Принстон Джозеф : другие произведения.

2. Игры настоящих джентльменов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новое дело Мордреда Хамского и Джозефа Принстона. На этот раз расследование убийства заведет их в некий очень элитный и очень закрытый частный клуб, скрывающий в себе слишком много чужих тайн. А неожиданно появившаяся незнакомка в черном только добавит ситуации пикантности.

Игры настоящих джентльменов

   Хамский снова курил опиум. Мне не было бы до этого никакого дела, если бы тонкая струйка коварного дыма не проникала сквозь дверную щель, и не заставляла меня быть пассивным участником этого события. Я в этот момент предавался медитативному воскурению марихуаны и не имел ни малейшего желания знать, что употребляет мой сосед. Однако жизнь в одной квартире с гением научила меня одному нехитрому правилу: ждать от него такта не только бессмысленно, но и бесперспективно, поскольку об этой черте характера Мордред, похоже, вообще никогда не слышал. Так или иначе, он заставлял окружающих подстраиваться под свои интересы, ничуть не собираясь меняться ради кого бы то ни было.
   - Хамский, что вы делаете, Хамский? - Уныло спросил я, заходя в общую гостиную и присаживаясь в кресло.
   Мой друг лежал на диване, упираясь в стену ногами в домашних туфлях. Возле него стоял побулькивающий кальян. На потолке был размашисто намалеван нераспознаваемый символ, который при должном воскурении наверняка приобретал некий сакральный смысл. По-крайней мере, разглядывал его Хамский именно так.
   - Думаю. - Больше всего на свете Мордред не любил объяснять свои действия и мотивы, вероятно потому, что сам никогда не понимал их полностью.
   - Скучно... - Мне определенно требовалась работа. Без вскрытий, определений причин смерти и вообще без занятости каким-либо делом мои мозги и руки начинали ржаветь.
   - Вот именно!
   Оттолкнувшись ногами от стены, Хамский совершил головокружительный кульбит, обрел шаткое равновесие (если это слово вообще к нему применимо) и принялся возбужденно нарезать по комнате круги. Я меланхолично наблюдал это мельтешение, даже не делая попытки вмешаться. Сложно остановить неостановимое, а в случае с Мордредом - это все равно, что пытаться остановить дуршлагом ураган.
   - Может, убьем кого-нибудь сами?
   Я всерьез обдумал эту мысль. Она определенно не была лишена привлекательности.
   - Нет, - вынужденно пришлось отказаться. - Мы сами себя вычислим, и сами себя посадим. А это уже, согласитесь, чересчур.
   - Кстати! - Хамский внезапно остановился и замер на середине шага, так и не опустив ногу на пол. - Что там с нашей новой экономкой?
   - Увы, - я вздохнул. - Миссис Плаксон, услышав, что я зову её работать у вас, застрелилась на моих глазах. Однако у вас репутация, Хамский. Придется искать другие кандидатуры.
   - И не сообщать им кто наниматель? - Мордред хмыкнул. Слава его радовала любая и в любых количествах.
   - Может, прогуляемся?
   - Бессмысленная трата времени!
   Кипя одновременно раздражением и жаждой деятельности, Хамский с размаху упал на диван. Подумал немного, достал из кармана револьвер и два раза выстрелил в потолок. Теперь символ стал еще более двусмысленным.
   - На Брекингбад-авеню ограбили банк. - Приступ зевоты сразил нас с Мордредом одновременно.
   - Бросьте, Принстон, его грабят два раза в неделю, и скоро это станет общегородской традицией. А все потому, что это их корпоративный стиль. Помните? "Наши вклады - самые ненадежные вклады в мире" - процитировал мой сосед. - "Приходите - и отберите их у нас!"
   Наверное, мы с Мордредом еще долго придумывали бы способы, как себя развлечь, если бы в этот момент на наш балкон не приземлился горгул-полицейский. Мы с Хамским радостно подобрались, собираясь вскочить ему навстречу, посмотрели друг на друга, передумали и приняли самые расслабленные позы, какие только можно вообразить. Горгул зашел в комнату.
   - Патрульный Янг, - козырнул он. - Инспектор Эванс просит вас прибыть в городской парк. Произошло преступление.
   - Даже не знаю, - Хамский настолько равнодушно пожал плечами, что даже я поверил. - У нас сейчас несколько дел в работе...
   - Инспектор Эванс очень вас просил.
   - Принстон?
   - Бросьте, Хамский, думаю, мы можем пойти посмотреть. Нужно помогать полиции и когда-нибудь она поможет нам.
   Вежливо попросив патрульного подождать у выхода, мы с Мордредом кинулись собираться. Очень подозреваю, что благодаря лихорадочному блеску глаз и отрывистым движениям, мы с ним сейчас были похоже на родных братьев. Или на наркоманов, получивших вожделенную дозу. В любом случае, нас это не волновало никоим образом.
   Важно было одно - у нас новое дело!
  
   ***
  
   Дело (и тело) спокойно дожидалось нас в парке, и в этой жизни торопиться уже никуда не собиралось. Среднего возраста мужчина, абсолютно раздетый, вольготно и даже в чем-то художественно расположился на засохшем газоне. Инспектор Эванс нетерпеливо летал вокруг места преступления, сигналя нам, чтобы мы поторопились.
   Хамский стремительно прошел сквозь суетящихся полицейских-горгулов карающим мечом честности и правдивости.
   - У вас сексуальные проблемы, вам изменяет жена, вы берете взятки на работе, вы попали в полицию из-за того, что начальник управления - ваш дядя, вы воруете у криминалистов формальдегид, а вы вообще маньяк-праведник.
   - У вас конъюнктивит, у вас - экзема, а вам стоит поменять свою любовницу - у неё стригущий лишай, передавшийся вам, - вносил я свою лепту в организованный моим другом хаос.
   Несчастные горгулы вспугнутой вороньей стаей разлетались с нашего пути. Инспектор Эванс приземлился и неприязненно посмотрел на нас.
   - Хамский, Принстон, снова развлекаетесь? - Невысокий пухленький инспектор едва не лопался от раздражения. - Вы хоть знаете, что после вашего появления текучка моих кадров повысилась вдвое? Это не считая тех, кто просто попал в сумасшедший дом.
   - А, Эванс! - Хамский приветствовал горгула в своей обычной манере, едва коснувшись двумя пальцами полей шляпы. - Завели новую любовницу? Хороший выбор, она явно заставляет вас поддерживать форму.
   - А еще смените диету, - дружески посоветовал я. - Недостаток белка делает вас раздражительным, а морковка вызывает аллергию и кожные высыпания.
   Мы обогнули горгула с двух сторон и склонились над трупом.
   Инспектор Эванс раздраженно заскрежетал зубами. Как они у него еще не стерлись в пыль, после стольких-то лет общения с Хамским, ума не приложу.
   - Ну и кто это у нас тут такой голый? Кто это такой безобразный? - Голосом заботливого папочки проворковал Мордред. Мы с Эвансом вздрогнули.
   - Я надеялся, что вы мне это скажете, - с нескрываемым сарказмом произнес горгул, с ненавистью пиная руку трупа. - Неподражаемый Мордред Хамский, могущий по одному волоску рассказать всю подноготную.
   - Зависть - удел средних умов, Эванс, - Хамский ухмыльнулся, а потом внезапно присел на корточки и принялся обнюхивать труп. - Впрочем, мне все всегда завидуют. Принстон?
   - Я - не завидую, - пробормотал я, опускаясь рядом с коллегой. От желания скорее начать работу чесались кончики пальцев. - Я с вами сосуществую. - Осмотр не занял много времени. - Труп мужчины, черта, средних лет, время смерти - примерно девять-десять часов назад. Лицо изуродовано, вероятно, чтобы затруднить установление личности. Убит одним ударом в сердце, рана чистая, скорее всего, нанесена кинжалом. Кроме того, отрезан мизинец на левой руке, что говорит либо о действиях маньяка, либо о каких-то личных счетах между убийцей и жертвой. Как вы сами можете увидеть - его явно убили в другом месте, а потом просто подбросили сюда. От удара в сердце и от порезов на лице должно быть достаточно крови, но рядом с трупом ее нет. Судя по состоянию сосудов, наш мистер Х вел преимущественно сидячий образ жизни. Хамский?
   - Неплохо, Принстон, неплохо. Интересные версии.- Мордред самодовольно улыбнулся. - Но вы не сказали главного - мы ни на йоту не приблизились к личности убитого, а, между тем, тут есть над чем поработать. Я бы сказал, что этот черт входил в совет директоров крупного строительного холдинга. Искать нужно там.
   Признаюсь честно, мне уже изрядно надоело удивляться всякий раз, как Хамский соизволит продемонстрировать свою гениальность. Мой друг наслаждался манией величия, а потому и без наводящих вопросов не мог удержаться от кратких мгновений триумфа, объясняя средним умам очевидное. Эванс моей выдержкой не обладал.
   - С чего вы сделали такие выводы? - Сварливо поинтересовался он. - Да этот мистер Х может быть вообще кем угодно, хоть последним бездомным из-под Ред-Айленда. Почему именно строительство?
   - Дорогой инспектор, - Хамский улыбнулся доброй-доброй улыбочкой серийного убийцы со стажем. - Подумать, что этот черт - бездомный не сможет даже ваша секретарша, а вы знаете, какого я мнения об ее умственных способностях. Не разочаровывайте меня.
   - Неужели вы способны думать о ком-то хорошо, Хамский?
   - Нет, - Мордред безмятежно пожал плечами. - Но о некоторых личностях я могу думать не очень плохо.
   - Социопат, - Эванс неодобрительно посмотрел на детектива.
   Хамский польщено улыбнулся, поднялся и поплотнее запахнул пальто. Осень в Нью-Девилле выдалась хотя и теплая, но довольно ветреная. Мордред же, похоже, считал, что капризы погоды никоим образом не должны касаться его особы. Волшебная особенность моего коллеги заключалась в том, что шляпа на нем всегда сидела превосходно. Он мог тонуть, находиться в центре торнадо, гнаться за преступником, даже умирать, но шляпа всегда была одета ровно наискосок, галстук идеально повязан, а пальто, похоже, самостоятельно отторгало любые покушавшиеся на него соринки.
   - Итак, господа, - немного размяв ноги, Хамский снова присел. Мы примостились рядом, здорово напоминая стаю ворон, примеряющуюся к наиболее лакомому кусочку. - Для начала обратите внимание на его руки, - наглядности ради, Мордред потряс упомянутой. Последовали фотовспышки. На место преступления, как тараканы в темную кухню, просачивались вездесущие журналисты. - Они в мозолях, порезах и ожогах. Но, заметьте, что все они - старые. Сейчас же наш убитый явно не пренебрегал маникюром и спа-процедурами. Какой из этого вывод? Он начинал с самых низов, но уже лет десять как выбился в правящие верхи. Отсюда и подмеченный Принстоном сидячий образ жизни. Теперь еще раз посмотрите на его руки, точнее, на ногти и пальцы. Под ногтями известь, в пальцах - занозы. Значит, мистер Х по привычке, приобретенной еще в молодости, тщательно проверяет строящиеся объекты.
   Эванс набрал было воздух для некой прочувственной речи, но Хамский, как всегда, его опередил.
   - Бросьте, Эванс, я знаю, что вы сейчас скажете. Хамский, тогда какого ангела вы говорите, что он был важной шишкой? - Довольно похоже передразнил Мордред инспектора. - Снова говорю вам: маникюр, крем для рук, от него пахнет дорогим парфюмом и сигарами, которые вы, Эванс, никогда не сможете себе позволить. И сидячая работа, столь метко подмеченная Принстоном. Ищите, инспектор, ищите... - Хамский снова помахал рукой трупа, спровоцировав пулеметную очередь фотоаппаратных вспышек.
   Но когда он поднялся с корточек, взгляд его был направлен поверх голов журналистов. За их рядами, прислонившись к дереву, стояла изящная незнакомка в длинном черном пальто и широкополой шляпе в тон. На её смуглом лице выделялись карминно-красные губы. Бросив на нас последний взгляд из-под шляпы, женщина развернулась и быстрым шагом пошла прочь.
   - Мы тоже будем искать.
   Хамский отмахнулся от что-то горячо доказывающего Эванса, который, похоже, только сейчас понял, что его никто не слушал, и быстрым шагом пошел вслед за уходящей леди. Я успел только кивнуть инспектору, пообещав оставаться на связи.
   Хамский взял след.
  
