рисковать.
  
   * * *
  
   - Grundlinien der Philosophie des Rechts oder Naturrecht und Staatswissenschaft im Grundrisse... - Робин вздохнул и закрыл книгу. Заклинание, заданное ему учителем, было слишком длинным, путаным, а самое главное, непонятно для чего предназначенным. Оно не могли ни отогнать от замка дождь, ни вылечить больной зуб, вообще ничего. Но учитель твердил, что лишь постигая законы движения небесных тел, мы сможем угадывать Судьбу. "Интересно, а какая у меня Судьба?"- задумался мальчишка. Он видел себя в рыцарских доспехах, в красном плаще, во главе армии людей, эльфов и гномов, идущей на решающий бой. В своих снах он восседал верхом на драконе, но это было совсем невозможно, эти дивные существа давно покинули мир Шиндорина, а те, что не покинули, никогда не появлялись на поверхности, скрываясь в неизвестных каменных норах. Робин прислушался. В замке было тихо. Мальчик зевнул, стянул камзольчик, разулся и вскоре, будучи лишь в мягкой ночной рубашке, задул свечу.
  Каморка волшебника погрузилась в сумрак. Тишина. Лишь перекличка ночных караулов в дальних коридорах и на стенах замка. Юный волшебник лег, поворачиваясь с боку на бок, что-то неустанно не давало уснуть, внутри часто билось сердце. Робин беспокойно заворочался и сел в постели. Ученик волшебника почувствовал применение боевой магии, хотя и не понимал, что происходит. В решетчатый свод окна так же спокойно светила луна, ночь и тишина. Люди спят, лишь орки и гномы где-то ведут свою неутомимую ночную жизнь. Робин встал, зябко поджимая босые ноги, протопал до стола, разжег от уголька свечку и немного опасливо выглянул в коридор.
  - Эй, кто здесь? - шепотом спросил мальчишка, вглядываясь во мрак.
   Из темноты появилась темноволосая женщина с зелеными глазами, утонченные и очень красивые черты лица ее оттенял маленький светящийся огонек, одета женщина была в черный плащ и походную одежду из тонкой, но видно, что прочной ткани. Люди такую не носили. У ночной гостьи была очень светлая, почти белая кожа, настолько светлая, что казалось, она светится в темноте. На поясе виднелись ножи, а на груди поблескивали ножны. От женщины исходила сила, она явно только что использовала магию. Ночная гостья опустилась на одно колено перед мальчиком и заговорила:
  - Я истфари, меня зовут дикая кошка, мой юный друг, тебе грозит большая опасность в замке, несколько мастеров моего народа направлены, что бы убить тебя. Я пришла, чтобы спасти, но для этого тебе надо уйти со мной. Согласишься ли ты, что бы я стала твоим защитником и проводником, - голос эльфийки лился спокойно и плавно, лицо было серьезным и напряженным.
   Робин растеряно смотрел на девушку и ничего не понимал. Какие мастера? Как убить? Зачем?! За что?! Противоречивые чувства боролись в душе мальчика. С одной стороны, это была настоящая темная истфари, от которой веяло силой и обаянием, присущим только перворожденным. Будь он обычным мальчиком, то непременно бы поддался чарам доверия. Но в его жилах тоже текла кровь авари-матери, он умел различать хитрости, и кровь отца-короля, он умел сохранять волю.
  - Стража... - тихо, неуверенно позвал мальчик, не отрывая взгляда от коленопреклоненной девушки. И уже чуть громче - Стража!
  - Тссс, малыш, стража не придет, бестелесных больше нет. У нас очень мало времени, ты пойдешь со мной, мой юный друг, либо по своей воле, либо нет, - лицо эльфы чуть потемнело, словно внутри поднимался тщательно скрываемый гнев. Она очень медленно поднялась и приложила палец к губам мальчишки, а потом между ее пальцев что-то тихонько сверкнуло и горло ученика волшебника как будто приморозило.
  - Я лишила тебя возможности говорить, не обижайся, малыш, я спасу тебя хочешь ты этого или нет.
  Робин хотел крикнуть, и не мог, звук застревал в гортани выходя только сиплым выдохом. А воительница уже подхватила его и закинув на плечо, поволока в темноту. Мальчишке стало страшно, но это вывело его из ступора. Руками он обвил горло похитительницы и ногами заколотил её по спине. Рот не мог говорить, но челюсти двигались и вот сейчас зубы его впились в ухо эльфы. Истфари дернулась и скинула свою ношу на пол, она сильно тряханула паренька и зашипела наклоняясь к самому его уху:
  - Не смей нападать на меня! Если ты не хочешь, чтобы я лишила тебя возможности двигаться. Тонкий пояс оказался в ее руках, которым она очень ловко стянула запястья мальчишки, потом вновь накинула его на плечо и пружинистыми движениями побежала вперед совершенно неслышно. Для ученика волшебника становилось всё очевиднее, что это самое обычное похищение. Хотя он и не видел боя истфари с крылатыми стражами, но не сомневался, что эльфийка враг. Руки были связаны, ну и что? коленями и стопами он продолжил атаку спины похитительницы, дергаясь, как только позволяла ситуация. Мальчишка пытался кричать, но это пока не удавалось. Странно, но пока им не попалось ни одного дозорного на пути. В конце коридора воительница остановилась, король полукровка почувствовал творящееся заклятье. Похитительница замерла в ожидании чего-то.
  
   * * *
   Пропустив эльфу вперед в коридор, Фрасимах, тихонько попятился назад и пока темная была занята битвой, наемник ускользнул. Вскоре он был в караульной, в противоположном конце замка и усилено налегал на вино, играя в кости со сменными дозорными. Ему было важно, чтобы все видели и запомнили, что командир был здесь, пока в комнате ученика чародея произошли страшные события. Конечно, князь этого не простит и даст расчет за халатность. Но лучше выйти с расчетом, чем надеть свою голову на кол как изменник. Через некоторое время, начальник тайной стражи вздрогнул, в горло словно кольнуло острие клинка, и по шее потекла капля крови. Фрасимах быстро смахнул ее, пока никто не заметил, и, мысленно выругавшись, стирая выступивший от страха пот со лба, вцепился в крышку стола, пытаясь за эти мгновения решить, как спастись. И когда ноги сами вынесли его из залитого пивом и вином засаленного старого дубового стола, он понял: 'Я иду убивать князя! Смерть ему!' - заорал Фрасимах, размахивая палашом.
  Солдаты среагировали как надо. Не в первый раз тут кто-то упивается до такой степени, что начинает поносить господ, на которых у простолюдинов всегда было много обид. Все бросились на начальника, повалили на пол, отняв оружие, связали. Потом уложили на лавку здесь же, в караулке: 'Проспись командир, утро вечера мудренее', - произнес небрежно старый вояка, который бы сегодня старшим караула, и солдаты вернулись к игре в кости и в карты. Фрасимах, связанный крепкими веревками, дергался на своем невольном ложе...
  Сигнал и зов дошел! Я почувствовала это, но наемник не спешил, а времени заклятья сковывающего уста Робина было немного. Что же я была готова к предательству! Никогда не доверяла людям, они жалкие и продажные, слабые в своих помыслах, бедные в своих желаниях. Истфари хорошо видят в темноте и прекрасно запоминают путь. Я без труда нашла дорогу назад, покинула замок не привлекая к себе внимания. Мальчишка доставлял много неудобства, он усилено сопротивлялся, потому, когда мы оказались в безопасном отдалении от замка, пришлось ему связать и ноги. Я бросила полукровку в траву и достала нож с кровью наемника.
   Никому не позволено обманывать охотницу безнаказанно! Крови в ноже было достаточно для того, что бы совершить с десяток сильных заклятий, сейчас я намеревалась совершить только одно! Нарисовав магическую фигуру в виде звезды в круге на земле, и, усилив ее парой капель крови Фрасимаха, я вызвала призрачных червей, которые проникнут в тело наемника, причем только он будет это видеть и будут причинять ему чудовищную боль, а потом, лишив воспоминаний, распадутся. Это заклятье было хорошо тем, что тонкую нить от него невозможно было проследить, потому что она неизменно приводила бы к самому мученику. Когда магическим зрением я увидела уползающих в сторону замка дымчато-серых тварей, на лице расплылась хищная улыбка. Я испытывала наслаждение от того, что предатель будет наказан за содеянное.
   Зов постепенно слабел, но Фрасимах понимал, что это не повод радоваться. Вряд ли эльфа оставит его в покое. Разве что добыча для неё сейчас важнее торжества над беглым сообщником? Но темные не уходят без мести. И точно! Через миг потрясенный наемник наблюдал, как караулка начала заполняться мерзкими червями. Он попытался закричать, но кроме сдавленных хрипов ничего не вышло. А черви прибывали, вливаясь рекою через дверь, просачиваясь в окно и в каминную трубу. И неумолимо приближались к нему. Где сон? Где грезы? А где явь? Фрасимах в отчаянии приподнялся, насколько позволяли веревки, изогнулся связанным телом и со всей силы ударился головой о каменную стену. Небытие избавило его от кошмарного видения. Конечно, черви последовали за ним за грань сознания и там настигли свою жертву, но когда наймит очнулся под утро, он не помнил этих кошмаров.
  
  
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ.
  ЗАСЛУЖИТЬ ЧЕСТЬ, ПОТЕРЯВ ЕЕ ИЛИ ПОДАРОК КОРОЛЯ.
  
   Самое большое заблуждение человека в том,
   что он никогда не заблуждается.
  
