Сложно возразить, что перемещение в пространстве - полезная способность и великолепное оружие. Но, как у любого оружия, половина его эффективности - в неожиданности. Неожиданными мои способности перестали быть десять лет назад.
На барьер я налетел со всей силы. И то, что я готовился заранее, не помогло. И мечты удавить Миля тоже не помогли. Жесткий удар выбил весь дух и вышвырнул обратно, в холодный мир, безжизненный, белоснежный и призрачно-нереальный...
Как оказалось, лучше всего от рефлексии помогает ныряние головой в сугроб.
Снег, вполне реальный, ощутимый и мокрый, моментально залепил лицо, забился за шиворот; я забарахтался, пытаясь подняться, но тяжелая рука опустилась на затылок, придавливая к земле. Ну что же, намек понят. Не так здесь и плохо, пока можно кое-как дышать. Не люблю все эти вещи. Удушье - это неприятно и очень страшно. Но только я успел смириться с ситуацией и найти в ней плюсы, как меня вытащили обратно.
Эршен оглядел меня с ног до головы, удостоверившись в отсутствии повреждений, и сгинул в сумраке, вскарабкавшись на склон оврага.
Выкинуло нас в глубокий лог: лес стоял тих и бездвижен, мертвые деревья кутались в снежные шапки, а по дну тек ручей и валялись груды валежника. Миль стоял поодаль и то ли прятался, то ли обнимался с березкой, озираясь вокруг. Если приглядеться, то становились заметны черные нити, шарящие по снегу и уходящие за деревья, составляя печать слишком большую, чтобы увидеть ее с земли полностью.
Я вытер кровь, текущую из носа, поправил разорванный ошейник и с любопытством спросил:
- На нас напали?
Ну, это было предсказуемо. Зато, в отличие от Миля, я оделся по погоде. Заклинатель так и остался в рабочей мантии и легких сапогах, в которых ходить только по коврам в гильдии.
- Так вы в самом деле умеете чувствовать опасность, Миль?
Темный маг вздрогнул, инстинктивно вскинув руки к голове, и зло процедил:
- Это должно было закончиться плохо. Все, что касается вас, светлый магистр, заканчивается плохо.
Вот человек, который умеет вернуть веру в будущее.
Матиас обнаружился тут же: лежал, вжавшись в груду веток, и оцепенело смотрел на окружившие его сугробы. В протянутую руку он вцепился с такой силой, что мог бы сломать кость; внезапно очутиться среди холодного и оттого смертельно опасного снега стало для пришельца из мира-пустыни сродни шоку.
- Так вы знали, что ехать опасно? Но почему вы поехали?
И куда смотрит темная гильдия? Давно надо было вычислить ходячий детектор и использовать.
- Я видел смерть в том, чтобы ехать, и в том, чтобы остаться, я вижу смерть в конце каждой ветви событий, и вы не представляете, насколько это... - Миль оборвал фразу, отнимая ладони от висков и разглядывая перепачканные кровью пальцы. Кажется, детектор немного сбоил на высоких частотах вероятностей. - Отдохнули, Рейни? А теперь переносите нас к Вихрю. И, будьте добры, аккуратнее. Сомневаюсь, что вы ваших светлых таскали так же небрежно.
Я вспомнил удушливую пустоту искажения, боль от удара и с возросшим интересом уставился на него:
- Миль, вы в курсе, как работает перемещение больших групп?
Мало того, что связь с группой должна быть достаточно крепкой. Хорошо бы при этом знать территорию, включить в группу навигатора и предварительно отработать контрольные точки, в которые должно происходить перемещение. Но все это вторично: чудом было то, что я вообще сумел вытащить за собой темных без подготовки и нейросети. Второй раз им не повезет.
- Для чего мне быть в курсе? Это ваша специализация.
Я тяжело вздохнул и просто пояснил:
- Пространственный барьер. Те, кто на нас напал, предполагали, что я могу сбежать через искажение.
- Барьеры вокруг Полыни ставил Норман. Чтобы маги не использовали порталы между предместьями, - Эршен бесшумно появился на краю оврага, задержав на Миле неприязненный взгляд. - И чтобы задержать тварей, попавших в наш мир после открытия врат.
