Олегу Палычу пришлось в одиночку заниматься доукомплектацией трагически поредевшей группы крепостных магов.
Мстислав и Мирна зарегистрировали свой брак здесь же, в городе, чужом для обоих, косвенно связанном разве что с работой. Но обвенчаться Мстислав увёз жену в родовое имение родителей. Неподалёку от поместья располагалась деревня, ранее принадлежавшая князьям Белославским, а в ней высилась громадная и великолепная церковь. В богатом княжеском доме, больше похожем на замок, Мстислав и Мирна собирались прожить неделю. Но маг не выдержал первым. Мирна-то, привыкшая к негативному общению с школярами, терпеливо переносила презрительное отношение к себе его родителей и его семейных старших братьев и младшей сестры. А Мстислав вспыхивал мгновенно, едва ощущал или напрямую видел унизительно брезгливые взгляды на свою жену. Так что, обвенчавшись, пара уже через три дня покинула поместье.
Когда карета уносила их к железнодорожному вокзалу, Мстислав лишь раз оглянулся на "замок" и мрачно выдавил из себя:
- Не думал, что они настолько снобы.
- Но это и правда трудно принять, - возразила она.
- Но почему ты это понимаешь, а они - нет? - буркнул он.
- Потому что я... люблю, - тихонько ответила она, и радостно изумлённый Мстислав забыл обо всём, что вызывало в нём горечь и неприятие.
В академии, к которой ведьма была причислена, ей уточнили личные данные и выдали направление для новой командировки, которая называлась довольно выспренно: установление социокультурных и политических связей с отсталыми окраинными народами государства. На практике от Мирны ожидали обучение Айаса целительским методикам, а как следствие - сближение с его племенем в процессе исцеления его членов, а затем постепенно внедрение в племя нелюдей законов государства, внутри которого они внезапно пытались быть самостоятельными.
Узнав о семейном положении своей хозяйки, Янис переглянулся со Злюкой и важно заявил:
"Это надо обдумать!"
Поначалу озадаченный, кошак только склонил голову, словно прислушиваясь к непонятным звукам. А потом его глаза загорелись, потому что обдумывать фамильяры устремились в полюбившийся лесопарк.
Ястреб вернулся в тот же вечер. А кошака домой в день отъезда в крепость за шкирку принёс Макс. Злюка покорно качался в его зубах исхудалый, слишком очевидно ободранный, кое-где до незаживших рубцов, прятавшихся под небольшими колтунами засохшей кровью, но с мечтательно шалыми глазами. Как выяснилось позже, кошак до отъезда в лес, где хороша только охота, решил оторваться на всю катушку в те три дня, что оставались. Мстислав даже шутливо позавидовал ему:
- Трое суток любви и войны!.. Жизнь!
Злюка отвечать не стал, а только счастливо вздохнул и пошёл объедаться и приводить в порядок шерсть. Он даже не стал возражать и недовольно орать, когда Мирна принялась отмывать с него грязь и дезинфицировать его порезы и другие раны.
Янис не завидовал: его постоянная (знала ведьма) подружка-ястребица с выросшими птенцами улетела из лесопарка ещё в августе. И он уже который год спокойно ждал её возвращения.
...После посещения его родителей, Мстислав и Мирна всё ещё жили раздельно: она - в своей квартирке, он - в гостинице, где часто встречался с Олегом. Но с Олегом он только завтракал. С Мирной проводил всё остальное время... К родителям Мирны решили заехать тогда, когда позволит время. Слишком далеко оказалась её деревня именно от этого города. Пока же ведьма послала родителям лишь письмо с извещением о замужестве.
В день отъезда два опытных мага-исследователя и одна ведьма встретились в знакомой уже ресторации для знакомства с магами-новичками. Один маг был из опытных. Он бы не покидал город, если бы не проблемы в семье. А второй новичок, молодой, только оглядывался в поисках интересной и денежной работы, будучи недавно выпущенным из стен академии. В Мирне, одетой в строгий костюм горожанки и похожей на деловую барышню-телеграфистку, маги-новички ведьму из простонародья не узнали. А когда им уже в крепости объяснили, кто она, не поверили объяснявшим. Крестьянку в этой сугубо прагматичной горожанке, умевшей носить шляпки и перчатки так, словно её воспитывали так одеваться и сдержанно вести себя с детства, сложно было узнать. А уж когда она вступала в беседу, её отличный литературный язык не позволял усомниться в её городских корнях...