   Ночь уже начала переваливать за середину, нужно было торопиться, река времени никогда не стоит на месте, она гонит волны вперед, что бы ты не делал. Повернувшись к мальчишке, я сказала: "Скоро ты сможешь говорить", - то что по-хорошему уже не получится, стало понятно еще в замке. Спустя каких-нибудь несколько мгновений окрестности огласил громкий крик, пронзительный детский крик о помощи. Я обернулась и увидела, как Робин укатывается куда-то, гнев с новой силой овладел мной, несносный полукровка! Вскочив, я бросилась вслед за ним и с трудом отыскала его в кустах. Одним движением я выдернула человека и вскинула его на плечо, от чего из раны опять потекла кровь, принеся его на поляну, я бросила мальчишку на землю и ударила его по лицу, гневно рыкнув:
  - Заткнись, полукровка! Или ты хочешь, что бы я напустила на тебя полчищу чудовищ? Твое благополучие сейчас зависит только от твоего поведения! Будешь слушать, что тебе говорят и боли не будет.
  - Да чего тебе надо? - вызывающе и громко спросил мальчишка, глядя мне в глаза - Ты всё врёшь, что меня спасаешь, я же вижу! - Робин задумался, не применить ли ему против меня магию.
  - И не вздумай, - не скрывая того, что читаю мысли мальчишки, произнесла я, - то, что мне надо, я все равно получу, хочешь ты этого или нет, ты смышленый малыш, но ты попал в очень нехорошую переделку, само твое рождение сделало тебя уязвимым полукровка, - разговаривая со своим пленником я подняла его на руки и промыла ранки, это было не обязательно, охотницы не проявляют жалости к жертве, но для меня этот мальчишка стал не просто жертвой он стал противником, врагом, а уважать сильных врагов темные хорошо умеют.
   Рассвет сметал звезды с небесного свода над головой, солнце разливало свой свет, обнажая и уничтожая ночные тени, день не лучшее время для путешествий с добычей, я вновь подняла мальчишку на плечо и двинулась к старым гномьим шахтам, тут их было очень много, покинутые жилища часто служили удобным пристанищем для истфари. Они хороши были и тем, что там можно было кричать, но тебя никто не услышит. Уходя с поляны, я уничтожила все следы сотворенного заклятья, магическая фигура давно погасла и сила из нее вся ушла. Черви добрались до жертвы, и я это точно знала. Плечо все еще болело, рана открывалась, кровоточила, клинок невидимого и мой собственный зачарованный клинок не давали ране затянуться, магия более сильная и древняя чем та, которой владела я, тонкими болезненными уколами напоминала о себе.
   Мы благополучно добрались до места, и полутьма ближайшей галереи скрыла меня и моего врага. Видеть в темноте для истфари не составляет труда, я двигалась свободно и вскоре дошла до большой пещеры, внутрь через сложную систему, построенную когда-то гномами, проникал тусклый свет, тут был зал советов, и своды большой пещеры украшали сложные замысловатые рисунки народа великого кузнеца. Положив мальчишку, я развела костер, вход в пещеру закрывали толстые и большие ворота, замок я запечатала. Бежать щенку было некуда...
  - Скажи мне: кто была твоя мать?- неожиданно задала я Робину вопрос.
  Видно было как мальчишка притих, задумавшись. От юного ученика волшебника тщательно скрывали все детали его происхождения, сведения о матери и отце, боясь, что это выведет на королевскую родословную. А подобный поворот событий мог стать причиной дворцовой интриги или даже заговора в борьбе за трон. Чемишу это было совершенно не нужно, но и избавляться от мальчишки он не хотел. Во-первых, любил, во-вторых, держал на тот случай, если его второй сын, хилый и недалекий умом, вдруг умрет.
  - Не знаю, - честно ответил Робин, - я о ней никогда не слышал, хотя иногда мне кажется, что она научила меня многому. Как будто припоминается что-то. А ты кто? Зачем ты напала на замок? Ты не боишься гнева Чемиша? Знаешь, как он поступает с врагами? Намедни заживо сварили в кипящем масле княжеского шута, которого перекупили для того, чтобы он отравил князя. Я не смогла сдержать смех, когда мальчик рассказал, как убили шута, и откуда у людей такие варварские замашки? Но потом лицо снова стало серьезным, глаза сузились, полукровка не врал, он действительно не знал своего происхождения, но память предков жила в нем сейчас сильнее чем когда бы то ни было.
  - Хорошо, малыш, ты не лжешь, я помогу тебе вспомнить все, вернее узнать, если ты успокоишься, я развяжу тебя, и мы вместе сотворим нужное заклятье, которое пробудит в тебе воспоминания предков, твой отец был смертным, но мать была перворожденной, авари, причем не просто авари, твоя мать была королева, как и отец. Я охотница истфари народа темных эльфов, мое истинное имя тебе знать не положено, но можешь меня звать "дикая кошка", на замок я не нападала, как видишь из замка я забрала только тебя, остальные меня не волнуют. Гнева Чемиша? Не смеши меня, Робин, охотницу истфари может поймать и убить только хорошо выученный эльф, даже сильным людским магам это не подвластно.
   Робин со всё возрастающим удивлением и недоверием слушал меня. Он никак не мог поверить, в то, что он полукровка, что мать его и отец королевских кровей.
  - А мои родители... отец... мама... они живы? - мальчишка пытливо смотрел в глаза, пытаясь угадать, солгу я или нет. Я разрезала веревки спутывающие мальчика, усадила его на некогда служивший столом камень, так же украшенный полуистершимися рисунками и села напротив.
  - Прежде чем я отвечу, зажги огонек, помогающий понять лжет собеседник или нет, ты ведь не доверяешь мне, - я знала что это самое простое заклинание, его учат в первую очередь людские маги, эльфам оно без надобности, они и так чувствуют ложь.
  - А как это? Зачем? Ой... - огонек сам собой зажегся, стоило мальчишке лишь подумать о нем. Робин был ошарашен, не мог понять, как у него это получилось и перевел взгляд с огонька на собеседницу.
  - Молодец, - похвалила я мальчишку, память предков так и лилась из него потоками, только дай волю, и он все вспомнит, словно это происходило с ним самим. Огонек над моей головой светился мерным голубоватым светом, - Если я солгу, он станет красным, - подсказала я, - итак, твои родители, отец родной брат короля, он был ранен в бою и попал в лес аварии Анрур, тогда они и познакомились, твоя мама и отец. Они любили друг друга очень, но среди эльфов запрещены браки с неравными, тем более со смертными, твоя мать зачала ребенка, тебя Робин, и была изгнана за это. Отец был убить наймитом, одним из наших, авари редко просят нас, о чем-то, но если просят, то хорошо платят. Твоя мать, прекрасная Эолинара, и сейчас жива, но магией своего народа отделена от тебя, она не может подойти к тебе, приблизиться и даже послать весть, такова ее плата за измену, - огонек все так же мирно светился голубым над моей головой, мне не было смысла лгать, - Ну что теперь ты готов принять память предков, готов довериться мне и сотворить заклятье? - Робин закрыл лицо руками и долго сидел неподвижно.
  - За что? - наконец всхлипнул он и посмотрел полными боли глазами, - за что мне, нет, нам всё это?! Ну кому мы плохое сделали?! - Робин стонал в бессильной ярости м отчаянье. Наконец, чуть успокоившись, он спросил, - как можно снять заклятие с мамы? За это я сделаю для тебя всё, что захочешь. Даже убью Чемиша.
   Я смотрела на своего "врага", от знаний которого завесила моя собственная жизнь, если этот малец убежит, я лягу на жертвенник, если я не узнаю его секрет, буду вечно служить таким как Дагги. Теперь у нас обоих появились свои интересы, Робин был непрост, он был смел, любой другой человеческий мальчишка на его месте был бы раздавлен, а этот держится. Я отругала себя, никогда нельзя привязываться к врагам, всех к кому я привязывалась либо уводили от меня, либо убивали, охотница всегда одна, одна среди соперников и врагов, учителя не щадили, ошибка в учении могла стоить жизни, а родители... Их я не знала, как не знала и любви, в моем арсенале была только гордость, отвага, хладнокровие и долг. Этому меня учили с рождения.
  - Снять заклятье можно, но это требует сложного ритуала, причем провести его можно только в лесу Арнур, ни тебя ни меня туда не пустят, малыш, к тому же нам нужна кровь аварии и кровь истфари. Обряд должен производиться в присутствии Эолинары, твоей матери и тебя, иначе ничего не выйдет. Тот кто совершил обряд великого отчуждения, а совершил его ни кто иной как сам король светлых эльфов, твой дед, хорошо все продумал. Ты хочешь невозможного! К тому же как провести сам обряд я не знаю, это знаешь только ты, но для того, что бы вспомнить нужно прочесть заклятье, что бы память вернулась к тебе, - в моих тонких руках оказались влажные руки Робина, я заглядывала в его глаза и все больше поражалась той силе, что спрятана в нем. Мальчишка терял надежду, но сила его духа не давала ему впасть в отчаянье:
  - Я сделаю всё, чтобы найти маму, - Робин всхлипнул и протянул мне руки, - твори своё заклинание, дикая кошка, я хочу, чтобы память ко мне вернулась!
  - Будет немного больно и страшно, но глаза закрывать нельзя!
   Я расчертила пол сложной фигурой, нанесла магические руны и символы, это было заклятье высшей ступени, оно требовало много сил и знаний. Каменистый пол покрыл тонкий, полупрозрачный, светящийся алым узор, я уколола ножом руку мальчика и несколько капель упали на рисунок, тонкие язычки пламени прокатились по узору желтоватыми всполохами, затем я поставила Робина в самый центр магической фигуры, сама встала рядом, тонкое лезвие скользнуло по раненому плечу и кровь, моя кровь, тонкой струйкой потекла по руке каплями стекая на зыбкие линии рисунка, от чего он начал изменяться и ломаться на глазах, охваченный пламенем. Мы стояли в самом центре бушующего огня, магического огня. Я крепко держала мальчугана за руки. Перед нашими глазами разворачивалась вся жизнь Робина от рождения, а потом! Потом потекли воспоминания его родителей и предков. Робин, один из немногих, кто понял и осознал, каково рождаться на свет, увидеть процесс рождения и мирооткрытия, но уже осмысленными глазами, а не как младенец... Когда заклятие сработало полукровка пронзительно закричал, словно тело раздирали раскаленные крючья. Мальчишка дернулся в судорогах, и с ужасом ощутил, как в него рекой хлынуло ЗНАНИЕ. Ужас быстро сменился восторгом, восторг эйфорией. Не всякий мозг выдерживает такой шквал, и будь Робин только человеческим детенышем, он бы сошел с ума. Но Робин был еще и наполовину авари, перворожденным и потому он выдержал. Боль отпустила.
  Я сама не услышала, как застонала в голос, невидящими глазами я внимала чужой памяти предков, каждой частицей своего существа испытывая все, что испытали Эолинара и ее возлюбленный, и дальше, все кто были до нее. Да я получила, что хотела, теперь я точно знала все про "клинок света" каждое движение, каждую магическую составляющую, но вместе с этим знанием пришли и другие, те которые не положено знать охотнице: любовь, понимание, счастье материнства и неизбывная мука разлуки, горе от потери и многое другое... Когда заклятье потухло, и пламя бушующее всего минуту назад как в жерле почитаемого гномами каменного горна великого кузнеца, превратилось лишь в тонкие еле различимые лини, я в бессилье упала на колени, подняв подернутые мукой изумрудные глаза на Робина. Сейчас мальчик мог убить меня без труда, память предков раскрытая мной давала ему весь накопленный боевой опыт, истфари давно утратили способность сохранять память предков, потому рождаясь учились заново как люди. Я была бессильна сейчас, я отпустила руки мальчишки, нет не мальчишки, потомка королей, великого война. Своими действиями я взрастила его так быстро, что даже тени не успели сдвинуться больше чем на локоть, я вернула отнятое оружие у врага и вложила ему его в руку, и теперь это оружие, этот клинок смотрел мне в грудь. Пещера казалось покачивалась, я стояла на коленях перед Робином, как раб стоит перед господином, гордость столько времени растимая во мне изничтожала мое сознание, а новый полученный опыт ломал мою сущность, сметая все преграды жестокого обучения охотницы.
   Мальчик удивленно окинул взглядом пещеру. Не взглядом затравленного обиженного ребенка. Но взглядом... повелителя? Нет, скорее будущего повелителя, будущего короля. Даже осанка его изменилась, став более строгой, царственной:
  - Ты многое успела выведать, - сказал он мне усталым, но в то же время полным скрытой силы голосом, - я должен решить, что с тобой теперь делать.
  - Мне некуда бежать, - мой язык сам произнес это, - хочешь убить? Убивай Робин, будущий король, ты знаешь, что после сотворения такого уровня заклятья я почти обессилена, вместе со своими знаниями ты впитал и мои знания. Теперь ты знаешь все! Это колдовство я никогда не использовала, в манускриптах не описано, что будет, если в центр фигуры встанет не один, а двое заклинателей. Я не знала, чем это грозит, но риск должен был быть оправдан... - я замолчала, тонкие руки опустились на еще теплый каменный пол, плечи поникли, я закрыла глаза в ожидании участи.
  - Ты знаешь тайны, не предназначенные тебе, - задумчиво повторил Робин, будто не слыша моих слов, - но убить тебя просто так я не могу, я слишком многим тебе обязан. Хочешь, сразимся на равных? Не сейчас, а как только ты отдохнешь. И тогда мечи рассудят. Один из нас умрет, а второй использует древнее знание и получит все.
  Я помолчала, мне даровали жизнь на время и возможность сохранить ее, но я уже не была уверена, что этот дар то, что я хочу...
  - Хорошо, малыш, мы сразимся с тобой, как зайдет солнце, а сейчас нам обоим нужен отдых и еда, - в потаенной нише всегда хранились запасы на случай, если пристанище понадобиться, я изъяла оттуда родниковой воды и тонкий хлеб, разломив его на две части, я протянула одну мальцу, а вторую взяла себе. Робин иронично глянул на меня и присел на камень напротив. От хлеба и воды он отказываться не стал и благодарно кивнул.
  - У тебя есть какие-то пожелания о правилах боя? Предложения? Или будем драться совсем без правил? - мальчишка огляделся и поёжился, здесь, в пещере он не мог использовать магию авари во всю силу, ему нужен был лес, чистый светлый лес, дарующий начало всему живому. Там мальчишка станет если и не неуязвим до конца, то несоизмеримо сильнее.
  - Мы же не орки, чтобы убивать любой ценой, это будет поединок, поединок до ухода одного из нас за серую грань, мы перворожденные, хоть в тебе и течет кровь твоего отца, эльфийское начало много сильнее. Мы будем биться по законам охотниц. Твой клинок против моего клинка, магия защитная и помогающая оружию, никаких заклятий высшего порядка. Бой будет не здесь, на закате я проведу тебя к скале "обнаженного сердца великана" вокруг нее человеческий лес, на самой скале есть большая площадка, вот там то мы и скрестим наши клинки, согласен? - я скрестила на груди руки, добавила, - даю слово охотницы, что не стану использовать против тебя "клинок света"... - внутри меня как под ножом медикуса извивалось то, что некогда было охотницей, это заклятье сотворенное мной сломало, смело и изменило саму мою суть. Теперь я и сама не знала кто я, не знала чего хочу, все прежние стремления и порывы казались смешными... Я усмехнулась самой себе, так бывает, когда в руки несмышленышу попадает могущественный артефакт...
  - Ты слишком много знаешь, охотница. Слишком много, - задумчиво сказал Робин на упоминание "клинка света", - поэтому двоим нет места на земле. Сын короля не испугался поединка, ведь теперь все секреты аварии и охотницы истфари были сплетены в его сознании, и он представлял, какие заклинания и как я могу использовать, а так же он освоил и все известные мне воинские школы боя, - В лесу я буду сильнее, чем сейчас, - честно предупредил он.
  - Я знаю это, будущий король, но и ты знаешь, что я буду сильнее на закате и ночью, мы будем в равных условиях, не забывай я тоже эльфа... - Я улыбнулась, впервые открыто и спокойно, в душе поднималась уверенность в чем то очень важном, пока осознание этого важного не пришло, но я точно знала, что оно придет во время боя.
  - Если мы равны, это хорошо. Да рассудят нас тогда Древние Боги. Могущество леса против вечности тьмы, - Робин вздохнул, - тебе никогда не было жалко тех, кого ты убивала? Наверное, попадались и беззащитные, и дети?
  - Нет, охотницы не знают жалости, я не многих убивала, в основном я защищалась сама в учении, в боях, все кто был мне дорог были либо убиты либо отделены от меня. Я еще не охотница, Робин, я должна еще доказать свое право носить это звание... - сейчас воспоминания причиняли муку, новые полученные знания сделали меня слабой и уязвимой для чувств. Я устало потянулась...
  - Поделишься плащом на ночь? - поинтересовался мальчик совершенно без просительной интонации. Он был в ночной рубашке, босиком, как и был похищен из своей комнаты. Я скинула с себя плащ и укутала мальчугана:
  - Ели ты дашь мне слово не причинять вреда, я сделаю кое-что, что согреет и тебя и меня, а на закате я тебя подниму для боя! Даешь слово полукровка?- я перестраховывалась, ведь сейчас еще одно заклятье и меня сможет убить даже младенец.
  - Было бы недостойно моих предков побеждать тебя обманном, - обиженно протянул мальчишка, - ты можешь не бояться до того мига, когда мы начнем бой и скрестим клинки. Да... клинки... Ты мне дашь оружие? У меня нет... - мальчишка зевал, а глаза закрылись сами собой.
  - Дам, - я улыбалась, память матери Робина, сделала меня сейчас заботливой и трогательной.
   Достав оборотное зелье, я проглотила несколько капель и изогнувшись телом преодолевая волну тошноты и головокружения, а потом и боли трансформы я обернулась большой черной кошкой, улегшись на каменистый пол, я движением головы подозвала к себе мальчика.
  - Ложись на мой живот и укройся плащом - сказала я Робину мысленно и была уверенна, что полукровка услышит меня...
  Робин наблюдал за процессом перерождения, не скрывая восхищения. Конечно, о том, что истфари способны на такое, он знал, но само таинство изменения материи и основы сущности тела видел впервые. Кошка была красивой, большой и грациозной, её мысли Робин понимал, теперь понимал. И эмоции тоже. И чувствовал, что она ему не врет и он в полной безопасности:
  - Сейчас, - мальчик бесстрашно приблизился к зверю и через минуту уже безмятежно спал.
  
   * * *
  
   Очнулась я на закате, солнце только начало свой путь к шумящим вершинам леса, а луна уже проявляла свой лик на темнеющей ткани небес. Полукровка все еще сладко и мирно спал, прижимаясь ко мне, вот-вот должна была начаться обратная трансформа, я видела восхищенные глаза Робина, когда он наблюдал первое перерождение, и решила, что ему стоит посмотреть и на обратный процесс. Тихонько задев мальчика лапой, я аккуратно поднялась. Робин проснулся от прикосновения и испуганно вскрикнул во сне, переживания, связанные с открытием древних знаний не могли пройти легко для мальчишки.
  - Уже время? - Робин сел и протер глаза, уставился на меня, - близится испытание наших сил?
  - Да, малыш, время пришло, пусть судьба решит, кто останется ходить по дорогам живых, а кому суждено уйти за серую грань, - я почувствовала накатывающую волну трансформы, искажающую мое тело. Всего несколько мгновений и на камне перед Робином опять сидела урожденная истфари, охотница темного народа. - Умойся, - указала я на тонкую струйку горного родника, просачивающуюся сквозь толщу скалы и падающую в каменную чашу. Робин черпал пригоршнями воду и лил себе на лицо, всё же поглядывая на меня в человеческом облике. Трансформация снова оказалась красивой и загадочной, но мальчик научился уже скрывать свои эмоции, не подавать вида. Утершись краем плаща, он предложил:
  - Завтракать наверное незачем. Да и нечего. Давай сразу в лес. Какое оружие ты мне предоставишь?
   Я достала несколько клинков, у меня их было три кроме того, что висел на моей шее, тот клинок я не предлагала врагу, этот клинок-убийцу я решила оставить себе. Все три клинка оказались выложенными на каменном столе на выбор мальчишке, только один из клинков так же как и мой имел потаенную магическую силу, этот клинок мне достался после моего первого убийства, я убила авари-мага, этот клинок вбирал в себя силу леса, он был сделан из особого металла, легкого и прочного, некоторые называют его мифрил, лезвие клинка слегка светилось в ночи белым. Этот клинок не сравнился бы с подарком короля по силе, но все же. Робин неспешно брал в руки оружие, рассматривал, потом гладил холодный металл и даже подносил мечи к уху и что-то слушал, закрыв глаза. Потом мальчишка начал шептать, перебирая клинки и опять слушать. Тянулись минуты, а он всё "разговаривал" с оружием, казалось, его совершенно не интересуют ни вес, ни заточка лезвия, ни балансировка, казалось, он ищет душу меча.
  - Вот этот! - наконец сделал он свой выбор, указав на один из клинков, - он ответил мне!
  Я не сомневалась, будущий король выберет именно клинок светлого мага, конечно иначе не могло и быть, душа леса, ее малая часть вложенная рукой мастера, изготовившего оружие, отозвалась на требовательный зов. О да, полукровка воистину стал совсем иным, он опасный противник, теперь это настоящий воин.
  - Все как пожелаешь, враг мой, склонила я голову, теперь иди за мной, нам нужно добраться пока солнце не село совсем.
  - Вперед, - тихо откликнулся Робин, - и да не дрогнет рука никого из нас.
  
  * * *
  
   Я быстрым шагом повела полукровку по коридорам и галереям, вскоре мы выбрались на поверхность. Взору открылся прекрасный лес с его шумящими деревьями, отсюда было видно скалу "обнаженного сердца великана". Мальчишка устремился вперед, и с каждым шагом в него вливалась сила Древних. Если в подземном каменном мире гномов магия, заметно слабла, то здесь всё менялось. Робин карабкался по крутым уступам, вдыхая утреннюю прохладу.
  - А кому ты служишь? И достоин ли твой хозяин того, чтобы ему служили? - неожиданно спросил он меня. Я остановилась, никто никогда не спрашивал меня достоин или нет тот, кому я служу, я была рождена что бы служить и в конце концов стать мастером и взращивать таких же как я безжалостных убийц.
  - Я охотница темного леса, - с сомнением в голосе сказала я, - я дала свою жизнь и свой клинок для служения своему народу и его королю. Я не ведаю всех помыслов властедержащих, и не вправе сомневаться в их достоинствах. Слова, которые я сказала полукровке, произнесла прежняя Миройя, не заслужившая звания охотницы темная воительница, ищейка и убийца на службе короля.
  - Так ли уж велик король, приказавший похитить и принести в жертву маленького мальчишку? - удивился Робин, - чего стоит величие, убоявшегося ребенка. Ты не тому королю служишь, истфари. Вернее, служишь совсем не королю.
  - Ты не понимаешь, лес умрет без жертв, это не лес светлых, мой враг, это Куватур, его сила возможна, только если кто-то будет приносить свою кровь и жизнь на алтарь, питая его болью и мукой, иначе лес погибнет, а с ним погибнет мой народ...
  - И часто лесу нужны такие жертвы? - с сомнением смотрел мальчишка, - сдается мне, тут что-то не так. Лес, даже темный, не может жить муками и болью, любой лес содержит жизнь саму в себе, она не может быть ни светлой ни темной.
  Я чувствовала как сомнения все сильнее охватывают меня цепкими лапками, начинают царапать уверенность и изничтожать ее, этого допустить было нельзя, я хоть и уважала врага, но я должна была хотеть его смерти, что бы выиграть.
   Солнце уже наполовину утонуло в дальнем лесу, а луна все ярче разливала свой бледный свет. Лес грозно шумел, словно могучий великан, от ветра по кронам шли волны как по широкой реке. А тем временем мы окончили восхождение, утвердившись на площадке на вершине утеса.
  - Хорошее место для поединка, - одобрил юный потомок короля.
  - Хватит разговоров, - пытаясь сохранить спокойствие, произнесла я, - начнем бой!
  - Пожалуй что начнем, - спокойно, как взрослый, ответил Робин и поднял клинок, - но если тебе повезет, помни, темный лес порабощен неведомыми силами, чуждыми как нашему народу, так и вашему. Он нуждается в освобождении, - мальчишка шагнул вперед и нанес первый удар, я отбила, и поединок начался, луна бледная покровительница освещала своим тусклым светом двух сошедшихся врагов.
  