   ***
  
   - Интересная особа, - заметил я, когда мы вышли из парка и переходили оживленную в это время суток Родео-драйв.
   - Более чем, - хищно отозвался Мордред, преследуя петляющую по переулкам незнакомку с неотвратимостью чумы.
   - Думаете, она причастна к убийству? - Я придержал друга за рукав, и прямо перед нами из чьего-то окна на асфальт громко упала этажерка. Хамский на мгновение задумался, подобрал отпавшую ножку и отправил её в полет по обратному адресу. Судя по ругани, донесшейся из окна, попал он удачно.
   - Думаю, она оказалась там неслучайно, - после маленькой победы Мордред восстановил душевное равновесие и был не прочь поговорить. - И думаю, что она специально позволила нам себя заметить.
   - А сейчас мы наверняка идем в мышеловку, которая захлопнется за нашими спинами? - На этот раз мой друг удержал меня на краю дороги от пробегающего мимо ездового жука.
   - Не исключено, - хищно улыбнулся Хамский. - Но согласитесь, от этого только интереснее!
   Да, Мордред Хамский был таков, что даже от смерти ожидал развлечений.
  
   ***
  
   Таинственная леди в черном оказалась любительницей длительных пеших прогулок и умелицей уходить от слежки. Мы теряли её из виду три раза, благополучно находили и продолжали преследование. Она выбирала самые узкие улочки, с непринужденностью воды вливалась в толпы чертей, спешащих по своим делам, и даже один раз поучаствовала в митинге против запрета разнополых браков. Однако уже в конце нашего длинного и запутанного пути незнакомка умудрилась потеряться настолько качественно, что мы с Мордредом притормозили, удивленно озираясь по сторонам.
   - Хамский, что говорит ваша логика?
   - Принстон, мы говорим о женщине! Какая тут может быть логика?
   - Но не могла же она испариться.
   - Ага! - Бурно обрадовался Хамский, шустро утаскивая меня в какие-то кусты. Не успел я оказать приличествующее случаю сопротивление, как друг развил свою мысль. - Вот она.
   Слежка за незнакомой леди привела нас в один из покойных районов Нью-Девилла. Не центр, но и не трущобы, милое название улочки: 'Могильная', аккуратные, тщательно покосившиеся, двухэтажные домики, построенные на одинаковом расстоянии друг от друга, маленькие садики. Собственно, в одном из них мы сейчас и прятались, наблюдая, как в конце улицы объект нашей слежки отпирает парадную дверь дома, ничем не отличавшегося от своих собратьев, и входит внутрь.
   Хамский задумчиво и исключительно интригующе пошуршал кустом. Я отогнал от себя пошлые инсинуации и попытался завязать разговор:
   - Ваши мысли на тему, коллега?
   Шуршание возобновилось и даже усилилось.
   - Что вы делаете, Хамский? - Не утерпел я.
   - Видите ли, Принстон, по счастливому стечению обстоятельств, мы с вами оказались в кусте аконита. А у меня как раз подошли к концу его запасы...
   - А женщина?
   - Какая женщина? - Озадаченно донеслось до меня, сквозь непрекращающееся шуршанье. - Запасы женщин у меня еще к концу не подходили...
   Охотно готов в это поверить, поскольку подвал Хамского напоминал, скорее, анатомический музей имени Франкенштейна, нежели хранилище запасов на зиму. Помнится, миссис Гадсон всегда заходила туда с закрытыми глазами, а потом вечно пыталась сварить в супе чью-нибудь руку или ногу.
   - Ха-амский... - Укоризненно протянул я.
   - Принстон, вы - зануда. - Торжественно объявил Мордред, поднимаясь, наконец, в полный рост.
   - Вы правда хотите, чтобы я тоже огласил ваш полный диагноз? - Парировал я, с наслаждением распрямляясь. - Что будем делать?
   - Вы меня удивляете, Принстон, - Хамский иронично на меня покосился. - Разве не вы у нас вечно горите желанием с кем-нибудь о чем-нибудь поговорить?
   - Что, - даже несколько опешил я. - Вот так пойдем к ней и скажем правду?
   - Правда, друг мой, страшное оружие!
   Хамский загадочно улыбнулся, взмахнул полами пальто, и отправился претворять в жизнь очередную свою задумку. Мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
  
