Город голодных теней
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Тася видела таких людей только по телевизору. И никак не ожидала, что однажды станет членом целой команды экстрасенсов. Но в городе пропадают люди. И она не отказывается от странной работы.
|
1.
В тёмной комнате от лёгкого ночного сквозняка мягко шевелился тюль... Спящая на постели, сбитой от беспокойного сна, женщина в очередной раз перевернулась на живот и вытянула вперёд, вдоль подушки, правую руку, от напряжения окаменевшую до судороги. Пальцы с усилием сжались. Зашевелился указательный. Жёстко и быстро он изображал довольно понятный жест - решительный нажим на спусковой крючок.
... Распахнув глаза и резко втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Тася отбросила одеяло и стремительно села на кровати. Что?.. Что случилось?.. Зубы болезненно ноют от суховатого холодка, оставленного судорожно втянутым воздухом. А сердце заходится так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Бо-ольно-то как...
Тишина... Сначала. Затем возникли первые звуки: часы оттикивают своё - мерное и бесстрастное. Медленно уходящее гудение - машина за окном...
Женщина успокоила наконец прерывистое, тяжёлое дыхание, будто только что бежала изо всех сил. И, не замечая, как машинально встряхивает кистью, чтобы сбросить мышечное напряжение застывших пальцев, насторожённо огляделась. Темно. Но справа - тусклые прямоугольники рамы. Одно-два окна в доме напротив сквозь ветви клёнов одиноко теплятся уютным жёлтым светом. Справа - свет белый. Уличный фонарь, которого не видно. Его свет тоже пробивается сквозь густую листву клёнов на газонах... Всё правильно. Она дома... Но почему... Почему так больно? Сердце же уже успокоилось... Тася облизала пересохшие губы, сообразила, что всё ещё дышит ртом, и осторожно встала. Качнулась в сторону. Схватилась за шкаф напротив. Точней - не схватилась, а упёрлась в него ладонью. Слишком быстро вскочила. Поэтому не может удержать равновесия?
Постояла. Ноги окрепли. Вот только кожу на плече тянет и саднит. Потрогала - влажно. Содрала? Залетел комар - расчесала? Два шага к сумке, небрежно брошенной за кроватью. Запустила в неё руку и на ощупь нашла брелок-фонарик. Направила белый луч, режущий не привычные к свету глаза, на самый верх плеча. Кожа содрана. Облизала губы, повела плечом от облегчения. Ничего страшного. Быстро открыла дверцу шкафа к полкам с постельным бельём и с косметикой. Достала ватный диск и прилепила к плечу. Посмотрела на форточку. Неужели сетка дырявая?
Долго не простояла. То ли резко вскочила, то ли резко проснулась, но стоять всё ещё было трудно. И тяжело... Будто долго бежала, и дыхание до сих пор никак не успокоить. Спать. С ранкой завтра можно разобраться. И с форточкой тоже... Она медленно шагнула к кровати...
Села... Дремотное состояние не позволяло сразу лечь. Хотелось посидеть. Тупо - посидеть. Ни о чём не думая...
По сердцу ударило так, что внутренний чужой крик: "Пожалуйста, Господи! Только не сейчас! Пожалуйста, Господи!.. Как больно..." показался естественным вместе с собственным ошеломлённым изумлением: "Я умираю?!" Она снова резко вскочила и быстро подошла к окну. Естественное движение: а если кричат на улице?
Третья ночь. Третья ночь, как она вскакивает с постели и прижимает к груди стиснутый кулак, чтобы унять сердце... Сердце?.. Унять?..
Насторожённо прислушавшись и вернувшись к кровати, Тася вдруг с огромным удивлением поняла - она не дышит. Это испугало больше, чем странные болезненные ощущения. Села, снова - уже ошеломлённо прислушиваясь к себе. "Я... умерла?" Глупая мысль - ворчливой старухой с косой: "После первой такой ночи надо было в больницу! А ты всё - само пройдёт!" Помедлив, Тася недоверчиво взялась за кисть. Пульса под пальцами нет. Тогда она от того же безмерного удивления начала старательно дышать. Изображать дыхание - чисто механическое. Дышалось - нормально, чтобы поверить, что ещё жива. Ладонь положила на живот - двигается... Озадаченная, она снова легла, потрогала плечо: ватный диск прилип - постельное бельё не испачкается. Спать...
"Не спи! Не спи!! Пожалуйста, не спи! Они сожрут меня! Кто бы ты ни была - пожалуйста, умоляю тебя - не спи!!" - издалека плакал-кричал высокий женский голос.
Но глаза уже, будто намагниченно, закрыты, и отчаянно зовущий голос доносился, словно звучал где-то двумя этажами выше, и затихал, постепенно удаляясь... Тася медленно погрузилась в болезненный сон, где она лежала в чёрной колючей траве, хотя рядом, над нею, блёкло светил фонарь... И она смотрела на свет, умирая, и свет тоже умирал, сужаясь под нашествием вкрадчивых теней, похожих на чёрный дым. "Гражданская - шестьдесят, сквер..." - последнее, что она призрачно услышала, прежде чем её унесло тяжёлой сонной волной в сон же...
... Мама где-то вычитала, что нельзя вскакивать проснувшись. То есть: нельзя проснуться и сразу резко сесть или встать. Чуть не инсультом грозит. Или инфарктом. Что надо приучать себя вставать не сразу.
Тасю, едва открывшую глаза и решительно злую, снесло с кровати - под призрачное эхо, похожее на тревожно ноющую сирену скорой из сна: "Гражданская - шестьдесят..." Поумирала третью ночь - хватит. Пора разобраться с этим делом.
Встала посреди комнаты. Секунды на размышления - ухватить последовательность действий. Взгляд на настенные часы - пятый час. На улице уже светло. Июль. Расчесала взлохмаченные со сна волосы, прихватила их любимой "бархатной" резинкой в "хвост". Натянула джинсы, топ, сверху - блузку, которую потом можно расстегнуть, когда жарко станет. Взяла сумочку и быстро пошла в прихожую. Так - туалет, ванная комната, кухня, в которой висит аптечка - мало ли кто там или что с этим кем-то... Через пять-семь минут сумочка превратилась в походную аптечку, было проверено, на месте ли проездной и ключи, и Тася принялась обуваться. Кроссовки в прохладное утро - самое то.
- Дура, куда прёшь в такую рань? - сипло и недовольно сказали от двери во вторую комнату.
- Лучше дурой быть, чем алкашом, - привычно огрызнулась она.
Бывший муж, нарисовавшийся у двери, стоял ожидаемо согбенный и опухший. Тася разогнулась и кинула на него брезгливый взгляд. Восемь лет жизни, два ребёнка, двухкомнатная квартира, которую разменять невозможно - денег не хватает, поэтому приходится мириться с тесным проживанием двоих чужих друг другу людей. Вот и вся семейная биография. Ладно ещё - можно детей на всё лето отправить к их бабушке... Когда они поженились, Тасина мама отдала им свою квартиру, а сама уехала к бабушке, к своей маме, в деревню. Бабушка долго не прожила, так что мама хозяйствует дома и на огороде и радостно привечает внуков.
- Всё. Пока, - сказала Тася лишнее и открыла дверь.
Что-то ещё в спину бросил, но хлопнувшая дверь перебила его слова.
Всё равно - сам дурак.