Мирна явилась в ресторацию не одна. В том смысле, что с нею рядом был не только Мстислав, но и фамильяры, а следом уже привычно приплёлся Макс. Когда все были представлены друг другу и Мстислав принялся объяснять новичкам их служебные обязанности на окраине государства, вдруг обнаружилось, что Макс сидит не просто у стола, а слегка прижавшись к ногам молодого мага. Когда в конце встречи прощались, молодой маг ушёл домой, ведя за собой пса-фамильяра. Ритуал на крови ему пообещали провести уже на месте работы. А Мирна выдохнула. Молодой маг ей показался добродушным парнем, так что можно не беспокоиться: Макс попал в хорошие руки.
Все трое суток Мирна (а когда Мстислав был свободен - и он) носилась по всем известным и малоизвестным городских лавкам для магов и ведьм, набирая огромное количество необходимых в отдалённых краях ингредиентов, которых, пока Мирна будет жить в крепости, должно хватить до следующей весны. Весной-то она легко доберёт в лесу всё, что ей нужно. Ей и Айасу.
Кроме всего прочего, что с трудом упихивалось в мешки, а затем складывалось в саквояжи, в таких лавках Мирна лихорадочно скупала книги по целительству и травознанию, в душе счастливая, что Айас умеет читать. А однажды, постояв у книжной лавки, на всякий случай прикупила детских книг для мальчиков шамана. С картинками же. А вдруг понравятся? Вдруг начнут учиться и они? Тем более набрала она не просто книжек, а детских - о познании мира.
Как же она хохотала от удовольствия, когда на эти книжечки в поезде подсел Мстислав и фамильяры! Один взгляд на мужа, бесцеремонно сидевшего на её кровати, и лезших к нему в открытые страницы Яниса и Злюки - и Мирна, фыркая от смеха, убегала из купе в коридор чтобы отсмеяться и успокоиться... Вообще, она себе очень удивлялась в последние дни: она словно жила на странной, звеневшей радостью и высоким ожиданием струне, которая пела и заставляла петь и её душу!..
Кроме книг и сборов для ритуалов, она собирала по лавкам семена и горшки для домашних цветов. Впервые увидев в её руках пакетики с семенами и её придирчивый взгляд на горшочек, Мстислав удивился:
- А это зачем?
- Изба лесничего на зиму хорошо защищена от морозов, - ответила Мирна. - Когда приедем - будет конец октября. Эти горшки я поставлю в нашей комнате. А часть семян отдам Айасу, чтобы он сколотил ящики для лекарственных растений и посадил в них в конце декабря свои семена. Когда готовые сушёные травы начнут заканчиваться, у нас будут ростки тех, что выручат нас ранней весной. Пусть Айас учится не только надеяться на собранные травы, но и поднимать свои из семян. Если ему будет некогда, научу Айю. В конце концов, она жена шамана, что значит - должна быть помощницей мужу.
Мстислав очень интересовался делами своей жены. Мирна многое ему рассказывала о том, как начинала в качестве ведьмы, как учили её и заставляли практиковать на страшноватых для молоденькой ведьмы делах.
А он постепенно учил её магии. Теперь, после его разъяснений, записи, сумбурно прописанные конспекты из доступных библиотечных учебников обретали для ведьмы настоящий смысл. Но главным для себя Мирна посчитала то, что она начала видеть связи, то общее, что объединяло ведовство и магию. Это помогало лучше понимать и то, и другое. Узнав о том, Мстислав однажды и предложил ей кое-что.
В самом начале семейной жизни Мирна узнала много чего неожиданного о своём муже и о себе, о чём и не догадывалась. В крепости, которую отстроили рядом с каменными руинами от старой, им дали отдельную большую комнату, стараниями строителей превращённую в маленькие, но всё же отдельные апартаменты, которые теперь состояли из спальни и двух махоньких кабинетов. Так Мирна выяснила, что Мстислав тоже любитель вставать рано. Будучи "обременённым" супружескими узами, полюбил в свободные минуты поваляться в постели, а ещё им обоим нравилось, что у них появилось время на утренние разговоры, в которых они вспоминали вчерашний день, анализируя его события, и продумывая планы на нынешний. И в эти часы, между любовными играми и серьёзными разговорами, Мирна сама не заметила, как призналась в желании учиться маги по-настоящему.