   ***
  
   Если кто-то из вас, господа, сомневался, что Хамский может вот так запросто подойти и позвонить в дверь некой загадочной леди, может быть, даже убийцы, то спешу развеять все ваши сомнения. Потому что именно это он и сделал. Что характерно: дверь нам открыли практически сразу, будто бы незнакомка только и ждала нашего визита. Она уже избавилась от шляпы, распустив по плечам шикарные каштановые локоны. Пальто все так же оставалось на ней, незнакомка лишь расстегнула его.
   - Джентльмены? - Поинтересовалась она довольно приятным голосом с хрипотцой. Хамский беспардоннейшим образом пихнул меня локтем в бок. Я не остался в долгу, отдавив ему ногу. Леди, похоже, надоело ждать, и она решила форсировать события. - С кем имею честь?
   Мордред вздохнул, вышел вперед и изобразил самую убийственную из своих обаятельных улыбок. После неё обычно все молоденькие девицы совершали массовые самоубийства, беременные женщины разрешались раньше срока, а пожилых дам с обширным инфарктом увозили на 'скорой'. Наша незнакомка оказалась крепким орешком, однако, и у неё вид был слегка пришибленный.
   - Позвольте представиться, - элегантным финтом Хамский снял шляпу, поклонился и одел её обратно. - Мордред Хамский и Джозеф Принстон - частные детективы. Позвольте, - Мордред поднял безвольную руку дамы и запечатлел на ней поцелуй.
   Я последовал его примеру. Кожа у неё была янтарная и будто бы светившаяся изнутри. Тонкий запах мяты и базилика, пожалуй, мог бы вскружить мне голову, не привыкни я с молодости к формалину.
   - Корделия, - леди в черном отобрала у меня руку и осияла нас ответной улыбкой из серии тех, которым лишь немного не хватает, чтобы перейти в хищный оскал. - Прошу вас, будьте как дома.
   Несмотря на вежливое предложение, мы с Хамским предпочли не забывать, что находимся в гостях.
   - Что же привело вас ко мне? - Вежливо интересовалась хозяйка, провожая нас в гостиную. Мы с Мордредом сели на невысокий, художественно подранный, диван, а Корделия озаботилась приготовлением кофе.
   - Видите ли, леди Корделия, мы обратили на вас внимание еще в городском парке.
   Хамский ответил на вопрос только тогда, когда на низенький столик перед нами опустились две дымящиеся чашки. Он поднял одну из них, понюхал, сделал вид, что отпил крохотный глоточек, и поставил кофе обратно.
   - Видите ли, господин Хамский, - Корделия изящно села в кресло напротив. - Я просто не могу не привлекать внимания.
   На этих словах она весьма провокационно облизала алые губы. Мы с Мордредом напряглись, но мужественно пытались удержать себя в руках.
   - И вы хотите сказать, - мой друг пытливо заглянул в непроницаемые ореховые глаза Корделии. - Что были в парке совершенно случайно?
   - Именно, - она с удовольствием улыбнулась, обнажив сахарно-белые небольшие клыки. Мы знали, что она врет, она знала, что мы это знаем, но выхода из этой абсолютно бездоказательной ситуации я лично не видел.
   Мой друг исповедовал иную жизненную философию. Он бестрепетно нарекал вход выходом и шел напролом.
   - То есть, вы совершенно случайно наткнулись на труп, слушали разговоры полиции, медиков, журналистов, так?
   - Абсолютно верно, - Корделию явно забавляли наши попытки вытянуть из неё правду. - Видите ли, я - эстет. Люблю трупы, в них есть некая траурная завершенность...
   - О! - Хамский вскочил с дивана и начал прохаживаться по комнате. - А как, в таком случае, вы относитесь к трупам вашего собственного изготовления?
   - Намекаете, что я могу быть убийцей? - Корделия последовала его примеру, и теперь они кружили по комнате, напоминая двух львов, запертых в слишком тесной клетке. Я чувствовал себя непрошенным зрителем, могущим в любой момент перейти в категорию желанного обеда.
   - А вы можете ей быть?
   - Все мы можем быть кем-то. И далеко не теми, кем кажемся.
   - Интересная теория. А моя практика говорит о том, что убийцы любят возвращаться на место преступления в качестве зрителей.
   Их странные танцы все ускорялись, и теперь, скорее, напоминали поединок: кто кого перехитрит и прижмет к стенке.
   - Видимо, вы имели дело с очень предсказуемыми личностями. Без полета фантазии.
   - Но вы не такая?
   - А вы докажите.
   В этот самый момент Корделия собиралась плавным оборотом обойти Хамского, однако тот сделал обманный маневр, и прижал свою добычу к стене, заключив её в кольцо вытянутых рук.
   - Мне не нужно доказывать, - Мордред улыбнулся - предвкушающе и страшно. - Я знаю, что вы далеко не та, за кого себя выдаете.
   - А кто же я? - Она почти шептала, опустив глаза и не совершая попыток к сопротивлению.
   - О, тут все не так просто, - Хамский тоже отвечал ей низким шепотом, почти на ушко, слегка порозовевшее от его дыхания. Я почувствовал настоятельную потребность закурить. - Вряд ли вы убили того черта в парке. Более того, вряд ли вы его вообще знали. Не-ет, готов поспорить, что вы явились туда ради чего-то иного. Так кто же вы?!
   Он почти выкрикнул этот вопрос, левой рукой ударяя в стену возле самого её уха. Она вздрогнула и повернулась лишь на мгновение, но его хватило, чтобы Хамский двумя пальцами правой руки успел вытащить что-то из внутреннего кармана её пальто.
   - Вы задаете слишком много вопросов, Хамский.
   Корделия посмотрела ему в глаза, и в глубине её зрачков блеснула сталь. От показного смирения не осталось и следа. Она потянулась, шепнула что-то ему на ухо, а потом совершила поступок, найти оправдание которому я не могу ни тогда, ни теперь. Её колено взлетело вверх, уязвляя моего друга в самое чувствительное место мужского организма. Мой друг, конечно, был глубоко неординарной личностью, но в плане физиологии ничем не отличался от обычного черта. Коротко взвыв, он горестно согнулся.
   Корделия тоже обладала быстротой реакции, а потому, в момент пинка успела вытащить револьвер Хамского. И, с вполне решительным видом, теперь она угрожала мне. Повинуясь её жесту, я поднялся и встал рядом с Мордредом.
   - Джентльмены, сделайте шаг назад. Пожалуйста. - Из её уст это звучало настоящей издевкой. Нам не оставалось ничего иного, кроме как выполнить и это требование.
   Не сводя с нас дула револьвера, Корделия с силой ударила другой рукой по розетке.
   - Познавательного путешествия.
   Это были последнее, что мы услышали, потому что в этот же миг пол под нами куда-то провалился.
  
   ***
  
   - Принстон, какое по счету это покушение?
   Я достал маленькую записную книжку и сверился с ней.
   - Сто двадцать девятое, Хамский.
   - Запланированное?
   - Увы, нет.
   - Что ж, тогда отмените завтрашнее, мне пока хватит впечатлений.
   Еще одна интригующая привычка Хамского заключалась в том, что он и недели не мог прожить, не рискуя своей жизнью. А так как криминальные элементы не утруждали себя графиком покушений, Мордред попросил меня позаботиться об этом. Так у нас и повелось: я разрабатывал самые разнообразные ловушки, нанимал киллеров, организовывал похищения. Мой коллега получал необходимую дозу адреналина, а я - неплохую зарядку для мозгов. К стыду своему стоит признать, что в последнее время фантазия моя несколько истощалась, и я даже был бы благодарен Корделии за такую встряску, не будь тут этих проклятых крокодилов!
   Да-да, господа, волею коварной леди в черном, мы оказались прямиком в канализации. Воздух тут и так оставлял желать много лучшего, но три громадных и явно голодных крокодила были перебором! Вот и висели мы сейчас, каким-то чудом уцепившись за перекладину неизвестного назначения, а шестеро горящих глаз только ждали момента, когда мы сорвемся.
   - Что будем делать, Хамский?
   Вот когда я пожалел, что пренебрегал диетами. Собственный вес, умноженный на гравитацию, заставлял чувствовать себя мешком с камнями. Пальцы медленно, но верно разжимались.
   - Тут грязно, Принстон!
   Ну конечно! Злобные рептилии его нисколько не волновали, а вот грязь - доводила почти до истерики.
   - Я вижу. А еще под нами крокодилы.
   Спокойствие, только спокойствие. Я не хочу спихивать его вниз, я не хочу...
   - Я тоже вижу. А знаете что, Принстон?
   Когда-нибудь, если мы выживем, я убью его за этот жизнерадостный тон. И видит Люцифер, меня оправдает любой суд...
   - Что?
   - Давно ли вы участвовали в родео?
   - О, нет...
   - Да, Принстон, да!
   Оттолкнувшись ногами от стены, Хамский отпустил перекладину, и приземлился точно на спину одной из рептилий. После чего вытащил складной нож, вогнал его между роговыми пластинами и принялся экспериментировать с управлением. Когда крокодил, от изумления развивший небывалую для себя скорость, ускакал вдаль, я перевел тоскливый взгляд на оставшихся двух. Их распахнутые пасти нехорошо напомнили мне улыбку Хамского. Лично я предпочел прыгать с закрытыми глазами.
  
   ***
  
   - Что-то вы долго, Принстон!
   Хамский приветствовал меня в своей обычной манере, стоя над люком канализации, откуда я выбрался помятый, злой и по уши грязный. Моему крокодилу взбрело в голову поваляться в грязи, в попытке избавиться от надоедливого седока.
   Сам Мордред был свеж и бодр, будто только что вышел из химчистки. Идеально-черное пальто, кипенно-белая рубашка, шляпа, сидящая строго наискосок, даже туфли - и те чистые! Я посмотрел на своего друга, улыбнулся, и без размаха ударил его в скулу. Поверьте, господа, такого облегчения я не испытывал уже давно.
  