В лифт не пошла. В последнее время не нравится, что в нём какой-то тяжёлый жёлтый свет. На нервы действует. Быстро пробежала лестницы со своего восьмого, успев, как обычно, перебрать собственную биографию с точки зрения: а может, и правда дура? Только такие и выходят замуж сразу после окончания школы. Вскружил голову студент, прибалдела девчонка от восхищения - ох, кто мной увлёкся... Не успела оглянуться, а уже клуша с детьми. Не успела оглянуться, а муж попал под сокращение, а в центре занятости - мест по специальности нет. Не успела оглянуться - новое бац: запил. И потащила Тася семью, благо что работала на хлебозаводе, и сокращения здесь уж точно не ожидалось. И - развод. Не потому что муж безработный и алкаш. Подружку завёл. Хорошо - детей в тот момент дома не было. Подружку-алкашку Тася с лестницы спустила, мужу надавала от души плюх. Попробовали бы ей возразить: сначала поработай с её в сухарном цеху, где приходится подносы и противни с хлебом таскать чуть не ежеминутно да батоны резать. Рука-то тяжёлая - где ему, размякшему от спиртного, возразить... И понесла заявление...
Когда родилась старшая, Катюшка, Тасе как-то один из образованных друзей мужа высказал комплимент. Типа, она похожа на героинь Константина Васильева. Тася потом сбегала к подружке, и они посмотрели в Интернете на картины Васильева. Нет, его картины Тася и раньше видела, но с собой женские образы как-то не соотносила. Ну-у... Как сказать... Чисто и подчёркнуто русские лица героинь вызывали странный отклик любования ими и тревоги перед их красотой. И - есть такое. Была бы Тася похожа на этих красавиц, если б не одно "но". Да, у неё тоже эти слегка удлинённые большие глаза голубого цвета под соболиными бровями, прямой нос, красивый рот и густые волосы, цвет которых, слышала она, называются тёмным блондом. Отличие в том, что по обе стороны Тасиного рта залегли довольно глубокие, горько-раздражённые складки, из-за которых смотрела она на жизнь, не как васильевские красавицы - таинственно, а - насмешливо и устало... А в последнее время, несмотря на свои двадцать восемь, ещё и горбиться начала - и виделось, по трезвому взгляду на жизнь, что станет она вскоре коренастой от тяжёлой физической работы и чуть ссутуленной... Мда, у васильевских красавиц осанка иная...
Перед тем как открыть подъездную дверь, она привычно сморщилась: хорош думать о всякой хрени! - и вышла во двор дома.
На тихой по утреннему времени улице вкрадчиво застоялась прохлада. Тася её не боялась. Ходила она быстро и сильно - согревалась от энергичного шага на раз. Поэтому поправила ремень сумки и быстро пошла к остановке. Для общественного транспорта ещё рано, но дежурные автобусы или троллейбусы должны ходить. Ранним утром, конечно, они редко бывают, но тащиться до Гражданской пешком - ни за что! Мало того что другой район города, так до него - пустынными местами шагать! И ладно хоть, она знает, где это место - подруга когда-то там жила, а то бы и не подумала идти вообще.
А кстати, почему она вышла? Отмахнувшись от навязчивых мыслей о муже и жизни с ним, Тася заставила себя сосредоточиться на тех трёх ночах. Более странных она ещё не переживала. Если коротко, то произошедшее сегодня отличалось лишь криком. Первые две ночи не кричали. Первые две Тася бежала по ночным улицам и стреляла из какого-то маленького оружия (вроде из пистолета) в кого-то почти бесплотного. Всё. Бег по улицам - и больше ничего. И боль в сердце. Хотя... С каждой ночью то, что видела Тася перед собой, почему-то сильно сужалось. То есть, если сначала она бежала по улицам, то сегодняшней ночью - вроде и улицей, но какой-то низкой - будто в подземном ходе.
Себя Тася всегда считала практичной, даже рациональной - судьба такая, что приходилось многое решать и брать на себя ответственность и за себя, и за детей, и до сих пор частенько за бывшего мужа. Кстати, разок он пробовал наехать на неё, вроде как из-за неё он так опустился, что хуже некуда. Тася сунула ему под нос кулак и велела закрыть рот: не фиг на других сваливать... Именно по причине своей практичности она и не стала раздумывать, не сошла ли с ума, видя и слыша такие странности, а твёрдо направилась в место, адрес которого сумела расслышать во сне. Если уж выяснять, то всё сразу и на месте. А ещё - не сомневалась: бывают предчувствия - и надо их проверять. Если причудилось необычное - возможно, кому-то требуется помощь.
... Вместо автобуса или троллейбуса у пустынной остановки притормозила машина, похожая на маршрутку, только тёмная, без опознавательных знаков.
Водитель распахнул дверцу со стороны пассажира, высунулся:
- Куда тебе?
- На Гражданскую.
- Садись. До начала улицы еду.
Тася оглядела тощего парнишку, с длинным носом и уставшими, впавшими от недосыпа глазами, и быстро села рядом. Несмотря на небольшой опыт общения с людьми, она примерно представляла, что он едет с "ночной", что путь рядом с ним будет тихий, потому что он и в самом деле устал и ему не до разговоров. И оказалась права. Он быстро проезжал улицы, явно стараясь сократить путь до Гражданской. И ни о чём не спрашивал, как Тася и предугадала, за что она была благодарна ему. Хоть Тася и была уверенной в своём путешествии, в его необходимости, она всё же не представляла, как объяснить незнакомому человеку, куда она сорвалась так рано утром, а особенно - по какой причине. Скажи кому - засмеют ещё...
Странное это впечатление - поездка по городу, который только-только просыпается. Едешь по дорогам, которые помнишь оживлёнными и почти загромождёнными машинами, а сейчас видишь какой-то конвейер с проносящимся транспортом. Едешь между словно насторожившимися зданиями... Слышишь грохот мотора, которого не замечаешь днём в общем гуле. И редкие взрёвывания машин, едущих навстречу или обгоняющих, кажутся страшно громкими и грубыми... И какое-то чувствуешь утешение, что сидишь в уютной кабине, в которой тепло, в то время как на улице прохладно до мелкой дрожи, хоть вроде и прошлась неплохо от подъезда, и замёрзнуть не успела.
Водитель остановил у перекрёстка. Тася только и успела сказать ему спасибо, а он уже хлопнул дверцей.
Господи, какая тишина, после того как уехала эта небольшая машина. Правда, оставил водитель её у края дороги, а на ней - машин... Так что тишина - беглыми кусочками. Впрочем, наверное, уже шестой час. Пора двигаться - и даже спешить, поскольку времени в обрез. Итак... Тася быстро подошла к первому дому. Смотреть на номер не надо. Подруга живёт в сорок восьмом - значит, идти две остановки с небольшим. Недалеко. И сквер тот она помнит - видела его с балкона подружкиного, пусть и далеко он, конечно. Навстречу и мимо тянулись люди. Редко, правда, но есть. Кто на остановку - на работу, наверное, кто побегать - вон две девчушки с наушниками и в спортивной форме... Охота ж им вставать в такую рань... Не будь странных снов, дрыхла бы Тася и дальше, нежась в постели. Так нет... Вон и собачники появились...
Ага. Вот он - шестидесятый дом. Тася, оглядевшись, перешла дорогу к скверу. Здесь теплей - подумалось. Под солнцем-то. В сквере кусты высоченные. Само местечко похоже на огромную чашу с краями-кустами, только перерезанную пополам - длинной клумбой. Внутри эта чаша пустовала, но Тася сообразила, что, возможно, скоро здесь появятся собачники. Если она пришла правильно, надо побыстрей оглядеться - и удостовериться, что приснившееся - только приснилось. И что? Пройтись - посмотреть под кустами? Тася прочистила горло скептическим хмыканьем, вздохнула - и начала. Она прошла четверть "чаши", прежде чем за одной из скамеек ещё издалека увидела - и сердце зашлось то ли от возбуждения, то ли от страха... Человеческое тело.