Мстислав серьёзно отнёсся к её признанию. В одно прекрасное утро - потому что весеннее солнце вливалось в окно, - он лежал, закинув руки за голову, и о чём-то думал. Мирна приласкалась к нему, чтобы мягко спросить:
- О чём ты думаешь?
- Ты ведьма, для которой травознание не является главным. Но ты его знаешь. Почему бы тебе не написать серьёзную работу по травам с сопоставительной точки зрения? Такого, по-моему, ещё нигде не было.
- Не совсем поняла. - Мирна не стеснялась говорить с мужем о своём непонимании. - Что значит - сопоставительная точка зрения?
- В магии тоже много занимаются свойствами трав и вообще растительности. Ты рассказывала недавно, что вы с Айасом ищете степные травы, которыми можно заменить лесные - по видимому иным взглядом подобию. Так почему тебе не написать исследовательскую работу о магическом сопоставлении лесных и степных трав? Я дам тебе план написания такой работы и помогу тебе с ней чисто формально: чтобы она была написана академическим языком.
- И что мне это даст? - с любопытством спросила она.
- Второй курс академии, - коротко ответил он.
Решив, что она снова не совсем его поняла, Мирна помолчала и переспросила:
- Прямо-таки второй? Сразу?
- Ты не догадываешься, насколько интересна такая работа для магов, - спокойно сказал он. - А я знаю это. Сколько подобных лесных и степных трав вы с Айасом успели найти? Даже десятка хватит, чтобы описать их в сравнительном анализе - с точки зрения их аналогичной магической эманации.
Мирна привстала, чтобы упереть локоть в подушку, и внимательно взглянула на лежавшего рядом мужа. Нет, он и правда, выглядел серьёзным. То, что ей казалось обычной работой во благо исцеления, имело научный статус? Любопытно... Но ещё более любопытным оказалось, что серьёзный муж нахмурился, будто что-то вычисляя, отчего его обычно сжатые губы слегка, но упрямо выпятились, а глаза, словно созерцавшие видимое только ему нечто, рассредоточенно смотрели в это нечто. Мирна, стараясь не производить шума, мягким рывком приподнялась с локтя и склонилась над мужем, который ещё не подозревал, что на него, на его чуть надутые губы, готовится покушение.
А через некоторое время она утомлённо распласталась на его груди, которая беспокойно и слишком быстро вздымалась, и томно спросила:
- А было бы любопытно - написать научно-исследовательскую работу о воздействии на серьёзного мужчину неожиданного поцелуя, а?
Мстислав засмеялся и накинул на них обоих одеяло.
Весна хоть и в разгаре, хоть в новом здании крепости и крепко топят, но даже в маленькой, закрытой спальне чувствительно прохладно. Так что пошептаться под одеялом вперемежку с поцелуями получилось как-то... в строку. А потом оба не подпрыгнули под одеялом только потому, что одеяло не только тёплое, но и толстое и грохот в дверь приглушило до степени сигнального, но не пугающего.
Оба под жарким одеялом разочарованно выдали: "У-у!", после чего рассмеялись одновременному выражению сожаления, и Мстислав откинул одеяло, выпуская, как он предполагал (и правильно), жену, кем-то там весьма востребованную.
Быстро начав одеваться, Мирна посмотрела на него с завистью.
- А если и ты нужен?
- Ну нет! В это время? Когда мы обычно ещё спим?
- Мало ли...
Но Мстислав оказался прав: вызывали именно ведьму. Так что пришлось одеться получше, наспех расчесаться, умыться и бежать к выходу из крепости. А там её ждал шаман, который еле сдерживал троих взбудораженных и, как ни странно, испуганных мужчин своего племени, при виде ведьмы бросившихся к ней.
- Доброго утра, Айас! Что случилось?
С момента приезда в крепость ведьма и шаман плотно занимались людьми племени. Выздоровевший Айас стал для своих огромнейшей надеждой.