  ***
  
   Дома нас ждало послание от Эванса: 'Морис Флемминг, 45 лет, член совета правления 'Нью-Девилл Индастриал Строй Групп', женат, трое детей, имеет любовницу'.
  - Стоп! - Я упреждающе поднял руку. - Я знаю, что вы сейчас скажете, Хамский.
  - Серьезно? - Друг с интересом склонил голову влево, светя покрасневшей скулой.
  - Естественно. Вы скажете: 'Я же говорил!'.
  - Вообще-то, - Хамский снял шляпу, пальто и ослабил узел галстука. - Я собирался выразиться более изящно. Может быть, сказать, что и так об этом догадывался, но для построения гипотез у нас слишком мало данных, и потому нужно побеседовать с коллегами и родными нашего покойного эксгибициониста.
  - Вы думаете, он лежал голым по своей воле?
  - Бросьте, Принстон. Мы в Аду, смерть здесь не является уважительной причиной.
   Хамский в недоумении остановился на пороге кухни.
  - Где здесь кофе, чайник, хоть какая-то еда и вообще, где наша экономка, Принстон?
  - Какая по счету? - Мрачно отозвался я, сооружая некое подобие ужина из разогретого фаст-фуда и больших чашек кофе. Мой сосед был совершенно беспомощен в вопросах обустройства быта. - Первая уволилась сама, вторую взорвали, третья сама оказалась наемной убийцей, четвертую вы выкинули из окна, а пятая застрелилась еще до вступления на эту должность.
  - Нервные, жалкие личности, - брюзгливо заявил Хамский, с отвращением тыкая вилкой в тарелку.
   Я поспешил перевести разговор на единственную тему, которой всегда можно было отвлечь Мордреда - на работу.
  - Так вы и вправду думаете, что Корделия не замешана в убийстве Флемминга?
   Хамский мгновенно отвлекся от препарирования своего ужина, и посмотрел на меня с привычным хитрым прищуром.
  - А вы как считаете?
  - Думаю, - осторожно начал я. - Что она появилась на месте преступления не случайно, и ей явно есть, что скрывать.
  - Блестящие выводы, Принстон! - Хамский откинулся на спинку стула и театрально поаплодировал. - Вы видели то же самое, что и я, но совершенно не хотите это замечать и обдумывать.
  - Сразите меня, Хамский.
  - Все просто. Она явилась на место преступления вовсе не посмотреть на голого мертвеца. Она пришла для того, чтобы мы её заметили и, более того, пошли за ней. Она несколько раз уходила от слежки - чтобы нам было интереснее, и, совершенно точно, ждала нас за дверью. Вопрос: зачем? Не затем ли, что хотела с нами познакомиться и посмотреть, на что мы способны?
  - Кстати, - встрепенулся я, вспомнив важную деталь. - А что вы вытащили у неё из кармана?
  - О! - Хамский торжествующе улыбнулся, помахивая в воздухе чем-то, что сначала было принято мной за маленькую записную книжку. - А вот это десерт.
   Он раскрыл её и продемонстрировал мне. Я резко почувствовал недомогание.
  - Удостоверение сотрудника Адского Разведывательного Центра?! Чем вы им-то насолили, Хамский?
  - Стал бы я запоминать такие мелочи! - Вот в это я готов был поверить. Мордред шел по жизни с грацией слонопотама, редко замечая чьи-то отдавленные ноги или расплющенные тела. - Факт в том, что мы с вами даже не уверены: настоящее ли это удостоверение. Сотрудники АРЦ засекречены даже сильнее, чем сведения о мире людей. Но если она и впрямь работает на эту структуру, то что-то мне подсказывает, что у Корделии Блэк есть и другие работодатели. В любом случае, об этой леди мы с вами еще услышим.
   Я был настроен куда более пессимистично.
  - Только бы это не стало вообще последним, что мы услышим в нашей жизни.
  - Относитесь к этому легче, Принстон! Что самое страшное с вами может случиться? Ну, умрете. Так это событие одноразовое, и, поверьте, после него вам уже будет абсолютно все равно. Так зачем же переживать?
   Да, Мордред Хамский искренне считал смерть недостаточно значимым событием для переживаний.
  
  ***
  
  - Чем обязан, джентльмены?
  К этому времени мы опросили уже всех акционеров, входивших в состав совета директоров 'Нью-Девилл Индастриал Строй Групп'. Лично на мой взгляд, все они имели равный мотив на убийство Флемминга, то есть, не имели его вовсе. Последний из опрашиваемых неожиданно заинтересовал моего коллегу. Нет. Не так. С последним респондентом Хамский резко проникся мгновенной и на диво взаимной антипатией.
   Виктор Моро, сирен тридцати пяти лет, имел подтянутую фигуру и на редкость мерзкие тонкие усики. Он смотрел на нас мутными глазами голодной королевской кобры в брачный период. То есть, исключительно неприятно. Мне незамедлительно захотелось стереть это выражение надменного презрения с холенного лица вице-президента компании 'Нью-Девилл Индастриал Строй Групп'. Однако будучи чертом крайне сдержанным, я бы никогда не позволил себе столь вульгарный поступок. А вот Хамский был гением. И психом. И потому он мог позволить себе абсолютно все.
  Для начала мой друг окинул Виктора взглядом королевы Лилит, увидевшей на полу раздавленного таракана. Потом Мордред улыбнулся - своей самой доброй и оттого самой страшной улыбкой. Господин Моро слегка побледнел и поерзал на стуле, явно почувствовав себя далеко не так уютно, как прежде. И вот, увидев, что клиент морально дозрел, Хамский нанес решающий удар.
  - Виктор Моро, - довольно протянул мой коллега. - Вы пунктуальны и педантичны просто до занудства. Занимаетесь отмыванием денег на Вулканических островах. Заказываете дешевые строительные материалы, а по документам проводите их как высококачественные. Потихоньку скупаете акции, пытаетесь подсидеть вашего начальника и самому стать полновластным президентом компании. Вы состоите в извращенной сексуальной связи с вашей секретаршей, но делаете это, скорее, из соображений статусности. На самом деле эта девушка волнует вас не более того кактуса на окне. И мы оба с вами знаем почему. О, не делайте такой вид, будто сейчас скончаетесь от инфаркта, вам все равно никто не поверит. И правду сказать, кто же поверит некрофилу-гомосексуалисту-мазохисту левого толка? Кстати, не напомните, почему вы убили Мориса Флемминга - он ведь не в вашем вкусе?
   В продолжение вдохновенного монолога Мордреда, Виктор то краснел, то бледнел, несколько раз открывал рот, порываясь что-то сказать, а потом как-то внезапно весь посинел и едва не откусил себе язык, что для сладкоголосого сирена вообще смерти подобно. Пришлось временно перевести господина Моро из разряда подозреваемых в разряд пострадавших и оказать ему первую медицинскую помощь. После этого, более или менее пришедший в себя, Виктор смотрел на Хамского со странной смесью священной ярости и экзистенциального страха. Что, естественно, не могло не радовать моего друга, и внушало ему непоколебимую уверенность в своих дипломатических способностях.
  - Фто?! - Наконец, разродился сирен. - Та как фы смеете?!
  - Принстон, - повернулся ко мне Мордред. - Почему они все такие неоригинальные и задают один и тот же вопрос?
  - Может потому, что вы умудряетесь вывести из себя любого за три минуты?
   Я философски раскрыл портсигар, который вынул из кармана Моро, когда оказывал тому первую помощь. У нашего подозреваемого определенно был хороший вкус, но из-за повреждения языка курение ему в ближайшее время все равно противопоказано.
  - Надо улучшать результат, - задумчиво протянул Хамский, взял у меня сигару, закурил и снова обратился к Виктору. - Итак, вы убили Мориса Флемминга потому, что тот отказывался продавать вам свой пакет акций?
  - Это перехотит фсе гранисы. Я фынуштен фысфать слуфбу бесопасности! - Резко выпрямившись в кресле, господин Моро попытался произнести это непоколебимо и внушительно. У него получилось бы, не шепелявь он так забавно.
   Вот и Хамский не проникся. Он лишь самодовольно улыбнулся и выдвинул свой контраргумент.
  - Завтра же подробности вашей интимной жизни будут на первых полосах всех газет.
  - Фы ничефо не докашете!
  - А когда это нашей прессе нужны были доказательства?
  - Я опращусь ф полисию.
  - Попробуйте, и они арестуют вас по подозрению в убийстве.
  - Мы тофе мофем раскопать о фас постытные факты!
   А вот тут Виктор здорово промахнулся. Ибо ничто на свете Хамский не любил большей любовью, чем черный пиар.
  - Дерзайте! Я буду только рад. Видите ли, я - гений, мне можно все. А вот вам - почтенному мужу, отцу семейства, вице-президенту фирмы - нельзя ничего. Кто из нас в более выигрышной ситуации?
   Моро сдался. Он даже как-то весь скукожился и обмяк.
  - Сего вы хотите?
  - Кто убил Мориса Флемминга? - Я тоже решил поучаствовать в столь увлекательном диалоге.
  - Не я.
   Он ответил подозрительно быстро. Либо я становлюсь таким же параноиком, как мой друг, либо Виктор Моро действительно что-то скрывает.
  - Кого вы подозреваете?
  - Никофо. Морис фыл не столь знасимой фигурой.
  - Враги, недоброжелатели, он занимался чем-то противозаконным?
  - Не фнаю, погофорите с феной.
   Хамский неожиданно встрепенулся.
  - Нам пора, Принстон. - Он с очаровательной улыбкой затушил сигару о край дорогого полированного стола сирена, и поднялся - как всегда энергичный и обаятельный. - Было познавательно с вами познакомиться, господин Моро. Еще увидимся.
   Фамильярно подмигнув подозреваемому, Мордред беззаботно отвернулся и пошел к выходу. Я последовал за другом, не удостоив Виктора прощанием. Не люблю существ, не умеющих быть благодарными за оказанную мною медицинскую помощь.
  Мы вышли из кабинета Виктора Моро, провожаемые его злобным и затравленным взглядом исподлобья. Он определенно что-то знал.
  
  ***
  
  - Что вы думаете, Хамский?
   Я решился задать этот вопрос тогда, когда мы вышли из здания 'Нью-Девилл Индастриал Строй Групп' и шли по оживленной Астарот-авеню, пересекающей деловой центр города. Хамский удивленно на меня посмотрел. Судя по всему, он снова глубоко ушел в себя и попытался там заблудиться.
  - У меня кончается опиум, - неожиданно выдал он. - Нужно пополнить запасы.
   Я был привычен к подобным проявлениям оборотной стороны гениальности у моего соседа.
  - А по поводу Виктора Моро?
  - А зачем мне о нем думать?
   Хамский остановился у края дороги, подзывая кэб. Когда мы забрались внутрь поминутно чихающей мазутом кроваво-красной машинки, разговор продолжился.
  - Он убийца? - Полувопросительно поинтересовался я.
  - Кто вам такое сказал? - Искренне удивился Хамский.
  - Значит, он чист?
  - Почему вы так решили?
   Я почувствовал себя окончательно запутавшимся.
  - Так он или не он убил Мориса Флемминга?
  - Друг мой, - Хамский хитро улыбнулся. - Правда - очень странная вещь. Иной раз она поворачивается к нам самыми разнообразными и даже в корне противоречащими друг другу сторонами.
   Проговорив эту маловразумительную сентенцию, Мордерд откинулся на спинку сидения, вытащил неизменный револьвер, и дальнейший путь мы проделали под аккомпанемент его одиночных выстрелов по пролетающим мимо птицам. Хамский никогда не считал ворон. Он их отстреливал.
  
  ***
  
   Миссис Нора Флемминг, вдова покойного Мориса, имела очень вытянутое лицо с тонкой сухой кожей и мелкими чертами. Уголки её глаз и рта были столь скорбно опущены вниз, что создавалось впечатление, будто бы она всю жизнь вынуждена обонять нечто исключительно мерзкое.
   Увидев обаятельно улыбающегося Хамского на своем пороге, миссис Флемминг скривилась еще сильнее. Мой друг, словно и не замечая этого, улыбнулся еще шире. Губы вдовы образовали идеальное полукружие. Я поспешил представиться.
  - Джозеф Принстон и Мордред Хамский, детективы, расследуем гибель вашего мужа.
   Символически приподняв край шляпы, Мордред легко отодвинул плечом хозяйку дома и прошел внутрь. Вот уж кто точно не нуждался в приглашениях, запросто чувствуя себя в гостях как в своей квартире. Норе ничего не оставалось, кроме как жестом пригласить и меня войти. Мой коллега, тем временем, абсолютно самостоятельно нашел гостиную и облюбовал стоявшее особняком, высокое кресло.
  - Джентльмены, - миссис Флемминг крайне неодобрительно посмотрела на вольготно расположившегося Хамского. - Инспектор Эванс звонил мне и сообщил, что по подозрению в убийстве моего мужа арестован Виктор Моро. Так что я совершенно не понимаю, что вы тут делаете.
   Мордред задрал ноги на подлокотник и с любопытством школьника, подложившего скрепку на стул мерзкой учительнице, взглянул на Нору. Та посмотрела на моего друга как на пустое место и демонстративно обратилась ко мне голосом, напоминающим шуршание наждачной бумаги. Или шипение раздраженной гадюки. Как по мне, так оба этих звука одинаково сухи и неприятны.
  - Думаю, вам лучше покинуть мой дом. Я в трауре.
   Судя по выражению лица Норы Флемминг, траур у неё был пожизненный и начался еще с рождения. Однако игнорировать Хамского было далеко не так просто, как наивно полагала вдова. Мордред просто физически не мог переносить невнимание к своей персоне.
  - А что у вас с лицом? - По-детски простодушно осведомился мой друг, глядя на женщину кристально-честными глазами.
   Нору Флемминг перекосило. Да так явственно, что я чуть было не принял её за допельгангера, собирающегося линять.
  - Ну знаете...
   Что собиралась сказать почтенная вдова Мориса Флемминга так и останется навсегда от нас сокрыто исключительно по причине крайней невоспитанности моего друга.
  - А это заразно? - Он выразительно обвел пальцем свое лицо, намекая на особенности физиогномики женщины. - Впрочем, это больше интересно моему коллеге - он у нас патологоанатом. Скажите, а вы убили своего мужа потому, что он хотел с вами разводиться, а вы не хотели остаться без денег?
   Нора Флемминг оказалась дамой решительной. Куда решительнее, чем Виктор Моро. Она просто подошла, подняла Хамского за шиворот и на вытянутой руке вынесла за дверь. Повинуясь её красноречивому взгляду, я предпочел ретироваться самостоятельно.
  - Всего вам злобного, джентльмены.
   Дверь перед нашими носами с грохотом закрылась.
  - Есть еще чертовки в Нью-Девилле, - неунывающе хмыкнул Хамский, потирая руки. - Не расстраивайтесь, Принстон, мы пойдем другим путем.
   Опыт подсказывал мне, что как раз после этих слов я и начинаю расстраиваться.
  
  ***
  
  - Итак, кто же виновен? - Рассуждал я, попивая обжигающе-горячий кофе в милой забегаловке, находящейся в паре кварталов от дома Флеммингов. - И кстати, откуда вы узнали так много информации о Викторе Моро? Сомневаюсь, что по пятнышку на его рукаве.
   Хамский хитро на меня посмотрел.
  - Вы, Принстон, - самодовольно заявил он. - Почему-то страшно любите зацикливаться на одном методе, не замечая иных способов добыть информацию. А между тем они все буквально разбросаны у вас под ногами - только бери и пользуйся.
  - Вы имеете ввиду, что узнали все эти факты о жизни Моро из...?
  - Полицейского досье, конечно же! Коллеги инспектора Эванса давно разрабатывают фигуру Виктора.
  - И почему же я не читал этого досье? - Уязвлено поинтересовался я.
  - Мне прислали его почтой, а вы в это время были опять заняты какой-то ерундой. Кажется, писали очередное письмо очередной своей пассии.
  - Можно подумать, у вас женщин меньше.
  - Я, Принстон, - Хамский принял вид просветленного философа. - Никогда не трачу свое время на написание писем.
  - Да вы даже не всегда помните, как зовут ваших пассий.
  - Я вас умоляю, - Мордред пренебрежительно махнул рукой. - Кому это нужно? Одного универсального прозвища вполне достаточно.
   К моему глубочайшему сожалению, мой сосед был абсолютно прав. Никогда не понимал, что женщины находили в этом самодовольном социопатичном цинике, но факт оставался фактом - они висели на нем гроздьями. Это была какая-то страшная загадка, которую я, увы, похоже, так никогда и не решу.
  - Итак, - я снова постарался вернуться в русло расследования. - О Викторе Моро вы узнали из полицейского досье и потому шантажировали его вполне аргументировано. Прекрасно. Но с чего вы взяли, что Морис Флемминг собирался разводиться со своей женой?
   Хамский удивленно посмотрел на меня.
  - А вы бы захотели прожить с такой всю жизнь?
   Я не любил провокационные вопросы, но прав был Хамский, Морису Флеммингу можно было только посочувствовать. Однако чувство противоречия во мне возобладало.
  - А вдруг она ему и правда нравилась?
  - Да бросьте, - Мордред никогда не сомневался в собственных выводах. - Если только он был слеп как крот, и глух как лопоухий тетерев. Обычный брак по расчету - она богата, он - перспективен.
  - Хорошо, но мы же абсолютно не приблизились к личности настоящего убийцы!
  - Я же сказал, друг мой, у меня есть план.
  
  ***
  
  - Это и был ваш план?! - Злобно шипел я за спиной Хамского. - Дождаться, пока вдова поедет в участок давать показания, а самому пробраться в её дом?!
   Мой друг оставался непробиваемо спокоен.
  - И что?
  - Это незаконно!
  - И что?
  - Нас там могут обнаружить, если не хозяйка, вернувшаяся раньше времени, то, как минимум, прислуга, а у вас уже кончился весь компромат на прокуроров и судей!
  - И что?
   Хамский обернулся и посмотрел на меня почти что с жалостью. Я почувствовал себя непримиримо брюзжащим старым пнем. Правда, волею обстоятельств, мне пришлось замолчать. Благополучно преодолев ограду, мы штурмовали открытое окно второго этажа, взбираясь по крайне ненадежным побегам ядовитого плюща. Который, к тому же, недовольно шипел и пытался прицельно плюнуть нам ядом в глаза.
   Ну и конечно же, открытое окно привело нас в спальню хозяйки дома.
  - А тут... - Хамский неопределенно пошевелил пальцами. - Обаятельно.
   Я бы охарактеризовал это помещение иначе. Под стать своей хозяйке, оно было сухо, предельно аскетично и крайне неприятно. Безлико-серые стены, узкая односпальная кровать, могущая соперничать удобством с поленом, старый рассохшийся шкаф, да алтарь на противоположной кровати стене.
  Судя по нему, Нора Флемминг принадлежала к малочисленной секте последователей Люцифера Скорбящего. Собственно невостребована эта секта была как раз потому, что её приверженцам было запрещено практически все. Традиционные оргии вменялось проводить лишь шесть раз в год, но большинство сектантов, стоило им взглянуть друг на друга, отказывалось и от этого минимума. Дело в том, что от постоянной скорби лица их сводили просто неподражаемые судороги. А ведь многие еще и делали себе специализированные пластические операции...
  Взглянув на алтарь, Хамский пробормотал что-то вроде 'жалкие ограниченные личности', и тихо выскользнул за дверь. Комната покойного Флемминга оказалась на противоположной стороне коридора. Видимо, прав был мой друг, этот муж старался иметь как можно меньше общего со своей супругой.
  И, обустраивая свои кабинет и спальню, он постарался самовыразиться по максимуму. Чего тут только не было! И оружие, развешанное по стенам, и трофейные головы животных, глядящие на нас с немой укоризной, и дорогая полированная мебель. Я присмотрелся повнимательнее, и золотой брегет, лежащий на письменном столе убитого, перекочевал в мой карман. Люблю хранить памятные сувениры с мест преступления. Хамский, тем временем, шустрой лаской скользил по комнате, осматривая все, что можно было осмотреть. Его внимание привлекла визитница.
  - Ага! - Довольно сказал Мордред, при неверном свете луны рассматривая прямоугольный кусочек бумаги. - Но должно быть что-то еще! Принстон, ищите тайники.
   Мы принялись методично обыскивать комнату Мориса Флемминга, найдя при этом массу самых разнообразных вещей, которые нормальные черти вроде бы и не должны хранить в своих спальнях, но вожделенный тайник категорически отказывался находиться. Удача улыбнулась мне, когда утомленный Мордерд уже готов был вспарывать матрас покойного, срывать с пола паркет и долбить стены. Я был несколько против столь масштабных поисков и шумовых эффектов.
   Вот примерно в тот момент, когда Хамский с ножом хищно примеривался к матрасу, я заметил нечто подозрительное в ящике письменного стола убитого. По сути, сначала мы на него даже и не заметили - двойное дно было настолько искусно сделано, что абсолютно не привлекало внимания. Я свистнул, и Мордред мгновенно оказался рядом, вскрывая ящик и извлекая оттуда непроявленную фото-пленку.
   И мы уже собирались уходить, как... слегка скрипнув, открылась дверь. Нора Флемминг стояла на пороге неподкупным воплощением Уголовного Кодекса. Взглянув на её неизменно кислое лицо, Хамский предпочел выброситься из окна самостоятельно. Впрочем, зная его паучью ловкость, я не удивлюсь, если он уже спустился, преодолел забор, и теперь, насвистывая, прохаживается в каком-нибудь закоулке, поджидая меня.
   Увы, последовать примеру моего друга я не мог, так как стоял дальше от окна, а миссис Флемминг уже решительным шагом приближалась ко мне. Она уже хотела сказать что-то, несомненно, грозное и обличительное, когда я, наконец, увидел единственный выход из этой патовой ситуации. Зажмурившись, и представляя на её месте нежную крошку Лорен, я крепко поцеловал опешившую вдову.
   Что показательно, она даже не стала отбиваться, хотя бы для приличия. Более того, я почувствовал, что если не приму сейчас решительных мер, то меня быстро, профессионально и абсолютно безжалостно изнасилуют в ноль. Поэтому, мне пришлось, применяя нешуточную силу, оторвать от себя цепкие ручки Норы, отвесить поклон в лучших традициях Хамского, и ласточкой сигануть в окно. Признаюсь, за все года дружбы с Мордредом - это был самый мой благоразумный поступок.
  
   ***
  
  - Нору Флемминг вчера ночью арестовали!
   Я завтракал и читал утреннюю газету. Хамский занимался очередными своими исследованиями. Кой ангел ему необходимо было проводить их именно в столовой - он не признавался. Но я подозревал, что ему просто необходимы почтительно внимающие слушатели.
  - Да что вы? - Рассеянно отозвался Мордред, чем-то неаппетитно чавкая.
  - Да, говорят, в полицию ночью позвонил некий анонимный доброжелатель и сообщил, что видел почтенную вдову, закапывающую в своем саду нечто подозрительное. Приехавшая полиция собственно за этим занятием миссис Флемминг не поймала, но в указанном месте и вправду нашлись орудие убийства и вещи погибшего.
  - А палец? - Поинтересовался Хамский, как раз рассматривая чей-то под микроскопом.
  - Не указано. Полагаю, даже если бы и нашли - вряд ли стали бы раскрывать тайну следствия. Виктор Моро был отпущен на свободу. Так что же, дело раскрыто? Убийца - жена?
   Мордред хмыкнул и попытался взять что-то щипцами. 'Что-то', свистнув, пролетело мимо меня и с торжествующим бульком утонуло в чашке с кофе. С каменным выражением лица, я выловил десертной ложечкой из своей чашки чей-то глаз и подал Хамскому.
  - О, спасибо! - Обрадовался он. - Беда с этими глазами - так и норовят разбежаться.
   Я предпочел не развивать скользкую в прямом смысле тему.
  - Вы уже изучили негативы и визитку?
  - О да, - Мордред, радостно улыбаясь, вручил мне проявленные фотографии.
  - О... - Только и сумел сказать я, рассматривая их. - А..?
  - А все ниточки ведут сюда.
   Хамский торжественно вручил мне добытую с боем визитку. На лицевой стороне было отпечатано нечто, в равной степени напоминающее скрипичный ключ, знак параграфа и просто бессмысленную загогулину. 'Клуб настоящих джентльменов' - гласила надпись рядом с ней. И все. Ни адреса, ни названия, ни вообще каких-либо координат. На обратной стороне затейливым почерком было выведено имя - Арчи.
  - И конечно, вы уже знаете, что это? - Скептично поинтересовался я.
  - Безусловно, - широко ухмыльнулся Мордред, надевая неизменную шляпу - на этот раз коричневую, в тон туфлям. - И едем мы как раз туда.
  
  ***
  
   Хамский так уверено вел нас по узким улочкам Нью-Девилла, словно проработал служебно-розыскным вервульфом всю свою жизнь. На углу Фиар-стрит и Лонгскрим он внезапно остановился как вкопанный. Ругань прохожих и недовольное гудение вставших в пробке автомобилей ему нисколько не мешало.
  - Вот оно! - Внезапно отмер мой друг.
  - Что? - Убито поинтересовался я. За эти несколько минут на меня вылили недельную норму оскорблений. Обиднее всего почему-то звучали визгливые вопли машин.
  - Да смотрите же! - Хамский решительно подошел к крыльцу агентства ритуальных услуг.
   'Свадьбы, похороны и другие мероприятия. Весело, задорно, постоянным клиентам - скидка!' - гласила жизнерадостная вывеска над ним. Однако, как выяснилось, интересовала моего друга отнюдь не она.
  - Вот. - Мордред обличительно ткнул пальцем в неприметный камень сбоку от третьего окна. Действительно, приглядевшись, на нем можно было различить выцарапанный символ. Тот самый, что был на визитке. Рядом была стрелочка.
   Следуя указателям, которые мой коллега умудрялся находить буквально с первого взгляда, мы обошли здание с торца и увидели дверь. Дверь была старая, облупленная, забрызганная бурыми пятнами загадочного происхождения, и, казалось, старательно делал вид, будто бы к этому зданию она не имеет вовсе никакого отношения. На стене рядом были накарябаны все тот же знак и несколько нот. Хамский, не задумываясь, воспроизвел предложенный мотивчик.
   После пары минут ожидания, когда я уже собирался было предложить поискать иные ниточки, дверь как-то очень недовольно и недоверчиво открылась. Стоявший за ней сатир обладал глубоко посаженными колючими глазками и очень острым, подвижным носом, буквально созданным для вынюхивания неприятностей.
  - Джентльмены? - Полувопросительно полуугрожающе поинтересовался он, наставив на нас короткие рожки и хмуро поглядывая исподлобья.
   Хамский молча показал ему визитку, но в руки не дал. Сатир мгновенно преобразился. Едва не завиваясь штопором, он льстиво заулыбался, но, прежде чем впустить, задал еще один вопрос.
  - Вижу, вы у нас впервые и пришли по рекомендации. Не будете ли столь любезны назвать имя джентльмена, вас пригласившего?
   Я открыл рот в замешательстве, и уже хотел назвать первое пришедшее на ум имя, когда Мордред, все с той же любезной улыбочкой, ласково заехал мне локтем под дых. Пока я пытался выдать страдальческую гримасу за улыбку и немного отдышаться, Хамский сказал примерно следующее:
  - Хм, надо же. Когда мы шли сюда, то были искренне уверены, что все члены клуба сохраняют полную анонимность и имена их неизвестны никому.
  - О, - сатир наконец-то распахнул перед нами дверь. - Прошу прощения за эту последнюю проверку. Видите ли, наш клуб весьма деликатного свойства...
   Да, когда мы с Хамским вошли, прошли холл и оказались на рецепции, то деликатные и сугубо интимные свойства клуба видны были невооруженным взглядом.
   За стойкой стоял молодой черт, с ног до головы затянутый в игриво переливающийся латекс. За ним на стене висели предметы и приспособления, названия и назначения которых я предпочел бы не знать никогда в жизни.
  - Администрация клуба по интересам 'Противный шалун' приветствует вас!
   Черт обольстительно потянулся. Хамский, черт крайне широкой натуры и разнообразных взглядов, сдержанно кивнул. Я почувствовал непреодолимое желание забраться куда-нибудь повыше (хотя бы вон на тот шкаф с образцами плеток) и завопить что-то вроде 'Живым не дамся!'. Порыв хотя и не слишком достойный, но однозначно мужской.
  - Обычно у нас не принято приходить со своим партнером, - продолжал тем временем латексный черт. Мы с Хамским в ужасе посмотрели друг на друга. Такая трактовка наших отношений в головы нам не приходила. - Но мы приветствуем все виды извращений. Желаете ознакомиться с каталогом наших мальчиков?
   А потом Хамский сделал то, за что простить я его уже не смогу никогда в жизни, и вспоминая этот момент, я буду вздрагивать каждый раз. Он фривольно обнял меня за плечи, расплылся в наипохабнейшей улыбке и подмигнул парню с рецепции:
  - Конечно, сладенький.
   Паренек польщено зарделся.
  - Присаживайтесь вон туда! - Он указал нам на ряд диванчиков пошлейших цветов и самых неприличных форм.
  - Принстон, подыграйте мне, болван! - Мордерд цедил слова сквозь зубы, пока тащил меня к этим монстрам мебельной индустрии.
   Хамскому легко было говорить. Развитая шизофрения позволяла ему мгновенно приспосабливаться к любой жизненной коллизии. Я такой гибкостью, к счастью, не обладал.
   Когда коллега почти силой усадил меня диван, все так же сладко улыбающийся парень притащил нам каталог 'мальчиков'.
  - Вот, - сказал он. Застенчиво замолчал, но продолжил. - Моя смена кончается через полчаса... если что...
  - Будем иметь ввиду. - Оскалился Хамский и проводил латексного черта смачным шлепком по заду. Тот радостно взвизгнул и из-за стойки смотрел на моего друга абсолютно влюбленными глазами. Я почувствовал настойчивое желание побиться лбом об стену.
   Пока я предавался созерцательной меланхолии, Хамский развил бурную деятельность, рассматривая каталог, где... нет, об амуниции и позах запечатленных там мужчин я никогда и никому не скажу ни слова.
  - Ага! - Обрадовался, наконец, Мордред. - Дорогой, пошли.
   Бесцеремонно вздернув за шиворот, коллега потащил меня обратно к рецепции.
  - Мы выбрали, дорогуша, - он указал на фото. - Арчи.
  
  ***
  
  Сам по себе 'Клуб настоящих джентльменов' напоминал нечто среднее между борделем строгого режима и гостиницей. Нам с другом выделили отдельные апартаменты, украшенные цепями, крюками и ремнями на стенах, пожелали приятно провести время и пообещали, что Арчи вот-вот придет.
  Хамский, не снимая туфель, забрался на кровать, занимающую большую часть комнаты. Он похлопал по матрасу рядом с собой, предлагая присоединиться, но я предпочел неустойчивую колченогую табуретку в противоположном углу помещения.
  - Ну же, Принстон, будьте мужчиной. - Поморщился Мордред.
  - Именно это я и пытаюсь тут сделать! - Я отвечал сквозь зубы, стараясь, чтобы истерические нотки в голосе были не так заметны.
   В коридоре послышались шаги. Повинуясь супервыразительному знаку Хамского, я притаился за дверью.
  - Привет, мальчики!
   Лучезарно улыбаясь, в комнату вошло Нечто. Нечто старательно стреляло подведенными глазками и качало узкими бедрами, задрапированными в некую вольную импровизацию на тему набедренной повязки. Которая так и норовила распахнуться при каждом шаге. Хамский окинул вошедшего задумчивым взглядом. В его глазах читался научный интерес: 'Как, оно еще и разговаривает?'.
  - Привет, Арчи, - с грацией кошки мой друг соскользнул с кровати. Я нарочито громко захлопнул дверь. Мы быстро и профессионально взяли опешившего Арчи в клещи. - Поговорим?
  
  ***
  
   В темном-темном Аду, в темном-темном городе Нью-Девилле, в темном-темном Клубе, в темной-темной комнате, где даже и не стоило искать темную-темную кошку, разворачивались темные-темные события. Это если вкратце. А если поподробнее, то, после нашей плодотворной беседы с Арчи, происходило вот что.
   В одной из комнат Клуба, где никогда не горел свет, действительно встретились два джентльмена.
  - Вы получили мое сообщение? - Арчи явно нервничал.
  - Да. - Сухо ответил мужчина постарше. - Чего ты хочешь?
  - Денег! - Отчаянно храбрясь, пискнул Арчи. - За молчание.
  - Молчание о чем?
  - Вы заплатили мне, чтобы я привел Морриса сюда. Убили его. Я знаю об этом и хочу денег. - Арчи выпалил эту тираду на одном дыхании.
  - Я бы мог тебе заплатить... - Мужчина прошелся вокруг Арчи. - Как ты понимаешь, деньги - не проблема. Но оставлять живых свидетелей...
   В эту минуту произошло несколько событий сразу. Промелькнула смазанная тень, и Арчи издал прочувственный драматичный хрип. В комнате раздались чьи-то громкие и явно издевательские аплодисменты. Зажегся яркий слепящий свет, мгновенно обрисовавший занятную скульптурную композицию. Посреди комнаты Виктор Моро, забавно сведший глаза в одну точку, вдохновенно душил покорно обмякшего Арчи. В нос Виктору едва ли не упирались три револьвера разом, один из которых принадлежал собственно инспектору Эвансу. Неизвестно как затесавшиеся сюда репортеры старательно фотографировали, меняя пленку едва ли не зубами. Мордред Хамский, вдохновенным взглядом скульптора, смотрел на творящееся и аплодировал. Да, в нем умер гениальный постановщик драматических сцен. И слава Люциферу.
  - Виктор Моро, - с удовольствием проговорил Хамский. - А вы уже не шепелявите.
  - Моими стараниями. - Не преминул подчеркнуть я.
  - Ничтожества! Вам все равно ничего не доказать! - Заскандалил Виктор. - Жалкие личности!
  - Это моя реплика! - Возмутился Хамский.
   Арчи благополучно ускользнул под шумок так ловко, что этого даже никто не заметил.
  - Хамский, - Эванс собственноручно заковал сирена в наручники. - Может, объясните?
  - Все просто, господа, - Мордред картинно поправил шляпу. - Когда мы разговаривали с Виктором, то первое, на что я обратил внимание - это ма-альенкая татуировка на его мизинце. Вот здесь, почти у самого основания. Ну же, Виктор, будьте лапушкой, покажите мизинчик.
   Виктор сквозь зубы ответил, куда Хамский может пойти с такими предложениями, кого там найти, и что они друг другу могут сделать этими самыми мизинчиками.
  - Как некультурно, - восхитился Мордред, жестом фокусника доставая из-за уха господина Моро складной нож. Сирен занервничал. Особенно, когда мой друг выщелкнул лезвие и поводил им перед глазами подозреваемого. - Может, мне проще отрезать этот злосчастный палец?
  - Спокойно, Хамский, - Эванс примиряющее поднял руки. - Вам развлечение, а мне потом заполняй отчеты, доказывая, что он сам себе этот палец отгрыз.
   Пресса, почуяв сенсацию, навострила объективы фотоаппаратов.
  - Ладно, - сдался Виктор. - Смотрите.
   Протерев слезящиеся от вспышек глаза, мы увидели, что злосчастная татуировка представляет собой тот самый загадочный знак-эмблему Клуба.
  - Уже тогда я сделал соответствующие выводы, - продолжал тем временем Хамский. - Татуировка сделана на мизинце, а у убитого оный отсутствовал. Занятное совпадение, не находите? Приняв за аксиому то, что у Мориса Флемминга был такой же знак, получаем некое общество, клуб по интересам. Раз у Флемминга нет именно этого пальца, значит, убийца не хотел, чтобы стало известно о некой пикантной стороне его жизни. Для полиции, конечно, доказательств вины Моро было недостаточно, но для меня - вполне. Итак, уверившись в его причастности, я решил немного форсировать события. По моей просьбе, инспектор Эванс задержал господина Моро.
  - Полицейский произвол!
  Это совершенно не к месту вылез обсуждаемый сирен. Хамский сделал замысловатое движение кистью, и нож, который он продолжал вертеть в руках, вонзился в стену в каких-то паре миллиметров от головы Виктора.
  - Лучше не перебивайте его, - счел своим долгом вмешаться я. - Гении - личности нервные. А если разнервничается Хамский - то сам, в некотором роде, может перебить. Всех.
  - Спасибо, Принстон, - Мордред отблагодарил меня в своей обычной манере: символически приподняв двумя пальцами края шляпы. - Итак, вечером того же дня мы посетили дом покойного мистера Флемминга. Его почтенная вдова, к её огромному сожалению, не успела поучаствовать в трагичной смерти своего супруга. Но самое интересное скрывалось в вещах убитого.
   Хамский веером швырнул на колени Виктора Моро пачку проявленных фотографий. Журналисты немедленно взорвались серией вспышек, стараясь запечатлеть эффектный момент и собственно сами фото. Стоит заметить, что содержание их было крайне интимное. Инспектор Эванс, на правах главного полисмена изучивший снимки первым, стал густо-кирпичного цвета, что для горгула значит высшую степень смущения. Дабы не травмировать вашу психику, скажу только, что в хитровыкрученных позах на фото запечатлены были сам сирен, нечто четырехногое и лохматое, нечто однозначно мертвое, и нечто однозначно искусственного происхождения.
   Хамский, благостно улыбаясь, окинул довольным взглядом побуревше-позеленевшие физиономии всех присутствующих и продолжил.
  - Увидев, с позволения сказать, содержимое этих снимков, я пришел к выводу, что Морис Флемминг (явно пришедший в клуб недавно) раскрыл ваше инкогнито, Моро. Но не просто раскрыл - он шантажировал вас. Полиция выяснила, что на счет покойного недавно поступила внушительная сумма. Счет-отправитель, конечно, вычислить было не так просто, но вполне возможно. Этот счет был ваш, Виктор.
  - Вот видите! Я платил ему! Зачем мне его убивать?
   Сколько наблюдаю за этой жизнью, столько и думаю, что у некоторых существ просто поразительна тяга к самоубийству. Впрочем, на этот вопль Моро Хамский благородно не обратил внимания. Видимо потому, что был слишком поглощен своим рассказом.
  - О да, заплатили. Но он-то не успокоился. Морис Флемминг требовал с вас еще денег. А вы не из тех, кто запросто становится жертвой шантажа. И тогда я подумал: Флемминг был явно не дурак, он встречался с вами в общественных местах, где вы не могли бы причинить ему никакого вреда. Тогда как же вы убили его? Ответ лежит на поверхности, правда Принстон?
  - Именно. Ваша схема, мистер Моро, довольно проста. Если Флемминг не придет на встречу с вами, то к кому же он придет совершенно точно?
  - К Арчи, - с удовольствием констатировал мой друг. - Вы совершили большую ошибку - нужно было убить и его. Но вы его всего лишь подкупили. Дали денег, чтобы он заманил своего наивного любовника в эту самую комнату, где будущую жертву уже подстерегали вы. Убить, раздеть и обезобразить Мориса заняло не так уж много времени. Потом вы завернули труп в ковер и выбросили в окно. Абсолютно спокойно вышли из клуба, забрали убитого и отвезли его в городской парк.
  - Но, - подхватил я. - Вы сохранили вещи и орудие убийства не просто так. Вы собирались их подкинуть, чуть позже, чтобы навести следствие на ложный след.
  - А когда инспектор Эванс задержал вас - вы решили, что пришло время действовать. Ваша секретарша зарыла в саду Норы Флемминг окровавленную одежду её мужа и нож. А потом совершила анонимный звонок. Неплохо продуманное преступление. Только вы не учли того, что расследовать его будет гений.
  - Это все домыслы, - прошипел сквозь зубы сирен. - С таким набором улик меня оправдает любой суд. Вы не нашли и не найдете в моих вещах пальца Флемминга!
  - Серьезно? - Хамский лучезарно улыбнулся. - А я вот думаю иначе. Господа, - он обратился к прессе. - Прошу вас запечатлеть момент.
   Из кармана пиджака Виктора Мордред вытащил старинный портсигар с изящной гравировкой. Моро дернулся, прожигая моего коллегу ненавидящим взглядом.
  - Еще у вас в офисе Принстон заметил, что вы носите два портсигара. Странно, не правда ли?
   Кончиками пальцев Хамский пробежался по ряду сигар, и вытащил одну, на первый взгляд ничем не отличавшуюся. Тщательно обнюхав, Хамский разрезал её вытащенным из стены ножом. Судя по взгляду, Моро едва удержался от того, чтобы укусить неосторожно протянутую моим другом конечность. Мордред, улыбаясь оглядел всех, подождал томительное мгновение, и перевернул сигару разрезом вниз. Посыпался табак... а вслед за ним на пол упало нечто маленькое и продолговатое. Когда оно перевернулось, то все увидели маленькую татуировку на мизинце, когда-то принадлежавшем Морису Флеммингу.
  - Финита. Конец играм настоящих джентльменов.
   Довольный голос Хамского ножом разрезал царящую в комнате тишину.
  
  ***
  
   Хамский играл на трубе. Занятие, казалось бы, безвредное и вполне себе почетное, если бы не одно но. Хамский и духовые инструменты на дух, органически не переносили друг друга. Они творили друг над другом такое извращенное насилие, помыслить о котором не мог бы и маньяк с тридцатилетним стажем и почетной пенсией за выслугой лет.
   То, что Мордред взялся за ненавистную трубу, значило только одно - он был крайне озадачен, и от этого - зол. Впрочем, вариант с моральными пытками потенциального врага тоже не стоило сбрасывать со счетов.
   В перерыве между воплями перезрелого мамонта, еще не знающего, что все его сородичи вымерли, и он остался одинок, мне удалось вклиниться.
  - Что случилось, Хамский?
   Мой друг сидел в кресле-качалке и старательно трубил с абсолютно отсутствующим видом. Примерно через полчаса меня, наконец, изволили заметить.
  - А, Принстон, - вяло, с умеренным интересом, произнес Мордред. - Отвратительное утро.
  - В чем дело?
   Я радовался уже хотя бы минутной передышке от этих мерзких звуков.
  - Отвратительное утро, - с нажимом повторил Хамский. - Мало того, что у меня кончился опиум, и я забыл пополнить запасы, так у нас еще нет экономки! Когда принесли почту, мне пришлось самостоятельно спускаться за ней, и мой эксперимент пошел ангелу под хвост!
   Мой сосед патетично указал на скромно висящее в уголке тело вегана-помидора.
  - Вы умудрились вздернуть разумный овощ?
   Я, натурально, не поверил своим глазам. Научный интерес взыграл во мне буквально против воли.
  - Два вопроса: как вам это удалось, и через какое время наступила смерть?
  - В том-то и дело! - С отчаянием воскликнул Мордред. - Разработав особую систему узлов, мне удалось его вздернуть. Но когда я наблюдал за смертью, принесли эту дурацкую почту! Поганец скончался без моего присутствия.
   Мой друг снова взялся за трубу. Я вздрогнул.
  - Не отчаивайтесь, друг мой! Главное, вы поняли суть, а нового вегана мы еще достанем, я уверен...
  - А, впрочем, - Хамский не был подвержен долгим приступам меланхолии. - В почте было вот это.
  Он протянул мне белый листок бумаги. На нем был отпечаток алых женских губ и краткая приписка: 'Сами знаете, где и когда'. Похоже, в лице Корделии Блэк Хамский нашел достойного соперника.
   В любом случае, следующий ход - за нами.
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"