Аннотация: О вестях с родины и нелегкой судьбе переходящего знамени
***
...Темнота.
Белая вспышка бьет в глаза, выжигая сетчатку. Не отвернуться, не пошевелиться, не сбежать: оковы держат слишком крепко. А тьма все еще здесь, шепчет на разные голоса; гнев, страх, ненависть... клубок склизких щупалец, свернувшийся в груди, мерзкий привкус магии, от которого едва не выворачивает наизнанку. Проклятый дар эмпатии, корчащийся в агонии и умоляющий вырваться, сделать хоть что-нибудь с источником этой отвратительной муки...
Жесткие пальцы вцепились в подбородок, заставляя открыть рот, и к губам прижалось металлическое горлышко. Я шарахнулся в сторону, уже зная, что за этим последует; но последовал плеск и неразборчивый возглас.
Каменный мешок растаял, сменившись натянутым на кузов грузовика тентом, какими-то тюками на полу и мрачно смотрящим оттуда молоденьким темным. Игра в гляделки закончилась полной победой светлой стороны; маг оскорбленно поджал губы, резко поднялся, заворачивая пробку на фляжке, и выбрался наружу, хлопнув тентом, и оттуда завопил:
- Эршенгаль!
Я прислонился к какому-то тюку, пережидая головокружение, и облизнул пересохшие губы, с сожалением глядя на разлитую по полу жидкость. Горячая боль копилась в затылке, волнами расходясь по избитому телу, вызывая дурноту и дикую жажду. Эй, тот маг же еще вернется? Обо мне же не забудут? Уж лучше решить все сразу, чем ждать и мучиться неопределенностью.
Я не хотел думать о Тхиа и о том, что случилось с гончими. Если они выжили, то меня найдут; если же нет - я ничего не могу с этим сделать. Они враги, они заарны и они на свободе, а не здесь.
Плен у темных. Будь это в прошлом, я бы испугался. Будь это в прошлом, сбывался бы мой самый худший кошмар. Но сейчас... утрачена новизна впечатлений, так сказать.
Ожидание тянулось невыносимо долго. Но вот тент снова откинулся, и тот же апатичный белобрысый тип, что общался с заарнами у гостиницы, встал напротив и заложил большие пальцы за ремень, покачиваясь с пятки на носок и разглядывая меня сверху вниз. Он то и дело порывался что-то сказать, но в последний момент обрывал себя, и я не спешил тоже, рассматривая его в ответ.
Ежик белых волос, рассеченная бровь, потрепанная походная одежда, простенькая цепь с серебряным навершием у пояса - типичный боевой маг невысокого статуса. Но я искал злость и агрессию, натыкаясь на тишину. Обычно у каждого человека внутри есть огонь, который освещает путь, дает силы двигаться дальше, невзирая ни на что. Надежда, или вера, или что-то... огонь этого человека потух. Он двигался, говорил, дышал, но внутри у него была пустота.
Апатия в водянистых рыбьих глазах сменилась на ощутимую муку, и Эршенгаль двинулся вперед, доставая изогнутый нож. В груди трепыхнулось нечто, напоминающее страх - так у лягушки с оторванной головой продолжают дергаться лапки - заставляя отползти, вжаться в пол, следя за каждым движением противника. Обычный рефлекс избегания боли - я устал от нее тоже.
Темный схватил меня за плечо, разворачивая и поддевая веревки на руках, а потом сунул фляжку, скучным тоном велев:
- Даже не пытайся устраивать голодовки, изображать ваше 'не приму помощь из рук врага' и так далее, что вы там любите изображать. Малолетних идеалистов я навидался достаточно, поэтому пей и не выделывайся.
...так меня давно не оскорбляли.
Внутри оказалась не вода, а какой-то лечебный состав с мятным привкусом. Даже не их любимая наркотическая дрянь? Не сыворотка правды? Не подавляющее волю зелье? Куда мир катится. Наконец сумев оторваться от фляги, я нерешительно тронул повязку, обхватывающую голову, ощущая себя уже не в кошмаре, а в какой-то бредовой галлюцинации. Маг все так же стоял напротив, явно не представляя, о чем можно разговаривать со светлым. Равно как и я. Если война закончилась, то... что делать-то?