Поначалу он упрямился и не хотел выходить из леса, считая, что предал его не только младший брат, но и племя. Ведь сородичи не удосужились поискать его тело, чтобы удостовериться в его смерти. Мирна буквально выдрала его из избы лесничего и заставила вызвать ездовых змей, чтобы ехать в поселение его сородичей. По дороге она объяснила, что его зрячие глаза - это стимул заставить нелюдей переехать из места, которое находится под угрозой убийственного влияния камня-идола.
Айас до последнего злился, пока не увидел, как его встречают в поселении. Толпа людей опасливо подошла к нему, считавшемуся мёртвым. Но больше всего нелюдей поразило не то, что шаман оказался жив. Люди увидели его здоровые глаза! Их очевидное ошеломление и заставило Айаса простить им такое прегрешение, как наивное доверие к словам о его смерти. А когда он, просидевший в лесу месяц, увидел глаза не только взрослых, но и детей...
Только тогда Мирна узнала, почему дети шамана не выходили на улицу, чтобы привыкнуть к своей слепоте и хоть как-то жить с этим недостатком.
Старые шаманы считали, что ослепший ребёнок - позор племени. И назначали обряд изгнания из племени такого слепца. Причём, последнее, естественно, приводило к смерти. Понадобилось исчезновение обоих молодых шаманов, чтобы люди осмелились вывести своих детей на воздух из закрытых землянок, почти нор.
Взгляда Айаса на этих несчастных хватило, чтобы он согласился на исцеление тех, кто доверится ему. А когда всё-таки поползли шепотки, что он поддался иноземцам и продался им, он привёз в поселение свою жену и детей. О слепых мальчиках шамана догадывались и раньше, когда они перестали выходить на улицу. Потрясение перед зрячими мальчиками оказалось таким, что сородичи шамана немедленно согласились переехать в более... благодатное для жизни место. И, будучи всё ещё в официальном статусе шамана своего племени, пусть и возрождённом, Айас повёл сородичей туда, где маги крепости ему предложили землю, на которой не нашлось ничего вызывающего у человека уродство.
Для ведьмы и охраняющих её магов и дозорных поставили палатку, и Мирне пришлось прожить здесь пару месяцев, пока Айас не научился чуть ли не автоматически проводить необходимый ритуал. Кстати, работали вместе. Почти половина племени - слепых! И опять-таки - мало того!.. Отпустили ближе к весне младшего брата Айаса, как и всех тех, кто попал в плен к военным. Им здорово повезло, потому что их плен ограничился тем, что они работали на разбирании руин старой крепости, а затем - на постройке нового здания. И, когда Саман пришёл с остальными отпущенными на новое место поселения, Мирне и её сопровождающим пришлось немало поработать, чтобы Айас не убил младшего брата. Помогло вмешательство Мстислава и Олега Палыча, которые воспользовались страстной идеей Айаса вернуться в лес. Они вбили в голову шамана вторую идею: кто останется шаманом в племени? Если старший собирается стать целителем? Так пусть это будет однажды оступившийся младший брат, который всё-таки знает все ритуалы и сумеет, если что, провести их. Тем более - вождь не возражает...
Саман так и остался шаманом в племени.
Но именно к Айасу бегали каждый раз, заранее разузнав, куда он подался, если случалось в племени нечто, с чем не могли справиться младший шаман и даже вождь. Благо поселение закрепилось на месте неподалёку от пограничной когда-то реки, то набеги на страшный когда-то для нелюдей лес становились достаточно частыми.
Как сейчас.
Оказалось, Айас и его сородичи приехали в крепость с весьма неожиданной проблемой. Причём эта проблема оказалась неожиданной и для шамана.
Нелюди прятали не только слепых детей, боясь для них страшной судьбы обречённых изгоев. Несколько человек племени все эти месяцы, пока Айас лечил сородичей, прятали в предгорье ослепших ездовых змей. Они сомневались, ругались между собой, жалея редких ездовых животных, но продолжали их прятать. А когда племя переехало подальше от предгорья, в котором камень-идол продолжал распространять смерть, эти несколько человек с трудом перевели слепых змей поближе к нему. Ведь их надо было кормить... И вот двое не выдержали и приехали к Айасу с мольбой помочь слепым животным. К младшему шаману с такой мольбой обратиться не осмелились: а вот ненароком тот заставит их уничтожить?