Вероятно, нас караулили именно на этом участке дороги. Достаточно близко от столицы, и достаточно далеко от нее, чтобы мы не смогли выбраться своим ходом. На то, что работает связь, рассчитывать не стоит вовсе; поставить заглушающее поле при любых диверсиях - самое милое дело.
Первый пункт - нападение. Второй - барьеры. Но если напавшие не рассчитывали только на то, что мы заблудимся и замерзнем в снегопад, то должен быть третий.
- А эти твари, которые переползли к нам из Заарнея - они могут чуять переход по искажению?
Миль стремительно схлопнул печать и уставился в чащу так, словно действительно мог там что-то увидеть. Все еще держащийся за меня Матиас злорадно хмыкнул, и я кивнул сам себе:
- Пункт три.
- Колонну прикрывали щиты. Нам не следовало бежать, - хмуро произнес Эршен, по-прежнему не спуская глаз с Миля, и тот яростно вскинулся:
- Что-то защита наших боевых магов еще никого не спасла!
Такая вспышка эмоций оказалась для меня полной неожиданностью. Прошлый опыт? Эршен помедлил, словно борясь с желанием ответить, повернулся к нам спиной и бросил через плечо:
- Я знаю эти места. Недалеко есть деревня.
Обычно знакомый мир мучительно-тосклив. Здесь известен каждый угол; каждое укрытие и пути отхода. Рано или поздно он становится настолько тесен, что превращается в тюрьму. И тем прекрасен кажется мир внешний, тем ярче он сияет через прутья решетки, тем сильнее манит вырваться.
Но это ловушка. Жизнь с нетерпением поджидает у порога, чтобы доказать, что место неудачников - в их безопасной тесной клетке. Один шаг, одно неверное движение - и ты уже бредешь в ночи посреди занесенного снегом леса, с неприятелем за спиной, который жаждет твоей крови. Когда многодневная усталость давит на плечи, тело бьет дрожь от холода, а спутники скорее презрительно посмеются, чем протянут руку помощи...
Именно так чувствовал себя Миль.
Пока мы шли, потеплело, и с неба посыпался косой ледяной дождь. Льдинки били по лицу, намерзали на одежду; снег лип к ногам, делая каждый шаг невыносимо тяжелым. Миль с Матиасом начали отставать сразу: заарн шел за мной как зомби, ориентируясь на светлую искру, и я не переставал радоваться, что занимался его экипировкой сам. Миль, по-моему, держался только мыслью, что если он упадет, то никто его не потащит. При всем своем могуществе, маги, тепличные цветы и дети цивилизации, против дикой природы оказались бессильны.
- Вы хорошо держитесь, - Эршен замедлил шаг, поджидая меня. В его словах правда шла где-то напополам с желанием меня подбодрить. Я мог бы напомнить, что много лет провел в Хоре, где было ровно две возможности: либо выжить, либо нет, но не стал.
- Для светлого?
Темный неопределенно качнул головой:
- Для вашей специализации. Ну, знаете... этнография.
О, Свет. Они так говорят, как будто это диагноз.
- Этнография, - судя по звукам, Миль чем-то подавился. - Эта сказочка еще работает? Ха. Ха. Ха.
- Что вас не устраивает, Миль? - раздраженно осведомился я. - Без культуры люди - всего лишь биологические механизмы.
- Да, да, - язвительно протянул темный. - Культура. Знаем мы, на кого обучали этнографов. Собирать песенки, традиции, правила, сведения о расположении режимных объектов и численности вооруженных бойцов и прочие цели внешней разведки...
Я разом ощутил себя на перекрестье трех взглядов и хладнокровно отрезал:
- Выдумки. А на кого учились вы, Миль?
- Медик, - буркнул тот, и я не сумел скрыть удивление. Конечно, это объясняло, почему ему позволяют лечить, но я всегда считал, что знаний Миль нахватался по роду своей основной деятельности.
- Вы хотели стать врачом? Вы? Помогать людям?!
- Каждый раз, когда я брал в руки скальпель, я представлял, как потрошу этих недоумков, с которыми приходится учиться. В результате у меня проявился дар к проклятиям, и к живым людям меня так и не подпустили, - закруглил душещипательную историю Миль и съежился, поднимая воротник.