- Заарны? - наконец ткнул он пальцем в ошейник. Дождавшись кивка, Эршенгаль забрал фляжку и в прежнем молчании вознамерился уйти, мгновенно приведя в чувство.
- Могу я узнать, кто вы такие?
- Гильдия, - лаконично ответил он, не оборачиваясь.
Информативно.
- Зачем я вам?
Боевик остановился, взявшись за тент, и равнодушно бросил:
- Слушай, светлый, у меня приказ. Предвещая твои вопросы - да, мне плевать, зачем. Единственное, что я хочу - выбраться из этого Тьмой забытого места как можно скорее, даже если придется терпеть кого-то вроде тебя.
Ого, тут, оказывается, героическая драма. И он просто оставит меня здесь, несвязанного? Без опасений, что я смогу убежать? Да, глупый вопрос.
Я потер глубокие рубцы от веревок, удобно легшие поверх старых, и осторожно выглянул наружу: близилась ночь, темные развели костер и что-то готовили, вероятно, еду. По виду не скажешь, но мало ли. Судя по цепям и укороченным посохам, здесь собрались исключительно боевики, боевые маги - это их оружие. Вряд ли они действительно знали планы гильдии; не иначе как там нашли штуку, что без светлого мага не включается. Мне не хотелось думать о том, что гильдия всего лишь собирается доделать то, что не доделала тогда.
Белобрысый маг прихватил с собой тарелку, сделал лицо кирпичом и пошел к грузовику. Наверное, он был командиром, и потому брал на себя самые сложные задачи.
- Вам нужен любой светлый?
С моим появлением напряжение на поляне выросло раза в два. Я тщательно вслушивался в фон, ловя малейший диссонанс - угрозу надо знать заранее, а не когда тебя попытаются удавить в уголке - но темные слишком хотели убраться из Хоры и были готовы пойти и не на такое.
Когда-то в Хоре было множество источников; но на их месте заарны наоткрывали свои порталы, и с тех пор здесь одинаково плохо как светлым, так и темным, да и обычным людям не лучше. Магически нейтральная территория, нулевой баланс, аккурат как в морге. А для темных... для них прошло двенадцать лет, целых двенадцать мирных благополучных лет, и не стоит об этом забывать.
- Все равно, - наконец неохотно буркнул Эршенгаль, прикинув, чем это повредит гильдии, и решив, что ему без разницы.
Тогда их послали сюда навечно. Рядом со мной хотя бы маячат гончие, а заарны в Хоре - явление нечастое.
- Чего ты с ним цацкаешься, Эршен? - незримое касание темной магии тупой иглой воткнулось в череп вместе с удушливой волной ненависти. Стоящий поодаль боевик с ожогом на щеке криво усмехнулся. - Ты ведь знаешь эту тварь.
Еще один, застрявший в прошлом.
- Потому что знаю, - безразлично отбил командир. - Странно отыгрываться за всю светлую гильдию на ее портативном телепорте.
Второй раз. Кажется, я знаю, за что белобрысого сюда сослали. Там еще осталось что-то от моего самолюбия, по чему он не проехался? Ах да, магистерская тема.
- А это точно он? - выразил кто-то общие сомнения, и бесцветный взгляд вновь переместился на меня:
- Я представлял тебя иначе. Тсо Кэрэа Рейни, светлый магистр...
Свершилось. Окружающим доставляет удовольствие постоянно в это тыкать.
- ...тот, кто предсказал падение темной гильдии и нашего главы.
Тишина на поляне после этого заявления стала просто образцовой.
- Когда? - осторожно спросил я, судорожно перелистывая страницы памяти. Половины явно не хватало, а в остальных зияли дыры. Ладно, признаю, сложные у меня отношения с прошлым.
- На суде, - ничуть не удивился темный.
А, наверное, это было из разряда 'чтоб вы все сдохли!'. Что, простите, я еще должен был сказать, в кандалах стоя перед высоким собранием? Пожелать им здоровья и долгих лет жизни? А было бы забавно. Чисто для эксперимента, все равно бы никто не поверил.
- Судя по тому, что вы сейчас стоите передо мной и глядите с такой укоризной - хреновый из меня пророк.
Он продолжал стоять и молчать, и в душе зашевелилось сомнение.
- Что-то не так с вашим, - в груди медленно сжимался болезненный ком, - магистром?
- Его больше нет.
- Сильнейший темный маг...
- Ишенга дотянулся до своего убийцы даже с того света, - Эршен с некоторым удивлением смотрел сверху вниз, но я уже не обращал внимания ни на его слова, ни на удивленные взгляды, опустившись на землю и вцепляясь в волосы.
- Не может быть. Не может...
Прекрасная и четкая картинка мира рушилась, вновь оставляя впереди пустоту. Эй, кому же мне теперь мстить?
... Грунтовка, которая выглядела такой надежной и ну совсем чуть-чуть скользкой, таковой только выглядела. Ползущая со скоростью больной черепахи повозка затряслась, неумолимо съезжая вниз, и темные засуетились вокруг, наперебой давая водителю советы. Серпантин впереди снова поворачивал, а потом снова, и снова, напоминая скорее причуду природы, чем творение рук человеческих.
Пользуясь единственной привилегией пленника - ничего не делать - я свесился из кузова и присвистнул, наблюдая, как мелкие камушки скачут по склону. Одно колесо повисло над пропастью; горная речушка отсюда казалась не шире волоска, и лететь до нее было ой как неблизко.
Ветер метался по узким долинам, бросая вихри брызг то спереди, то сбоку. По-хорошему стоило бросить транспорт и выбираться пешком, но главный недостаток в том, чтобы быть темным - руководство у тебя тоже темное, и человеческие жизни ценит куда ниже артефактов. Вся философия боевых магов направлена на преодоление: если усилий недостаточно, надо приложить еще. Это был вопрос времени - когда им в голову придет блестящая идея расширить дорогу.
Набалдашник посоха ударил в скалу, и я с интересом проследил, как широкая трещина змеится вверх и как стонут камни. Темная гильдия очень опасна. Ибо не ведает, что творит, даже когда стоило бы.
Ну и горы для жителей долин - место кругом загадочное и непознаваемое.
Огромный валун снес машину как пушинку вместе с куском карниза и упрыгал вниз, открывая путь каменному потоку и отрезая путь назад.
- Ослеп?! - в последний момент выдернувший меня из-под обвала Эршен сиял перекошенной физиономией, переволновавшись за судьбу билетика в благословенные земли, и явно не находил слов: - Ты сам шевелиться будешь?!
Я смахнул с плаща мелкое крошево и честно ответил:
- Нет.
Зачем? Захватили - их проблемы.
А когда Эршенгаль проявляет эмоции, то почти похож на нормального человека.
Мокрый известняк крошился под пальцами. Так странно: еще миг, и я бы оказался внизу, похороненный под многотонным завалом. Наверное, так было бы лучше. Зачем идти дальше, если я давно, безнадежно опоздал?
О, светлейшее солнце, иногда стоит сделать хоть что-то, чтобы не так тошнило от самого себя.
Темные встретили меня без радости, но и без особой враждебности. Не стоило при всех проявлять такую скорбь по их ненаглядному магистру. Он был жестоким руководителем, безжалостным и безумным, не считающим потери - но простые маги его любили.
Мы тоже любили Ишенгу.
Зато мы полностью сошлись во мнении о высшей элите - видел, знаю - и что кровавый мясник хотя бы держал свое слово. Правда, я не стал упоминать, что эта же хорошая черта была и последней.
- Вы приехали сюда летом.
- И? - недовольно откликнулся Эршен в смутном намерении поскорее от меня отвязаться. Я прикинул, стоит ли сообщать, насколько их подставила родная гильдия, или они и так это понимают.
- И выехать вы сможете только летом. Бросайте машину, на ней не выбраться.
Я не хочу тут зимовать, серьезно.
- Тебе-то откуда знать? - вылез кто-то из молодняка. - Что, светлячки ссылали своих подмастерьев в Хору?
Кто-то из магов скептически хмыкнул. Теперь к разговору прислушивались уже все; по крайней мере, это было веселее, чем биться над вопросом, как проехать по безнадежно раздолбанной дороге.
- Причем здесь ссылка? Светлая гильдия посылала сюда этнографические экспедиции. И я не подмастерье, в конце-то концов.
Я не успел им стать, но это не важно. Не знаю, во что они не поверили больше.
Вторая машина проехала пару метров и неожиданно заглохла. Если бы я считал мир одушевленным, то решил бы, что Хора не желает отпускать владеющих даром; но древние механизмы на то и древние, а дороги в приграничье не ремонтировались по тайному оборонительному плану.
Дождь бился о стены ущелья, покрывая все поверхности корочкой льда. Еще одно преимущество пленника - пока все прыгают снаружи, можно забиться в расщелину, закутавшись в плащ, и вязать узелки на длинном шнурке, отстраненно отмечая, как плохо гнутся пальцы. Холод? Всего лишь реакция тела, и ничего больше.
Светлые привязаны к миру множеством нитей. Страшно чувствовать, как они начинают рваться одна за другой; цепляться за оставшиеся, пока не останется ничего, что бы держало тебя здесь. Сначала это больно, невыносимо больно - когда пустота пожирает тебя изнутри. И боль не проходит, нет; ты просто привыкаешь. Ты говоришь себе, что все в порядке, ты притворяешься, что все в порядке, а она не прекращается, не смолкает ни на секунду; потом нет сил даже на ложь, но это не помогает, это совсем не помогает... Сложно открывать глаза, сложно пониматься, сложно заставлять себя жить - потому что не можешь понять, зачем это все.
Охранник маялся у входа и мерз, то и дело поглядывая наружу, и явно обрадовался сменщику. Темные перебросились парой слов, и маг с ожогом остался, прислонившись к стене и уставившись на меня. Я устало вздохнул, завязывая новый узел. Что-то да намечается.
Маг прошелся вдоль стены, закурив сигарету, бросил и тотчас достал новую. Его раздражение смешивалось с горьким отравленным торжеством, и ему нужен был лишь повод - но он нашелся быстро.
- Что это ты делаешь?
Видит Свет, как же мне все надоело. Неужели так сложно оставить меня в покое? Я не мешаю, не пытаюсь сбежать, никого не злю - неужели так сложно просто меня не трогать?
Кажется, до меня пытались донести важную мысль, которая благополучно прошла мимо, и следующей была пощечина:
- Отвечай мне!
Уверен, по закону подлости чувствительность к темной магии исчезнет самой последней. Раньше владеющие даром так определяли близость Заарнея, понимаю, полезно для выживания, но теперь - сплошная морока. Как с кем-то общаться, если тебя от него сильнейшее ментальное отторжение? Но хотя бы удалось сконцентрировать внимание и даже выстроить из букв осмысленное слово:
- Зачем?
О, неправильный вариант. Раздражение вскипело ядовитой пеной, и цепь вскользь прошла по плечу - в расщелине не размахнешься - опрокидывая на пол, и перед глазами закачался почти готовый шнурок:
- Что. Это?
- Составляю послание гончим. Неожиданно, правда?
Маг зло оскалился, поднося к щеке зажженную сигарету и понижая голос до шепота. Ему не нужен был ответ; злость, что копилась внутри, требовала выхода, и неважно, что послужило причиной.
- Помнишь бойню на источнике Эр-11? Помнишь, что вы там устроили?
Темными ночами он сочинял обвинение, в красках предвкушая, как выскажет кому-нибудь в лицо, но когда пришел час, нужные слова вылетели из головы. Обидно, м-да.
- Не помню. Много их было.
Перчатка сжалась, с силой вдавливая огонек в кожу. Какая скука.
- Ну как тебе, светлый? Знать, что все твои приятели передохли, и что ты остался один, в руках врагов - ненавидишь меня, а?
Я наконец посмотрел ему в лицо и неожиданно для себя честно ответил:
- Мне все равно.
Так хотелось свернуться клубком, закрывая голову руками - но куда мне деваться от проклятой эмпатии? Поэтому я не двигался, наблюдая, как боевик хватается за цепь, и с ленивым интересом отмечая, что сейчас он мог бы и не остановиться... но темная фигура, выросшая за спиной, легко перехватила поднятую руку, одновременно зажимая рот и впиваясь в открытую шею.
Я подхватил металлические звенья, не позволяя им зазвенеть о камни, и пожал плечами:
- Не тебе говорить мне о потерях, но... к мертвецам у меня претензий нет.
Мелкие камешки шуршали под ногами, скатываясь вниз. Дождь укрыл скалы размытой завесой, и насквозь промокшие листья прилипали к сапогам, толкая на неверный шаг. Вода стекала по волосам прямо за шиворот, но надеть капюшон не давала стягивающая запястья цепочка. Первые пять минут конвоир считал ее мощными оковами; потом - страховкой на крутом спуске.
Во втором случае наши надежды полностью совпадали. Оставшись без дара перемещения, я на опасность банально не среагирую - не успею. Или не замечу. Но понимание, как обычно, наступило позднее; а тогда он медленно приближался, надменно смотря сверху вниз и легко стискивая пальцы на горле:
- Так-так. Приветик, заклинатель. Ты же не думал, что сможешь от меня убежать? - когти шкрябнули на металлу, и в раскосых фиолетовых глазах отразилось искреннее изумление.
Со мной поздоровались? В самом деле? Я вскользь отметил потрепанную одежду с вышитыми узорами, налобную повязку, белую полоску ошейника, и тоскливо подтвердил:
- Да, да, да. Если бы я мог его снять, я бы снял свой. Так я все же вытянул тебя в наш мир? А ошейник заблокировал способность открывать Путь? О, это... неприятно.
Это катастрофическое невезение.
- Сожалею.
Удивление сменила ярость, и заарн с замогильным хрипом вцепился в мои плечи:
- Верни меня обратно!
Я пошатнулся, едва не сорвавшись со скалы, и намертво ухватился за него в ответ, скороговоркой выпалив:
- Ошейник размыкает специальный ключ. Ключ у создателя артефакта. Можешь попытаться добраться до него и уговорить. Или можешь меня убить - и с чистой совестью подохнуть здесь.
Он колебался. Заарней требовал моей смерти и вряд ли предполагал отступление; но его посланник не сделал этого сразу, его посланник заговорил со мной. Иной мир был слишком далеко. Жить хотелось здесь и сейчас.
Наконец он принял решение, склонившись почти к самому лицу - красные разводы на бледной коже, красные следы, оставшиеся на плаще от его ладоней, прошу, уберите от меня этот кошмар - и вкрадчиво предложил:
- Но ты же будешь послушным и отведешь меня к нему?
- Идет.
Люблю конструктивные диалоги.
Я осторожно перебрался на тропу, вглядываясь в туман. Места смутно знакомые, значит, где-то рядом еще одни закрытые врата, а уже от них по старым меткам можно добраться до границы.
Заарн недоверчиво сощурился и проинформировал:
- Ты жалок.
Я попробовал устыдиться, но потом плюнул на бесполезное занятие. Выглядел противник как полутруп, и еле держался на ногах, но это не помешало ему убить уже одного темного - а может быть, не только его. Для того, кто впервые попал в наш мир, он протянул уже очень долго. Телепорт накрылся, грузовик накрылся, все-таки придется тащиться в Аринди пешком, но убегать по обледенелой верхотуре? Спасибо, в другой раз и не в этой жизни.
- Настолько, что мы сейчас собратья по несчастью. Кстати, как к тебе обращаться?
Он только презрительно усмехнулся.
- Тогда я буду называть тебя 'Матиас'. Ведь это не играет никакой роли, верно?
В конце концов, мне всего лишь нужно довести свою фишку до края доски. Остальное - такие мелочи.
...Дар телепортации искажал расстояния... скажем так, немного, и с этим немного мы блуждали по предгорьям до самого вечера. Даже мой спутник разговорился - точнее, последнюю часть пути он беспрерывно шипел что-то на заарнском, выражая беспредельную грусть о столь внезапно и скоропостижно покинутой родине. Но даже суровые реалии иномирья не подготовили его к границе.
Трехгранные столбы уходили по склону и влево, и вправо, и соединяющая их плотная паутина негромко гудела, черными расплывчатыми линиями рассекая сумерки. Между короткими щупами, торчащими из опор, то и дело проскакивали искры, а трава на склоне облезла, открывая крошащийся камень. При одном взгляде на преграду начинали слезиться глаза, а в сердце нарастала давящая боль; магический барьер в свое время сочинили темные, испугавшись, что остатки нашей гильдии сумеют бежать.
Светлые не бросают своих. И при учете ситуации это выглядело как отсроченное самоубийство.
- И это - знаменитая черта невозврата? - прозвучавшего презрения хватило бы, чтобы стереть всю северную границу, навеки спаивая Аринди и Хору в единое целое. Но линия стояла крепко, и Матиас с неохотой принялся цеплять на паутину клеммы. Финальным штрихом он вытащил украшенные рунической резьбой кусачки, еще раз подтверждая, что тот мир хорошо знал наш. Они знали о том, где меня искать; знали о барьере, хотя нам век от века твердили, что такая связь невозможна.
Разрезанные нити загибались в стороны, не меняя тона. Песок с тихим шуршанием пересыпался из одной половинки часов в другую; я обернулся на сумрачные склоны, с которых неспешно стекал туман, и каменная осыпь поехала вниз, заставив неловко упасть на бок, ободрав локоть. Цепочка натянулась и рванула в сторону, и я скорее ощутил, чем увидел, как из-под лопнувшей кожи струится кровь.
- И это - угроза для Хсаа'Р'Нэа? О, Лорды, знали бы вы, - бледное лицо рассекла злорадная ухмылка, и иномирник смолк, заметно развеселившись.
Зона отчуждения тянулась и тут, и лишь через десять шагов начали встречаться пучки сухих колючек. Нелюдь шел рядом, на сей раз контролируя каждый шаг; лучше поздно, чем никогда - я-то в темноте не вижу. Лес из мертвых белых деревьев тянулся, покуда хватало взгляда, и опавшая ржавая хвоя пружинила под ногами, устилая дно пересохшего ручья.
- Чем я могу быть опасен для Заарнея?
- Чем? - эхом отозвался он.
- Нет идей? - я так и не дождался ответа. - Как печально все время общаться с исполнителями.
Призыватель ощущался как-то странно: то ярко и отчетливо, то едва различимо, изрядно действуя на нервы. Видеть и не чувствовать - такое эмпатический дар принимать отказывался, и когда невидимый образ вновь начал мерцать, я потянулся следом, заставляя его звучать в прежнем тоне. Пусть эта ходячая аномалия хотя бы ведет себя нормально. Сроду не видел у заарнов коротких волос, а с их зацикленностью на чистоте генов фиолетовая радужка - вообще дикое уродство.
- Ты - гельд?
- О да, гельд, - хрипло хохотнул спутник.
Да быть не может.
- Из правящей семьи?!
Он дергано повернулся, рывком притягивая к себе цепочку, и прошипел прямо в лицо:
- Ты действительно считаешь, человечек, что кто-то будет тратить чистую кровь на эксперименты? Гельд - идеальный шедевр, и неважно, сколько подохнут, чтобы он существовал. Гельд - наше знамя. А я, - Матиас оскалился с какой-то болезненной гордостью, - его последняя - удачная - пробная - версия!
Белые точки в радужке уже сливались в пятна; заарн пытался протереть слезящиеся глаза, только сильнее размазывая грязь, и брезгливо отшатнулся от протянутой руки. Я отступил, успокаивающе подняв ладони, и раздражение угасло так же стремительно, как вспыхнуло. Люблю невероятные вопросы. Большинство с готовностью принимается объяснять, где же ты не прав.
Логично: если заарны создают своих гельдов, то надо же на ком-то отрабатывать методику. Странно, что мы еще не сталкивались с пробными вариантами, хотя... открывающий врата - фигура символическая, как у нас магистры. Знамя должно быть одно. Интересно, каково быть черновым образцом чего-то великого? Пилотной версией символа? Наверное, именно гельдовские способности позволили Матиасу пережить эти два дня.
У него не было шансов. Я мог просто подождать, но раненый зверь опасен и непредсказуем, и у него хватит сил перед смертью забрать меня с собой. Он тоже остался один - и без надежды на помощь.
- Разве Аринди для вас не закрыта? Древняя магия и все такое?
Почему-то все ранние прорывы приходились на Хору, сметая ее в ноль. Приграничье так и не смогло подняться, но пока Аринди защищала единая гильдия, ни один чужак не мог переступить ее границы.
Потом темные открыли врата прямо посреди страны. И ничего, живут как-то.
- Магия? - сбоку донесся треск, и Матиас, явно рисуясь, взмахнул рукой, собирая густые черные тени. Для только что призванного он был действительно очень силен; правда, не стоило при этом шататься, сплевывая на землю сгусток крови. - Какая магия? Все, что было, давно выдохлось. Сила Заарнея уже пропитала ваш мирок, чтобы поглотить его быстро и без пробле...
Словно что-то почуяв, враг попробовал пошевелить пальцами, потом рукой, потом пошевелиться сам, и уже осознавая, что происходит, с усилием провернул ладонь, и темный росчерк дымным пятном повис в воздухе. Разорванной вуалью взметнулись множество прозрачных нитей, мгновенно стягиваясь в густую и плотную гудящую сеть, и во все стороны метнулись выросшие из темноты многолапые тени, оставив неудачливого собрата кататься по земле, скребя по хвое перебитыми ножками.
Сигнал паутины наконец дошел до хозяев. Границы Аринди все-таки охраняют, что радует.
- И кого же это мы поймали такого красивого? - радостный вопрос от фигуры в шапочке с пером так и повис в воздухе. - ...эй, спокойно. Не делай резких движений. А теперь медленно отойди от смертокосца...
- Не волнуйтесь, я не причиню ему вреда, - паук наконец прекратил изображать единый комок и потянул ко мне длинные тонкие лапки, позволяя выправить хотя бы одну. - Вы все неправильно поняли.
Повисшая тишина стала немного опечаленной. Эх, родина. Всего полчаса, а ностальгии как не бывало.
***
Все еще не так близко. Аринди, замковая долина
Просторный кабинет кутался во мрак, как и в тяжелые синие портьеры, закрывающие стены. Тонкие свечи на причудливых высоких подсвечниках едва освещали сами себя, а за портьерами, все равно прятались не окна, а камни - впрочем, небрежно развалившегося в кресле хозяина дома такие мелочи не волновали.
- ...и, переходя к главному на этот день вопросу...
- Вильям, опять вы про это, - простонал мужчина, стоящий у книжных полок, и тот, кто говорил, резко повернулся к нему, взмахивая бокалом:
- А что, мы нашли посох?
- Его не первый год ищут. Оставьте уже эту палку. Быть не может, что ей нет замены.
- Это великий светлый артефакт! Попробуйте другие способы!
- Неужели я слышу сомнения в моих способностях? - холодно перебила неподвижно застывшая во втором кресле женщина. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не сквозящая в каждом движении надменность - впрочем, вряд ли кого-то из собравшихся это могло смутить.
- Нет, ни в коем случае, леди Гвен, - делано ужаснулся Вильям, поправляя манжеты на серой шелковой рубашке. - Но представьте только, как можно будет диктовать свою волю остальным, когда мы его получим!
- Зная того, к кому он попал - никогда.
- Ваш оптимизм Миль, как обычно к месту, - раздраженно прервал торжественную тираду маг.
- Я реалист, Вильям...
- Последние, кто видел посох светлого магистра - Шеннейр и Тсо Кэрэа Рейни, - в голосе женщины наметился интерес. - Кого вы имеете в виду?
- А, Шеннейр молчит и будет молчать, - отмахнулся хозяин дома, ухитряясь так и не пролить из бокала ни капли. - Тут нам не повезло...
- Тсо Кэрэа, - сквозь зубы процедил Миль, но маг только легкомысленно рассмеялся:
- Да бросьте. Светленький ничего не сказал даже под пытками, и это только доказывает, что он ничего не знает. А теперь вернемся к делу...
Слушатели обреченно переглянулись, и лицо того, кого называли Миль, исказилось в кривой ухмылке:
- А вы хоть раз с ним встречались? Нет? Ваше счастье.