Тася быстро подошла, снова огляделась, нет ли кого рядом. Ага. Точно - и фонарь здесь. Бросила на сиденье свою сумочку, зашла за скамью и присела на бордюр. Руками осторожно развела высокие травы. Девушка. Рыжеволосая, кажется. Хм... Одета странно как-то, но это потом. Лица не разглядишь - как-то неожиданно здесь темно. Хотя, наверное, это потому, что здесь кусты гуще. Быстро ладонь на шею лежащей. Под пальцами, еле касающимися холодной кожи, мягко стукнуло. Живая!
Ухватившись за подмышки неизвестной, Тася выволокла её из-за скамейки и с трудом, но усадила. Укрепила неподвижное тело на скамье, подперев своей сумкой, а потом снова полезла посмотреть, нет ли в траве сумочки или ещё чего - может, повезёт, и мобильник найдётся. Если незнакомку в сознание не получится привести - так можно будет воспользоваться хоть какими-то средствами связи и вызвать или родных, или знакомых. Вот только... вместо искомых предметов в кустах Тася обнаружила совершенно необычную вещь. Ну, как сказать необычную. В общем, даже сны её не подготовили к тому, что в ладони окажется оружие, похожее на миниатюрный пистолет, который явно не пистолет... Впрочем, в оружии она не разбиралась. И решила потому в первую очередь разобраться с незнакомкой.
Первую помощь Тася оказывать не умела. Но кое-что видела в фильмах. Поэтому для начала попробовала осторожно уложить незнакомку на скамью. Затем снова оглядела её и пожала плечами: кожаный костюм - чуть не водолазный - в обтяг?! И высокие ботинки. В такую жару, что на сегодня пообещали? Обалдеть. Правда, фигурка у неё - прелесть - мужчины таким девицам не только вслед смотрят. Да уж... Такая дамочка вряд ли трудится на тяжёлых работах... Тася попробовала расстегнуть ворот её куртки-комбинезона. "Молнию" немного заело, но всё же Тася смогла освободить отвороты плотно закрытой куртки. И, кажется, даже этого хватило, чтобы дыхание незнакомки стало легче. И тревожней. Значит ли это, что девушка вот-вот придёт в себя?
Присевшая рядом, Тася снова хмыкнула: как там, в фильмах, по щекам лупят, приводя в себя? С её тяжёлой ручищей нежно не получится. Или постараться осторожней? Глупо, но с трудом удержалась от смеха. Смешливая она - по жизни.
Но вот дрогнула тонкая рука. Тася затаила дыхание. Шевельнулись веки...
- Слышь? Давай я тебя снова посажу? - тихо предложила женщина и обняла незнакомку за плечи, медленно - а вдруг упала не просто так, и где-нибудь повреждения есть? - приподняла усадить её.
Только привалила вялое тело к спинке скамьи, как одно за другим случились три события. Девушка с усилием подняла голову и открыла глаза - мутные, ничего не соображающие. За кустарниками, огораживавшими клумбу, раздалось нарастающее гудение подъезжающей машины. В сквер вбежал мопс.
Все события оказались взаимосвязанными, что Тася уловила не сразу.
Гудение стихло. Негромко хлопнула дверца. Мопс деловито пробежал вдоль длинной клумбы и остановился, насупившись на Тасю. А следом на площадку сквера вошёл высокий темноволосый мужчина и огляделся. Девушка, которую Тася вынужденно обнимала, чтобы она снова не завалилась в сторону, жалобно и даже плачуще позвала:
- Вла-ад...
Он не бросился к ним, как ожидала Тася после плачущего зова незнакомки, а зашагал крупно и спокойно. "Ого, какой дядечка! - хмыкнула Тася, приглядываясь к мужчине. - Ничего себе, какие люди тут ходят рядом со мной..."
Названный Владом, мужчина не был красив, но чувствовалось в нём нечто, что делало его лицо властным и закрытым. Коротко стриженный, худощавый, скуластость лица слегка смягчена суточной щетиной; с небольшими, въедливыми, несмотря на внешний покой, глазами под низкими из-за ощущаемой хмурости бровями, с небольшим ртом, высокомерно и устало кривящимся, - этот Влад двигался таким хищником, что Тасе стало немного не по себе - пусть и светило солнце, пусть где-то переговаривались и перекликались люди. Кажется, эта девушка и он - одного поля ягоды, несмотря на то, что одет он гораздо более... небрежно: запылённые ботинки, джинсы, а под распахнутой лёгкой курткой - тёмная, не пойми какого цвета тенниска. Он встал перед скамьёй. Вкручивающийся взгляд мгновенно оценил положение сидящих. Влад кивнул на мопса, который наблюдал сбоку за происходящим.
- Ваш? - Низкий голос пробрал до мурашек. Не давая ответить, он быстро подступил к самой скамье. - Это вы нашли её? Не буду мешать вам гулять далее.
Равнодушие в его голосе подсказало Тасе, что таким вежливым образом он отстраняет её от себя и незнакомки, что она, Тася, здесь и впрямь не нужна больше. Женщина встала, взяла сумочку и молча (на фиг вы мне все сдались?) пошла к выходу из сквера. На выходе она чуть не столкнулась с женщиной, в чьих руках был поводок, - кажется, с хозяйкой мопса. В узком входе в сквер становясь чуть боком (хозяйка от своего пса габаритами не отличалась: такой же бочоночек), Тася невольно оглянулась. Присевший перед скамейкой Влад недоумённо смотрел то на неё, то на женщину-собачницу, которая, едва войдя, начала сюсюкать с мопсом, окликая его ласковыми именами и прозвищами.
Но Тася ушла - и, не сбавляя шага, направилась к остановке. Так ничего и не выяснив, но успокоившись: не надо вызывать полицию, не надо объяснять никому, что она нашла эту незнакомую ей девушку, услышав во сне нужный адрес для поисков.
Утро вошло в силу: солнце припекало ощутимо, дорога жизнерадостно гудела, бибикала, взывала сиренами и визжала тормозами, заглушая говор людей. Тася быстро переключилась на насущное. У остановки вынула мобильник и нашла нужный номер.
- Ты чё, с ума сошла? - пробормотал сонный голос коллеги по цеху.
- Не, не сошла. Нина, тебе придётся сегодня меня подменить.
- Почему сегодня-а? - мгновенно проснулась коллега. - Вчера не могла сказать, да?
- Нина, я тебя подменяла - ни о чём не спрашивая и в любое время суток, пока ты со своими хахалями гуляла или ругалась, - сухо сказала Тася. - Если ты! Сейчас!..
- Всё-всё! Поняла! Побежала! - недовольно проворчала Нина. - Так и сказала бы, что у тебя аврал. А то ругается чего-то...
- Пока, Нина.
А Тася быстро зашла в подкативший троллейбус - и через одну пересадку, спустя полчаса, оказалась на автовокзале. Домой возвращаться не хочется. Значит - пятница. Значит - впереди три свободных дня, три выходных! Уже на вокзале Тася купила билет в деревню, сбегала в магазин накупить городских гостинцев для матери и для детей и со спокойной душой поехала в деревню.
Полтора часа сна в автобусе оказались очень крепкими - наверное, стали компенсацией за плохой сон ночью. А когда Тася вышла на сельской остановке и оглядела родные просторы... Засмеялась и быстро пошла по тропке, спускающей к полю, а там: час ходьбы - и до деревни рукой подать!
Она успела обнять детей, позавтракать вместе со всеми, сбегать с детьми на речку искупаться, прополоть всё, что не успели бабушка с Катюшкой, а потом ещё и подремать на ватниках, брошенных в детском шалаше, который бабушка разрешила внукам построить в саду... Артёмка прикорнул на её руке, а Катюшка, наоборот, прильнула к плечу, и было так спокойно и тепло...
- Тася... Тасенька... - Она открыла глаза. У треугольного входа в шалаш, откинув тряпку вместо занавески, стояла мать и встревоженно приглядывалась к сумраку уютного местечка. - Тут приехали к тебе... Выйдешь ли?