Низкие беленые домики вынырнули из снежной пелены внезапно: на фоне сугробов они казались призраками. Окна домов были темны, и, сколько я ни старался, не мог ощутить ничего живого.
- Надеюсь, жителей эвакуировали? - надежда была слабой и продержалась недолго.
- Здесь слишком далеко до убежища и до эпицентра искажения, чтобы эвакуация имела смысл, - Эршен решительно взбежал на крыльцо одно из домов и толкнул дверь. Та открылась без усилий; боевой маг скрылся внутри и вернулся буквально сразу: - Пусто.
Пусто оказалось и в следующем доме, и в следующем. Ни следа борьбы: все выглядело так, будто люди просто покинули дома, бросив вещи и не заперев замки. И внутри всегда было холоднее, чем снаружи: настолько, что поверхности покрывала толстая бахрома инея. Накопившиеся странности потихоньку начинали действовать на нервы. Но, в конце концов, со мной не самые слабые маги, и бояться мне нечего. Суть светлого дара вовсе не в том, чтобы уметь все, а в том, чтобы оказываться в неприятностях с теми, кто тебя из этих неприятностей вытащит.
- Мертвая деревня, - с чувством произнес Миль, отряхиваясь от снега. - Очаровательно. Ненавижу путешествия.
- Все человечьи поселения жуть... жуткие, - заторможенно согласился Матиас. - Это же надо было додуматься - строить дома наверху... поверхности.
Или нет.
- Может быть, люди просто ушли.
- Ушли, - Миль скривил посиневшие от холода губы и повернулся к большому зданию в конце улицы. Там, на втором этаже, мерцал призрачный огонек.
Большое здание оказалось административной постройкой и совмещало в себе магазин и почту. В логово предположительного противника мы пробирались огородами и через черный ход, но даже там не нашлось ничего опасного: мерцал большой передатчик. На втором этаже обретались гильдейские маги, то ли из тех, кто караулил поселения, то ли из тех, кого прислали на защиту деревни перед Осенним праздником. Шкала мощности связи показывала стабильный нуль, а рядом с передатчиком, прислоненные к стене, стояли два боевых посоха.
- Ушли, - саркастично повторил Миль и развернулся на каблуках, спускаясь на первый этаж.
Главные двери были открыты нараспашку, и на пол уже успело намести снег. С небольшого возвышения поселение виднелось как на ладони: дорога, исчезающая в темноте, поле в непонятных буграх и лес. Заклинатель остановился на пороге, разворачивая очередную высокоуровневую печать; черные нити поползли от домов, сканируя землю, и вслед за ними на снегу начали проявляться бледные светящиеся пятна. Больше всего пятен было разбросано между домами и лесом; а два, похожие на лужицы разлитого фосфора, проявились совсем рядом - в нескольких шагах от входа, отмечая невысокие занесенные снегом холмики.
Эршен смахнул верхушку холмика, и я втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда под слоем снега показалось что-то черное. Человек в одежде с гербом темной гильдии лежал лицом вниз и делал это не первый час.
- Я чую искажение, - Матиас бесшумно возник за плечом, внимательно глядя на кромку леса, едва различимую за снежной пеленой. - Дыхание Хсаа"Р"Нэа. Кто-то из тварей был здесь.
Рисунок светящихся пятен сразу приобрел иное звучание. Конечно, я слышал о заарнских тварях, что разбежались по Аринди в то время, когда врата оставались открыты. Но, собственно, что с того? Я никогда их не видел. Надо было сразу устроить охоту - ах да, но у нас же была маленькая война против замковой долины. Надо было создать нормальную защиту для поселений - но здесь что-то делать уже поздно. Люди умирали, люди постоянно умирали.
- Вся мерзость нашего мира родом из Заарнея, - сладко подтвердил Миль, и склонился над телом, зажигая диагностическую печать: - Какая прелесть. Никаких повреждений. Наши защитники, боевые маги вышли за двери и умерли. Профессионализм, достойный всяческих похвал.
- После того, как ваша заклинательская шайка урезала снабжение буквально во всем и выслала лучших за пределы страны, - судя по нетипично длинному монологу, слова задели Эршена за живое. Миль насмешливо фыркнул, взмахнув черной перчаткой:
- Эти оправдания...