   * * *
  
  В смертном бою сошлись двое, нет, это были не темная эльфа и полукровка светлый эльф царственного рода. Это были не будущий повелитель Анрура и охотница Куватура, в смертном бою сошлись два наделенных силой клинка, один щедро питаемый умениями и магией своего носителя и другой наделенный разумом, носящий в себе своего создателя, клинок-вампир. Клинок в руках Миройи светился холодным зеленым светом, в нем был заключен некогда могущественный воин-маг, чья ненависть описывалась в легендах и манускриптах, укушенный вампиром, он стал проводить опыты над своей сущностью, пытаясь создать непобедимое оружие и в результате заточил себя в нем. Бой казалось длился вечность, если бы кто-то видел его со стороны, то ему бы показалось, что сама тьма сошлась со светом, всполохи зловещего зеленого света вокруг тонкой, женской облаченной в черное фигуры, и белесые дуги вокруг, маленькой, но подернутой слепящей золотистой дымкой, фигурки мальчика. Противники были равны, ни тот ни другой не мог одержать верх, они слились, как близкие друзья, не в силах разъять сверкающий вихрь, музыка сталкивающегося металла резала слух. Враги закрутились, поднимая вокруг себя облака пыли.
  Выпад, блок, поворот, снова выпад, бесконечно долгий бой, от которого накатывала волнами нестерпимая усталость и этот взгляд глаза в глаза. Руки и ноги сами знают что делать, тело живет своей жизнью и, если ему не мешать, оно сделает все верно, его очень долго учили. Робин сражался, наслаждаясь музыкой боя, пением клинков. Истфари была мастером, впрочем, и он знал все её приёмы и уловки. По молчаливому уговору, противники не пускали в ход наиболее опасные боевые стили, основанные на магии, мастерстве, опыте и древней внешней силе. Трудно сказать, чем бы закончился поединок, если бы под ногу Робину не попала предательская кочка, и тут же сквозь безумный вихрь клинок истфари с лязгом оттолкнул клинок маленького повелителя и тот отлетел в сторону. Магическое оружие устремилось к шее Робина, и лишь в последнее мгновение охотница сумела остановить руку, живая сущность клинка-вампира, была в ярости, руку нестерпимо жгло, но Миройя замерла в ожидании. Одного несильного движения хватило бы, что бы убить мальчишку-полукровку.
   Мальчишка глядел в глаза врага и не понимал, почему она не бьет. Противники застыли, и с нами застыл целый мир, даже ветер затих, природа ждала развязки, словно от исхода боя зависело ее существование. И вот клинок-вампир сам, помимо воли хозяйки, рванулся вперед, нанося удар в горло потомка королей:
  - Лес! Помоги! Спаси! - успел крикнуть мальчишка, понимая, что уже обречен и в следующий миг он умолк, клинок вошел в тело.
   Проклятое оружие! Ненавистный клинок, подарок, который казался чудом, превратился в проклятье! Охотница не боялась умереть, нет, но этот мальчик, Робин должен был жить, в момент, когда оружие-вампир вошло в тело полукровки, она поняла, что он должен жить, он просто обязан жить. Его судьба предрешена, он должен стать великим воином и великим королем. Он поможет снять проклятье с леса, может даже воссоединить народы аварии и истфари, как это некогда было. Сталь была не так страшна Робину, как заточенный в клинке яд ненасытной злобы. Клинок пил кровь, клинок пил душу. Робин, потеряв человеческое сознание от раны, сопротивлялся смерти своей волей перворожденного, но отступал шаг за шагом, все его светлые знания были бессильны против одного подлого тёмного заклинания. В отчаянье Миройя закричала, перекрикивая загудевший в ярости ветер, зашумевший лес. Природа протестовала против смерти!
  - Эолинара! Изгнанная королева Арнура, твой сын гибнет! Помоги же мне! Мне не спасти его одной, я готова отдать свою кровь, свою суть, помоги мне!
   Охотница подняла лицо, на котором второй раз в ее жизни выступили слезы, и воззрилась на луну, лишь на мгновение она увидела лика прекрасной авари, или это только показалось, и руки сами начали творить заклятье, словно кто-то другой ими руководил. Истфари с удивлением смотрела, как руки вытащили клинок, как золотистое сияние появилось между пальцев, как из камня выросла трава и окутала мальчика, словно саван. Она слышала яростный рык, заточенного в оружие мага-убийцы, словно он встретил очень старого врага. Рана на плече Миройи открылась и начала кровоточить, клинок мстил предателю... Наконец зеленая трава савана начала сохнуть, как в осенние дни, и съеживаться и вот передо растерянной эльфийкой лежал Робин, дыхание его было ровное и спокойное, а на шее виднелся свежий шрам. Охотница вздрогнула и бессильно упала рядом с мальчиком...
  Полукровка открыл глаза, увидел Миройу и на миг мелькнувшее среди древней листвы лицо прекрасной, до боли близкой ему женщины. 'Ты умрешь, Миройя, не сейчас, но я приду за твоей жизнью', - пропела авари, исчезая. Лишь шорох листвы укрывал от всех бед и напастей бывших врагов. А далеко от скалы, в черном замке в этот миг хрипел, умирая, разрывая себе горло, черный маг - создатель клинка. Эолинара не могла явиться своему сыну, это запрещало наложенное на неё заклятье, но в её праве было покарать того, кто пролил кровь Робина. Кара пала не на темную охотницу, а на создателя магического клинка.
  - Миройя, что с тобой? - мальчик сел в траве, удивленно тер шею, а рядом с ним на глазах ржавел и рассыпался черный клинок, которым он был поражен.
  
   * * *
  
   Только отчаянье и боль, шквалом накрыли меня, перед глазами зеленый вихрь, перед глазами искаженное лицо неизвестного мне облаченного в черное рыцаря-мага и слова, слова которые разрывают душу, которое убивают естество, слова, врезающиеся в память, и голос легкий, словно дуновение ветра, мелодичный, словно поющий в траве свежий ручеек: "ТЫ УМРЕШЬ, МИРОЙЯ, НЕ СЕЙЧАС, НО Я ПРИДУ ЗА ТВОЕЙ ЖИЗНЬЮ..." Нет, страха не было, страх удел слабых, было лишь гнетущее чувство, для которого нет подходящего определения. И только тихий ответ: 'Я готова Эолинара, но я клянусь, моя рука не причинит твоему сыну вреда, я постараюсь защитить его, что бы хоть так искупить свою вину перед могущественными богами...'
   Беспамятство медленно отступало, я с трудом поднялась, тело, словно побывала в жерновах адской машины орков. Распадаясь, клинок пытался сохранить себя и жадно сосал кровь из раны, но даже кровь перворожденной не смогла его спасти от губительного заклятья королевы. Я не удивилась тому, что Робин знал мое истинное имя, теперь это уже не имело значения, я пошатываясь поднялась на ноги и, встав на одно колено, склонила голову перед мальчиком: 'Ваши приказания, мой повелитель'. Мальчик сел на обломок скалы и окинул радостным взглядом небо и лес. Лес спас ему жизнь, мальчик чувствовал это, хотя и был какое то время в беспамятстве. Миройя, похоже, хотела ему служить, что не удивительно, и похоже, она не врала, настроена решительно, что уже удивительно.
  - Не хочу быть обязанным тебе, - натянуто проговорил мальчишка, не глядя на охотницу, - ты спасла мне жизнь, как бы то ни было. Предала своего короля. Долг я оплачу. Мы отправимся в твой лес и будем искать истоки проклятия. А найдя, постараемся... если сможем конечно... в общем, постараемся освободить лес и посмотрим на твоего короля. А потом я займусь своим предназначением, - он соскочил с камня, встал на ноги, - в дорогу?
  Я смотрела на того, кому суждено было изменить мир, и чувствовала, что его путь будет труден и тернист.
  - В Куватур? Вы уверены, мой король? Там меня могут лишить силы, там очень опасно, мастера не пустят нас дальше входа в лес, а когда узнают про мою... - я опустила голову, пытаясь решить, что же делать, отговаривать Робина идти на верную смерть или дать свершиться его судьбе, а самой, если понадобиться, умереть, защищая мальчика. Решение принять тяжело, когда исход дела непредсказуем, - что же, я последую за вами везде, куда бы вы ни пошли...
  - Хорошие у вас мастера? - Робин спросил для порядка, он и так чувствовал, что истфари превосходные и маги и бойцы. Настоящий мастер в своем лесу был практически неуязвим. Точно так же, как выжил и сам Робин в этом лесу, хотя и проиграл бой, попал под удар заговоренного клинка-вампира, - если мы и не пойдем туда, мы не будем в безопасности, твоя измена откроется очень быстро, если уже не открылась. За нами вышлют погоню, охотников. Стены замка Чемиша нас не спасут. Лишь в движении наше спасение, в скитании.
   То, что в Куватуре король и другие мастера знают про мою измену я прекрасно понимала. И то, что Дагги, ненавистный щенок, выскочка, чье умение и знания высоко ценились правителем, уже вышел на охоту за нами, я так же понимала. Найти темную охотницу, даже не прошедшую посвящения, такому же темному охотнику, заслужившему статус мастера, это все равно что в толпе карликов искать великана. Но идти на встречу опасности было почти безумием, ведь чем ближе мы будем подходить к Куватуру, тем лучше и различимее будем для магов. Оружия, которое могло бы спасти нас в неравном бою, более не было, да проклятый клинок чуть не убил Робина, но он был незаменим бы в поединке с Дагги.
  - Мой король, мы будем двигаться быстрее, если я обернусь. В образе кошки я сильнее и быстрее и смогу отвезти вас. Но в этом образе я не смогу биться как истфари, и он не позволяет совершать заклятья, обратная трансформа свершиться только если действие зелья закончится, - я не вставала с колена, разговаривать с правителями темных учат с младенчества, позволить себе встать может лишь тот, кому дарована эта милость. В моей душе сейчас опять поднималась охотница темных, память Робина, а вернее не Робина, а Руалона - именно так звучало истинное имя сына королевы авари, что в переводе с эльфийского на общепринятый звучит как "звезда правителя", эта память укладывалась в знания изменив меня, но не смяв и не сломав окончательно. И суть охотницы искала наиболее подходящее решение, и оно пришло, нам нужна была поддержка и было лишь одно место под пылающим солнцем и бледной луной, одно единственное место, куда охотники истфари не позволять себе сунуть нос за нами: лес Арнур. И нам нужна была мать Руалона, чья сила во много раз превышала мою силу, прежде чем начать бой нужно собрать армию.
  - Мой король, позвольте мне дать совет, возможно было бы лучше прежде похода в Куватур попытаться снять проклятье с вашей матери, когда вы были убиты клинком, я почувствовала ее и между нами протянулась невидимая нить, по этой нити я смогу найти ее, если вы позволите. Вы ведь теперь знаете как снять проклятье? Так почему бы нам не попытаться это сделать?
   Я видела, что юный король понимает, что я не лгу, другое дело, что каждый новый день промедления давал погоне шанс для удара.
  - Армию мы собрать сможем, но армия привлечет к себе внимание. Армия, это не только воины, это обозы, бесконечные орудия, шпионы и заговоры. Пока мы не знаем, что ищем, не следует отягощать себя такой обузой. Поступим иначе. Устроим охоту на охотников. Подождем королевской погони в засаде и посмотрим, кто попадется в наши руки. Быть может все сложности с королями темного леса решатся с помощью нашей хитрости. Но что ты говорила про мою матушку? Как мы можем снять заклятие? Нам же нужна кровь? - Руалон наконец обратил внимание на мою коленопреклоненность, - встань, охотница, ты заслужила эту привилегию. Я слушала своего нового властителя, мальчик говорил мудрые вещи, но он все же не знал насколько хитры и мстительны бывают истфари, только мне было ведома вся опасность. У нас еще было два дня, до того момента, когда лес начнет страдать, а кристаллы охранники пить его соки, причиняя муки самой сути леса. Это было почти невозможно, снять проклятье с рода королей и уничтожить темную магию столькие годы подпитываемую муками умирающих на жертвенника в Куватуре, но я уже совершила невозможное дважды за эти дани, когда совершила заклятье возвращения памяти, впитав ее и сама и когда оставила в живых врага и присягнула ему, почему же было не попробовать еще более безумную затею? Мой голос дрожал от волнения, когда я говорила с Руалоном, с каждой минутой его сила росла, и я уже почти физически ощущала могущество, спрятанное в его хрупком теле.
  - Ваше величество, мы не можем ждать, у нас всего два дня, нам нужно спешить в Арнур, поверьте мне, я чувствую, что мы сумеем соединить вас с вашей матушкой, прошу вас, позвольте мне обернуться, и мы сейчас же двинемся в путь, я ощущаю вашу матушку, она тоже спешит в Арнур...
  - Попробуем. Если мы погибнем, то вместе и ради подвига, который будут воспевать в преданиях моего народа вечность.
   В волнении, и получив разрешение, я подскочила на ноги, промедление было смерти подобно, почти спиной я ощущала Дагги, словно его стрела была направлена мне между лопаток. Пара глотков, мука трансформы, и Руалон запрыгнул на спину исполинской кошки.
  
  
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
  ВО ИМЯ СВОБОДЫ И ЖИЗНИ...
  
  
   Ave Caesar, imperator, morituri te salutant
   Здравствуй, Цезарь, император, идущие на смерть приветствуют тебя
   Латынь
   Leve fit, quod bene fertus onus
   Груз становится легким, когда несешь его с покорностью
   Латынь
  
  
   Где-то в недрах Арлионских гор
  
   Влажные стены тюрьмы, в которую светлая королева заточила себя сама, огромная пещера, лишенная света, пропасть отделяющая от выхода и небольшая площадка, на которой сидит согнувшись тонкая фигурка, облаченная в белое платье. Изящная корона до сих пор украшает ее голову, серо-голубые глаза, наполненные болью, смотрят затуманено. Она сидит тут уже несколько дней, с тех пор как охотница темных послана за ее сыном.
  Проклятье отца было самым страшным, у нее отняли мужа и ребенка, дополнительно наказав ее памятью. Каждый вечер, погружаясь в сон, Эолинара видит как двое светлых защитников леса, уносят от нее ее дитя, картинка сменяется, и она снова согнулась над умирающим мужем. Изгнание и проклятье. Днем она искала, искала своего Руалона, искала и не могла найти, не могла до сегодняшнего дня, вернее ночи. Беспокойный сон прервал зов: " - Эолинара! Изгнанная королева Арнура, твой сын гибнет! Помоги же мне! Мне не спасти его одной, я готова отдать свою кровь, свою суть, помоги мне!"
   "Свершилось", - тихо прошептала в тот момент светлая королева, пророчество ведуньи свершилось: "только враг, чья рука убила сына, может призвать проклятую мать". Заклятье лилось легко и быстро, пропуская себя через темную охотницу, которая открыла путь, Эолинара исцелила своего сына, впервые за долгие годы, прикоснувшись к мальчику, пусть и чужими руками. Слезы наполнили глаза пресветлой королевы, слезы радости и надежды. А затем ярость, настоящая ярость Арнура уничтожила проклятого рыцаря, Эолинара чувствовала наслаждение от этого убийства, давний и ненавистный враг был повержен, через свое же оружие. Теперь появилась возможность снять проклятье, но для этого нужно было, что бы темная охотница Миройя сама добровольно легла на жертвенник и дала свою кровь для ритуала, зная что умрет. "Ты умрешь, Миройя, не сейчас, но я приду за твоей жизнью..." прошептала сухими от волнения губами прекрасная эльфийка и снова оказалась у себя, на площадке, рядом с пропастью.
   Укрощая воздух, тонкая фигурка взметнулась над разинутой пастью потухшего вулкана и быстрыми шажками побежала по коридорам подземных мастеров, время пришло... Эолинара спешила, гномы, укрывающие ее все это время, позволившие жить в их пещерах не притесняя и относясь к ней как к особе королевских кровей расступались перед королевой. Сейчас она снова прибегла к их помощи, быстрая подземная река несла ее к горам у родного Арнура, нужно было спешить, королева не могла ошибиться, Миройя повезет ее сына к лесу аварии и попытается снять проклятье и им не справится без нее. Там в лесу эльфийку ждали верные последователи, весть которым она уже послала, и Эвалио, молодой эльф, готовый умереть на жертвеннике вместе с охотницей. Эолинара волновалась, истфари могла отказаться и тогда пророчество останется лишь словами и она окажется в разлуке с сыном навсегда...
  
   На пути к лесу Арнур
  
   Юный король держался за мой загривок, мы быстро мчались вперед, сквозь шумящий в ушах ветер я услышала его слова:
  - Как скоро ты ожидаешь встретить наших врагов в первом бою?
  - Уже сейчас, мой повелитель, один из мастеров идет за нами по пятам, если я не успею уйти от него и унести вас, магические атаки придется отбивать вам, мой король.
  В образе кошки мое чутье было во много раз выше, я знала Дагги уже тут. Он близко, не на столько, что бы нанести удар, но настолько, чтобы проследить путь.
  Сильные лапы толкнули землю, черная кошка, одним огромным прыжком оказавшись на кроне могучего дерева, поторопилась скрыться в лесу, уходя от погони. Полукровка тоже чувствовал преследование, но совершенно на ином уровне, как сильный маг способен уловить приближающуюся угрозу себе, хотя и не открывая до конца её источника и причины. Мальчишка произнес древнее заклятие сокрытия следа. Теперь темный эльф, вздумай он преследовать беглецов, увидел бы пелену ярких звезд, стеной встающую у него на пути и сбивающую с толку.
  - Преследователь один. Силен. Но юн. Чего ты так боишься?
  - Это лучшая ищейка, мой повелитель, любимый мастер-охотник короля, которому в руки дают самые сильные артефакты из сокровищницы темного леса, один из этих артефактов чуть не отнял вашу жизнь, не стоит недооценивать врага! Порой внешняя безобидность обманчива, вы ведь тоже молоды, мой повелитель, да простите меня за эти слова, ваш опыт не так велик как мой, и потом я хорошо знаю этого мальчишку, судьба благоволит ему. Кроме того, если кольцо повелителя все еще с ним его силы увеличены древней магией Куватура.
   Я мчалась вперед, приближаясь к границам Арнура, чуждого мне леса авари, нужно было спешить, хоть Робин и поставил завесу отделяющую меня с моей драгоценной ношей от Дагги, но мальчик просто не мог почувствовать, что мастер Дагги, как и я, принял оборотное и теперь по нашим следам спешил не маг, не эльф и даже не охотник, по нашим следам приминая тяжелой поступью лап пахуче травы бежал огромный белый лев, все звери уходили с его дороги, почуяв яростного хищника, созданного магией. Я не должна была добираться до границ леса и вступить под его "защиту", хотя защитой это было назвать бы сложно, ведь мы шли на встречу не меньшей опасности. Наконец перед нами стеной встали могучие исполины леса, как не спящая охрана границ, деревья недобро шумели, предупреждая нежданных гостей, что не стоит переступать грань. Около лапы вонзилась белооперенная стрела, разведчики не спали.
   А белый лев спешил, он несся, неутомим в своей охоте. Король был растерян и напуган смертью могучего чародея, который успел всё же передать ему предсказание и предупредить об опасности. Король был напуган так, что снарядил в поспешную погоню одного лишь эльфа-мальчишку. Нет, конечно, шли ещё воины и наемники, но они не могли передвигаться так быстро, как Дагги. А предательница почти ускользнула. Она уже была у самой кромки светлого леса. Собравшись, лев прыгнул вперед, сбивая со спины кошки маленького наездника и цепляясь ей в горло. Я отчаянно дернулась, изгибаясь всем телом, черная и белая масть могучих животных перемешалась в тугом клубке. Утробно рыча, белый лев все больше приминал меня под себя, а я изворачивалась, всеми силами пыталась высвободиться и вонзить клыки в уязвимое место противника. Оба мы рычали, ниши тела покрывались кровавыми ранами от укусов, но не тот ни другой не хотел отступать и уступать. А со стороны леса поющим дождем летели белооперенные стрелы, а вскоре пошла в ход и магия авари.
   В образе огромной черной кошки мне оставалось быть еще совсем недолго, ох как недолго, а лев навалился всем телом, прибивая меня к земле, его острые клыки уже почти сомкнулись на моей шее. На краю зрения я увидела, что Робин быстро вскочил с травы и приготовился ударить клинком белого льва. Однако вмешаться в поединок ему не удалось. Со стороны леса смертоносным дождем полетели с новой силой стрелы, незваных гостей встретили стражи древней святыни. А потом тонкие корни змеями поползли по земле и, опутав ноги Руалона, потащили его под свод леса. Я услышала отчаянный крик мальчишки:
  - Миройя! Не умирай! Я с тобой!
  Дагги душил меня. Некогда мы были друзьями, если конечно среди охотников встречалась дружба. Хотя мальчишка был моложе, но учились магии и боевому искусству мы вместе. А потом Дагги обошел в выучке и королевской милости. Я так и не смогла ему простить, не смирилась. И сейчас Дагги снова брал верх, сокращая мои шансы на жизнь.
  - Неееет, - я забилась в оковах львиной хватки, чувствуя как начинается обратное действие зелья, как подкатывает тошнота и начинает ломаться тело, последним отчаянным ударом я откинула льва от себя и бросилась прямо под летящие стрелы, туда куда уволокло мальчика. А в небо полетел призыв: "Эолинара, я привела твоего сына..." Дагги было дернулся за мной, но несколько стрел вонзились в него и с жалобным воем он отступил.
   Очнулась я уже лежа на спине, в грудь мне упиралось копье, вокруг стояли стражи леса, авари смотрели холодно и зло, рядом полулежал Робин, в нескольких местах кожа на руках и ногах его была содрана, но взгляд был совсем не мальчишеский. Я сглотнула, преодолевая последние минуты невероятной муки перерождения, и закрыла глаза.
  