Катюшка проснулась от осторожного движения матери, но заползла повыше головой на примятую подушку, стащенную из дома, и снова задремала. Артёмка так даже и не шевельнулся. Тася пригладила волосы, снова скрутив их "резинкой" и, одёргивая домашние штаны и расслабленно размышляя, кой чёрт мог потревожить её здесь, в деревне, пересекла двор и вышла на улицу.
Джип блеснул чёрной лакированностью - нездешней добротностью и неплохим таким достатком. Дверца со стороны водителя была открыта. Свесив одну ногу на землю, там сидел Влад и курил, глядя вперёд недобро и недовольно. Приглядываясь и впервые чувствуя изумление: как он меня нашёл?! - Тася подошла ближе, машинально, но уже исподтишка оправляя на себе одежду. На движение он поднял тяжёлые глаза. Лицо так и осталось неподвижным, когда он сказал:
- Привет, что ли. Поговорим?
2.
Тася терпеть такого не могла: предложил поговорить, а сам сидит, заставляя её стоять. Но, едва она только решилась повернуться и уйти, как Влад встал (полное впечатление мягко перевалившегося на лапы тигра) и, придавил ногой окурок.
- Меня зовут Владислав.
- Знаю, - довольно грубо ответила она. - Меня Татьяной. Где будет говорить?
- Если не возражаешь - прямо здесь. Садись. - И он кивнул на машину.
Ругая теперь уже себя - полной дурой, Тася вздохнула и пригласила его в дом. Мать всё равно ушла из избы, чтобы не мешать дочери и её важному на вид гостю. Он не сказал ни слова на приглашение - сразу пошёл. Чувствуя свои обвисшие на заду домашние штаны и злясь на себя из-за того, что при незнакомом мужике думает об этом, Тася шла впереди Влада в дом, даже не стараясь гадать, чего ему надо. Сам скажет...
Они сели у окна - глядя друг на друга через стол: она на привычном месте детей, на сундуке, он - на предложенном табурете. Вспомнив, что в отсутствие матери она должна себя держать хозяйкой, Тася хмуро спросила:
- Чаю будешь?
Спросила, злорадно обратившись на "ты", как он недавно. Вспыхнет? Нет?
Он вытянул руку по столу и положил тяжёлую ладонь на её кисть. От неожиданности она напряглась, но руки не отдёрнула.
- Не злись. Я немного одичал без человеческого общения. Могу иной раз сказать что-нибудь не то. - И убрал руку, а она впервые разглядела его глаза - тёмные, синевато-серые, а ещё разглядела проседь в тёмных же волосах. И определила - а ведь он ей ровесник. Ну, может, чуть старше. - Татьяна, ты работаешь? У тебя есть работа?
- Есть, - насторожённо сказала она. - А в чём дело?
- Мне нужна помощница. Тебя я взял бы. Оплата неплохая.
Она скептически посмотрела на него, снова отмечая, что он побрился и переоделся перед приездом в деревню. О, вот с чего надо начинать.
- А как ты нашёл меня?
- Я экстрасенс. Специализируюсь на поиске пропавших. А ты взяла с собой вещь, которая принадлежит мне.
- Что?
Она похлопала на него глазами, а потом встала взять сумочку. То самое странное оружие, похожее на пистолет! Оно лежало, завалившись в сторону от внутреннего отдела с бумажками, которые она всегда носила с собой. Наверное, сунула машинально в сумочку, когда помогала той девице... Интересно. Он правду говорит или издевательски подшучивает над ней, что нашёл её по этой вещи?.. Так ничего и не решив с последним вопросом, она снова села, осторожно положив на стол оружие.
- Это? Я нечаянно, - ворчливо сказала она.
- Татьяна, как ты нашла Инессу?
Тася замолчала намертво. Мало ли, что он экстрасенс... Кажется, он сообразил.
- Смеяться не буду. Ты видела так - или во сне?
- Ну... Во сне, - неохотно сказала она. И поспешно спросила: - А зачем тебе помощница, если уже есть эта... Инесса?
- Её уже нет, - спокойно сказал он, разглядывая оружие и не прикасаясь к нему. - Она оказалась идиоткой. Решила, что это игра такая. В супергероиню, блин. А тут всё серьёзно. Теперь она... вне игры. Я - уволил её.
Он сказал это так тяжеловесно, что она заглянула в его глаза. Жалеет, что такую красавицу пришлось уволить? И что за игра? То есть почему эта Инесса решила, что эта работа - игра? И почему она попала в кусты - без сознания? А насчёт супергероини - правда. Теперь Тася поняла, на кого похожа рыжеволосая красавица: её Катюшка любит, когда ей для школы покупают тетрадки с разными фигуристыми "красавишницами", как мать Таси, наглядевшись на них, называет этих вставших в героическую позу прекрасных полуголых девиц, обтянутых кожаной одёжкой и влитыми латами. Катюшка обижается: она-то от них балдеет и благоговеет перед ними... Хм. Значит, не только дети шалеют от этих красавиц. И у взрослых головы сносит...
В её собственной голове каша - это Тася признала честно. Надо было отказаться от предложения Влада сразу, а она от удивления начала расспрашивать его. Нельзя так. Не хочешь - без всяких объяснений отказываться надо. Да и какая это работа - помогать экстрасенсу? Ни стажа, ни пенсии нормальной...
Он смотрел, как будто чего-то ждал. Или изучал на досуге её саму. А потом взял и сказал:
- У меня лицензия частного детектива. И я зарегистрирован как частный предприниматель. Ты тоже будешь нанята на работу со всеми необходимыми документами. Ну что? Согласна?
- Ты так уверен в том, что думаешь обо мне? - не выдержала Тася. - Я всего лишь увидела во сне эту Инессу и пришла убедиться, что сон... что сон...
- Что сон - это подсказка, - закончил Влад. - Что ты чувствительна к некоторым тонким течениям в пространстве. Что ты ловишь волну тех, кто настроен примерно так же, как ты. Ты не бойся. Пока я не ошибался ни разу. Естественно, ты всегда будешь со мной. И без меня - никуда.
А Тася вдруг подумала, что та рыжеволосая Инесса наверняка что-то напортачила именно потому, что ослушалась его. А она, Тася, не любит делать что-то больше того, что требуется. Хлебозавод приучил. Больше нормы - это усталые, дрожащие, как с перепою, руки, когда пальцы натружены так, что уже никакой силы нет заставить их держать груз. Это когда перед глазами плывёт, а ничего не поделаешь - в ночную смену ещё и авралы бывают. Чёрт... Голова кругом. Надо бы отказаться... Так. Об этом она думала. Но почему не отказывается? Потому что любопытно?
- Я замужем, у меня двое детей, - зачем-то, будто защищаясь, сказала она.
- Ты разведена, - как-то рассеянно сказал он. - Ты живёшь в квартире с бывшим мужем, от которого я и узнал, куда ты могла уехать, потому что твой след из города исчез.
- А я думала...
- ... что я тебя сразу по пистолету нашёл? - договорил он. - Нет, твой след привёл меня сначала к твоему дому. Ты жила там долго и оставила такое яркое пятно, что мне не пришлось долго его разыскивать. Я понимаю, что давить нельзя. Но, Татьяна (кстати, мне кажется, тебя зовут иначе), за год работы ты получишь столько, что сможешь выкупить долю мужа в квартире. Будешь жить так, как хочется тебе. Даже при том, что у тебя дети.
Она вдруг представила эту полную свободу от бывшего мужа. Представила детей, которые не видят каждый день эту пьянь. Квартиру, в которой не надо ютиться с уже чужим человеком и в которой не надо будет запирать свою комнату на замок, а ведь пока приходится, потому что этот чужой может выкрасть вещи её и детей, чтобы продать или обменять на спиртное.