- Эршенгаль, у нас есть шанс добраться до другого поселения? - я скользнул взглядом по мертвецу, на этот раз отмечая нормальную зимнюю униформу, и со вздохом опустился рядом.
- Я - доберусь, вы - нет.
Ну что же, справедливый ответ.
- Выбирая между тем, сожрут нас в лесу или под крышей, я выбираю под крышей, - сам с собой проголосовал Миль и с любопытством склонил голову, обхватывая себя за плечи. - Мародерствуете, Рейни? Вспоминаете славное прошлое?
Я прекратил сдирать с трупа одежду и молча сунул в руки заклинателя теплую куртку и сапоги.
В некотором роде, правота Миля была неоспорима: оставаться на месте гораздо проще, чем идти, а крыша и стены защищали от ветра и снега. Но холодно в здании было как в морозилке.
- Нас найдут, - сказал мне Эршен, закрывая главный вход на засов. - Надо всего лишь дождаться Шеннейра.
Я вяло кивнул. Найти-то нас найдут, нет сомнений. Вопрос в том, кто быстрее. Но вообще-то было забавно, насколько образ темного магистра, спешащего на помощь, вообще не состыковался у меня с образом темного магистра.
- Лет десять не был в таких заштатных дырах. И за десять лет ничего не изменилось. - Миль прошаркал мимо, брезгливо открывая двери ногой, и скрылся в дальних помещениях. Даже в одежде с чужого плеча, шаря по чужому дому, он ухитрялся вести себя с высокомерием царственной особы в изгнании. - Рейни, идите сюда!
Я заглушил смутную надежду, что это был зов о помощи, и дальше последует хруст костей. Миль стоял в подсобке, расчистив пол от мусора вроде стеллажей и коробок с письмами точным заклятием тлена, и смотрел на печать, зависшую над люком в полу. Печать вращалась и легко дымилась.
- Хотите еще раз припасть к истории? Бывшая светлая схронка. Светленькие всегда наивно считали, что если используют магию для маскировки, это никто, никто не заметит.
- Вы здесь были?
Заклинатель остро усмехнулся и ответил:
- Я - нет. Я вам не мясник, чтобы бегать по полям и потрошить народ.
Вряд ли стоило в этом сомневаться. Его руки были чисты: Миль составлял сложные проклятия, которые били по площадям, и для этого не было нужды ни бегать по полям, ни убивать самолично. Хотя толковое жертвоприношение еще ни одному ритуалу не вредило. Насколько мне известно, Миль предпочитал, чтобы жертва была хорошо привязана и не мешала, когда вскрываешь ей горло или вырезаешь сердце. Это был единственный случай, когда он менял свои обычные черные перчатки на белые.
Учитывая близость Иншель и то, что на втором этапе войны стычки вокруг столицы были частыми и постоянными, новость не представляла особенного интереса. Схронки были небольшими убежищами, где боевые группы отдыхали и ждали переброски в другое место. Или прятались от ловчих отрядов врага. Или поджидали ловчие отряды врага. По ситуации.
Эршен поморщился, явно не одобряя действия товарища по гильдии, но привычку делать то, что не нравилось остальным, Миль давно возвел в абсолют. Крышка подпола истлела за считаные секунды, и алчное любопытство заклинателя мгновенно сменило разочарование: от схронки остался один пустой подвал. Если здесь когда-то и было нечто ценное, то темные давно забрали это себе.
Зато внизу, очевидно, из-за остаточного магического отпечатка, было значительно теплее. Я спустился по приставной лесенке, бросив куртку у дальней стены, и сел сверху. Матиас двинулся следом, так и не открыв глаз, упал рядом и обмяк. Заарна била крупная дрожь; я с неохотой пошевелился, касаясь его лба и делясь теплом светлой искры. О полезных игровых фишках следовало заботиться.
О своей самостоятельности Матиас мог думать что угодно: но, приняв светлую искру, он принял также общее эмпатическое поле. Простейшая светлая механика.
Насмешливое хмыканье прозвучало нарочито отчетливо. Я без эмоций посмотрел на вставшего напротив Миля, а потом исключил его из зоны внимания.
- Эй, магик. Я знаю, что за тварь убила людей, - вполголоса пробормотал заарн, не меняя позы. - Это тхитаро. Тхитаро поет песню смерти, выманивая жертв на поверхность, и похищает их души.
- Да у вас образовалась теплая компания на почве сказочек, - насмешливо поздравил Миль.
Матиас открыл фиолетовые глаза и холодно процедил:
- Я корректирую понятия под ваше ограниченное понимание, людишки. Тхитаро обитает в междумирье. Оно генерирует акустические волны определенной частоты, входя в синхронизацию с разумом, и так заставляет жертвы покинуть убежища, закрытые пространственными щитами. Потом заманивает их в искажение, расщепляет на физическое и астральное тело: тела остаются в реальности, а астральный отпечаток тхитаро заматывает в коконы и питается, насколько хватит.
Я задумчиво поднял голову к потолку и предположил:
- Ни у кого нет ощущения, что мы в ловушке?
Миль смотрел на меня как на личного врага.
- Тсо Кэрэа, попробуйте создать печать связи и дозваться до Шеннейра, - спокойно предложил Эршен. - Светлая магия работает по другим принципам, и у вас должно получиться.
А еще лучше позвать на помощь Нормана. Уверен, что заарнский Лорд десять таких тварей сожрет и добавки попросит. Но вместо Нормана я ощущал холодную пустоту.
Венец Та-Рэнэри был со мной постоянно - просто как светлый артефакт, единственный, что был под рукой, а не в хранилищах Лонгарда. Что не значило, что венец мне нравился. Когда я надел его в первый раз, еще в ученичестве, ради эксперимента по развитию дара перемещений, то ослеп почти на сутки - и полезного эффекта это не принесло, кроме клятвенного обещания наставников впредь использовать другие методы.
Другие методы были хуже, но это мелочи.
Железный обруч уже привычно сдавил голову. Простейшая печать связи работала как сигнальная ракета, чей свет видит только один человек. Техника связи для магов действительно различалась: темные создавали особые информационные заклинания, светлые общались через общее эмпатическое поле. Темная связь обрывалась от любого чиха; светлая связь ломалась, когда ломался человек.
По оптимистичным прогнозам, эмпатия, усиленная венцом Та-Рэнэри, обойдет любые внешние барьеры. Но с той стороны меня не услышат. Мы не говорили с темными - нам не о чем говорить. Я закрыл глаза, без особой надежды представляя контур печати, и беззвучно выдохнул, перекатывая горечь на языке:
"Шен-нейр".
Железный крюк воткнулся под ребра и рванул в темноту, наполненную ревом мотора и светом фар, скользящим по клубам снежной пыли. Вспыхнувшая паника утонула в водовороте эмоций: беспокойство, нетерпение, азарт - и ответная волна отклика буквально вышвырнула в реальность.
Я провел по вискам, снимая венец, и сжал его в дрожащих ладонях.
Вместо того чтобы сформировать обычную светлую печать, которую Шеннейр мог бы почуять, я перекинул к нему эмпатический мост. Мост, которого существовать не должно.
И это плохо.
О, Свет. Разумеется, это очень плохо. С темными не бывает иначе.
Я наклонил голову, приводя мысли в порядок и борясь с дурнотой от отвращения, и едва не рассмеялся. Ответ вполне прозаичен. Я же сам создал эту связь - когда вытаскивал Шеннейра из Вихря и пытался не допустить, чтобы его разум погрузился во тьму. Учитывая, что разумной тюрьме нравится копаться в сознании пленников, срывая ментальные барьеры, то в первые часы после освобождения бывший магистр был крайне уязвим для внушения. Должно быть, от оборванной нити остался отпечаток - как от зажившей раны. Или забытого воспоминания, которое все равно никуда не исчезнет. И теперь... А теперь я буду молчать. По крайней мере, пока не придумаю, как использовать информацию с наибольшей выгодой.
За то время, что я провел в трансе, в подвале мало что поменялось. Эршен стоял у лестницы и курил, глядя в никуда; теперь я со всей отчетливостью знал, что идею насчет печати он предложил только затем, чтобы меня отвлечь. Миль нервно расхаживал туда-сюда, и дымчатая печать скользила по стенам, сопровождаемая изломанной тенью. Почему я здесь - и почему я с ними? Я бы отдал все, чтобы отмотать время назад.
Печать вспыхнула, и заклинатель подскочил к стене, жадно поднимаясь на цыпочки:
- Ага, тайник? Думали, никто не найдет?
Интересно, что он надеется найти в уже разграбленной схронке? Секретное оружие? Спрятанные в незапамятные времена артефакты? Скрывающая светлая печать тихо хрупнула, и Миль с торжествующим возгласом вытащил из стены кирпич, запуская руку в нишу, и с проклятием отдернул:
- Что это за хлам?
Добыча рассыпалась по полу. Я смотрел на подкатившуюся к ногам сувенирную монетку с гербом Полыни, на разбившуюся хрупкую ракушку с Островов, на плетеный браслет из тех, что делают в Хоре, и время застыло.
Застыло в хрупком стеклянном кристалле, разлетевшемся вдребезги от крика.
- ...ни!
Эршен захлестнул цепью горло заарна, оттаскивая в сторону от Миля; заклинатель перевернулся на бок, отползая к стене и оставляя кровавый след. Я приподнялся, поражаясь, когда скучное ожидание успело перерасти в побоище, и растерянно начал:
- Миль...
- Утихомирьте вашу тварь! - рявкнул тот, ощупывая шею и грудь. Трофейная толстая куртка была продрана насквозь; по сути, только она Миля и спасла.
Я тронул Матиаса за руку, заглядывая в пустое лицо, и поспешно проверил собственные ментальные щиты. Так и есть: один благополучно рухнул. Кажется, заарн перехватил мои эмоции и принял за свои. Забавный эффект, даже слишком забавный...
Эршен убрал цепь и принялся собирать разбросанные по полу амулеты.
Заарн шел за мной как послушная механическая игрушка, позволив усадить себя у стены. В фиолетовых глазах наконец мелькнула осознанность; Матиас облизал окровавленные когти, пытаясь вспомнить, что произошло, и без всяких угрызений совести объявил:
- Жалкий человечек давно напрашивался. Слишком мельтешит. Магик, а что это за вещи? Артефакты?
Я невесело усмехнулся и ответил как есть:
- Перед боем у нас, учеников, была такая традиция - оставлять в укромном месте разные памятные вещички. На них клялись... обещали победить и вернуться.
Эршен вернул амулеты обратно в нишу и запечатал ее заклинанием.
Первым изменения заметил Матиас, подобравшись и вытащив ритуальный кинжал:
- Начинается.
Эршен повернулся к люку в потолке, неторопливо наматывая на запястье боевую цепь. Закрывать двери смысла не было: если мы не выйдем твари навстречу, то тварь придет навстречу нам. Пространственный барьер деревню не загораживал. Теплая мелодия, прокатывающаяся по эмпатическому эху, уже становилась отчетливой; но вместо того, чтобы идти навстречу, Миль забился в угол, олицетворяя торжество паранойи над иномирной магией. Хотя сила воли все равно никого не спасет.
- Пока тхитаро находится в искажении, повредить ему невозможно, - предупредил заарн. - Оно высунется чуть-чуть, когда будет захватывать жертву, и тогда возможно его отогнать. Хотя оно все равно вернется...
Я тяжело встал, вновь надевая металлический венец, и сказал преградившему путь Эршену:
- Я - светлый магистр. Просто прикройте меня.
После истории с освобождением Шеннейра эта фраза оказывала на боевого мага волшебное действие.
На первом этаже стремительно холодало; волны мороза прокатывались от выхода, и стены обрастали ледяными кристаллами. Привыкшая к жаре Заарнея, тварь высасывала все тепло, до которого могла дотянуться. Я остановился у дверей и спросил:
- Я похож на беззащитную жертву?
- Как обычно, - мгновенно проинформировал Миль. Заклинателя пошатывало, но он все равно считал, что находиться рядом со мной безопаснее. Может быть, даже надеялся, что я прикрою его от внушения. - Рейни, вы всегда выглядите так, что хочется дать вам печеньку в утешение.
Отлично. Я сошел с порога, сразу провалившись в снег, и старательно игнорируя доносящееся бормотание:
- ...но когда вы отхватите печенье вместе с рукой, то будете выглядеть так же.
Снегопад прекратился. Сугробы покрылись ломким настом, и ледяной воздух обжигал горло. Лес сливался в единую черную массу - склизкую, растекающуюся по полю словно студень, и я непроизвольно задержал дыхание, когда чужая воля захлестнула с головой.
Оно поднималось над лесом на тонких ножках. Многолапая тень, состоящая из клубящейся темноты, шуршания маленьких хитиновых крыльев, запаха гнилой крови и парализующей чуждости.
Оно было прекрасно.
Я потянулся к нему, позволяя искре в груди разгореться, заполняя тело теплом, и самое чудесное существо на свете двинулось навстречу, с трудом проталкивая неповоротливое тело через дымку искажения.
В его глазах сияли звезды, падая на землю каплями гноя.
В черных глазницах сияло обожание. Я посмотрел на нависшую над деревней бесформенную тушу, полностью выбравшуюся в наш мир, и спокойно произнес:
- Убейте это.
...Сверкающий росчерк боевой цепи подрубил тонкие лапки, заставив тхитаро грянуться оземь; удушающее проклятие опутало его сетью, и тварь забилась на земле, извиваясь и ломая деревья. Тонкий полный боли вой пронесся по эмпатическому полю, и я позволил себе улыбнуться.
В самом деле, к чему были сомнения? Смерть прекрасна.
Омерзительная волна темной магии ударила по всем чувствам, намертво забив эмпатию, и тишину разорвал низкий рокот моторов. Я сорвал с головы венец, злобно поминая как-обычно-вовремя темных, и закрыл лицо руками, спасаясь от света фар. Очертания терялись в слепящем свете, но эти машины выглядели гораздо массивней, чем я до сих пор видел. То ли Шеннейр разделял любовь темных к пафосной грозной технике, то ли должность требовала соответствовать.
- Живы? - размытый силуэт спрыгнул с подножки кабины и встряхнул меня за плечи, оптимистично предположив: - Вот видите - и печать связи у вас получилась! Хотя такой модификации я еще раньше не встречал. И позвольте узнать, для чего вы пытались себя скормить этому существу?
Я заморгал, пытаясь разглядеть хоть что-то, и старательно изобразил, что да, получилась именно печать и ничто иное.
- Вы быстро, Шеннейр... те, с кем мы ехали - они в порядке?
Он беззаботно отмахнулся:
- От нападения мы их прикрыли, заклинание отследили. Вот с вашим перемещением вышла накладка - вы же говорили, что не станете использовать дар? Ну ничего, зато мы проверили подготовку боевых групп к экстренным ситуациями, - темный магистр на мгновение помрачнел. - Отвратная подготовка. Так эта тварь охотилась в поселении? Выживших нет? Жаль. Я оставлю тут группу, чтобы зачистили лес и похоронили мертвых. Кстати, хотите поглядеть на командира тех, кто планировал вас убить?
Жгучий взгляд между лопаток был ощутим почти физически.
- Рейни? - тихо спросил Миль, и я пожал плечами:
- Как вы и сказали, Миль - я похож на жертву.
В самом деле, мне надоело ждать, когда противники выберут подходящий момент и нападут. Они не выбирают - я выберу за них.
Смотреть на неудачливого убийцу мне не хотелось, но Шеннейр отчего-то считал, что дело это необходимое. Двое боевиков выволокли пленника под свет фар и ударами заставили встать на колени: незнакомец смотрел на меня упрямо и зло, не обращая внимания на текущую из носа кровь. Кажется, я видел это лицо раньше: но, вероятно, тогда оно было без синяков.
- Светлый все равно умрет, - в голосе мага не отразился ни страх, ни сомнение в декларируемом исходе. Обращался он к Шеннейру, словно сбросив меня со счетов. Интересно, стоит ли обижаться, что меня даже не считают за врага? Вряд ли. Я равнодушно развернулся, но уйти не успел.
Правую ладонь обожгло: я быстро поднял руку, с удивлением наблюдая, как по коже расплывается черная клякса печати и как Шеннейр зеркально повторяет мой жест. Яркая вспышка совпала с громким ударом гонга, и зависший перед нами стальной ромб крутанулся вокруг своей оси, разделяясь на два.
Один ромб остановился передо мной, открывшись, и под дружный вздох зрителей на снег упала сломанная лилия.
Живой цветок был последней странной вещью, которую стоило бы ожидать посреди мертвой деревни. Окружившие нас боевые маги напряженно молчали; Шеннейр озадаченно держал в руках латунную рыбку - латунную рыбку с выколотыми глазами и процарапанным крестиком на одной из чешуек. Я скользнул ошарашенным взглядом по серьезным лицам - эй-эй, эти люди понимают, что происходит? - и как на последнее спасение наткнулся на крайне расстроенного Миля:
- Это что?
- Это вызов, - неохотно объявил тот в полной тишине. - Один старый, старый ритуал. Темного магистра Шеннейра официально уведомляют, что на его ученика объявлена охота. А вам выражают сожаление, что вам суждено погибнуть... кхм, во цвете лет. И это называется цивилизованная страна! Торжество прогресса! В какой дыре я живу?
- А я говорил, что он ученик! - радостно сказал Бретт. Я заметил, как Эршенгаль передает товарищу кошель, и вновь обратился к Милю:
- Вы сказали - старый ритуал. А теперь учеников не убивают?
- Цивилизованная страна, - хмуро повторил заклинатель. - Теперь об этом не предупреждают.
Шеннейр рассмеялся и повесил рыбку на шею.
На дальнейшем пути мы застряли еще один раз: взбудораженные маги слишком разогнались и въехали в подтаявшее болото. В результате пришлось вызывать помощь с Побережья и ждать полдня, но это уже технические трудности.
***
За день до описываемых событий. Личные покои на одном из уровней Вихря
- Миль, что с вами? Что случилось, пока я был в Вилленсхольме? Услышав последние новости, я надеялся, что наконец-то увижу вас в хорошем настроении. Очнитесь, Осенний праздник закончился благополучно, наша затея с возвращением светлого магистра закончилась благополучно, а вы заняли место в совете, которое давно вам полагалось!
- Чтоб вы понимали, Вильям. Мы выпустили чудовище на волю. Я выпустил. В том, что оно существует, только моя вина.
- ...простите?
- Если бы не я, Рейни был давно мертв. Это мне приходилось вытаскивать его с того света раз за разом. Тьма, это не мой выбор, я не хотел этого! Я говорил высшим - либо добейте, либо оставьте его в покое, а они мне - Миль, ты же хороший специалист! Ты же справишься! Проклятый Алин и его эксперименты...
- Ну... вы хороший специалист, Миль. Вы ведь справились?
- Вы не представляете, как я раскаиваюсь. Я ведь... я ведь спасал ему жизнь собственными руками, и с каждым разом он менялся все сильнее. Если вначале он притворялся светлым учеником - и высшие ему поверили, идиоты - то потом чудовище даже не пыталось скрываться за пустой оболочкой. Если вначале он еще притворялся, что страдает, то потом смотрел на казни и улыбался, представляете? Этой своей жуткой улыбкой...
- Жуткой?
- Да!
- Хм, странно.
- Я как сейчас помню ту нашу встречу. Он стоял посреди камеры, а потом обернулся и посмотрел на меня, этими своим пустыми глазами убийцы...
- Убийцы?
- Вы что, не замечаете?
- Хм. Я не рассматривал. Но, мне кажется, вы преувеличиваете.
- ...а потом он посмотрел на меня и сказал: "А знаете, Миль, вы будете жить. Но, наверное, вы будете об этом жалеть".
- Видите, Миль, все хорошо. Несмотря на бывшие между вами... недоразумения, светлый магистр заранее обещал вам защиту и поддержку. Отдайте... отдайте стакан. Вот, возьмите лучше пирожное.
- Недоразумения?! Да он спит и видит то, как станет мне мстить!
- Тихо, тихо, успокойтесь. Сядьте сюда, не надо так волноваться. Выпейте чаю с ромашкой. Говорят, помогает. Вам завтра вместе ехать на Побережье...