   * * *
   Королева вышла из пещеры, куда принесла ее подземная река, перед ее взором развернул свои изумрудные "крылья-кроны" родной лес, изгнанница возвращалась. Легкой походкой, от которой ни одна травинка не пригнулась, королева вступила под сень деревьев. Исполины приветственно шумели, встречая благородную эльфийку, встречая дочь короля. Эолинара нежно прикасалась к стволам, словно приветствуя старых друзей, и деревья ей отвечали, шумя листвой и пригибая ветки, создав зеленую арку.
  - Моя королева, - приклонил колено Эвалио, преданный молодой воин был счастлив, - ваши последователи, прекраснейшая королева Эолинара, готовы сделать все для вас. Этот пылкий юноша просто сиял, не смотря на то, что ему предстояло сегодня умереть, во имя своей же королевы, которую он встречал, и он знал свою судьбу.
  - Встань, Эвалио, - погладила по жемчужным волосам Эолинара, молодого война, - встань ибо мой сын уже тут, я чувствую его через эту темную охотницу, им нужно помочь, когда придет первая звезда мы совершим обряд, если на то будет воля богов. Этот молодой воин был некогда изгоем, он не родился в Арнуре, но был принят ее величеством и за отвагу приближен к ней.
   По лесу шли прекрасные эльфы, мужчины и женщины, они шли скорым шагом, их было немного всего десять, во главе шла королева Эолинара, справа от нее плавной скользящей походкой двигался Эвалио, последователи и их проклятая королева торопились к месту, где бились мальчик и темная охотница. Легким движением руки прекрасная эльфийка с короной на голове подозвала к себе ближе юного война и некоторое время, смотря ему прямо в глаза, молчала. Воин кивнул и одним прыжком оказался стоящим на ветке, он побежал вперед, а королева направила еще нескольких воинов ему в помощь, эльфийки же остались с пресветлой и, сплетя руки, тихо зашептали заклятье. Тонкие деревца в мгновение выросли и пустили свои корни, которые поползли, стелясь, по земле...
   Эвалио наблюдал, как стражи лесов обступили темную и будущего короля, истфари была слаба, ее потряхивало, мальчик же смотрел на воинов спокойно и уверенно, но ничего пока не предпринимал. Молодой воин кивком дал знать своим друзьям, что пора и несколько светлых лучников спрыгнули на землю, держа на прицеле стражей.
  - Эти двое пойдут со мной, - произнес пепельноволосый эльф, и сделал движение рукой, едкий порошок взвился над головами стражей и те начали заваливаться на бок, крепко засыпая, - торопитесь, правитель Руалон, - взволновано прошептал Эвалио и добавил, обращаясь к спутникам, - возьмите темную она пойдет с нами к пресветлой.
  Робин недолго колебался, оглядывая два отряда эльфов. Сердце звало его к матери, немедленно, сейчас. Разум говорил другое: это будет лишь повод для деда расправится с мятежной эльфийкой. Нет, корень победы сокрыт в ином!
  - Ведите нас к королю! - приказал Руалон стражам леса к изумлению всех.
   Двое светлых подняли ослабленную истфари на ноги и, заведя руки назад, так, чтобы она не смогла достать метательного ножа или защититься как-то иначе слегка толкнули в спину. Пепельноволосый эльф, так разительно отличавшийся от остальных, недоуменно смотрел на Робина, приказ мальчика привел его в замешательство. Он оглядел своих взором полным собачьей преданности, но вот кому конкретно служить по-видимому он не знал, темная усмехнулась, настоящие фанатики среди ее народа встречались крайне редко, а вот среди авари - это была частая болезнь.
  - Мой повелитель, - зашептал Эвалио, - вы уверены в своем решении? Ваша матушка совсем близко, она не может подойти, но постарается снять проклятье и если ей это удастся, то вашему деду не останется ничего иного, как признать ее победу и смириться с вашим существованием. Прошу вас...
  Робин оглядел собеседника, признавшего в нем своего господина. Этот эльф тоже был явно не последним в своей иерархии:
  - А если её сил не хватит для снятия заклятия? И потом, ты же знаешь, нужна будет жизнь двоих во время обряда, светлого и темного. Вы готовы кого-то принести в жертву? - только сейчас мальчик вспомнил про большого белого льва. Как жаль, что он ушел, наверное много тайн стало бы явью, попадись он в руки. Но теперь уже поздно, лев наверное далеко.
  Молодой эльф, преклонил колено перед мальчиком и произнес:
  - Мой государь, я готов отдать свою жизнь в обряде. Я шагну за серую грань, что бы ваша матушка и вы вновь были вместе, пресветлая королева настрадалась, что моя жизнь по сравнению с ее муками.
  - Твоя жертва понятна, светлый воин, - благородно склонил голову перед юношей Руалон, - и принята.
   Охотница истфари поморщилась, она не любила фанатиков, темные всегда знали, за что умирали, они умирали за победу Куватура, что бы другие могли жить дальше и их рода не прерывались, они умирали за будущее, свое будущее.
  - Робин, - вдруг слабым еще голосом отозвалась истфари, - я лягу на жертвенник, но если ты пообещаешь мне одну вещь: ты с матерью избавишь Куватур от проклятья!
  - Я благодарен тебе, охотница. Не берусь судить, чем сделан твой выбор, но мы сохраним о тебе память в наших легендах, - отозвался юный наследник.
  - Куватур, мой король, лес, обещайте мне и я без колебаний лягу под жертвенный нож, - отозвалась Миройя как бы призывая в свидетели всех присутствующих.
  - Обещаю! Клянусь своей кровью, Миройя, что темный лес освободится от проклятия! И править там станет тот, кто заслужил это по роду и обычаю, а не тот, кто украл власть над твоими собратьями путем подлого низменного колдовства! - горячее заявил Руалон.
   Как бы темные эльфы не относились к повелителю, как бы преданы ни были, они всегда помнили о своих желаниях, желанием Миройи было то, что бы не просто было снято проклятье, в темном лесу осталась ее дочь, она так же должна была стать охотницей, она была еще младенцем, но судьба была уже предрешена, и охотница не хотела такой же участи своему чаду. Если заклятье спадет, то потребность в простых охотницах исчезнет и будут воспитываться не хладнокровные убийцы, а вольные воители и воительницы, как пелось в легендах. Светлые все так же держали руки эльфы в черном, похоже они не очень верили в ее готовность. Вся процессия двинулась через лес, он был прекрасен, его могучие деревья, свет, пробивающийся через вечнозеленую листву, тонкие тропы перетянутых подвесных мостов, пахучий ковер мягкой, словно бархатной, травы, невероятные цветы, все тут дышало жизнью и процветанием. Вскоре все вышли на большую поляну, по середине возвышался каменный жертвенник, украшенный сложными орнаментами, в центре жертвенника был прозрачный кристалл голубой как само небо, его правильные грани переливались на солнце, словно тысячи звезд были заключены в нем. Эльфы встали в ожидании кого-то, а им на встречу с другой стороны вышла эльфийка, сама проклятая королева Эолинара. Ее тонкие руки украшали изящные браслеты, голову венчала корона-диадема. Взгляд спокойный и уверенный. От нее шла невероятная сила, казалось преодолеть ее не смог бы никто, но какова же должна была быть сила короля эльфов!
   'Мой сын, - надрывая все свое существо, думала Эолинара, - мое дитя, плоть от плоти моей, наконец, свершилось, но подойти и обнять его, заключить нашу встречу поцелуем я не могу, на нас все еще проклятье, оно не позволяет подойти ближе чем сейчас, оно будет возвращать нас обратно'.
  - Приветствую, Руалон, приветствую и тебя темная, я чувствую в тебе уверенность и готовность, значит ли это, что ты согласишься принести себя в жертву?
  - Приветствую и я тебя, пресветлая королева, я присягнула в служении твоему сыну.
  Мятежная аварии кивнула, подошла к жертвеннику, от чего сила проклятья тут же отшатнула мальчишку-полукровку чуть дальше к краю поляны. Небо уже темнело, и над нами раскидывала свое покрывало ночь, солнце огненными лучами еще сопротивлялось, но его неизбежно тонуло за горизонт. Над головой эльфийки загорелась первая звезда. Проклятая королева подняла голову и позвала кого-то. Тонкий луч от звезды пал на голубой кристалл, и тот загорелся, освящая поляну голубоватым, теплым свечением.
  - Время пришло, позовите колдуна. Одна из спутниц Эолинары исчезла среди деревьев и вернулась с молодым эльфом, что одеяние, руки и ноги словно были покрыты кровью, это была одежда для ритуала. Робин смотрел на жертвенник, на приготовления, потом резко повернулся к Миройе и опустился на колено:
  - Я уже обязан тебе жизнью. Еще немного, и стану обязан гораздо большим, встречей с мамой. А возможно и короной авари. Ты обладаешь знаниями, равными нашему светлому роду. Скажи, охотница, есть ли способ снять заклятие, не теряя твою жизнь?
  - Не унижайте себя, мой король, эти эльфы верят в вас, и я верю, когда вы подрастете и человеческая часть ослабнет, делая лишь более гибким и мудрым, вы поймете, что смерть не страшна. К сожалению, заклятье снять можно только кровью, так как кровью оно было запечатано, кровью вашего отца, ваш дед знал, как наложить чары, что бы сломать проклятье было почти невозможно, ваша мать прошла через долгую муку, равной которой вы себе не найдете. Мне нужно только одно, что бы Куватур был свободен, а с ним была свободна моя дочь... - охотница погладила Руалона по опущенной голове.
  - То не унижение, а оказание должной почести идущей на смерть одной ради жизни многих. Я найду твою дочь, Миройя, и позабочусь о её судьбе. Не мы с тобой создали проклятие, но лишь мы его можем разрушить, - голос Руалона был печален и возвышен.
  
   * * *
  
   Оказавшись на поляне, мое сердце сжалось при виде жертвенника. Только безумец не боится серых граней. Но первой на жертвенник должна была лечь не я, потому я впитывала последние мгновения жизни с особой жадностью, вдыхая этот ночной воздух, прохладу.
   Пепельноволосый эльф лег на камень безропотно закрыв глаза и в последний раз поцеловав руку пресветлой королеве. Нож тонкий и изящный украшенный сложным рисунком от острия до рукояти медленно вошел в его тело направляемый магом-эльфом. О! Это было воистину страшный клинок, его зазубрины вонзались в плоть, причиняя жертве наивысшие страдания. Бедный Эвалио задергался, захрипел, роняя горячую кровь на кристалл и тот начал окрашиваться красным. Эльфы умирают не так как люди, их муки много сильнее, так как они по природе бессмертны. Я чувствовала, как невероятная сила сейчас закручивалась ураганом внутри кристалла, этот молодой эльф дал своей смертью ход могучему волшебству, а я видимо должна была своей смертью выпустить эту силу и направить ее в правильное русло, как желоб направляет воду. Руалон отсалютовал мечом легшему на жертвенник Эвалио, и в момент смерти того сотворил заклятие сохранения души:
  - Он возродится, его душа вселится в первого же рожденного эльфийского ребенка, - шепнул он мне, - хотел бы я оказать такую услугу и тебе, но заклятье действует только в светлом мире, тебя она превратит в ламию, вечно мертвого чудовища, бродящего в лесу и пожирающего других в тщетной попытке обрести жизнь. Пойдем... - мальчик сам повел меня к жертвеннику, пытаясь ободрить, - я буду рядом, я не выпущу твоей руки, охотница.
  - Прощай, мой король, пообещай мне еще кое-что, отвезите мое тело в великий Куватур, не сжигай, я хочу что бы родной лес взял меня в объятья по обычаю истфари. И прощай, я была рада служить тебе и рада, что не убила тебя, - я благодарно сжала протянутую ладонь, этот мальчик добьется многого, раз способен к такому самообладанию.
   Эолинара отошла, чтобы не мешать сыну, мальчик очень привязался истфари, и королева понимала, что он хочет проститься с ней, эльфийка чувствовала боль сына, его скрытое под маской спокойствия отчаянье, нестерпимую грусть, как бывает, когда теряешь кого-то очень дорого. Сама пресветлая была благодарна охотнице за ее жертву, она до последнего не верила, что пророчество сбудется.
  - Спасибо тебе, Миройя, я не забуду этого! - произнесла Эолинара, когда я легла на кристалл.
  - Да прибудет с вами благословение древних богов, - прошептала я в ответ.
   Эльф-маг смотрел на меня с презрением, Эолинара знала, что темные охотники убили его родителей, этот эльф сделает все правильно. Я лежала на жертвеннике, пришло время страха, он обволакивал, тело напряглось, ожидая мучений. Тот, кто скажет, что эльфы ничего не бояться, глуп, мы просто умеем не показывать свои эмоции. Дыхание мое участилось, от одетого в ритуальные одежды эльфа-палача я чувствовала ненависть, подкрепленную каким-то старым горем. Я взглянула в его глаза, в них было только торжество и хладнокровие. "Он постарается, что бы муки были наивысшими" - мелькнула в голове мысль, я закрыла глаза, чувствуя как медленно придвигается острее жертвенного ножа, как течет сквозь, врезающийся в сведенные лопатки, кристалл, уже полностью окрасившийся в красный, сила, как вихрь могучего заклятья начинает бить сквозь мое хрупкое тело... Нож медленно пополз в мою грудь, его зазубренные стороны разрывали плоть причиняя страдания, я изогнулась по щеке потекла слеза, в молчаливом крике приоткрылся рот, словно тысячи игл врезался кристалл в мою спину, а ему на встречу двигался клинок, медленно нехотя, мука усиливалась заклятьем сохранения жизни и сознания, я не могла впасть в беспамятство как это произошло с Эвалио, эльф-палач хорошо знал свое дело, в такой невероятной муке я не могла сотворить заклятья, позволившего бы мне притушить боль, да и нельзя было, кто знает как бы это заклятье сработало, я ощущала как тонкие нитки силы текут из кристалла сворачиваясь в тугую веревку в моем сердце, а нож прорывал мою грудь все глубже погружаясь в тело, крик умер где то в горле, перед глазами стояла пелена силы текущей через меня, могучей необузданной силы магии крови, истинная некромантия. А клинок в моем теле начал делать поворот уйдя глубоко в сердце, я задергалась как тряпичная кукла в руках ребенка, отчаянно хватая воздух ртом, мое тело не хотело умирать, эльфы бессмертны, они расстаются с жизнью тяжелее людей или других народов, их кровь закипает в момент последнего выдоха. Сквозь муть невероятной всепоглощающей боли я услышала крик Эолинары, что бы найти и направить удар готового вырваться через сердце заклятья на сковывающее проклятье. Собрав последние силы, превозмогая себя, я нащупала тонкие нити проклятья и как самым острым клинком начала резать их силой, которая лилась через мою развороченную грудь, через мое истекающее кровью сердце и эти нити со звоном лопались, проклятье было снято, поняла я и погрузилась во блаженную тьму. На миг я еще видела свое изуродованное тело на жертвеннике и Руалона, за спиной которого стоял полупрозрачный источающий свет могучий воин-человек, я погладила бестелесной рукой голову мальчика, пожелала ему удачи и ...
  
   * * *
  
  Глотая слезы, Руалон смотрел на церемонию. Он, не мог облегчить страдания истфари, она сейчас была в власти сил куда более могущественных и древних, чем его магия. Поэтому оставалось лишь в отчаянии сжимать руку девушки. Наконец напряжение, которое ощущалось в воздухе, лопнуло, и рука Миройи расслаблено упала, свесившись с жертвенника. Руалон сделал шаг к матери. Обряд был закончен.
  - Мы возьмем её тело в обоз и сейчас же выступим к Куватуру! - дрожащим от напряжения голосом прошептал он.
  - Конечно сын...Но прежде похороним Эвалио...
   Эолинара упала на колени перед сыном, обняла его за плечи, прижала мальчика к себе, как долго она этого ждала, сколько мучительных лет прошло с того страшного дня. В глазах мятежной королевы стояли слезы радости, все кто был на поляне отвернулись, что бы не мешать пресветлой в ее счастье. И только голос прервал ее лобызания, громкий исполненный могуществом, голос деда Руалона, отца Эолинары:
  - Ты все же сняла проклятье! Не знаю чем ты купила темную охотницу, не все в этом мире мне ведомо, но коли судьбе было угодно, значит да будет так! Великие Боги благословили тебя и твоего отпрыска на жизнь, многие из эльфов последовали за тобой, не мне противится воле Богов и судьбы. Я разрешаю вам вернуться в родной лес, я разрешаю тебе снова подле меня воссесть на трон, на котором некогда сидела твоя покойная мать, и я признаю твоего сына наследником Арнура, но мальчик должен сдержать данное слово, прежде чем ему будет позволено лицезреть меня, доказать, что кровь эльфа в нем сильнее крови человека, - голос затих, ночь полноводной рекой разливала тьму на поляне, жертвенник угасал, оставляя лишь кроваво-красную дымку вокруг себя. Лицо охотницы снова стало спокойным, словно в последнюю минуту она не испытывала мук, тело Эвалио, пепельноволосого эльфа его друзья унесли для сжигания, на плот свитый из сухих деревьев положили эльфа и огонь быстро поглотил плывущее в последний путь по реке тело.
   Эолинара грустно смотрела на полыхающий плот, а юные эльфийки пели чудную песнь, о великой жертве благородного авари Эвалио и Миройи истфари. Тонкие руки королевы прижимали Руалона, королева никак не могла расстаться с мальчиком ни на минуту, слишком долго было расставание, слишком сильна мука пережитая ей. Робину предложили одежду война, оружие он получил погибшего Эвалио, так как у эльфа не было детей, то его семейное оружие получал тот, кому молодой воин завещал его перед смертью. Изящное оружие, украшенное магическим голубым камнем, легко и удобно ложилось в руку, мальчику должно было это понравится, дали наследнику и эльфийский лук, сработанный специально для него, лучшими мастерами. Все было готово для похода. Тело Миройи положили в обоз, несколько преданных воинов лучников и мечников сопровождали пресветлую Эолинару и ее сына, сама королева, оделась по-походному, от ее прежнего одеяния осталась только изящная диадема на голове.
  