- Мне нравится, - вдруг сказал Влад, внимательно присматриваясь к ней. - Вот это нравится - что ты практична. Ты не будешь геройствовать, не будешь изображать из себя невесть кого, а будешь делать то, что скажу. Поехали. У тебя впереди три дня выходных. В понедельник подашь заявление об уходе, будешь свободна, и я сразу беру тебя к себе.
- В понедельник? - не выдержала она снова. - А время отработки?
- У тебя по краю энергополя уже идут крупные изменения в жизни. И очень быстрые. Возможно, уже сейчас в отделе кадров кто-то появился с заявлением на твоё место. Собирайся. Я отвезу тебя домой. Потом - первые объяснения, что от тебя требуется, и инструкции. За эти три дня плачу отдельно. Как премиальные. Ну?
А Тася застряла на одной мысли: почему он сказал - не будешь "геройствовать"? Телепередачи про экстрасенсов она видела, примерно знает, как они находят пропавших. Где там вообще геройствовать? Что-то она вообще не может представить... И хлебозавод. Её аж в жар бросило, когда она вот теперь-то реально представила себе, что уходит с места, которое всегда гарантировало ей стабильность жизни - без страха перед потерей работы. Не слишком ли самоуверенно он решает за неё?.. Она вытерла пот, выступивший на скулах. Что делать... И хочется, и колется... Господи, подскажи - что делать?!
Только она подняла голову, чтобы отказать этому странному человеку, как он вдруг привстал, сунул руки в карманы джинсов и выложил на стол семь пачек денег.
- Ты слишком долго раздумываешь. Я понимаю. Но мне некогда. У меня два висяка, и проходят все сроки, по которым они могут выжить. Без подписи документов я предлагают тебе аванс, который не скажется на твоей зарплате. То есть это подкуп - взятка. - На последнем он усмехнулся.
По нему не скажешь, что торопится, - промелькнуло в мыслях. Растерянная Тася взглянула на деньги, потом на него, бесстрастно наблюдающего за нею. Приехал, даёт бешеные бабки. И знает, что они бешеные - для неё. Если он экстрасенс, ему лучше знать про человека? Так? Деньги отдать маме - пусть спрячет. И поехать с ним - с условием: пусть покажет, что надо делать, а потом она уже точно скажет, будет ли работать с ним. Тогда и с завода увольняться не надо будет.
А вдруг он врёт про экстрасенса?
Но ведь он её нашёл.
- Да что делать-то надо в качестве твоей помощницы?
- На месте расскажу. Если сейчас - покажется глупостью.
- Хорошо, - сказала она, решительно и обеими руками таща по столу к себе деньги. - Я сейчас соберусь - и поедем.
Всполошённая мама, узнав, что дочь уезжает, и глянув вслед ушедшему в машину Владу, принялась взволнованно бегать:
- Картошку возьми! У меня ещё прошлогодняя осталась! Луку надери и укропа!
- Мама, я ничего не беру с собой! - высунулась из-за занавески в запечье, где она переодевалась, Тася. - Это не та машина, чтобы в ней что-то перевозить!
- Как не та? - поразилась мама, заглядывая к ней за занавеску. - В каком смысле?
- Этот мужик - теперь мой начальник, - криво усмехнувшись, объяснила Тася. - Поэтому мне пока не с руки тащить тяжёлый груз.
- Картошку - ладно, но зелени я тебе всё равно быстренько надёргаю.
И мама умчалась в огород. А в избу примчались дети. В суматошном - с пятого на десятое - разговоре они узнали новость: мама, кажется, получила новую, выгодную работу. В начальника они поверили сразу, прилипнув к окнам, из которых открывался великолепный вид на машину.
- Джи-ип, - восторженно выдохнул Артёмка.
И, провожаемая восторженными взглядами детей и ужаснувшимися - матери, получившей на хранение деньги (она до сих пор растерянно держала нижний край фартука, в который Тася вывалила целую кучу пачек!), опечатанные банковскими лентами (одну распечатали - на прожиточный минимум детей и на покраску крыши избы), Тася неуверенно села в машину, рядом с Владом. Он велел ей пристегнуться, после чего сам пристегнул на ней ремень - она не умела, о чём сразу и сказала.
Изба матери находилась в самом низу деревни - местность здесь холмистая. Чуть не в самом конце - пятая от околицы. На машинах появлялись здесь сверху, проезжая всю деревню. Но Влад, прежде чем разворачиваться, посмотрел в ветровое окно и спросил:
- Туда дальше тоже идёт дорога, пусть и не асфальтированная. Если выехать по ней, на шоссе можно будет проехать?
- Можно, только до шоссе там асфальта тоже нет. Придётся по всем кочкам прыгать, - отозвалась Тася.
- А ты любишь там ходить?
- Ну, там чуть дальше идти, чем по шоссейке, зато машин меньше. Да и природа здесь хороша. Пока сухо, всегда хожу отсюда.
- Только из-за этого? - пробормотал он, сразу направляя машину к околице.
Тася плечами пожала. Не говорить же ему, что эта холмистая местность - места детства, которые она с ребятами со своей деревенской улицы излазила вдоль и поперёк?
Пока проезжали околицу, она не выдержала и спросила самое любопытное:
- Ты сказал, что тебе нужна помощница. А как теперь быть с Инессой?
- Инесса проснётся сегодня вечером и ничего не вспомнит ни обо мне, ни о том, что когда-то пыталась заниматься экстрасенсорикой, специализируясь на поиске пропавших.
Тася немедленно заткнулась. Он проговорил это просто. Как в обычном разговоре. Значит, случись что-нибудь и с ней... Но это насилие! С другой стороны, девчонка сама виновата. Да и не узнает о том, что с нею что-то сделали.
Машина, проехав деревню, скрывшуюся за холмом, остановилась. Тася вопросительно взглянула на Влада. Но промолчала. Он спокойно прислонился к спинке своего сиденья и смотрел в пол, как будто о чём-то задумался.
- Что-то поблизости, - наконец медленно сказал он. - Ты посидишь в машине?
- Зачем? - не поняла женщина.
- Здесь недалеко место силы. Совсем близко.
Он только открыл дверцу, как Тася догадалась, что он имеет в виду. Ведь экстрасенсорика наверняка связана со всем необычным в обычной жизни.
- Подожди! Расстегни ремень на мне! Я сразу покажу то, что будешь искать!
Освобождённая от ремня, она лихо выпрыгнула - удобно - в кроссовках-то! - на примятую зелень, которая здесь, на холмах, всегда была низкорослой. И сразу побежала вниз, между холмами, нисколько не сомневаясь, что Влад спешит за нею. Добегая, она пожалела, что не взяла с собой ни ленточки, ни чего другого.
Дерево счастья и удачи, привычно сухое и выбеленное дождями и снегами, забравшими все его соки и краски, крепко держало свои жёсткие, корявые сучья, на которых с шелестом трепетали многочисленные выцветшие ленточки и даже бантики.
Сверху, с просёлочной дороги, его не видно. Тася взглянула на Влада. Неужели не врёт, что экстрасенс? Место силы... Ишь... А у них - дерево счастья. Захотел чего-то сделать такое, в благополучный исход чего сам не веришь, - неси подарок этому дереву и будь спокоен: дело точно выгорит.
- Татьяна, а ты крещёная? - задумчиво спросил Влад, оглядывая ветви дерева.
Она было хотела уколоть: а то сам не видишь? Но пожала плечами.
- Крещёная.
- А твоя ленточка здесь есть?
- И не одна! - засмеялась Тася, ищущим взглядом пытаясь отыскать свои ленточки, которые вешала всегда, едва только знала, что будет дорога к этому дереву.
Он что-то пробормотал. Тасе показалось, она услышала что-то вроде: "Русь-язычница..." Но ничего не ответила на это, а ещё ближе спустилась к дереву, стоявшему в глубокой выемке. Влад - за нею. Пока спускалась - о дереве забыла: так мягко шлось по мелкому подорожнику, обвитому белоглазастым вьюнком, да под солнышком. Тася даже заулыбалась бездумно - всего лишь лёгкому движению. А вообще, дерево счастья, сколько она себя помнила, всегда на неё так действовало, что улыбаться хотелось.
А вот Влад к дереву подошёл насторожённо. Пока Тася, запрокинув голову, рассматривала сухие ветви, жмурясь от солнца и удовольствия, он, изучающе прищурившись на ствол, обошёл его.
- Давно это дерево здесь?
- Давно. Ещё до революции было. А вообще их было два дерева. Одно - с другой стороны села, на лугах стояло. Оно было близко к деревне, сразу за околицей, а когда в деревне появились свои комсомольцы, они его срубили.
- А почему только одно? Почему это не тронули?
По вершине сухих сучьев прошёл еле слышный ветер, всколыхнувший ленточки.
Тася скосилась на Влада, нехотя сказала:
- А некому было рубить. В ту же ночь всех троих забрали как врагов народа. Их засудили, и они больше в родную деревню не вернулись. Говорят - расстреляли.
И снова пожалела, что с собой ничего не взяла. Но, как делала не раз, когда с собой не брала ленточек, взяла и приложила ладонь к сухому, гладкому без коры стволу. Тёплое дерево, как будто живое...
- Вот так просто - потрогала, - снова задумчиво сказал Влад. И взглянул вниз.
- А чего - не потрогать?
Он не ответил, но явно предпочёл не прикасаться к дереву. И Тася крепко-накрепко загадала не забыть и спросить у него чуть позже: а почему он не прикоснулся? Чего испугался? Или на душе у него что-то такое, из-за чего он боится прикасаться к дереву?
Тем временем Влад нагнулся поднять ветку, вбитую дождями в землю, и покрутил её перед глазами, пристально вглядываясь в неё. Тася, с любопытством смотревшая на него, вдруг подумала, что, несмотря на городской прикид, этот мужчина напоминает ей колдуна. А Влад, оторвавшись от созерцания ветки, снова огляделся и подобрал ещё две. Охваченная любопытством, Тася тоже поискала ветки и подобрала совсем куцые, но не гнилые, а до сих пор каменно сухие.
- Такие нужны? - протянула ему.
- Да, спасибо. Этих я не заметил.
- Только с дерева не ломай, - посоветовала Тася и снова посмотрела наверх, наслаждаясь солнцем и успокаивающим, сонным шелестом ленточек.
Потом было скучно. Вернулись к машине, сели и поехали. Всю дорогу до дома Тася снова продремала, хотя усмехалась себе, выныривая из дремоты: в автобусе спала, в деревне - в саду, спала. Теперь здесь?.. Или она расслабилась, потому что на работу сегодня не пошла, а впереди ещё два выходных? Хотя какие выходные, если Влад уже сегодня собирается знакомить её с новой работой...
У подъезда Влад осторожно протиснул машину между машиной соседа и газоном и велел:
- Я подожду здесь. Подниматься не буду. Переодеваться не стоит. Возьми только, если есть, летнюю кофту какую-нибудь или куртку.
- Но в кроссовках жарко... - попыталась было возразить Тася.
- Там жарко не будет, - снова задумчиво сказал он, и она машинально вытерла со лба пот и попыталась представить место, где сейчас прохладно, как минимум.
Ничего не придумала и побежала к подъездной двери. Доставая домофонный ключ, оглянулась: Влад сидел с открытой дверцей и снова курил. Хмыкнула: при ней всю дорогу до курева не дотрагивался! И побежала в подъезд.
Только дома открыла дверь, а в прихожей бывший муж нарисовался. Лицо решительное и даже где-то разгневанное. Но Тася как глянула - захохотала. Левый глаз Геннадия обиженно блестел в окружении синяка. Интересно, Влад из-за этого отказался подниматься с нею? Значит, вот как он "расспрашивал" Геннадия, куда она уехала... Муж от её хохота ещё больше насупился, бормотнул матом и удалился в свою комнату.
Трезвый. Повезло. Был бы пьяным или хоть чуть выпивши, начал бы нудно докапываться, кто такой этот Влад и зачем он спрашивал про неё... А тут обиделся - и смылся в комнату. Кхм... Переживать.
А Тася, чуть не всхлипывая от смеха, отперла свою комнату и подошла к старенькому шифоньеру. Так, кофту брать не будет - растянулась, как... Как старьё. Лучше куртку без подклада. Купила по случаю: Нинка продавала - ей мала оказалась. Так. Теперь сумочка. Тася предусмотрительно не вытащила из неё всё, что приготовила утром из перевязочных средств. Теперь надо подумать, что туда добавить. Мама с собой, кроме мешочка с зеленью, сунула два куска пирога - с картошкой. Не помешают. Поиски будут явно долгими. НЗ пригодится. К ним бы ещё бутылочку воды добавить. Где-то в кухне, кажется, бутылка завалялась от минералки... Важный вопрос: брать ли помаду. Тася снова затряслась от бесшумного смеха: помада теперь ассоциировалась с синяком вокруг глаза Геннадия. Тоже... Косметика. Ладно - помада на фиг нужна. Влад её без косметики уже видел, да и зачем ему косметика сдалась, если он её на работу берёт?
"А вот любопытно... Я даже не настаивала, чтобы узнать у него о будущей работе побольше. Это из-за денег? Он подумает, что я жадная. Ну и фиг - пусть думает. Зато я теперь думать не буду, в чём мои дети первого сентября в школу пойдут. А вдруг он на меня что-то сделал? Наколдовал, например, чтобы я ничего не спрашивала и чтобы долго не упиралась с работой. И почему я смотрю на него, и мне всё больше кажется, что он не этот... экстрасенс, а колдун? А в общем, в чём разница-то? Ну и ладно. Деньги-то у нас уже есть. А если с работы уйду, мне ещё выплатят... До конца года нам хватит, если что".
Прихожую проскочила, так больше и не увидев Геннадия.
Спустилась к машине - соседей не встретив. Так - из других подъездов полузнакомые шли, перекивнулись - здороваясь. Тоже красота - никому ничего объяснять не надо. И поехали. Влад только разок на неё покосился: боялся, что она претензии будет из-за мужа предъявлять? Она уставилась в ветровое окно, как ни в чём ни бывало, только губы дрожат, как вспомнит мужа и его синяк. Чтобы не рассмеяться, спросила:
- А ты давно поисками занимаешься?
- Года два.
- Получается, это выгодная работа?
- Чисто морально - не всегда.
Он как-то так ответил, вроде и спокойно, но смеяться уже не хотелось. Она смотрела на убегающую под колёса дорогу, на людей у перекрёстков... И внезапно вспомнила. На рынок часто ездит - овощи и фрукты там дешевле. И вот именно там, у остановочного навеса, приходится часто читать копирки листов: "пропал", "кто знает местонахождение". Одно воспоминание потянуло за собой другое: такие листы нечасто встречаются обычно, но почему она сразу увидела перед глазами старушку в платочке, молодого ещё мужика, парня, старика... Нет, стариков было двое. Тогда, проглядывая серые, не совсем чёткие фотографии, она ещё подумала, что стариков больше... "Чисто морально - не всегда", - сказал Влад. Кажется, она начинает понимать.
- А куда мы едем? - Он уже сказал, что на место работы, но не уточнил, какое место. А Тася, уже серьёзная, вдруг захотела узнать, с чего они могут начинать поиски. И снова вспомнила Инессу. Как-то не вяжется эта девица-супергероиня с поисками пропавших людей. И почему Влад и правда старается обходить тему поисков?..
- На старый железнодорожный вокзал.
Постаравшись выкинуть из головы все прикидки, как именно ищут людей, Тася сосредоточилась на месте. Старый железнодорожный сейчас работает только с пригородными поездами. Но его здание Тася любила больше, чем нового. Тот слишком модерновый какой-то, а старый вокзал похож на старинный двухэтажный замок, и Тася любила его рассматривать, что снаружи, что изнутри. О, вот и вокзал!
Влад завернул сбоку, между аллеями, окружавшими здание старого вокзала. Притормозил. Взглянул на Тасю.
- Татьяна, ты знаешь моё сокращённое имя. Можно, я буду звать тебя Таней? Могут быть ситуации, когда придётся звать друг друга, и лучше, если имя покороче.
- Тася. - Она сказала и объяснила: - В деревне все имена на свой лад меняют. Маму, например, по имени вообще не зовут. Она Лёлька, старшая. Ну и... Таня - Тася. У нас соседка - Тося, то есть Антонина.
- Понял. Тася, мы сейчас проедем ещё немного... - Влад испытующе взглянул на неё. - Ты не бойся. Там будет один момент нехороший. Он быстро пройдёт.
- Постараюсь. - Странно. О каком моменте можно так сказать - нехороший?
Сначала машина ехала мимо вокзала на обычной скорости, а потом Влад вдруг дал газ - и загудело так напряжённо, что Тася, даже предупреждённая, напряглась сама, незаметно для водителя вцепившись для удобства в край сиденья. А потом - машина полетела так, что деревья за окном слились в сплошной поток ровных горизонтальных линий, а впереди сгустилось нечто белёсое и невнятное! И на этой психованной скорости Влад резко крутанул в сторону.
Ремни удержали... Машина остановилась. Влад посмотрел прямо в лицо Тасе, которая с трудом переводила дух и пыталась расслабиться. Ничего не сказал - вышел. Обошёл машину и помог выйти ей, открыв дверцу. Тася огляделась и машинально положила ладони на самый верх машины. Пока та тёплая.
Перед нею высился старый вокзал. Тот самый. Хотя она считала, что отъехали от него ой как далеко. Вернулись? Зачем? Но если и вернулись, то как-то странно. Здесь, на площади перед ним, нет ни одной машины, кроме Владова джипа. Ни одного человека. Ни одного лотка или киоска. Пустынно. И солнца нет. И странное впечатление, что это не настоящий вокзал, а какие-то декорации, причём очень пыльные, заброшенные в каком-то подвале. Потому как везде серо и довольно прохладно.
- Надень, - сказал Влад, и она машинально повернулась к нему спиной - надеть куртку, которая до сих пор валялась на заднем сиденье и которую сейчас Влад готовно держал в руках.
- А мы где? - растерянно спросила Тася, не глядя застёгивая "молнию".
- Мы в городе. В зеркальном двойнике нашего.
3.
Ничего не поняла, только смотрела вокруг - и становилось всё холодней: то ли от застыло серого цвета, то ли здесь воздух и впрямь был прохладен. "Молнию" куртки натянула уже под самое горло и сунула руки в карманы, ёжась. Всё же странно. Снега вроде нет, но почему так холодно? Влад поглядывал свысока, но не надменно, а с высоты роста. Как будто ожидал, что она испугается - и вот-вот придётся её утешать. Он-то уже успел застегнуть свою куртку - сразу... Ладно. Он рядом, и Тася ему нужна - как она понимала. Значит, если сюда привёз, о ней побеспокоится. Разрешив для себя ситуацию таким образом, Тася огляделась и спросила:
- Ты мне и остальное объяснишь?
- Конечно.
- Тогда пошли дальше, куда надо. Будешь объяснять по дороге. А то сейчас буду, как цуцик, мёрзлая. А в дороге хоть разогреться можно.
- Я в тебе не ошибся, - пробормотал он и серьёзно сказал: - Тася, мы сейчас должны будем пройти здание старого вокзала. Условие такое: ты пока всего не знаешь - и в этом городе-двойнике тебя могут кое-где не пропустить без меня. Поэтому - держись за руку. И учти: пока проходим здание - руки не отнимать. Как только пройдём его и окажемся на той стороне, я начинаю рассказывать. Пока - молчим.
Влад протянул руку, и Тася неуверенно вложила свою ладошку (до сих пор думала - ладонь) в его ладонь. Хм... Тёплая - его. Первое ощущение. Такая тёплая, что Тася перестала думать и волноваться, как бы не замёрзнуть. Теперь можно посмотреть на то, что ожидается. Цвета вокруг - чёрный и серый. Белого нет. Какая-то муть вместо него. И всё как будто специально такое, чтобы подчеркнуть пустоту.
- Идём?
- Идём, - подтвердила Тася, и они подошли к ступеням первой лестницы.
Он не зря сказал держаться за него. Не будь его рядом - Тася смылась бы сразу. Хоть куда. А хоть к машине. Первая же ступенька, на которую она только-только поставила ногу, вдруг словно оплыла - так мягко скользнула по ней тень откуда-то сверху. Тася голову задирать не стала - смотреть, откуда тень, но ногу чуть не отдёрнула, потому как полное впечатление, что та внезапно погрузилась в мягкую глину. Но на ступени уже стоял Влад, вопросительно глядя на неё, и Тася, с остановившимся дыханием, встала рядом. Твёрдая - ступень-то. Так что это было? Иллюзия? И, собравшись, Тася подняла глаза - идти и не смотреть.
Так и правда оказалось легче. Тася больше не вздрагивала, только глядела на приближающуюся дверь в здание и шла, ровно ставя ноги на каждую следующую ступень. Вторую лестницу прошли тоже без происшествий. Хотя Тася, освоившись с шагом, начала исподлобья бросать взгляды и по сторонам. Незыблемый, осевший от старости вокзал теперь виделся странно подрагивающим. То и дело искажались его обычно твёрдые линии. Но теперь Тася, кажется, догадывалась, что неуловимо лёгкие движения, которые она выхватывала боковым зрением, создаются именно тенями. И догадывалась, откуда эти тени взялись, - сверху, с низкого, странно серого неба. Оно словно навечно застыло тяжёлыми тучами, но положение этих туч всё-таки менялось - в тот момент, когда на них не смотришь. А значит, отчётливые тени на ступенях лестницы появлялись из-за них. Это успокаивало - понимание, откуда здесь тени.
Влад молча открыл высокую дверь, и они вошли. Здесь оказалось ещё страшней. Мало того что пустынно, так ещё и пол, стены, лестницы везде были будто припорошены серой же пылью. И здешним теням, которые метались по всем углам, льнули под ноги, удирали с их пути, объяснение было трудно найти. Всё время казалось, что вот-вот кто-нибудь всё-таки появится живой - и страшный. Но Тася попробовала себе объяснить происхождение беглых теней - и снова более-менее успокоилась: крыша вокзала прозрачная - стекло между перекрытиями вогнутыми треугольниками вделано здесь и там. Значит, тени - от тех же самых бегучих туч... Если бы ещё найти объяснение существованию самого вокзала, который Тасе казался... живым.
Звук их шагов рассыпался мелким шорохом по всем коридорам, которых раньше в здании привычного вокзала Тася не помнила, а здесь их было-о... И звуки не только рассыпались - эхо возвращало их усиленным шелестящим звуком, который продирал по позвоночнику и предупреждал, казалось, об опасности. Словно где-то кто-то безумный сыпал крупу, отмечая дорогу и боясь затеряться в бесконечных коридорах. Иногда звуки эти возвращались злорадным смешком, иногда - шипением, словно за каждым углом коридора притаилась злобная змеища... И шипела она, пусть и тихо, но иногда так внезапно, что Тася вздрагивала, а раз даже неожиданно для себя шарахнулась к Владу. Он положил руку ей на плечо, и она снова успокоилась.
Но внутреннее помещение закончилось - и в нормальном городе сейчас бы появился перрон. А они снова вышли на те же лестницы. Тася удивлённо посмотрела на Влада. Тот, реагировавший на каждое её движение спрашивающим взглядом, на этот раз быстро приложил к губам палец. Она кивнула. Они снова начали неспешный спуск. На этот раз Тася шагала уверенней, хотя было мгновение, когда она чуть не полетела со ступени, которая резко пропала. Тася просто вцепилась и второй рукой во Влада и перешагнула не существующую для глаз ступень. Влад не удивился. Ни её неожиданной хватке, ни тому, что она переступила. Оглянувшись, Тася увидела ступеньку, пропавшую было из-под ног, на месте.
Последняя лестница пройдена.
Влад усмехнулся.
- Ни визга, ни воплей. Кажется, мне пока с тобой везёт.
Она осмотрелась. Та же площадь, на которой в нормальном городе стоят такси. Только сейчас опустелая, как та, что они оставили за спинами на той стороне вокзала.
- Почему ты сразу не сказал, чего здесь можно ожидать?
- А поверила бы?
Она скептически хмыкнула, несмотря на быстро продравшую её дрожь. Он прав. Ни за что не поверила бы.
Не отпуская её руки, Влад тоже огляделся.
- Так. Коротко. Когда я впервые занялся поиском пропавших, меня привело сюда. Не спрашивай - что или кто привело. По большей части, в работе экстрасенса-искателя действует интуиция. Поэтому так выразился - в среднем роде. Я назвал этот город зеркальным двойником, потому что за вокзалом начинается наш же город. Вот только без нормальных людей. Сначала на эту сторону от вокзала меня не пускали. Долго искал, как пройти. Потом сообразил: нельзя слишком пристально смотреть на тени. Они останавливают. Начинают окружать и не дают найти выход.
- А как ты понимаешь, что это именно та сторона, которая нужна? - почти прошептала Тася. - Они же одинаковы.
- Не совсем. Пока говорить не буду - этого не объяснишь, но после нескольких переходов сама начнёшь отличать, где какая сторона. Интуитивно.
- Здесь мы и будем искать пропавших?
- Да.
- А как они сюда попадают?
- Хороший вопрос. Иногда мне кажется, что их сюда приводят тени.
- И с чего начнём?
Влад вынул из верхнего кармана своей куртки две фотографии, присмотрелся к каждой, одну протянул Тасе.
- Посмотри. Которая притянет твой взгляд?
Тася с интересом взяла фотографии, вгляделась. На одной - старуха, лицо чуть не прямоугольное, с кожей, заметно обвисшей от старости на нижней челюсти. Глаза маленькие, крупный нос, брови давно потеряли форму, волосы так гладко зачёсаны назад, что с первого взгляда кажется, что старуха лысая. На второй - подросток. Длинное лицо, задранный кверху небольшой нос, смешливые глаза, смеющийся рот, длинные светлые патлы. Пацан совсем. Тася хотела попробовать угадать, сколько ему лет, но первое фото не отпускало: старая женщина словно завораживала - даже с плохого портрета. И Тася снова вгляделась в недовольные маленькие глаза.
- Если снимок притягивает, значит, тот человек ближе к нам? - спросила она.
- Нет. Чаще этот человек ещё жив.
- А почему они сюда уходят? - после паузы спросила Тася, снова поспешно хватаясь за фотографию подростка. Не может быть, чтобы он умер! Слишком живой на снимке! Слишком счастлив, чтобы умереть!
- Они не уходят. Их тени уводят.
- Зачем?!
- Не знаю. Есть личное предположение... - Влад, видимо, заколебался, говорить ли. - Ну... Тени хотят оживить свой город. Только на свой лад.
- На какой? - Тася уже начала сердиться, вытаскивая информацию в час по чайной ложке, хотя хотелось немедленно всё узнать о зеркальном двойнике. Знаешь - легче.
- Тася, это только мои предположения. Больше того, что сказал, мне сказать нечего. Потому что... - Он снова споткнулся и некоторое время молчал. А потом решился. - Я сам не понимаю, что происходит. И озвучивать гипотезы - только пугать тебя. Поверь: лучше заниматься определённым делом, которым заниматься разрешают, чем предполагать то, что получается из видимого...
"Глупости какие! - рассердилась Тася. - Мог бы и сказать. Как будто что-то может больше испугать - после того, как вообще всё это увидела!" Но промолчала. Может, и сама сообразит, хоть и не разбирается во всех этих экстрасенсориках.
Влад забрал у неё фотографию подростка, чуть не порвав её, - Тася не хотела отдавать, уже суеверно думая: отдаст, паренька и в самом деле не найдут. Даже промелькнуло безжалостное: старуха пожила - а парнишка только начинает жизненный путь. Но снова посмотрела в глаза женщины на снимке... Влад сказал - ему платят за поиски. Значит, и эта старая женщина кому-то нужна. И даже необходима... И опять промелькнуло: не оттого ли чувствовала себя супергероиней рыжеволосая Инесса, что хотела спасти всех?
- И что дальше? - спросила она, сердитая на себя из-за странных, не свойственных ей мыслей.
- Взгляни ей в глаза, - предложил Влад, насторожённо оглядываясь.
Тася хотела было сказать, что она уже смотрела в глаза старухи, но подчинилась: чем быстрей сделают дело, тем быстрей уйдут отсюда, где ей активно не нравится находиться. И она посмотрела на снимок - со вздохом, мысленно спрашивая: "И куда же ты ушла, бабуля?" Внезапно она вздрогнула: Влад, стоящий чуть позади, плотно прижал ладонь между её лопатками. Движение получилось странным: то ли он погладил её по спине, то ли подтолкнул. Но пару шагов от его нажима Тася всё-таки сделала, снова мельком бросив взгляд на фотографию. Нерешительно постояла, прислушиваясь к себе. Почему-то заинтересовал переулок, через дорогу от вокзальной площади сворачивающий за первый же дом-высотку. Подойдя к обочине, Тася машинально оглянулась, а потом с досадой на себя: знаешь ведь, что здесь никого! - только шагнула на дорогу, как слева (ей причудилось) что-то чёрное взлетело над дорогой.
В какие-то беглые и ужасающе ударившие по сердцу секунды она вдруг начала посторонне размышлять, точней - задалась глупым вопросом: почему она так легко согласилась на предложение Влада сегодня же пойти куда-то, ни о чём не спрашивая, ничего не зная?! И сама же ответила быстро и легко: ей казалось, он приведёт её на какую-нибудь улицу, где покажет, как это делают экстрасенсы - ищут пропавших! И она пойдёт, пойдёт и будет ходить по улицам...
Тася шарахнулась назад и чуть не ударилось обо что-то...
- Тихо-тихо... - повелительно сказал сверху, прямо над ухом, низкий голос. - Это всего лишь мусорный мешок! Не бойся!
А когда Тася, услышав знакомое обыденное слово, сосредоточилась на том чёрном, что время от времени легко взлетало, бесконтрольно мотаясь по пустынной дороге, она поняла, что это и в самом деле всего лишь мусорный мешок, - и оглушившее её пространство пропало. Придя в себя, она обнаружила, что изо всех сил сжимает ладонь Влада - и даже не сжимает, а будто судорожно пытается её раздавить. Причём к мужчине стояла вплотную - настолько, что даже через куртку чувствовала его тепло. Это - не волновало. Единственное, что сейчас было главным, - он успел взять её за руку.