Шаман растерялся в первые минуты, услышав о странном положении с ездовыми змеями, но вовремя спохватился, что теперь у него есть поддержка со стороны ведьмы. И примчался с сородичами из леса в крепость, чтобы узнать у Мирны, можно ли исцелить их. Мирне в очередной раз пришлось собраться в дорогу и под охраной опять-таки магов и дозорных проехаться до места, где обитали несчастные ездовые змеи. А несчастными они были по одной причине: в племени ездовых не кормили, отпуская после работы на волю, и змеи сами выискивали себе добычу, а значит - пропитание. Но ослепших кормили люди. И кормили, конечно же, не самым хорошим для них кормом.
Фамильяры Мирны, естественно, не оставили ведьму без своего присмотра и тут же предложили: пока шаман и ведьма исцеляют ездовых, они готовы кормить их всей той мелочью, которую могут наловить: мышами, например, всякими хомяками и прочим. Мирна посмотрела на огромные, вдвое больше крокодильих морд (видела она таких зверюг в городском зоопарке) морды ездовых змей и только вздохнула на предложение своих фамильяров.
- Вы хоть понимаете, что вы сами та самая мелочь, на которую вы собираетесь охотиться для них? - вопросила она. - Не приближайтесь к ним! Они хоть и слепы, но слух-то у них пока прекрасный! А из-за голода у них реакция на вас будет только одна: метнуться к вам и поймать! Сожрут, не моргнув глазом!
Всего животных (ну не могла ведьма называть их пресмыкающимися!) оказалось семь штук. Прежде чем приступить к их исцелению, ведьме пришлось изучать, как устроены глаза змей и каким образом на них повлиял тот камень. Одновременно она озвучивала свои изыскания, к которым внимательно прислушивался шаман. В скором времени они совместно (с подачи всё-таки Мирны) продумали схему нового исцеляющего ритуала для ездовых змей. В этот ритуал входили уже не только лесные травы, но и степные. И спустя некоторое время сородичи Айаса помчались на выздоровевших, отъевшихся на воле, бодрых змеях в своё поселение, разнося славу своему старшему шаману.
А в доме лесничего шаман старательно записал новый целительский ритуал в толстую тетрадь, подаренную ему ведьмой, пополняя личный запас собственных рецептов на будущее...
- Ты там вообще не ела, что ли? - заворчал Мстислав, когда жена вернулась в крепость похудевшей, но с ярким блеском в глазах и с собственной тетрадью, куда тоже записала новый вариант ритуал исцеления для животных.
К сожалению, он-то не мог оставаться в предгорье надолго. Поэтому, оставив жену на попечение дозорных и молодого мага, вернулся в крепость. И никак не ожидал, что увидит Мирну чуть ли не костлявой... Вовремя разобрался, что жена оказалась фанатичной, когда дело шло об исцелении, а потому просто-напросто забывала поесть.
Зато он не забыл её обнять и чуть не застонал, почуяв под руками рёбра ведьмы.
- Так, в первую очередь отмываться и отъедаться! - скомандовал он ей и тут же насупился на её фамильяров: - А вы что? Не могли проследить, чтобы она вовремя ела?
"Проследишь тут! - посетовал Янис, а Злюка активно закивал, подтверждая. - Мы там следили только за тем, чтобы нас самих не сожрали! Мирна предупредила, но мы же не думали, что там настолько всё плохо!"
И маг увёл свою жену в тесные апартаменты, а когда Мирна пришла в себя от поездки, рассказал ей: правительство наградило их за усиленную адаптацию племени нелюдей к условиям жизни внутри государства. Так что с завтрашнего дня у ведьмы и мага начинается краткосрочный отпуск, который они проведут в одном интересном местечке.
Местечко оказалось небольшим двухэтажным домом, который Мстислав, мечтая о самостоятельной жизни, купил когда-то давно, чтобы не жить с родителями. Дом этот находился на побережье тёплого моря, куда их и привёз поезд.
Вечером они гуляли по оживлённым улицам приморского городка, и Мстислав мечтательно сказал:
- Однажды мы закончим свою работу в крепости и вернёмся сюда навсегда. Мирна, тебе нравится здесь?
Она подняла голову, чувствуя тёплые струи ветра, обвевающие их, и солоноватый воздух, пропитанный не только рыбой, но и сладкими ароматами здешних, слишком ярких и слишком пахучих пока для неё цветов, и согласилась, прижимаясь к мужу: