Аннотация: Коммунистическая пропаганда пыталась представить переход к НЭПу как естественный и запланированный заранее процесс, якобы для укрепления "союза рабочего класса и крестьянства". Это ЛОЖЬ.
Ночь надвигается, фонарь качается,
И всё скрывается в ночную тьму.
А я несчастная, торговка частная
Здесь на углу стою и продаю.
Ку-пи-те бублички, горячи бублички,
Гоните рублички, да поскорей.
И в ночь ненастную меня несчастную,
Торговку частную, ты пожалей.
(Популярная песенка времен НЭПа)
Коммунистическая пропаганда пыталась представить переход к НЭПу как естественный и запланированный заранее процесс, якобы для укрепления "союза рабочего класса и крестьянства". Это ЛОЖЬ. Ленинская партия за три с небольшим года довела Россию до предела: военный коммунизм успел истребить миллионы граждан, в стране разруха, промышленность уничтожена, крестьяне озверели от грабежей продразверстки, в армии начались бунты. Дальнейший террор мог привести к неконтролируемому взрыву. (Подробнее об этом в статье "Империя лжи. НЭП. Начало.")
"В марте 1921 года в Москве созывается Х съезд РКП(б). <...> ... в дни работы съезда в Кронштадте вспыхнуло антибольшевистское восстание военных моряков. В любой момент оно могло перекинуться на весь Балтийский флот (если бы лед успел сойти, корабли смогли бы маневрировать и взаимодействовать). В эти же дни на Тамбовщине с новой силой вспыхивает крестьянское восстание... И Ленину пришлось выбежать на трибуну съезда с криком "отступаем". Под давлением не прекращающегося внутреннего сопротивления большевики провозгласили новую экономическую политику, говоря проще - были вынуждены вернуться к русскому капитализму. <...>
Большевики признали, что возврат к "старому капитализму" и частной собственности, официально, как всегда - для информационного прикрытия - оригинально названный "новой экономической политикой", неизбежен. Объявленный съездом экономический разворот доказывал бессмысленность Октябрьского проекта. Но иного выхода, не считая полной капитуляции, у Ленина не оставалось". (1)
"Была <...> резко расширена сфера отношений частной собственности. Её вновь разрешили в промышленности (преимущественно в лёгкой) и торговле (до 83 % розничного товарооборота контролировалось частниками), а в сельском хозяйстве вернули мелким землевладельцам право распоряжаться своей собственностью (отменили продразвёрстку) и разрешили использование частными хозяевами наёмного труда".(2)
"В промышленности шло упорядочение повальной национализации 1918-1920 гг. Государство оставило за собой "командные высоты" - примерно три четверти объема продукции. Крупные предприятия объединялись в тресты, которые должны были работать на коммерческой основе. Мелкие предприятия возвращались прежним владельцам в собственность или в аренду. <...>
Цены на товары были высокими, качество - низким, крестьяне требовали больше денег за свои товары. К тому же после ликвидации крупного капитала деньги на развитие промышленности брать было неоткуда, и в городах росла безработица. Одновременно появились люди, разбогатевшие на торговле, так называемые нэпманы.
В годы НЭПа большевицкий режим достаточно спокойно относился к забастовкам на государственных предприятиях, рассматривая их как неизбежное зло, порождаемое "узкими местами" народного хозяйства и произволом местной администрации. Лидер советских профсоюзов Михаил Томский на пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1928 г. отмечал с иронией, что в России рабочие выигрывают больше стачек, нежели их товарищи за рубежом. Средняя зарплата рабочих в промышленности составляла 20-30 золотых рублей в месяц, а у высококвалифицированных поднималась до 45-50".(3)
"Привет тебе, буржуазия! В 1924-1925 годах - ее уже 232 тысячи человек, в 1926-1927 годах - 284 тысячи человек Из них средняя и крупная - 84 и 105 тысяч человек соответственно. И даже владельцы цензовых промышленных предприятий - 7 тысяч человек.
А еще "мелкие полукапиталистические предприниматели", кустари с наемным трудом. Их грозная сила - в 325 тысяч человек в 1924-1925 годах и 376 тысяч человек в 1926-1927 годах". (4)
"Период нэпа чаще всего принято изображать в розовых тонах - временем разгульным, веселым, изобильным, временем героев Ильфа и Петрова, ресторанов и театров. Только в реальности на эту картину следует наложить очень и очень много серьезных поправок.
Во-первых, таким "золотым веком" нэп отложился в народной памяти только в сравнении с предшествующим периодом "военного коммунизма" и последующим, так сказать, "развитого сталинизма".
Во-вторых, его существование обеспечивалось, скорее, не политикой государства страны, а борьбой в его руководстве. За сворачивание нэпа были почти все коммунистические лидеры, но тот, кто высказывался об этом открыто, сразу давал мощные козыри своим конкурентам.
Еще в 1924 г. Троцкий принялся выступать за новое закручивание гаек и тут же подвергся разгрому за отклонения от "линии партии". В 1925 г. полемику о нэпе развернула "левая оппозиция" Зиновьева и Каменева, указывая на "опасность кулака", который, дескать, "подомнет под себя Советскую власть", и настаивая на программе коллективизации и индустриализации. Но на XIV съезде против них выступил Сталин, вступивший в альянс с Бухариным, и заявил, что "опасность кулака преувеличивать не стоит", поэтому политику уступок крестьянству надо продолжать. И естественно, обеспечил себе этим поддержку подавляющего большинства, потому что выгоды сытой и благополучной жизни и коммунисты на себе ощущали". (5)
Да, "великий вождь" был и великим лицемером. Взбираясь на вершину власти, он последовательно громил своих конкурентов за то, что сам начал безжалостно реализовывать сразу же, как только этой власти достиг.
"... в целом, смягчение репрессий, роспуск трудовой армии и отмена трудовой повинности, политика экономической либерализации давали определенный позитивный результат. <...>
Управление экономикой было децентрализовано, 90 процентов действующих предприятий объединились в 421 автономный трест.
После принудительной депортации осенью 1922 года на "Философском пароходе" крупнейших русских мыслителей, не разделявших идеи ленинизма, в стране проводилась вынужденная, ограниченная либерализация в сфере культуры. <...>
Книги с надписью на обложке "издана за счет автора" в годы брежневщины воспринимались как проявление немыслимого разгула демократии". (1)
"В промышленности НЭП означал переход от жёсткого административного управления к рыночным механизмам. Взамен "главков" были созданы "тресты", а затем и их объединения - "синдикаты". Такие структуры работали на рыночной основе, но при этом государство в любой момент могло их "подкорректировать", исходя из общегосударственных соображений". (6)
"Экономический подъем советской промышленности к середине 1920 х гг. затруднялся отсутствием новых реформ, необходимых для поддержания темпов роста (например, создания новых промышленных отраслей, ослабления государственного контроля, пересмотра налогов)". (7)
"... нужно отметить и то, что вся мишура и позолота нэпа на поверку оказывались совсем тоненькими, обманчивыми. С продуктами питания дело действительно наладилось благодаря относительным свободам, предоставленным крестьянству и частному предпринимательству. Но в отношении промышленных товаров страна продолжала жить в крайней нищете. Их можно было разве что приобрести на толкучках - какое-нибудь старье по бешеным ценам, или получить по ордерам - если вдруг удастся после долгих мытарств получить этот ордер по месту работы. А в свободной продаже не было почти ничего. <...> Огнями увеселительных заведений сверкали лишь центральные улицы столиц, а подавляющее большинство городского населения ютилось в жуткой тесноте коммуналок, представлявших собой в то время настоящие трущобы". (5)
"Из-за двойственного государственно-рыночного характера НЭПа появились колоссальные возможности для коррупции. Народившийся класс новых предпринимателей-"нэпманов" быстро коррумпировал руководство трестов, а через них коррупция пробиралась и в партийные комитеты". (6)
"Были "нэпманы" - скороспелые предприниматели из крестьян, мещан, бывших приказчиков, которые и впрямь часто выглядели карикатурно, пытаясь подражать жизни прежних капиталистов. Но они изначально подвергались травле и гонениям, были главной мишенью издевательств прессы, и преследования на них обрушивались по любому поводу. Можно вспомнить тех же Ильфа и Петрова, у которых нэпман держит всегда наготове "допровскую" корзину для тюрьмы - с точки зрения "пролетарской морали" это было смешно. Скорее, на новоявленных представителей частного капитала смотрели как на гусей, которым позволялось откармливаться и жиреть, пока не придет время потрошить". (5)
"... проблема продовольственного снабжения городов так и не была решена. Пока нэпманы кутили в ресторанах под "Мурку", рабочие, теряя рабочее время, стояли в бесконечных очередях за хлебом и самыми простыми продуктами. Нэпманская среда порождала не только коррупцию, она была настоящим рассадником криминала, разврата и просто дурного вкуса". (6)
А вы что, ожидали от этих "новых русских" утонченного вкуса и изысканных манер? Ничего удивительного, всех "буржуев" и интеллигенцию свели под корень, остались одни "социально близкие". Так ведь и среди большевичков образованных и культурных людей практически не было. От нэпманов они отличались только фанатизмом и кровожадностью.
"Так каким же он был, нэпман 20-х годов? Эта социальная группа формировалась за счет бывших служащих торговых и промышленных частных предприятий, мельников, приказчиков - людей, имевших определенные навыки коммерческой деятельности, а также служащих государственных контор разного уровня, совмещавших вначале свою официальную службу с нелегальной коммерческой деятельностью. Ряды нэпманов также пополняли домашние хозяйки, демобилизованные красноармейцы, оказавшиеся на улице после закрытия промышленных предприятий рабочие, "сокращенные" служащие.
По своему политическому, социальному и экономическому положению представители этого слоя резко отличались от прочего населения. Согласно действовавшему в 20-е годы законодательству, они лишались избирательных прав, возможности учить своих детей в одних школах с детьми других социальных групп населения, не могли легально выпускать свои газеты или вести пропаганду своих взглядов каким-либо иным способом, не призывались на службу в армии, не были членами профсоюзов и не занимали должности в государственном аппарате...
Группа предпринимателей, использовавших наемный труд как в Сибири, так и в СССР в целом, была крайне немногочисленной - 0,7 процента от общей численности городского населения. Их доходы были в десятки раз выше, чем у рядовых граждан...
Предпринимателей 20-х годов отличала удивительная мобильность. М. Шагинян писала: "Нэпманы разъезжают. Они магнетизируют собой огромные русские пространства, избывая их с курьерской скоростью, то на крайний юг (Закавказье), то на крайний север (Мурманск, Енисейск), часто взад и вперед без передышки".
По уровню культуры и образованности социальная группа "новых" предпринимателей мало отличалась от остального населения и включала в себя самые разнообразные типы и характеры. Большинство составляли "нэпманы-демократы", по описанию одного из авторов 20-х годов, "юркие, жадные, крепколобые и крепкоголовые парни", которым "воздух базара был полезнее и прибыльней атмосферы кафе". В случае удачной сделки "базарный нэпман" "радостно хрюкает", а когда сделка срывается, "с его уст несется сочное, крепкое, как он сам, русское "словцо". Здесь "мать" звучит в воздухе часто и непринужденно". "Нэпманы благовоспитанные, - по описанию того же автора, - в американских котелках и штиблетах с перламутровыми пуговками совершали те же миллиардные сделки в полумраке кафе, где тонкий разговор велся на тонкой деликатности". (8)
Какие бы низменные, корыстные цели эти "юркие и жадные" нэпманы не преследовали, приходится признать, что организовать производство и снабжение они умели не в пример лучше "идейных" большевиков, вооруженных марксистской ересью и имеющих на службе отряды чекистов-садистов.
"Вот что пишет Корней Чуковский:
"Очень я втянулся в эту странную жизнь и полюбил много и многих... пробегая по улице - к Филиппову за хлебом или в будочку за яблоками, я замечал одно у всех выражение - счастья. Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина и женщины; женщины с сладострастными, пьяными лицами прилипают грудями к оконным стеклам на Кузнецком, где шелка и бриллианты. Красивого женского мяса - целые вагоны на каждом шагу, - любовь к вещам и удовольствиям страшная, - танцы в таком фаворе, что я знаю семейства, где люди сходятся в 7 час. вечера и до 2 часов ночи не успевают чаю напиться, работают ногами без отдыху... Все живут зоологией и физиологией..."
Другая жизнь. Дело, конечно, не в танцах и не в шелках с брильянтами. Это - мелочи. А в том, что был задуман и совершен невероятный по удачливости переворот, из грязи да в князи. Стоило только приоткрыть дверь свободе - иметь, решать, копить, - и страна, с еще живой деревней, с новой землей, взятой крестьянами, сразу выкарабкалась". (4)
"В первые годы НЭПа успехи нового курса позволили восстановить экономику после потрясений, нанесённых Первой мировой и Гражданской войнами. Но уже на рубеже 1927 и 1928 гг. НЭП стали свёртывать в директивном порядке". (2)
Правильнее было бы в данном случае глагол "стали" употребить в единственном числе.
Использованная литература
1. И.Б. Чубайс, "Русская история. Беседы о смыслах", М., Яуза, 2018.
2. "Что такое НЭП и зачем его заменили индустриализацией", https://histrf.ru/biblioteka/b/chto-takoie-nep-i-zachiem-iegho-zamienili-industrializatsiiei .
3. "История России. ХХ век. Эпоха сталинизма (1923-1953)", Том II, под ред. А.Б. Зубова, М., Издательство "Э", 2017.
4. "НЭП. Тоска по новому.", https://rg.ru/2020/01/20/pochemu-uroki-nepa-bolshevikov-tak-aktualny-i-spustia-stoletie.html .
5. В.Е. Шамбаров, "Государство и революции", М., Алгоритм, 2002.
6. А. Петров, "Любите ли вы НЭП?", https://regnum.ru/news/polit/2422020.html
7. Новая экономическая политика (НЭП) в России в 1921-1924 гг. Справка, https://ria.ru/20110308/342203433.html .
8. "НЭП марта 1921 1929", https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/nep .