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
  ПУПОВИНА МИРОВ...
  
   Terra incognita
   Неизвестная земля
  
  Смерть спутницы тяжелым камнем легла на сердце юного наследника короля, но Руалон все равно бы счастлив, его мать была с ним, долгие годы одиночества закончились. Теперь он наследник аварии, в руках у него знаменитое эльфийское оружие, а впереди настоящий подвиг. Мальчик покрутил в руке сверкающий меч, что же, он еще попьет крови тех, кто наложил чары на лес истфари. А из лука маленький повелитель от рождения стрелял не хуже, чем любой из эльфов, то есть почти без промаха.
  - Если у меня будет сын, я назову его Эвалио! И после меня он взойдет на престол! - торжественно объявил Руалон почтительно склонившимся эльфам, - теперь в путь!
  Робин выступил впереди войска, рядом с матерью, но ничто не могло удерживать его от постоянных взглядов назад. Туда, где везли темную эльфийку.
   Быстрым маршем продвигался обоз и войны авари почти весь день, приближался вечер. Эльфы очень выносливы, но даже им нужен иногда отдых, потому решено было устроить привал. До границ Куватура оставалось всего ничего, с первой звездой они смогут вступить на его темную землю. Эолинара видела как тяжело переживал Руалон смерть темной охотницы, если бы она была человеком, то наверное испытала бы зависть к этой мертвой истфари, потому что мысли ее сына, которого она не видела столько лет, к которому так стремилась занимала только Миройя. Но светлая была эльфой, перворожденной, в ее сердце не было места этому чувству, зато там было место состраданию. Королева подозвала мальчика, прижала его к себе, желая утешить:
  - Сын, я не могу вдохнуть жизнь в тело темной охотницы, ее дух мне не подвластен, но я могу исцелить ее бездыханное тело, убрать эту рану, нанесенную жертвенным ножом, и она станет так же прекрасна, как раньше. Хочешь ли ты этого? И я не стану препятствовать, если ты захочешь ехать до Куватура в обозе... - прекрасная королева смотрела на Робина с нежностью и грустью, ее тонкие руки лежали на плечах сына, волосы немного растрепались от долгого пути и струились по плечам словно водопады.
  - Да, пусть она станет такой же безупречно красивой, какой была. И пусть именно такой увидит Миройу её земля, её лес, - Руалон всхлипнул, - она дала нам победу, мама. Мальчишка прижался к матери и некоторое время плакал. Но потом его голос стал тверд.
  - Я не поеду в обозе. Королю надлежит вести воинов навстречу опасности и к победе, а не плестись в хвосте за войском, как склочная старуха или мародеры!
   Утешив сына нежно прижимая его к себе, гладя его по голове целуя в макушку, пресветлая королева подошла к мертвой темной. Эльфийка распростерла руки над телом, изящные пальцы начали словно перебирать невидимые нити стягивая жуткую рану, вокруг кистей пресветлой появилось золотистое свечение, медленно затягивалась рана, Эолинара щедро давала силу заклятью. Сперва на груди Мироий появился уродливый синий шрам, потом он медленно начал светлеть и светлеть, уменьшаясь в размерах и наконец только тонкая, незаметная полоска осталась на теле темной вместо раны. Эолинара устало села рядом с обозом, залечить мертвую плоть гораздо сложнее, чем исцелить живого, ведь, живое существо само дает энергию для заклятья стремясь остаться и не уйти за серую грань. Отдохнув, пресветлая королева позвала Робина обратно к их костру, где сидели остальные войны.
  
   * * *
  
   Меня тянуло, словно быстрой горной рекой увлекая куда-то, вокруг все мелькало, слепило вспышками. Этот полет казался бесконечным, наконец, я очутилась в пустоте, под ногами потрескавшаяся пустынная почва, белесо-серая как и все тут, словно враз кто-то выпил все краски из этого места. Из ниоткуда поднимался и медленно плыл тяжелый серый туман, он клубился, не давая увидеть ровным счетом ничего. Туман полз по ногам, цеплялся за пояс, но как только приближался к груди, словно в страхе отлетал обратно. Что-то не пускало его, что-то не пускало серую грань, она не могла меня поглотить. Поняв, что я бессмысленно стою посреди этого серого нечто и жду непонятно чего, я сделала первый шаг, звуков здесь не было, только движение, туман сопротивлялся, цепляясь за ноги, вставая непроглядной стеной, приходилось двигаться, словно в вязкой плотной жидкости, каждый шаг давался трудом. Но я все же шла куда-то, сама не понимая куда. И вдруг из туманной завесы появился силуэт, потом силуэт приобрел все более четкие очертания и туман вокруг неизвестной фигуры в страхе разлетался. Лица я не могла различить, но это была женщина. Она протянула мне руку, и я пошла к ней, понимая, что убить меня второй раз уже не суждено никому, ну разве что заточить навечно, в тот момент об этом я даже не помыслила.
   Моя рука коснулась руки неизвестной и туман словно живое существо начал отползать от нас, оставляя только темную ткань неба, окружающего это странное место. Передо мной оказалась темная эльфийка, ее лицо, ее походка, ее тело казались мне до боли знакомыми, я точно знала, что я видела ее где-то, но где. Эльфийка запела печальную и красивую песню, вслушавшись, я с удивлением обнаружила, что песня была про меня и Эвалио, она не спешила, допев до конца и, наконец, взглянув на меня.
  - Приветствую тебя охотница, ты добралась до серой грани, но дальше тебе ходу нет. Твоему мятежному духу еще предстоит вместе с телом совершить великое дело, а я тебе помогу вернуться, показав то, что не знает почти никто из живущих ни в Куватуре ни в Арнуре, - голос моей собеседницы звенел в этой всепоглощающей казалось пустоте своими живыми нотами, она была чужда этому месту, чужда серой грани, значит ее время еще не пришло, так зачем же она тут, мучили меня вопросы.
  - Кто ты, - спросила я эльфийку и поразилась тому, как глух и безжизнен был мой голос, да и говорить мне было сложно, горло словно сдавливал тугой ошейник. Я положила руку на горло, пытаясь содрать невидимую преграду для собственного голоса, но ничего не найдя только опустила руки. Эльфийка заметила мое движение и с печальной улыбкой произнесла:
  - К сожалению, я не могу это исправить, но мы можем говорить, не произнося слова, если ты не станешь препятствовать, а зовут меня Ферисалла, я посланница другого мира и короля Арнура из вашего мира, мира Шиндорина.
   Я заколебалась, совершенно уже ничего не понимая, смотрела на собеседницу с неподдельным интересом. Что это была за странная особа, и как мог король авари послать ее и зачем. Эльфийка улыбнулась, по-видимому читая мои мысли, и, взяв мою руку, потянула куда-то, мы прошли всего несколько шагов, девушка остановилась, и предложив мне внимательно смотреть сделала пару шагов назад. На миг я видела гладь, текущей из неоткуда воды, а потом, потом отшатнулась, словно на меня напали призраки. В зыбкой глади отражалась королева Эолинара, проклятая королева леса Арнура.
  -Что это? - выдавила я из себя, все еще не понимая, что происходит, почему-то меня охватил страх, обычно это было присуще людям, они боялись неизвестного, но я боялась несколько иного, я боялась наоборот узнать слишком много. По телу пробежал озноб, хотя мое физическое тело осталось там, на жертвеннике, но память ощущений дала мне возможность почувствовать это.
  - Не пугайся, - ответила Ферисалла, - когда-то наши народы были едины, все мы были вместе и все мы были светлыми, мы ходили через серую грань, обменивались опытом, общались, порой даже влюблялись. Серая грань - это лишь место, наделенное разумом, где соединяются множество миров, каждый из народов умерших там проходит через нее, и она дает новую жизнь, но в другом мире. Так происходит, пока дух не перестает стремиться к жизни, тога серая грань поглощает его, превращая в тот самый вечно голодный живой туман, который ты видела. Итак, когда-то все перворожденные умели ходить через серую грань, и мы все создавали знания и составляли общий народ, но это изменилось в тот момент, когда эльф поднял руку на эльфа. Когда восстали часть предков, в последствии назвавших себя истфари. Тогда народ авари в мире Шиндорина разделился. Хрупкий баланс сломался, старейшие из нас собрались тогда тут и совершили заклятье, которое позволило сохранить баланс, соединив два мира тонкими нитями, с тех пор, у всякого светлого эльфа в вашем мире, есть темный эльф в нашем, и у всякого темного эльфа есть свой светлый. Это сделано, что бы сохранять баланс, что бы не нарушалось шаткое равновесие миров. Но у тебя нет двойника, Миройя, причину этого тебе придется выяснить самой, мне она не ведома. Король авари, а вернее будет сказать один из старейшин обоих миров, который участвовал в наложении чар, послал меня, двойника своей дочери Эолинары, что бы открыть тому, кто придет тайну, способную снять проклятье и воссоединить два народа в единый.
   Я была в смятении, внимая словам эльфы, и с недоверием глядя на отражение в тонкой глади, пытаясь уложит в себе все полученные знания. Я чувствовала себя несмышленышем, глупым зверьком, рожденным с закрытыми глазами, тюкающимся носом в мать и пытающимся так познать мир. Сложно было признать все слова Ферисаллы правдой, но то, что я ощущала, говорило само за себя. Эльфийка не врала! Моя собеседница, темная копия Эолинары, вдруг засуетилась:
  - У тебя мало времени, совсем скоро придет час, когда нужно будет снять чары. Подойди сюда, - позвала девушка, - прямо перед ней из пустоты появился колодец изящно украшенный тонким рисунком, - взгляни туда, предложила она мне, указывая на темную воду до верха заполнявшую чашу колодца. Я всмотрелась и увидела свой родной Куватур, с его могучими деревьями темными исполинами, с его кристаллами охранниками, дающими холодное, голубоватое свечение. Я подняла вопросительно глаза на эльфийку, что она хотела мне показать?
  - Смотри, охотница, - сказала та, - смотри внимательно, ты же знаешь некромантию.
  Лес словно начал отдаляться, я видела его, так как могла бы видеть птица, парящая над его вершинами и поднимающаяся все выше. Сперва я не заметила ничего особенного, а потом, словно меня окатили ледяной водой, кристаллы и деревья начали складываться в сложную многолучевую звезду, вершинами и пересечениями которой были сами кристаллы, а деревья сложными символами. Такая исполинская звезда дышала силой, она была словно разинутая пасть, она требовала все новой и новой подпитки, втягивая в себя невероятные потоки энергии. Я отшатнулась в ужасе, все мое существо мучительно сжалось, к горлу подступило удушье, если бы духи могли плакать, то я бы наверное заплакала, но духам не свойственно это, и я просто тихо завыла, зло и протяжно, словно зверь в капкане. Эльфийка положила руку мне на плечо, она понимала, какую муку я сейчас испытываю, муку от того, что истфари оказались всего лишь куклами в руках неведомого кукловода, щедро отдавая ему свои жизни и жизни тех, кто умирал прикованными к жертвеннику. А жертвенник был центром этой звезды, самым ее сердцем, потому волна ветра расходилась по ее граням в момент, когда умирающий делал последний выдох, расходилась к кристаллам, и те загорались своим холодным голубым свечением.
  - Что мне делать? - бессильно прошептала я, глядя прямо в глаза темной эльфе, - как нам разрушить это?...
  - Вход в подземелье находится прямо под жертвенником, - Ферисалла, приобняла меня за плечи, утешая, - тебе и Руалону, только вам двоим можно будет попасть внутрь, остальных не пустит могучее волшебство, вы оба были здесь, на серой грани, но Робин не успел увидеть того, что увидела и узнала ты. Вам придется самим снять проклятье, как я не знаю и никто не знает, даже старейшины. А теперь спеши, твое тело исцелила королева Эолинара и тебе пора возвращаться, торопись.
  Эльфийка толкнула меня, и я погрузилась в туман, который потянул меня куда-то словно сотнями рук, я снова неслась сквозь нечто, слепящее всполохами и наконец со стоном влетела в свое тело. Тут же меня накрыла волна боли, недавно исцеленная рана мучительно ныла, но я была рада этому ощущению. Я снова жила! Воздух проходил через легкие тяжело с хрипами. Я с трудом приподнялась, потом превозмогая себя села. Перед глазами какое-то время все потемнело и поплыло, но и это прошло. Постепенно я ощутила, как в меня вливаются силы, Куватур был совсем рядом. Я тихонько поднялась, наслаждаясь каждой минутой своей новой жизни и даже этой болью. Этой слабостью. Откинув полог обоза, я спустилась на землю и, пошатываясь, двинулась к костру, сильно напугав одного из светлых воинов, который стерег мое тело...
  
   * * *
  
   Руалон благодарно кивнул матери, закончившей работу с телом Миройи. С телом.... Нет! С Мироей! Она всё равно не умерла, не мог Руалон с этим примириться. "Если я действительно вождь, мне должна повиноваться не только жизнь, но и смерть!" - сказал сам себе мальчишка. Его наставник, чародей Чемеша, как-то рассказывал ему о стране мертвых, как с помощью заклятий опытные маги могут переносить туда свой дух и выпытывать у умерших секреты еще не родившихся людей. Правда, учитель предупредил, что заклятье очень тяжелое и опасное и много даже сильных волшебников сгинуло безвестно, отправившись за край. Робин тогда заприметил книгу, листая которую учитель так разоткровенничался и потом тайком, глубокой ночью заглянул в неё, кое-что причитав. Потом книга исчезла, учитель сказал, что её слишком опасно держать во дворце. И вот сейчас Руалон кое-что припомнил, губы мальчишки беззвучно зашевелились, произнося заклинание "Перехода", смысл которого он и сам не мог постичь. В какой-то миг юный король понял, что потускнел окружающий его мир, повеяло холодом. И самое главное, он оказался один.
  Ферисалла отправила Миройу обратно, как вдруг живой туман снова заклубился, окутывая тонкую небольшую фигурку. Эльфийка была удивлена, король авари говорил только об одной спасаемой душе, а тут еще одна. Замешательство было лишь мгновение, тонкие руки сложились в магический жест, и туман отхлынул, перед эльфой предстал мальчик. Сердце екнуло, словно этот малыш был связан с ней неразрывной нитью.
  - Ты Руалон? - спросила девушка, смотря прямо в лицо мальчугану, - зачем ты тут?
  - Да! - с вызовом, пряча страх, ответил мальчишка, - а ты привратница смерти? Я пришел за Миройей! Отдай её мне, или сразимся! - Робин смотрел на прекрасный эльфийский профиль, который не спутать с грубым людским никогда, даже в этом сером липком тумане и побрел к ней. Странно, девушка знала его имя. Настоящее имя!
  - Руалон, твоя отвага высока, но нам незачем биться, ты ищешь Миройу не там, а я не привратница смерти, я двойник твоей матери из другого мира, и мое время тут почти истекло, как и твое, темная охотница теперь среди живых! Иди и встреться с ней! - девушка рассмеялась, так странно и звонко звучал ее смех тут, в клубящейся пустоте. Изящные руки сплелись в жест-заклятье и из неоткуда возник сильный ветер, который бросил дух Робина обратно в его тело, сквозь туман.
  - Ох... - только и выдохнул мальчик и встряхнул головой. С удивлением он обнаружил, что по-прежнему сидит у костра, с воинами и мамой. Сон? Но такой явный сон. И ему обещали, что Миройа... Мальчик невольно оглянулся на повозку, моргнул, а потом непроизвольно радостно, сам не веря себе, закричал: 'Миройааа!'. Эолинара и другие войны, которые сидели у костра, поглядывали за Руалоном. Мальчик был не в себе, то ли от сильной усталости, то ли от пережитого, он клевал носом, королева почувствовала, заклятье и хотела остановить его, но не успела, ее сын ускользнул, испуганная эльфийка застыла в ожидании, вернуть или потревожить мальчика сейчас было нельзя, иначе он не сумеет вернуться, тонкая нить связывающая его с телом может разорваться. Наконец Руалон пошевелился, открыл глаза и тут же оглянулся в сторону обоза. А потом поляну, на которой остановился их лагерь, огласил радостный вопль мальчишки. Все оглянулись в сторону обоза, вполне живая истфари, пошатываясь, шла к костру, на ее лице играла мягкая улыбка, глаза горели жизнью, это был не умертвие, она была жива, слаба, но жива. Воины подобрались, готовясь убить воскресшую, но Эолинара сделала останавливающий их порыв жест и сама встала на встречу темной.
  
   * * *
  
   Я шла к костру, пока что меня никто не замечал, а мальчик похоже уснул, правда сон его был странным, я ощутила остаток заклятья, высшая некромантия, кто ему рассказал о нем. Я забеспокоилась, но идти быстрее я не могла, ноги были еще очень слабы, в горле все пересохло. Хвала великим Богам Руалон пошевелился и оглянулся на меня и закричал мое имя. На моем лице появилась теплая улыбка, я раскрыла объятья:
  - Приветствую вас, мой король, я тоже скучала по вам! - я опустилась на одно колено и обняла мальчика за плечи.
  - Значит, она не обманула... - прошептал мальчишка. - та, тёмная сторона мамы, предсказала воскрешение! - Робин сбивчиво пересказал то, что увидел в мгновения своего странного "сна" у костра. Эолинара слушала сбивчивый рассказ сына с удивлением, ни она ни те, кто сидели у костра не поняли, о чем рассказывал юный король, эльфы войны подумали, что это только усталость, а пресветлая королева решила, что расспросит сына потом подробнее, когда они окажутся наедине. Не смотря на жесть королевы и рассказ Руалона воины все еще сидели, напряженно всматриваясь в меня. Они видели мою смерть. Они везли меня в обозе. В легендах сохранилась память о возвращающихся, но это были легенды, а тут живая воскресшая истфари стоит у костра, разговаривает с их королем. Оружие само поползло в руки...
  Я шагнула к огню, присев около него, и наслаждением грея все еще холодные руки.
  - Есть у вас вода? - весело спросила я, обращаясь к войнам, - или только мечи, ножи и луки для той, что вернулась с серой грани? - я повернула голову к Робину и, став серьезной, спросила, - откуда вы, мой король, знаете это заклятье, пообещайте мне больше никогда не использовать его в одиночку, всегда должен быть помощник, разве тот, кто его вам открыл не сказал этого? Вы могли не вернуться...
  - Эту тайну я вырвал сам у древнего манускрипта, - ответил Руалон, трогая меня рукой, словно боясь, что я растаю как мираж, - значит, серая грань, два распавшихся мира и эльфы наши двойники, всё это правда? Я мог не вернуться, но я бы и не хотел вернуться... без тебя!
  - Никогда не говори так, - мой король, - ваша жизнь бесценна в этом мире!
  Я вдыхала полной грудью этот дивный воздух, ощущала свое тело, которому постепенно возвращались силы и былая гибкость, каждое мгновение этой жизни было прекрасно. Эльфы оправились от потрясения и теперь ближайшие воины как-то сразу все суетливо начали протягивать мне кто флягу с водой, кто эльфийскую походную лепешку, кто кусок жареного мяса, поспешно снятого с вертела. А время бежало быстро, словно его пятки подпаливали смеющиеся орки...
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ.
  ДА ПРОБУДИТСЯ В ТЕБЕ ДРЕВНЯЯ СИЛА
  
   Никогда не знаешь, кто живет у тебя внутри...
  
  Ночь спустилась на землю укутав ее леса и поля черной вуалью, вглядываясь в сны смертных и бессмертных обитателей Шиндорина. На небе призывно и ярко горела красная звезда, она выделялась и мерцала, как тревожный маяк, она звала. И я вняла ее молчаливому зову. Я почувствовала, что время пришло, что или сейчас мы уничтожим проклятое наложенное на Куватур колдовство или погибнем. Я встала, силы вернулись ко мне, я ощущала, как кровь в моих венах закипает, заставляя тело двигаться быстро и резко. Волнами по земле полз ночной туман, захватывая все больше и больше территории человеческих лесов, словно пытаясь поглотить их. Теперь я понимала, что это за туман, понимала, природу холодных воздушных струй, их загробного злого притяжения.
  - Время пришло, - шепнули пересохшие от волнения губы, - Руалон, и вы пресветлая королева, и вы доблестные войны, нам надо выступать, Куватур встретит нас зло и агрессивно, я видела несколько фигур в ночи темных разведчиков, пока они не приближаются, но в темном лесу знают сколько нас и кто мы, промедление смерти подобно. В обозе нашлось все мое оружие, которое вмиг оказалось на своих местах. Любовно проведя рукой по метательным ножам, я мгновенно выхватила один их них и за ближним деревом захрипел, хватаясь за горло темный охотник, который уже направил свою стрелу на прекрасную Эолинару. Чутье, усиленное тьмой, не подвело меня. Свистнули первые черные стрелы с кроваво красным оперением, такие стрелы носили только охотники и охотницы, Куватур решил встретить гостей колюче-кровавой улыбкой...
  - Построиться! В ряд! Лучники вперед, выцеливайте врагов на деревьях! Мечники, готовьтесь! Не подпускайте врагов к нашим стрелкам! - маленький Руалон заметался среди воинов, которые, повинуясь его приказам, быстро выстроились в ромб и теперь зоркие глаза светлых эльфов высматривали среди деревьев врагов и сражали их меткими стрелами.
   Не довольствуясь дуэлью лучников, охранники истфари, понукаемые своим юным командиром, Дагги, обнажили мечи и бросились в рукопашную на эдьфийский ромб, их целью было прорвать ряды светлых воинов и постараться убить или королеву, или Руалона, или предательницу Миройю. Смерть любого из троих делала дальнейший поход почти безнадежным. Бой закрутился, ни та ни другая сторона не хотела уступить, как тогда, в наш бой с Руалоном на скале сошлись в бою черные и светлые войны, черные с кровавым пером стрелы встречали в полете белые оперенные голубым и белым стрелы воинов Арнура, черные одежды охотников и охотниц смешались с светлыми и зелеными одеждами последователей Эолинары. Время словно остановилось, никакая из сторон не могла пересилить другую, я билась на стороне светлых, я шла против своих и гнетущее чувство скапливалось с каждым убитым и раненым мной - это были мои собратья, те с кем может я даже училась бок о бок, а вел их в бой Дагги - этот мальчишка быстро оправился после того нашего боя, я вырвалась из охранявших меня воинов, словно из клетки и ощущая неуязвимость пошла вперед, безошибочно чувствуя осколок в кольце повелителя, которое до сих пор носил этот выскочка.
  Взмах рукой, меч взятый из рук одной убитой охотницы шуршит рассекая плотный ночной воздух, от него безжизненно отлетает не нашедшая цель стрела, поворот, удар, прогиб тела, выворот руки почти на излом, но противник падает, а я иду дальше, продвигаясь к главной цели, к Дагги. Мальчишка сражался не хуже взрослого, опытного эльфа. В этой манере боя, как и вообще в эльфийской, сила была не нужна, но скорость и точность, умение пустить в ход магию в тот краткий миг, когда противник замешкается с атакой и умение пустить в ход клинок до того, как вражеское заклинание успеет свершиться. Посланник короля уже успел оборвать жизни трех светлых воинов, когда перед ним возникла я. Зазвенели мечи.
  - Ты! Миройя! - Дагги изумлении даже отступил на шаг, - сражаешься на стороне авари!
  - Каждому сове место, Дагги, и свой бой - произнесла я, - я видела теперь и знаю много больше, чем раньше, зло убивает Куватур и это зло нужно уничтожить, пока звезда еще не набрала свою полную силу...уйди с моей дороги, отзови охотников или мне придется убить тебя.
  - Боюсь, уйти с дороги придется тебе, Миройя! - Усмехнулся темный мальчишка-эльф, - ты же всегда путалась у меня под ногами. И когда мы учились, и потом, на королевской службе. Это правильно, что тебя не пускали к приближенным властителей, никчемная предательница! Пустышкой ты жила, бесполезно и умрешь!
  Наши мечи звенели, тела, словно в танце, изгибались, уходя от ударов, заклятья блокировали друг друга. Мое раненное плечо вскоре заныло, клинок-вампир мстил даже после своего исчезновения, его отрава так пропитала края раны, что даже колдовство прекрасной Эолинары королевы Арнура не смогло затянуть ее до конца. И сейчас плечо снова кровоточило, тонкая струйка побежала по руке оставляя Дагги шанс на использование некромантии. Я отвлеклась лишь на мгновение и этого хватило, что бы клинок выскочки скользнул по моей шее у самого основания, хорошо, что я успела чуть отклонится в момент удара - это спасло мою жизнь. Глаза сверкнули злобой, разъяренной кошкой я зашипела и сделала ответный выпад, ранив умелого мастера охотника. Бой продолжался, кольцо на пальце любимчика короля сверкало кусочком кристалла охранника, который сейчас светился голубым зловещим светом, помогая моему противнику. Я почувствовала, что кто-то словно вливает в меня силы - это была Эолинара, находясь в центре эльфийского ромба защитников, она творила заклятья. Теперь силы были равны. А между тем время уходило, нужно было спешить, звезда призывно и ярко мерцала на небе, тревожа лесных жителей.
  - Робин, - позвала я в надежде, что юный король поймет без разъяснений, что нужно сделать, но Руалон был занят боем, его осадили сразу три мастера охотника. А Дагги вновь перешел в атаку, используя все известные ему способы умерщвления, заклятие "черной гнили" и знаменитые фехтовальные уловки "темный свет". Эолинара щедро тратила свои силы на меня не жалея себя саму, она сумела блокировать почти все заклятья посланные Дагги, часть заклятий отразила я сама, теперь пришло время моего триумфа над выскочкой, полученные знания во время нашего единения с Робином в той пещере, с которой началась эта история великого похода, пора было пустить в ход. Память услужливо преподнесла знания о технике "клинка света", словно молния сверкнула росчерком прямо у груди Дагги, и кровь окрасила темным и без того черное одеяние. Мальчишка пошатнулся и начал заваливаться на бок, тонко вскрикнул, всплеснул руками, осознав, что он ранен, Дагги закричал:
  - Ко мне, воины! Не помощь! - вокруг шел яростный бой, лишь поверженный мною противник и я застыли, словно время для нас приостановилось.
  - Выбирай, выскочка, выбирай быстро, у меня нет на тебя времени, останови бой и я оставлю тебе жизнь, но ты пойдешь как пленник, или я просто заколю тебя... - я нависала над Дагги и чувствовала, что не испытываю к этому юнцу никакой жалости, только презрение и безразличие.
   Покрывая гул боя, я крикнула и голос, усиленный, как мне показалось сперва злостью, разнесся далеко над кронами, словно раскат грома. Я даже сама не поняла, как случилось это заклятье, не поняла, как сложилась нужная формула в голове, просто все кто сейчас был на поляне в момент остановились.
  - Уходите! - голос звучал как-то иначе, словно он был не мой, словно моим горлом завладел кто-то другой, но сопротивляться этому кому-то я была не в силах, - убирайтесь с дороги!
  Темные войны начали отступать, испуганно поглядывая в мою сторону, но удивительнее всего, что Дагги попятился, словно перед ним стояла не я, а нечто ужасное. Началась общая свалка. Голоса изумления, ужаса, и порой и восхищения неслись со всех концов поляны. Бой прекратился сам собой, уцелевшие истфари бежали, не помышляя ни о чем ином, кроме как унести поскорее ноги от необъяснимого трансформа. Никто не вспомнил о судьбе раненого королевского посланца и не озаботился его спасением. Руалон и светлые смотрели на меня с не меньшим удивлением. Аварии удержали от бегства только, жест Руалона и голосу светлой правительницы, даже сейчас сохранившей властность. Я огляделась, темные быстро уходили в лес, а Дагги под моими ногами вжался в землю. Странное ощущение в горле проходило, как и возникала какая-то пустота внутри.
  - Что это?... - мой голос звучал хрипло, словно меня только что душили.
  Я ощутила, что наваждение прошло, и я снова я, голос был хоть и хрипловатый, но мой. Взглянула на свои руки, в одной из которых все еще был зажат меч, все было в порядке, все как всегда. Я посмотрела на Руалона, вопросительно, и увидела его восторженный взгляд:
  - Твоя суть прорвалась на волю в час страшной опасности, значит время решительного боя близится, - если бы я могла видеть свое преображение глазами мальчишки, то увидела бы вместо себя большого красного дракона. От слов Руалона я вздрогнула, но взяла себя в руки, эти изменения пугали меня, словно в памяти всплывало что-то давно забытое и закрытое. Мне стоило усилия над собой, что бы собраться и взглянуть на съежившегося у ног мальчишку. Одним движением я поставила его на ноги, не обращая никакого внимания на то, что этим причиняю ему боль, сказала:
  - Веди нас к правителю, немедленно, твое кольцо будет пропуском, и попробуй выкинь что-нибудь, вмиг умрешь!
  Повернувшись к Руалону я сказала:
  - Повелитель и вы пресветлая королева этот темный охотник любезно отведет нас к королю, думаю нам следует отослать воинов, я боюсь что продвигаться таким составом будет затруднительно...
  - Пожалуй, твой совет дельный, - задумчиво разглядывал Руалон меня, - я и сам тяготился таким большим отрядом. Отпустим воинов, но сами не будем спешить, обождем часок-другой, пусть весть о нашей победе дойдет до черного узурпатора, тогда он станет сговорчивее. А кольцо и вправду проведет нас через внешнюю стражу в любом случае, но лучше бы, Миройя, чтобы пленник был сговорчивее и рассказал нам про все возможные ловушки на подступах к королевским покоям.
  - Как скажете, повелитель, - я повернулась к Дагги, лицо мальчишки-эльфа все еще было бледно, он испытывал страх, но вместе с тем глаза его сверкали в ночи, как у диких кошек, яростная обида, наполняла их сейчас, он так привык быть победителем, что проигрыш вызвал негодование.
  Один из авари кинул мне веревку, и я стянула руки Дагги за спиной. Ударом в плечо, поставив его на колени. О! Я прекрасно знала каково ему сейчас, эльфы никогда не перед кем не встают на оба колена, эта униженная поза избегается нами даже перед лицом смерти. В таком унижении не было необходимости, но сейчас во мне говорила темная охотница, которая в глубине души всегда ненавидела выскочку. Я достала один из некромантских ножей и медленно провела им по щеке Дагги, оставляя кровавую полосу, красные капли по желобкам стекали в рукоять.
  - Ты знаешь, что я могу сделать с тобой с помощью этого, - прошептала я в самое ухо пленнику, - и поверь я выберу самое мучительное из всего арсенала высшей некромантии, а потом когда ты умрешь, я сделаю из тебя ходячего мертвеца послушного мне, но ты можешь избежать всего этого, если расскажешь, что нам уготовили на пути, ты же хочешь ЖИТЬ Дагги?
  Я заметила как Робин, понимавший что сейчас будет происходить отвернулся с содроганием:
  - Перстень с руки ему не снимай, - только и предупредил он, отходя в сторону, - если что, то бери прямо со всей кистью, этот амулет действует лишь пока находится на руке своего повелителя или доверенного лица.
  - Хорошо, повелитель, думаю, наш друг пойдет с нами так или ИНАЧЕ, - проводя ножом по второй щеке Дагги, я кровожадно улыбалась. Движения были плавными, неторопливыми, словно нехотя. Любимчик темного короля стоял на коленях у моих ног, его тело подрагивало от переживаемого страха и унижения, даже простые светлые воины смотрели на него с презрением.
  Я начала медленно и тщательно выводить сложную фигуру на земле, это колдовство мальчишка должен был знать, причем хорошо знать, ведь именно так он недавно умертвил пойманного светлого эльфа. Сперва некромант подвесит жертву на четырех невидимых опорах, так что тело вытянется над фигурой и не будет возможности даже дернуться... А потом по телу несчастного пойдет зеленый ядовитый огонь, от которого начнет очень медленно гореть кожа, при этом жертва останется в полном сознании и не умрет, но это будет только начало мучений и самая безобидная его часть ибо потом... Об этом было страшно даже думать, это заклятье было самым жестоким и долгим из всех существующих высших заклятий. В конце душа умершего окажется прикованной к телу, но не в нем, ей придется следовать за телом, пока его не уничтожат, а после того она никогда не обретет покоя, тело же превратится в ходячего мертвеца, послушного своему хозяину и не имеющего собственной воли. Душа будет видеть, как ее прежнее вместилище медленно разлагаясь, будет служить некроманту и выть в бессилии. Робин тоже прекрасно всё понял, что готовится, если бы была иная ситуация, то возможно мальчик-король проявил бы милосердие, но слишком многое было поставлено на карту:
  - Ты правильно решила, - медленно сказал он, глядя на дергающегося темного мальчишку, удерживаемого на коленях, - так будет лучше, зачем нам лишний риск. Мы не можем давать врагам шанс, полагаясь на его слово или его верность. Уничтожь его волю, пусть он нам послужит какое-то время, успеет всё, что надо сделать... Сделай так, что бы он никогда больше не вернулся, убей, оставив в рабстве его тело. Это приказ, Миройя, это мой первый тебе приказ как твоего короля. Вспомни охотница как он хотел убить тебя и меня, он опасный противник и потому я приказываю тебе, пусть он послужит нашим интересам, а потом умрет в муках, я не хочу, что бы его кто-то из ваших вернул к жизни, я знаю, что если он возродиться то возродиться с памятью. Мне не нужен такой противник, мне достаточно врагов.
   Дагги тряся от страха и что-то выл, но кому это было интересно теперь. По лицу пленника текла не только кровь, но теперь и слезы. Повернув голову, он с ужасом и мольбой глянул в мои глаза:
  - Пощады! я всё сделаю! Я всё скажу! Клянусь! Не надо!
  - Ты опоздал с предложением, - жестоко и даже беззлобно ответила я, голос звучал до ужаса спокойно. Но это была маска... На самом деле я стояла в нерешительности, мальчишку я ненавидела, но даже самому страшному врагу такого не пожелаешь. Я не могла его убить ТАК. Хорошо, что некромантию мне дали на самом высоком уровне и хорошо, что заклятье "Изгнания души", которое выбрасывало сущность из тела и заставляя ее видеть как им манипулируют и управляют пока заклинатель не решит, что ей можно вернуться, творилось почти на подобной фигуре, нужно было лишь поменять пару знаков. Заклятье начиналось примерно так же, только вместо зеленого огня по телу шел невероятный холод, от которого кожа покрывалась льдом и казалось, что тысячи иголочек впиваются в кожу одновременно, причиняя муку, а потом душа вылетала из тела бесплотным духом, накрепко привязанным магическими нитями. Хорошо это заклятье было и тем, что любимчик будет выглядеть вполне живым, только немного медлительным. Незаметно для Дагги я подправила нужные знаки и волевым жестом, распростерла его тело над фигурой, наслаждаясь его ужасом и мукой.
  - Нет! Нет! - Нёсся над поляной отчаянный вой мастера охотника истфари, крик попавшегося в смертельный капкан звереныша. Руалон непоколебимо смотрел на мои действия, но я видела, что он заметил подмену, неповиновение не лучшее, что может свершить подданный, и я знала что юный король не оставит это без внимания.
  Мгновения тянулись, мальчишка начал терять рассудок. Магические барьеры, защищавшие его, рушились один за другим, и теперь его сознание стало открытым и беззащитным, словно мягкая глина в руках жестокого гончара-варвара. Его сотрясала не только боль. О, нет. Терпеть обычную боль нелегко, но можно, медленно продвигаясь к эльфийской смерти. Но заклинание бросало мальчишку на волну неизъяснимого блаженства, заставляя содрогаться в сладострастии, воспаряя на небо и тут же, без всякого перехода, бросало в ад страшнейших мук. И слова небо, и снова ад... Вся жизнь Дагги разворачивалась в обратном порядке, словно спираль, на глазах у жестоких "зрителей". Все знания мальчишки, все его навыки, его тайные желания и постыдные слабости, его сильные стороны характера и моменты благородства души - всё выставлено напоказ и Дагги это осознавал, от чего его падение становилось еще мучительнее и горше.
  - Миройя... - на губах выступила пена, - мама... Миройя... - пленник уже явно начинал путаться в воспоминаниях, не различая ни прошлого, ни настоящего, а в его бред вплеталось и будущее. Путая прошлое и настоящее, Дагги открывал нам все секретные отнорки, где прятались готовые напасть истфари, раскрывал все секретные магические ловушки и место нахождения самого темного короля. Заклятье вот-вот должно было достичь своего апогея, мальчишку сковал лед душа, бесплотный дух выходил из временно умерщвленного, пытаясь улететь, но крепкие нити заклятья держали его около бездыханной пока и скованной льдом оболочки. Дух корчился в муках, но заклятье его крепко держало, лед на живом трупе таял, и оболочка Дагги поднялась на ноги, глядя на меня потухшими глазами и ожидая приказов. Я повернулась к Руалону и, опустившись на одно колено, прошептала:
  - Простите меня, мой король, я не смогла... - с опущенной головой, стоя на одном колене, я смиренно ждала и как мучительно было это ожидание. Если бы я ослушалась приказа, когда мы были бы втроем Эолинара, я и Руалон, было бы все проще и возможно мне было бы даровано прощение, но тут были светлые войны и они хорошо слышали приказ, потому прощения не будет, но каков будет приговор?
  - Ты поклялась нам на верность, но не смогла проявить твердости к нашему врагу, - тихо произнес Руалон, - так что стоят все твои клятвы?
  - Это мой народ, - тихо произнесла я, - истфари не враги, они под властью темной магии нависшей над Куватуром, а этот мальчик просто предан и честолюбив, он истинный истфари. Единожды нарушивший клятву, да не будет тебе веры... Я знала, мой повелитель, что мое "предательство" не пройдет без последствий, но я сделала выбор, моя жизнь принадлежит вам, и если моя смерь послужит целям вашего величества, я приму все... - я закрыла глаза, ожидание было мучительно. Мальчишка вынул меч из ножен и положил клинок мне на плечо:
  - Ты останешься жить, в отличие от тебя, я клятвы выполняю неукоснительно и без исключений, но ты ответишь за свое ослушание, если твой король приказывает тебе убить врага, то ты должна убить, кем бы этот враг ни был! Нарушив приказ, ты потеряла честь, это уже второе предательство, охотница, а тот, кто не имеет чести, не должен стоять на одном колене.
  Как же мне хотелось сейчас закричать от отчаянья, завыть, как несколько мгновений назад выл Дагги, бросится прочь с поляны, на которой все еще лежали убитые в бою воины, но не молить о пощаде, нет! Ни за что, пусть делают что хотят... Вторично обретенная жизнь была мне еще дороже, побывав на серой грани, начинаешь выше ценить то, что тебе даровано великими Богами. ЧЕСТЬ, она выше всего, она выше самой жизни, Руалон действительно решил меня наказать худшим, в нем проснулся настоящий король, мальчик Робин уходит, жесткий, властный и сильный король возможно двух соединенных эльфийских народов поднимет голову. И этот король знает, сколь важна роль каждого в его королевстве. И знает, как наказать, что бы другие никогда не повторили ошибки... Двое аварии связали мои руки, крепкие веревки врезались в запястья, я все еще стояла на одном колене:
  - Повелитель... я в вашей власти... - прошептала я почти одними губами. Руалон забормотал слова заклятья на древнейшем языке, и тело Дагги вдруг дернулось, нерешительно шатаясь в разные стороны, зашагало по поляне. Это было похоже на танец марионетки на веревочках. Зубы мертвеца щелкали, а глаза были закрыты, однако он шел ко мне. Дагги поднял руки. Казалось, он хотел что-то сказать и заговорил, но его слов никто не понял, так как это был язык мертвых. Не понятно было, упивается ли труп возможностью отомстить мне, или страдает от того, что его заставляют делать. Подойдя вплотную бывший мастер истфари схватил мою голову, и его пальцы вонзились в мои вески причиняя боль. Но не это было наказанием, воспоминания только что пережитого заклятья потекли в меня полноводной рекой. Теперь я ощущала то, что ощущал он, словно я сама подвергалась сейчас свершенному мною ритуалу. "Что это? - в ужасе думала я, - зачем? Я не хочу, остановите его..."- сильный страх, которого не было даже тогда у жертвенника, сковал меня. Я задергалась, горло свело из него рвался только хрип, по телу бежал мороз превращая меня, но только в моих ощущениях, в ледяную глыбу, мука когда душа в мучительном броске мечется внутри тела в поисках спасения, чувствуя как ее исторгают, ад и сладострастие сливающееся в единую смесь, и воспоминания, текущие сквозь тебя как водопад, самые страшные, самые жуткие и самые болезненные воспоминания. Я с отчаяньем закричала не в силах перетерпеть эту муку и сквозь собственный крик услышала, как мертвец-Дагги скрипуче смеется. Мое тело била дрожь, а перед глазами стоял красный вихрь, но потерять сознание мне не давали, и мука все продолжалась... Я теряла рассудок в неистовом рывке, который не сдвинул мое тело и на палец.
  - ПОВЕЛИТЕЛЬ, - задыхаясь закричала я, - ПОВЕЛИТЕЛЬ, ПОЩАДИТЕ!!! - наверное сейчас я бы предпочла смерть этому ужасу...
  - Встань на колени, кошка, встань на колени, - произнес Руалон, отгоняя от меня Дагги.
  Мука закончилась, Руалон внял моей мольбе. Но теперь я стала никем, истфари без чести, эльф унизивший себя мольбой о пощаде более не будет признаваться равным среди своих, он станет изгоем, возврата в Куватур не было, Дагги даже в этом состоянии будет помнить все и его послушают. Мое слово против его слова, я не смогу выиграть этот словесный бой, что есть слово не прошедшей посвящения охотницы покрывшей себя позором предательства против слова мастера, лучшего среди равных, приближенного к королю. Руалон сохранил мое тело, но кто теперь исцелит мою душу? Я встала на колени, не на одно, как должно стоять истфари с честью, а на два как стоят рабы. Тихая слеза пробежала по щеке, - моя дочь будет расти без матери, я не хочу, что бы мои ошибки стали ее клеймом:
  - Позвольте мне подняться, - боль от наказания все еще преследовала меня, соединившись с душевными страданиями. Почему и зачем всплыли в голове строки старой эльфийской баллады, но они придали сил, что бы поднять взгляд на повелителя Руалона, я пойду вперед во имя свободы не своей, но свободы своего народа и своей дочери.
  
   Три зверя
  
   Когда гуляла я одна в мире забытых грез.
   Три зверя встали на пути и задали вопрос.
  
   Средь них безжалостной скалой спокоен, нелюдим
   Стоял дракон. Он был как бог, могучий исполин
  
   Он шел в порфире золотой, пожар блестел в очах.
   Я преклонилась перед ним с печатью на устах
  
   Второй, Олень - гордец, смельчак, он не приемлет лжи
   Он видел все: и боль, и гнев, и помыслы мои.
  
   А третий, Лев, огонь пустынь не признающий страх.
   С ним я вступила в вечный спор с сомненьем на плечах.
  
   Они стояли предо мной как пламень, свет и лед
   И их вопрос горел во мне не дав пройти вперед.
  
   Вопрос был прост: Кого из нас в попутчики возьмешь?
   - Я слава прогремел дракон, - Ты как и все пройдешь...
  
   - Я честь, промолвил тут Олень, и выше нет меня
   - Ты выше смерти, но увы, честь каждого своя,
  
   Тогда возьми меня с собой, - сказал с усмешкой Лев,
   - Отвагой именуюсь я. - Отвага не для всех...
  
   И все они тогда ушли, отвесив мне поклон,
   Одна осталась я в степи среди пустынных волн...
  
   Укутав в алый плащ побед, прижав меня к груди
   Лишь ветер, мне шепнул в ответ - СВОБОДНАЯ иди!
  
  - Поднимись, охотница, и прими под команду передовой отряд. Вам предстоит убрать с пути ловушки и устранить засаду, которая стережет тропу к логову черного узурпатора. Дагги я тоже отдаю под твою команду, используй его. А я с матерью возглавлю основные силы.
  Руалону было жаль меня, и это читалось в его глазах, но власть не терпит ошибок. Я медленно встала с колен, внутри была какая-то пустота, потому мне было необходимо ее заполнить, и я заполнила гневом, гневом на истфари охотников стоящих у меня на дороге, превратив их в своих врагов на время боя. Двое светлых эльфов пошли за мной, подчиняясь приказу Руалона, они поглядывали на меня с легкой усмешкой, скрывая эти усмешки от короля. Дагги шел, подчиняясь моему приказу. Наша задача была сложна, но выполнима, впереди было немало ловушек, но как сказал один великий воин "если ты видишь опасность, она перестает быть страшной". Мой отряд углублялся в темный лес, магические ловушки уничтожались легко, Дагги-мертвец сам снимал их, точно зная, что они из себя представляют. Несколько раз мы натыкались на засады и тогда в ход шли мечи, метательные ножи и луки. И гибли истфари, гибли от моей руки увеличивая пустоту внутри меня. Наказание оказалось непростым, даже сам Руалон не мог себе представить истинных его последствий, в каждом бою, в каждой стычке мои движения становились все более молниеносными и точными, но в сердце все больше разрасталась спокойная пустота, нечто просыпалось во мне, то чего раньше я не замечала то, что раньше казалось мимолетным, сейчас все яснее и яснее виделось мне. Во мне просыпался тот, кого я никак не ожидала в себе найти...
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ.
  ПУСТЬ ПАДУТ ДРЕВНИЕ ОКОВЫ
  
   Тот, кто познал себя, познал целый мир...
  
  Сущность похода полностью изменилась и маленькое войско, почти не понеся потерь, проходило сторожевые линии темных одну за другой, зная всё лучше самого врага и уничтожая ничего не понимающих стражей. В тех случаях, когда к очередному заслону нельзя было подобраться незаметно, вперед выпускали Дагги с королевским перстнем и тот делал приказующий жест, выманивая темных из укрытия к себе. Ослушаться королевской печати они не могли и выходили под стрелы и мечи внезапно налетавших авари воинов. И вот отчаянные заговорщики уже стояли у входа в подземелье, служившего убежищем королю истфари. Где-то под горой скрывался его трон.
   Дагги двинулся, повинуясь жесту, открывая потаенный ход, черная пасть входа раскрылась и я, Руалон, Эолинара и подвластный Дагги двинулись внутрь, а светлые воины остались снаружи охранять вход от нежданных гостей. Мы все шили вглубь скалы, сюда меня не допускали, все встречи с королем и королевой Куватура были у кристалла охранника, сюда допускали только мастеров, таких как Дагги. Множественные ступени закончились огромным залом, украшенным резными колоннами, невероятными рисунками, изысканными предметами. Роскошь была везде, драгоценные камни, золото, мифрил. Но что-то во всем этом было не так, почему-то возникало такое странное ощущение, словно произошла подмена, я была уже тут раньше, давно, так давно что воспоминания почти стерлись. Я двинулась вперед, возглавляя отряд король сидел на троне, рядом сидела королева, но что это? Королева, словно кукла, застыла в одной позе, а у стены прикованная цепями стояла вторая королева, одежда на ней была частично порвана, а на теле виднелись следы побоев... Я вгляделась в короля и с ужасом поняла, что передо мной не настоящий король! Подделка, ГОМУНКУЛУС искусно созданный чьей-то умелой рукой. Я не могла понять почему раньше я не видела столь очевидного, как могло произойти, может быть мое зрение изменилось и теперь я вижу чуть больше, чем раньше?
  - Повелитель, берегитесь! - крикнула я, надрывая голос, - когда увидела, как этот самый ГОМУНКУЛУС метнул нож, - я успела дать приказ Дагги, и мальчишка закрыл собой Руалона, брошенный нож воткнулся в плече ходячего мертвеца, от чего душа любимчика темного короля взвыла дергаясь на невидимых нитях... Где-то на краю слуха я услышала, что снаружи тоже завязался бой, аварии и истфари вновь скрестили мечи, одни стремились на помощь своему королю, а другие защищали ценой своей жизни своего. Лязг мечей, хруст, стоны заполнили коридоры подземелья.
  - Освободите её! - крикнул Руалон, указав на прикованную женщину, сам ринулся на короля. Но, странное дело, его меч прошел сквозь тела гомункулуса, слово через глину, не убив чудовищное порождение. А вот ответный удар кулаком в голову поверг мальчишку наземь. Гомункулус навалился сверху, пытаясь сломать маленькому королю руку и вырвать его меч. Эолинара первой пришла на помощь сыну, заклятье откинуло "подделку короля" обратно к трону, сковав его тело магическими путами, это на какое-то время должно было задержать "темного", подав руку сыну, она помогла юному и еще не очень опытному королю подняться на ноги, сказав:
  - Сын, это гомункулус, его нельзя убить мечем, но можно уничтожить магические нити, которые и делают его живым, только так! Нащупай их, я помогу тебе, - она сделала пару сложных жестов, и "темный гомункулус" вздрогнул, его лицо чуть заметно начало искажаться, а по телу побежали тонкой сеткой светящиеся золотом магические нити оживившего его колдовства.
   Пока Эолинара и Руалон боролись с "королем" я освободила обессилившую королеву Куватура и поддерживая ее посадила на ступень у трона. Тело несчастной подрагивало от усталости, даже и представить было сложно сколько ей пришлось пережить... Но эльфийка молчала и смотрела на незваных гостей с недоверием и презрением.
   Руалон затих, со стороны казалось, он погрузился в глубокий сон или даже в беспамятство. Мальчишка опустился прямо на пол и тупо смотрел перед собой. Лишь очень, очень опытный маг мог бы распознать ту бурю, жестокую схватку, которая шла сейчас, невидимая, в этой мрачной подземной зале и какой страшной опасности подвергались жизни не только маленького королевича, но и всех нас. Сначала гомункулус пытался пожрать сознание юного властителя, превратив в иссохший безумный полутруп, и Руалону пришлось тяжело, ведь его противник собственным сознанием не обладал и потому был неуязвим для ответного удара. Однако мальчик вовремя укрыл свое истинное Имя среди тысяч, десятков тысяч других имен, и гомункулус, перебрав сотни две, взвыл от ярости - ведь на каждую попытку уходил целый год его странной "жизни", время вычиталось из того срока, которое было отпущено рукотворному чудищу своим создателем. И, добравшись до грани своего времени, псевдокороль сменил тактику. На мальчишку обрушились легионы невидимых адских тварей, змеехвостые, двуногие нелетающие драконы, гигантские ехидны. Одновременно гомункулус принялся расшатывать своды зала, надеясь обрушить их. Юному королю нужна была помощь, все кто мог сейчас ему помочь были тут, Эолинара подозвала меня к себе. Мы соединили руки, встав справа и слева от Руалона, создавая магическое кольцо, пропуская через себя магические потоки и вливая в них свои силы и щедро отдавая все мальчишке.
  
   * * *
  
  Эолинара увидела, как Миройя начала расти и изменяться, черты искажались, лицо потеряло четкость, контуры тела поплыли, и вот руки пресветлой королевы лежат в бережно подставленных когтистых лапах красного крылатого дракона, и сила огромной лавиной начала падать на мальчика. Такой мощи он мог не выдержать, и дракон-Миройя отпустив руки Эолинары повернулась и извергла на гомункулуса поток чистого магического пламени, сильно ослабленный Руалоном "темный король" задергался на своем троне и распался глинистыми грязными ошметками.
  Темная королева смотрела на все с ужасом и удивлением, Миройя ее охотница оказывается скрытый дракон-хранитель, такого она и предположить не могла, а этот мальчик, который больше походил на человека, в нем столько мощи и светлая эльфийка, на голове которой искрится символ власти, и наконец ходячий труп Дагги, такой компании она никак не ожидала увидеть.
  Эолинара наклонилась к сыну, обняв его за плечи, помогая мальчику придти в себя после трудного боя, достала притороченную колбу с восстанавливающим зельем, давая Робину сделать пару глотков, а Миройя тем временем возвращалась в свой нормальный вид, девушка была обессилена, такого рода недолговременные трансформы не проходили даром. Темная охотница опустилась на одно колено, превозмогая головокружение. Юный король открыл глаза и удивленно огляделся. Мальчик брезгливо скривился от вида ошметков у трона, шипящих и издававших зловоние. Улыбнулся Эолинаре и шагнул к Миройе.
  - Я благодарен тебе истфари, ты доказала, что предана своему королю. Ты спасла мне жизнь, заслонив от ножа, - Руалон имел ввиду приказ Миройи, отданный Дагги.
  - Жизнь за вас, повелитель, - прошептала с трудом коленопреклоненная, все тело Миройи болело, словно она попала под гигантский молот, обратные трансформы давались все тяжелее и тяжелее, а пустота внутри после возврата в прежний облик все больше. В момент, когда истфари превратилась снова в дракона, теперь она это знала, потому что увидела себя глазами темной королевы, Миройя ощутила как ее наполняют великие знания, а стены пещерного замка казались такими родными, словно это был когда-то ее дом и почему-то сердце мучительно сжалось от боли, словно тут был потеряно, что-то очень важное!
  
   * * *
  
  Вернувшись в свой облик темной охотницы, теперь ставший каким-то далеким и чужим, словно маска, я чувствовала, как хочу вновь стать драконом. Медленно приходило осознание того, что именно драконий облик настоящий. А в голове стучала мысль: "Я хранитель времени и знания, потомок великого истребленного рода, истребленного теми, кто наложил чары на Куватур".
  - Королева, - обратилась я к истфари все еще сидевшей на полу у трона, у ног своего двойника-марионетки гомункулуса, - вы в порядке ваше величество?
  Темная королева промолчала в ответ внимательно смотря на Руалона и Эолинару, не удостоив свою бывшую подданную даже взглядом, истфари не прощают предательства.
  Руалон внимательно следил за мной, и решал что-то, наконец кивнув, словно отвечая на собственную мысль, он сказал:
  - Миройя, твоя жизнь не принадлежит мне. Ни мне, ни даже твоим темным повелителям. Пребывание в эльфийском теле для тебя противно твоей природе. Это было наказание богов за давний проступок, теперь оно кончается. Ты обретешь свой истинный облик, прекрасный дракон! И мы сможем и не должны держать тебя! Но сначала... - Руалон подошел к трону и снял с него знак королевской добродетели, золотой полумесяц на массивных цепях. Амулет был тяжел и мальчишка с некоторым трудом надел его на мою шею, - с этим знаком ни один авари не решится выпустить в дракона меткую стрелу, ни один истфари не пустит в ход свой отстрой меч! Это мой подарок тебе!
  Я благодарно приняла подарок, амулет лег, словно он всегда был на моей груди, смутные воспоминания наполняли мою память и самое яркое было как раз этот самый амулет в крови, крови таких же драконов как я.
  - Мой король, я должна довершить свою службу вам, я не могу вернуть себе облик, только пройдя через испытание, мне будет дозволено стать прежней, но моя дочь, она останется истфари, я не смогу первое время быть с ней и я прошу вас, возьмите ее к себе, я буду служить вам, пока она не подрастет и буду верна своему слову... - мучительная пустота ощутимо давила, но амулет отгонял темные мысли. Нам пора, мой король, жертвенник давно горит голубым светом, требуя себе жертву, нам пора.
  Я обернулась к Дагги и вернула его душу в тело, мальчик выполнил свое предназначение, он еще сутки будет слаб как жалкий котенок, а королеве истфари нужна помощь, и он ее ей окажет.
  - Это необходимо, - шепнула я кивнув на Дагги, - он нам будет только мешать, нам пора, мой король, река времени торопит свои воды прочь и нам нужно угнаться за ней.
  - Погоди, - остановил меня Руалон, придержав за рукав, - нужна ли жертва теперь, когда темный король повержен, и я попираю его трон? Что теперь угрожает Куватуру? И, если жертва так неизбежна, давай Дагги и принесем в жертву.
  - Мой король, жертвенник - это врата в подземный храм, нам нужно попасть туда, что бы избавить лес от заклятья, гомункулус только игрушка в руках умелого кукловода! Мы уничтожили его игрушку, и хозяин будет яриться, нужно торопиться. Пока жертвенник горит врата наиболее уязвимы для удара, их нужно сломать и попасть в храм, а там... там мы встретим настоящего хозяина, того, кто уничтожил все мое племя, - я опустила голову и добавила, - из-за меня уничтожил... В храм могут попасть только те, кто был на серой грани, потому никто не поможет нам с вами, мой король, поторопитесь же... - я шагнула в сторону выхода, всем своим видом показывая, что времени совсем мало, но в последний раз оглянулась услышав крик Дагги, к которому вернулась чувствительность.
  Руалон колебался, я видела как он хочет остаться, он чувствовал свою власть, поверженная королева сидела у его ног, лучший из мастеров истфари Дагги стонал держась за рану от ножа, в двух шагах от него возвышался трон и он был так притягателен своей холодной красотой, исполненным могуществом. Наконец мальчик повернулся к подоспевшим воинам аварии и произнес: 'Охраняйте это подземелье и королеву, ваша отвага не забудется, когда мир воцарится над Куватуром, каждый получит по заслугам его. Мама, займи трон!' - я уже уходила и лишь слышала слова полукровки, на миг, прежде чем шагнуть в темный туннель выхода я оглянулась и видела как Дагги подполз к темной королеве, а Эолинара, сев на трон, принялась лечит ее раны, мать Руалона была воистину благородна как и сам юный король. Руалон последовал за мной.
  Мы быстро и почти беспрепятственно преодолели расстояние до жертвенника, голубой холодный жесткий свет от него был настолько ярок, что было больно смотреть, а внутри там, в глубине видны были завихрения, и мелькнуло уродливое получеловеческое полудраконье лицо хозяина подземного храма. Я почувствовала как во мне просыпается ярость, нет, не та простая ярость, что обладают люди, эльфы и прочие малые народы, ярость во много раз сильнее, обжигающая и полыхающая внутри огненным вулканом так, что даже тело нагревается и начинает источать невероятный жар, во мне кипела ярость дракона, та самая, которая так часто дает истечение чистого пламени. Не в силах сдержать себя я обернулась в красного дракона, трансформа проходила все быстрее и легче, уже не возникало мучительной боли, а лишь легкий дискомфорт, когда тело начинало менять очертания, преграды сдерживающие меня в облика темной охотницы спадали. Я (дракон) раскрыла свою пасть и направила поток чистого пламени на жертвенник и в этот же момент послала молчаливую просьбу Руалону о помощи, только вместе мы могли разрушить жертвенник, скрепленный кровью первого погибшего тут дракона. Мальчишка в который раз зачарованно смотрел на мою трансформу. Но вот Руалон тряхнул головой, отгоняя забытье, и раскрылся мне, позволив черпать силы своей души, столько, сколько надо. Жертвенник трещал и крошился под нашим натиском. Сила, безудержная сила жившего и рожденного в этом мире, весе силы земли с ее травами и деревьями, с живыми существами, все это текло через Руалона сейчас и вливалось в меня, пламя подкрепилось множеством крушащих и ломающих заклятий, и наконец по гладким граням кристалла в центре жертвенника пробежала волна трещин и он взорвался изнутри разбросав во все стороны тонкие и острые осколки, я закрыла своими крыльями юного короля, несколько осколков застряли в крыльях, но для дракона, обладающего высокой регенерацией, это было не раны. В центре поляны зияла глубокая дыра, из недр которой шел уже не голубой, а кроваво-красный свет. Я все еще была драконом, подхватив обессилившего мальчика на свою шею, я устремилась вниз по темным туннелям, стены которых были выложены черепами и костями, здесь были все и люди, и эльфы, и орки, и гномы, даже гарпии и гаргулии, и совсем неизвестные черепа, их было так много, а глазницы их горели красными огнями. Многоголосое эхо врезалось в разум, разрывая и сводя с ума, это умершие тут кричали от боли мучающей их уже целую вечность. Я метнулась по туннелю, пытаясь уйти от ужаса, который вызывали эти крики, я была драконом только внешне, но внутри все еще оставалась охотницей истфари и лишь чуточку драконом. Казалось, в подземелье каждый камень кричал об опасности, каждая стена звенела ненавистью, и сам воздух был отравлен болью, накопленной тысячелетиями. Руалон медленно приходил в себя, он мужественно поднял меч, готовясь к битве, и я в который раз поразилась его силе духа.
  Наконец бесконечные тоннели кончились, и мы влетели в огромную пещеру. Пустота заполняла пространство, и лишь в самом центре светился и пульсировал огромный кокон, внутри которого горела и кипела кровь всех убитых на жертвеннике.
  - Вот оно сердце магической фигуры, - крикнула я, - мой король, нам придется разбить кокон...- мой крик прервал порыв ветра, не ясно было откуда он взялся в подземелье, да еще на такой глубине, я развернулась. На нас смотрел пустыми глазницами костяной дракон, его крылья мерными взмахами поддерживали его в воздухе. Мое сердце мучительно сжалось, что бы составить одного костяного дракона нужно убить пять драконов хранителей. Тут пролилась кровь и немалая кровь... Я метнулась вниз, с трудом удерживая мальчика на своей шее. Наш враг, лишенный жизни кинулся на нас. Порождение темной магии, высшей некромантии некогда бывшее драконами (моими родными) устремилось на нас.
  - Король заклятье! Прошу вас, заклятье возрождения и ваш меч, только это нас спасет!
  Мальчишка обвил ногами мою шею так сильно, что чуть ли не начал душить меня, он судорожно выставил меч, я ощущала его страх. Заклинания творились в этих стенах тяжело, как в вязкой жидкости двигались руки, слова застревали в горле, звуки, произносимые Руалоном, были глухими. Мальчишка с трудом закончил заклятье и выставил вперед меч, отбивая удары костяного дракона. Несколько раз он зацепил мёртвую костяную основу монстра, хребет крошился, но казалось, что порождение некромантии не замечало никаких повреждений, в свою очередь, разрывая при каждой своей атаке мое тело, и пытаясь сбить Руалона с моей шеи. Заклятье начало работать с опозданием, нехотя, но все же костяное чудовище начало постепенно обрастать плотью, медленно нарастало мясо, пробегали кровеносные нити и прочее, прочее, наконец, дракон взвыл и ринулся на нас, но уже не костяным, а черным летающим убийцей с сердцем и кровью, такого можно было убить. Меч в руке Руалона засверкал, древнее оружие, недооцененное своими владельцами, было готово пронзить черную броню монстра. Я стала терять высоту, в последней атаке противника было повреждено крыло, отчаянно взмахивая крыльями, и помогая себе криками я рванулась из последних сил на черное порождение:
  - Повелитель у вас будет только один шанс, больше я не смогу! Крыло сильно повреждено...
  - А одного достаточно! - Руалон был зол и полон решимости либо одолеть чудовище, либо умереть в бою. То, что противник стал осязаем, совсем изгнало страх из мальчишеской души и в нужный момент он не оплошал, эльфийский меч рассек шею черному дракону.
  - Крыло! Его можно вылечить? Тебе очень больно? - с беспокойством крикнул Руалон, когда чудовище рухнуло вниз и рассыпалось в прах. Вопросы юного короля потонули в невероятном грохоте, кокон в центре пещеры, висящий в воздухе, лопнул извергнув из себя кипящую кровь красными потоками. Я дернулась в сторону, уходя от льющихся струй. Жуткий утробный вой прокатался по подземному храму там в самом низу лишь на несколько мгновений я увидела огромную фигуру, облаченную в черный балахон, от рук этой фигуры тянулись множество магических нитей, а под ее ногами расположилась огромная звезда точь-в-точь такая же, как я видела, когда смотрела на Куватур на серой грани. Фигура некоторое время колебалась, неестественно изогнувшись, а потом, потом звезда осветилась зеленым пламенем, и языки огня быстро начали распространяться, пожирая все на своем пути. Всего лишь через несколько мгновений под нами бушевал настоящий пожар, зеленые с черным языки поползли по стенам, а сверху полетели глыбы.
  Из последних сил с порванным крылом я метнулась в сторону одного из проемов, жажда жить была так сильна, что стремительности моего полета позавидовал бы даже здоровый дракон. Мы с молодым королем мчались сквозь усеянные черепами туннели и глохли от истошных криков вторично умирающих под черно-зеленым пламенем мертвых тел. Наконец впереди замаячил свет, я приземлилась прямо под круглым отверстием закрытым голубым кристаллом чистым как само небо: ' Мы должны разрушить кристалл, это единственный выход, послала я мыслеречь Руалону, - давайте мой король, как с жертвенником, мне нужна ваша помощь, моего огня будет не достаточно!' Я видела, что юный король был до предела измотан и практически оглушен грохотом минувшего боя и воем мертвых душ. Однако мальчишка собрался с силами, кивнул и потянул с плеча лук, подарок принявшего на жертвеннике смерть молодого воина Эвалио. Я раскрыла пасть, и в кристалл ударил сноп огня, а как только он угас, Руалон пустил в раскаленный камень стрелу. А потом всё повторялось снова. Кристалл покрылся мелкой сеткой трещин, а потом некто могущественный ударил по нему сверху, словно отбойным молотом. Камень развалился, осыпая нас множеством осколков, как и в первый раз, я закрыла собой юного короля. Когда осколочный дождь стих, мы увидели, как подбирается ставшее совсем черным пламя, а потом я обернулась охотницей истфари, трансформа произошла сама без моего на то желания. "Мы все же умрем...- печально подумала я, добраться до отверстия по стенам было невозможно, однако две веревки тонкими змеями спустились к нашим ногам, я обвязала вокруг обессилившего мальчика одну из них, а другую схватила сама и слегка дернула, тот кто нам помогал ждал сигнала, нас тут же начали вытягивать из подземного рушащегося дворца.
  Черное пламя уже добралось до той площадки, на которой мы стояли и бушевало под нами источая жар и зловоние, от которых кружилась голова, молодой король провалился в забытье и меня саму ожидало то же самое.
  
  ЭПИЛОГ
  
   Течет в сквозь пространство река времени,
   а над ней летают прекрасные драконы-хранители,
   а среди них красный дракон с амулетом на шее, расправляет свои крылья...
  
  На поляне с жертвенником в Арнуре, лесу светлых авари стоял сам король Эленторон, его верные воины тянули две веревки. Последним рывком они вытащили двоих: мальчика и темную истфари. Обоих положили на зелень травы, оба они были без сознания, а из зияющей дыры, которая осталась после уничтожения жертвенника вырвался столб черного пламени и опал обратно.
   Израненных в бою Миройю и Руалона, натер целебными мазями сам король, старейшина авари. Последнее, что запомнил Руалон, большой осколок кристалла, летевший ему в голову с удивительной точностью. Даже умирая, древний храм стремился убивать своих врагов. Но снова дракон сомкнул над мальчиком крылья, принимая удары на себя. Поражения, смертельные даже для эльфийского ребенка, в большинстве своем не могли пробить чешуи дракона, которая была прочнее щитов королевской гвардии. Но всё же Миройя получила еще раны. Раны, но не смерть. 'Спасибо, Миройя...' - успел прошептать мальчик, теряя сознание.
   Руалон пришел в себя от ярчайшего света, который, как он понял, нес силы и исцеление. Пошевелившись и застонав, он сумел немного приподняться и оглядеться. Окончательно придя в себя, мальчик сразу же склонился, встав на колено, перед неизвестным, от которого исходило поистине безграничное могущество и справедливая власть, он еще не знал кто перед ним, но чувствовал особую связь с этим уже немолодым авари. Кроме самого Эленторона на поляне было немало воинов авари, которые почтительно склонились перед Руалоном.
   Миройя очнулась и увидела, что спасение пришло вовремя, она тяжело поднялась и тут же последовала примеру юного короля, которому присягнула во служении, она знала кто перед ними. Высокий и немолодой уже эльф с пронзительным взглядом был сам король Арнура, драконы не склоняются перед перворожденными, но сейчас Миройя была в облике охотницы истфари и проявить такое неуважение к старейшине она не могла.
  - Подойди, мой мальчик, - заговорил Эленторон, его голос был исполнен силы и величественности, - твое время пришло, я ждал и верил в тебя и в твою мать, не пройдя испытаний и не получив полного контроля над своей силой ты бы никогда не смог стать тем, кем стал сейчас, - король взял из рук стоящего рядом воина корону и надел ее на голову Руалона, - Теперь ты король объединенных лесов, мальчик мой, мне нужно будет многое рассказать тебе и передать много знаний, пока ты достигнешь высоты, которая позволит тебе принимать верные решения и видеть не только завтрашний восход, твоя мама и я будем рядом, а потом я уйду...
  Король задумался и подошел к Миройе:
  - Дракон-хранитель, я прошу тебя пока остаться с нами, нам нужно многое вспомнить с тобой и многое восстановить, иные хранители уже знают, что ты вот-вот вернешься в свой истинный облик и они прилетят за тобой, что бы помочь пережить снова тот ужас, который ты пережила и тот позор, за который была наказана.
  Руалон крутил головой. Конечно, он был ошарашен и доволен происходящим, всеобщим вниманием и обещанием единой власти. Но...
  - Повелитель, - тихим голосом попросил он, - великая власть не для меня. Вы еще не состарились, а я еще слишком юн. Я и Миройя выполнили то, что должны были, Куватур свободен и самозванец, долго губивший народ истфари, повержен. Так позволь мне... кода придет срок, я хочу полететь с Миройей, в страну, где живут драконы и царит вечная мудрость.
  - Что же, юный король, среди драконов хранителей ты получишь доступ к неограниченным знаниям не только о нашем мире, но и о других мирах. Пусть это станет тебе и отдыхом и учением, мой мальчик, ты выбрал свой путь, твоя мать и я пока займем трон и приведем наши народы к порядку, тогда я отпускаю вас обоих, и не волнуйся, Миройя, твоя дочь будет при мне, я знаю обещание, которое дал мой внук.
  Услышав это, Робин поспешно встал рядом с охотницей и даже обнял Миройу, словно боясь, что она обернется драконом и улетит без него.
  - Спасибо... - только и смог вымолвить он, не в силах сдержать слезы счастья, - но есть еще, повелитель. Дагги... я был жесток... так подобает королю, но я не хочу быть королем-тираном. Что с ним будет?
  - Не волнуйся, мой мальчик, короли умеют карать, но они умеют и миловать. Дагги будет рядом с темной правительницей, которая в свою очередь будет подчиняться Эолинаре, твоя мама очень сильная и милосердная королева, она сможет успокоить, усмирить гордую истфари. Потому спокойно лети со своим драконом-хранителем, ведь вы стали друзьями, твои знания будут полезны всем перворожденным, все знания, что хранители позволят тебе получить ибо не все, что составляет усть сущего дозволено знать даже нам. И еще, мой внук, будь почтителен к древнейшему роду, что живут во всех мирах и вне их, помни, тот кто хочет получить знания, должен оставить все что он знал прежде ибо только так он впитает в себя мудрость. А теперь иди, тебя ждет великое путешествие, равному которому не довелось пройти никому из живущих и ушедших Перворожденных.
   Миройя обернулась в дракона, ее красные крылья развернулись, давая свободу ветру бродящему в них, последние оковы старого тела спадали перед новыми знаниями, плавно и грациозно опустила она голову, что бы молодой король смог взобраться на шею. Когда Руалон сел и уцепился за приподнятые пластины чешуи, дракон взмахнул крыльями, и они взмыли ввысь. Ветер как паруса наполнял крылья дракона, под ними проплывал один познанный мир с его большими и малыми народами, его горами и реками, с морями и равнинами, а впереди ждала великая река времени и иные миры.
  Оставшиеся на поляне эльфы наблюдали как улетает дракон хранитель в лучах щедрого солнца, унося на своей шее наследника соединенных лесов, впереди ждало еще много трудностей, но сейчас все, кто видели эту картину были уверены, что не существует преград для тех кто знает к чему стремиться.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"